Текст книги "Чистая работа"

Автор книги: Линда Ла Плант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Глава 20

Вот уже больше недели в лаборатории судебной экспертизы не прекращалась работа. С перепачканного кровью алтаря взяли больше шести разных образцов ДНК, их, скорее всего, было гораздо больше, но камень обработали дезинфицирующим средством. Удалось установить, что черными мусорными пакетами из одной и той же упаковки обмотали не только тело Рашида Барри, но и мертвого ребенка, найденного в канале. А это убийство тоже было связано с Каморрой. Пятна спермы на простынях тоже проверили на ДНК. Два совпали с образцами, взятыми с тела изнасилованной и убитой Карли Энн: один принадлежал Идрису Красинику, принадлежность другого установить не сумели. Непонятно было также, чей отпечаток пальца нашли в «рейндж-ровере».

Теперь у следственной бригады были все улики против Каморры, но где был он сам, оставалось пока неясным. Обуглившиеся документы пестрели сотнями цифр, но не было ни единого банковского счета на имя Каморры, а в банке Пекэма сказали, что у них нет клиента, соответствующего его описанию. Отдел по борьбе с наркотиками получил подробные сведения о нем; в аэропортах каждый день арестовывали контрабандистов и предполагаемых нелегальных иммигрантов, поэтому аэропортам было предписано сотрудничать со следственной бригадой и немедленно сообщать о любом человеке, который мог иметь отношение к делу. Во всех аэропортах ужесточили меры безопасности, а это значило, что Каморра по-прежнему скрывается где-то в Соединенном Королевстве.

С фотографий, которыми была увешана информационная доска, смотрели мертвые, все они были соединены между собой толстыми красными линиями. Чем дальше, тем больше казалось, что эта головоломка не поддается решению.

Ленгтон постоянно пребывал в состоянии плохо скрываемого бешенства. То и дело он срывался, кричал на подчиненных, дергал их надо и не надо. В справке о вскрытии тела Сикерта было сказано, что умер он в результате отказа работы органов и хронического заболевания сердца. Его погубила серповидно-клеточная анемия. Анна взглянула на приколотую к доске фотографию Сикерта и перевела взгляд на снимок ребенка, найденного в канале. Вдруг в голове у нее мелькнула одна мысль, и она взяла в руки папку с материалами по делу Сикерта. Внутри папки в пластиковом конверте хранилась стертая на сгибах небольшая квадратная фотокарточка женщины с двумя детьми.

Анна взяла конверт и пошла посоветоваться с Ленгтоном.

– Не знаю, есть ли тут какая-нибудь связь, только вот мальчик на этой фотографии того же возраста, что и тот, которого нашли в канале, – сказала она.

Ленгтон посмотрел на нее.

– У нас теперь есть ДНК Сикерта, – продолжила Анна, – а ведь мы как раз ломали голову над тем, почему Сикерт защищал этих двух детишек.

– Так он все равно их не защитил.

– Но отвез же он их в детский дом. Что, если Каморра прибрал к рукам и детей Сикерта? Тогда появляется мотив для…

– Хорошо, проверяй, но толку от этого все равно будет мало, еще одну непонятную связь установим, вот и все!

Анна вышла от него с намерением тут же начать проверку, хотя, как сказал Ленгтон, даже если бы и удалось доказать, что ребенок связан с Джозефом Сикертом, это никак не поможет им найти Каморру.

Только Анна опустила трубку телефона, как он зазвонил снова. Это была Элисон из отдела по защите детей.

– Я хочу вам сказать, что мы хорошо продвинулись с Китом, – начала она. – Нашли и приемную мать, которая согласилась забрать обоих ребятишек. Она часто приходит к ним, осваивается, знакомится и заберет их домой к концу недели.

– Можно мне приехать, поговорить с ним?

– Да, вот поэтому я и звоню. Только не забывайте, что улучшения пока очень слабые. Слишком долго говорить с ним нельзя, а если он сильно разволнуется, то разговор придется отложить.

Опуская трубку на рычаг, Анна почувствовала, как по руке у нее бегут мурашки. Не теряя времени, она поспешила к Ленгтону и сообщила ему эту новость.

Он вздохнул:

– Ладно. Хочешь, чтобы с тобой кто-нибудь поехал?

