Текст книги "Белая дорога"

Автор книги: Линн Флевелинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 17
Снег и кровь

АЛЕК последним нёс ночной дозор и разбудил всех прямо перед рассветом. Серегил оставил хозяину постоялого двора несколько монет за чёрствый хлеб и кусок плесневелого сыра, что они прихватили с собой в дорогу. Погода становилась всё более промозглой и мрачной, тёмные тучи, похожие на слоёное тесто для пирога, заволокли горизонт.

– И какие будут мысли? – спросил Серегил.

Микам понаблюдал за облаками.

– Утром повалит снег. И, возможно, весьма обильный.

– Значит, нам лучше поспешить, если мы хотим засветло добраться до ночлега, – отозвался Серегил.

Серегил страдал от холода больше других, и Алек отлично знал, что его вовсе не прельщает перспектива заночевать у огня под открытым небом.

Прогноз Микама относительно погоды, к сожалению начал сбываться очень скоро. Первые хлопья снега посыпались вскоре после того, как они двинулись в путь. А уже к полудню начался такой снегопад, что Серегил мог едва разглядеть даже дорогу впереди себя, не то что обочину. Снег был мокрый и липкий, он набивался в их одежу и в гривы и шерсть косматых лошадей. Очень скоро снег стал таким глубоким, что они с трудом различали ландшафт, и им приходилось по очереди спешиваться и идти впереди, разбирая мерзлую дорогу в заледеневшей траве. И хотя местность была открытая, ни единый порыв ветра даже не пытался разогнать нависшие над ними завесы из снеговых туч.

– Сколько ещё до постоялого двора, Микам? – спросил Серегил, вытряхивая снег из складок своего плаща и волос Себранна.

– Такими-то темпами? Нам сильно повезет, если доберемся к ночи.

После полудня снег повалил ещё сильнее, совершенно сравняв небо с землей.

Алек, шедший впереди в качестве проводника, вдруг поднял руку, призывая всех остановиться.

– Вы слышали?

– Слышали что? – Микам осадил коня.

– Этот странный звук.

Они прислушались. Спустя какое-то время, Серегилу тоже показалось, что он что-то слышит: там, вдалеке, такой глубокий, унылый звук с пульсирующим ритмом.

– Что это? – спросил Алек.

– Чёрт меня подери, если я знаю.

– Я ничего не слышу, – отозвался Микам.

– Ладно, что бы там не было, оно слишком далеко. Так что нас не касается, – сказал Серегил, снова тронув поводья.

Он перестал слышать что-либо, а вот снег, который вдруг повалил ещё сильнее, чем прежде, был, пожалуй, более важной проблемой, чем этот звук. Всё вокруг стало ослепительно белым. Таким белоснежным, что резало глаз!

Звук, появившись снова, вдруг стал жутким и монотонным, как будто у него внезапно заложило уши, и его ещё заглушало это шуршание снега по снегу. Волосы на затылке Серегила вдруг зашевелились – так, как это бывает в абсолютно тёмной комнате, когда ты точно знаешь, что тут кто-то есть и стоит за твоей спиной.

Рекаро беспокойно завозился, словно тоже почувствовал это.

Серегил покрепче обхватил Себранна и крикнул:

– Стойте!

Алек обернулся на его крик.

– Что случилось?

– Не знаю. Но чувствую, что что-то не так. Себранн, да успокойся ты!

Рекаро рвался из рук.

– Он ведет себя так, словно неподалёку находится кто-то, кто нуждается в его помощи.

– Нам некогда…, – начал было Микам, но тут же с удивлённым возгласом натянул поводья.

Никто не слыхал, как они подъехали, никто – даже Серегил. Прямо перед ними, на расстоянии какой-нибудь дюжины шагов от того места, где стоял Алек, на дороге вдруг выросли закутанные в белые плащи фигуры на белых лошадях. Головы их были укрыты капюшонами из волчьего меха, а верхние части лиц были – подобием масок. Серегил не мог рассмотреть, сколько их было, заметив лишь силуэты за плотной завесой снега.

