Текст книги "Рождество в твоих руках (ЛП)"

Автор книги: Линда Лаел Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Он выглядел привлекательно. Еще одна причина, чтобы держаться от него на расстоянии. Пайпер убрала свое вязание, подкинула дров и поставила на печь кувшин, чтобы приготовить кофе.

Кофе сварился. Она надеялась, что горячий напиток придаст ей новые силы. Затем девушка завернулась в два оставшихся платка, сделала несколько глубоких вдохов и покинула здание школы, чтобы пробраться к амбару.

Ветви и веточки деревьев, облепленные снегом, создавали сказочную картину. Пайпер испытала облегчение, увидев мерина, разумеется, ведро было пусто. Она похлопала лошадь по крупу и забрала ведро, чтобы наполнить его водой из колодца. Когда она вернулась к животному, он поприветствовал ее тихим гоготом, затем поспешно выпил свежую воду.

По дороге к школе она приподняла свои юбки, так как не хотела, споткнуться о подол. Потом Пайпер заметила всадника, приближающегося к воротам, расположенным на краю земельного участка. Хотя по-прежнему шел сильный снег, она в ту же минуту узнала мужчину.

«Клэй МакКетрик».

Она облегченно вздохнула и остановилась. После того, как Клэй подъехал ближе, он дружелюбно улыбался, в то время как его лошадь с трудом пробиралась по глубокому снегу. Дыхание вырывалось плотными белыми облаками из ноздрей, грива и хвост были покрыты кристаллами льда.

– Я говорил Даре Роуз, что ты справишься самостоятельно, – он поприветствовал ее и, спрыгнув с лошади, встал прямо перед Пайпер, которая была наполнена благодарностью, за его появление.

– Тем не менее, она настояла на том, чтобы я навестил тебя, – он остановился и недоуменно осмотрел ее помятое яркое платье. – Почему ты не надела пальто? Таким образом, ты можешь погибнуть!

Она не обратила внимания на его вопрос, просто смотрела на него большими глазами и тяжело дышала, что было связано с утомительной ходьбой по снегу.

Клэй был высоким, мускулистым мужчиной, и его внешний вид был достаточным объяснением тому, за что ее кузина так сильно его полюбила. Он был красив, однако с точки зрения Пайпер, его лучшим качеством, был незыблемый характер. В любых ситуациях Клэй излучал спокойствие, силу и уверенность в себе. Он знал бы, что нужно делать в ее случае, и сделал бы это хорошо.

– Там внутри лежит мужчина, – выпалила она, указывая на здание школы. Между тем она, она почувствовала, как холод проникает через ее слишком тонкое платье.

– Его подстрелили. Его лошадь стоит в амбаре, и он ...

Клэй посмотрел на нее с серьезным выражением на лице, пробегая мимо, в то время как его лошадь осталась терпеливо ждать в школьном дворе.

Пайпер побежала вслед за Клэем и наблюдала, как он опустился на колени рядом с мужчиной и положил руку ему на неповрежденное плечо.

– Сойер? – расстроенно закричал он. – Проклятье, Сойер, что с тобой произошло?

ГЛАВА 2

Сойер, пронеслось у Пайпер в голове. Сойер МакКетрик! Кузен Клэя. Мужчина, прибытие которого он ждал всю неделю. По меньшей мере, это объясняло инициалы, даже если все остальное оставалось загадкой.

Клэй снял шляпу, запорошенную снегом, и откинул ее в сторону. Краем глаза Пайпер заметила, как на его пальто сверкнула металлическая звезда. Получается, Клэй все еще являлся маршалом Блу Ривер. Все же, это была работа, которую он сегодня же с огромным удовольствием переложил бы на кого-нибудь другого, чтобы сосредоточиться на ранчо и своей семье.

– Сойер! – снова позвал Клэй. Беспокойство о кузене сделало звук его голоса более грубым.

Наконец другой мужчина с трудом разлепил глаза.

– Должно быть, я умер и попал в ад, – сказал он тихо. – Могу поклясться, что прямо сейчас смотрю в глаза дьяволу.

Клэй облегченно рассмеялся.