– Думаю, что никого не нужно, мы с ним уже виделись.

– Ну, счастливо, – сказал он и снова уткнулся в бумаги.

Ленгтон читал показания сокамерника Эймона Красиника – Кортни Ренсфорда. Им все никак не удавалось установить, кто же навещал его в тюрьме. Он упорно отказывался давать хоть какую-нибудь информацию, твердил только, что не знает этого человека, и даже смерть Эймона не вразумила его. Ленгтон вызвал Гарри, велел ему взять Брендона и попробовать еще раз.

– Он талдычит, что не знает этого парня, и сам удивился, когда к нему кто-то пришел. Отрицает, что ему приносили отраву. Надо бы его прижать покрепче. Его будут судить как преступника категории А – за то что помог Красинику убить Мерфи; значит, ему светит от двенадцати до двадцати лет. А если к этому добавить срок, который светит ему за отраву, получится, что за решеткой ему сидеть и сидеть.

Гарри покачал головой:

– Не знаю… Этим сволочам… Им все по фигу. А почему бы и нет, собственно? Трехразовое питание, спортзал, телевизор, даже компьютерные курсы…

– Иди-иди, Гарри, – прервал его Ленгтон.

Элисон встретила Анну в приемной и сказала, что Кит сейчас в игровой комнате. Она была просторнее, чем та, где они встретились в первый раз. Кругом лежали игрушки, а в одном углу была установлена игровая приставка. Анна сначала не поверила своим глазам: Кит стоял за пультом вместе с другим маленьким мальчиком, оба радостно вопили, поглощенные игрой.

– Кит, не хочешь посидеть, поговорить с Анной?

Кит не мог оторваться от игры, прыгал, хлопал в ладоши – выиграл! Когда он обернулся, Анна увидела, что глаза у него блестят от радости, а щеки горят от волнения.

– Эта тетя работает в полиции, – сказала Элисон. – Она тебе кое-что принесла.

– Что? – спросил он любопытно, как всякий ребенок.

Анна присела за маленький стол. Элисон пододвинула детский стул для Кита, но он стоял, переминаясь с ноги на ногу.

– Что вы принесли? – повторил он.

Анна вынула черный пластиковый значок, очень похожий на настоящий.

– Это значок детектива, Кит, как у полицейских. Только такие носят не полицейские в форме, а те, которые ходят в обычной одежде. А еще я привезла тебе записную книжку и карандаш, чтобы ты все записывал.

Кит сел, покрутил в руке значок и открыл записную книжку.

– Это когда ты допрашиваешь человека, которого подозреваешь. Надо всегда все записывать, чтобы ничего не забыть.

– А наручники у вас есть?

– Знаешь, я могу их тебе принести, только сначала тебя нужно проверить, чтобы узнать, сможешь ты быть детективом или нет. Мне нужно знать, сумеешь ли ты арестовать человека.

Он кивнул.

– Ты знаешь, что это значит – арестовать кого-нибудь?

– Да… Это значит задержать плохого человека.

– Правильно, вот как раз это я и хотела сказать! Ты с ним разговариваешь – это называется допрос – и все записываешь вот в этот блокнот. А потом, если этот человек плохой, ты его арестовываешь.

– Наручники надеваешь!

– Правильно! А как ты думаешь, получится из тебя хороший детектив?

– Да, у меня же значок есть!

– Да, есть.

– А в полицейской машине мне можно поездить?

– Посмотрим. Мы с тобой поговорим, и, если ты ответишь на мои вопросы, я подарю тебе наручники и покатаю в машине.

– А пистолет у меня будет?

– Нет, у детективов нет пистолетов, они есть только у специальной команды.

Анна ничего не понимала: все шло слишком уж гладко. Она велела ему открыть записную книжку, приготовиться записывать и начала:

– Ты знаешь каких-нибудь плохих людей?

Он как-то странно посмотрел на нее, и она подумала, не слишком ли рано задавать ему такие вопросы.

– Или вот что… расскажи, в каком доме ты был, до того как попал сюда. Или расскажи, в каком доме, по-твоему, могут жить плохие люди.

Кит слегка разволновался, стал крутить в пальцах карандаш и спросил:

– Как пишется «детектив»?

