Текст книги "Всё было не так (СИ)"
Автор книги: Лина Инарина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
– Что с тобой?
Рука на талии превратилась в железный захват.
– Тебе плохо?! Я сейчас позвоню Альберту!
Она замотала головой.
– Или это я так тебя напугал?
Малена не чувствовала страха, внутри звенела пустота. Ни мыслей, ни чувств, будто не человек вовсе, а пластмассовая кукла, старший брат как-то ради шутки разломил любимую куклу напополам, тогда она и узнала, что их делают пустыми. А теперь ее и саму разломали и внутри та же пустота.
– И выпить тебе нельзя. Слушай, я тебя сейчас посажу на скамейку. Только посажу, слышишь?
Она кивнула и попыталась улыбнуться. Судя по тому, как он поцокал языком, получилось не очень хорошо. На лавочку он ее усадил и сам сел рядом.
– Этот твой Питер… он тебя изнасиловал?
– Что?!
От такого дикого предположения даже голос прорезался, визгливый, тонкий, но все же голос.
– А выглядит так, будто изнасиловал, причем с особой жестокостью, а потом еще пытал пару дней.
Она неуверенно хихикнула. Как такое может прийти в голову? Конечно, можно много чего нехорошего сказать о бывшем женихе, но невозможно представить, как он будет пытать кого-то. Башку разбить в драке – это всегда пожалуйста. Темперамент у парня бурный – чуть что, сразу в бой. Для пыток он человек неподходящий, палачу холодная жестокость нужна, как у папы или как у…
«Как у самого Картера»
Малена искоса посмотрела на несостоявшегося любовника. Сейчас он мягкий, ласковый и теплый, да только она и другим его видела. Например, когда ее со стоянки забирал или когда обещал оставить ее задыхаться без медицинской помощи. От воспоминаний по спине пробежал холодок, зато тяжесть исчезла из головы и сердце, пару раз сжавшись от ужаса, вдруг выровняло ритм.
– Что, полегчало? Ну и чудненько. Одной проблемой меньше, – он со вздохом закинул руку на спинку лавочки, – Ну давай рассказывай.
– О чем?
– О Питере своем любимом, – проворчал Картер. – О чем же еще?!
Она покачала головой.
– Что это значит? – резко спросил он. – Нет – «не хочу говорить» или нет – «нелюбимый»?
– И то, и другое, – выдавила из себя слабую улыбку Малена.
– Ты правду говоришь?
Карие глубоко посаженные глаза так и сверлили взглядом, будто пытаясь силой добиться правды.
«Ого, а мужчина-то заинтересован»
От этой мысли внутри потеплело, правда, намного легче не стало. Питера она больше не любит, но что с того. Чувство сдохло, отравив душу трупным ядом.
– У нас не тех женщин убивают, – неожиданно для себя сказала она вслух.
Эрик дернулся.
– Чтобы сломаться, не обязательно заниматься с мужчиной запретным.
– Так ты еще и девственница, – присвистнул Картер. – Даже не знаю, что с тобой такой делать.
– Тоже мне загадка, – хмыкнула она.
– Никогда не имел дела с девственницами.
– Как же так? Вы же были женаты.
Он расхохотался.
– Моя жена была замужем за моим капо. Я унаследовал его должность и его жену, – он коротко хохотнул. – Так получилось.
– А, вы женились на вдове.
– Ну да. Только это неважно. Послушай, девочка, – глядя на недоверчивое личико, сказал он. – Я родился в свободной стране. Мы не закутываем наших женщин с головы до щиколоток, мы требуем любви и верности в настоящем, а не в прошлом. Ты меня понимаешь?
– С трудом.
– Это ничего, – он погладил ладонью по щеке. – Ты поймешь со временем. Я не стану тебя торопить, обещаю.
Он действительно в тот вечер не стал предпринимать новых попыток соблазнения, снова стал предупредительным и заботливым – помог встать, проводил до комнаты, вежливо попрощался. Малена набрала теплую ванну и долго лежала в темноте, надеясь, что вода прогонит душевную боль. Не помогло, до постели она добралась в том же раздрае, что и до купания.
