Текст книги "Черными нитями (СИ)"

Автор книги: Лина Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 6. Шаг вперед

Рейн насвистывал весёлую мелодию и неторопливо брёл по улицам Лица. День выдался пасмурным и ветреным, прохожие попрятались по домам в ожидании грозы, но он едва замечал непогоду.

– Рано радуешься, – осадил Аст. – Ты не знаешь, что добыл Анрейк.

Рейн пожал плечами.

– Если сейчас он обошёл меня, это ненадолго. У меня появился хороший информатор.

Аст фыркнул в ответ.

– И поэтому ты вспомнил её только за утро три раза, из-за болтовни, да?

– Даже если не только, то что? Работа для меня важнее всего. Не ворчи.

– Это твоё ворчание. Сам знаешь.

– Знаю, знаю, – эхом откликнулся Рейн.

Он замер перед Чёрным домом и оглядел площадь. Вон там, чуть левее, мать умоляла отца не отдавать сына на перевоспитание, а сам он валялся в его ногах и просил о том же. Прошло восемь лет, но воспоминание возвращалось раз за разом, стоило только подойти к двери.

Рейн сделал глубокий вдох и открыл дверь. Теперь он свой внутри этих стен. Держится за них крепче, чем за собственный дом, и не хочет покидать.

Внутри стоял привычный шум. Практики спускались по тёмной каменной лестнице, ведущей в подземелье. В коридорах суетились старшие инквизиторы. Они шли так быстро, что их чёрные, чёрно-синие и чёрно-белые плащи – в зависимости от отделения – развивались подобно крыльям птиц.

Рейн оглядел всех и, перешагивая через несколько ступенек, поднялся на третий этаж. Он постучал в нужную дверь и сразу вошёл. Молодой секретарь встретил его недовольным взглядом. Он отодвинул от себя толстый журнал, поправил очки и спросил:

– Практик, зачем ты пришёл к киру Д-Арвилю?

«Надрать тебе задницу, индюк», – подумал Рейн и холодно ответил:

– Моя фамилия – Л-Арджан. Кир Д-Арвиль меня ожидает.

Секретарь кивнул. Рейн сделал шаг в сторону приёмной, но очкастый остановил его.

– Кир Д-Арвиль сегодня принимает в своём кабинете.

Рейн удивлённо поднял брови. Он ни разу не заходил к главе отделения лично. Существовало негласное правило: сторожевым псам в хозяйских покоях не место. Впрочем, практиков и в приёмные обычно не звали, чего уж удивляться приглашению Д-Арвиля.

Секретарь указал рукой на дверь. Когда Рейн проходил мимо, очкастый высокомерно посмотрел на него. Аст нахмурился, но промолчал.

Кабинет Д-Арвиля напоминал кабак или игорный дом. Из окна шёл тусклый сумеречный свет, комнату освещали газовые рожки. Стены были обиты панелями из тёмного дуба, диван и два кресла – в зелёном бархате.

Энтон вальяжно развалился за столом и курил сигару. Напротив, на самом краю кресла, сидел Анрейк и беспокойно ёрзал.

– Кир Л-Арджан, – улыбнулся Энтон и, словно опытный кабатчик, метнул по столу стакан. Рейн прыгнул вперёд и поймал его на самом краю.

– Кир Д-Арвиль, кир Т-Энсом, – он быстро поклонился и опустился в кресло, стянул маску, принюхался. Виски с ярким ароматом дуба – явно не из дешёвых.

Рейн сделал глоток: не слишком большой, чтобы сохранить ясность ума, но не слишком маленький, чтобы показать главе, что он ценит его расположение.

– Чувствуйте себя как дома, – Энтон гостеприимно указал рукой и вдохнул сигарный дым.

Рейн ещё раз кивнул, поставил стакан на стол, достал пачку сигарет и спички. Он почувствовал тяжёлый взгляд Энтона, но всё равно зажёг сигарету и с удовольствием затянулся.