– Пиши как сумеешь. Это будет твой тайный код. Мы часто пишем слова не так, как правильно.

И он начал писать, высунув от усердия кончик языка и сосредоточенно выводя букву за буквой.

Гарри Блант и Фрэнк Брендон ждали в отделении для посетителей, в комнате, где адвокаты беседовали со своими клиентами. Из мебели в ней было всего три стула и стол. Дверь была наполовину из стекла, так что полицейские могли видеть, что происходит, но не слышали разговор. Высоко в углу висел динамик, маленькое окно почти под потолком закрывала решетка.

– Ну, как будем действовать? – тихо спросил Брендон.

– Как договорились: выкладываем все напрямую. Что, теперь сомневаешься?

– Нет, сейчас проверим, правильные ли роли мы играем.

– Ну, опять завел свою… – Гарри не договорил, потому что в коридоре раздались шаги.

Кортни Ренсфорд оказался здоровенным детиной с квадратными плечами и торсом культуриста. Он опустился на стул, и конвойные сняли с него наручники.

– Спасибо, что согласился с нами поговорить, – вежливо начал Брендон.

Конвоиры вышли, и Ренсфорд пожал плечами:

– Хоть какое-то развлечение, а то со скуки можно подохнуть. Ну, о чем будем беседовать?

Когда Брендон открыл записную книжку, Ренсфорд добавил:

– Если об Артуре Мерфи, то я ни слова не скажу, так и знайте. Я уже со счета сбился, сколько раз меня про него спрашивали. Почему не сказать как есть – туда ему и дорога? Подонок этот сидел за изнасилование, больной был на всю голову.

– Не могу с вами не согласиться, – искренне сказал Гарри.

– И меня же за это под суд, идиоты! – Кортни поиграл мускулами.

– Ты знаешь, что Эймон Красиник умер?

– Знаю. Все равно был ненормальный.

Брендон кашлянул и подался вперед:

– Ты получишь от двенадцати до двадцати лет, за соучастие в убийстве Артура Мерфи. Но я хочу расспросить тебя о другом дельце, по которому тебе еще и добавят.

– Что такое?

– Убийство Эймона Красиника.

– Стой! Это с каких же пор?

– Так вот, я хочу поговорить… – начал Брендон.

– О чем еще, черт возьми?

– …о том, как ты давал яд Эймону Красинику.

Гарри забарабанил пальцами по столу:

– Я был с ним, когда он умирал. Он сказал, что ты давал ему дурман. Это яд, и очень сильный яд.

– Сказал он, как же! Лежал как бревно и в стену смотрел и больше ничего не мог. Ты мне тут не впаривай!

– У нас есть его заявление и результат вскрытия. Яд ему давали в тюрьме, а сидел он в одной камере с тобой. Мы знаем, что к тебе кто-то приходил и, скорее всего, передавал…

– Не верю я что-то в это, начальник.

Гарри погрозил пальцем:

– Лучше поверить, потому что за Артура Мерфи на тебя много чего набирается – на десятку легко потянет! А я хочу тебе помочь. Мне всего-то и нужно узнать правду. Кто к тебе приходил и что передавал?

– Господи, да я его и не знал совсем! Офицеры мне кивнули – мол, кто-то пришел. Кто, не сказали. Я подумал: адвокат, наверное, и вот, как сегодня, решил, что ладно, все повод лишний раз из камеры выйти проветриться.

– Превосходно, Кортни, только Эймон Красиник умер, и тебе предъявят обвинение в убийстве.

– Ни черта мне не предъявят!

– Считай, что уже предъявили.

Кортни сидел, качая головой. Мышцы рук напряглись, так что казались вырезанными из черного дерева, потом он начал щелкать костяшками пальцев. Похоже было, что они на правильном пути: на лбу у него заблестели мелкие капли пота.

– Мне кажется, тебе предложили деньги или что-то другое, ценное для тебя, чтобы ты передал яд Красинику. Да, кстати, со дня на день арестуют одного типа по фамилии Каморра. Слышал о таком?

Кортни пристально на него посмотрел.