«Плохо дело», – думала она, глядя на слабый отсвет, просачивающийся сквозь пустой дверной проем. Заснуть удалось ближе к утру.
**
Когда пришла медсестра с градусником, Малена уже не спала, просто лежала на боку с закрытыми глазами. Вставать не хотелось, вообще ничего не хотелось, голову будто мокрой ватой набили, уснуть бы и никогда больше не просыпаться, но сон ушел, а тут еще Рози со своим осмотром.
– Эй, подруга, что с тобой?
Она изобразила сонное угуканье и обняла подушку, надеясь, что теперь отстанут. Не тут-то было! Быстрые шаги процокали к выходу.
– Альбертик, миленький, иди сюда скорее!
– Что случилось?
– Без понятия. Температура вроде нормальная, а она совсем никакая. Когда под кислородом валялась, больше на живого человека была похожа.
К шагам двух пар ног добавились еще.
– Что такое? – хрипло спросил Картер.
«Только его здесь не хватало! Почему нельзя просто оставить меня в покое?!»
Семья, кстати, так и сделала. Малена три ночи не спала, ожидая звонка Питера, когда поняла, что не дождется, приняла душ, надела свежую ночнушку и легла в кровать. Никто не беспокоил. Ближе к обеду пришла служанка с подносом, пришлось соврать, что набрала лишний вес. Она повздыхала, поохала, но пообещала не приносить ничего кроме апельсинового сока.
Больно не было. Пока ждала возле телефона, хотелось разодрать грудную клетку и вырвать сердце, которое превратилось в дырявый сосуд, наполненный серной кислотой. Выдернуть его к чертовой матери, а потом промыть себя изнутри холодной водой.
Но пришло понимание, что Питер от нее отказался.
И не осталось ничего – ни боли, ни сил, ни чувств, ни желаний. Она думала, что умрет, не сбылось. Тогда приходило много мыслей, например, что безбожники правы, что после смерти ничего не будет, она просто перестанет существовать, перспектива радовала – всех райских кущ не хватит, чтобы заполнить ее пустоту.
Потом приехала старшая сестра, украдкой сунула упаковку таблеток «от нервов», сказав, что только ими и спасается.
Странно, у неё вроде бы все хорошо – трое прекрасных деток, муж, дом – полная чаша. Чего еще желать? Правда поговаривали, что муж ездит к молодой вдове, ну и что с того? Мама всегда говорила, что леди не должны беспокоить девки, с которыми муж удовлетворяет свои животные инстинкты. Истинная леди должна быть выше этого. Сестра и не жаловалась, спасибо фармакологии.
Таблетки действительно помогали. Через две недели Малена смогла вернуться в спортзал, где выяснилось, что она потеряла шесть килограмм и больше не может работать на тренажерах с прежними утяжелителями. Тренерша пришла в ужас и принялась осторожно расспрашивать, не замечала ли она каких-нибудь уплотнений в своем теле, не идет ли кровь в неположенные дни. Подозревала онкологию. Откуда же ей знать правду? Разрыв помолвки случился тихо, таблоиды ничего не писали, а Малена не из тех, кто стал бы откровенничать. К прежним утяжелителям она так и не вернулась хоть и работала в тренажерке через день, а в свободные дни часами плавала в бассейне. Она старалась не оставлять себе времени для мыслей о предателе. Сработало: через полгода она бросила таблетки, через год Питер перестал появляться в мыслях. Малена практически не вспоминала о бывшем женихе пока малознакомый мужчина не похитил ее, но и тогда мысли о несбывшемся не вызывали ничего, кроме горького недоумения, – кем надо быть, чтобы так просто отказаться от любимого человека. Ответ напрашивался сам собой:
«Мужчиной. Для этого нужно родиться мужчиной»
Она смирилась с этой мыслью. Более того, стала думать, что напрасно женщины считают любовь главным в жизни. Раз более умные существа ценят чувства так мало, может быть, им стоит относиться так же. Отец вот не считал, что, разорвав помолвку, нанес дочери какой-то вред – не объяснил, не извинился, просто сказал:
– Найду другого.
Будто ожидая, что дочь переключит чувства по щелчку пальца. Она плакала и топала ногами, кричала, что не пойдет ни за кого другого. Ему было все равно, и мама встала на его сторону:
– Не смей так с отцом разговаривать! Я тебя не так воспитывала.