«Право быть ноториэсом», – так сказал Д-Арвиль. Что же, надо его использовать. Из-за этого он оказался здесь и только это могло помочь всё вернуть.

Энтон с удовольствием рассмеялся:

– Вот поэтому мне нравятся практики! Они не прячутся по углам, как все эти старшие и главные инквизиторы. Знаем мы, знаем, что все любят пропустить стаканчик или покувыркаться в постели! И что в этом такого?

Рейн перестал курить. Слова Энтона были равнозначны признанию, что он слушал своего демона. Считалось, что все желания тела шли от него. Хороший человек умел усмирять его потребности. Или хотя бы молчал о своих грешках. Д-Арвиль настолько доверял практикам или это проверка?

– Хватит, – предостерёг Аст. – Наигрались уже. Не болтай много и не лезь никуда.

Энтон не унимался:

– А что же вы, Т-Энсом? Какие грешки есть у вас?

Анрейк смутился и опустил глаза. «Грешки, – Рейн скривился. – Его грех – благородство».

– Мальчики, – с нажимом произнёс Д-Арвиль и отложил сигару. – Я уже говорил вам, что ищу тех, кому смогу доверять, и должен знать о них всё. Я с вами честен и прошу того же в ответ. Мне нужны глаза, уши и руки повсюду, но взамен я готов щедро награждать. Или вы не хотите этого?

– Кир Д-Арвиль, – Анрейк уважительно склонил голову. – Я хочу продвигаться вперёд и готов служить. Я обещаю быть честным с вами.

– Так признайся, хоть в чём-нибудь. Я сказал, что люблю пить и люблю молоденьких девиц. Рейн курит, как работяга, а ещё он из тех засранцев, которые ради своей цели и мать продадут.

Практик на несколько секунд прикрыл глаза и вздохнул. Да, именно такое впечатление он хотел произвести на Энтона: пёс, который будет верно служить и пойдёт на многое, пока его подкармливают. И в то же время слышать о таком было неприятно. Что если это не просто маска, а настоящее лицо?

– …Что интересного в тебе, Анрейк?

– Интересного? – воскликнул Т-Энсом и сразу смутился. Рейн украдкой переглянулся с Астом. Всё-таки этот Д-Арвиль был тем ещё хитрым лисом. Он то приближался, то отдалялся и так легко менял маски – с таким лучше лишний раз промолчать.

– Я тоже готов на многое! – парень подался вперёд. – Я должен продвинуться!

«А то что? Отец отшлепает?» Рейн скрестил руки и с сомнением посмотрел на Анрейка. Видимо он до сих пор не понимал, куда попал. Практикам, чтобы подняться, требовались ловкость и хитрость, а не честь.

Энтон вздохнул.

– Я забыл, что сам был когда-то таким же мальчишкой и играл в благородство. Посмотрим, какие грешки ты соберёшь года за три.

Энтон откинулся на спинку кресла, оценивающе посмотрел на своих практиков и улыбнулся.

– Вы мне нравитесь. Я хочу, чтобы вы остались рядом. Один – упрямый и благородный. Второй – хитрый и изворотливый. То что нужно, – взгляд стал снисходительным. – Возможно, один из вас даже станет частью чего-то большего.

«Он может подойти», – так сказал Нелан Э-Стерм, и слова Энтона вторили ему. Что же такое замышлялось в Инквизиции?

Энтон наклонился, открыл выдвижной шкафчик и кинул на стол увесистый мешочек. По звону было ясно – монеты. Рейн оценивающе посмотрел: там могло уместиться десять тысяч киринов – не меньше. Столько практик получал за год. Он задрожал от нетерпения.

– Мальчики, я готов платить за помощь. Я дал вам личное задание, – Энтон выделил эти слова голосом. – Поэтому и плата за него не входит в основное жалование. Итак, кто из вас порадует меня больше?