На самом деле они понятия не имели, где искать Каморру, не говоря уже о том, чтобы его арестовать, но Гарри вдохновенно продолжал:

– Он торгует наркотиками, а еще привозит сюда нелегальных иммигрантов. Денег у него полно, связей тоже. Он хотел, чтобы Мерфи умер, потому что Мерфи собирался на него заявить.

Кортни сглотнул и покачал головой:

– Не знаю я об этом ничего, говорю тебе, не знаю.

– А Каморру-то этого знаешь? Клинтона Каморру?

Вдруг Кортни закрыл лицо руками:

– О черт, черт…

– Родственники в Уганде остались?

Кортни потер переносицу, в глазах его заблестели слезы, и он кивнул.

– Очень надеюсь, что это не дети, – сказал Гарри, – сам ведь знаешь, что Каморра с детьми делает. Читал про труп мальчонки? Ну, которого нашли без головы, в черном мусорном мешке на Риджентс-канале? Это он мальчишек для извращенцев поставляет. Так что я очень надеюсь, Кортни, что твоих детей этот поганец сюда не привезет. Ну что, теперь будешь рассказывать?

Кортни хлопнул ладонью по столу:

– Да. Да, расскажу!

Ленгтон внимательно слушал голос Анны по телефону и почти не верил тому, что она говорит.

– Радость моя, да мы ему целую колонну подгоним, если захочет!

Он послушал еще, потер лицо:

– Все, что тебе понадобится. Не торопись, мы ведь только-только сдвинулись с места.

Ленгтон вернулся в комнату следственной бригады в очень приподнятом настроении, тут же вошли Брендон и Гарри. Гарри махал в воздухе листом бумаги.

– Ну, что у вас? – нетерпеливо спросил Ленгтон.

Радуясь, как дети, Гарри и Брендон пересказали ему свой разговор.

Кортни не врал, когда говорил, что не знает, кто к нему приходил. Однако он умалчивал о том, что посетитель пришел к нему с деловым предложением. Он сказал, что работает на одного человека с очень большими связями и этот человек за маленькую услугу может привезти в Англию его жену и двоих детей.

Гарри поднял вверх два пальца:

– Нужно было передать Эймону Красинику два кокосовых кекса.

– Что-что? Два кекса?

– Кокосовых кекса, – вставил Брендон.

– Ему сказали, что от них Красиник будет заторможенным. Кортни должен был сказать, что это передача от брата. Потом он должен был помочь Красинику с Артуром Мерфи – обставить все так, как будто в тюрьме случилась драка. Но бедолага до того нажрался этой джимсоновой травы, что совсем озверел и перерезал Мерфи горло прямо в тюремном дворе!

Ленгтон посмотрел на довольную парочку и пожал плечами:

– С ума сойти. Но нам-то что с этого, кроме новости о кексах? Мы знали, что этот гад и здесь отметился, а это только лишнее подтверждение…

Брендон снова поднял руку:

– Это еще не все. Понимаешь, Кортни до сих пор ждет новостей о своих детях – ну, когда их сюда доставят, как устроят. Мы ему прозрачно намекнули о делишках Каморры и посоветовали молиться, чтобы их не привезли в Англию.

– Мы уж расстарались, – добавил Гарри. – Сказали, что вот-вот арестуем Каморру и все такое, и вот что он нам дал. Это номер мобильника. Он сказал, что звонил два раза и говорил с человеком, который сказал ему, что все идет по плану. Вот почему он согласился помочь Красинику убить Мерфи и отказывался давать показания. Ради своей жены и детей!

– О господи, так этот номер что, еще действующий?

– Похоже, потому что Кортни до последнего молчал об этих кексах. Мы велели ему не звонить, пока не поймаем этого мерзавца.

– Он его описал?

– Да. Хорошо одет, рост больше шести футов. Был в сером костюме, белой рубашке, выглядел впечатляюще. Кортни сказал, что поначалу принял его за адвоката.

Ленгтон хлопнул в ладоши – похоже, дело близилось к завершению.

Номер мобильника оказался действующим, но имя владельца выяснить не удалось – счет мог пополнить любой человек. Тогда они обратились в подразделение Скотленд-Ярда, которое занималось прослушиванием телефонов, и там обещали попробовать установить местонахождение владельца.