– Видимо, чувствуешь ты себя лучше, чем можно было подумать, – ответил он. – Ты можешь встать?

На один долгий момент Сойер задумался над этим вопросом и провел языком по губам, которые, несмотря на усилия Пайпер, были сухие и потрескавшиеся. Тогда он напряженно ответил:

– Не думаю.

– Все в порядке, – сказал Клэй мягким голосом.

Несмотря на то, что Пайпер почти валилась от усталости, мысли в ее голове не прекращали кувыркаться. Она слышала кое-что о Сойере. Некоторые вещи были предметом озабоченности, поскольку, например, никто кроме Клэя не знал, на какой стороне закона он стоял. Однако Дара Роуз хорошо с ним ладила.

– Давай, я помогу тебе.

Клэй приподнял Сойера до тех пор, пока он не сел на пол, что заставило того громко застонать. Кузен обернул вокруг своей шеи неповрежденную руку Сойера, затем помог пострадавшему встать на шаткие ноги.

– Если ты не возражаешь, я уложу Сойера в твою кровать, – сказал Клэй и направился вместе с раненым к коморке Пайпер, находящейся в другой стороне помещения. Школа была маленькой, и все знали, как она выглядела изнутри, так как весь город участвовал в строительстве здания.

Если станет известно, что она посреди ночи притащила в дом раненного, потерявшего от боли сознание мужчину, ее репутация будет испорчена, в худшем случае, даже разрушена.

Эта несправедливость наполнила Пайпер яростью. Учительниц рассчитывали с должности из-за малейшего намека на ее сладострастное поведение, в то время как ее коллеги мужского пола, имели полное право сочетаться браком со своими ученицами. Такое поведение для Пайпер считалось неприемлемым.

– Да, конечно, – сказала она, хотя понимала, что Клэй вовсе не спрашивал ее разрешения, и ей не нужно было отвечать.

Она осталась стоять у двери в маленькую комнату с крошечным окошком высоко под потолком, пока Клэй помогал Сойеру снять пальто, затем положил его на кровать и стянул с него сапоги.

Физические усилия должно было стоили Соейру последних сил, так как его глаза снова закрылись, и он не отреагировал, когда Клэй что-то сказал ему.

– Я приведу доктора, – сообщил он Пайпер, которая отошла в сторону, чтобы выпустить его из комнаты.

– У тебя есть еще одеяла? Очень важно, чтобы он оставался в тепле.

С тяжелым сердцем Пайпер подумала о красочных стеганых одеялах, которое аккуратно лежали в ее сундуке для приданого.

Она всегда представляла, что в один прекрасный день, они украсят кровати в ее собственном доме.

– Да, – ответила она нерешительно. Несмотря на то, что ей не было жалко для Сойера МакКетрика этих лоскутных одеял, все же она не могла не сожалеть об их прискорбной участи. Она так заботилась и вместе с тем берегла каждый кусочек материала, многие из которых были единственным напоминанием о друзьях, которые остались позади в штате Мэн.

Пайпер поспешила к массивному кедровому сундуку, открыла крышку и порылась в ценном содержании – прихватки, скатерти, кухонные полотенца и другое – пока, наконец, не наткнулась на одеяла.

Когда она накрыла Сойера МакКетрика первым одеялом, он снова заворочался, открыл на короткое время глаза и улыбнулся.

– Спасибо, Джози, – сказал он способом, демонстрирующим искреннюю любовь.

Она сама не знала почему, но его слова ее ранили. Угрюмо, она покрыла его вторым, а затем и третьим одеялом.

Так как было уже почти восемь, она быстро прошла в другой конец здания, где, сверкая, висел серебристый школьный колокол. Она с силой потянула за веревку, чтобы позвонить в него, но сделала это только для того, чтобы следовать распорядку, который в трудные времена действовал на нее успокаивающе. На самом деле, она не думала, что в такую погоду в классе появится хотя бы один ученик.

