Текст книги "Волчье время (СИ)"

Автор книги: Линн Рэйда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 59 страниц)

Меченый направился прямо к нему.

– Если не ошибаюсь, мы с вами уже встречались… в лагере под Шельдой, помните? – спросил он юношу. – Простите, я запамятовал ваше имя…

– Бертан Столли, монсеньор, – с готовностью ответил тот.

– Рад нашему знакомству, мессер Столли. Мое имя – Крикс дан-Энрикс.

– Да, мой принц. Я знаю.

– Согласитесь ли вы оказать мне честь и посвятить меня в рыцари, мессер Столли?..

Глаза юноши заметно округлились.

– Вас?! Но… это невозможно, монсеньор!

– Почему же? – мягко спросил Крикс – Вы рыцарь – значит, вправе посвятить любого, кого пожелаете. Разумеется, если вы не считаете, что я не заслужил подобной чести.

– Что вы такое говорите, монсеньор, – пробормотал Столли. – Скорее, я не думаю, что кому-то вроде меня пристало посвящать вас в рыцари. Но если вы об этом просите – пусть будет так…

«А он не так уж плох» – подумал энониец одобрительно, когда посерьезневший Столли вытащил из ножен меч.

– Преклоните колена, принц, – достаточно уверенно распорядился он.

Крикс опустился на одно колено.

– Рыцарь клянется в храбрости. Он выбирает путь преодоления собственных слабостей и страхов, – медленно и торжественно начал Бертан Столли. Меченый закрыл глаза, мысленно повторяя за Бертаном слова древней клятвы – Рыцарь служит милосердию. Его душа открыта состраданию, для него нет чужих людей и чужих бед…

Знакомые слова накладывались на воспоминания о том, как Крикс десятки раз повторял эту клятву, вслух и про себя – на Братских скалах на восходе солнца и посреди заснеженного леса под Тронхеймом, над могилой Астера и перед памятником Энриксу из Леда на имперской площади.

«Рыцарь защищает беззащитных… его сила существует для того, чтобы оберегать чужую слабость. Рыцарь посвящен своему долгу… он не думает о выгоде и риске и слушает только голос своей совести…»

Давным-давно, когда «дан-Энрикс» рисовал в своем воображении день собственного Посвящения, он думал, что, когда это случится, он почувствует какую-то решающую перемену, разом совершившуюся в мире и в его душе. Но когда меч Столли опустился ему на плечо, и Крикс поднялся на ноги, он чувствовал себя так, как будто он был рыцарем все эти годы.

* * *

Таннер сидел, как на иголках. Обсуждение ущерба, который войска Сервелльда Дарнторна нанесли Лейверку, подошло к концу, и Таннер знал, что следующим будет он. Тайвасс готов был поклясться, что не волновался так даже перед решающим сражением с восками Рисвелла и Лэнгдема. Там его, конечно, могли покалечить или вообще убить, но он, по крайней мере, оставался частью своего отряда, и ответственность за исход схватки не зависела от него одного.

Сэр Ирем выжидающе посмотрел на Тайвасса, не понимая, почему тот медлит.

Тайвасс облизнул сухие губы и поднялся на ноги. Готовясь к своей речи, он раз десять прочитал инструкции Лейды Гефэйр и большую часть прочитанного помнил наизусть. Слушая его речь, имперцы одобрительно кивали головами. Первое озвученное Тайвассом требование – о компенсации за разоренные деревни в дельте Шельды – приняли без разговоров, кажется, даже не очень-то прислушиваясь к его доводам. Таннер, успевший настроиться на бурное сопротивление со стороны Бонаветури, несколько приободрился. Присмотревшись к Лорио чуть более внимательно, Таннер внезапно осознал, что магнусу сейчас не до него. Бонаветури так и не пришел в себя после того, как Меченый поднялся на ноги и объявил, что представители семи Домов принесли императору вассальную присягу, а он эту присягу принял. И теперь, на правах ближайшего родственника и наследника Валларикса, считает должным внести некоторые поправки в уже утвержденный мирный договор.

