Текст книги "Белая дорога"

Автор книги: Линн Флевелинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 31
«Зеленая Леди»

– ЧТО-ТО, похоже, пошло не так? – спросил Раль, когда Ризера и Серегила подняли на борт «Леди».

– Да, небольшие накладки, – ответил ему Алек, держась с ними рядышком. – Надеюсь, ваш лекарь достаточно хорош?

– Он отличный.

Повернувшись к матросу, глазевшему на них, Раль скомандовал:

– Отнесите этих людей вниз и разыщите Контуса. Неттлс, Скайвейк, приготовиться поднять якорь!

Ризера и Серегила уложили в постели в их роскошных каютах, и корабль встал под паруса.

Серегил уже пришёл в себя, но всё ещё дышал трудно.

– Поверни его на здоровый бок, – посоветовал Микам.

Алек пристроил под спину Серегилу несколько подушек, так, чтобы он смог лежать на здоровом боку, потом стал осторожно снимать с него мокрую, перепачканную кровью рубаху. Морская вода, смешавшись с кровью, расплылась большим пятном по шелковому покрывалу. Вдобавок к стреле, засевшей у него в боку, спину Серегила пересекал тонкий след от другой стрелы, который тоже следовало зашить. Серегил лежал, тяжело дыша, но всё же смог приподняться и помочь Алеку стащить с него рубаху. Тем временем Микам, порывшись в сундуке, стоявшем в ногах кровати, достал из него другую, чистую. Алек обмотал ею обломок торчащего из раны древка и попробовал вытянуть стрелу.

Серегил скривился.

– Лёгкое цело, но, кажется, парочка ребер всё же сломана.

Он поднял правую руку и показал им распухший палец.

– И вот это ещё. Чертовски больно!

– У тебя будет достаточно времени на поправку, дружище, – отозвался Микам, хлопнув себя по ноге. – Мы теперь возвращаемся домой. К тому же с неплохой добычей.

В этот момент в каюту ворвался юноша в коричневом халате. Бронзовая змейка, свернувшаяся в виде восьмерки бесконечности – символ его профессии – покачивалась на цепочке на его груди.

– Лорд Серегил, для меня большая честь…

– Сначала Ризер, – оборвал его Микам. – Он ранен серьёзнее Лорда Серегила.

– Вы в этом уверены, милорд?

– Займись им! – процедил сквозь сжатые зубы Серегил.

– Пойду, пожалуй, посижу с ним рядом, – сказал Микам и захромал прочь, следом за лекарем, оставив дверь каюты открытой.

Алек укутал в одеяло Серегила, в другое закутался сам, и уселся на краешек его постели.

– Как ты? – спросил он, промокая Серегилу лоб и убирая спутанные прядки волос с его лица.

Серегил поморщился, но всё же это, похоже, была улыбка.

– Бывало и получше. Но и хуже бывало тоже. Что там случилось с Ризером?

– Ранен в грудь. Он прикрыл нас собой. Я уже не говорю про книги. Должен признаться, я был уверен, что он сбежал.

– Я тоже, – Серегил прикрыл глаза. Его тихонько трясло. – Нам повезло, что он этого не сделал. Не хотелось бы мне возвращаться к Эбрадос без него.

– И мне. У тебя лихорадка.

Алек освободил Серегила от остатков мокрой одежды и укрыл его, а затем поискал сухое бельё для себя из тех запасов, что оставались у них на корабле.

Когда вернулись Микам и лекарь, Серегил уже почти заснул.

– Как там Ризер? – спросил Алек, когда Контус присел, чтобы осмотреть Серегила.

– Боюсь, не могу сказать ничего хорошего, – ответил юный дризиец. – Стрела прошла под ключицей и пробила лопатку. Такие раны очень болезненны и их трудно лечить.

– Контусу пришлось ломать наконечник стрелы, – сказал Микам, – но Ризер не издал ни звука.