– Алек!

– Да, я их вижу!

Времени на то, чтобы воспользоваться луком, привязанным сзади к седлу, уже не было. Вспрыгнув на коня, Алек выхватил меч.

Со всех сторон послышались резкие свисты, что означало, что потенциальные враги переговариваются между собой.

Они были в окружении.

Покрепче прижав к себе Себранна, который продолжал выдираться, свободной рукой, он указал на окруживших их, дав остальным знак – прорываться!

Они вдарили по бокам лошадей, пустив их вскачь прямо на врага. Поравнявшись с одним из них, Сергил сумел разглядеть заострённую маску в виде головы иволги и подведенные чёрным глаза в щелеобразных её разрезах. Человек же, взмахнувший мечом в сторону головы Серегила, носил маску волка. С одной рукой, занятой рекаро, он едва сумел увернуться из-под удара, а другой рукой – удержать поводья.

Должно быть, они застали противника врасплох, потому что сумели прорваться.

Теперь Микам скакал во главе, и они пришпоривали своих коней, заставляя двигаться бешеным галопом и очень сильно рассчитывая на то, что в таком снегопаде удастся заставить неприятеля потерять их прежде, чем какая-нибудь из лошадей сломает ногу о скрытую под снегом выбоину или кроличью нору.

– Разбойники? – выдохнул Алек, оглядываясь через плечо.

Он скакал совсем близко к Сергилу – протяни Серегил руку, он коснулся бы его – но голос оказался таким приглушённым, что Серегил едва расслышал, что Алек сказал. И эта жуткая тишина вдруг снова накрыла их, заставив зашевелиться волосы на затылке.

Рванув вперед и стараясь не упускать из виду Микама, Серегил вдруг уловил краем глаза какое-то странное движение слева от себя. Однако когда он обернулся посмотреть, то ничего не увидел.

Затем то же повторилось справа, прямо там, где скакал Алек. И на сей раз он заметил маску одного из всадников, преследовавших их. Теперь это была маска лисицы. Копыта коня преследователя не издавали ни звука, но зато Сергил уловил свист и ещё один – ответный, сзади. Микам вдруг резко осадил коня перед одним из чужих всадников, и Серегил с Алеком едва успели сделать то же, уворачиваясь от копыт его лошади.

Так, черт подери, мы рискуем свернуть себе шеи, – мелькнула у Серегила мысль. И Себранн всё продолжал рваться куда-то!

Свистуны снова окружили их, Серегил слышал их теперь совсем близко, но был озадачен тем, что их совершенно не видно.

Алек вдруг дёрнулся в седле: из его плеча торчала стрела. Микам, затормозив, подхватил упавшие поводья.

– Проклятье! – Серегил осадил возле них своего коня, с твердым намерением остановиться. Однако прежде чем он успел соскочить на землю, Себранн вдруг открыл рот и запел.

Выброс энергии, взвихрившейся вокруг хрупкого тельца, едва не выбил Серегила из седла. Это было так, словно его ударила в грудь молния, и одновременно объяло пламя. Пронзительный крик впился болью ему в переносицу, заставив на мгновенье ослепнуть.

Изо-всех сил сжав бедра и цепляясь за седло одной рукой, он сумел удержаться верхом, и бросился догонять остальных, стремительно уносившихся прочь в попытке использовать шанс, как бы то ни было, предоставленный им Себранном. К своему облегчению Серегил увидел, что Алек снова прямо держится в седле и изо всех сил погоняет коня, не обращая внимания на стрелу, подрагивающую в его плече.

Они гнали лошадей, пока бедные животные не выдохлись, и им не оставалось ничего иного, как остановиться. Снегопад успел прекратиться, к тому же налетел ветерок. Оглянувшись назад, Серегил смог увидеть лишь тройной след от копыт, медленно исчезающий под снегом. Он развернул лошадку, пытаясь разглядеть преследователей. Но с тех пор, как Себранн спел, не было и признака погони, и теперь, среди покрытой снегом равнины растаяли даже следы.

