Текст книги "Невеста из Бостона"

Автор книги: Линда Кей Карпентер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Ну, во-первых, вам будет значительно легче, если вы станете вспоминать о приятном. Хорошие мысли делают человека лучше, чище, добрее, приятнее в общении… А будете думать о плохом – превратитесь в настоящую мегеру.

Сьюзен буквально вспыхнула от злобы и, не помня себя от ярости, ударила Чейза что было сил – наотмашь, по щеке. Но тут же пожалела о содеянном. Рука ее беспомощно повисла в воздухе.

Лучше бы она встала и ушла. Сьюзен растерялась. Чейз усмехнулся. Но чем больше он ухмылялся, тем сильнее злилась Сьюзен. Ей снова захотелось ударить его, но она почему-то испугалась.

Испугалась, что во второй раз ей это с рук уже не сойдет.

Какое-то шестое чувство подсказало Сьюзен, что Чейз никогда ей этого не простит.

20

Чейз понимал, что раздражает Сьюзен своей дурацкой улыбкой, но не улыбаться не мог. Она была так очаровательна в своем гневе: глаза цвета моря в плохую погоду и щеки, пылающие ярким румянцем!

Но внезапно Чейз устыдился своего поведения и поднялся. О, дьявол! Как он посмел! Эта совсем юная девушка столько перенесла в своей жизни, а он еще над ней издевается!

Как хотелось бы Чейзу прижать сейчас Сьюзен к себе, чтобы она поплакала у него на груди. Но он сдержался. Он не был уверен, что ей понравится его сочувствие. Она еще, чего доброго, опять разозлится. И походка, и каждое движение Сьюзен – выдавали в ней женщину гордую, не привыкшую жаловаться. В любом случае, Сьюзен не готова к тому, чтобы ее начали жалеть. Слишком много зла она держала на этот мир, а в особенности на мужчин.

Пройдет еще много времени, прежде чем она оттает… Но Чейзу казалось почему-то, что именно он мог бы помочь ей в этом. «Я докажу тебе, что заслуживаю твоего доверия, раньше, чем мы дойдем до Золотых Холмов», – решил он про себя. Но тут же сам себе возразил: «Да о чем это я? Какое мне дело до того, как она ко мне относится? Вокруг полно женщин, готовых по первому зову броситься мне на шею, и с гораздо более мягким нравом, нежели у этой недотроги. Кроме того, почему я должен обуздывать ее для кого-то другого? Ведь мы расстанемся с ней тотчас, как доберемся до Золотых Холмов, и, скорее всего, никогда больше не увидимся».

Впрочем, последняя мысль доставила Чейзу боль. Эта маленькая женщина успела уже так привязать его к себе, образ ее так глубоко засел в его душу, что…

Чейз взглянул на нее. Прекрасные зеленые глаза смотрели не отрываясь на падающее за горизонт раскаленное солнце, и Чейз вновь испытал непреодолимое желание сжать ее в своих объятиях и поцеловать. Он хотел доказать ей, что не все мужчины такие, как Эндрю. Что в мире существует настоящая любовь…

Но что это с ним? Пусть все это доказывает ей Ливермор.

Честно говоря, Чейз был почти признателен Ливермору за то, что он не встретил свою невесту. Ведь иначе судьба не свела бы их.

Сьюзен взглянула на Чейза и прочла в его взгляде новое выражение, истолковать которое можно было одним лишь образом. Она не раз видела подобное выражение в глазах других мужчин и очень хорошо знала, как это чувство называется. Похоть было ему имя.

Вот и сейчас Чейз вновь опустился рядом с ней на камень и, медленно окинув взглядом, уставился в глаза. Как будто нечаянно придвинулся к ней плечом. Сьюзен охватила невольная дрожь. Смутившись и взволновавшись, она прошептала:

– Вы… вы выглядите намного лучше…

Так оно и было. Синие глаза горели, лицо приобрело естественный цвет, и даже небритость шла ему, придавая еще большую мужественность. Словом, Чейз Маккейн был чрезвычайно хорош собой.