Вот и весь разговор. Будто не случилось ничего особенного – не один, так другой, по мнению отца, без разницы. Если мужчины такие, стоит ли их любить? Казалось, ответ найден. Поэтому она спокойно отпраздновала свое тридцатипятилетние, зная, что наверняка проживет остаток жизни в одиночестве, поэтому не сильно расстроилась из-за похищения – замуж все равно не возьмут, а если родня решит, что репутация семьи пострадала, что ж, пусть будет так.
Да, казалось, что она все пережила и наконец успокоилось, но стоило мужчине попытаться поцеловать, все вернулось.
– Маленькая моя, что с тобой?
– А?
Шевелиться по-прежнему не хотелось, но на такой крик души нельзя не откликнуться. Она открыла глаза, Эрик в черном костюме подошел к изголовью и с тревогой смотрел на нее. Снизу он казался огромным, как великан из детской сказки.
– Что с тобой, я спрашиваю.
– Ничего, я просто хочу спать.
– Вот только этого не надо, – поморщился Картер. – Видел я такое.
– Когда? – полюбопытствовала Рози.
– Было дело, – поморщился он, присаживаясь на краешек кровати. – Мы подозревали одну куколку в воровстве. Поймали ее, привезли на склад, вроде этого. Я сам взялся допросить, хотелось обойтись без крутых мер. Женщины такое плохо переносят, – он развел руками. – Мужчина так или иначе готов к мордобою, каждый сам дрался, а для женщин такой способ выяснения отношений неприемлем. На этом я и сыграл, плюс приобнял немного.
Он вскинул руки ладонями вперед, словно защищаясь.
– Нет, вы не подумайте. Границ вежливости, я не перешел, но ей хватило. Я не знал, что она пережила изнасилование, – он покачал головой. – Началась такая истерика, что вспоминать тошно, однако ей удалось выдать довольно убедительную версию. Тогда я подумал, что все хорошо вышло, никто не пострадал. А потом она лежала вот так вот.
– И что с ней случилось?
Босс покачал головой.
– Отвезли в частную клинику, а крысятничала и правда не она. Нашли гада.
– Вы ее ретравматизировали.
– Во-во, мне тамошний док то же самое сказал. Говорит, что травму не проработали, выясняя, что да как, я ее разбудил. Вот так вот.
– И как она?
– Да так себе. Лечение я, конечно, оплатил, но из дела она все равно оставила. Вышла замуж. Завела свой маленький бизнес, кажется, цветочками торгует.
– Не было счастья, да несчастье помогло, – хмыкнула Рози.
Картер на мгновение задумался, потом коротко хохотнул.
– Кстати, да. Через полгодика всю ячейку накрыли, а она чистенькая.
– Малена, вас тоже?..
– Нет! Я уже говорила.
– А все-таки что стряслось, мистер Картер? Оставили ее на один вечер с вами, и вот тебе на.
Он промолчал.
– У некоторых пациентов, зараженных вирусом К, развивается депрессия. Но я ни разу не видел, чтобы тяжелое состояние развивалось так быстро. У вас бывали подобные приступы?
– Да.
– Дай угадаю. После разрыва помолвки?
«И все-то ты знаешь!»
Вслух она назвала препарат, который помог в прошлый раз. Доктор только головой покачал, потом спросил, кто назначил, узнав, что принимала по совету сестры, долго ругался. Босс выслушал с выражением бесконечного терпения, когда поток речи иссяк, спросил:
– Вы можете предложить лучшую схему лечения?
– Я хирург, а не психиатр.
– А я не могу пригласить психиатра. Давайте привезем, что раньше помогало.
Пока мужчины спорили, Малена свернулась в клубочек, лоб уперся в жесткую ткань пиджака Картера, который присел на краешек дивана, да так и остался. Почувствовав прикосновение, он отставил руку назад, то ли опираясь на поверхность дивана позади ее тела, то ли обнимая. Как бы то ни было, от него распространялась тепло, она придвинулась ближе, постепенно погружаясь в сон.