Ее ладони все еще болели от ручек ведер, которые она тащила прошлой ночью в дом, и теперь, грубая колокольная веревка, снова напомнила о боли. Но Пайпер была почти рада этому напоминанию, потому что так она могла подумать о чем-то другом, кроме мужчины, лежащего в ее постели, чья кровь пачкала ее одеяла.

Тихонько, чтобы не побеспокоить Сойера МакКетрика, Пайпер взяла из комода рядом с ее кроватью банку со смесью из полевых трав. Затем вернулась в классную комнату и устроилась за своим столом. Она улыбнулась мимолетной улыбкой, когда сняла крышку с маленькой баночки, чтобы распределить успокаивающую мазь на свои ладони.

У нее был огромный запас этой мази, так как Дара Роуз, после скандальной смерти своего первого мужа на первом этаже злосчастного паба "Ущелье", ходила от дома к дому и продавала лекарственное средство. Она надеялась с помощью продаж заработать достаточное количество денег, чтобы обеспечить себя и своих маленьких дочерей Эдрину и Харриет. Но потом она встретила Клэя МакКетрика и вышла за него замуж. С тех пор, она бесплатно раздавала каждому, кто желал ее приобрести, потому что запасов хватило бы до конца ее собственной жизни.

Через пол часа Клэй вернулся и привез с собой дантиста доктора Джима Говарда, который смело ехал верхом на своем лошаке, которая, как правило, тянула его повозку. Абсолютно все в Блу Ривер любили доктора Говарда, его дочь Мэдлин была одной из лучших учениц Пайпер. В возрасте восьми лет девочка уже могла хорошо читать и считать, наравне со взрослыми. Миссис Говард, напротив, была совсем другой темой. Элоиза приблизительно не была столь популярна, в отличие от ее супруга или дочери. Она носила только бархат и шелка, Блу Ривер в ее понятии не являлся городом, в лучшем случае обычным захолустьем. Кроме того, она рассказывала всем и каждому – хочет он знать это, или нет – что ее брак с доктором Джимом Говардом значил для нее ничего иного кроме социальной выгоды.

– Мисс Сент-Джеймс, – поприветствовал ее доктор Говард и дотронулся до края своей шляпы, потом несколько раз топнул ногами по полу веранды, чтобы сбить с сапог налипший снег. В руке он держал потертую кожаную сумку. Джим Говард был большим мужчиной, всегда в хорошем расположении духа с мягкими голубыми глазами, и был примерно на двадцать лет старше своей жены.

Пайпер пришлось взять себя в руки, чтобы не броситься ему на шею, настолько она была рада его видеть. Ответственность за жизнь мистера МакКетрика давила на нее сильней, чем она считала до этого момента.

Но вместо объятий, она просто кивнула ему, пока он закрывал за собой дверь, чтобы колючий ветер оставался снаружи. Клэй прошел вперед, и Пайпер последовала за мужчинами в тесную заднюю комнатку. От нее не ускользнули слова о том, что все здание школы было ненамного больше курятника Дары Роуз на ранчо.

После первого краткого осмотра доктор Говард объяснил, что Сойер получил серьезную травму, но, скорее всего, если повезет, его восстановление ограничится постельным режимом.

«Если повезет?» – подумала Пайпер, делая глоток кофе. Когда Клэй и док были готовы, она также предложила им кофе, в конце концов, у нее были три чашки. Хотя у нее еще был красивый чайный сервиз на шесть человек, но он лежал в ее сундуке для приданого, и там останется – в отличие от недавно так оберегаемых ею одеял.

– Я бы хотел забрать Сойера на ранчо, – сказал Клэй.

– Для этого нужно выждать еще несколько дней, – сказал док. – Он потерял много крови, но, по крайней мере, это было сквозное ранение. Что означает, мне не нужно его разрезать и извлекать пулю. Кроме того, мисс Сент-Джеймс сделала ему образцовую перевязку. Шрам останется, но мы обязаны поблагодарить ее, что рана настолько чиста, – после короткой паузы он сказал, – В моей сумке есть бутылка карболовой кислоты. Не могли бы вы подать ее, пожалуйста?