– Я очень волновалась, что сегодняшний переход может плохо повлиять на ваше состояние, – пояснила Сьюзен.

Его губы растянулись в знакомой улыбке, в глазах зажглась хитрая искорка, но заговорил он вежливо и даже как будто нараспев ласково:

– Мне уже намного лучше, Зеленоглазка. Все это исключительно благодаря вашим стараниям. – И подарил ей самый что ни на есть завораживающий взгляд.

Сьюзен вздрогнула и неосторожно вытерла губы. Чейз не преминул изучающе взглянуть на них.

– Вы… – начал он хрипло, но затем откашлялся: – Вы не могли бы пришить мне штанину? Она еле держится.

– Штанину? – пролепетана Сьюзен едва слышно, этот мужчина так околдовал ее взглядом, что она не сразу поняла, о чем идет речь. – А… конечно. Я. не слишком хорошо шью, правда, но думаю, сумею.

Он кивнул и в мгновение ока расстегнул пряжку ремня и снял штаны. Теперь он стоял перед нею в одной только рубашке и нижнем белье и усмехался, заметив, как смутилась Сьюзен.

О, Господи!

Сгорая от стыда, Сьюзен быстро взяла у него брюки и отвернулась. Поспешно забралась в пещеру и нарочито долго укладывала щенка спать в уголок. Чейз же стоял за ее спиной.

Она искоса посмотрела на его сильные мускулистые ноги и не смогла оторвать взгляд.

Видимо, нисколько не стесняясь своей наготы, Чейз сказал ей:

– А я думал, вы хорошо шьете. Вам же, наверное, пришлось перешивать для себя вещи вашей кузины?

Сьюзен нервно облизала губы и сделала вид, что всецело поглощена шитьем.

– Да, мне много приходилось шить, – проговорила наконец девушка, – но по-настоящему у меня не хватало на это ни времени, ни терпения. У меня никогда не получались маленькие аккуратные стежочки.

Руки у нее дрожали. О, если бы в пещере не было так тесно и жарко!

– Я буду рад любым стежкам, лишь бы вы починили мне брюки, – сказал ей Чейз.

Брюки хранили на себе его тепло, и, как ни старалась Сьюзен, она не могла об этом не думать. Забившись в уголок, она мечтала только об одном: чтобы Чейз к ней не приближался. Иначе стежки пойдут совсем уж косые-кривые!

Сьюзен шила, стараясь не смотреть в сторону Чейза, но дело, которым он сейчас занимался, не могло ее не заинтересовать.

Привязав к палке веревку, он сделал на ней скользящую петлю, вылез на солнышко и положил ее на землю. Долго ждать не пришлось. Откуда ни возьмись, появилась большая ящерица и принялась делать гимнастику прямо возле петли. Чейз осторожно приподнял палку, чтобы закинуть петлю ящерице на шею, но ее уже прыг – и след простыл.

– Черт подери! Я же уже почти поймал ее! – разозлился Чейз.

Он был так сосредоточен на ловле ящерицы, что даже не замечал, как внимательно за ним наблюдает Сьюзен. Она сидела с шитьем в руках, но больше поглядывала на него, чем делала стежков. «Этот мужчина удивительно хорош собой, – размышляла она. – Ведь если хорошенько подумать, я никогда не видела такого красавца». Не в силах сдержаться, она вновь и вновь окидывала взглядом его обнаженные ноги, мускулы на которых наливались при малейшем движении.

Внезапно он обернулся, и Сьюзен поспешила потупить взор. Меньше всего хотелось Сьюзен, чтобы он заметил, как она любуется его обнаженными ногами. Залившись краской, она продолжала делать свои нехитрые стежки. До тех пор, пока не услышала:

– Ага! Попался, который кусался!

В петле повисла большая извивающаяся ящерица. Чейз с гордостью показал ее Сьюзен. Девушка невольно поморщилась.

При виде ее гримасы Чейз расхохотался:

– Это же очень весело, все равно что удить рыбу!

