Текст книги "Третий оттенок любви (СИ)"
Автор книги: Лина Каренина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
Глава 7
– Малышка, ты просто бесподобна, – похабно прокомментировал образ возникшей девушки Роман.
Аккуратно уложенные каштаново-русые волосы мягким водопадом спускались до тонкой талии, летняя рубашка, закрытая под горло, заправленная в свободную юбку, доходящую чуть ниже колен, кроссовки и чулки. Вероника вовсе не собиралась выряжаться в откровенные платья, обувать туфли на высоком каблуке: девушка всегда была за то, чтобы одежда в первую очередь отличалась удобством и минималистичностью. А строгая светло-кофейная гамма была у неё самой излюбленной.
И Вероника вовсе не собиралась кого-то соблазнять. Тем более его!
Рома Митренко всегда имел крупное телосложение, но сейчас он стал совсем уж пугающего размера (теперь Вероника могла понять фразу "шкаф два на два"). Одетый в военную форму, что только подчёркивала хищную опасность, парень возвышался над капотом чёрной, ещё отцовской, Audi из 90-х годов.
– Запрыгивай ко мне под крылышко, пугливый воробушек, – амбал учтиво распахнул перед Никой переднюю дверцу.
– Может я сяду сзади? – наигранно стушевалась девушка, не подходя к тачке.
Но тут тонированное стекло с задних мест опустилось и в проём показалась развесёлая голова Дашки.
– А тут всё занято, Никуль, – ликующее торжество отразилось на лице подруги. – Мы и так тут с Кристинкой и Настюхой жмёмся. Вчетвером никак не уместимся!
В проёме окна замелькали названные лица. Две улыбчивые девушки, Дашины подруги, с которыми Ника была давно знакома, хоть и не лично. Вздохнув, русоволосая стащила с плеч маленький рюкзак, в который закинула деньги и ключи, и шагнула к Роме. Уже усаживаясь в салон, она расслышала, как парень глубоко и судорожно вздохнул прямо у её макушки, но, отгоняя от себя навязчивые предчувствия, девушка взяла себя в руки и попыталась расслабиться.
– Дельтуем, девчата? – Роман устроился за рулём, дёргая ремень безопасности и врубая музыку на магнитоле.
Под весёлые припевания машина сдвинулась с места.
Всё то недолгое время поездки Ника замечала на себе его обжигающие взгляды. Пока останавливались на светофорах (и как назло, везде загорался красный, едва они подъезжали), цепкий мужской взгляд впивался в её коленки и жадно двигался выше, к бедру, словно намереваясь задрать плотную ткань юбки.
Когда же девушка рискнула повернуть к Роме вопросительное лицо, то мгновенно встретилась с этим крепким взглядом. Тёмным, тягучим; в нём читалась примесь желания и запрета. Роман не подпевал с девчатами под современные треки, казалось, что он вообще не слышит их. Только жёстко сжимал огромными ладонями руль и стискивал челюсть, будо сдерживая себя из последних сил.
"Чёрт, может я и впрямь поехала головой и теперь вижу повсюду всякое?" – Вероника тяжело сглотнула и решительно отвернулась к окошку, наблюдая за дорогой.
Бар находился почти в самом центре города, в достаточно людном месте, что немного успокаивало Нику. Неоновые вывески в стиле ретро, высокие панорамные окна, за которыми сиял интерьер. Судя по звукам, внутри уже бушевала на полную музыка, слабо отличающаяся от той, что играла в салоне. А возле входа собралась компания из десяти человек, которая активировалась, как только чёрная Audi въехала на парковку.
– Ромка, армейский ты пёс! – набрасывались на громилу щуплые высокие парни, как только тот выбрался с водительского кресла. Жали ему руки, похлопывали по плечам, восторгаясь их шириной.
Были тут и девушки, пёстрые, миловидные, с длинными яркими клинками вместо ногтей. Словно сошли с глянцевых постов модных инстаграм-аккаунтов. Они кокетливо приобнимали Ромку, хотя даже на каблуках доставали ему только до подбородка.