Глава 26
Картер с Руфусом сидели в кабине, чашки перенесли на мини-бар, остатки недопитого чая остывали между бутылок с крепким алкоголем. Объемное изображение VideoCreator еле заметно подрагивало напротив широкого письменного стола, заваленного досье вероятных присяжных на предстоящем суде по делу о контрабанде. Только что объявили список, Эрик поставил новости на паузу, чтобы обсудить ситуацию с помощником.
– Что ж, друг Руфус, мы угадали десятерых из двенадцати присяжных. По-моему, неплохой результат. А ты как думаешь?
– Кто же знал, что они включают двух новичков, босс.
– Действительно, – хмыкнул он. – Впрочем, у всех когда-то был первый суд. Почему бы не начать с дела о контрабанде?
Длинный пожал плечами. Некоторое время в кабинете звучал только шелест бумаг, они перечитывали информацию о присяжных.
«Дела», – подумал Картер.
Даже принимая во внимание уровень коррупции на острове, он не рассчитывал на такое блестящее положение. Шестеро из двенадцати ходили с Сондером в одну церковь, четверо из них еще и учились вместе с ним, еще двое приходились родственниками – один троюродным братом, второй женился на двоюродной сестре. Лицо одного показалось знакомым, босс присмотрелся и вспомнил, что видел его в ресторане на праздновании юбилея старшего, пардон, второго сына Сондера.
– Вот так да, – вслух сказал он.
– Лучше, чем мы могли рассчитывать.
Эрик кивнул. Десятого присяжного на первый взгляд никак не получалось связать с главным интересантом дела, в биографии не было пятен, скандалов или проблем. Пришлось вникать серьезнее.
«Что-то тут не так. Слишком все ровно, так не бывает»
Картер взял карандаш и разложил протоколы судебных заседаний десятого.
– Какие-то проблемы, шеф?
– Нет, – рассеянно отозвался он. – Не думаю, что с этим человеком будут проблемы.
– Мне не удалось найти на него компромат.
– Потому что он самый хитрый, – сказал босс, отмечая карандашом подписи на протоколе. – Сам посуди, Сондер добился того, чтобы девять присяжных оказались на стороне обвиняемого. Это большинство, так?
Помощник кивнул.
– А теперь посмотри, какие решения принимает десятый?
Руфус несколько секунд смотрел на заботливо подчеркнутые строчки, а потом воскликнул:
– Он всегда на стороне большинства!
– Именно. Ни разу не воздержался или не высказался против. Десятый присяжный – «мистер Да», о нем можно не беспокоиться.
– Никогда бы не подумал, босс.
– И не только ты. Наверняка Сондеру он стоил дороже прочих. Чистая репутация – неплохое конкурентное преимущество.
Они расхохотались.
– Мне нужна полная информация о двоих оставшихся. Самая полная, вплоть до того, с кем дружили в детстве.
– Будет сделано.
Длинный подскочил, намереваясь немедленно приступить к выполнению приказа. Картер жестом остановил.
– Посмотрим новости.
Ничего интересного не сказали. Что, впрочем, удивительным не было, судебные слушания здесь идут неторопливо. В лучшем случае процесс затянется на месяц.
«И все время придется держать Малену у себя»
Он почувствовал острый приступ сожаления – перед глазами вновь замаячила скорчившаяся в позе эмбриона фигурка, обхватившая себя руками за плечи. Можно бы поверить доктору и списать нервный срыв на последствие вируса, можно, да не хотелось себе врать.
Он отпустил помощника. Сам подошел к мини-бару и налил виски прямо в недопитый чай.
«Впредь буду осторожнее», – пообещал он сам себе, отпивая глоток.
Надо учитывать, что женщины здесь под сильным давлением – им ничего нельзя, шаг влево, шаг вправо карается позором, а то и смертью, а он решил взять нахрапом. Так нельзя.
«А как можно? Можно сидеть и ждать, пока любящий папочка найдет ей мужа?»
Раздался хруст, ладонь наполнилась обжигающей влагой. Эрик с недоумением посмотрел на руки: оказалось, он держал чашку обеими руками. Похоже, сжал слишком сильно, стекло треснуло, сквозь пальцы грозился побежать чай. Картер от души выругался.