Стрела в боку у Серегила застряла меж двух рёбер, сломав одно из них, но хотя бы не повредила лёгкое.

Серегил заскрипел зубами, когда целитель, вытащив наконечник стрелы из его раны, закрывал её целебными травами и пропитанной бальзамом тряпицей. Покончив с этим, он при помощи Алека уложил Серегила на живот и аккуратно прихватил льняной ниткой края рубца, пересекавшего спину. Затем перевязал обе раны, наложил лубок на сломанный палец Серегила и произнес особые целебные заклинания.

– Это пока что всё, что я могу для Вас сделать, – сказал он, вымыв в тазике руки и направившись к двери.

– Благодарю, – пробормотал Серегил, чувствуя, как под действием заклинаний его окутывает расслабленная нега.

– Если будет беспокоить боль, пошлите ко мне кого-нибудь из ваших друзей. Да пребудет с вами благодать Всевышнего.

– Ризер вряд ли позволил бы парню применять на нём свои заклинания, – сказал Микам, когда тот вышел. – Он бы, конечно, ни за что не признался, но, полагаю, это для него слишком уж по-тирфейски. Вряд ли ему бы понравилось.

– Не сомневаюсь, – Серегил тихонько потянул ошейник, всё ещё сжимавший его горло. – Сними это с меня. Прямо сейчас.

Микам вытащил нож и осторожно просунул его под ошейник. Затем аккуратно, удерживая обруч неподвижным, перепилил свинцовые клепки и развел его концы, чтобы свободно проходила шея Серегила.

– Наконец-то я снова свободный человек! – хрипло засмеялся Серегил.

Металл, как заметил Алек, немного натёр ему кожу, оставив тонкий красный след на шее Серегила.

Он невольно подумал об Иларе. Тот носил свой ошейник так долго, что кожа под ним успела побелеть.

Они оставили его здесь, в Пленимаре, освободив от ошейника и избавив от рабских следов, но шрамы на его теле – они непременно выдадут его.

Ты же знаешь, что они со мной сделают!

Алек знал.

– Быть может, нам следовало вернуться за ним? – пробормотал он достаточно горомко.

– Ты имеешь в виду Илара? – спросил Серегил. – Это будет самоубийством. Почему бы ему не остаться с Уланом? Или… он же мог поскакать за нами. – Он снова прикрыл глаза, однако Алек успел заметить промелькнувшую в них жалость. – Полагаю, с Уланом он в безопасности.

– Будем надеяться, что так будет и впредь, – отозвался Микам. Однако уверенности в его голосе было маловато.

ГЛАВА 32
Странные Союзники

РИЗЕР оставил за главную Новен. Приглядывать за Себранном и следить за проезжающими мимо – это было не слишком уж трудно.

Остатки тирфейской магии развеялись, и Себранн был теперь такой же бледный, как Хазадриен, с теми же серебристо-белыми волосами, которые ему аккуратно обрезали и заплели в косу. Вспомнив о я’шеле, она покачала головой: какое же было невежество – кормить его каждый день! Малыш очень хорошенький, жаль только, что бескрылый, и, казалось, целиком и полностью предан Хазадриену, как, впрочем, и тот ему. Эти двое были теперь неразлучны. Для тайан’джилов это было не очень-то характерно – держаться вместе, но этот, которого звали Себранном, был ещё своего рода дитя. Стоило Хазадриену присесть, он тут же вскарабкивался ему на колени, а ночью сворачивался калачиком возле него и, укладывая голову на колени Хазадриену, произносил своё «спа-а-ать» странным скрипучим голоском. И если кто-то пытался увести его от Хазадриена, он очень отчётливо говорил: «Нет». Всякий раз, когда он разговаривал, по спине Новен бежали мурашки.