Чейз достал из кармана лежавших у нее на коленях брюк складной нож. Сильно ударив ящерицу, он обезглавил ее, взрезал ее мягкий белый живот и живехонько выпотрошил.

Сьюзен зажала нос. Никогда в жизни не станет она есть эту склизкую гадость! Какой кошмар! Чейз же тем временем отрубил хвост и лапки, и в руках его осталось лишь маленькое тельце.

Разложив костер из кусков сухого кактуса, он сказал Сьюзен:

– Большой костер нам разводить нельзя, а от этого, маленького, большой беды, думаю, не будет. Дыма получится немного. Индейцы едят ящериц сырыми, но нам лучше все же ее сварить, не правда ли?

– Я… я не стану это есть, – пролепетала несчастная девушка.

– Но вам нужны силы. И мне, и вон ему тоже. – Чейз кивнул на спящего щенка.

Когда Чейз бросил несчастную ящерицу в котелок, на глаза Сьюзен навернулись слезы от жалости к ней. А что, если это была как раз одна из тех, что так весело резвились днем на солнышке?

Казалось, не прошло и нескольких минут, как Чейз снял котелок с огня. Запах, на удивление, от варева исходил вкусный. Но Сьюзен все же твердо решила, что не станет это есть. Спасибо, что Чейз хоть сам взялся готовить.

Она продолжала шить, потупив взор, но краем глаза заметила, как Чейз взял брошенные им лапки и голову и тоже положил их в котелок.

– Вы что, и это собираетесь есть? – спросила она с отвращением.

Он кивнул ей на свернувшегося клубочком койотика:

– Это для зверя. Я чуть было не забыл про него. До сих пор он ни разу не пробовал сырого мяса, так пусть не знает его вкуса и дальше – я ему его сварю.

Сьюзен была изумлена. Поистине, этот мужчина – загадка. Еще вчера он готов был чуть ли не убить малыша, а сегодня готовит для него пищу!

Убедившись, что мясо готово, Чейз отделил половину и протянул Сьюзен, но она лишь поморщилась и отвернулась. Даже смотреть она на это не могла!

– Нет, спасибо! – сказала она вежливо и содрогнулась. – Там осталось немного крольчатины, я лучше съем ее.

Но, говоря по правде, ей и крольчатины тоже уже не хотелось. Чейз же запустил в рот кусок и, медленно пережевывая, поглядел вверх, точно размышлял, на что это по вкусу похоже.

– Не так уж плохо… – промычал он, – напоминает курицу. Попробуйте. – Он вновь протянул ей кусочек: – Это очень вкусно, правда же. Вы сами не понимаете, сколько теряете. Конечно, я не такой кулинар, как вы, но…

Сьюзен опустила голову, чтобы откусить нитку и скрыть от него свое крайнее смущение. Она уже и не знала, то ли ей плакать, то ли смеяться в ответ на комплимент.

И вообще, что происходит? Она осталась в пустыне наедине с незнакомцем – вполне вероятно, преступником. Они уже на грани истощения и к тому же вполне могли умереть от жажды. Сьюзен облизала пересохшие губы. В любую минуту их могли убить мексиканские бандиты – а ее перед этим изнасиловать. К тому же у нее сломано плечо, туфли износились так, что и сказать нельзя, одежда превратилась в лохмотья, ни денег, ни драгоценностей уже не было. Ее проводник – человек с довольно смутной репутацией – только что оправился от укуса гремучей змеи и теперь уплетал ящерицу так, словно это был кусок превосходного бифштекса. А она подобрала недавно щенка койота.

Сьюзен стало вдруг так смешно, что она громко захохотала. Смех ее был полуистеричным, но остановиться она не могла. Чейз сначала непонимающе смотрел на нее, а потом будто заразился ее заливистым хохотом, и тоже начал смеяться. А Сьюзен разобрало от этого еще сильнее.

Долго не могла она остановиться, а когда остановилась наконец, то вздохнула тяжело и закрыла лицо руками.