И Ника была счастлива, что весь этот шорох обошёл её скромную персону стороной. Пока Даша, заводила этой тусовки, не провозгласила:
– А это Вероника! – она приобняла русоволосую за плечи, не давая сдвинуться. – Моя младшенькая сестрёнка, о которой я так много рассказывала.
Все собравшиеся повернулись в их сторону. Кто-то оценивающе окинул Нику беглым взглядом, парочка парней задержались на стройных ножках, расплываясь в похабной улыбке, а вот некоторые девочки даже приветливо улыбнулись и представились в ответ. Поднять в этот момент глаза на Рому Вероника побоялась. Он замер в полушаге от неё и сейчас, казалось, сожжёт огненным взглядом.
– Ну а теперь пойдёмте скорее столик побольше займём! – скомандовала Дарья и повела всю толпу внутрь помещения. – Закажем три. Нет. Четыре! Четыре пиццы!
И только Ника двинулась вслед за всеми, памятуя, по какому поводу сюда приехала, как ощутила свою талию во власти огромной горячей ладони.
Твёрдые властные пальцы сомкнулись и даже сквозь плотную ткань одежды чувствовался их жар, вызывающий рой мурашек во всём теле.
– Держись ближе ко мне, воробушек, – настойчивый шёпот коснулся виска. – Я видел, как они смотрели на тебя. Не провоцируй…
Эта заминка продлилась не дольше пары секунд, а у Вероники вся жизнь перед глазами промелькнула.
"Нет! – билась в голове паническая мысль. – Мне точно это не кажется!"
Роман провёл ладонью чуть вверх по талии, вызывая очередную волну дрожи, и резко потянул девушку за собой, ко входу в бар. Придержал ей дверь, впуская вперёд, а потом бескомпромиссно сел рядом на диванчик, заблокировав путь к отступлению, чуть ли не вжимая Веронику в своё тело.
Вся компашка кое-как уместилась за столом, плотно облепив два диванчика (кто-то даже стулья с соседних столиков себе приволок). Ника оказалась зажата между бывшим и подругой Даши, с которой девушка только сегодня познакомилась. Вроде как, её звали Оксаной. Улыбчивая брюнетка вовсе не возражала такой вынужденной близости в соседстве с Никой. Все стали бурно обсуждать местное меню, бóльшую часть времени уделяя выбору алкогольных напитков, и как бы Веронику не уговаривали взять мохито или текилу, та осталась верна любимому с детства сочетанию "пицца + апельсиновый сок".
Почти всё остальное время ожидания заказа Ника всевозможными способами старалась не прижиматься к Роману, что в столь тесных условиях было практически невозможно.
"Что только на него могло найти? – вокруг бурлили разговоры, но девушка была далека от тех тем, что обсуждала Дашкина тусовка, потому никто не нарушал хода её мыслей. – Разве мог этот опасный зверь в тёмной военной форме быть когда-то добрым, отзывчивым обычным парнем?"
Последние годы в школе были у Вероники самыми тяжёлыми. Изнурительная подготовка к выпускным экзаменам и к последующему тестированию, извечные метания между вузами в поисках "подходящей" специальности – всё это сильно выматывало и вгоняло в апатию. Веронике казалось, что абсолютно все давили на неё со скорейшим выбором. И бывали будни, когда находиться в школе становилось совсем уж невыносимо.
В один из таких дней Ника и сблизилась с Романом Митренко.
Он стал ей новым одноклассником, когда остатки её класса (тех, кто не посваливал в колледжи) объединили с "параллелью". И даже несмотря на то, что Рома сидел перед ней, он совершенно не обращал внимание на очередную серую "заучку", коей Нике пришлось стать в погоне за хорошим аттестатом.
Всё изменилось в день, когда по расписанию было семь уроков и последним из них оказалась физкультура. Вероника отчаянно решилась сбежать. Проблемой стало лишь невозможность прокрасться мимо сварливой физручки, прекрасно знавшей, что найдутся желающие прогулять её урок. Ника пряталась за колонной и прикусив нижнюю губу, наблюдала за охраняющей главный выход учительницей, пока вдруг ей на плечо не опустилась ладонь.