**
Малена проснулась через полтора часа после ухода Эрика. В комнате осталась лишь сладкая парочка – доктор сидел на кресле, медсестра массировала его плечи. Пробуждение заметили, пришлось отвечать на кучу вопросов о самочувствии, когда терпение закончилось, спросила, привезли ли лекарство. Оказалось, уже успели доставить, она запила таблетку целой чашкой остывшего кофе и снова легла. Врач пытался возразить, что нельзя принимать препарат на голодный желудок.
– От одного раза ничего не будет.
– Язву желудка захотели?
– До нее еще надо дожить, – парировала Малена, устраиваясь поудобнее.
Снова хотелось спать. Со стороны изменений состояния не было видно, но она явно чувствовала себя лучше. Затихла душевная боль, от которой хотелось исчезнуть, перестать существовать. Жуткое ощущение. И что делать, непонятно – то ли кататься по бетонному полу и выть, то ли молиться о том, чтобы атеисты оказались правы, чтобы после жизни не оставалось ничего, кроме кучки костей. Она помнила вчерашнее состояние и до трясучки боялась повторения приступа. Сейчас остались лишь страх и усталость.
Доктор заикнулся было насчет психотерапии:
– И кто мне ее оплатит? Папа скажет, чтобы я не маялась дурью. Или в церковь отправит.
Альберт замолчал, только плечи еще больше ссутулились.
– И как вы только живете? – спросил он, глядя в пустоту прямо перед собой.
– А как трава на асфальте растет? – спросила медсестра.
Врач тяжело вздохнул и окончательно замолчал. Малена показала оттопыренный большой палец, а потом перевернулась набок и обняла подушку.
– Извини, Рози, – сказала она. – Я сейчас не в состоянии болтать.
– Надо же, – умилилась медсестра, – извиняется она.
– Я читал о таком, – тихо поделился доктор. – Человек в депрессии не ощущает ни привязанности, ни потребности в общении. Какое-то время поддерживает отношения, потому что помнит людей, которые когда-то имели значение. Помнит, но не чувствует, потому легко жертвует социальными связями.
Медсестра присвистнула.
– Бывает же.
Какое-то время длилась пауза, а потом она тихо спросила:
– А когда приступ пройдет?
– Чувства вернутся. Именно надежда на возвращение к нормальному состоянию заставляет поддерживать отношения с людьми.
Дальнейшего Малена не слышала, потому что снова провалилась в сон.
**
Руфус принес информацию о двух присяжных к утру следующего дня. Картер переоделся после утренней тренировки и шел в кабинет, когда его перехватил помощник с папкой в руках.
– Спасибо, друг, – он хлопнул длинного по плечу. – Ты бесценный сотрудник. Не припомню второго такого же.
Руф довольно заулыбался, имеет право. Парень и правда управился быстро, даже слишком быстро. Наверняка собрал информацию заранее по всем, а боссу выдал только по тем, кто уже участвовал в судебных заседаниях.
«Что ж, разумно»
Эрик попросил принести чашку чая и вошел в кабинет, хотелось немного поработать перед завтраком.
Изучение дел присяжных не заняло много времени. Ребята совсем молодые, вчерашние студенты факультета права. В принципе тут можно было остановиться – у обоих один и тот же преподаватель, двоюродный брат Сондера, оба выбрали путь научной карьеры под его руководством.
«Как интересно»
Он отложил бумаги в сторону и отхлебнул остывающий чай. Похоже, он недооценил уровень местной коррупции. Партнер был прав с самого начала, не стоило разводить всю эту суету с похищением Малены, ни к чему настаивать на устранении Аймана. Босс покачал головой.
«Зря только девушку побеспокоил»
Развить мысль не позволил телефонный звонок. Номер незнакомый, на экране цифры окрасились в разные цвета, значит, сгенерированы с помощью датчика случайных чисел, двойное подчеркивание сообщало о высшей степени защиты сигнала, геолокация источника неуверенно мерцала, оно и понятно, кто же станет светить место вызова? Картер знал, кто звонит, до того как снял трубку.
– Нужно поговорить.
Эрик откинулся на спинку офисного кресла и отпил глоток едва теплого чая.
– Всегда рад слышать тебя, друг Ларри.