Но от смеха ей стало немного легче, а все происходящее показалось не более чем забавным приключением и чуть ли не лучшим временем в ее жизни. Это могло показаться странным, но именно теперь Сьюзен впервые обрела свободу, ощущение собственной независимости, а одно это уже само по себе чудесно.

– Ну, ладно, – сказал вдруг Чейз, прерывая ее раздумья. – Теперь, когда вы успокоились, можете сказать, над чем мы смеялись?

Сьюзен поспешила ответить:

– Я просто как представила себе, что сижу в компании преступника, умираю от голода и жажды и жду появления бандитов…

– Стоп! – крикнул Чейз, поднимая руку. – С чего вы взяли, что я преступник?

21

– Я догадалась, – с достоинством ответила Сьюзен. – Я хорошо умею угадывать занятия людей. То, что вы преступник, я поняла сразу.

Чейз долго смотрел на нее непонимающе, затем покачал головой и удостоил Сьюзен такого взгляда, который еще больше убедил ее в том, что она права. А Чейз размышлял над тем, почему Сьюзен не боится его, если держит за преступника.

– Преступник, хм-м… – Он вновь с улыбкой покачал головой. – Я знал, что от вас ничего не утаишь. Так чем же я, по-вашему, занимаюсь?

Сьюзен пожала плечами:

– Всем понемножку, думаю я. Грабите банки, может быть, поезда…

– И это все?

– Ну, на убийцу вы не похожи.

– А на грабителя похож, значит?

– Ой, ну… – смутилась Сьюзен. – Я уж и не знаю… До вас я не встречала ни одного грабителя. Но вы достаточно крепкий, чтобы запрыгивать на ходу в поезда и делать разные тому подобные вещи.

«Ах, значит, она приняла меня за преступника? – подумал Чейз. – Что ж, если подумать хорошенько, то это даже и лучше». Но облегчения от этого он почему-то не испытал. Ему не очень-то улыбалось, что эта милая, красивая девушка приняла его за обыкновенного вора. Спасибо, что хоть убийцей не назвала!

Но сказать ей, кто он есть на самом деле, Чейз не мог, а потому позволил себе лишь нахмурить брови и посмотреть на склонившуюся над шитьем Сьюзен. Значит, она думает, что он преступник. Чейз так и не мог решить, разубеждать ее в этом или нет.

Наконец Сьюзен протянула ему починенные штаны. Взглянув на огромные кривые стежки, Чейз сказал только:

– Великолепно, Зеленоглазка!

Одна штанина была теперь, правда, короче другой, но Чейз решил не обращать на это внимания. Главное – Сьюзен просияла ему в ответ улыбкой.

– Думаю, нам лучше пораньше сегодня лечь спать, – спокойно сказал он. – Вы не против, если я немного пройдусь? Или вам будет страшно?

– Нет-нет, не беспокойтесь, – услышал он в ответ.

Вернувшись, Чейз лег под одеяло, сдвинувшись в сторону, чтобы оставить место для Сьюзен. Кажется, то, что они спят вместе, уже больше не обсуждалось, и Сьюзен без долгих раздумий залезла к нему под одеяло.

Лежа на боку, спиной к Чейзу, Сьюзен гладила щеночка.

– Спокойной ночи, – проговорила она.

– Спокойной ночи, Зеленоглазка, – ответил Чейз.

А сам мечтал о том, чтобы исчез из их жизни Ливермор, чтобы Сьюзен забыла о нем навсегда и чтобы хотела близости с ним, Чейзом, так же сильно, как он с нею. Чтобы она принадлежала только ему и он мог обнимать ее, целовать…

Несмотря на усталость, Чейз почувствовал вдруг огромный прилив сил и желаний. Желаний, пробудившихся в нем тогда, когда он расчесывал Сьюзен волосы.

Чтобы не подвергать себя соблазну, Чейз отодвинулся. Даже днем ему трудно было бороться с искушением заключить ее в свои объятия, чего уж говорить о ночи? Он с ужасом почувствовал, как явственно ощущает ее близость – так, точно ласкает ее руками, и голова Чейза пошла кругом. Испугавшись, что Сьюзен может это заметить, Чейз старался дышать ровнее и глубже, но каждый нерв был напряжен, и, как он ни силился, все равно не мог подавить в себе мучительное возбуждение и волнение.