"Ты ведь хочешь сбежать? – дёрганно оглянувшись, девушка увидела Рому. – Сейчас я отвлеку её, а ты беги". И он, не дожидаясь ответа от обомлевшей одноклассницы, бесстрашно вышел из-за укрытия и направился к физручке, а вскоре увёл её прочь.
После этого момента парень всё чаще стал оказываться рядом, поражая внезапным заступничеством и ненавязчивой заботой. Не прошло и полгода, как Ника стала открываться ему, невольно считая своим другом. Однако так же быстро эта дружба переростала в нечто бóльшее: поход вдвоём в кино или кафе, частые переписки даже знакомство с родителями. Тогда девушка и не думала, что это лёгкое и приятное общение спустя год превратится в настоящее преследование и строгий контроль со стороны парня, из-за которого Нике пришлось многое изменить в своей жизни (начиная от соцсетей и заканчивая номером телефона).
– О чём задумалась, малышка? – раздался совсем рядом вибрирующий мужской голос.
Вероника быстро выпрямилась, качнула головой, пробормотав: "Да ни о чём таком…", и ухватилась за стакан апельсинового сока, который так во время принёс один из Дашкиных друзей. Она уже приготовилась к тому, что распросов от Романа не избежать, но вдруг парень, сидящий напротив, громко спросил:
– Эй, Ром, а как там на личном? В армии, наверное, наскучило с рукой расслабляться, – тут же резко замолкли несколько других разговоров, и все с интересом повернулись в сторону военного. – Ждёт тебя кто-нибудь на гражданке?
Ника напряглась, утыкаясь взглядом в содержимое стакана, сожалея о том, что не может полностью раствориться в прохладном ярко-оранжевом соке.
Что он с ней сделает, если узнает о Даниле?
– Ну, естественно, – басисто хохотнул Рома. – Моя единственная. Моя неповторимая, – в его тоне скользила какая-то надменная издевательская ухмылка. – Она все эти годы хранила мне свою верность. Ждала.
На коленки, едва прикрытые юбкой, напористо проскольнула и легла его ладонь. Вероника силой воли заставила их не задрожать, предприняв попытки спихнуть наглую руку, и невольно прошлась взглядом по сидящим напротив: заметил ли кто-нибудь? Тут она наткнулась на красноречивую улыбочку Даши, которая, кажется, была единственной, кто понял, про кого так откровеничает Роман.
– Тогда выпьем за нас! – Дарья подняла стопку, встав из-за стола. – За самых преданных и прекрасных! За женщин!
– Пьём! – недружно отозвались некоторые, так же поднимая рюмки. Рома пил вместе со всеми. И только Ника молилась о том, чтобы скорее принесли пиццу – единственную отраду этого вечера.
– А опиши её ещё, – всё тот же парень настойчиво стукнул тарой об стол, осушив рюмку до дна. – Это было так… поэтично.
Он взбрызнул в порыве усмешки, явно уже не находясь в себе.
– Смотри не кончи, Петрюк, – хмыкнул громила, оставив колено Ники в покое. – М-м-м… моя девочка. Она такая нежная, невинная, покорная… Она только моя. Рождена моей. Ей от меня никуда не деться…
– Мне надо выйти, – отозвалась Вероника, процедив сквозь зубы, сжимая от злости и омерзения челюсти. – В туалет.
Рома откинулся на спинку дивана, явно не собираясь вставать, и с умешкой повернул голову к девушке. Она поднялась, повернувшись к нему недовольным лицом, но заметив, что Роман и бровью не повёл, стала буквально перелазить через его длинные накачанные ноги. Эта вынужденная близость только сильнее разозлила девушку, и, наконец-то выбравшись и прихватив сумку с телефоном, Ника повернулась в сторону туалета, который заприметила ещё входя в зал. Но её окликнул его рычащий бас:
– Зачем тебе рюкзак? – жёсткие пальцы болезненно впились в левое предплечье.