Анна чувствовала, что силы у нее на исходе: она сидела с Китом уже часа полтора. Набравшись терпения, она медленно вытягивала из него все новые и новые подробности. Ни разу Анна не упомянула ни о его матери, ни о Сикерте, говорила только о «плохих людях», которых он мог бы арестовать и которых они пойдут и найдут, если только он подскажет, где они живут. Она называла районы, наименования которых были напечатаны на автобусных билетах, найденных у Сикерта, – Тутинг, Клапам, – но на это не последовало никакой реакции. Пекэм она не стала называть, потому что не хотела лишний раз травмировать мальчика. Вместо этого она задавала простые вопросы: большой ли это дом, есть ли там сад, машины. Кит отвечал, что там есть собака, она сидит на цепи, но породу назвать не сумел; они немного поговорили о собаках, а потом она снова очень осторожно вернула его к рассказу о доме. Он описывал ей другой дом, не тот, что они видели в Пекэме. А значит, Кита возили куда-то в другое место.

Ни Риджентс-парк, ни Хэмпстед, ни Кройдон, ни Мейда-Вейл, ни Килберн, ни Чокфарм не вызвали у него никакого отклика, и Анна начала называть более удаленные от Лондона места. Ответ нашелся, когда мальчик спросил, можно ли на патрульной машине поехать в один парк. Там есть водный аттракцион и тир, в котором стреляешь и вода брызгает прямо в лицо.

Анна спросила, на чем его привозили в дом, на автобусе или на поезде.

– По автомобильной дороге, – последовал ответ.

Игра уже начинала надоедать ему, и он спросил, скоро ли ему привезут наручники.

Тут Анне помогла молодая воспитательница, она слушала весь их разговор.

– Может быть, Чессингтон? Там есть похожий парк.

– И зоопарк, – добавил Кит и рассказал о том, как кормят пингвинов, и вспомнил, что там есть мартышки, шимпанзе и два тигра.

Ленгтон внимательно слушал. Анна была уверена, что второй дом Каморры был где-то недалеко от Чессингтона. Ленгтон спросил, говорила ли она мальчику о Каморре. Анна ответила отрицательно. Она боялась напомнить ему о насилии, которое ему пришлось пережить, – он мог замкнуться и не стал бы отвечать на вопросы.

Ленгтон в свою очередь рассказал ей, как им удалось раздобыть номер мобильного телефона, который может иметь отношение к Каморре. Они нашли полицейского, который говорил с таким же сильным акцентом, как Кортни, и сейчас ждали его – он должен будет сыграть роль Кортни, который якобы звонит из телефона-автомата в тюрьме Паркхерст.

Анну переполняли эмоции: лицо мальчика просто светилось, когда его вели к патрульной машине. Офицер в форме приподнял фуражку в знак приветствия:

– Добрый день, сэр!

Кит устроился на переднем сиденье, как настоящий детектив. Анна с Элисон сели сзади. Мальчику разрешили взять полицейскую рацию и изобразили, как будто выходят с ним на связь, называя его «детектив Кит». В зеркале заднего вида Анна видела, как за ними едет полицейская машина без опознавательных знаков.

Телефон звонил очень долго, но все-таки на том конце сняли трубку:

– Да?

Полицейский отлично вошел в роль и заговорил в точности как Кортни – так же низко и хрипло:

– Я в тюряге. На карте минут десять осталось. Новости для меня есть, нет? Мне надо точно знать – тут такие дела творятся! Меня из-за этого придурка Мерфи снова будут судить, понял? Из полиции два урода приходили, наехали на меня с этими кексами для Эймона, слышь?

– Я тебе сказал, что все будет нормально. Ты же знаешь, такие дела быстро не делаются, служба безопасности в аэропортах работает будь здоров как, поэтому действовать надо крайне осторожно. Что, собственно, тебя беспокоит? – Голос спокойный, вежливый, почти без акцента.

– Меня пытаются расколоть про эту траву, говорят, Красиник меня заложил.

– Он не мог этого сделать.

– За что купил, за то и продаю.

