Текст книги "Волчье время (СИ)"

Автор книги: Линн Рэйда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 59 страниц)

Глава IX

Когда Таннер Тайвасс прибыл в Лорку и стал расспрашивать об Элрике, он ожидал услышать что угодно – но не то, что брата Лейды следует искать в трактире под названием «Алмазная подкова», где по вечерам шла крупная игра в пинтар. Таннер не представлял себе, как сюзерен Гефэйра позволяет ему посещать подобные места. Впрочем, это недоразумение довольно скоро объяснилось. Оказалось, что сэр Алистан, заботившийся о Гефэйре несколько последних лет, погиб еще зимой, а Альверин Фин-Флаэнн, взявшийся присматривать за парнем после гибели его сеньора, был в отъезде. Тяжело вздохнув, Тайвасс отправился на поиски своего будущего герцога.

Никакого впечатления Элрик на Тайвасса не произвел – просто мальчишка с тощей шеей и грязными сосульками русых волос, казавшихся мышасто-тусклыми даже при ярко-желтом свете нескольких масляных ламп. Если не знать, кто он такой – пройдешь и не заметишь. Будущий правитель Гверра переминался с ноги на ногу возле стола, за которым доигрывали партию в пинтар. Элрик вместе с остальными наблюдателями вытягивал шею, пытаясь заглянуть через плечо сидящим игрокам, и поминутно кусал губы от волнения, хотя, казалось бы, его исход игры ни в коей мере не касался. «И вот этот вот, прости меня Создатель, щипаный куренок будет править Гверром!» – с горечью подумал Таннер, безо всякого почтения разглядывая будущего сюзерена.

Отправляя Таннера в Кир-Кайдэ на переговоры, Лейда поручила ему разыскать и привести домой ее младшего брата. Таннер помнил этот разговор так ясно, словно он произошел вчера. Голос Лейды, сорванный во время предыдущего сражения, звучал сипло и довольно грубо, через щеку и подбородок тянулась длинная воспаленная царапина. Таннер смотрел на девушку, лежавшую в постели – но перед глазами у него стоял момент, когда она в последний раз возглавила конную атаку. Альто Лэнгдем и его союзники выставили против них такое войско, что разумнее было бы не вступать в открытое сражение, которое навязывал им Лэнгдем. Но продолжить начатое от границы отступление тоже было нельзя – это открыло бы отрядам Альто путь на Глен-Гевер. После тяжелых споров на совете было решено дать бой. Таннер был в числе первых, кто увидел, как Лейда упала с лошади, и на какую-то секунду ему показалось, что она убита.

Этот момент, как впоследствии понял Таннер, предрешил исход сражения. Кто-то бросился вытаскивать девушку из-под копыт беснующихся лошадей, другие – те, кто оказался слишком далеко от Лейды – громко призывали к мести за Стальную Розу Глен-Гевера. Все вокруг пришло в движение и погрузилось в такой темный и кровавый хаос, по сравнению с которым прежние сражения могли бы показаться рыцарским турниром. Таннер мог бы присягнуть, что они все сошли с ума, сделались кем-то вроде войнов-дайни, басни о которых так любили сочинять островитяне. Таннер никогда еще не дрался с такой яростью, и сильно сомневался, что будет сражаться так когда-нибудь еще.

В тот день он понял, чем успела стать для них – и персонально для него – Лейда Гефэйр.

Когда она поручила ему привезти из Лорки Элрика, Таннер с минуту молча и сосредоточенно рассматривал мыски своих сапог.

– Леди Гефэйр… я прошу меня простить… но зачем Гверру Элрик? – тихо спросил он в конце концов. Произнести эти крамольные слова было не так-то просто, но, когда он это сделал, Таннер почувствовал удивительное облегчение. Как ни крути, а кто-то должен был заговорить об этом первым. Почему бы и не он?.. – Можете называть меня изменником, но я просто хочу быть справедливым. Что сделал для нас ваш брат – и что сделали вы?.. Вы – героиня нескольких сражений, вы – Стальная Роза Глен-Гевера. Если кто-то и достоин герцогского титула, то уж никак не Элрик и не Джори. Все, кто бился рядом с вами, с радостью провозгласят вас герцогиней, стоит вам этого пожелать. Вы это знаете.