– Я хочу матери позвонить, – буркнула девушка, отдёргивая руку, поскорее вырываясь из хватки амбала.
Уже в туалете Ромина жертва смогла выдохнуть. "Угораздило же меня согласиться на это, – Вероника впилась глазами в своё отражение в зеркале, висящем над раковинами. – Ненавижу его. Обращается так, словно я его вещь! "Нежная" и "покорная"?! Путь ещё только сунется!".
Ника набрала номер матери и коротко объяснила ей, что решила встретиться с Дашей в баре, и закончив разговор "я позвоню, когда буду собираться домой", быстро сбросила вызов. Снова выдохнула, собираясь с силами, и приподняв подбородок, направилась обратно в зал. "Отхватить кусок-другой пиццы – это всегда за здравие."
На подходе к их столику девушка обнаружила ещё одно зеркало, только в полный рост. И тут ей бросился в глаза рукав её рубашки, который чуть вздёрнулся после Роминой хватки, обнажая свежеперевязанные бинты. Ника быстро поправила одежду и ещё раз огляделась.
Вдруг она почувствовала на себе пронизывающий взгляд и, хорошенько осмотрев зеркальную гладь, вздрогнула от неожиданности: у барной стойки она обнаружила того, кого уж точно не ожидала здесь увидеть.
Белоснежные волосы, цепкие холодные глаза. Её сосед по улице свободно устроился на высоком стуле и сейчас не спускал с Ники напряжённого взгляда.
– Ты как-то задержалась, малышка, – засмотревшись на беловолосого, она не заметила, как Роман подошёл к ней сбоку. – За кем следишь?
Он наколнился к её уху, окатив девушку обжигающим перегаром своего дыхания.
– Отстань, Рома! – Вероника дёрнулась, разворачиваясь к нему, готовая дать отпор.
Кустистые брови парня медленно поползли наверх, но уже через пару мгновений вернулись на место, а губы растянулись в коварной ухмылке.
– Решила поиграть со мной, птичка? – он надвинулся на девушку, угрожающе нависнув.
Ника упёрлась ладонями в каменную грудь Ромы, не давая ему подойти ближе: девушка не собиралась отступать, показывая свою беззщитность, но этим только сильнее взбудоражила парня. Его руки жадно овладели её талией, дыхание участилось. Он весь словно пылал под её пальцами от опьянения и жажды. Наконец, опустившись к её лицу Роман прошептал: "От тебя пахнет кофе и ванилью. Этот запах сносит мне крышу".
– Отвали! – прошипела Ника в ответ. – Я ненавижу тебя.
Высовободив одну руку, девушка что есть силы звонко ударила парня по щеке, оставив на ней размашистое красное пятно. Глаза Романа расширились, и парень в ступоре застыл. Этого Веронике хватило, чтобы поскорее вырваться из ненавистных объятий и броситься ко входу.
На улице похолодало, вспыхнули высокие фонари, намекая на то, что уже далеко за десять, а прохожих почти не было, хоть эта дорога и вела к главному проспекту города. Ночной ветерок ударил по лицу отрезвляющей свежестью, а сердце в груди так и металось, заставляя гулко стучать кровь в ушах.
Едва Ника сделала парочку судорожных шагов на ватных ногах, как услышала скрип входной двери за спиной и быстрые тяжёлые шаги. Сорвавшись на бег, девушка успела преодолеть несколько метров, прежде чем была схвачена и прибита спиной к какому-то железному забору.
– Игры кончились! – на Веронику люто смотрел настоящий разъярённый зверь, вдавливая обжигающим телом в скрипящее ограждение. – Набегалась, малышка?
– П-пусти, – сдавленно прошептала Вероника.
– Я сломаю тебе руки и ноги, чтобы больше не сопротивлялась и не бегала от меня, – Рома резкими отточенными движениями зафиксировал кисти над её головой, вжимая их в холодную сталь одной рукой, другой же впился в шею. – Ты только моя! Ты только для меня!