Он опять лежал без сна, с широко раскрытыми глазами.

22

Сквозь легкий туман раннего утра, Сьюзен, разомкнув веки, увидела стоящего у костра Чейза и замерла: в это мгновение он был так прекрасен! Высокий, могучий, излучающий силу и радость жизни, Чейз подобен греческому богу, спустившемуся с горы.

Но наваждение исчезло, стоило только «богу» обернуться и крикнуть: «Эй, Зеленоглазка, вставайте, кушать подано!»

Она села, принюхиваясь к запаху. Чейз протянул сковородку, Сьюзен схватила маленький обжигающий пальцы кусочек и принялась на него дуть. Она так проголодалась и так обессилела, что даже и спрашивать не стала, что это такое. Во всяком случае, пахло так вкусно, что это явно не могло быть мясо ящерицы.

Сьюзен осторожно откусила маленький кусочек и, распробовав, захотела есть еще больше. С краю мясо было покрыто хрустящей корочкой, внутри же оказалось сочным и душистым. Никогда в жизни еще не ела Сьюзен такой вкуснятины и протянула руку еще за одним кусочком.

Чейз радостно смотрел в ее сияющие глаза. Сьюзен положила в рот еще кусочек, потом еще и еще. Когда мяса почти уже не осталось на сковородке, Чейз сказал:

– Голову я отдал зверю.

Сьюзен перестала жевать и застыла с открытым ртом.

– Голову?

А уголки его губ уже дрожали от смеха.

– Ну да, змеиную голову.

Последний кусок застрял у нее в горле, и Сьюзен поняла, что сейчас ее стошнит. Она поспешно выплюнула мясо.

– Ну и зря, – рассмеялся он.

В глазах Сьюзен сверкнула ненависть:

– Я просто хочу отдать это щенку… Очень подло с вашей стороны!

А щенок, увидев мясо, тут же подковылял на трех лапках и мгновенно проглотил его.

Чейз же расхохотался так, что все его тело буквально сотрясалось от смеха.

Сьюзен охватило страстное желание запустить в него горячей сковородкой, но что-то остановило.

Чейз тем временем собирал вещи. Он поднялся, согнувшись под низким потолком, и сказал уже без тени улыбки:

– Простите меня, Зеленоглазка Я не должен был так шутить над вами, не должен был давать вам змеиного мяса. Но я подумал, что если вы не съедите хоть что-нибудь в ближайшее время, то живой вам не добраться до Золотых Холмов. Вы и так уже исхудали.

Чейз сделал паузу, ожидая, что Сьюзен скажет хоть слово в ответ на его извинения, но она не издала ни звука.

– Вы готовы? – спросил он тогда и, не дожидаясь ответа, взял в руки свой мешок и ее чемодан и вытащил их наружу.

Сьюзен положила на перевязь щенка. До сих пор она не могла избавиться от привкуса змеиного мяса. Она скривилась и молча пошла вслед за Чейзом, хотя внутри у нее все так и кипело. Он, видите ли, хотел ей блага – как бы не так!

– Нам нужно до ночи спуститься с горы и добраться через пустыню вон до тех холмов, – сказал Чейз срывающимся голосом.

Глаза их встретились, и сердце Сьюзен оттаяло, она словно позабыла о его злой шутке.

– Простите, Зеленоглазка. Я все погоняю вас, чуть не забыл, как вам это тяжело.

Чейз положил руку на ее перевязанное плечо, и боль как будто сама собой утихла Сьюзен улыбнулась ему в ответ:

– А почему такая спешка?

– В открытой местности нас слишком хорошо видно. Мы становимся отличной мишенью кое для кого.

– Вы имеете в виду Панчо Переса? – испуганно спросила Сьюзен. – Вы все еще думаете, что он нас найдет?