Тайан’джилы… это было нечто особенное. По крайней мере, так должно было быть. Там, дома, она редко с ними встречалась, но когда такое происходило, это были для неё не более, чем странные существа, которые нужны тебе, когда ты болен. Хазадриельфейе весьма ценили их за эту их способность целить, прекрасно осознавая и цену этого. Каждое из существ появилось в результате чьих-то страданий, чьей-то неволи, и вряд ли кому-то из хазадриельфейе хотелось бы вспоминать про это. То, что Себранн вёл себя почти как настоящиее человеческое дитя, лишь усугубляло это ощущение, делая лишь более очевидным.

Но теперь её тревожило и ещё кое-что, с ним связанное.

– Видел их? – спросила она Рейна и Сону, возвратившихся из охотничьего рейда.

– Да, и сегодня их ещё больше.

Каждый день ответ был таким же. У Новен прежде не было никаких неприятностей с рета’ноями: они, как правило, оставались в своих горах, и если спускались, чтобы совершить обмен или что-то выторговать, обычно оставались дружелюбными и не причиняли никому никаких неприятностей. Пока что Турмай и Наба оставались залогом их успеха, сумев договориться с ближайшими кланами, которые позволили свалить эти деревья. Но с того момента, как уехал Ризер, что-то неуловимо изменилось: Новен была слишком опытным следопытом, чтобы не определить, когда превратилась в добычу сама.

Наба и его соплеменники по-прежнему оставались с ними с тех пор, как они захватили своих пленных. Теперь же там, наверху, стали появляться и другие. Днем от костров, на которых они готовили пищу, в небо поднимались дымы, ночью же вдоль цепи вершин, то тут, то там посверкивали огоньки сигнальных костров. Днём и ночью сюда доносились звуки у’лу. Очень много у’лу!

Так чего же им было нужно? С собой у хазадриельфейе было лишь самое необходимое, что можно было унести, вряд ли это представляло собой какой-то интерес для вора. Разве что лошади? Но эти рета’нои – южане, похоже, не испытывали в них никакой нужды.

Турмай, свободно перемещавшийся между двумя лагерями, заверил её, что, пока они остаются внизу, у водопада, никакой опасности нет.

– Что они хотят? – спросила Новен.

– Они не доверяют чужакам. Хотят, чтобы мы убрались отсюда. Именно поэтому они и помогали вам, так что вам лучше исчезнуть как можно скорее.

– Но тебя-то они приняли?

– Я – рета’ной.

Турмай уходил к своим южным собратьям каждую ночь. Там он играл им на у’лу, усаживаясь в их огромном кругу, а женщины-ведьмачки танцевали вокруг костров свои магические танцы. Он занимался любовью с их женщинами, чтобы они зачали детишек с северной кровью, он делил с ними пищу, врачевал любого, кто бы об этом ни попросил. Оба их народа жили отдельно друг от друга дольше, чем можно было сосчитать, но традиции гостеприимства оставались незыблемы.

Когда они пели и плясали, Мать разговаривала с ними, снова повторяя то, что она уже говорила Турмаю про Алека Две Жизни и этого тайан’джила, о жизни и смерти и о несокрушимых вратах, разделяющих их.

Рета’нои приходили отовсюду за много миль, просили весточку у’лу, но были и такие, что приходили по собственным причинам. Сейчас их было уже около сорока человек, и пятеро из них – ведьмаки. Они встретились у костра и вели разговор о маленьком тайн’джиле и о человеке с двумя жизнями. Турмай говорил мало, всё больше слушал, но он обучил их песне, которую подарила ему Мать.

* * *

Они были от Пленимара уже в двух днях пути и преследования не было и следа. Тем не менее, Алек с Микамом продолжали обходить палубу, всматриваясь в кильватер «Леди». Улан-и-Сатхил, решив организовать погоню, конечно же, мог догадаться, куда они направятся. Однако и нынче море по-прежнему оставалось пустынным.

Серегил шёл на поправку довольно быстро, что делалео его беспокойным, а потому они нашли его в каюте Ризера, болтающим с Контусом, пока тот обрабатывал рану хазадриельфейе. Ризер же, похоже, с огромным трудом терпел присутствие обоих.