Лейда задумчиво смотрела на него. Зрачки, расширенные после обезболивающей настойки твисса и люцера, делали ее глаза почти бездонными, и в них плясали огоньки свечей.

– Да, знаю, – наконец, ответила она. – А еще я знаю вот что – если я последую вашим советам, то со временем найдутся люди, которые придут к Элрику и скажут: «Твоя старшая сестра лишила тебя титула, который по закону должен был принадлежать тебе. Доверься нам, и мы вернем твое наследство». И что мне тогда делать – воевать с собственным братом?.. Нет, сэр Тайвасс. Гверру не нужна новая смута. А мне не нужна такая «справедливость».

Таннер покосился на присутствующего при этом разговоре Алавэра. Тот слегка пожал плечами, давая понять, что полностью согласен с Тайвассом, но не считает себя вправе вмешиваться в разговор. Таннер почувствовал невольную симпатию к своему вечному сопернику – как будто они с капитаном стали заговорщиками, стремящимися к одной и той же цели.

Тонкие пальцы Лейды с неожиданной силой сжали руку Тайвасса.

– Поезжайте, Таннер! Привезите Элрика. Нравится вам это или нет, но он ваш будущий герцог. Его место в Глен-Гевере, а не в Лорке… И, как бы ни повернулось дело, никому не говорите, что я ранена. Боюсь, для Рисвелла и некоторых других лордов это может оказаться слишком сильным искушением.

Таннер кивал, но думал совершенно о другом. У девушки наверняка был жар – рука была очень горячей. Тайвасс наклонился и поцеловал тыльную сторону ее ладони, там, где кожа не успела огрубеть от поводьев и меча.

– Я привезу вашего брата, месс Гефэйр, – сказал он таким тоном, каким произнес бы фразу «Я люблю вас». Лейда кивнула, сделав вид, что не заметила его особой интонации. Да и с какой стати она стала бы придавать этому какое-то значение?.. Таких, как Тайвасс, в гверрском лагере были десятки, даже сотни. Таннер не был ни настолько глуп, ни настолько самонадеян, чтобы полагать, что Лейда чувствует к нему что-то помимо дружеского расположения.

Таннер смотрел на туго обтянутые кожей скулы, лихорадочно блестящие глаза, обметанные лихорадкой губы – и в очередной раз удивлялся, почему ситуации, которые обезобразили бы любую другую женщину, лишь придавали Лейде новое, щемящее очарование. Он видел ее в мужской одежде, с неровно обрезанными волосами, с копотью на щеке и раскрасневшимся лицом, а вот теперь видел прикованной к постели. Их последнее совместное сражение впервые лицом к лицу столкнуло его с мыслью, что она может погибнуть – раньше он был так беспечен, что не допускал такой возможности. А теперь эта мысль засела в голове, словно заноза. Впрочем, Таннер постарался убедить себя, что думает прежде всего о Гверре. Кто у них останется, если не станет Лейды? Элрик, не бывавший дома уже много лет, и бестолковый восьмилетка, который пугается собственной тени?..

Алавэр протянул Тайвассу плоскую кожаную сумку вроде тех, в которых королевские гонцы возят доверенные им бумаги. Лейда пояснила:

– Здесь лежат ваши верительные грамоты, сэр Тайвасс, и еще несколько писем. Отвезите их в Кир-Кайдэ. Или нет, постойте… – перебила себя Лейда, почему-то покраснев. – Мне кажется, одно из этих писем посылать не стоит.

Девушка перебрала бумаги в сумке, вытащила свернутое в трубочку послание и, к изумлению Таннера Тайвасса, разорвала его сначала надвое, а после этого – еще напополам. Покончив с этим, Лейда поднесла клочки письма к складной жаровне, стоявшей возле ее изголовья и одновременно заменявшей и светильник, и камин. Вощеная бумага загорелась далеко не сразу, но потом по ней все-таки побежали юркие оранжевые змейки, и обрывки, как живые, зашевелились и закорчились в огне. Серые пепельные хлопья полетели на подушку Лейды и на сапоги Таннера Тайваса.