После короткого перерыва раздался яростный крик пациента, а затем беспорядочные проклятия, что заставили Пайпер вздрогнуть. Ругань была признаком того, что кто-то имел ограниченный словарный запас – не говоря уже о других очевидных недостатках.

– Нам нельзя допустить заражения, – успокаивающе сказал зубной врач, которому кажется не мешал гневный порыв пациента.

– Жжение скоро прекратиться.

Затем Сойер пробормотал нечто невнятное.

Дрожащими руками Пайпер поставила свою чашку кофе на письменный стол, в то время как обдумывала слова врача, обращенные к Клэю, о его желании забрать Сойера с собой на ранчо. «Таким образом, они должны были подождать еще несколько дней».

«Это все хорошо», – подумала она. – «Но что все это время делать мне?» Здесь находилась только одна кровать, и из-за того, что не было никакой возможности забрать отсюда этого мужчину, она едва ли могла каждую ночь проводить на стуле.

Конечно, мистер МакКетрик был тяжело ранен, но это была школа и в течение пяти дней в неделю ее посещали дети – дети, которые после занятий, у себя дома, могли рассказать, что в комнате мисс Сент-Джеймс, лежа в постели, находится раненый незнакомец. Она не могла скрыть его присутствие от детей точно так же, как и его славного мерина, стоящего снаружи в амбаре.

Даже в бессознательном состоянии Сойер заполнял целое помещение.

В этот момент из задней комнаты вышел Клэй, взял с полки чашку и налил себе кофе. Вероятно, он замерз, в конце концов, он по морозу с ранчо верхом добрался сюда, съездил за доктором Говардом и вернулся обратно в школу.

– Похоже, ты чем-то недовольна, – обратился он к ней. Был ли это озорной огонек в его столь энергичных глазах, которыми он наблюдал за ней?

– Да, – согласилась она. Может быть, Клэй находил данную ситуацию забавной, но она не разделяла его точку зрения.

Клей сделал еще один глоток. После того, как он и док зашли в школу, он снял свое пальто. Его рубашка без воротника открывала достаточно, чтобы под ребристой тканью заметить нижнее белье. Так же как у Сойера, на нем был пояс с кобурой для пистолета, но все же, он заблаговременно отложил свое оружие в сторону, что говорило о хороших манерах.

– Ты, конечно, слышала, что сказал док Ховард, – продолжил он после паузы. – Я мог бы остаться здесь, чтобы позаботиться о Сойере, в то время пока ты некоторое время поживешь на ранчо вместе с Дарой Роуз и девочками. Разумеется, путь к ранчо является очень утомительным, из-за высоких сугробов.

Джим Говард вышел из комнаты Пайпер и вытер руки о тряпку, которая пахла карболовой кислотой.

– Я дал ему небольшое количество настойки, содержащей опий, – сказал он Клэю.

– Теперь он будет спать довольно долго.

Пайпер уперла руки в бока. Она провела в значительной степени бессонную ночь, в течение которой не переставала надеяться и молиться, что кто-нибудь придет, и поможет ей. Ее мольба была услышана, однако проблема была решена лишь частично.

Вероятно, стоило выразиться ясней о созданных для нее сложностях.

– Джентльмены, должна ли я действительно напомнить вам о том, – начала она с достоинством, – что данная ситуация противоречит моей порядочности?

На очень короткий момент на губах Клэя заиграла мимолетная усмешка, но она это заметила, что рассердило ее еще больше. Она была не замужней женщиной, учительницей, в чьей кровати лежал незнакомый мужчина, из-за которого в обозримом будущем могло ничего не измениться. Все ее мечты – муж, дом, собственные дети – могли оказаться под угрозой, и она не сделала для этого ничего предосудительного.

– Я понимаю тебя, Пайпер, – сказал Клэй, выглядя при этом снисходительным старшим братом. –Но ты слышала дока. Сойер сможет убраться отсюда, только когда у него, по крайней мере, хотя бы немного заживет рана.

– Вы определенно могли бы, без риска для здоровья, доставить его в отель, – предложила она отчаянно.

Доктор Говард покачал головой, и также налил себе кофе.

– Это может убить его, – сказал он прямо, хотя и весьма сочувственно.