– Не понимаю, – говорил Контус, – несмотря на все мои усилия, пошло воспаление. Возможно, всё из-за сломанной кости, или же в ране остался кусочек стрелы.

– Я терпел и большие страдания, – сказал ему Ризер. – Делай то, что в твоих силах, лекарь, и оставь меня в покое.

Дризиец нахмурился, однако не бросил своего занятия, удалив из раны немного гноя и сменив повязку из целебных трав и медовой мази.

– Я дам повару ингредиенты для приготовления обезболивающего напитка. Это всё, чем я могу Вам помочь, дружище. Теперь займёмся Вами, Лорд Серегил.

Быстро осмотрев его сломанный палец и рану на спине, он размотал бинты и довольно чувствительно тронул рёбра Серегила, заставив того цыкнуть от боли.

– Всё заживает отлично.

– Полагаю, я просто быстрее восстанавливаюсь, – выдохнул Серегил.

– За это Вам следует благодарить Создателя. Войди стрела чуть глубже, и Вы не сидели бы теперь с нами.

Свежими бинтами он туго обмотал ребра Серегила, надёжно фиксируя их, затем возложил ладони на голову Серегила и произнёс заклинания.

– Спасибо, братец, – сказал Серегил. – Я чувствую себя лучше, чем когда-либо.

– Хотелось бы мне сделать то же и для Вашего друга.

Едва дризиец удалился, Ризер открыл глаза и прохрипел:

– Я хочу взглянуть на книги.

Алек сходил в свою каюту и вернулся с книгами. Днём он держал их завернутыми в плащ, а на ночь раскладывал сушиться на полу каюты. Страницы их покоробились, загнувшись по краям, а написанное в красной книге местами расплылось так, что было невозможно прочесть. Две же другие, зашифрованные, напротив, были целехоньки.

– Мы правильно сделалаи, что не выкинули их в море, – заметил Микам, пытаясь разгладить страницы коричневого фолианта. – Кто знает, в чьи руки они могли бы вынырнуть оттуда.

– Я не успел поблагодарить тебя за то, что ты сберег книги, Ризер. И нас, – сказал Серегил. – Но вот тебе моя благодарность. Я твой должник.

– И я, – сказал Алек.

– Я тоже, и всё моё семейство, – добавил Микам, отвесив легкий поклон. – Мои двери всегда для тебя открыты.

Ризер глянул на них со своего ложа, его лицо слегка выдало его скрытые чувства.

– Ну, скажем, вы тоже вытащили меня из воды, когда меня ранило.

– Это правда.

– Тогда мы квиты и никто никому ничего не должен.

Микам рассмеялся, тряхнув головой.

– Ладно, но ты всё равно желанный гость в моём доме.

Несколько дней спустя бок Серегила всё ещё донимал его болью, не давая спокойно спать по ночам, однако состояние Ризера было гораздо худже. Его пробитая лопатка была источником постоянной боли, место же, куда угодила стрела, было по-прежнему воспалённым, кожа вокруг раны припухла и была устрашающе багровой. Лекарь Раля перевязывал раны по нескольку раз в день, шепча заклинания и применяя снадобья, но этого хватало лишь на то, чтобы замедлить распространение воспалительного процесса в плече Ризера, но не исцеляло его совсем. Лихорадка удерживала его в постели на протяжение всего их путешествия. Остальные весь день присматривали за ним, впрочем, он вовсе не был рад такому к себе вниманию.

– Однако, вы прихватили с собой странного типа, скажу я вам, – заметил как-то вечером за ужином Раль. – Не слишком-то дружелюбен он, этот ваш приятель.

– Да уж, действительно, – ответил Серегил со своей кривой усмешкой. – Тем не менее, он интересный человек, к тому же великолепный воин.

– А что будет, когда вы вернете его его людям?