Должно быть, эти ублюдки в масках остались валяться в снегу, как те охотники за рабами, убившие Алека в Пленимаре. Как бы ни было, он очень надеялся на это, хотя и недоумевал, кто же это были такие. Действовали они гораздо слаженнее всех тех разбойников, с которыми ему доводилось встречаться прежде. Конечно, он бы с радостью осмотрел их тела, но для этого пришлось бы возвращаться на несколько миль обратно. А без следов всё закончилось бы тем, что им пришлось бы рыскать по полям, пока не наступит темень.

В этот момент Алек вдруг неловко сполз с седла и осел кулем на землю, схватившись здоровой рукой за своё плечо. Серегил спрыгнул с лошади и сунул Себранна в руки Микаму.

– Что, плохо? – спросил он, быстро стаскивая рукавицы.

– Чёрт! Больно, сил нет! – прошипел Алек сквозь сжатые зубы. – Хотя, похоже, рана не сквозная.

– Можешь двинуть рукой? – спросил Микам.

Алек поднял левую руку и снова зашипел.

Серегил упал рядом с ним на колени.

– Так, не шевелись-ка. Дай посмотрю.

Стрела вошла под углом. Серегил ухватился за древко и осторожно потянул за него. Стрела подалась немного, а затем он почувствовал, как она зацепилась за кость, видимо, то была лопатка Алека.

– Приготовься, – сказал он спокойно. – Я сделаю всё очень быстро.

Схватившись за древко, на сей раз обеими руками, он отломил её поближе к одёжке на спине Алека.

Алек не издал ни звука, только вцепился в костяную застёжку накидки на своей груди.

– Позволь-ка.

Распахнув его плащ, Серегил ощупал спину Алека, пока не наткнулся на торчащий обломок и не почувствовал под пальцами тёплую липкую кровь, пропитавшую шерстяную тунику и флис подкладки. Ухватив обломок двумя пальцами, он осторожно стянул с Алека накидку, затем высвободил его руку из рукава. Почти вся кровь была впитана толстым слоем флиса на воротнике. А если бы сейчас было лето, за Алеком тянулся бы кровавый след, по которому погоня – будь она ещё жива – могла бы запросто выйти на них. И подозрение в том, что враги живы, не отпускало.

Микам протянул ему поясной нож, и Серегил аккуратно обрезал ткань вокруг раны. Остриё стрелы засело в мышце, где-то между плечом и шеей Алека. Попади она парой дюймой правее, и она повредила бы ему позвоночник. А так рана была хоть и болезненной, но не опасной. Стрелу следовало осторожно вытащить или вырезать – это зависело от формы наконечника и того, насколько зазубренным он был.

– Тебе лучше лечь. Тогда я смогу получше ухватиться и расправиться с нею.

Алек растянулся в снегу на животе и уткнулся лицом в сгиб локтя правой руки.

– Давай, действуй!

Микам придержал левую руку Алека, а Серегил встал над ним, переступив одной ногой через его поясницу. Окровавленный обломок стрелы, хоть и достаточно длинный, чтобы за него ухватиться, был скользким. Серегил вцепился в него и потянул, что было силы. Рукав заглушил рык Алека. Ко всеобщему облегчению, стрела вышла чисто. Она оказалась почти без зазубрин и вовсе не треугольной, а вытянутой округлой формы, какие использовали обычно для оленьей охоты, или чтобы наверняка поразить человека.

Серегил присыпал рану горстью снега и показал стрелу Алеку.

– А ты счастливчик. Твоя накидка, должно быть, задержала стрелу. Микам, не раздобудешь ли немного воды и чашку? Себранн…

Он запнулся, оглядываясь кругом.

Цепочка мизерных следов вела обратно, туда, откуда они все недавно пришли. Себранн не успел далеко уйти, однако он торопился, пробираясь по глубокому снегу.