Судя по выражению лица, с которым Лорио Бонаветури до сих пор косился на дан-Энрикса, он с удовольствием бы придушил Меченого собственными руками. Неудивительно, что при таких условиях магнус никак не мог сосредоточиться на том, что говорил сэр Тайвасс. Так, по крайней мере, продолжалось до того момента, когда Таннер перешел к итоговому пункту из письма Лейды Гефэйр.

– Ну и последнее… Мы требуем от Бейн-Арилля возмещения ущерба, нанесенного Гверру магом, находившимся на службе Сервелльда Дарнторна. У нас есть основания считать, что вспышка «черной рвоты», случившаяся в прошлом году – его вина. Леди Гефэйр утверждает, что это было сделано, чтобы заставить гверрцев присоединиться к Бейн-Ариллю в войне против Легелиона.

Для Бонаветури, с трудом сдерживающего свою ярость весь последний час, слова Тайвасса явно стали последней каплей.

– Это неслыханно!.. – взорвался он. – Вы что, пытаетесь сказать, что мы должны нести ответственность за то, что в Гверре началась «черная рвота»?! Как можно о чем-либо договариваться с людьми, которые способны выдвигать подобные ни с чем не сообразные претензии?..

Крикс вскинул руку, призывая к тишине.

– Давайте не будем кричать и оскорблять друг друга, – веско сказал он. – Скажите, мессер Тайвасс, почему леди Гефэйр думает, что эта эпидемия в Гверре не была случайностью?..

– Леди Гефэйр поняла это со слов Ульфина Хоббарда. Он прибыл в Глен-Гевер в качестве посла и заявил, что эпидемия закончится, если мы согласимся оказать военную поддержку Сервелльду Дарнторну. Кроме того, Хоббард и его спутники совершенно не боялись заразиться «черной рвотой». Они выбрали самый короткий путь до Глен-Гевера, даже не стараясь объезжать места, где началась болезнь.

– Это доказывает, что маг Сервелльда Дарнторна мог каким-то образом бороться с «черной рвотой». Но признайте, что сам по себе подобный факт еще не означает, что именно он ее наслал, – вежливо возразил лорд Аденор. – Согласен, лорду Сервелльду не следовало шантажировать своих соседей по такому поводу, но это все-таки не основание винить его в начале эпидемии.

Таннер почувствовал растерянность. Формально Аденор был прав, но Таннер знал, что Лейда не простит ему, если он сдастся без борьбы. Таннер почувствовал себя нелепым деревенским увальнем. Будь Лейда здесь, она бы знала, что сказать, тогда как он… зачем он только согласился быть послом?

– Мы требуем, чтобы Хоббарда допросили с ворлоком, – с мрачной решимостью произнес Тайвасс.

– Пожалуйста! Сколько угодно, – с нескрываемым злорадством отозвался Лорио Бонаветури. Таннер не считал себя хоть сколько-нибудь опытным политиком, но все же сразу понял подоплеку этого злорадства. Лорио отлично знал, что Дарнторн никогда не станет посвящать какого-то там Хоббарда в свои дела. А в Гверре Ульфин просто повторял слова, которые ему велели повторить. Так что допрос у ведуна ничего не даст.

Таннер заметил, что, пока он препирался с Аденором и Бонаветури, Крикс внимательно смотрел куда-то на другой конец стола. Проследив за его взглядом, Таннер увидел молодого человека, который сидел, странно искособочившись в массивном деревянном кресле и прикрыв глаза рукой.

– Думаю, мы обойдемся и без Хоббарда, – сказал дан-Энрикс неожиданно. – Мейер Дарнторн… известно ли вам что-нибудь об эпидемии в Гверре?

Тот, кого назвали Дарнторном, побледнел так, как будто Меченый направил на него взведенный арбалет.

– Да… да, известно, – замогильным голосом произнес он. Участники совета изумленно замолчали, оборачиваясь в сторону Дарнторна. Тот сглотнул и произнес уже гораздо тверже – Лейда Гефэйр права. Я слышал разговор отца с тем самым магом… Он действительно наслал «черную рвоту» и на Гверр, и на Адель. Отец сперва был против эпидемии в столице, но потом он согласился с тем, что это – самый лучший способ, чтобы помешать Валлариксу послать войска в Бейн-Арилль. Если нужно, вызовите орденского ворлока… он подтвердит, что я не вру.