– Но я уверен, Элоиза не будет против прийти, и помочь позаботиться о нем. У нее есть некоторый опыт работы в качестве медсестры, и таким образом, это воспрепятствует сплетням, которые могут возникнуть вследствие этого.

Что касалось Пайпер, для нее было значительно большим злом, провести даже короткий промежуток времени вместе с Элоизой Говард. В таком случае, она лучше самостоятельно позаботится о беспомощном незнакомце в ее постели.

– Я не могу просить вас об этом, –поспешно запротестовала она. – Миссис Говард должна заботиться о вас и маленькой Мэдлин, – потом она бросила на Клэя немного рассерженный взгляд. – Твоему кузену требуется мужчина, который обеспечит ему уход, – она вытащила Сойера МакКетрика из леденящего холода в тепло, очистила его рану и также позаботилась о его лошади. Но она совершенно точно не смогла бы ему помочь в использовании ночного горшка. Об этом речи быть не могло.

– Я сделаю все, что смогу, – пообещал Клей.

– Но Дара Роуз, со дня на день ожидает рождения нашего ребенка, и я не могу оставить ее на ранчо одну, где кроме как от девочек помощи ждать не от кого. Однако, как только погода улучшится ...

Он умолк, когда заметил, как щеки Пайпер запылали от бессильной ярости.

Она могла настоять на том, чтобы самой поселиться в гостинице, пока Сойер не восстановится на столько, что сможет покинуть школу. Но это значило бы, что он останется здесь совсем один. И это, когда он находился в критическом состоянии, даже если док не показал, насколько все плохо. А если ему станет хуже?

Кроме того, гостиничный номер стоил денег, и даже здесь, на все еще довольно диком западе, действовала установка не сдавать комнаты одиноким женщинам. Разве только, если речь шла о дамах, которые предоставляли развлекательные услуги клиентам мужского пола, которые входили в отель под покровом темноты, через заднюю дверь и так же покидали его.

– И, пожалуй, это очевидно, – настаивала Пайпер, – что я не могу спать в своей постели.

«И ни один порядочный мужчина никогда не захочет взять меня в жены, так как всегда будут иметься сомнения по поводу моей морали, хотя я не сделала ничего плохого».

Доктор Говард встал перед ней и по-отцовски положил руку ей на плечо.

– Я обеспечу вас всем, в чем вы нуждаетесь, – заверял он ее. – И я буду приезжать так часто, как смогу. Я уверен, Клэй будет делать также.

Тот кивнул, смотря в окно, и с озабоченным выражением лица наблюдал за непрекращающимся снегопадом.

– Я должен вернуться к Даре Роуз, – объяснил он.

Пайпер могла лишь посочувствовать ему. Таким образом, их собственное положение было таким же несуразным, Дара Роуз сейчас нуждалась в Клэе, и то же самое можно было сказать о детях. Эдрина и Харриет были необычайно смышлеными, но по-прежнему маленькими, и никто от них не ожидал, что они поймут, как нужно действовать, если у их матери наступят родовые схватки.

– Отправляйся домой, Клэй, –сказала она мягким голосом. – И передавай от меня привет Даре Роуз и конечно, детям.

Глаза Клэя, казалось, стали еще серьезнее, чем раньше и он долго смотрел ей в глаза, прежде чем, наконец, неохотно кивнул и пообещал:

– Я заберу Сойера с собой, как только док одобрит это. Я очень ценю это, Пайпер. Я не стал бы просить тебя об этом, но ...

– Я прекрасно понимаю, – ответила она, когда у него больше не нашлось слов. И она на самом деле очень хорошо понимала, какого ему было. Клэй и Сойер были кузенами, между ними были такие же родственные отношения, как у нее и Дары Роуз. Это воспринималось так, будто они являлись родными сестрами, и соответственно, чувствовали связь между собой.

Снег снова начал идти сильнее. Док Говард допил свой кофе, сложил свою сумку и еще раз осмотрел Сойера, а затем направился обратно домой. Ранее он заверил Пайпер, что до наступления вечера зайдет еще раз и спросил, что должен принести для нее.

