Текст книги "Всё было не так (СИ)"
Автор книги: Лина Инарина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
– Достаточно.
Эрик легко поднялся с кровати и покинул комнату, продолжая разговор. Из коридора донеслось:
– Так что решай сам. Мне даже делать ничего не придется, просто оставлю лежать и все. Я даже воду ей оставлю. Правда, она сама не пьет, приходится будить и…
Продолжения она не услышала, похититель ушел слишком далеко, впрочем, все ясно. Сделав над собой усилие, Малена перевернулась на бок и подтянула колени к груди. Сон навалился тяжелым душным маревом. Она обхватила себя за плечи в полной уверенности, что больше не проснется.
**
Обрисовав положение дел, Эрик Картер бросил трубку, не дожидаясь ответа. Пусть друг Ларри помучается от безысходности. Однако ситуация приобретала совсем уж неприятный оборот. Разумеется, никто в здравом уме не стал бы предполагать, что Сондер не умеет вести жесткие переговоры.
«Скорее всего, он перезвонит в течение суток. Или на связь выйдет кто-нибудь из местных воротил, которого позовут в качестве посредника»
Пока что рано говорить о провале переговоров. Мало ли он заключил сделок, демонстративно хлопнув дверью?
«Однако речь идет о жизни дочери»
Картер покачал головой. Он никогда бы не подверг своих девочек такой опасности и не важно, сколько у него было бы детей, – два, пять, как у Ларри, или двадцать два.
«Похоже, мне придется вести дела с психопатом»
Знакомый типаж, среди политиков и бизнесменов подобных личностей особенно много. Крайне неприятные люди. Такие легко могут пожертвовать единственным ребенком, женой или десятком другим своих людей, вдобавок, психопаты вспыльчивы и патологически мстительны.
«Угораздило же меня нарваться на такой подарочек!»
Однако игра уже началась, отступать некуда. Если Ларри или его человек не выйдет с новым предложением в течение суток, вопрос Малены встанет ребром. От одной мысли стало так погано, что захотелось напиться вдрабадан и разнести что-нибудь, желательно башку упрямому партнеру.
«Нельзя. У него влияние, связи. Покровители в высоких кабинетах начнут нервничать, а нервный чиновник – горе для бизнеса. Так что не вариант».
«А оставить Малену без лечения – вариант?»
Смерть от вируса К мучительная. У человека медленно отказывают легкие, без кислородной добавки она будет минимум сутки корчиться, хватая ртом воздух. Представив пренеприятнейшую сцену, Эрик содрогнулся.
«Бедная девочка»
Конечно, можно ускорить агонию. Если отдаст приказ задушить подушкой, она промучается не больше двух минут.
«Никакого риска»
Подобный метод не оставляет физических следов, потом патологоанатомы констатируют обширное поражение легких – и все, дело закрыто. Стало тошно, да так, что он сам удивился. Насилия Картер, как и любой психически здоровый человек, не любил, но применял по необходимости. Раз начал работать по черным схемам – никуда не денешься. Либо ты, либо тебя. Разумеется, все прошло бы куда легче, если бы пришлось иметь дело с одним из сыновей Сондера, но ничего не поделаешь – попалась милая дочурка.
Эрик вздохнул. Настроение испортилось окончательно. В последний раз он испытал нечто подобное семь лет назад, когда разбилась жена, села в его джип, и привет, над тормозами поработали конкуренты. Тогда хотя бы можно было на нее злиться – он ведь говорил, что нужно недельку просидеть дома, и она обещала, что потерпит. Так нет же! На третий день поехала в салон красоты и зачем-то на его чертовом джипе. Как он бесился. Примерно раз в неделю напивался вдрызг на складе и разносил все в щепки. А что делать? Не показываться же в таком виде дочкам, им без того было несладко.
«Куда меня понесло?»
В последний год он редко вспоминал жену, помогла смена страны, но и шестнадцать лет счастливого брака из жизни не выкинешь. Память остается до конца.
Куда бы ни переезжал, где бы ни оборудовал тайное убежище, стены спальни всегда приказывал красить в светло-зеленый. Он обставлял очередное временное пристанище мебелью из золотистого гнутого бука – так выглядела их комната, когда Лори была жива. Еще он возил с собой две небольшие картины с подсолнухами – подарок младшей дочери. Она нарисовала их уже после смерти мамы, в пятнадцать лет, сказала, что подсолнухи символизируют перемены к лучшему. Что же, у него постоянно менялась жизнь и не сказать, что к худшему, можно сказать, магия картин работала. Впрочем, доча его не раз удивляла. Они с женой всегда думали, что девочка станет художницей, а она предпочла карьеру дизайнера.
– Ты не понимаешь, папа, – ответила она, когда он поинтересовался, почему именно факультет промышленного дизайна. – Художник раскрашивает холст, я хочу раскрасить жизнь.
Он не стал возражать и правильно сделал, дочка оказалась способной, время от времени хвасталась отцу премиями «Good design», ее фамилия то и дело появлялась в интерьерных журналах. Он даже подумывал купить что-нибудь из дочкиных творений, но с его стилем жизни проблематично иметь много вещей.