Серегил рванул бегом за рекаро и схватил его поперек туловища – только ноги мелькнули в воздухе. Себранн не стал вырываться, но пока Серегил нёс его обратно, всё смотрел туда, откуда тот его унёс.

– Куда, разрази меня Билайри, ты собрался? – воскликнул Серегил, равно и удивлённый и рассерженный.

Вместо ответа Себранн указал ему туда, куда он пытался уйти.

– Нет! Алек здесь, и он ранен. Разве ты не знаешь об этом?

Чашка с водой уже стояла наготове в снегу, а Микам начисто вытер ножик. Алек, весь в мурашках, всё ещё истекал кровью.

– Ну же, быстрей! – поторопил Серегил, усадив Себранна прямо возле него.

Рекаро надрезал свой пальчик и сделал полдюжины цветков, каждый из которых приложил и крепко прижал к ране Алека. Мало-помалу, кровотечение прекратилось, рана затянулась, превратившись в розовый кружок воспаленной кожи.

– Так-то лучше, – Алек всё ещё задерживал дыхание при попытке шевелить левой рукой.

Усевшись, он обнял здоровой рукой Себранна и прижал к себе.

– Куда же ты направлялся?

Себранн в ответ лишь посмотрел через его плечо на убегавшие по снегу собственные следы.

Серегил посмотрел на него с укоризной.

– А мне хотелось бы знать, что такое может быть для него важнее, чем исцелить тебя! Он же знал, что ты ранен. Ведь он же поэтому пел.

– По-твоему, это звучало так же, как его песня смерти? – спросил Алек, натягивая на себя перепачканную кровью одежду.

Серегил пожал плечами.

– Я уже не помню, но её мощь, чёрт возьми, чуть не выкинула меня из седла. Даже странно, что я самещё жив.

Алек убрал перепутанные пряди волос с лица Себранна.

– Так куда же ты шёл?

Себранн снова указал куда-то пальцем.

– Да, но зачем? К кому ты шёл туда?

Себранн ничего не сказал, и снова ткнул туда пальцем.

– Кто-то ранен?

Себранну были отлично знакомы слова «да» и «нет», однако он снова вместо ответа лишь показал рукою.

– Сейчас уж всё равно. У нас есть другие проблемы, – Микам поднял обломок стрелы и тщательно вытер её остриё о снег. – А вот это интересно.

– Что именно? – спросил Алек.

– Форма этой стрелки, и способ, каким она иззубрена. Нам чертовски повезло, что на тебе такая толстая накидка, и что ты был почти вне досягаемости от выстрела. Никогда не встречал подобных, ни в Скале, ни где-либо ещё.

– Зато я встречал, – нахмурился Серегил. – Некоторые из южных кланов используют такие наконечники.

– Хочешь сказать, что кто-то преследует нас от самого Ауренена? – спросил Алек.

– Этого я не знаю. Я всего лишь сказал откуда может быть эта стрела.

Он поднял второй обломок древка.

– Видите, у неё четырёхгранное оперение вместо трёхгранного. Мне встречались такие у членов клана Голинил.

– Но это вовсе не клан южан, – заметил Алек.

– Нет, они не южане. – Сергил задумчиво повертел обломок. – Но это лишь значит, что у нас имеется стрела южан с оперением как у Голинила.

– Я бы сказала, это кто-то, кто хочет выдать себя за ауренфейе, но не слишком жёстко придерживается их традиций, – сказал Микам.

– Быть может. Но остаётся ещё не ясным, что это были за маски.

– Они меня немного испугали, – признался Алек.

Микам убрал стрелку в карман.

– Для этого они их и носят, моё в том твёрдое убеждение. Помимо того, чтобы прятать свои трусливые рожи.

– По правде сказать, у меня такое впечатление, что и их я когда-то тоже видел, – сказал Сергил. – Правда, не звероподобные, но… Катмийцы, живущие в горных долинах, надевают такие, с узкими прорезями для глаз, чтобы не ослепнуть от снега. Они отсекают яркие блики.

