Текст книги "Черными нитями (СИ)"

Автор книги: Лина Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 13. Твой покой

Рейн и Эль встретились в парке. По ухоженным дорожкам неспешно прогуливались пары. Живая изгородь скрывала их друг от друга, но голосов было так много, что они напоминали пчелиный гул. Лето вовсю намекало, что вот-вот вступит во владения, и лицийцы заполонили улицы, набережные и парки, устав от затянувшейся зимы.

– Ты выглядишь обеспокоенным, – заметила девушка.

Рейн пожал плечами.

– На псарне переполох. Мне сейчас в Инквизиции не так легко, как прежде.

– Почему?

Инквизитор потёр подбородок.

– Меняю главного.

– Рейн, ты бы хотел служить Церкви, как твой род? – осторожно начала Эль. – Может быть, я поговорю с отцом?

Рейн замер и недоумённо посмотрел на неё. Она тоже остановилась. Эта смешная девчонка всерьёз верила, что могла убедить отца изменить правила ради ноториэса? Им давали шанс только на словах, никто и никогда не взял бы такого на службу. Только Инквизиция, которая потеряла честь уже слишком давно. Ладно, ещё скотобойня и кожевенная мастерская, где было легче умереть, чем заработать.

Рейн снисходительно улыбнулся:

– Я связан клятвой с Инквизицией, я же рассказывал тебе. И я не хотел бы. Боюсь стать как все в моей семье. – Он пошёл по дорожке, посмеиваясь.

– Рейн! – позвала Эль. Он обернулся. Девушка не двигалась с места и явно чего-то ждала. Она достала из маленькой сумки на плече тканевый мешочек, который удивительным образом оказался больше самой сумки.

– Рейн, это тебе, – голос Эль подрагивал. Инквизитор недоверчиво взял его, развязал шёлковую верёвку и увидел внутри три кисти и краски.

– Ты сказал, что уже не хочешь быть художником, и тебе это не нужно. Но вдруг всё-таки когда-нибудь будет нужно.

Рейн стоял, смотрел на Эль и не знал, что сказать и что сделать. Подарок? Ему ничего не дарили уже восемь лет. Подарок. От девчонки из великого рода. Ему, ноториэсу, инквизитору. Краски и кисти. Как мечтал когда-то.

Аст стоял рядом, опустив руки и глупо улыбаясь.

А у неё ведь у самой не было денег, даже на второе платье. От чего она отказалась? А может, что-то продала?

– Спасибо, что пригласил в театр.

Рейн почувствовал предательское желание сбежать. Ну что ей надо, этой Эль? Она уже получила свою победу в споре, а ему был нужен только её отец. Он не мог ей ничего дать, да и не хотел. И она тут со своими подарками и этой чёртовой благодарностью!

– Захотел же уже, – прошептал Аст. – Не ври.

Рейн бросил на него возмущённый и отчаянный взгляд. Он так и держал мешок на вытянутых руках, не решаясь вернуть его и не решаясь взять.

– Не стоило, – смущённо ответил Рейн. – Пожалуйста, возьми назад.

– Нет! – в голосе зазвучала обида. – Я не могу поблагодарить человека, который спас мне жизнь? Если ты не умеешь принимать подарки от девушки – это твои проблемы! – Эль упёрла руки в бока и сказала ещё более сердито: – Ты не знаешь, как мне было страшно тогда! И я сделаю всё, что считаю нужным, чтобы ты понял, что сделал!

Рейн взял Эль за руку. Может, она правда права, но он всё равно почувствовал, что теперь обязан ей. Пригласить, подарить – что угодно!

На запястье виднелась тонкая полоска более светлой кожи – там, где раньше был браслет. Рейн крепче сжал руку и требовательно посмотрел. Эль ответила таким же решительным взглядом. Рейну показалось, что внутри что-то рушилось, точно сходила каменная лавина с гор – с треском и скрежетом. Он сделал шаг вперёд и обнял Эль. Не быстро и напористо, как раньше, с другими, а осторожно.

Она так же осторожно положила голову ему на плечо и подняла руки. От неё пахло чем-то сладким: то ли ирисками, то ли карамелью. «Дура, – с неожиданной злостью подумал Рейн. – Как ребёнок». Но отпускать девушку не стал. Не отпустил, даже когда мимо прошли двое парней и глупо захихикали.

– Идём, – улыбнулся Рейн и потянул Эль за собой.