– Ну, вот и все… – сказала Лейда вслух, но относилось это к его миссии, к письму или к чему-нибудь другому, Таннер разобрать так и не смог. Впоследствии он много размышлял о том, кому могло быть адресовано сожженное послание, но в конце концов решил, что ему незачем ломать над этим голову. Его забота – это Элрик и переговоры.

Раньше Тайвасс затруднился бы сказать, какая часть его задачи кажется ему более неприятной. Но теперь, глядя на будущего герцога, Таннер решил, что брат Лейды раздражает его даже больше, чем необходимость изображать из себя дипломата.

Протиснувшись поближе к Элрику, не отрывающему взгляда от игорного стола, Тайвасс тихонько тронул его за плечо. Но мальчик бы так сильно увлечен игрой, что Таннеру пришлось изменить тактику и резко потрясти его, прежде чем Элрик обернулся. Карие глаза казались отрешенными, как будто мысли Элрика до сих пор поглощала незаконченная партия.

– Мейер Элрик, я приехал по поручению вашей сестры, леди Гефэйр, – тихо, но достаточно внушительно произнес Таннер. – Не могли бы мы выйти на улицу, чтобы не разговаривать в этой толпе?..

Элрик покосился на игральный стол, однако все-таки последовал за рыцарем. На улице Таннер представился ему и объяснил, что Лейда поручила привезти его домой.

– Вы, вероятно, уже знаете, что ваш отец погиб. Вы – будущий герцог Гверра. Ваше место в Глен-Гевере, а не здесь, – закончил Таннер свою речь.

Щеки Элрика порозовели. Таннер понял, что он уже оценивает открывающиеся перед ним перспективы. Тайвасс счел необходимым внести окончательную ясность:

– Вы считаетесь наследником мессера Годелвена, но, естественно, до вашего совершеннолетия управлять Гверром будет лорд-протектор.

Элрик посмотрел на него исподлобья.

– Мне сказали, что отец сделал протектором мою сестру, – заметил он.

– Да, это так.

Элрик насупился.

– Это неправильно! Лейда не может править Гверром. Она женщина.

«Ах, вот как ты заговорил!» – мысленно возмутился Тайвасс. И скрестил руки на груди, глядя на Элрика сверху вниз.

– А защищать границы Гверра она может?.. Не желаете ли сделать это за нее? – недобро усмехнулся он. И тут же рассердился на себя за то, что препирается с этим мальчишкой. Его дело – доставить Элрика в Глен-Гевер, желательно – живым и невредимым. А все остальное его совершенно не касается.

* * *

На побережье весна наступает стремительно – бледное солнце неожиданно накаляется, ветер с Залива делается ласковым и теплым, и не успеваешь оглянуться, как в садах Верхнего города уже цветут магнолии и вишни, а вокруг домов попроще пышно распускается сирень.

В Бейн-Арилле все было по-другому. Здесь о приближении весны свидетельствовали только появившиеся в небе синие прорехи, мокрая земля и ощущение, будто на улицу спокойно можно выйти без плаща. Однако, проторчав около часа у ворот Кир-Кайдэ, Меченый на собственной шкуре осознал всю глубину такого заблуждения.

Утром в крепость примчался орденский гвардеец на взмыленной лошади, который сообщил, что делегаты Гверра добрались до переправы и готовятся воспользоваться конным паромом, чтобы перебраться на тот берег Шельды. Чтобы не пропустить их приезд, Крикс занял наблюдательный пост возле ворот, и, разумеется, не собирался покидать его, чтобы добраться до плаща. Он ограничился тем, что скрестил руки на груди и ссутулил плечи, чтобы сохранить тепло.

Южанин пробовал представить, как пройдет их первая за полтора года встреча с Лейдой, и кусал губы от волнения. Минутами ему казалось, что, если он расскажет Лей всю правду с самого начала, ни о чем не умолчав, то им удастся вычеркнуть из памяти месяцы взаимных упреков, ссор и примирений, и прожитый по отдельности последний год – и все опять пойдет по-старому. Но потом энониец говорил себе, что он пытается вернуть прошлогодний снег, что времени прошло уже немало, так что чувства Лейды могли полностью перемениться. И тогда «дан-Энрикс» приходил в отчаяние и мучительно жалел о том, что, как дурак, держал данное Ирему слово и ни с кем не говорил об Олварге. Если бы Лейда знала о наследстве Альдов, она бы, по крайней мере, не решила, что он просто легкомысленный мальчишка, заигравшийся в какую-то дурацкую игру и не желающий нести ответственность за свои чувства и поступки.