В зале повисла гробовая тишина. Первым от общего оцепенения очнулся Лорио Бонаветури.

– Я об этом ничего не знал! – выпалил он. – Если лорд Сервелльд в самом деле совершил это чудовищное злодеяние, то остается только пожалеть, что он уже не в состоянии предстать перед судом… Мы, разумеется, предпримем все усилия, чтобы разыскать ворлока, служившего Дарнторну. Тем не менее, это не повод утверждать, что кто-то из присутствующих в этом зале должен отвечать за преступления этого мага или Сервелльда Дарнторна.

Крикс подался вперед.

– Кто из присутствующих в этом зале знал о ритуалах, которые маг Дарнторна проводил в Кир-Роване? – осведомился он. Вопрос произвел неожиданный эффект – в зале как будто бы сгустилось странное, предгрозовое напряжение. Даже на бесстрастное лицо мессера Ирема на одну краткую секунду набежала тень, а Лорио так резко дернул за свою сапфировую цепь, как будто собирался удавиться.

– Какое отношение это имеет к теме разговора? – раздраженно спросил он.

– Полагаю, самое прямое, – неожиданно вмешалась леди Ресс. – То, что мы обнаружили в Кир-Роване, прибыв сюда – поистине чудовищно. Не нужно быть магистром из Совета ста, чтобы сказать, что подобные ритуалы требуются для серьезной темной магии.

– Да, но все это мы увидели только теперь, когда приехали в Кир-Кайдэ на переговоры. Тогда как до этого мы ничего не знали.

– Если вы замените «не знали» на «не хотели знать», то вы окажетесь гораздо ближе к истине, – парировала Галатея Ресс. – К примеру, я услышала об этих ритуалах еще прошлой осенью. В то время как раз начали ползти первые слухи о Кир-Роване, и я отлично помню, как многие из присутствующих обсуждали их между собой и крайне нелицеприятно отзывались о Дарнторне. Который при этом – или, если вам угодно, несмотря на это – оставался нашим гостем и союзником. А теперь мы все трусливо притворяемся, что ничего не знали. Но давайте уже скажем правду: союз с Дарнторном был выгоден, нам лично со стороны его мага ничего не угрожало – поэтому мы предпочли всласть повозмущаться, а потом выбросить происходящее в Кир-Роване из головы и ни во что не вмешиваться. А теперь вы говорите – «почему мы должны отвечать за то, что делал покойный Сервелльд Дарнторн, а тем более какой-то маг? Это несправедливо!». И вы совершенно правы! Если мы должны платить – то не за то, что делал лорд Дарнторн или кто-то другой, а за свое бездействие и невмешательство.

Бонаветури прямо-таки почернел от злости.

– Не могу понять – на чьей вы стороне, в конце концов?.. – прошипел он. – Может, я что-то пропустил, и вы успели вступить в сговор с гверрцами, а они обещали поделиться с вами тем, что смогут из нас выжать? Честно говоря, я бы не слишком удивился…

– Разумеется, вы бы слишком не удивились. Люди вроде вас готовы ради своей выгоды договориться с кем угодно – поэтому вы и от других все время ожидаете чего-нибудь подобного, – презрительно сказала Галатея Ресс. – Я не думаю, что мы должны выплатить Гверру сумму, которую они требуют как компенсацию за эпидемию. Но я считаю, что мы все же должны взять на себя часть ответственности за случившееся. И мне кажется, я знаю выход, который может устроить обе стороны… Несколько дней назад я разговаривала с сестрой Эренс, настоятельницей здешнего Дома милосердия. Она рассказывала мне о том, как эпидемия сказалась на их Ордене. Многие сестры умерли, ухаживая за больными. Для того, чтобы заново обучить такое же количество целительниц, понадобится минимум несколько лет. После войны осталось множество сирот, калек или людей, ослепших или вообще парализованных из-за «черной рвоты». Забота об этих людях тоже легла на Белых сестер. Я думаю, если мы выделим какую-то часть средств на восстановление гверрской общины Ордена, а заодно отправим к ним какую-то часть наших лекарей для обучения новых целительниц, это позволит нам хотя бы в малой степени загладить тот ущерб, который нанес Гверру Сервелльд Дарнторн. Кроме того, это послужило бы наглядным подтверждением того, что мы желаем дружественных и добрососедских отношений, а не продолжения старой вражды. Как вы считаете, сэр Тайвасс – месс Гефэйр согласится с таким предложением?..