Они вышли к озеру и пошли по деревянной набережной. Отдыхающие катались на лодках, и от ударов вёсел разбегались ровные дорожки кругов. В самом низу, у воды, копошилось огромное скопление птиц: лебеди, утки, воробьи, голуби. Иногда прохожие бросали им крошки, и те кидались на них, отталкивая друг друга крыльями.

Рейн чувствовал, что должен что-то сказать, но не находил слов. Девушка нарушила молчание странным вопросом:

– Рейн, почему ты говоришь со мной?

– Говорю? – переспросил он.

– Да. Отец всегда молчит. Он уже давно не спрашивает, как мои дела, что я делала, чего хочу. Он мне чужой, а я – ему. И все молчат. Им плевать, кто я, но им важно, кто мой отец. Они боятся его и обходят меня стороной, или приходят, чтобы что-то получить от него с моей помощью.

Аст был неподвижен, но Рейн ясно представил, как у него появились когти, и он вонзился ими ему в сердце.

– А почему ты говоришь с ноториэсом?

«Признайся в споре», – взмолился Рейн. Пусть скажет, даст ему повод уйти. Он чувствовал свою беспомощность: совсем как тогда, на школьном дворе, прижатый к дереву и ждущий чуда. Чуда не произошло, он освободился сам.

Сейчас на это не хватало сил: Эль была его ключиком к безопасности. Сколько бы раз он ни послал к чёрту Инквизицию и всех инквизиторов мира, этого недостаточно, чтобы уйти. Работа будет продолжаться, и у службы этой нет срока.

– Я тебе сразу призналась, что я и сама ноториэс – только в своём кругу.

– А в моём кругу все молчат, когда я оказываюсь рядом. А если открывают рот, то только чтобы сказать: «Кыш, ноториэс».

Они переглянулись, и во взглядах была одинаковая насмешка. Рейн посмотрел на Эль, будто видел её впервые в жизни. Она всё меньше напоминала ту девчонку, которую он увидел тогда в саду. Это не тихоня-скромница, воспитанная на заветах Церкви. У неё есть голос. Просто прежде ей не давали высказаться.

– Эль, ты узнала что-нибудь об отце, о демонах? – решительно спросил Рейн. Это был ещё один шанс для неё разгадать намерения инквизитора и уйти.

Девушка огляделась, точно искала того, кто мог подслушать. Они уже отошли от пирса и набережной и двинулись по другой стороне озера, заросшей и укрытой деревьями.

– Мне кажется, отец ищет себе сторонников, причём сразу среди всех, – осторожно проговорила Эль. – Я не слышала, о чём он говорил с главой торговой гильдий, но они вышли из его кабинета довольными и пожимали друг другу руки. Глава учёной гильдии к нам не пришёл, но вместо него были гвардейцы. А в субботу пришёл глава Инквизиции. – Рейн мигом насторожился. – Они шептались чуть ли не всю ночь. Я не знаю, что им всем нужно.

Рейн снова почувствовал себя охотничьим псом. Вокруг что-то затевалось, вожаки стай объединялись, и едва ли от этого выигрывал кто-то, кроме них. Если В-Бреймон на одной стороне с Я-Эльмоном, нужна ли ему информация о главе Церкви?

– Задай другой вопрос, – пробурчал Аст.

Рейн кивнул. Правильнее спросить: а нужен ли ему был глава Инквизиции, глава Третьего отделения, да вся эта Инквизиция? Что она дала за четыре года, кроме новых долгов?

– Вчера, – голос Эль стал ещё тише, – я слышала, как отец разговаривал с кем-то, сидя у камина. Но он был один.

«С демоном», – сразу понял Рейн. Кто бы сомневался! Нол Я-Эльмон окружил себя золотом, так что мешало ему нарушить другие заветы? Вот ещё одно доказательство. Как верить этой лживой Церкви, да и остальной части Совета?

– Что он… – начал Рейн и замолчал.

Из-за деревьев показалась весело гомонящая толпа: три девушки и трое парней. Девушки укрывались зонтиками и тоненько посмеивались, прикрывая губы. Парни напыщенно улыбались и что-то уверенно рассказывали. Вдруг один из них замолчал, глянул на Эль и Рейна. Он почувствовал, что девушка напряглась и выпрямилась, как струна.

А затем напрягся он.