Крикс почувствовал, что за его спиной кто-то стоит. Он резко обернулся и увидел Галатею Ресс, а на шаг позади нее – кинтаро Алантэна, сухопарого мужчину лет пятидесяти, возглавляющего один из Двенадцати домов. Встретившись взглядом с Криксом, леди Ресс изящно наклонила голову.

– Доброе утро, принц. Вы не могли бы уделить нам несколько минут?..

Больше всего дан-Энриксу хотелось сказать, что он рассчитывал побыть один, но он преодолел этот соблазн. Если уж представители Двенадцати домов пришли во двор, чтобы встретиться с Криксом без свидетелей, то они точно сделали это не ради светской болтовни. Несколько дней назад по Кир-Кайдэ пронеслась ошеломляющая новость, что тан Аггертейл дает в приданое за своей сестрой золото и корабли, и что объединенный флот империи и Островов готовится заблокировать Нефритовый пролив и запереть все корабли Бейн Арилля в пределах Внутреннего моря. Крикс с Дарнторном до глубокой ночи обсуждали эту новость в башне у «дан-Энрикса», и пришли к выводу, что теперь представителям Двенадцати Домов придется заключить мир на тех условиях, которые им предложат, и наверняка – существенно пересмотреть Статут о Вольных городах.

– Я слушаю, – кивнул дан-Энрикс, силясь отогнать от себя мысль о Лейде Гвен Гефэйр, скачущей к Кир-Кайдэ во главе отряда всадников.

– Мы только что узнали, что Бонаветури собирается вступить в тайное соглашение с мессером Иремом, – сказала Галатея Ресс. – Бейн-Арилль станет рядовой провинцией вроде Лейверка или Халкивара – с гарнизоном имперских войск и претором из Ордена. Бонаветури раньше остальных сообразил, что наше нынешнее положение безвыходно, и решил поддержать мессера Ирема – с условием, что магнус и его ближайшая родня получат право беспошлинно торговать в имперских городах.

– Это еще не все, – вмешался Алантэн. – Магнус дошел до полного бесстыдства – они с коадъютором условились, что возмещение ущерба, нанесенного Лейверку людьми лорда Сервелльда, будет разделено между Двенадцати домами поровну, безотносительно того, кто и насколько виноват в случившемся. Лорио наплевать, что это он втянул нас в эту фэйрову войну.

Голос торговца клокотал от ярости.

«Надо было смотреть, с кем связываетесь» – мысленно прокомментировал дан-Энрикс. Но злорадство вышло вялым. Энониец давно понял, что среди представителей Двенадцати домов с самого начала не было единодушия по поводу войны с Легелионом. Три семейства, в том числе дом Ресс, вообще упорно возражали против объявления войны. А из оставшихся самыми главными сторонниками отделения были как раз Бонаветури, лирские аристократы Арриконе и старинный род Эспада. Если предположить, что Галатея с Алантэном не ошиблись, то платить за все разбитые горшки придется наименее виновным.

Энониец осторожно возразил:

– Мне кажется, вас ввели в заблуждение. Лорд Ирем не стал бы вести закулисные переговоры с магнусом, да еще на таких сомнительных условиях.

Только произнеся эти слова, Крикс понял, до какой нелепости он докатился. Почему это «не стал бы»?.. Заключив подобный договор, сэр Ирем разом обеспечит полную лояльность двух самых влиятельных торговых кланов – Арриконе и Бонаветури – и посеет рознь среди местной аристократии. А назначение в Бейн-Арилль орденского претора окончательно упрочит власть Валларикса во Внутриморье. Правда, вся эта интрига не очень-то отвечала духу рыцарского Кодекса, но разве сэр Ирем в свое время не сказал, что глава Ордена должен прежде всего думать не о своих рыцарских обетах, а о благе государства?..

Галатея Ресс качнула головой.