– Думаю, да, – помедлив, кивнул Таннер.

– Разумеется, она согласится… это же не ей придется нам платить, – сказал Бонаветури ядовито. – Все это, конечно, очень благородно, леди Ресс, но я по-прежнему не понимаю, с какой стати нам брать на себя такие обязательства. Вы думаете, гверрцы, окажись они на нашем месте, рассуждали бы, как вы сейчас?.. Да ничего похожего – они бы думали об интересах своей собственной страны. Поймите, Тея: никакие жесты доброй воли не изменят факт – в политике все тянут одеяло только на себя. А тот, кто недостаточно умен или силен, чтобы последовать этому правилу, всегда оказывается в проигрыше – вот и все!

Эти слова подействовали на сторонников Бонаветури, как красная тряпка на быка. По залу прокатилось оживление, которое за считанные секунды переросло в настоящий гвалт.

– Бонаветури прав! Пусть орден Милосердия восстанавливает госпитали из собственных средств.

– …А гверрцам мы и без того уже переплатили!

– У Сервелльда Дарнторна остался сын. Пусть он и возмещает все убытки!

Галатея гневно выпрямилась в своем кресле.

– Общины Милосердия разорены войной, которую начали мы. А состояния Дарнторна сейчас хватит разве что на то, чтобы восстановить разрушенный курятник у себя в Торнхэлле!

– А мы, выходит, не разорены?! – возопил Лидо Арриконе, наливаясь краской.

– Дела Льюберта Дарнторна нас не касаются. У нас от их семейки и без этого было уже достаточно проблем!

Таннеру на секунду показалось, что за столом, того и гляди, начнется драка, но в этот момент лорд Ирем поднял голову и обвел всех присутствующих взглядом, от которого самые яростные спорщики мгновенно замолчали, как будто на них внезапно вылили ушат колодезной воды.

– Достаточно, – негромко сказал он. – Раз представители Бейн-Арилля не в состоянии принять какое-то решение – значит, этот вопрос будет рассматривать совет Валларикса и маги из Совета Ста. А сейчас предлагаю сделать перерыв.

Рыцарь спокойно отодвинул кресло и поднялся на ноги.

– Скажите слугам – пусть откроют окна, – бросил он своим гвардейцам. – Здесь нечем дышать.

Сторонники Бонаветури пришибленно переглядывались. Таннер должен был признать, что коадъютор выбрал безошибочный прием, чтобы пресечь начавшуюся ссору. Не приходилось сомневаться в том, что после окончания объявленного каларийцем перерыва Лорио Бонаветури и его сторонники выразят пылкую готовность принять предложение леди Ресс и договориться с Гверром полюбовно. Перспектива обратиться за имперским правосудием магнуса явно не прельщала. В столице и до этого-то были сильно предубеждены против Бейн-Арилля, а уж теперь, когда советники Валларикса узнают, что их близкие, умершие от «черной рвоты», погибли по вине Сервелльда Дарнторна…

Занятый этими мыслями, сэр Тайвасс упустил момент, когда Меченый вышел из зала. Спохватившись, что он собирался побеседовать с дан-Энриксом, Таннер опрометью бросился следом, не задумываясь даже о своем достоинстве посла. К счастью, энониец не успел далеко уйти.

– Монсеньор! – окликнул его Таннер. – Я хотел поговорить с вами… о том маге, который служил Дарнторну.

Меченый остановился и пытливо посмотрел на Таннера.

– Я слушаю.

– Лорд Ирем говорит, что мага ищут его лучшие разведчики. Но до сих пор никто не знает, куда он пропал. Я тут подумал… а что если Лорио Бонаветури просто прячет его и от Ордена, и от своих союзников? Принял же он к себе на службу Хоббарда с Фессельдом. Значит, мог принять и ворлока, который служил Дарнторну.

– Это еще кто кому служил, – пробормотал дан-Энрикс. И снова поднял взгляд на Таннера. – Не беспокойтесь, Тайвасс. Ваши опасения вполне разумны, но вы все же ошибаетесь. Этого мага нет ни в Кир-Кайдэ, ни в Бейн-Арилле.