Светлые волосы. Зелёные глаза, похожие на кошачьи. На этот раз он не ошибся.

Дерит У-Крейн стоял в нескольких метрах от него, улыбался и смотрел тем же взглядом, обещающим неприятности, как в детстве.

– Ну что? – ехидно спросил Аст.

Дерит посмотрел на девушку и сделал шаг к ней.

– Милая Эль! – воскликнул он.

Она вздрогнула, и Рейну захотелось посильнее взять её за руку, но вместо этого он попытался отпустить. Так ей будет легче. Всем было легче встречать друзей, когда ноториэс держался вдали: и матери с отцом, и инквизиторам. Все они старались отделаться от него, как от вмиг ставшей ненужной вещи. Это давало защиту от презрительных улыбок и колких вопросов.

Только вот Эль почему-то лишь крепче ухватилась за него.

– Ты, я вижу, завела новых друзей?

Рейн буравил Дерита взглядом. Тот лишь на секунду посмотрел в ответ, улыбнулся лёгкой пренебрежительной улыбкой и вернулся к Эль.

– Да, – девушка так и сияла, но Рейн чувствовал её напряжение.

– Так вот почему ты не ответила на моё приглашение, – Дерит изобразил сердитый вид.

– Нет, я не ответила на него, потому, что тебя и твоей семьи мне хватает у нас дома.

От улыбки не осталось и следа. Дерит прищурился и оглядел Рейна:

– А этого, значит, не хватает? Ты не изменился, старый друг. Всё также любишь отнимать чужое. Может быть, присоединишься к нашей компании? – он махнул рукой в сторону юношей и девушек, в напряжении смотрящих то на него, то на Рейна с Эль. – Вспомним школу? Нашего друга Оксандра, и как мы играли под деревом на школьном дворе?

Аст подошёл и встал рядом, плечом к плечу. Он был так близко, что казалось, ещё чуть-чуть, и они почувствуют друг друга. Голос демона остался спокоен, и в нём звенел металл:

– Правила игры не поменялись. Не молчи. Не дай себя в обиду.

Рейн отпустил руку Эль и вплотную подошёл к Дериту. Они оказались одного роста, но У-Крейн был шире в плечах. Парни сцепились взглядами: серо-голубые глаза против зелёных.

– Да, давай вспомним, Дерит. Думаешь, сейчас меня волнует прошлое? – инквизитор хохотнул. – А как ты живёшь? Отец пристроил в гильдию? Я вот пошёл по другому пути, не как мой отец. Я теперь служу в Инквизиции.

Рейн оценивающе посмотрел на Дерита. Одного возраста с Гинсом, из одной школы. Оба – сыновья великих родов, представителей торговой гильдии. Почему Гинс в начале отказался писать донос: из-за дружбы с родом У или из благородства?

Рейн прошептал Дериту на ухо:

– Твой дружок Гинс сейчас в подвалах Чёрного дома. Он многое рассказал и о своём отце, и о твоей семье, и о других торговцах. Хочешь знать что?

– Ноториэс! – прошипел Дерит и отскочил от него, точно ошпаренный. – Ты не изменился.

– Благодаря тебе, друг, благодаря тебе.

С лица Дерита вдруг сошли ненависть и презрение. Он опустил плечи и тихо ответил.

– Ты сам это начал, – парень посмотрел на Эль и сказал: – Я знаю, что наши отцы не всегда ладят, но ни один из нас никогда не опускался так низко, как ноториэс.

Девушка упрямо вздёрнула подбородок и ответила:

– Ты прав, должно быть. Но дело в том, что я сама никогда не была на вашем уровне.

Она подхватила Рейна под руку.

– Была рада встрече, кир Дерит, – девушка очаровательно улыбнулась и пошла вперёд. Рейн увидел ошарашенное лицо Дерита и едва не расхохотался.

Рейн повернулся к компании левой щекой и подмигнул. Эль кивнула каждому из них. Несколько минут они шли молча, затем остановились, повернулись друг к другу и начали улыбаться.

– О, как же я мечтала сделать это! – воскликнула Эль. – Рейн, что это за магия, почему с тобой я чувствую себя сильнее?

«А я с тобой», – ему хотелось глупо улыбаться, но сдержанность Аста помогла остановиться. Демон покачал головой:

– Это никогда не кончится. Они всегда будут появляться – люди из прошлого. Никто не забудет, кто ты.