Рейн посмотрел на Анрейка, уступая ему первое слово, а затем снова на мешок. Он должен забрать деньги. Это переезд из дома с крысами. Новые ботинки и плащ на зиму. Завтрак, обед и ужин – без отказов и уменьшения порции. Мать нужно отправить на отдых на Южное море, а Агни – купить лекарства. Забрать, и что бы для этого ни пришлось сказать!

Анрейк кашлянул и осторожно начал:

– Весь Лиц слышал о доброте кира Я-Эльмона. Вот уже на протяжении пятнадцати лет он жертвует городу крупные суммы. Делает это он всегда весной, но в этом году пожертвование ещё не поступило. Кир Я-Эльмон хотел передать триста тысяч киринов на развитие Лицийского университета. Его ректора зовут Грин И-Грис.

– Взятка? – спросил Энтон и нетерпеливо взмахнул рукой. – Ближе к делу, Анрейк!

– Известно, что ректор был очень дружен со своим двоюродным братом – Амодеем С-Даром, профессором истории в Лицийском университете. Мы взяли его на прошлой неделе за подозрение в связи с Детьми Аша.

Энтон хлопнул рукой по столу и торжествующе рассмеялся. Анрейк быстро сделал глоток из стакана с виски, закашлялся и не сразу продолжил.

– В прошлом году кир Я-Эльмон передал четыреста тысяч в больницу имени Орина, – парень сжал кончики пальцев и приложил ко лбу, как было положено делать при упоминании Яра и его соратников. – Несколько врачей заподозрены в запретных экспериментах над телом и демоном.

Анрейк раскраснелся, глаза блестели торжеством.

Рейн напрягся. Хорошая информация, это верно. Но она не доказывала ничего напрямую. А он знал, когда состоится встреча главы Церкви с торговой и учёной гильдиями.

– В позапрошлом году, – продолжал Анрейк. – Кир Я-Эльмон пожертвовал ещё четыреста тысяч на восстановление первого замка, который построили Яр и соратники, когда прибыли на Кирийские острова. Незадолго до этого в руинах нашли дневник Яра, но его выкрали. Второе отделение предполагает, что это Дети Аша.

Анрейк сделал паузу и продолжил:

– Утром я ходил в королевский архив, а затем – в наш. Я составил список пожертвований кира Я-Эльмона за пятнадцать лет, и все места, куда он передавал деньги, все люди так или иначе были связаны с Детьми Аша.

Энтон задумался. Несколько минут стояла тишина. Рейн снова закурил и переглянулся с Анрейком. А парень-то втянулся в игру. Что же такое он слышал дома, что так отчаянно хотел идти по стопам отца и деда?

Глава отделения неожиданно спросил:

– Анрейк, ты спал сегодня?

Парень покачал головой. Энтон улыбнулся.

– Вы хорошо поработали, кир Т-Энсом.

Рейн глянул на Аста, затем потянулся рукой к стакану. Чёрт возьми, что всё-таки из себя представлял этот Д-Арвиль? Он то уважительно называл всех «кир», то бросал пренебрежительное «мальчики». То болтал глупости о своих грешках и просил того же в ответ, то выпытывал информацию о первых лицах королевства. Энтон напоминал хамелеона. Он назвал Рейна хитрым и изворотливым, но сам был таким же.

– Узнай, будет ли в этом году Я-Эльмон жертвовать деньги университету. Если нет, то куда?

Анрейк кивнул, но во взгляде так и сквозила неуверенность. Рейн потёр клеймо, посмотрел на мешок на столе, затем уставился на Т-Энсома. Э нет, парень, награда тебе не достанется. Для тебя это не вопрос выживания.

– Чем же вы меня удивите, кир Л-Арджан?

– Возможно, кир Я-Эльмон связан не только с Детьми Аша. Он очень дружен с главами гильдии учёных и торговцев, и они регулярно встречаются за семейными ужинами.