– Насколько мне известно, тайные переговоры с магнусом – идея лорда Аденора. По чистой случайности, Анно Валлони слышал их беседу с магнусом Бонаветури. Аденор торговался с ним насчет того, какую сумму нужно будет заплатить лично ему за помощь в примирении с Легелионом.

Сомневаться в словах Галатеи было невозможно – эта шутка была совершенно в духе лорда Аденора. Какие-то представления о чести у Ральгерда, несомненно, были, но весьма своеобразные – во всяком случае, дан-Энрикса поступки Аденора неизменно ставили в тупик. Меченый обещал себе, что сегодня же скажет коадъютору, что Аденор намерен хорошенько нагреть руки на переговорах с магнусом. Впрочем, мгновение спустя дан-Энрикс осознал, что рыцарю это наверняка известно. Просто Аденор ему полезен, так что Ирем не пытается ему мешать.

– Боюсь, я не сумею повлиять на коадъютора, – признался Крикс. – В вопросах мира и войны лорд Ирем подчиняется только Валлариксу.

– Мы вовсе не рассчитывали, что вы переубедите сэра Ирема, – возразил Алантэн. – Наше предложение касается не коадъютора, а лично вас… Многие представители Двенадцати домов оскорблены планами Лорио Бонаветури и его сторонников. Мы хотим надежного и прочного мира с династией дан-Энриксов, поэтому и просим вас о помощи.

– Это я уже понял, – вздохнул Крикс. – Но в чем конкретно должна заключаться эта помощь?

– Мы обсудили создавшееся положение с теми, кто должен сильнее прочих пострадать от договора коадъютора и магнуса, – сказала Галатея Ресс. – Главы семи Домов готовы принести вам вассальную присягу – с условием, что вы пообещаете оградить нас от наглых посягательств Аденора и Бонаветури. Думаю, подобное решение пойдет на пользу и империи, и Внутриморью, и вам лично.

Крикс изумленно посмотрел на женщину.

– Вассальную присягу? Мне?.. – повторил он, не будучи вполне уверен в том, что не ослышался. – А как же ваше самоуправление? А Статут о Вольных городах?

Женщина покачала головой.

– Статут о Вольных городах – закон того Бейн-Ариля, которого больше не существует, принц, – ответила она. – И дело тут не только в поражении в войне… Наши семьи богатели медленно, за три или четыре поколения. Бонаветури и лорд Дарнторн сказала, что любой из торговцев, у которого есть собственные корабли, сможет за пять-семь лет удвоить свое состояние, если решится вместо кожи и зерна перевозить люцер, драконью кость или рабов. Именно из-за этого главы Двенадцати домов проголосовали за отделение от Легелиона. Кто-нибудь скажет, что с Бейн-Ариллем покончил брак Валларикса с Алирой Аггертейл, но для меня Бейн-Арилль кончился в тот день, когда я смотрела на сборище помешавшихся от жадности людей, готовых без малейших колебаний отказаться от всех прежних обязательств – хотя всякий уважающий себя торговец должен соблюдать данное слово. Если бы эта война закончилась нашей победой, мы бы очень быстро превратились из республики в рабовладельческое королевство. Так что, может быть, нам следует порадоваться, что мы проиграли… Как ни больно это говорить, старый Бейн-Арилль умер навсегда. Но это не значит, что мне безразлично то, что теперь станет с моей родиной. Или что я готова без борьбы отдать ее на откуп всяким аденорам. Именно поэтому я и надеюсь, что вы нам поможете.

– А вы согласны с леди Ресс, кинтаро?.. – спросил дан-Энрикс, обернувшись к Алантэну.

– Госпожа Ресс сгущает краски, – сухо сказал Алантэн. – Отнюдь не все из нас мечтали наживаться на работорговле. Многие из тех, кто поддержал Бонаветури, были истинными патриотами.

– Скажите лучше – идиотами, – пробормотала женщина. Кинтаро Алантэн побагровел.

– Вы слишком нетерпимы, Тея. Каждый человек имеет право ошибаться.