«А кто я?» – хотел спросить у него Рейн, но вместо этого обратился к Эль:

– Что хотела сделать?

Девушка смутилась и негромко ответила:

– Отец Дерита стал главой торговой гильдии, и теперь они приходят к нам чаще. Я давно их знаю. Мне было девять, когда мы впервые пришли на приём к ним домой. – Эль поджала губы, помолчала немного и продолжила: – Отец всегда говорил, что стремление к роскоши – это от демона. Он не любил, когда я просила платье, или юбку, или что-то ещё. Служанка хорошо латала вещи, и это казалось ему достаточным, – на щеках появился румянец. – На том приёме я была одета хуже всех. Сначала Дерит высмеял меня, решив, что я – дочь кухарки, тайком пробравшаяся на вечер. А когда ответила, что тоже принадлежу к великому роду, он не поверил и назвал лгуньей. Когда наши отцы нас познакомили, Дерит закатил глаза и фыркнул. Только в прошлом году он стал обращать на меня внимание. Я знаю, это его отец велел присмотреться ко мне. Сказал, что я – хорошая партия.

«Хорошая партия», – повторил Рейн и скривился в гримасе. Мысль, что Я-Эльмон может отдать Эль Дериту вызвала отвращение и прилив злобы.

– А ты? Какая у тебя история? – спросила девушка.

– Мы вместе учились в школе, пока меня не выгнали.

«Последний шанс», – решил Рейн. Эль хотела, чтобы он говорил с ней, так он поговорит. Пусть всё знает. Если она и тогда не уйдёт… Рейн не знал, что тогда.

– Мы дружили когда-то, но я обидел Дерита, и мы начали войну. Обзывались, дрались, пытались подставить. Однажды я так разозлился, что в драке убил его друга Оксандра. За это стал ноториэсом.

Эль медленно кивнула. Рейн жадно вгляделся в её лицо, пытаясь разглядеть эмоции. Ну же, что это будет: страх, презрение, ненависть, жалость?

– Ты уже рассказывал ей, – напомнил Аст. – И она сделала выбор остаться. Хватит.

– Я сейчас послушала своего демона, – призналась Эль. Рейн опешил и недоверчиво посмотрел. – Он мне твердил слова, которые я сказала, уже несколько лет. Я всегда их слышала, но боялась повторить.

Рейн вдруг почувствовал, что Эль в его руках. Он не просто заключил птичку в клетку – он сжимал её в ладонях и мог распоряжаться, как хотел. Превратить в сладкоголосого певца или хищную птицу. Несколько правильных слов, и она пойдёт на многое. Вместо этого захотелось быть честным, хотя бы сейчас, а там пусть сама решает. Она этого заслуживала.

Рейн начал медленно, с осторожностью. Эль уставилась на него во все глаза.

– Я всегда сравнивал своего демона со зверем. Так и есть. Его зовут Аст, и это дикий зверь, который сторожит своё логово и ни за что не позволяет другим переступать его границы. Мы сдерживаем своих демонов, потому что боимся, что эти звери съедят нас. Но стоит их выпустить, как становится ясно, что едят они только других.

– Ты говоришь как Дети Аша, – слова Аста звучали подобно приговору, но и на лице демона появилось странное наслаждение, и сам Рейн почувствовал покой. Точно невидимая рука вдруг перерезала веревку с грузом, который так долго тянул его к земле.

Губы Эль задрожали. Она всплеснула руками, быстро зашагала вперёд и яростно проговорила:

– Во имя Яра, Рейн, что ты говоришь! Имя для демона, это шутка? Это же… Ну неправильно так! Мы не должны их слушать. Они толкают нас на обманы и предательства. Заставляют причинять боль другим. Так нельзя! – Эль резко остановилась и громко сказала: – Но мне понравилось. Что со мной не так?

Рейн растерялся. Ну что ей сказать? Что она поступила правильно, поддержать? Что она запуталась и не должна слушать демона? Но какое право он имел решать за неё?

– Эль, – осторожно начал Рейн. – Ты видишь, кто я, и знаешь, как отношусь к своему демону. Это моя опора, мой друг, и вместе мы сильнее других. Но его голос может стать настоящим проклятием. Всё зависит от тебя. Тебе решать, всё так с тобой или нет.

– Я вдруг почувствовала себя такой свободной! Словно всё, что копилось внутри годами, вышло на волю. Мне сейчас кажется, что я смогу сделать всё!