А она-то считала, что опасность миновала! Ведь прошло уже целых три дня.

– Кроме этого негодяя есть и другие.

– Какие другие?

Чейз ответил уклончиво, словно нехотя:

– Доводится мне – в этой местности полно бандитов. Перес лишь главный из них. Это очень опасный край, Сьюзен, и особенно для женщин. А уж тем более для красив… – Он замялся и отвел взгляд в сторону.

Сьюзен ждала продолжения, но Чейз умолк и пошел вперед, глядя лишь себе под ноги. Когда попадались большие камни, расселины и другие опасные места, он останавливался, поджидал Сьюзен и протягивал ей руку. Но стоило им преодолеть преграду, мгновенно отпускал ее. Вскоре Сьюзен поймала себя на мысли, что с нетерпением ждет следующего опасного места.

Она так и не могла понять, что за человек этот Чейз. Если он сам преступник, то почему боится бандитов?

Солнце висело уже высоко над пустыней, когда Сьюзен обнаружила, что горы исчезли, а перед ними расстилается равнина – огромное пространство без единого камушка.

Каждый шаг теперь давался ей с еще большим трудом: ноги утопали в горячем песке. Песок набивался сквозь драные подошвы в ее туфли и немилосердно тер ноги. Только поджили у Сьюзен одни волдыри, как вот появляются новые.

Слава Богу, Чейз замедлил шаг! Идти, утопая порой по колено в песке, стало для Сьюзен просто мучительно.

Погода тем временем начала меняться. Подул сильный горячий ветер, вздымая песок, который летел прямо в лицо, злой и колющий, точно сотни маленьких раскаленных иголочек. Сьюзен согнулась в три погибели, кутая лицо и руки в шаль, оставляя лишь маленькую щель для глаз.

Чейз обнял ее за плечи, и они пошли рядом, тесно прижимаясь друг к другу.

Казалось, с каждым порывом сила ветра нарастала. Юбка перекручивалась штопором вокруг ног Сьюзен, замедляя шаг, а порой и почти сбивая с ног, и все же Сьюзен мужественно шла, прижимаясь к Чейзу. Но больше всего угнетал ее зловещий звук. Это ветер выл, леденя и раздирая душу. Казалось, то голосят духи пустыни, предупреждая их о чем-то.

Но о чем?

Сьюзен сделалось страшно-страшно, но тут Чейз крикнул ей, чтобы она обняла его покрепче и закрыла глаза. Сьюзен кивнула, просунула руку под его заплечный мешок и крепко обняла Чейза, вцепившись пальцами в ремень. Чейз прижал ее к себе.

«Как все изменилось, – подумала Сьюзен, – с тех первых дней, когда он даже смотреть не хотел в мою сторону».

К вечеру у них во фляге не осталось ни капли. Сьюзен не могла понять, как это получилось. Она была уверена, что они пили совсем чуть-чуть. Теперь она пожалела, что взяла с собою щенка. Конечно же, это он все вылакал. Сьюзен ждала упреков от Чейза, но тот не произнес в адрес щенка ни единого дурного слова. Даже помогал Сьюзен его нести, когда та совсем выбивалась из сил.

Ни разу за всю полную обид и унижений жизнь девушке не приходилось испытывать такой муки, как жажда. Облизывая сухие, потрескавшиеся губы, она пыталась сглотнуть слюну, но ничего не получалось. Язык, казалось, распух вдвое и прилипал к нёбу.

«Неужели мне суждено умереть в этой Богом забытой пустыне?» – с ужасом подумала Сьюзен, и тут же почувствовала, что падает.

Открыв глаза, она увидела, что Чейз лежит без чувств рядом. Мертвенно-серый цвет его лица поразил девушку. Песок сыпался ему прямо в глаза, но он не сделал ни единого движения, чтобы прикрыть их. Поглощенная своими собственными переживаниями, Сьюзен и думать забыла о том, какую дикую боль причиняет ему каждый шаг.

В безумном испуге она склонилась над ним:

– Чейз! Что с вами?