Меченый говорил уверенно, как человек, который не испытывает никаких сомнений в своей правоте. Сэр Тайвасс удивленно покосился на него.

– Вы говорите так, как будто точно знаете, куда он делся.

Его спутник сделал неопределенный жест, который Таннер перевел как «да, знаю, но не собираюсь это обсуждать».

– Насколько мне известно, поиски этого ворлока сейчас ведутся в самых разных направлениях, – заметил Таннер осторожно. – Если бы кто-нибудь мог сказать, где его следует искать…

Крикс усмехнулся.

– Мессер Тайвасс… даже если бы я точно знал, что этот маг сейчас сидит в соседней комнате, я бы отправил вас куда угодно, только не к нему. Вы не считаете, что Ирем напрасно рискует жизнями своих людей, посылая их разыскивать темного мага, который способен наслать эпидемию на целую провинцию?.. Насколько я могу судить, арестовать этого человека не смоги бы даже лучшие магистры из Совета Ста. Так что я очень рад, что там, где этот маг находится сейчас, люди мессера Ирема ему никоим образом не угрожают. Точнее, он ничем не угрожает им.

Меченый кивнул Таннеру и пошел дальше, оставив Тайвасса в одиночестве стоять посреди коридора. Таннер удивленно проводил его глазами, а потом сердито сдвинул брови. Чушь какая-то… охотиться за сильным магом, разумеется, очень рискованное дело, но все-таки не настолько, как это пытается изобразить дан-Энрикс. Для того, чтобы устроить эпидемию, ворлоку Сервелльда Дарнторна пришлось провести сложные магические ритуалы, да еще и перебить пару десятков пленников. Любому дураку понятно, что сейчас, когда он сам находится в бегах, он вряд ли сможет сделать что-нибудь подобное. А вот если не поймать его теперь – тогда со временем действительно можно дождаться чего-то похуже «черной рвоты». И при этом Меченый не хочет помогать в поисках мага, хотя, по-видимому, знает, где тот скрывается! Бред, да и только…

А может быть, и правда бред, – подумал Таннер, понемногу остывая. В самом деле, Меченый все это время неотлучно был в Кир-Кайдэ, причем в первые недели даже не вставал с кровати. Ну откуда ему знать, куда исчез этот проклятый маг?.. Еще вчера, увидев Крикса в первый раз, Таннер подумал, что тот немного не в себе. Таннеру говорили, что среди немногих пленников Кир-Рована, оставшихся в живых, большая часть сошла с ума. Они даже не смогли понять, что их освободили. Очевидцы утверждали, что пленники никого не узнавали, пугались собственной тени, а при попытке с ними поговорить все время повторяли ответы на вопросы, которые им задавали палачи Дарнторна. Стоило ли придавать значение тому, что и Меченый после своего заточения в Кир-Роване порой высказывал какие-то нелепые идеи? Уж скорее, следовало удивляться, что все остальное время энониец рассуждал, как исключительно разумный человек. Таннер мысленно обругал себя за толстокожесть. Глупо было заговаривать с южанином о маге, который – по слухам – лично пытал Меченого в Кир-Роване.

Таннер сказал себе, что побеседует о своих опасениях с мессером Иремом, и, успокоившись, направился обратно в зал.

* * *

Подходя к покоям коадъютора, Крикс различил обрывок какой-то фразы Аденора – и ответный смех мессера Ирема. Меченый неожиданно подумал, что давно уже не слышал, чтобы его бывший сюзерен смеялся с такой юношеской беззаботностью. Войдя и обнаружив на столе кувшин и пару кубков, энониец окончательно перестал понимать, что происходит. Слишком хорошо «дан-Энрикс» помнил время, когда коадъютор называл Ральгерда Аденора лицемером и отпетым негодяем.

– Не вставайте, – сказал Крикс, увидев, что мужчины собираются подняться. Эти церемонии давно уже набили юноше оскомину. Меченый сел в пустующее кресло у стола и сам налил себе вина.

Лорд Аденор лукаво улыбнулся и поднял свой кубок, как бы салютуя Риксу.