– Одеяла, – ответила она немного смущенно. – И керосин для моей масляной лампы и любого рода медикаменты, которые могу понадобиться пациенту.

Клэй еще раз проверил лошадь Сойера, затем попрощался и поскакал назад на ранчо. Спустя несколько шагов он растворился в белом вихре. И внезапно Пайпер снова осталась наедине с Сойером МакКетриком, который, естественно, не мог оказать ей никакой помощи.

Док действительно сдержал свое слово и позже днем на самом деле вернулся, хотя погода становилась хуже и хуже. Он принес ей запас опиесодержащей настойки, банку керосина, больше карболовой кислоты, а также несколько теплых одеял, которые были завернуты в ткань, чтобы не промокли. Кроме того, он вновь осмотрел Сойера. Хотя тот все еще спал, его сердцебиение стало сильнее, чем раньше и дыхание казалось, давалось ему легче.

Док Говард дал Пайпер еще несколько указаний, и затем снова быстро ушел. Скоро начались бы сумерки и сделали бы его довольно короткое путешествие по снегу до дома еще более обременительными, чем это было в любом случае.

Пайпер поблагодарила его и попросила поприветствовать от нее Элоизу и Мэделин. Из окна, она наблюдала, как доктор сел на мула и ускакал. Когда он скрылся из виду, она почувствовала себя еще более одинокой, чем когда-либо. Она срочно должна была чем-нибудь заняться.

Таким образом, она еще раз основательно вытирала уже чистую доску и прошлась с тряпкой над каждой поверхностью классной комнаты, на которой только могла собраться пыль.

Затем она наполнила керосином масляный светильник, выпила еще кофе и подбросила древесину в печь.

Перед отъездом Клей заверил ее, что за лошадь Сойера не следует беспокоиться до следующего утра. Так что теперь, у нее было на одну заботу меньше и всю остальную часть дня и ночи она может оставаться в доме, где было, по крайней мере, в некоторой степени тепло. Сквозь щели в полу внутрь проникал холод, однако в настоящее время это нельзя было исправить. Дополнительные одеяла, которые принес док Говард, она положила рядом с печью на полу, чтобы устроить импровизированную кровать. Ей оставалось только надеяться, что мыши впали в зимнюю спячку и оставят ее в покое.

Когда снаружи стало темнеть, она зажгла керосиновую лампу и попыталась приободрить себя, представляя, как будет выглядеть украшенная рождественская елка, которая сейчас стояла в ведре с водой, прислонившись к противоположной стене. Зеленые иголки и слабый аромат сосны немного утешил ее и отвлек от сложившейся ситуации. Когда она подумала о том, что ее ученики, вероятно, были заняты попытками выучить наизусть рождественские стихотворения, ей даже удалось улыбнуться.

Через десять дней наступит сочельник, который в этом году выпадал на пятницу, это означало, что занятия – при условии, что погода снова не сыграет главную роль – будут закончены в обед и вскоре после этого начнется празднование. После церемонии они все вместе будут петь колядки. Бакалейщик обещал пожертвовать апельсины и мятные палочки для детей, а родители хотели принести пироги, пирожные и печенье.

Для некоторых детей было достаточно рождественского торжества, но все тринадцать учеников равным образом радовались празднику.

Так тихо, словно призрак, она подошла к окну и посмотрела на улицу, ее настроение снова ухудшилось, потому что снег пошел с новой силой.

***

Он почувствовал боль, которая, в конечном счете, вывела его из бессознательного состояния.

Сойер пришел в сознание от беспощадной агонии, было ощущение, будто кто-то вогнал ему копье в левое плечо.

Его желудок судорожно сжался, и на мгновение, он вернулся на заснеженную дорогу, не в состоянии обнаружить нападавшего, пока напрасно цеплялся за свой кольт. Во время движения он замер, потому что не обнаружил на своем бедре никакого кольта. Вместо этого, его пальцы нащупали свою собственную обнаженную кожу. Мужчина попытался сориентироваться.