Рейн грустно улыбнулся. А ведь они не такие уж разные. Только вот нужна ли ей была эта схожесть? Его те же самые мысли, чувства лишили всего.

– И что ты хочешь сделать больше всего?

Эль, ни на секунду не задумываясь, ответила:

– Поговорить с отцом. Я хочу знать, почему я для него пустое место. Почему так было всегда, но он всё равно держал меня рядом, как на привязи.

Рейн знал, что такими словами мог загубить всё, что сделал для Инквизиции, но страстно захотел этого, и решил ответить:

– Эль, ты слышала, как твой отец говорил с кем-то в пустой комнате. У Инквизиции есть основания полагать, что он связан с Детьми Аша. Поговори с отцом. Может, он боялся твоего непонимания, поэтому молчал?

– Он бы мог воспитать меня так, чтобы я поняла, а не молчать.

Эль посмотрела в сторону долгим, задумчивым взглядом и несколько раз кивнула. Рейн замер. Он впервые так явно видел, чтобы кто-то слушал демона. У каждого были неловкие взгляды, быстрые кивки или качания головой, но у других их старались не замечать, а свои – прятать.

– Мне ведь нечего терять, – продолжила Эль. – Я не могу стать ещё больше никем. Я сотню раз мысленно разговаривала с отцом, но всегда боялась задать свой вопрос вслух, – она перешла на едва различимый шепот. – Я устала молчать. Я больше не хочу быть пустым местом.

Эль сделала шаг и прижалась, точно котёнок, который искал защиты. Рейн осторожно поднял руки и приобнял её. Великий Яр, ну что началось-то?

Рейн уткнулся носом в волосы Эль и снова почувствовал запах то ли ирисок, то ли карамели. «Твой покой…» – послышались слова Кая. Вот он, этот покой. Первый кирпичик дома под красной черепицей. А вторым пусть станут слова: «К чёрту Совет».

Глава 14. Дети Аша

Кай спустился по лестнице, накинул тёмный пиджак и брезгливо посмотрел на дом на углу Первой.

– Теперь твоя часть сделки, Рейн, – сухо произнёс он.

– Я тоже буду вести себя как угрюмая задница, – процедил Рейн.

В голове ещё слышалось волнительное материно «Ох, мальчики!», брошенное на прощание. Он знал, что семья уже не будет прежней, но попытался. Стоило увидеть всех вместе: мать, отца, Кая, старуху Агни – сразу появилась надежда, что всё вернётся. Но когда было покончено с обмороками, слезами и криками, томительно потянулись минуты. Неловкое молчание иногда прерывалось вопросами матери, но они находили только скупые чёрствые ответы.

Кай зашагал по Первой, затем Второй, Третьей – всё дальше и дальше по улицам Тары. Рейн давно не заходил сюда, но Канава осталась прежней – грязной и смердящей.

– А чего ты хотел от меня? – Кай пожал плечами. По строгой одежде, по гордому взгляду было ясно, что ему здесь не место. Тем не менее Кай уверенно петлял по улицам и шёл по ним подобно королю.

– Вот мой дом и моя семья, – Кай развёл руками. – Я пришёл, как ты просил, а на большее мы не договаривались. Что лучше: честное равнодушие или лживая любовь? Не заставляй меня врать ещё и им.

Он свернул в тесный переулок. Между двумя домами тянулись верёвки, с которых свисало сохнущее бельё. Рейн низко наклонил голову и шёл, настороженно оглядываясь.

Послышался храп: под стеной лежал мужчина, закутанный в куртку, и ворочался. После каждого движения запах спирта становился всё сильнее, и Рейн прикрыл нос рукой.

– Что, не нравится у нас? – усмехнулся Кай. – А я здесь прожил достаточно.

Тара тянулась через всю западную часть города, и для многих районов была бельмом на глазу. Рейн не знал, случайность это или насмешка, но Канава в точности повторяла жизнь своих соседей – только повторяла безобразно, словно намеренно показывала грязь.

На севере бок о бок с богатым Ре-Эстом жили короли Канавы, строя себе вычурные подобия дворцов. Деловому Тому соседствовала Мёртвая гавань – место сходки отбросов Лица. Напротив весёлого Рин-Рина Тара ставила свои бордели, игорные дома и букмекерские конторы и заманивала посетителей.