– Разрешите вас поздравить. Вы были великолепны, принц!.. Жаль, вы ни разу за все время своей речи не посмотрели на Бонаветури. Надо было видеть выражение его лица, когда до магнуса дошло, что он остался в дураках.

– Вас это забавляет? – сухо спросил Меченый. – По-моему, вам следовало бы вернуть Бонаветури и его сторонникам те деньги, которые вы от них получили.

– Но помилуйте, мессер… Я обещал Бонаветури и его родне, что они сохранят возможность торговать с Аделью и получат некоторые из своих прежних привилегий. Разве я хоть в чем-нибудь нарушил свое слово?.. Нет! А то, что вы от имени Валларикса даруете такие же права остальным представителям Двенадцати Домов – это определенно не имеет ко мне никакого отношения. Разве не так?

В голове Меченого при этих словах забрезжила внезапная догадка. Крикс поставил кубок на стол и посмотрел на собеседника в упор. Как ни блестяще Аденор владел собой, под конец этой паузы его улыбка стала несколько натянутой.

– Как же я сразу не додумался… – медленно сказал Меченый. – Вы с самого начала собирались обмануть всех разом – сперва Лорио Бонаветури, потом его противников, а под конец – меня. Готов поспорить, что вы сами позаботились о том, чтобы о ваших «тайных» соглашениях с Бонаветури загодя узнали все, кого они касаются.

Ирем нахмурился.

– Послушай, Рикс…

– Одну минуту, я еще не кончил. Вам было необходимо, чтобы представители бейн-арилльской аристократии считали Лорио предателем. Было не так уж сложно просчитать, что за защитой они обратятся именно ко мне – здесь больше не осталось никого, кто мог бы отстоять их интересы. Вся эта затея совершенно в духе лорда Аденора… да и в вашем тоже, монсеньор.

Лорд Ирем пожал плечами.

– А что нам было делать, Рикс?.. – устало спросил он. – Воспользоваться кораблями Аггертейла, перекрыть Нефритовый пролив и навязать Бейн-Ариллю наместника из Ордена?.. Это было бы просто продолжением войны другими средствами. Местные жители смотрели бы на нас, как на завоевателей, а от такого ощущения всегда недалеко до бунтов. И потом. Из-за того, что Бейн-Арилль с самого начала своего существования пытался обогнать Адель, у них тут развилось какое-то болезненное самолюбие. С тех пор, как я сюда попал – только и слышу о величии Бейн-Арилля, традициях Бейн-Арилля, особом положении Бейн-Арилля… Нельзя было допустить, чтобы они считали, будто подчинились грубой силе. Мы хотели, чтобы они присягнули добровольно, и лорд Аденор нашел единственно возможный способ этого добиться. Вот и все. Если ты осуждаешь Аденора – то, пожалуйста, скажи, как бы ты поступил на нашем месте?..

Аденор потер свою мягкую клиновидную бородку.

– Не слушайте его, принц. Вы идеальны в своей роли странствующего рыцаря, всегда готового прийти на помощь обездоленным, тогда как я – и даже ваш сеньор, – в подобном амплуа смотрелись бы смешно… Но, разумеется, и вам на нашем месте тоже делать нечего. Сэр Ирем говорит, что ваши представления о жизни непригодны для большой политики, но я с ним не согласен. Если бы вы не были самим собой, все эти внутриморцы никогда бы к вам не обратились. Вообще, по моим подсчетам, присягнуть дан-Энриксам должны были три дома из двенадцати. В самом удачном случае – четыре или пять, если учесть характер Галатеи Ресс. Но семь!.. Это просто уму непостижимо. А ведь следует еще учесть, что все эти торговцы – унитарии, то есть дан-Энриксы должны внушать им двойную неприязнь – как победители в войне и как извечные религиозные противники. И, несмотря на это, местная община Милосердия решительно поддержала Галатею. В жизни не подумал бы, что Белые сестры поддержат идею присягнуть элвиенисту!

Криксу показалось, что он снова видит заметенный снегом двор и женщину в грубом сером платье, бесстрашно вышедшую навстречу стражникам Дарнторна.

– Я знаком с их настоятельницей, – сказал он.

Лорд Аденор поморщился.