Он находился в темноте, в слегка прохладном помещении. В воздухе витал слабый аромат цветочных духов, что вероятно значило, что где-то поблизости находилась женщина. Несмотря на непрекращающуюся боль, которая в настоящее время ослабла до зудящего горения, эта мысль вызвала у него улыбку, и он открыл глаза.

Не существовало такой ситуации, которую не могло улучшить присутствие женщины.

Зажмурившись, ему удалось немного приподняться, не в последнюю очередь благодаря подушке под его головой. Через единственное окно, которое в лучшем случае заслуживало называться отверстием, в помещение проникал слабый свет. По танцующим теням на стеганом одеяле он понял, что все еще неизменно сильно шел снег.

– Привет? – крикнул он в темноту.

Через мгновение в дверях появилась женщина. Она держала в руке мерцающую масляную лампу – изящная, очаровательно выглядящая женщина с темными волосами, которая производила на него очень сдержанное впечатление.

Каким-то образом она выглядела знакомо, но Сойер не знал, где мог видеть ее раньше.

– Ах, вы очнулись, – сказала она, озвучивая лишь очевидное. Она оставалась на некотором расстоянии от кровати, как будто боялась, что он схватит и притянет ее к себе. То, что она могла такое о нем подумать, немного раздосадовало его.

– Вы голодны?

– Нет, – ответил он. Несмотря на то, что его желудок был пуст, он все еще не мог справиться с болью, которая разбудила его.

– Как там моя лошадь?

В свете масляной лампы он увидел улыбку женщины. Она была красива, хотя, возможно, немного слишком худа. Ее талия казалась настолько узкой, словно заборная планка, слишком высокой она тоже не была.

– О вашей лошади очень хорошо позаботились, – сказала она. – Вы чувствуете боль? Доктор оставил мне настойка опия, в случае если вы захотите принять немного.

Судя по горьковатому привкусу, он принял как минимум одну дозу лекарственного средства, и, безусловно, не хотел принимать вторую. Вещество на самом деле состояло не более чем из очищенного опиума, который вызывал страшные кошмары и затуманивал разум.

– Я в порядке, – ответил он.

Она не сдвинулась с места.

У Сойера были размытые воспоминания о том, как он был ранен, и как упал с лошади. Но все же не был уверен, выдел ли своего кузена Клэя наяву, или же это был сон. Тем не менее, мужчина очень хорошо помнил, что его осматривал врач. Шарлатан влил ему жидкий огонь в дыру, которая зияла в его плече, после чего он громко кричал.

– У вас есть имя? – спросил он.

Она невольно напряглась, пока он размышлял, были ли ее глаза темно-синего или скорее темно-коричнево цвета. В свете масленого светильника, невозможно было узнать наверняка.

– Конечно, у меня есть имя, – бросила она ему немного резковато. – У вас разве нет?

Услышав ответ, Сойер усмехнулся. Вероятно, будет не так-то просто втянуть ее в дискуссию.

– Сойер МакКетрик, – сказал он, кивая ей. – Я кузен Клэя МакКетрика и возьму на себя его должность маршала.

– Вот как, – ответила она и осталась стоять в дверях. – Не самый лучший способ первого появления, не так ли?

Он снова рассмеялся, хотя для этого требовалось больше сил, чем у него на самом деле было.

– Да, мэм, можно и так сказать.

– Пайпер Сент-Джеймс, – продолжила она без видимой связи.

– Что, простите?

– Вы спрашивали меня, о моем имени, – последовала короткая тишина, в которой она подняла масляную лампу чуть выше. Когда девушка разглядела, что он лежал в постели без рубашки, снова опустила светильник. – Вы можете обращаться ко мне мисс Джеймс.

– Большое спасибо, – Сойеру нравился этот разговор, даже если он сам не слишком способствовал ему. – И спасибо, что заботитесь о моей лошади ... и что спасли мою жизнь, если не ошибаюсь.

При этих словах, мисс Сент-Джеймс выпрямила спину, тем не менее, она не могла быть выше ста шестидесяти сантиметров, и весить больше его седельной сумки.

– Я не могла оставить вас снаружи в снегу.

Судя по ее интонации, она именно это имела в виду.