– Увидим, что будет, не так ли? В любом случае, я готов к не самой дружеской встрече, особенно если он умрёт на наших руках до того, как мы успеем туда добраться.

– Похоже, вам не помешала бы помощь, – предположил Раль.

Серегил задрал бровь.

– Как раз об этом я и подумал. Можешь выделить мне десяток человек? Я сделаю всё, чтобы верунть их тебе в целости и сохранности.

– Достаточно ли будет десяти?

– Полагаю, что да. Это будет просто небольшая гарантия нашей безопасности, но не должно выглядеть так, словно мы решили объявить войну. Если же вдруг всё обернётся не самым лучшим образом, твои матросы достаточно опытные бойцы.

– Как и Эбрадос, – вставил Алек.

– А вот этого мы не знаем, – заметил Серегил. – Нас взяли не силой, а магией и прочими фокусами.

Раль поскреб бороду, задумавшись на секунду.

– Что ж, думаю, я сам отправлюсь вместе с вами. Мы тут проболтались без дела несколько месяцев, и размяться мне всяко не помешает. Неттлс, пока меня не будет, командование на тебе. Скайвейк, пойди, созови добровольцев. И смотри, чтобы к ним не затесался Дани.

– Мне прямо нравится, как изменится ситуация в нашу пользу, – Алек хищно улыбнулся.

– Имеются ли среди них маги, которых нам следует опасаться? – поинтересовался Раль.

– Ризер – единственный, о ком мне известно, – ответил Серегил. – Да и он, кажется, может не более, чем несложные превращения. Однако, есть ещё ведьмак по имени Турмай. Он использует для колдовства длинный рог. Если нам удастся отобрать его, он не сможет причинить нам вреда.

– Он способен убить им?

– Мы понятия не имеем об этом, – ответил Микам. – Но он точно может усыпить тебя им получше любой колыбельной. И это, если задуматься о последствиях, может оказаться ничуть не легче.

ГЛАВА 33
Непростые решения

РАЛЬ СДЕЛАЛ ОСТАНОВКУ на том же острове, где они меняли паруса. Отсюда до лагеря у водопада оставалось меньше недели пути. Последние несколько ночей Алеку спалось не лучше, чем Серегилу. В темноте все эти мысли, что таились на задворках его сознания с тех самых пор, как они обчистили мастерскую Ихакобина, начинали его одолевать.

Едва они бросили якорь в маленькой бухте, Алек вдруг повернулся к Серегилу и сказал:

– Прогуляемся?

– Да.

– Идём на берег. Только ты и я на этот раз, никого больше.

И Алек был весьма благодарен Серегилу за то, что пока он вез его в одной из лодчонок на берег – тот самый, где в прошлый раз они вчетвером кидали свои камешки – Серегил не задал ни одного вопроса. Сегодня Алек был не в том настроении. Идя впереди, он миновал короткий пляж и уступы позади него. Огромные стаи серых чаек с протестующими криками взмывали в небо и упрямо кружили над ними. Дальше был густой лес. И когда они углубились в него по оленьей тропе, ведущей между высоких дубов и сосен, то очутились в окружении прошлогоднего гнездовья. В некоторых гнёздах, на ложах из мягкого белого пуха, ещё лежали крапчатые коричневые яйца.

Однако вовсе не прихоть, не простое желание сбежать подальше от корабля заставляли Алека забираться так глубоко в чащу. Слова, которые он собирался сказать, жгли огнём его сердце, и он знал: раз произнеся их, уже не будет пути обратно. Так что он шёл вперед и вперёд, и Серегил молча следовал за ним. Над ними щебетали и распевали птицы, а где-то неподалёку кричала скопа, отпугивая со своей территории чужаков. А вдалеке, возвращаясь на свои камни и гнёзда, обиженно кричали чайки.