Воздуха катастрофически не хватало. Ника чувствовала только обжигающий яростный жар, поглощающий её мутнеющее сознание. И вдруг сквозь этот ад она услышала знакомый ледяной баритон:
– Если ты не отойдёшь от неё… Я убью тебя.
Глава 8
Приток воздуха появился так неожиданно, что Вероника закашлялась, а внезапное освобождение от болезненных объятий Романа лишило девушку опоры, и она тут же сползла вниз по ребристой стали погнутого забора. Картина, представшая перед её шокированным взглядом, поражала до холодных мурашек.
Рома был повален на асфальт одним мощным пинком в бочину. Матерясь, он по-бойцовски быстро поднялся и, глянув из-под лобья, прошипел:
– Шёл бы ты отсюда, псина, пока я тебе кое-куда не прописал.
Сжав руки в кулаки, армейский громила принял боевую стойку и оскалился, явно намереваясь показать, куда "пропишет". Однако мужчина, вставший между ним и Никой, даже не дрогнул от его угрозы, только плавно повёл плечами, разминаясь.
– Ещё раз подойдёшь к ней – и тебя будут хоронить в закрытом гробу, – голос неожиданного заступника, бархатный баритон с лёгкой северной хрипотцой, разрезал пространство не хуже ножа, вызывая у девушки мурашки не то страха, не то восхищения.
– Это моя женщина! – взревел Рома, вконец выходя из себя. – Не твоё собачье дело, чем мы тут занимаемся. Или тебе, крашенный гомодрыщ, завидно?
Ника заметила, как напряглось всё тело её спасителя, готовое к удару противника. А в следующую секунду туша Ромы подобно разъярённому вепрю бросилась на так называемого "дрыща". Вероника вздрогнула и зажмурилась, думая, что это конец, но тут же распахнула глаза, не услышав звуков падения и избиения. Ужас пронзил всё её тело: незнакомец-сосед преспокойно себе держал Рому одной рукой за горло и медленно поднимал его над землёй.
"Как?.. Разве это… возможно?!" – она сжалась, не веря в происходящее.
Судорожно хватаясь руками за сомкнувшиеся на его шее стальной хваткой пальцы, Рома силился разжать их, освободиться, но как бы ни дёргался, у него это не получалось. Беловолосый был непреклонен, он даже не шелохнулся.
– П-пусти, – сдавленно просипел Рома и добавил: – Тварь.
Нике показалось, что мужчина только сильнее сжал хватку, а несостоявшийся насильник весь побледнел, и в его глазах вдруг отразился поистине животный ужас. Рома захрипел, затрясся, задёргался, отчаянно и безнадёжно стараясь вырваться. Но с каждой секундой пребывания в капкане этих стальных пальцев лицо Романа всё сильнее искажалось, теряя человеческие черты. На несколько мгновений Ника разглядела в четрах бывшего то странное существо, которое она встречала прошлым днём на лугу. Но так же быстро девушка поняла, что ей показалось.
Амбал уже не пытался сопротивляться, свисая огромной безвольной тушей. А Вероника никак не могла оторвать взгляд от этого ужасного зрелища.
Заступник Вероники разжал пальцы, позволяя Роме, будто сломанной игрушке, мешком шмякнуться на землю, а следом повернулся к Нике. Лицо соседа-спасителя казалось абсолютно невозмутимым, будто бы он привык каждый день вот так наказывать подобных мудаков.
От беловолосого мужчины исходила сила, от которой перехватывало дыхание. На изумление, девушка не чувствовала к нему страх – наоборот, внутри неконтролируемо разрасталось чувство благодарности. Вероника заворожённо протянула спасителю левую руку, как она уже делала в заснеженном мире, и татуировка, как и тогда, отреагировала на присутствие обворожительного соседа: под слоем бинтов полыхнули голубоватые узоры.
Он наклонился, не отрывая взгляда от её широко распахнутых глаз, и едва слышно прошептал: "Ты можешь довериться мне, Вивьенна". Легко подхватив оцепеневшую Нику на руки, мужчина бережно прижал её к себе и, не оглядывась, направился прочь. А через мгновение странной парочки уже и не было на пустынной ночной улице.