Алек встал на ноги и подвигал плечом.

– Но тогда у нас уже целых три клана.

– Так кто же они такие, дери их Билайри? – возмутился Микам.

– Ауренфейе, или те, кто решил выдать себя за них, – сказал Серегил, пожимая плечами. – Что заставляет меня подозревать, что это вовсе не случайность – то, что мы наткнулись на них.

– Улан?

Серегил снова пожал плечами.

– Я не знаю, как далеко простирается его влияние здесь, в Скале.

Микам подхватил свою трость и с её помощью поднялся.

– У нас нет иного варианта получить ответы на все эти вопросы, кроме как вернуться назад и осмотреть тела.

Серегил задумался.

– Это при условии, что они мертвы. Мы не знаем, чем отличаются между собой песни Себранна, однако эта, если мне не изменяет память, звучала иначе, чем прошлая его песня смерти. Как бы ни было, варианта два: либо они мертвы, и тогда никаких проблем. Либо живы, а сколько их там, нам неизвестно, только лишь – что их больше, чем нас. Моё мнение: едем-ка сейчас в гостиницу, а утром решим, что нам делать. Алек, ты можешь скакать верхом?

– Я в порядке. Едем, пока они не догнали нас.

– В таком случае, я поищу дорогу, – сказал Микам и, опершись на здоровую ногу, взобрался в седло.

Серегил остановился, придержав за узду свою лошадь.

– Микам?

– Да?

– Я не уверен, что нам следует ехать в Уотермид. Ты же не хочешь, чтобы мы притащили неприятности к порогу твоего дома? Особенно после стольких лет соблюдения всех этих предосторожностей.

– Да уж, – на лице Микама читалось неприкрытое разочарование. – Что ж, давайте уже найдем эту чёртову гостиницу, пока не стемнело, да посмотрим, нет ли у Теро каких-нибудь новостей для нас.

Им пришлось рыскать почти целый час, прежде чем удалось вновь отыскать дорогу, и Серегил был весьма доволен тем фактом, что она оказалась довольно наезженной. Замёрзшая грязь и утрамбованный снег несли на себе отпечатки сотен других копыт, и даже Микаму вряд ли бы удалось различить среди них отпечатки копыт их собственных лошадей. Так что, появлялась надежда, что в случае, если неприятель продолжал ещё преследовать их, здесь ему придётся оставить свои попытки. И всё-таки, Серегила по-прежнему не отпускало ощущение, что кто-то словно бы дышит им в спину, хотя, сколько он ни оглядывался на широкую равнину, вокруг не было видно ни души.

Ризер медленно приходил в себя. Первое, что он ощутил – острая боль в висках, снег на лице и привкус крови во рту, в самой глотке. Кто-то тряс его за плечо, и от этого было только хуже. Он схватил чью-то руку и открыл глаза. Над ним склонялся Хазадриен, а над его головой было небо, расцвеченное закатными красками. Должно быть, было уже за полдень когда они их нашли – свою добычу. И упустили её!

– Довольно, друг мой. Я жив.

Он сел, и почувствовал, как из носа по губам побежала кровь. Хазадриен ненадолго оставил его и вернулся, принеся жёлтый исцеляющий цветок. Ризер с облегчением прижал его к своему лицу, кровь остановилась, однако боль, терзающая голову, не прошла. Опершись на плечо тайан’джила, он поднялся и оглянулся, ища остальных.

Они лежали там, где попадали, укрытые тонким слоем снега. Турмай, словно куча тряпья, валялся прямо возле него, и его у’лу придавленный телом, торчал из-под левого плеча. Уцелело две лошади, и теперь они рыли снег в поисках травы, остальных нигде не было видно.

Новен села, сжимая руками виски.

– О Аура, что это было такое?

– Я не знаю, – ответил Ризер. – Помоги-ка осмотреть остальных.