Алек был вынужден осаживать себя, чтобы идти не так быстро. Серегил и не думал жаловаться, но Алек заметил, что он держится за бок. Алек подумал, что, должно быть, всё же переусердствовал, когда Серегил, задержавшись возле какого-то древнего дуба, вдруг согнулся пополам. Но оказалось, он просто решил поднять кое-что. То было длинное, исчерченное полосками совиное перо. Он повертел его в руке, а потом протянул Алеку.

– И что-то у тебя на уме, тали?

Алек взял перо и задумчиво посмотрел на него.

– Я размышлял о Себранне.

– Я так и полагал.

Это было даже ещё труднее, чем он опасался. Он присел на упавший сук и тяжко вздохнул, позабыв про перо, которое всё ещё сжимал в руке. Глаза его блеснули, а горло сжалось, когда он всё-таки произнёс:

– Думаю… думаю, ты был прав. Мы должны позволить Ризеру увезти его в Равенсфелл. Там ему будет безопасно, там есть ещё такие же, как он, и…, – он едва сдержал слёзы, когда Серегил, обняв его одной рукой, уселся рядом. – Если же он останется с нами, он будет постоянно подвергаться опасности. Нам придётся всё время жить с оглядкой: нет ли поблизости кого-то, кто попытается его у нас отобрать.

– Твоя правда, тали. Я знаю, ты думал, что я хочу избавиться от него… Черт! Ты знаешь, что так и было! Но, чем ближе час, тем всё труднее это и для меня тоже, не знаю, можешь ли ты в это поверить. Что бы он ни был такое, он – часть тебя, и я перед ним в неоплатном долгу за то, что он спас тебя. Но так, действительно, будет для него лучше.

Прежде, чем сказать остальное, Алек набрал в грудь побольше воздуха:

– И с тех пор, как он не с нами… Да, я очень скучал, но… будь он с нами, мы же не сделали бы всего того, что мы сделали, верно?

– Конечно, не сделали бы, тали.

– И мы не могли поступить иначе. После того, как я встретил тебя, и ты забрал меня с собой в этот свой мир, я и не желал бы быть нигде больше! И сейчас всё то же самое.

– Я рад.

Чувства, что скрывались за этими словами, говорили тысячу крат больше самих слов.

– И как только всё это закончится, и мы возвратимся в Римини, давай останемся там! Хочу, чтобы Кот из Римини снова вышел на свою охоту, навестил своих блудниц с Улицы Огней, сыграл в дворянина с Улицы Колеса, и…

– Всё так и будет, тали, – заверил его Серегил, потом тихонечко засмеялся. – И обещаю, что в жизни больше не пожалуюсь тебе на скуку!

Алек сумел слегка улыбнуться:

– Сомневаюсь в этом.

Они посидели ещё немножечко в тишине, и солнечный свет струился вокруг них, сочась между веток. Они слушали птиц, и шум ветерка, и отдалённое дыхание океана.

Наконец, Алек поднялся и сказал решительно:

– Я скажу об этом Ризеру, как только мы вернемся на корабль.

Серегил грустно ему улыбнулся.

– Я очень рад, что ты сам принял это решение, Алек. Это должно было быть только твоё решение.

Алек показал зажатое в руке перо.

– Сожжем его?

Серегил забрал его и сунул Алеку за левое ухо, затем коснулся его драконьей метки.

– Нет, давай сохраним. Подарок от Светоносного. Полагаю, теперь Иллиор должен быть тобою вполне доволен.

Теперь, когда он высказал вслух свое решенеие, на сердце у Алека стало немного легче.

– Мне будет его не хватать, – признался он, когда они шли обратно к кораблю.

– Мне тоже. Но, кто знает? Вдруг он всегда мечтал быть с Хазадриельфейе?

Алек выдавил из себя подобие улыбки:

– Снова говоришь про рок?