– И что? – прервал Энтон. – А я каждый четверг ночую у киры Ф-Дювель, которая постоянно рассказывает о своём презрении к инквизиторам. Мы все связаны, Рейн. Мы не можем напрямую говорить тем, кого любим, и тем, кого ненавидим, о своих чувствах. Если один член Совета скажет другому, что объединился с третьим, и не пригласит в дом, где когда-то принимал, разразится не просто скандал, а настоящая война.

Анрейк попытался изобразить смущение, но по прямой спине, по гордо расправленным плечам Рейн понял, что тот уже видел своё продвижение в Инквизиции. Размечтался, мальчик. Рейн взглянул на мешок с киринами и продолжил:

– Они обсуждают короля и других членов Совета, и по их словам понятно, кто настоящие союзники, – Рейн многозначительно посмотрел на Энтона и откинулся в кресле. – В четверг у них вновь состоится встреча в доме кира Я-Эльмона.

– Что дальше? – спросил Энтон и скрестил руки на груди. – Обсуждать можно многое, а мне нужны действия. Что сделал Я-Эльмон против нас? Против государства? Ты ничего не узнал, Рейн?

Энтон посмотрел на него с отвращением, как хозяин, который увидел, как собака нассала в центре гостиной. Он думал: ударить пса или достаточно выгнать его на мороз?

– Нынешний король не устраивает даже учёных и торговцев, которые возвели его. Каждый член Совета сейчас подбирает себе нового ставленника и ищет сильных союзников.

Энтон пренебрежительно пожал плечами.

– Это не секрет для тех, кто умеет слышать и видеть. Вы не знаете короля, но его знаю я и скажу вам: он спятил и вышел из-под контроля. Неизвестно, сколько осталось времени, но Инквизиция уже готовится к новым выборам. И пусть я не возглавляю её, своё слово я тоже хочу сказать. – Энтон хлопнул рукой по столу. – Видишь, Рейн, я сказал правду, и она может стать сильным оружием против меня и Инквизиции. Но она останется бессильна, если мы не покажем, как действуем. Ты хочешь что-то ещё добавить?

Глава придвинул к себе мешок и взял в левую руку – с этой стороны сидел Анрейк.

– Да, я хочу честно сказать, что сейчас узнал немного, – Рейн с вызовом посмотрела на Д-Арвиля. – Но я нашёл надёжный источник. Дочь кира Я-Эльмона присутствует на всех вечерах: старик любит семейные встречи и не боится обсуждать свои планы при ней. Я уже нашёл способ разговорить её. Она будет слушать их разговор в четверг и всё передаст мне, не сомневайтесь.

Анрейк застыл и во все глаза уставился на Рейна. Энтон поджал губы и хмуро сказал:

– Не стоит верить всему, что болтают девчонки. В твоём возрасте ещё не умеют слушать их ушами и делают это другим местом. – Энтон взял сигару, запрокинул голову и выпустил несколько колечек дыма. – Что мне с вами делать? Вы справились лучше других, не стану спорить. Задания были разными, но вы уже показали те качества, которые я ценю. Однако я хотел, чтобы они были в одном человеке, а не в двух.

Рейн опять закурил, уже третий раз на час. Горло и лёгкие отозвались болью, но он затянулся ещё раз и ещё. Только эта боль останавливала от того, чтобы не раскричаться и не ударить – не важно, Анрейка или Энтона. Оба заслужили.

Д-Арвиль подался вперёд и хитро прищурился.

– Рейн, Анрейк, я хочу, чтобы вы оба стали моими личными практиками. Это не избавляет вас от ежедневной работы, но мои слова теперь должны быть для вас важнее всего: семьи, девиц, личного времени и даже слов главы Инквизиции, – в голосе послышалась угроза.

Личный практик. Это что-то новенькое. Рейн с тревогой посмотрел на Аста. Д-Арвиль явно высоко метил, если искал тех, для кого его приказы окажутся важнее приказов В-Бреймона. Если Энтон получит своё, то Рейн вернёт всё, что потерял. Если нет, то лишится даже последних крох. Стоил ли этот хозяин такого риска?