Рейн потёр клеймо и вздохнул. Хотелось накинуться на Кая и отколошматить – за тон, за молчание, за взгляды.

– В этом есть твоя вина, – тихо откликнулся Аст, шагавший рядом, как тень.

Рейн поглядел на профиль брата: он так походил на отца – и спросил:

– Чем ты сейчас занимаешься?

– Хватит, Рейн, давай не будем играть в братьев. Ты знаешь, куда и зачем мы идём, этого достаточно.

Рейн прикрыл веки и несколько секунд шёл с закрытыми глазами. Тот босой светловолосый мальчишка становился всё дальше, он уступал место усталому, измученному старику и таял, как ночной призрак. Может, и ему стоило прекратить цепляться за прошлое? Рейн устало провёл рукой по лицу и открыл глаза.

Хватит с него. На пустыре построить дом проще, чем на старом фундаменте.

Рейн глянул на брата. Может, чёрт с ней, с этой сделкой? Ну что ему могли дать Дети Аша или эта «семья» Кая? Ничего, что поможет уйти из Инквизиции.

– Нет уж! – воскликнул Аст и воинственно сжал кулаки. – Что, опять отказаться от правды? Просто выслушай. Они что-то знают.

Несколько минут они шли молча, как Рейн вдруг замер. Впереди показалась уже знакомая тележка с капустой, а перед ней – старик.

– Ты чего? – удивился Кай.

– Эй, мальчики, купите капусту? – старик взял сверху кочан и протянул им.

– Подъезжай к «Трём желудям», на кухне возьмут, – равнодушно ответил Кай.

– Спасибо, добрый кир, – старик поклонился. – Послушаете совет?

Рейн и Кай переглянулись с одинаковой непонимающей улыбкой.

– Когда мне было тридцать, я усвоил третью истину: у каждого из нас есть крылья, которые дарят полёт, но если сложить их за спиной, они становятся величайшей тяжестью.

– Спасибо! – откликнулся Рейн и посмотрел на старика долгим, тяжёлым взглядом. Уже третья встреча – могло ли это быть совпадением?

Кай первым пошёл вперёд и буркнул:

– Сумасшедший.

Рейн кивнул. Старик появлялся уже который раз и щедро делился советами. Он больше напоминал героя городской легенды, чем настоящего торговца капустой.

Они шли по Таре ещё минут пятнадцать-двадцать и остановились напротив Рин-Рина. Их отделяла широкая площадь, засаженная тонкими молодыми деревцами, и незнающий человек едва мог отличить один район от другого. Их даже прозвали Правой и Левой Рукой.

И на той стороне, и на этой огромные толпы увивались перед входами в ярко освещённые дома с привлекательными вывесками. Повсюду ходили зазывалы и переманивали людей. Эта часть Тары совсем не соответствовала прозвищу «Канава», и туристы с удовольствием ходили из стороны в сторону.

– Мы на месте, – Кай ухмыльнулся. – Что тебе не нравится больше: коварство Левой Руки или роскошь Правой?

– Твои выдумки.

Кай скривился.

– Ты всегда был скучным.

Он зашагал по Левой Руке. Рейн нагнал его, положил руку на плечо и резким движением развернул к себе. Они оказались лицом к лицу и сцепились взглядами.

– Кай, что ты задумал? Я должен слушать кучку отступников, которая прячется по борделям, ты серьёзно?

Брат сделался хмурым и строгим. Он вздохнул и ответил:

– Рейн, мы не учёный совет или собрание Церкви. Мы – изгои. Если ты не такой, беги в свою Инквизицию и продолжай плясать на задних лапках. Ну что, скажешь, что ты – не изгой?

– Не скажу, Кай, но… – начал Рейн и замолчал, серьёзно посмотрел брату в глаза.

– Попытайся, ещё раз, – с надеждой прошептал Аст.

– Может, и ты, и я – изгои, но это не значит, что мы должны держаться по одиночке. Кай, я знаю, что перечеркнул твою судьбу. Знаю, что струсил и не заступился перед отцом. Знаю, что должен был не просто предупредить о приходе инквизиторов, а помочь. Я понимаю, почему ты скрылся. Но моё понимание тоже не безгранично. Я пошёл с тобой, не стал гадать: а не ловушка ли это? Я доверился, потому что ты мой брат. И того же жду в ответ. Так засунь свои обиды и насмешки куда подальше и объясни, что происходит!