– Досадно! Если бы я знал это заранее, я бы слегка подкорректировал свой план. Белые сестры пользуются среди внутриморцев исключительным авторитетом, а Элена Эренс занимает в Ордене одно из первых мест. При такой поддержке можно было бы перетянуть на нашу сторону и прочие Дома. Но мне сказали, что Элена Эренс не интересуется политикой… Определенно, принц – у вас талант располагать к себе людей!

– Это как раз неудивительно, – желчно заметил коадъютор. – Сестра Элена Эренс должна была обнаружить в Риксе родственную душу. Они оба постоянно думают о частном и отбрасывают все соображения более высокого порядка.

Крикс нахмурился.

– Знаете, что больше всего раздражало Сервелльда Дарнторна в сестрах из общины Милосердия, мессер?.. – спросил он. – То, что они продолжали лечить раненных имперцев, игнорируя его запреты. Люди вроде сестры Эренс полагают, что соображений «более высокого порядка», чем понятия о человечности и справедливости, не только нет, но и не может быть. А заклинания о «высших интересах» и о «государственной необходимости» как раз нужны именно тем, кто собирается поставить какой-нибудь частный интерес выше понятий о добре и зле и обозвать это «политикой».

Меченый покосился на стоявшую в углу клепсидру и невольно ужаснулся опустившемуся уровню воды. В Адели в это время уже дали бы сигнал к тушению огней. Но и откладывать беседу с Галатеей Ресс на утро было невозможно – завтра на рассвете он рассчитывал уехать из Кир-Кайдэ.

Идя к леди Ресс, он мысленно твердил себе, что совершает непростительную глупость. Очень может быть, что Галатея уже спит. А даже если нет, являться к женщине в такое время – попросту невежливо. В последний раз назвав себя болваном, Меченый решительно постучал в дверь.

Спустя минуту створка приоткрылась. К облегчению «дан-Энрикса», сразу же стало ясно, что Галатея еще не ложилась. Судя по простому платью и блестящим темным волосам, густой волной рассыпавшимся по плечам, женщина ожидала камеристку, которая должна была принести воды для умывания и причесать свою хозяйку.

Меченому неожиданно подумалось, что Галатея Ресс очень похожа на Элену Эренс. Правда, на первый взгляд они казались полной противоположностью друг другу – настоятельница одевалась только в холст и шерсть, а леди Ресс любила бархатные платья цвета старого вина и драгоценности с такими же тревожно-красными камнями, да и в внешность у них тоже была очень разной. Сестра Эренс с ее светлым цветом кожи и пепельными волосами больше напоминала северянку, тогда как Галатея Ресс была истинной жительницей Внутриморья – с оливковой кожей, темными, густыми волосами и до странности большими черными глазами. Но при этом обе женщины были аристократками до кончиков ногтей, и от обеих исходило ощущение внутренней силы, которая поневоле заставляла окружающих считаться с ними.

– Что вам угодно, монсеньор? – вежливый тон Галатеи не скрывал удивления.

– Я понимаю, сейчас слишком поздно для визитов, – извиняющимся тоном сказал Рикс. – Но мне необходимо с вами побеседовать. Вы не могли бы уделить мне несколько минут?

Женшина отступила внутрь комнаты, жестом приглашая посетителя войти.

– Зачем вы обижаете меня подобными вопросами, принц? Вы ведь прекрасно знаете, как я признательна вам за вашу сегодняшнюю помощь.

Меченый опустил взгляд.

– Как раз об этой благодарности и я хотел поговорить. Я только что от лорда Ирема. Кроме меня, у коадъютора был Аденор…

Пока он рассказывал о своем разговоре с Иремом и Аденором, Галатея задумчиво перебирала пряди переброшенных через плечо волос.

– Вы ведь могли бы ничего мне не рассказывать, – сказала она, наконец.

– Мог бы, наверное, – признался Крикс. – Но я хотел, чтобы вы знали. А теперь я, наверное, пойду… Спокойной ночи, леди Ресс.

– Нет, подождите, – удержала его Галатея Ресс. – Раз уж вы здесь, я бы тоже хотела поговорить с вами об одном важном деле. Помните, в день нашего знакомства я сказала вам, что знала вашу мать?

– Конечно. Я не раз жалел, что не расспросил вас о подробностях.