– Терять нечего, – шепнул Аст.

– Это неофициальное назначение, поэтому жалование буду платить вам я лично. Какую награду вы хотите за вчерашний вечер?

Анрейк скромно отвёл взгляд.

– Мне нужны деньги, – быстро ответил Рейн. – Я хочу тридцать тысяч киринов.

Аст закашлялся. Рейн уверенно продолжил:

– Ноториэсам платят меньше, чем другим практикам. Думаю, я заслужил быть наравне с ними. Кроме того, дочь кира Я-Эльмона не привыкла себе отказывать ни в чём. Чтобы получить её симпатию, мне понадобятся деньги.

«Одно платье», – вспомнились слова девушки. Если он заберёт эти кирины, то даже в чулках и оборках разберётся, лишь бы узнать правду и взять ещё больше.

Энтон кивнул с улыбкой.

– Ну а ты чего хочешь, Анрейк?

– Я всего лишь выполняю свою работу.

Д-Арвиль скривился.

– Если я спрашиваю, отвечай честно, а не так, как тебя научили. Мне плевать, даже если за тобой стоит сотня демонов и ты слушаешь каждого из них. На своём благородстве далеко не уйдёшь. Доверяй не голосу отца, матери или Церкви, а своему собственному. Итак, чего ты хочешь?

Рейн с любопытством посмотрел на главу. Интересно, он тоже общался со своим демоном? Рейн был уверен, что так делали большинство, только кто-то умел скрываться, а кто-то сразу себя выдавал.

– Я хочу повышение! – воскликнул Анрейк.

– Так-то лучше. Я издам приказ о назначении тебя на должность старшего инквизитора.

Анрейк выпучил глаза, несколько раз открыл и закрыл рот, точно рыба, выброшенная на лёд. Энтон наклонился и достал ещё два мешка, которые упали на стол с приятным звоном. Он брал их поочерёдно и бросал в руки Рейна. Тот жадно схватил деньги и крепко прижал к груди. Энтон понял его и снисходительно улыбнулся.

– Рейн – это не награда за вчерашний вечер, а кредит для тебя. Принеси что-нибудь более полезное, чем пустая болтовня девчонки. А если нет – придётся дорого расплачиваться за эти деньги. Ты меня понял? – Практик быстро кивнул.

Голос Д-Арвиля стал мягче.

– Рейн, может быть, ты хочешь чего-то ещё? Повышения или тебе нужна помощь?

– Если вы не в силах снять запрет Церкви на сведение клейма, то с остальным я справлюсь сам. Повышение? Было бы неплохо, – Рейн пожал плечами. – Разница в жаловании в триста киринов, верно?

– Узнаешь и расскажешь мне, – в улыбке Энтона мелькнуло понимание. – Идите, мальчики. И помните, что только глупый пёс кусает руку, которая его кормит.

Рейн первым вышел из кабинета. Анрейк прожигал взглядом его спину. Секретарь снова снисходительно на них посмотрел и вернулся к записям в журнале. Как только дверь закрылась, Анрейк воскликнул:

– Рейн! – Он медленно повернулся к пареньку. – Ты был прав. Деньги, которые кир Я-Эльмон жертвует городу, идут не из его кармана и не на хорошие дела.

Рейн ухмыльнулся и натянул маску.

– Но в другом ты не прав, – парень сделал шаг вперёд. – Нельзя использовать людей ради своих целей! Не трогай Эль!

Рейн закатил глаза и цокнул языком.

– Почему нельзя?

Анрейк на миг смутился, но ответил так же твёрдо:

– А ты бы хотел, чтобы тебя использовали? Вспомни третий завет Яра: дари миру то, что хочешь получить в ответ, и будь с людьми тем, кого хочешь видеть рядом с собой.