– Прекрати свои дешевые штучки! Нужно встретиться!
Он отпил еще один глоток, потом ответил:
– Я готов.
– Сначала я хочу убедиться, что Малена жива.
– Да ты просто отец года, – хмыкнул Картер, допивая остатки чая.
– Она выжила?
– Да.
– Я хочу с ней поговорить.
– Не уверен, что она проснулась. Видишь ли, друг Ларри, вирус К отнимает много сил…
– Хватит разглагольствовать! Либо я услышу голос дочери, либо буду считать ее умершей. Со всеми вытекающими!
– Тихо-тихо, – рассмеялся босс. – Не стоит так кипятиться с утра пораньше. Я спрошу у медсестры, нельзя ли…
– Не смей бросать трубку!
– Хорошо, друг, не волнуйся ты так, – он поднялся, кресло слегка скрипнуло, освобождаясь от тяжести. – Я сейчас схожу.
Он пошел по коридору, слушая, как партнер высказывается о наболевшем, слово «беспредельщик» оказалось самым мягким определением его самого в целом и манерой вести дела в частности. Самое смешное, что в данной ситуации Эрик готов согласиться с большинством эпитетов Сондера, однако пути назад уже не было. Но, как говорится на этом дождливом острове, раз вскочил на спину тигра, придется скакать до финиша.
Глава 27
Малена проснулась в более-менее нормальном состоянии. Не сказать, что чувствовала себя бодрой и отдохнувшей, однако сдохнуть уже не хотелось. Душевная боль свернулась в клубочек в укромном уголке мозга и уснула.
«До следующего раза»
А ведь казалось, болезнь ушла навсегда. Исчезли пустота и слабость, мир вновь стал интересен. Малена сама, без напоминания мамочки, обновила гардероб, едва вышла модная коллекция. После расставания с Питером Ирен чуть не силой волокла в магазин, где она брала все, что посоветует продавщица, иногда без примерки. Зачастую платья так и висели в шкафу, потому что хозяйка изо дня в день надевала одно и то же, в люди выходила только по праздникам, когда объяснить, почему ты осталась дома, труднее, чем тихо посидеть в уголке пару часиков. Те месяцы выпали из жизни, будто их и не было вовсе. Выкарабкаться из болота апатии помогли таблетки.
«И вдруг все вернулось»
От одной мысли по спине пробежал холодок. Неужели все сначала, или доктор прав, депрессия – всего лишь побочный эффект, вроде одышки.
«Хотелось бы верить»
– Эй, подруга, – прервала невеселые мысли Рози, – Ты, вообще, как?
– Гораздо лучше, – чуть приукрасила она, с легкой завистью глядя на подтянутую медсестру, которая излучала энергию как ясно солнышко в середине июля. – Как прошел ужин?
– Отпад.
Она плюхнулась в кресло и задрала загорелые ноги на подлокотник.
– Хочу сказать спасибо.
– За что?
– За то, что уговорила надеть синее платье. Я прихожу, а они там все разряжены-переряжены – юбки с разрезами, вырезы, все дела. Хорошо бы я смотрелась в монашкином платье.
– Платье красивое. Хорошо сшито и материал первоклассный. Просто в ресторан в такие не носят, – Малена улыбнулась. – Ты немного перестарались.
– Во-во, самую малость.
Они расхохотались.
– Расскажи по порядку.
– Ща, – пообещала медсестра, – только замучу тебе коктейль.
– И себе сделай.
Малена не сразу поняла, что еда для Рози – штука ценная, дорогая. Просто так взять аппетитный кусочек – преступление вроде воровства, поэтому каждый раз, приступая к еде, она приглашала составить компанию. Обычно брюнетка соглашалась, но не сегодня.
– С ума сошла?! – взвизгнула она, спрыгивая с кресла. – С меня мерки для свадебного платья сняли. Мне нельзя и сантиметра прибавить!
– А мне можно?
– А у тебя, подруга, пять кило недовеса. Так что не капризничай. Или ты хочешь до конца жизни гулять, покачиваясь на ветру?
Не дождавшись ответа, одарила победной улыбкой и убежала готовить коктейль, громко стуча каблуками. Но не успел запеть миксер, как в комнате появился Картер в коричневом костюме, в галстуке переплелись абстрактные узоры желтого и черного.