По мобильному телефону, похоже, говорили из машины. Сигнал засекли в Эпсоме. Пока продолжался разговор, удалось установить, что автомобиль едет в районе ипподрома. Эпсом граничит с Чессингтоном – получалась довольно большая территория. И там, и там есть дома, которые стоят в отдалении от дороги, ко многим ведут скрытые подъезды, серьезная служба безопасности тоже не редкость. Описание Кита было весьма приблизительным, но через пять минут ничего другого у них уже не осталось, потому что разговор прервался.

Ленгтон не мешкая связался с местными отделениями, позвонил и в свое, чтобы ему дали больше людей. Прочесать такой огромный район было делом непростым. Описание дома, данное Китом, передали по рации всем участкам в Чессингтоне, Эпсоме и Лэзерхэде. Ленгтон организовывал поиск. Он просил, чтобы не было никаких сирен, только патрульные машины без опознавательных знаков и крайне осторожные переговоры по рации: наверняка у Каморры есть оборудование, которое легко настроить на частоту полиции. Связались со всеми агентствами по недвижимости, которые работали в том районе, и передали им описание дома. Ленгтон снова был в своей стихии.

Кит говорил без умолку. Он узнавал дорожные указатели с названием «Чессингтон» на автостраде А3, но не мог припомнить, где они сворачивали. Они ехали к парку, а другие машины тем временем обследовали места, которые могли подойти под описание, которое дал Кит.

Ленгтон тоже присоединился к поиску. Он работал вместе с Майком Льюисом, они обследовали район за ипподромом.

– Может, он совсем даже не здесь, – произнес Ленгтон, прикуривая одну сигарету от другой.

– Будем надеяться на удачу, – отозвался Льюис.

Все это было похоже на поиски иголки в стоге сена.

Анна начала волноваться. Кит уже устал, он больше не выглядывал с любопытством из окна, а только возился с рацией. Элисон спросила, не хочет ли он обратно, и он ответил, что хочет кока-колы. Они свернули к торговым рядам, и Элисон вошла в небольшой магазинчик. Она пробыла там всего несколько минут, но Анна нервничала: машина была полицейская с опознавательными знаками. Сама она тоже вышла из машины, чтобы позвонить Ленгтону и сказать, что они возвращаются.

– Мы пока поработаем, – ответил он.

– Знаешь, он описал две машины: одна большая, четырехдверная, другая спортивная, низкая, красная, возможно «феррари».

– Да, да, ворота, будка, большие заборы, большие кусты… – с досадой отозвался он, как будто жалея, что преждевременно дал команду начать поиск.

Анна вернулась к машине и попросила водителя развернуться, чтобы ехать обратно, к автостраде.

Элисон потянулась к Киту:

– Кит, дорогой, подними баночку повыше, а то обольешься!

– Плохой дядя! Где наручники? – сердито закричал он.

Патрульная машина успела развернуться. Они увидели, как из того же магазина вышел мужчина с хозяйственной сумкой. Он вынул из-под мышки «Ивнинг стэндард» и раскрыл ее.

– Плохой дядя! – завопил Кит.

– А ну-ка, проверим, – сказала Анна и приоткрыла дверцу, пока машина притормаживала.

Она попросила Элисон успокоить Кита, водителю велела потихоньку ехать вперед, а сама вышла.

Анна действовала решительно и собранно: открыв свой мобильник, она, пока шло соединение с Ленгтоном, заговорила нарочито громко:

– Джеймс, ты же сам сказал, что заберешь ее из школы! Я в магазине… ну, могу, могу конечно, но она стоит у школы, ждет!

Мужчина, читая газету на ходу, за торговыми рядами свернул налево. Он мельком взглянул на Анну, но принял ее, должно быть, за полоумную домохозяйку.

– Что у тебя? – раздался в трубке голос Ленгтона.

– Возможно, вышли на цель – мальчик очень разволновался. Футах в десяти от меня, иду за ним, поворачивает в тупик на Эдж-лейн. Маленького роста, темнокожий, в костюме, очки без оправы.

Анна бурно жестикулировала, как будто спорила со своим собеседником, а мужчина тем временем выехал из тупика. Он притормозил, дал проехать велосипедисту, потом повернул налево и уехал. Анна передала описание машины: «мицубиси», цвет черный, регистрационный номер 345-А.