– Так нас уже используют, – Рейн пожал плечами. – Думаешь, Д-Арвиль отметил наши таланты и старается ради нас? У каждого своя цель, и каждый справляется, как может. Так было всегда. Не мешай мне выживать.

Анрейк грозно насупился и сделал ещё один шаг вперёд.

– Я не позволю тебе обидеть Эль!

Рейн снисходительно глянул на него.

– Ты её совсем не знаешь. Я тоже не хочу, чтобы Эль кто-то обижал. Но это делает собственный отец, и я дам ей шанс рассчитаться с ним.

«Даже если она сама не захочет». Рейн ухмыльнулся и поправил маску. Он надел её вовремя – ни к чему Анрейку видеть эти ухмылки. Аст рядом вздохнул. Анрейк скривился.

– У тебя грязные руки, Рейн!

Он пожал плечами.

– Как у всех практиков. Не говори, что не делал того же, что и я. Если ты просто не успел убить столько же людей, это не делает тебя чище.

– Всё позади. Мы больше не практики.

Рейн помолчал и тихо ответил:

– Это ничего не меняет. Д-Арвиль готовит для нас не разнос писем или стрижку травы у дома. А для меня вопрос выживания будет стоять всегда, так что не мешай мне, – он потёр клеймо на щеке.

– Рейн, я могу помочь тебе, – в голосе парнишки послышалась мольба.

– Спасибо, Анрейк. Инквизиторы и церковники уже достаточно помогли мне.

Рейн зашагал по коридору. Позади послышался вздох Анрейка, а затем его шаги, удаляющиеся в другую сторону. Рейн замер, прислонился спиной к стене и провёл рукой по лицу.

Неужели всё это правда? Он нащупал три увесистых мешочка. Карманы оттопырились и свисали. Это была приятная тяжесть. Он поплотнее накрылся плащом.

Уже не практик, а старший инквизитор. Всё, что преследовало четыре года подряд, осталось позади. Кроме личных заданий Энтона. Но это ничего. Будет легче. К чёрту маску, к чёрту кинжалы и револьвер на поясе, к чёрту подвалы Чёрного дома. К чёрту! Рейн рассмеялся и потянул завязки, удерживающие маску.

На улице задувал холодный ветер и накрапывал мелкий противный дождь. «Как в Кирьяне», – с улыбкой подумал Рейн. Он всего раз выбирался за пределы Лица. Ещё в детстве с отцом проехал на паровозе весь центральный остров Рин, затем сел на пароход и приплыл на северный Рьёрд. В Кирьяне – холодной столице Рьёрда на самой окраине острова – даже летом шёл дождь со снегом и постоянно дули ветра.

Теперь, с такой суммой в кармане и новым жалованьем, он сможет даже путешествовать. Приплывёт на Лён – южный остров, побывает в Эрнодамме – столице развлечений. Или в Инции, где столько воды, что люди вместо повозок или паромобилей используют длинные лодки. Или даже в Орно, который прозвали городом ста народов – так много иностранцев там было. Рейн мечтательно улыбнулся.

– Не торопись, – мягко сказал Аст. – Сначала закончим начатое.

– Закончим что? Что мы знаем?

Аст вздохнул и начал:

– Я-Эльмон имеет связь с Детьми Аша. Он ищет помощи одновременно у глав Инквизиции, торговой и учёной гильдий. Возможно, хочет возвести на трон своего короля. В народе болтают, что нынешний спятил, и Д-Арвиль подтвердил это. В Совете начинается борьба. У кого будет больше влияния, тот сможет выдвинуть своего ставленника. Что если Д-Арвиль сам метит в короли? – Аст тут же покачал головой. – Нет, он знает, что тот всего лишь пешка. Он хочет подобраться к В-Бреймону, чтобы вместе с ним управлять новым королём. Или даже вместо него. Но у В-Бреймона свои планы, он что-то или кого-то ищет. «Он может подойти». Помнишь эти слова? Надо быть осторожнее. Мы по-прежнему пытаемся выжить, только на этот раз не среди уличных шавок, а среди опытных охотников.