– Малена, – широко улыбнулся он. – Рад, что ты уже проснулась. Как самочувствие?
Она почувствовала, как ответная улыбка растягивает губы. Отец говорил, что харизматичный человек умеет заражать своими эмоциями. Она поняла, что он имеет в виду, когда познакомилась с Эриком. Ему нельзя не улыбнуться, нельзя ответить «не очень хорошо».
– Вот и чудненько. С тобой папа хочет поговорить.
Она почувствовала, как улыбка тает.
– Не буду, – выпалила она, прежде чем поняла, что говорит.
Босс так и замер с телефоном в протянутой руке, на экране мерцал сигнал «разговор», значок микрофона был ярким, значит…
«Значит, папа все слышит»
– Боюсь, друг Ларри, она не хочет с тобой разговаривать.
Ничего, небо на землю не рухнуло, и молния с небес не поразила непочтительную дочь. Она вдруг почувствовала облегчение, впервые за много месяцев сказала, что думает.
«Не хочу его видеть! Не хочу его слышать! Даже вспоминать о нем не хочу!»
Наверное, эмоции отразились на лице, слушавший голос из трубки Картер вдруг усмехнулся и спросил:
– А я что могу сделать? Боюсь, что дочка на тебя обиделась.
Да не то слово! Вот только истинная леди не должна испытывать подобных чувств. «Никто не может тебя обидеть без твоего согласия», – поучала Ирен, вдруг захотелось схватить стакан томатного сока и вылить прямиком на новое платье.
«Посмотрела бы я на ее реакцию!»
– Сожалею, но я вынужден настаивать.
И тут она сделала то, от чего мама пришла бы в ужас. Посмотрела прямо и спросила:
– Вам нужно доказать, что я жива?
Он кивнул.
– Давайте поступим как в кино.
– Это как?
– Пусть спросит, какие предметы нравились мне в школе или на женских курсах, какое животное было у меня в детстве. Или другой вопрос, ответ на который знают только в семье.
– Ты слышал?
Картер несколько секунд молча держал трубку возле уха, потом спросил:
– Папа спрашивает, как звали твоего первого кота.
– Мистер Ноубоди. Они с мамой так и не позволили мне завести котенка, опасались за интерьер.
– Ну ты нашел что спросить? Да, – он коротко хохотнул. – Пожалуй, да. Ладно-ладно, скажи лучше – ты доволен ответом? – выслушав короткий ответ, он коротко поблагодарил Малену и вышел вон.
Глава 28
Ларри сидел за своим письменным столом, глядя в пустоту. Он ожидал чего угодно, только не того, что родная дочь откажется с ним говорить.
«Неслыханно! Да как она посмела?!»
После всех тревог, после всего, что он для нее сделал. Сондер до трех ночи прождал звонка Картера. Он был просто обязан позвонить после выпуска новостей, но телефон молчал. Тишина навевала самые мрачные предчувствия. Ларри смог придумать только две причины – либо Малена умерла, либо партнер не понял, что проблем в суде не возникнет.
«Сомнительно, что опытный контрабандист не попытался прощупать присяжных»
Однако насколько он знал, никто из людей австралийца не попытался наладить контакт с ними. Сделав скидку на незнание некоторых нюансов островной жизни, Сондер предоставил партнеру целые сутки разбираться в ситуации, время шло, телефон не звонил. Утром следующего дня он позвонил сам.
От напряжения заныла спина. Опять сел слишком прямо, мышцы сводит судорогой, приходится вызывать массажиста.
«Некогда!»
Он попытался расслабиться, откинувшись на спинку кожаного представительского кресла, но лишь ударился прямой спиной, мышцы отозвались такой болью, что он чуть не заорал в голос.
«Надо попросить жену вызвать массажиста»
Тут он вспомнил шаги, жена полночи ходила по дому. Он понял, что совсем не хочет ее будить. Осторожно встал, повесил пиджак на спинку кресла и запер дверь. Массажист научил нескольким упражнениям, которые снимают спазм, задернув шторы, он лег на холодный пол и осторожно, чтобы не усугубить приступ, старательно воспроизвел нелепые телодвижения. Минут десять ползал на спине, отталкиваясь лопатками от мраморной плитки.