Она перешла дорогу, патрульная машина развернулась, и она села на место. Кит окончательно раскапризничался, беспрестанно требовал наручники, твердил, что хочет поймать плохого дядю, арестовать его. Анна взяла рацию и включила ее:

– Теперь слушай. Сейчас будет очень, очень интересно.

В рации послышалось:

– Видим цель, проезжает мимо садового центра Чессингтон. Прием!

Ленгтон смотрел, как Майк изучает карту; машину засекли на дороге А23, по направлению к Редхиллу. Цель теперь вели, передавая ее от одной патрульной машины к другой. Водитель проехал по большому кругу и вырулил на Редхилл-лейн. Не подозревая, что его ведут и спереди, и сзади, он проехал несколько миль и свернул на подъездную дорогу к большому дому с воротами. Ворота автоматически открылись, послышался лай собаки.

Ленгтон связался по рации с Анной: она, Элисон и Кит должны пересесть в машину без опознавательных знаков. Потом им нужно проехать, не останавливаясь, мимо этого дома и двигаться дальше, пока не увидят открытую калитку, где он будет их ждать.

Кит развеселился: ему понравилось пересаживаться из машины в машину и, как сказала Анна, играть в тайных агентов. Элисон села рядом с ним на заднее сиденье.

Анна обернулась к нему:

– Сейчас мы проедем мимо дома, о котором ты нам рассказывал. Мы будем ехать не останавливаясь, потому что иначе плохой дядя может сбежать. Понимаешь?

– Да, – ответил мальчик, сжимая в кулачках наручники.

Через десять минут они были на Редхилл-лейн. Они проехали мимо автоматических ворот и большого забора, о которых говорил мальчик. Водитель сбросил скорость – останавливаться они не могли, чтобы не сорвать весь план, но в этом не было необходимости. Кит разрыдался так, что, казалось, сердце выскочит из его маленькой груди, и начал повторять:

– Плохие дяди, плохие дяди обижали меня здесь…

Ленгтон ждал у калитки, как и обещал, и, как только машина подъехала к нему, он открыл дверцу. Элисон держала Кита на руках.

– Вы занимаетесь этим арестом, детектив? – серьезно спросил Ленгтон мальчика.

Кит молча посмотрел на него: ему опять было страшно, он не мог больше играть в эту игру.

Ленгтон склонился к нему:

– Кит, послушай, все будет хорошо. Я тобой очень горжусь и обязательно скажу, чтобы тебя наградили за храбрость и за то, что ты нам помог.

У Ленгтона в душе все перевернулось, когда мальчик, отведя в сторону мокрые глаза, хриплым от слез голосом ответил:

– Спасибо.

В патрульной машине Кита с Элисон отправили обратно в Лондон. Элисон была под сильным впечатлением от того, как слаженно все работали. Мальчик сидел молча, по его щекам бежали слезы, он не отрываясь смотрел вперед, в руке он так и держал наручники, которые хотел надеть на плохого дядю.

Теперь все думали об одном и том же: а тот ли это плохой дядя?

За домом установили наблюдение, Ленгтон развернул оперативный штаб в ближайшем полицейском участке, чтобы выяснить, сколько в доме жильцов, и разработать план, как лучше попасть внутрь. Скоро начнет темнеть. Он распорядился, чтобы над домом пролетел вертолет, оборудованный инфракрасной камерой: лучше наперед знать, что их там ждет.

Участок оказался довольно обширным, дом стоял в самой его середине, окруженный примерно акром густого леса, в глубине которого был вырыт небольшой пруд. Они уже знали, что дом охраняют собаки, но на цепи или нет, было неизвестно. Рядом с двухместным гаражом стоял красный «феррари», а около него «мицубиси».

Ленгтон курил в коридоре, когда к нему подошла Анна.

– Только здесь и можно курить, чтобы сигнализация не срабатывала, – буркнул он.

– Мы заказываем всем еду, – сказала она. – Хочешь чего-нибудь?

Он отрицательно покачал головой, глубоко затянулся и прислонился лбом к оконной раме.

– Нам дали добро на штурм с применением оружия. Двигаемся туда, как только прибудет штурмовая команда. Я уже заждался.

Анна положила руку ему на спину, но ничего не сказала. Постояв так немного, она вернулась в комнату и произнесла про себя молитву, чтобы Каморра оказался в доме.