– Может быть, и хорошо, что не спросили… В тот момент я еще не была уверена, что вправе рассказать вам то, что знаю. Видите ли, Амариллис не любила посвящать людей в свои личные дела. Даже в дружбе она как бы проводила между собой и другим человеком некую черту, переступить через которую казалось почти невозможным. Но при дворе знали, что мы были близкими подругами. Когда поползли слухи о том, что ваша мать беременна, Валларикс с лордом Иремом устроили мне форменный допрос. Я притворялась, что не понимаю, о чем речь, но на Вальдера это не подействовало. «Не считайте меня глупее, чем я есть, – сказал он мне. – Я знаю, что именно вы сопровождали Амариллис в ее вылазках в Хоэль – что бы они не значили. Поэтому, пока вы не расскажете мне все, что знаете, вы никуда не выйдете из этой комнаты». Мне было восемнадцать лет, и мне казалось, что меня вот-вот отправят в Адельстан. И все-таки я ничего им не сказала, потому что обещала Амариллис никому ее не выдавать. Но, думаю, теперь молчать о той истории будет неправильно. Сын Амариллис вправе что-то знать о собственном отце.

– Вы знали, кем был мой отец?! – воскликнул Крикс.

– Да, монсеньор.

– И вы все это время сомневались, стоит ли об этом говорить?.. – с укором спросил Меченый. – Как его звали?

– Тэрин.

– Просто «Тэрин»? – повторил «дан-Энрикс», словно пробуя это имя на вкус. – Он был простолюдином?..

– Этого я не знаю, принц. Учтите, что сама я никогда его не видела, а все, что мне о нем известно, я узнала от Маллис. В семнадцать лет люди способны верить любым вымыслам, но в ту историю, которая мне рассказала Амариллис, верить было сложно. Поначалу мне казалось, что ее возлюбленный – просто какой-нибудь бродяга, который наврал Маллис с три короба, чтобы произвести на нее впечатление. Но со временем я стала в этом сомневаться. Амариллис утверждала, что он говорил на очень странном языке. Вроде похоже на тарнийский, но при этом половина слов – совсем другая. Этот Тэрин утверждал, что он из Эсселвиля. И что они воюют с Дель-Гвиниром и Дакарисом.

– Вы надо мной смеетесь, – недоверчиво заметил Крикс. – Таких стран не существует.

– Я всего лишь повторяю то, что мне рассказывала Амариллис, – возразила Галатея.

– Да, действительно… А моя мать рассказывала вам о том, как они встретились?

– Да, монсеньор. Но это очень странная история. Боюсь, вы решите, что я вас мистифицирую. Однажды на охоте Маллис вылетела из седла и потянула связку на ноге. Она не очень испугалась, потому что понимала, что ее скоро найдут. Когда она увидела за деревьями человека, то окликнула его, ничуть не сомневаясь в том, что это егерь или кто-нибудь из слуг. Но это оказался совершенно незнакомый юноша. Малисс попробовала с ним заговорить, но он отвечал на языке, который она едва могла понять. Оба были сильно озадачены. В конце концов, им удалось кое-как объясниться. Юноша назвался Тэрином и объяснил, что он спасался от преследователей, которых он называл гвиннами. По его словам, он спрятался от них среди развалин, которые ваша мать по описанию приняла за Хоэль, а потом долго шел по лесу, пока не увидел Амариллис. Она пыталась выяснить, кто он и откуда, но Тэрин не мог вразумительно ответить ни на один вопрос, и называл места, о которых Маллис никогда раньше не слышала. А кроме этого, он постоянно толковал о гвиннах и уверял, что Амариллис подвергается большой опасности, оставаясь в лесу в полном одиночестве. Амариллис возразила, что она вовсе не одна, и что за ней вот-вот должны вернуться, но все ее слова об орденских гвардейцах, императоре и лорде Иреме вызывали у собеседника только недоумение. Впору было предположить, что этот Тэрин, кем бы он там ни был, просто не в себе, но он был не особенно похож на сумасшедшего. Тогда Маллис предположила, что Тэрин прошел сквозь арку Каменных столбов и оказался в чужом мире, как герои старых сказок. Вы, наверное, не понимаете, о чем я говорю?..