– Даже если и так, ведь никогда не знаешь, что ещё может с тобою случиться. И мне известно, что это означает для тебя: не думаю, что хазадриельфейе смогут изменить своё отношение к непрошенным гостям в своей долине. Это ужасно – подойти так близко, но так и не суметь встретиться с народом, к которому принадлежала твоя мать.

– Да и зачем бы мне так уж желать этого? Я достаточно насмотрелся на них в Сарикали.

– Ты видел тех, что её убили. Но ты понятия не имеешь, таковы ли они все.

– Они хазадриельфейе и никогда не станут встречать с распростертыми объятьями полукровку, вроде меня.

– Ну и не важно. Ты теперь Боктерсиец, причём горячо всеми любимый.

Меня станут любить ещё больше, если в следующий раз я не притащу с собой опасность, – подумалось Алеку.

Но пока что было как-то не очень комфортно на душе.

Очутившись снова на корабле, Алек направился прямиком в каюту Ризера и обнаружил, что тот не спит.

– Я должен кое-что сказать тебе, – произнёс он, остановившись в дверях.

Глаза Ризера были тёмными от боли, однако, он поднял голову и подозвал Алека поближе.

– И что же это?

– Я отдам тебе Себранна, когда мы возвратимся.

– Конечно. Но это гораздо лучше, что нам не придётся забирать его у тебя силой, Алек Две Жизни.

– Вы бы поступили так, если бы я не согласился?

Ризер прикрыл глаза.

– А у меня есть выбор? Ты не мог бы дать мне немного воды? Пожалуйста.

Алек наполнил водой чашку из висевшего на стене бурдюка и помог ему напиться.

– Не хотелось бы драки, Ризер, но я не собираюсь ехать с вами.

– Ты мог бы быть вместе с Себранном.

– До тех пор, пока не получу от кого-нибудь нож в спину?

– Я бы представил тебя кирнари. Это мудрая женщина, она поняла бы чего ты стоишь, как это понял я. Ты и твои друзья могли убить меня тысячу раз, или бросить меня, когда я был ранен. Вы и теперь ещё имеете такую возможность, но не думаю, что вы сделаете это. У вас великое атуи, у каждого из вас.

От этого неожиданного комплимента у Алека округлились глаза.

– Даже у Микама?

Ризеру удалось натянуть на себя улыбку.

– Даже у Микама. Если бы было побольше таких тирфейе, как он…

– А как же я? Я наполовину тирфейе. Я рос среди них. И они и в самом деле по большей части такие, как мы с ним, хотелось бы тебе в это поверить или нет.

– И всё же, слишком много не столь хороших. Пожелал бы ты кому-нибудь из моих людей того же, что случилось с тобой?

– Конечно, нет.

– Тогда доверься мне, если я говорю, что лучше ничего не менять в том, как всё происходит. До сих пор нам удавалось оберегать свою долину в неприкосновенности. Ну а если тирфейе снова двинутся на север? Думаю, тотчас же вспыхнет война. Наша долина для нас слишком уж большая ценность.

Алек подумал о клановом доме в Боктерсе, об озере и деревне, о людях, живущих там, в мире и процветании.

– Если до такого дойдёт, вам, действительно, следует сражаться. Однако тогда всем станет известно ваше местонахождение.

– С тех давних дней нас стало гораздо больше. Мы легко можем взять твой городок в Вольде.

– Надеюсь, такого никогда не случится.

– Я тоже.

– И всё же, я с вами не поеду.

Ризер вздохнул и больше ничего не сказал.

Как только сменили паруса, Раль скомандовал полный вперед и велел держать курс на Скалу. Раль не меньше прочих чувствовал озабоченность состоянием Ризера и мечтал поскорее избавить от него свой корабль: было плохой приметой, если больной умирал на борту. Одновременно Раль и его добровольцы готовились к высадке на берег: точили до бритвенной остроты мечи и сабли, проверяли крепления кирас и целостность кольчуг. Для Алека, Серегила и Микама тоже нашлись кольчуги. На сей раз они были готовы встретиться с Эбрадос.