– Но не всякая ошибка стоит жизни тысячам людей! – отрезала женщина. И снова обернулась к Меченому. – Я понимаю, вам должно казаться странным, что мы начали столь важный разговор в таком неподходящем месте, но нам не оставили другого выбора. Прибыв в Кир-Кайдэ, Аденор сейчас же обзавелся целым выводком шпионов из прислуги, конюхов и поваров, так что теперь его доглядчики тут же доносят ему обо всем, что происходит в крепости. А все, что знает Аденор, тут же становится известно коадъютору… Лорд Ирем приложил немало сил, чтобы превратить Внутриморье в доминантный сеньораж, которым управляет ставленник от Ордена. Он не захочет отказаться от этого плана. Если коадъютор узнает о нашем предложении, он наверняка скажет вам, что усмирять мятежную провинцию – дело имперской гвардии, а не наследника престола.

«Безусловно, – вздохнул Рикс. Именно это он и скажет… и будет не так уж и не прав».

В эту минуту с башни крикнули «открыть ворота!», и наружная решетка начала медленно подниматься. Мысли о переговорах, Лорио Бонаветури и коварстве Аденора тут же вылетели у «дан-Энрикса» из головы, а сердце бешено заколотилось в ребра.

Энониец сделал шаг вперед, едва не наступив на длинный плащ кинтаро Алантэна, и уставился на всадников, въезжающих на двор. Однако никого, похожего на переодетую девушку, среди них не было. Вместо Лейды Гефэйр во главе отряда ехал молодой мужчина в бархатном берете, залихватски сдвинутом на одно ухо. Рядом с ним, на крупной пегой лошади, трясся в седле надутый, чем-то недовольный парень лет четырнадцати, в котором Крикс с секундным опозданием узнал младшего брата Лейды, Элрика.

Мужчина в бархатном берете спешился первым – просто соскользнул с седла, как человек, который проводит верхом не меньше времени, чем на земле. Он оглядел широкий двор, и его взгляд задержался на дан-Энриксе. Помедлив, глава гверской делегации направился к нему.

* * *

Про себя Тайвасс полагал, что быть счастливым проще, чем обычно принято считать. Надо всего лишь делать то, что у тебя выходит лучше, чем у остальных, и не замахиваться ни на что другое. Таннер знал, что он прекрасно дрессирует соколов, отлично управляется с копьем и может перепить практически любого за обеденным столом – и полагал, что никаких других талантов человеку в его положении не стоит и желать. Однако для ведения переговоров этих дарований было маловато.

К сожалению, у месс Гефэйр было не так много людей, на которых Лейда могла положиться безо всяких оговорок, так что пришлось обходиться тем, что есть. В роли парламентера Таннер чувствовал себя довольно неуютно, и, как всякий гордый человек в подобной ситуации, старался держаться как можно независимее. С той минуты, как их маленький отряд добрался до окрестностей Кир-Кайдэ, Таннер непрерывно улыбался, так что к настоящему моменту у него уже сводило скулы. Таннер начал понимать, почему все дипломаты, которых он знал – от лорда Рисвелла до знаменитого Этайна – всегда улыбались только уголками губ.

Первым, кого он увидел в крепости – конечно, если не считать дозорных, открывавших им ворота – оказался молодой южанин в черном с серебром колете, зачем-то торчавший посреди двора. На лбу энонийца красовалось вспухшее багровое клеймо, а через него, как веревка, протянулся старый, уже посветлевший шрам. «Меченый!» – догадался Таннер.

Рядом с дан-Энриксом стояли двое – пожилой мужчина и женщина средних лет. На Таннера они смотрели так, как будто мысленно желали ему провалиться ко всем фэйрам. Очевидно, до его появления здесь происходил какой-то важный разговор.

Рыцарь приблизился к Криксу и двум его собеседникам и поклонился, приложив раскрытую ладонь к груди.

– Прошу простить, если я ненароком помешал вашей беседе. Мое имя Таннер Тайвасс. Месс Гефэйр поручила мне представлять ее на переговорах.

«Дан-Энрикс» вздрогнул, словно пробуждаясь ото сна.

– Значит, сама леди Гефэйр не приедет?.. – хрипло спросил он.

– На границе с Гардаторном сейчас неспокойно, монсеньор. Леди Гефэйр не сочла возможным надолго оставить войско.

Меченый скривился, словно у него внезапно разболелись зубы.

– А скажите, мессер Тайвасс… Не просила ли вас месс Гефэйр передать какие-нибудь письма?