– Что ж, в противном случае, вам пришлось бы каждый раз, покидая дом, перешагивать через меня, – пошутил он. – Это определенно было бы непрактично.

Ему показалось, будто он увидел ее улыбку, но не мог с точностью этого утверждать, так как она держала лампу таким образом, что ее лицо в большей степени оставалось в тени.

– Где я нахожусь? – спросил он, когда она не ответила.

– Вы находитесь в школе Блу Ривер, – сказала мисс Сент-Джеймс. – Я здесь преподаю.

– О, я вижу, – пробормотал он, хотя в темноте, кроме как на ощупь ничего не мог распознать и ни в чем не был уверен, собственно, как и в его следующем вопросе.

– Был ли здесь Клэй? Или это только мое воображение?

– Он был здесь, – подтвердила она. – На данный момент он вернулся домой, так как его жена ждет ребенка, и он не хочет оставлять ее одну слишком надолго. Но как только позволит погода, он приедет сюда снова.

В течение некоторого времени Сойер молчал, пытаясь собрать все свои силы и сделать глубокий вдох, не смотря на внезапную боль.

– Вам не нужно меня бояться.

– Я не боюсь, – заверила она, по-прежнему оставаясь на приличном расстоянии от него.

– Я не могу обижаться на вас за это, – продолжил он и закрыл глаза, чтобы побороть головокружение. Боль распространялась все дальше и ему казалось, что все вокруг вращается.

– Настойка с опиумом стоит на ночном столике, – сказала она с интонацией, в которой слышалось беспокойство о том, что она, очевидно, увидела больше, чем хотелось. – А ночной горшок вы найдете под кроватью.

– Я запомню это, – сказал он и скривил рот.

– И, вы уверены, что не хотите есть?

– Может быть позже, – еле выговорил он.

Он ожидал, что теперь она уйдет, но заметил ее нерешительность.

– Вы звали кого-то по имени Джози, – сказала она. – Если погода улучшится, мы могли бы послать весточку этой Джози, чтобы она знала, что вы получили травму.

Сойер слишком быстро раскрыл глаза, после чего комната снова начала вращаться.

– В этом нет необходимости, – выдавил он и почувствовал горькую иронию, так как представлял себе, что произойдет, если Джози узнает о его неудаче.

Она была очень привлекательной женой его бывшего работодателя и не оставляла никаких сомнений в том, что хотела от Сойера больше, чем просто покровительство и вежливую беседу. Это был не первый раз, когда он сталкивался с этой проблемой. Очень часто жены предпринимателей подходили к нему с однозначными предложениями, иногда даже их сестры и дочери. Но ему всегда удавалось избегать романтических столкновений – пока он не встретил Джози.

Он желал ее. Поэтому приехал в Блу Ривер, чтобы временно взять на себя должность Клэя.

Только так он мог избежать искушения, которое исходило от этой женщины. Только таким образом мог воспрепятствовать допущению какой-либо глупости.

Он сбежал как раз вовремя.

Или вероятно, все же, нет?

Возможно, стрелок являлся одним из подчиненных Генри Ванденбурга, одного из его бывших коллег, которому заплатили за то, чтобы Сойер гарантировано навсегда оставил в покое жену пожилого мужчины.

В этом был смысл. Ванденбург был богатым и могущественным, и не побоялся бы убрать соперника с пути. Но даже для него это было связано с большим риском, чтобы заказывать убийство внука Ангуса МакКетрика. Дедушка Сойера и Клэя, которому принадлежала половина Аризоны, даже в преклонном возрасте был одарен природной силой, и это относилось так же к его четырем сыновьям. Холт, Рейф, отец Сойера Кад и отец Клэя Джейб все были законопослушными гражданами, счастливо женаты и благословлены детьми и даже внуками. Они были богаты, и каждый имел процветающие ранчо. Преждевременная смерть любого члена клана МакКетрик вызвала бы гнев, как при легендарном Эрпе. Ванденбург слишком хорошо это знал. Наконец, это было одной из причин, почему он принял на службу Сойера, в качестве собственного телохранителя.