Рейн с благодарностью посмотрел на своего демона. Церковь просто не могла быть права. Аст никогда не подводил, в отличие от остальных. Это не враг, а самый верный друг.

– Как ребёнок, – фыркнул Аст и быстрым движением взъерошил волосы.

Рейн зашагал вдоль набережной. Надо спрятать деньги дома, а затем спешить в парк к Эль.

Холодный свежий воздух проникал в лёгкие, и без маски дышалось по-особому легко и свободно. Рейн расслабленно повёл плечами, закинул руки за голову и побрёл вперёд, насвистывая утреннюю весёлую мелодию.

Откуда-то справа послышались жалобный крик и злой смех. Он нырнул в переулок и замер перед чугунной решёткой, за которой пряталась школа. Маленькое серое здание смотрелось уныло и больше напоминало тюрьму – так выглядели все школы для детей из простых семей.

На заднем дворе двое мальчишек держали третьего под руки, и ещё один что-то выкрикивал ему в лицо и наносил неприятные тычки. Рейн вспомнил: в другой школе был другой мальчишка, но страдал также.

Паренёк смотрел в сторону и что-то беззвучно шептал, будто молился. Рейн увидел самого себя на заднем дворе, привязанного к дереву. Тогда он знал, что у него ничего нет, кроме его демона, и если на кого надеяться, то только на него.

Рейн ухватился за ограду и перемахнул через неё. Он сделал несколько больших прыжков, навис над мальчишками, схватил за шиворот того, который бил, подержал его в воздухе, как нашкодившего щенка, встряхнул и выпустил. Парень упал на траву, неуклюже вскочил и побежал, а вместе с ним – его друзья. Остался только мальчишка с синяком на лице и сбитыми в кровь кулаками. Рейн протянул ему ладонь.

– Что случилось?

– Спасибо, – буркнул мальчик и поднялся. – Я бы справился.

Рейн ответил с пониманием.

– Я знаю. Я тоже всегда справлялся с такими сам. Только однажды уступил. И мне жаль, что рядом тогда никого не оказалось. Не дай себе уступить им. Что бы ни пришлось сделать.

– Рейн! – крикнул Аст. – Не подталкивай его!

Рейн замер. Разве он подталкивал мальчишку? Что было правильнее: ответить, но стать изгоем, или смолчать, спрятав гордость?

– Ох! – издалека послышался женский крик. Маленькая фигурка показалась на пороге школы и поспешила к ним.

Девушка была одета в скромное серое платье, аккуратно причёсана – явно учительница или воспитательница. Совсем невысокая – едва доставала до груди Рейна – и хрупкая, но карие глаза так и метали молнии.

– Иган! – воскликнула она, взяла мальчишку за подбородок и глянула на синяк под глазом, разбитую губу. – Ты опять?

– Он не виноват, – откликнулся Рейн. – Это трое других на него напали.

Девушка уцепилась взглядом за метку ноториэса, но промолчала. Она строго сдвинула брови и воскликнула:

– Как же не виноват, знаю я его! Постоянно слушает своего демона. То на драку вызовет, то в карманы чужие залезет. Вот дождётся, что отправим на перевоспитание!

Мальчик съежился, опустил взгляд и стал ковырять землю носком ботинка. Они выглядели ещё хуже, чем у Рейна. Он крепко сжал девушку за руку, навис над ней и ответил таким же строгим голосом:

– Я всё видел своими глазами. Обещайте, что разберётесь и не будете наказывать Игана. Он не виноват.

Девушка положила руку на плечо мальчика и уже более ласково спросила:

– Иган, это правда? Кто начал драку?