Кай насупился и сложил руки на груди – совсем как в детстве, когда отец отчитывал его, а он спорил с ним. На лице проступило мальчишеское виноватое выражение, но только на миг – и снова Рейн увидел того скупого дельца. Кай махнул рукой и сел на деревянную скамейку между двух деревьев.

– Рейн, правда в том, что у меня уже есть семья, и ей я могу доверять. Мне не нужны те, кто бросил меня тогда. Вот и всё.

Кай наклонился, но держал спину прямо. Он вглядывался в вечерний полумрак, точно зверь, выслеживающий добычу. Рейн покачал головой. Да, это не тот светловолосый босоногий мальчишка. Но ведь он должен быть жив. Затаился внутри и ждёт, когда ему позволят вырваться, сделать шаг к брату, отцу, матери, лукаво улыбнуться и тут же вытворить что-нибудь, что всполошит весь мир.

– А если нет? – громко спросил Аст. – Ты хочешь вернуть прошлое, но Кай может не хотеть этого. Ты держишься за воспоминания, потому что у тебя всё отняли, но у него не было ничего тогда, а появилось сейчас. Не держи. Тот мальчишка уже вырос, и его право выбирать, кого называть семьёй.

Рейн зло глянул на Аста. Демон провёл рукой по волосам и твёрдо посмотрел в ответ. Впервые в жизни хотелось, чтобы он оказался неправ. Рейн как можно спокойнее ответил:

– Хорошо, Кай. Ты изменился, я вижу. Я тоже уже не тот. Мы можем попробовать заново стать друзьями. – Рейн достал из кармана сигареты и закурил. – Что у тебя за «семья»?

Мимо прошла компания мужчин с весело хохочущими женщинами. Кай бросил на них враждебный взгляд и замолчал.

– Мне всегда везёт! Выиграть тысячу киринов за вечер – не предел для меня! – похвастался один из них.

– Надо позвать его к нам, – тихо проговорил Кай и посмотрел в сторону домов Левой Руки.

– К нам?

– Я же говорил, в Канаве можно многому научиться. Если ты думаешь, что я чищу карманы случайных прохожих, то зря, я перерос это ещё в четырнадцать. У меня есть, – Кай сделал паузу, – несколько вложений.

Рейн пожал плечами и переспросил:

– Так что это за «семья»?

Кай настороженно посмотрел на него, будто видел впервые в жизни, затем тоже закурил и ответил:

– Я познакомился с Детьми Аша, когда мне было двенадцать. Бродяжка с Восьмой, Адайн, увидела, что я подрался, и подошла спросить, почему я это сделал. Помнишь, как мне всыпал отец, когда я целую ночь шлялся по улицам и не пришёл домой? Это мы с ней прятались под мостом и говорили о демонах.

Голос Кая зазвучал с нежностью, и Рейн почувствовал ревность. Бродяжка с Восьмой – вот так семья!

– Я узнал многих Детей Аша. Когда отец меня выгнал, одно время я жил у них, но понял меня только Витторио Вир.

По имени стало ясно, что этот Витторио с Мраморного острова. Большинство там не имели демона – они были только у потомков кирийцев.

– Он хотел отомстить Совету за всё дерьмо, что с ним сделали, и изменить порядки в Лице. Я – установить в Канаве свои правила и заставить инквизиторов и церковников страдать. Мы хорошо поняли друг друга. Вир помог получить то, что у меня есть сейчас.

– А что у тебя есть сейчас?

Кай самодовольно улыбнулся:

– Однажды, ещё в четырнадцать, я украл не у того человека. Его люди избили меня и бросили в мусор, а он напоследок обозвал помойной крысой. Когда я сказал, что из Чёрного дома меня спасли крысы, я не шутил. Тогда-то я понял, что быть крысой неплохо. Они умные и ловкие. Теперь у меня свой Крысиный совет, – Кай сделал паузу и с ухмылкой на лице повернулся к Рейну. – Мои руки тянутся далеко, – улыбка брата стала хищной, он прищурился. – Я ведь говорил, что мог стать лучше, если бы мне дали шанс. Но шанс дала только Тара, и теперь она станет моей.

Кай снял пиджак, закатал рукав белоснежной рубашки и показал татуировку чёрной крысы, стоящей на лезвии кинжала. Рейн поджал губы. О Крысином совете он слышал не раз – банда была головной болью полицейских и гвардейцев одновременно.