Кажется, она чувствовала себя ничуть не лучше Ризера, и они, двигаясь словно два калеки, принялись медленно бродить между своими, трясти их за плечи, чтобы разбудить.

Все были ранены – кто сильнее, кто чуть меньше. Последним, к кому подошёл Ризер, оказался юный Тириен. Тот лежал лицом в снег. И когда он в ответ не пошевелился, Ризер перевернул его и обнаружил, что открытые глаза его неподвижны, а потемневшее лицо налито кровью. Лук Тириена валялся сломанный возле него.

Новен подошла к Ризеру и тронула его за плечо. Голос её был низким от горя и боли, когда она с горечью произнесла:

– Если его эта «Мать» так всесильна, почему колдун не знал, что…

– Следи за языком, – предостерег её Ризер, быстро накрыв её руку свой, облаченной в рукавицу.

Рейн зашатался и упал на колени в снег возле тела своего мертвого брата, кровь сочилась у него из обоих ушей. Он страшно закричал.

– Не здесь, Рейн, – Ризер обхватив парня за вздрагивающие плечи. – У нас будет время его оплакать. Потом, когда мы найдём безопасное место для ночлега.

Рейн утер рукавом слёзы. И Ризер почувствовал, что у него и самого щиплет глаза. Он, конечно, терял своих рейдеров раньше, но Тириен был сыном его наставника. И теперь он был даже рад, что Сьял и Контус не дожил до этого дня, чтоб узнать об этой смерти.

Турмай тоже теперь был на ногах, хоть и бледный как мел и шатался. Его руки тряслись, он пытался согреться в своей промерзшей одёжке.

– Ты не знал, что среди них находится маг? – накинулся на него Ризер.

– Нет, потому что это не так, – ответил Турмай и осел в снег возле него, весь зеленый и явно не в себе. – Я… я бы увидел, будь там маг. То была не магия. То была – сила. Должно быть, она исходит от их тайан’джила.

– Это невозможно. Он не убивают.

Турмай безвольно указал на мертвого юношу и на остальных, что бесцельно бродили вокруг, сжимая головы и животы. Некоторых рвало прямо в снег.

– Этот может. И только твой тайан’джил – единственный, кто не пострадал от его силы.

– Нам повезло, – сказал Ризер, наблюдая, как Хазадриен оказывает помощь остальным. – Сона, Тегил, поищите остальных лошадей. Турмай ты идёшь со мной. Новен и Хазадриен, позаботьтесь здесь об остальных.

Взобравшись на двух оставшихся лошадей, они вместе с колдуном направились посмотреть, куда ускакали я’шел со своим тайан’джилом. Три отчётливые цепочки следов от лошадиных копыт, припорошенные свежим снегом, уходили на юг. Лошади, должно быть, скакали галопом. И теперь они наверное, были за много миль отсюда, и всё же он не стал останавливаться.

– Что это был за звук? – спросил Ризер, продолжая скакать вперед и не слишком рассчитывая на ответ.

– Я полагаю, то, должно быть и есть сила этого тайан’джила.

– А я повторяю, у них нет такой способности.

Турмай недобро зыркнул на него из-под своего глубокого капюшона.

– Даже если и так, говорю тебе: этот – может. Не забывай, что его создали из крови полукровки. Кто знает, чем это могло обернуться.

Ризер лишь легонько фыркнул.

– От этого он должен был оказаться лишь слабее, но не сильнее. Один из них всё же мог. Такие водятся среди северных тирфейе, так почему бы ему не оказаться здесь?

Турмай пожал плечами.

– Ну, тогда быть может это был он.

Они шли по следу примерно милю, пока он не оборвался. Снег тут был не таким уж глубоким. А ветер занес все следы.

Пробормотав проклятье, Ризер повернул коня и пустил его в галоп, оставляя вместе с Турмаем, скакавшим рядом, двойную цепочку следов. Что ж, погоню придётся отложить, пока его рейдеры не оправятся и не придут в себя. А что дальше? Этого он сказать не мог.