Новен перестала высылать разведчиков в горы за водопад. Турмай отчётливо дал понять, что это являлось вторжением на территории рета’ноев, и что количество прибывающих от этого лишь растёт. И хоть он и не мог или не желал сказать, сколько именно их теперь было, в любом случае, их было гораздо больше Эбрадос. Всё, что он говорил, это чтобы они держались от гор подальше.

В темноте, совсем рядом, охотились и ухали совы. Почему-то их тут было особенно много. Однажды вечером маленькая сова спорхнула и уселась на плечо Себранну. Она даже позволила ему погладить свою спинку и крылья. Когда же она улетела, он проследил за ней взглядом, потом указал ей вслед и произнес «альдракин», и что бы это могло значить? Вероятно, какое-то тирфейское слово.

Она оглядела сидящих вокруг костра и, прислушиваясь к возне сов, пересчитала своих людей. Рейн с Соной несли вахту на окраине леса: рета’нои пока что не окружили их кольцом… пока что! После смерти Тирена и отъезда Ризера их осталось всего восемь: Тегил, Морай, Релиан, Соренгил, Кальен, Аллиа. И Хазадриен, который не сражается.

И ещё был Себранн. Однажды он использовал против них свою магическую песню. Поступит ли он так же и с рета’ноями? Она сильно сомневалась, особенно после разговора, который состоялся у неё с ним нынче днём.

Опустившись возле него на колени, она взяла его за ручки. Он не сопротивлялся. Он просто уставился на неё.

– Споёшь, если нам будет нужно?

– Ранить? – отозвался он без тени эмоций.

– Ранить тех, кто ранит нас.

– Плоооохо.

– Да, они плохие. Поможешь нам?

– Поможешь… нет… Плохо. Аек нет плохо.

Что бы это не означало, это было мало похоже на «да».

Она оглядела вершины, подсчитывая костры. На глаза попалось шесть, и отсюда было видно, как там, перед ними, мелькали темные фигуры.

Сколько же вас там? И как, скажите на милость, мы пойдём обратно по этим горам, когда придёт время?

А ещё был Турмай, свободно перемещавшийся меж двух лагерей, и, кажется, он был чем-то озабочен. И он по-прежнему не скажет, что такое творится. Новен начала уже размышлять над тем, не прикончить ли его, когда он заснёт. Хотелось бы ей, чтобы тут был Ризер, чтобы принять такое решение. Эбрадос не так уж легко отваживались на убийства.

Манаб, старейшина Небесной деревушки, провел рукой вдоль своего у’лу.

– Говорю: убьём всех сегодня.

– Нет, мы должны дождаться возвращения я’шела, – отозвался Наба. – И тех книг, про которые говорит Турмай.

– Какое нам дело до этих книг? – проворчал Ораб, вождь деревушки Долины Голубой Воды.

– Эти книги… очень мощные вещи. Так говорит Турмай, – ответил ему Наба. – В этих говорится, как сотворить мерзость, я’шел же несет мерзкую кровь в своих жилах. Турмай говоит, чтобы мы позволили рета’ноям убить я’шела. Он говорит, тайан’джил может убивать, но не очень многих. Пусть убьёт. Затем ударим мы.

– Турмай не хочет убийств, – напомнила им ведьма по имени Лахана. – Может быть они и чужаки, но они не хотят тут оставаться, не более, чем мы хотим, чтобы они были здесь. К чему без надобности проливать кровь на своей земле? Хотите, чтобы здешние места стали пристанищем для их духов? Хватит и того, что люди с низин пользуются нашей дорогой. Но они ходят не так часто, и не задерживаются здесь, чего не скажешь про духов.

Наба закивал.

– Лучше посмотрим, что станут делать люди Хазадриель. Турмай говорит, они тоже желают смерти Двум Жизням. Позволим им взять на себя гнев его духа.

Вот так говорили они в ночи.