Рейн глянул на мальчишку. Тощий, неуклюжий, растрёпанный – совсем как он лет десять назад. Такие всегда становились жертвами. Задирали тех, у кого были деньги, и у кого их не было, задирали за знатное происхождение и его отсутствие, и за силу, и за слабость. Да детям и причины порой не требовались! Они инстинктивно чувствовали тех, кто отличался от большинства, и нападали на него всей стаей. Ну как тут не оскалиться в ответ, как не выпустить своего демона?

Мальчик молчал. Рейн попытался вспомнить: а ему хоть раз давали шанс рассказать правду? Признался бы он тогда или смолчал?

– Конечно смолчал бы, – шепнул Аст, становясь рядом.

– Что вы видели? – в голосе девушки послышалась надежда. – Это Омбрик с компанией? Я уже давно думаю, что это он издевается над младшими и ворует!

Рейн захотел помочь девушке всем сердцем. А она ведь не такая плохая, не как другие учителя. Она верила Игану, а злилась на самом деле на себя, потому что не могла наказать настоящего виновника. И она видела метку ноториэса, но обращалась, как с равным. Рейн расплылся в глупой улыбке и сердечно спросил:

– Как выглядит этот Омбрик? Я помогу вам, кира.

– Хватит! – воскликнул Иган. – Это я виноват.

– Что здесь происходит? – послышался властный окрик. Подобрав длинную юбку, к ним с грозным видом подошла седовласая женщина. Она провела рукой по голове, приглаживая пучок, и требовательно сказала: – Итак, я слушаю вас!

– Кира Ч-Тейт, – девушка склонила голову, но твёрдо продолжила: – Омбрик избил Игана, посмотрите сами! Я вам не раз говорила, что это он…

– Замолчи! – воскликнула дама и сердито уставилась на девушку.

Аст оскалился. Рейн хмуро посмотрел на женщину.

– У Омбрика особые права. Не забывай об этом, Инеса.

– Особые права? – повторил Рейн. – О каких…

– Молодой человек! – воскликнула женщина. – Я видимо запамятовала, когда это я к вам обращалась? Вы вообще кто?

Она увидела метку и резко взмахнула руками, прогоняя от себя.

– А ну кыш, ноториэс! Тебе не место среди приличных людей!

– Он всё видел! – воскликнула девушка и сделала шаг вперёд, но женщина преградила ей дорогу. – Он хочет помочь, – она бессильно опустила руки.

– Кыш, кому сказала!

Она обращалась к нему как к грязной собаке, случайно забежавшей в дом. Глаза Аста налились кровью. Рейн склонился над женщиной и процедил сквозь зубы:

– Если у кого-то из ваших учеников есть особые права, не удивляйтесь, что те, у кого их нет, приходят сюда. И когда-нибудь навестят вас лично.

– Прочь, ноториэс, прочь! – она указала рукой на ворота. Рейн увидел, что боковая дверца у них была открыта – он зря перелезал.

Практик криво ухмыльнулся женщине, затем подошёл к ограде, подпрыгнул и замер сверху. Рейн поймал отчаявшийся взгляд мальчишки и понял по нему: они встретятся. Может через год или два, но он войдёт в подвалы Чёрного дома, в камеру, где когда-то сидел другой мальчишка, точно так же замученный учениками, точно так же не понятый учителями.

Рейн легко спрыгнул и ещё медленнее поплёлся по улице.

– Ноториэс! – вслед донёсся презрительный крик седовласой женщины.

– Да, и что? – тихо спросил Рейн, достал маску, переложил её из одной руки в другую и снова убрал. Да к чёрту их всех. Метку всё равно не стереть, так сколько можно прятать лицо? Кому надо, всегда разглядят правду.

Аст положил руку на плечо Рейна и дотронулся легчайшим прикосновением. Они одновременно выпрямили спины и переглянулись. Рейн пробормотал:

– Не больно-то и хотелось.

Он уставился на серое здание школы, поднял вверх средний палец, простоял так несколько секунд и поспешил домой.