О, Боже, его губы были бледны как мел, и Сьюзен закричала уже полуистерично:

– Чейз!

Нет ответа.

Неужели он без сознания? «Господи, не дай ему умереть, – тихонько молилась Сьюзен. – Он не заслуживает этого, клянусь тебе».

– Чейз, прошу вас, очнитесь! – заплакала Сьюзен, судорожно тряся его за плечо.

Наконец Чейз слегка кивнул, и Сьюзен с облегчением вздохнула.

Она смотрела на него так, точно видела впервые. Его пересохшие губы были покрыты коркой, а щеки казались точно высушенными. Сьюзен всхлипнула. Если не дать ему сейчас воды, он непременно умрет. В это мгновение ее душу охватил такой ужас, какого она еще не испытывала.

Она не могла позволить ему умереть, хотя бы потому, что он должен был помочь ей выбраться отсюда. Впрочем, были и другие, более глубокие чувства, но в эти минуты Сьюзен не в состоянии была их до конца осмыслить.

Спустя несколько секунд Чейз открыл глаза и проговорил, стараясь перекричать ветер:

– Там в мешке есть еда. Достаньте ее.

Чейз попытался сесть, но смог только лишь приподняться на локте. Сьюзен достала из мешка и поделила между ними какое-то мясо, оставив маленький кусочек для щенка. Есть хотелось так сильно, что ей было все равно, что она ест – змею или ящерицу.

Они улеглись на песке, накрылись одеялом и молча жевали, слушая завывания ветра. На зубах у Сьюзен скрипел песок, и она с тоской подумала о том, что зубы ее, наверное, сточатся до корней прежде, чем она попадет в Золотые Холмы.

Какое, впрочем, это имеет теперь значение? Теперь, когда им грозит неминуемая смерть.

Пить хотелось ужасно, но Сьюзен пыталась об этом не думать. Она изо всех сил старалась получше укрыть Чейза одеялом, которое так и норовило вздуться пузырем или улететь. Как жаль, что они сейчас не в пещере: в какой-то момент Сьюзен с ужасом обнаружила, что лицо Чейза вновь покрыто слоем песка, и принялась осторожно стряхивать его с глаз, рта, носа.

После еды и отдыха Чейз выглядел уже получше, но все равно был бледен. Но вот он сел и, порыскав рукой в мешке, извлек оттуда рубашку и протянул ее Сьюзен. Девушка с радостью натянула ее. Ветер внезапно сделался таким ледяным, что холод становился страшнее жажды.

Затем Чейз велел ей лечь, закутал ее целиком в одеяло, подоткнув его с одного боку, и натянул на себя оставшуюся часть.

– Мы что, здесь останавливаемся? – смутилась Сьюзен.

Чейз притянул ее к себе, обнял обеими руками и спокойно сказал:

– Да, Зеленоглазка. У нас нет другого выхода. Я безумно устал, и ноги мои, кажется, вот-вот отвалятся. Мне нужно отдохнуть, да и вам тоже. – Сьюзен показалось, что он поцеловал ее, но она тотчас решила, что это только плод ее воображения. А щенок тем временем удобно устроился между ними.

«Сможет ли Чейз идти завтра? – подумала Сьюзен. – Это место настолько отвратительно, что лучше здесь надолго не задерживаться». Она уткнулась носом в его грудь и забылась сном.

Ей снился сон: она моется в ванне, вода стекает по ее лицу, радует свежестью все тело…

– Да ведь это дождь! – воскликнула Сьюзен, проснувшись.

Она подставила живительным струям открытый рот, лицо, руки. Глотала свежесть дождя и радовалась его прикосновениям к телу. Под мокрым от воды одеялом было уже холодно, но Сьюзен этого не замечала.

Разбуженный ее веселыми криками, Чейз разразился громом проклятий.

– О чем вы? У нас ведь теперь есть вода! – удивилась Сьюзен, едва различая в темноте черты его лица.

– Мы попали в поток. Может статься, это наводнение. Идемте скорее, нужно добраться до высокой земли. Скорей!