– Да, мессер. У меня при себе письмо для лорда Ирема. Может быть, вы подскажете, где мне его найти?

– Пройдите через двор и спросите о коадъюторе любого человека в орденском плаще. Вас сразу же проводят к сэру Ирему, – отрывисто ответил Меченый – Я с удовольствием сделал бы это сам, но, к сожалению, у меня очень важный разговор с этими господами, – Рикс кивнул на женщину и сухопарого мужчину, хмуро дожидавшихся, пока Тайвасс уйдет.

На лицах внутриморцев промелькнуло торжество. Таннер подумал, что они напрасно радуются. Если бы собеседники «дан-Энрикса» заметили, с каким пустым и ничего не выражавшим взглядом энониец помянул про этот «важный разговор», они бы поняли, что энонийцу наплевать на них с высокой колокольни. Мысли Крикса явно витали где-то очень далеко.

«Странный он какой-то, этот Меченый, – подумал Таннер, возвращаясь к своему отряду. – Я бы побился об заклад, что он немного не в себе. Хотя… после того, что с ним случилось, это было бы не удивительно».

Тайвасс сочувственно вздохнул, но вскоре позабыл о Меченом, поскольку, когда он вернулся к своей лошади, в него сейчас же вперился горящий от негодования взгляд Элрика.

– Думаете, я не слышал, что вы им сказали? – склочным тоном спросил он. Сэр Тайвасс удивленно вскинул брови.

– А что я не так сказал?..

– Вы объявили, что вы представляете мою сестру и Гверр. А про меня вы даже не упомянули. Как будто меня здесь нет!..

Таннер смутился. Их отношения с братом Лейды Гефэйр не заладились с первой минуты, и Тайвасс считал, что виноват в этом был исключительно сам Элрик, но на этот раз Таннер не мог не согласиться с тем, что допустил серьезную промашку.

– Извините, мейер Элрик, – сказал он как можно более миролюбивым тоном. – Это вышло не нарочно. Если хотите, я немедленно представлю вас лорду дан-Энриксу.

К его удивлению, Элрик не только не обрадовался его извинению, но и, напротив, взвился так, как будто Таннер залепил ему пощечину.

– Какой он «лорд дан-Энрикс»! – прошипел он. – Все знают, что он всего-навсего бастард. Если бы у Валларикса были свои дети, его бы никогда в жизни не признали принцем.

Тайвасс стиснул зубы, борясь с искушением немедленно съездить Элрику в ухо. Они, конечно, были слишком далеко от Крикса и от его собеседников, что бы те могли услышать замечание Гефэйра, но если Элрик и дальше будет позволять себе подобные высказывания, у гверрского посольства обязательно возникнут крупные проблемы.

Вот же наказание с этим мальчишкой… С того дня, как он увидел Элрика впервые, тот как будто проверял своего спутника на прочность. Он не упускал ни одного случая выказать свое пренебрежительное отношение к Лейде Гефэйр, по-мальчишески задирал самого Таннера и вообще вел себя так, как будто твердо вознамерился довести Тайвасса до белого каления. Но то, что он сказал о Меченом – это и в самом деле было уже слишком.

Таннер подошел вплотную к Элрику, буквально нависая над нескладным братцем Лейды. Тот помимо воли отступил назад – и, разумеется, тут же уперся в лошадиный бок. Хороший воин всегда знает, что у него за спиной, но Элрику до настоящего бойца пока что было очень далеко.

В глазах у Элрика читалось замешательство – должно быть, Таннер выглядел довольно-таки грозно. Еще сгрести бы сопляка за шиворот и слегка потянуть наверх, – мечтательно подумал рыцарь. Жаль, что люди смотрят. Ну да ничего, и так сойдет.

– Мейер Элрик. Я не знаю, чем вам так не угодил лорд дан-Энрикс, но я сильно сомневаюсь, что вы бы рискнули подойти к нему и повторить ваши последние слова ему в лицо, – негромко сказал он. – А знаете, как называют человека, который способен оскорблять кого-то только за глаза?.. Паршивым трусом. Хотя, конечно, ваша репутация – не мое дело. Хотите заслужить себе такую славу – на здоровье, продолжайте в том же духе. Но только не здесь. Если вы еще раз позволите себе невежливо отозваться о любом участнике переговоров, даю слово, что запру вас в вашей комнате до самого отъезда из Кир-Кайдэ. И ваша сестра меня одобрит.