Рейн оторвал взгляд от татуировки и посмотрел на Кая. Общаясь с ним, соглашаясь на встречу с его «семьёй», он предавал Инквизицию. Ту, которой принёс клятву, которой отдал четыре года, которая, может, всё-таки могла вернуть утраченное. А ради чего? Что могла дать эта кучка озлобленных… Кого? Вот мальчишка из благородного рода, ещё с ним бродяжка с Восьмой, и Витторио Вир, мстящий за что-то. Ну, кто ещё в «семье»?

– Они ничего не отняли, в отличие от Инквизиции и Церкви, – откликнулся Аст.

Рейн уныло кивнул. Кай продолжил:

– У Вира есть план, и ему нужен ты.

– Кай, зачем тебе всё это? Ты держишься за «семью», которая хочет идти против Совета, но ради чего?

Кай быстро кивнул:

– Ради себя – это не достаточный ответ? У меня всё забрали, и я хочу это вернуть. Хотя нет, не так. У меня изначально ничего не было, кроме побоев от отца. Что ж, просить не буду, напросился уже. Я просто возьму, что хочу.

Рейн поднялся и посмотрел на брата сверху вниз.

– Веди уже к своему Витторио Виру.

Кай быстро встал и нырнул в толпу. Он остановился перед игорным домом «Три жёлудя». Здание, выкрашенное коричневой краской, украшала вывеска с изображением желудей. По одну сторону двери стоял охранник и грозно оглядывал входящих и выходящих, по другую – девушка с очаровательной улыбкой в бежевом с золотом платье.

– Помягче, Дрег, всех распугаешь, – Кай хлопнул великана по груди и зашёл внутрь.

«Три жёлудя» встретили приятной музыкой и мягким светом янтарных ламп. Светлые деревянные панели на стенах и красный бархат на полу сразу давали понять, что этот игорный дом – достойный соперник Правой Руке.

Через огромный зал тянулись длинные ряды столов. Крутились рулетки, раздавались карты, монеты летели на стол. Воздух казался тяжёлым: в нём соединились запахи сигар, вина и духов.

Торжествующие крики и смех мешались с проклятиями и мольбами. Здесь были и мужчины, и женщины, и совсем молодые, и уже пожилые. Официанты сновали между столами и подносили шампанское, закуски, фрукты.

Рейн осмотрелся жадным взглядом. Он бывал в игорных домах, но только на заданиях и никогда как гость или игрок.

Кай щёлкнул пальцами, и к нему сразу подскочил официант. Брат указал рукой куда-то в сторону, получил быстрый кивок в ответ и решительно направился вперёд.

– Одно из моих вложений, – небрежно бросил Кай, но Рейн почувствовал гордость. – Я называю это оздоровительный курорт.

«Одно из вложений? Богатый подонок», – инквизитор с улыбкой покачал головой. Каждый выживал как мог, и брат явно справлялся лучше.

– Как ты это сумел?

– У меня хорошая семья, – в голосе Кая послышался вызов.

«Не как ты», – добавил Рейн то, что брат не сказал, но о чём явно подумал.

Он завернул за ширму, скрывающую стол и диваны. По одну сторону стола сидела Адайн. На ней была белая блуза с широкими рукавами, которые открывали тонкие запястья девушки. Рейн увидел, что левую руку кольцами овивала татуировка змеи – символ Детей Аша, а на правой сидела крыса на кинжале, как у Кая.

Напротив, в самом углу, притаилась другая девушка. Это была настоящая красавица родом с южных островов.

Смуглая кожа мерцала в свете ламп. Чёрные волосы ниспадали на плечи крупными кудрями. Тёмные выразительные глаза были подведены, что подчёркивало их лисий разрез. Одета в чёрное, на плечах небрежно лежал короткий плащ с капюшоном.

Девушка выглядела очаровательно, но что-то в её взгляде… Рейн вспомнил практиков после первого задания: тогда они понимали, что сколько воды не лей, а им уже никогда не отмыться.

Рядом с южанкой расположился мужчина. Выглядел он лет на тридцать пять, но тёмные виски уже тронула седина. Золотая кожа, прямой острый нос, карие глаза под густыми насупленными бровями – всё в нём выдавало уроженца Мраморного острова. Синий пиджак и тёмно-красный жилет должны были сгладить суровый образ, но они, на удивленье, только подчёркивали строгость.