Это была та самая дорожка, ведущая к дому, уже знакомому Веронике. Именно сюда они с Дашей когда-то пытались прорваться, чтобы познакомиться с одиноким красавчиком-соседом. Тогда он их отшил, а сейчас, не говоря ни слова, сам внёс девушку внутрь своего коттеджа. Там дом казался ещё менее жилым, чем снаружи: в просторной гостинной, которая плавно переходила в столовую и кухню, почти вся мебель была в белых чехлах, кое-где отсутствовали куски обоев, а на полу и потолке не хватало плинтусов.
Всё так же без слов спаситель усадил девушку на единственный "обжитый" диван, а сам подошёл к пустому камину, стоящему напротив. Поднеся к чернеющему провалу ладонь, мужчина что-то шепнул – и на углях вспыхнуло пламя. Вероника задрожала и перевела взгляд с магического огня на хозяина дома.
– Значит, ты из Дарк'ана? – наконец спросила она, разрывая ледяное молчание между ними.
– Да, – коротко обронил он, повернувшись.
– Почему ты не сказал мне раньше? – Ника неотрывно следила за выражением его лица, силясь углядеть хоть какие-то изменения мимики.
– Всё это время я присматривал за тобой, – сейчас его голос зазвучал куда мягче, но всё так же отдавал прохладой. – И рассуждал, правильный ли выбор сделал, указав именно на тебя?
Девушка чуть напряглась, поддаваясь вперёд. Она намеревалась получить все ответы на интересующие её вопросы.
– То, что ты сделал с Романом…
– Запугивание, – беловолосый поднял взгляд льдисто-зелёных глаз на гостью, готовый к долгим расспросам. – Это магия Авей-Лона, – заметив непонимание в глазах Ники, он пояснил: – Самое большое озеро в Дарк'ане, оно – древнейший источник магии в моём мире, а так же место, куда уходят души после смерти.
– Значит ваша магия действует и в этом мире? – спросила гостья с долей утверждения в голосе. – И что теперь будет с Романом?
– Он больше не потревожит тебя, – жёстко пообещал беловласый. Впервые Вероника заметила на прекрасном лице гневно сдвинутые брови, но хозяин дома сразу же взял себя в руки и с прежней спокойной серьёзностью продолжил: – Я незримо связан со своим миром, как душа связана с телом. Эта связь подпитывает мои силы в вашем мире.
– Значит там, во дворце, – наконец осознала Ника, изумлённо выдохнув, – это было твоё тело…
В свете пламени камина глаза соседа блеснули живым интересом, и он приблизился быстро, при этом по-хищному плавно, наклонился к своей гостье, упираясь руками об высокую бархатную спинку дивана по обе стороны от плеч Ники и мягко, но с нажимом заговорил:
– Так ты уже была в Дарк'ане и всё знаешь, – изумрудный холодный взгляд пронзил Веронику насквозь, словно считывая всю истину в её зрачках. – А не желаешь ли узнать имя своего спасителя?
Она самозабвенно кивнула, не отрываясь от бушующего в его глазах ледяного океана, где волны, словно играясь, обрушивались на берега и топили корабли. Это был океан во время бури, и он был опасен, потому что поглащал в свои недра и не давал всплыть. Казалось, ещё пара секунд – и девушка будет совсем не против отдаться стихии.
Однако мужчина резко выпрямился, разрывая между ними зрительный контакт и, даже будто нехотя, сделал шаг назад.
– Как же я мог забыть о простых правилах приличия? – усмехнулся он. – Меня зовут Феликс Ла Грансс. Но для тебя просто Феликс. Кажется, моё имя вполне привычно этому миру.
Статный, облачённый в простую хлопковую рубашку, очерчивающую его рельефное тело, и чёрные брюки, обтягивающие его длинные крепкие ноги, при таком загадочном свете пламени он ещё сильнее напоминал сказочного эльфа из чувственного горячего фэнтези-романа, и Ника даже рискнула бы почитать эту книгу (конечно же, тайком). Девушка быстро одёрнула себя от этих мыслей: "Пару минут назад меня чуть не изнасиловали, а теперь я сама пускаю слюни на едва знакомого человека. Соберись, идиотка!"