Элрик мрачно сверкнул на него глазами, но ничего отвечать не стал.

* * *

– Что с вами, принц? Вам дурно?.. – голос леди Ресс достиг сознания «дан-Энрикса» отнюдь не сразу.

– Извините… я отвлекся, – пробормотал он, стирая липкую испарину со лба. Такие приступы внезапной слабости теперь случались с ним довольно часто – лекарь говорил, что их причина заключалась в том, что энониец слишком рано встал с постели, не дав себе до конца оправиться от пережитого в Кир-Роване. А тут еще и разговор с Таннером Тайвассом, окончательно выбивший его из колеи…

– Вы очень побледнели, – озабоченно сказала Галатея. – Может быть, вам лучше было бы вернуться в крепость? Мы можем продолжить нашу беседу там.

– Не стоит, – сказал Крикс, мысленно приказав себя забыть о словах Тайвасса и полностью сосредоточиться на настоящем. Тоже мне, трагедия – несчастная любовь… в конце концов, в мире есть вещи поважнее. – Со мной все в порядке. Пожалуйста, продолжайте, господа.

– Я говорил о том, что вы не прогадаете, если примете наше предложение, – сказал кинтаро Алантэн. – Сейчас вас называют принцем, но у вас нет ни земель, ни титула. Приняв нашу присягу, вы получите как первое, так и второе… Кроме всего прочего, город будет выплачивать денежное содержание и вам, и вашей свите. Вы сможете привезти с собой сто человек личной охраны, не считая слуг. Мы долго совещались и решили, что Дворец Правосудия прекрасно подойдет для резиденции наместника. Это огромный дом с окнами на канал. Вы сами убедитесь, что в архитектурном смысле он немногим уступает дому магнуса Бонаветури…

– Подождите, Алантэн, – остановил его дан-Энрикс, невесело улыбнувшись. – Окна на канал – это, конечно, очень соблазнительно, но я не могу воспользоваться вашей щедростью.

Лицо Алантэна вытянулось.

– Вы отказываетесь?..

– Нет, почему… если хотите, я приму вашу присягу – но только от имени Валларикса, как его родственник и полномочный представитель. Это даст мне право выступить против Бонаветури на завтрашних переговорах. Правда, окончательное решение вопроса о порядке управления Бейн-Ариллем останется на усмотрение Валларикса, но я, по крайней мере, прослежу за тем, чтобы долги Дарнторна отдавали те, кто оказывал ему наиболее серьезную поддержку. И еще – я обещаю вам, что любой представитель присягнувших императору Домов будет иметь, как минимум, такие же привилегии, как те, которые Бонаветури незаконно выторговал для себя и для своей семьи. Решайте сами, согласны ли вы на такие условия.

– Согласны, – кивнула Галатея Ресс. – Это не совсем то, о чем мы думали, но это лучшее, что мы сейчас способны предпринять.

– Осталось устранить последнее препятствие. Я не могу принять вашу присягу, не имея рыцарского звания. У нас это не принято.

Кинтаро Алантэн мгновенно помрачнел.

– Стоит вам обратиться к сэру Ирему или к кому-нибудь из ваших лордов с просьбой посвятить вас в рыцари, как правда тут же выплывет наружу. И кто знает, не захочет ли лорд Ирем вас остановить…

– Именно поэтому я и не стану обращаться к сэру Ирему, – пожал плечами Крикс. – Уверен, что мы обязательно найдем кого-то подходящего. Хотя бы вот его…

Меченый указал на выходившего с конюшни юношу в горчично-желтой котте, на которой была вышита красная бычья голова – знак сэра Родерика. И, хотя по виду этот юноша был едва ли не младше самого дан-Энрикса, одежда и висевший на поясе меч не оставляли никаких сомнений в том, что он имеет рыцарское звание. Меченый смутно вспомнил, что несколько раз видел его в свите Родерика из Лаэра, которому парень приходился то ли внуком, то ли племянником – во время своей службы в Серой сотне энониец не давал себе труда вникать в такие вещи.