Помогло, тупая ноющая боль осталась, но с ней можно было примириться. Хорошо бы в ушах перестал звучать холодный отстраненный голос дочери.
«Будто не женщина говорит»
Он хотел убедить себя, что слышал чужой голос, но память подсовывали ему последний разговор после расторжения помолвки.
«Последний?»
Именно последний. Больше Малена с ним не разговаривала, даже когда начала спускаться к общему столу. За последний год он не слышал от нее ничего, кроме коротких вежливых фраз. Она говорила с отцом как с незнакомцем и даже перестала смотреть в глаза. Хуже всего, что Сондер, всегда считавший себя человеком наблюдательным, только сейчас заметил перемену в отношениях с дочерью. Не обратил внимания, как не реагировал и на жалобы любовницы, очень удивился, когда она повесилась после очередного скандала. Некогда думать о всяких пустяках, они с Картером встречаются через два часа на пустыре в восточной части города, времени на дорогу едва хватает.
Ларри схватил пиджак и чуть ли не бегом бросился к двери, моля небеса, чтобы спину не пронзил очередной приступ. Не хватало, чтобы его скрючило на глазах партнера.
**
Едва отстучали по коридору ботинки Картера, явилась Рози с витаминным коктейлем, загорелое личико просто светилось любопытством.
– Че тут было?
– Ничего. Эрик приходил навестить.
– Как-то быстро, – прищурилась медсестра.
– Ему позвонили.
Малена сама себе удивлялась. Конечно, жизнь под гнетом жестких правил поведения учит лукавству. Но что делать? Для нее же лучше думать, что ухаживает за тайной пассией.
«Если я исчезну, никто не удивится. Любовниц меняют чаще, чем жен».
Она с трудом удержалась от вздоха. Если отец с Картером не договорится, ее не станет, а славная медицинская парочка будет восхищаться широтой души босса, который оплатил лечение надоевшей женщины.
«Образчик благородства»
– Ладно, – устраиваясь поудобнее на диванчике, сказала она, – лучше расскажи, как прошел ужин.
– О! – оживилась Рози, протягивая коктейль. – Было круто! Душка-доктор привез меня в пафосный ресторан, я в таком не была.
– Как называется?
– Не помню, – плюхаясь в ближайшее кресло, сказала брюнетка. – Там потолок в квадратиках, зеленые стены с картинами и мебель в центре вишневая. Вся пустая, прикинь? Заходим в зал, а там никого. Только на зеленых диванчиках у стены сидят десять человек. Девчонки яркие нарядные, у мужчин носы как у моего Альбертика. Ну, думаю, началось.
– А они?
– Ничего вроде. Веселые, общительные. Нас усадили на разные концы длинного стола, лицом друг к другу. То ли так принято, то ли чтобы болтать удобнее.
– О чем болтали? – спросила Малена, отпивая глоток за глотком.
– Да обо всем подряд! Как узнали, что я медсестра – так просто обалдели! Прикинь, они мне такие заявляют: «А мы думали, что здесь женщины не работают и грамоты не знают». Ой, я не могу! А кто будет учить ребеночка читать-писать, если мамаша ни в зуб ногой? Такие смешные, право слово.
Они расхохотались.
– Сами, кстати, тоже работают. Одна картины рисует, вторая дома продает, остальные по офисам юбки протирают.
Рози понизила голос и наклонилась ближе к уху.
– Кроме девки младшенького. Она, похоже, из наших.
Увидев округлившиеся глаза, продолжила.
– Уж я-то вижу. Видела бы, как замялась, прежде чем сказать, что тоже из офисных. Она, кстати, и не жена ему. Сынуля представил «моя подруга».
Брюнетка фыркнула.
– Эрик говорит, что в Австралии не обязательно выходить замуж девственницами.
– Без понятия, – уже нормальным голосом ответила медсестра. – Сами разберутся. Скажи лучше, у тебя-то что стряслось?
– Да ничего.
– Не, так не честно, подруга. Я с тобой всем делюсь, а ты нос воротишь. И про жениха ни гугу.