– Да, я была в Дарк'ане, – твёрдо кивнула гостья. – Там стоял большой дворец, в котором я встретила тебя и… королеву Артурию. Только я задала ей интересующие меня вопросы, как она, выдав очередную загадку, тут же вышвырнула меня вон.
– Время играет против нас, – быстро объяснил Ла Грансс, вернувшись к камину. – Поэтому некогда устраивать прогулки по другому миру…
– Скажи мне хотя бы, почему эта отметина на моей руке стала… такой? – девушка настойчиво поддалась вперёд. – В тот же день, когда мы впервые встретились, на меня кто-то… напал…
Её колени задрожали, то ли от подкативших к глазам слёз, то ли от страха, что та самая боль вернётся, то ли эта запоздалая реакция на едва не случившееся изнасилование. Вероника склонила голову, позволяя русым прядям упасть на лицо, чтобы хозяин дома не заметил её отчаянных слёз. Девушка вся сжалась, обхватив плечи руками.
Внезапная истерика, накатившая на неё, так же внезапно отступила, когда Ника почувствовала, как пальцы мужчины осторожно коснулись её волос, убирая их с лица, и девушка снова встретилась взглядом с изумрудами его глаз. Он был так близко… Наверное, неприлично близко. Но сейчас её волновали больше его слова:
– Прости, что не смог помочь тогда, – произнёс Феликс полушёпотом, и в его до этого непроницаемом взгляде проступило сожаление. – Это всё из-за меня.
Её губы дрожали, а крупные капли слёз застыли в уголках глаз. Ещё секунда – и черепную коробку разнесёт от количества накопившегося стресса. И только взгляд беловласого мужчины напротив как-то сдерживал вот-вот разобьющийся внутренний мир.
Он присел рядом с ней на диван и молча притянул к себе. "Почему он это делает? Почему заботится о едва знакомой девушке?" Эти вопросы сейчас меньше всего волновал Нику. Едва она очутилась в этих нежных объятиях и уткнулась шмыгнувшим носом в мягкую ткань его рубашки, как вдруг почувствовала себя в самом безопасном месте на земле. Девушка наконец-то смогла выдохнуть, выпустить весь шквал чувств, что скапливались эти несколько дней, вместе с обжигающими слезами и обрывками всхлипов.
Вероника даже не заметила, сколько времени прошло, но как только щемящее ощущение в груди исчело, она, окружённая аурой его присутствия, обмякла, а глаза сонливо сомкнулись.
– Поспи, – бархатный шёпот хозяина дома коснулся кончика её уха. – Тебе надо отдохнуть.
И прежде чем гостья смогла провалиться в сладкое небытие сна, на грани сознания она услышала уже едва различимое: "Я уберегу тебя во что бы то ни стало!".
Пробуждение выдалось на удивление лёгким и приятным. Игривые солнечные зайчики плясали на закрытых веках, вызывая на губах Вероники невольную улыбку и заставляя наконец разлепить глаза, оглядеться.
"Это был не сон! – девушка резко села, осознав, что всё ещё находится под крышей чужого дома. – Ну, конечно же нет. Достаточно вспомнить его руки и пронзительные холодные глаза. А ещё Рома…"
В гостиной было пусто, только пение птиц, шуршание листвы и тиканье часов разбавляло раннюю утренюю тишину. Вероника обнаружила себя на всё том же диване, заботливо укутанной пледом, но, заозиравшись по сторонам, поняла, что Феликс где-то на верхнем этаже. Снова лёгкая улыбка чуть тронула её губы, когда она припомнила его вчерашние слова, сказанные перед сном.
Следом Ника потянулась к рюкзаку, лежащему рядом на "упакованном" кресле. Деньги и телефон были на месте, а вместе с ними и десятки пропущенных вызовов от мамы, Даши… и даже парочка от Романа. Прежняя лёгкость и беззаботность улетучились вмиг, пока девушка листала список непринятых звонков. Воспоминания о начале прошлого вечера каменным грузом ложились обратно на плечи.
– Что-то случилось? – раздался мужской голос со стороны лестницы, ведущей наверх.
Ника вздрогнула и оглянулась: Ла Грансс в уже знакомых домашних штанах и футболке замер на ступенях, внимательно, но при этом отстранённо наблюдая за гостьей. "Когда только успел спуститься? Я даже не услышала его шагов".
– Да, – Ника принялась спешно обуваться, – мне скорее нужно домой.
– Вивьенна, – окликнул её беловолосый, когда та, набросив сумку на плечо, дёрнулась к выходу. – Мы должны найти Тёмное писание. Ты же знаешь…
Девушка на несколько секунд застыла, осознавая услышанное, а потом проронила, кивнув на прощание:
– Встретимся в конце улицы. Через час.
Она вылетела из его дома и помчалась к своему.
Суббота. Машина отца стояла под окнами – значит оба родителя дома. Глубоко вздохнув, блудная дочь приготовилась к тяжёлому разговору. И уже продумывая в голове лживые оправдания, толкнула входную калитку.
– Вероника! – матушка выскочила из гостиной в помятом атласном халате и порывисто обняла дочь. – Как ты, девочка моя?!
Тревога сиреной звучала в её напуганном голосе, а уставшие глаза на осуновшемся лице были иссушены слезами.
– Прости, мам, – с горечью вины ответила Вероника. – Я забыла позвонить.
Следом из той же гостиной вышел отец с едва заметной уставшей улыбкой на лице. Он глубоко вздохнул и тоже крепко обнял застывших в прихожей женщин.
Уже сидя за столом и попивая излюбленный кофе, Вероника принялась за объяснения, максимально сглаживая острые "сюжетные" повороты:
–… потом Дарья пригласила Рому Митренко, он только вчера днём вернулся из армии, – Ника потупилась в кружку: врать она никогда не умела, но сейчас быть максимально убедительной являлось необходимостью. – Мы пошли в бар, который в центре недавно открылся. Ну, заказали пиццу, сок, а Рома взял себе… кое-что по крепче. Через некоторое время он стал очень… навязчив.
Девушка старательно подбирала слова, но отец вдруг стукнул кулаком по столу и прогремел на всю кухню:
– Этот мерзавец посмел тебя трогать?!
– Да, но дослушай до конца, – русоволосая ухватилась за руку родителя, который уже вынял телефон из нагрудного кармана, явно собираясь сделать звонок в "места не столь отдалённые". – Я сказала, что ухожу, но Рома продолжил приставать и вне бара. Но мимо проходил Феликс – парень с третьего курса – мы с ним знакомы. Он мне помог… отвадить Рому. Но я была сильно напугана и, кажется, не в себе. Мы пошли к нему домой, а Феликс, кстати, теперь живет напротив нас. Я была очень уставшей. Сразу же вырубилась на диване когда, Феликс принес мне плед и подушку.
Мать с отцом внимательно и хмуро выслушали, а потом Татьяна Владимировна снова нежно обняла свою девочку, погладила по волосам и прошептала:
– Мы очень волновались. Думали, если не вернёшься утром, то позвоним в милицию, – женщина невесомо поцеловала дочку в лоб, а Вероника почувствовала мандраж: никогда прежде она не попадала в подобные ситуации.
Покончив с завтраком и освежившись в душе, русоволосая засобиралась на встречу. Она уже знала, что скажет родителям, но совесть продолжала больно жалить душу.
– Мам, пап, – как можно беззаботнее начала Ника, спустившись из комнаты, – можно я прогуляюсь… с Феликсом? – и заметив, как встрепенулся отец, готовый категорически отказать, спешно продолжила: – Ненадолго. И мы будем недалеко.
Дождавшись, пока Павел Вячеславович вздохнёт и опустится обратно в кресло, а Татьяна Владимировна со сдержанной улыбкой кивнёт, Вероника бросилась к двери, пока они не передумали.
Времени оставалось в обрез.