«Да и не в моем положении хвастаться успехами дочери»
Достаточно зеленой комнаты и двух подсолнухов над кроватью – такие комнаты он называл домом. Женщин сюда не водил, предпочитая ехать с подружкой в отель или в квартиру приятелю, снятую специально для подобных приключений. Так безопаснее.
От размышлений отвлек звонок, на приглашение откликнулся знакомый силовик, который как минимум мог держать в курсе расследования дела о контрабанде.
**
Ларри Сондер тоже потратил полдня на общение с друзьями из правоохранительных органов, заодно уладил кое-какие дела, требующие личного присутствия. Раз уж выбрался из своей крепости, нужно успеть как можно больше.
Домой он приехал ближе к вечеру. Закат над древними стенами вызывал чувство умиротворения. Здесь жили семь поколений семьи Сондер, прежде дом принадлежал английским аристократам, которые то ли погибли, то ли окончательно разорились в гражданской войне, последующей после Великого Перелома. Пятиметровый забор из местного камня построил новый владелец. Прежде здание окружал лишь зеленый газон. Люди тогда были беспечны, чем и заслужили бесславную гибель.
Ларри всегда любил гнездо, в котором посчастливилось родиться. Красивое крепкое здание классического вида. Жилище казалось ему воплощением всего того, что он ценил и уважал, – богатства, силы, устойчивости, верности традициям.
– Наш дом – воплощение семьи Сондер.
Ему нравилась просторная светлая гостиная с тремя арочными окнами от пола до потолка, богато украшенный мрамором камин и изящные пилястры на стенах. Он обожал массивные дубовые двери и мозаичный пол. Жене так и не удалось заставить заменить консервативные кожаные кресла, декорированные каретной стяжкой, и диван Честерфилд на новомодную мебель.
«Нет, все останется как при моем отце, отце моего отца и далее вплоть до первого Сондера»
Холл неприкосновенен, достаточно того, что позволил Ирен отремонтировать спальню по своему вкусу. Теперь пространство между пилястрами заполнили оливковые обои с отливающим металлом цветочным орнаментом. Отцовскую мебель сменил белый гарнитур, украшенный завитушками, – туалетный столик с зеркалом, вместительный гардероб, пара прикроватных тумбочек по обе стороны от супружеского ложа, изголовье которого украсила «твоя любимая каретная стяжка», а сверху резьба, ее любимые завитушки.
«Чего только не сделаешь ради своей женщины», – умильно улыбнулся Ларри.
Он устал, но это была приятная усталость, какую ощущаешь после нелегкой, но плодотворной работы. Сондер узнал, что один из получателей груза прежде привлекался за контрабанду. Следствие запросило ордер на обыск, юристам пока удалось отбиться.
Пообедав с правоохранителями, Ларри поехал к прикормленным журналистам. Отдал им наводку. Разумеется, обыски не любят все – и честные дельцы, и те, кому есть что скрывать. Силовики работают неаккуратно – после них бардак, офис выпадает из рабочего ритма как минимум на сутки. Это финансовые потери, которые никто не возместит. К тому же следователи любят забирать технику и крайне редко возвращают изъятое. Приходится закупать новую электронику, а это дополнительные расходы.
Разумеется, мистер Сондер понимал мотивы партнера, который всеми силами старается уклониться от контакта со следствием, но журналисты клюнули.
«Общество живет в парадигме, честному человеку нечего скрывать»
Да и чего греха таить, людям нравится, когда у состоятельных земляков возникают проблемы с законом. Так приятно думать, что ты такой бедный, потому что честный. Аресты бизнесменов подпитывают милую сердцу иллюзию, поэтому газеты любят разоблачать богатых и знаменитых.
«Сегодня мой день»
Так он думал, пока не переступил порог. Перед глазами предстала немыслимая сцена.
«Такого не может быть в моем доме!»
Однако галлюцинации Ларри не посещали, все происходило наяву. Сначала он услышал громкие всхлипы, потом увидел пьяную Ирен, которая сидела на полу перед камином, привалившись спиной к кожаному дивану. Рядом стояла початая бутылка вина, к которой женушка прикладывалась в перерывах между громкими всхлипами и причитаниями. Бокала он не заметил.
– Ты что творишь?!
– Я?! – она подняла красные заплаканные глаза. – Что я творю?! Ты правда хочешь услышать?!
– Немедленно иди в спальню!
– И не подумаю! – заявила она, вновь хватаясь за бутылку. – Я буду сидеть здесь и ждать нашу дочь. Ясно?!
– Проклятие, – он устало прислонился к стене, мраморная пилястра холодила кожу сквозь ткань пиджака.
– Проклятье?! – расхохоталась жена, отпивая большой глоток, тонкая струйка вина потекла по подбородку прямо в вырез красного платья. – Ты хочешь сказать, что Малену унесли призраки?!
– Конечно, нет, – мягко ответил Ларри. – Я расскажу тебе о дочери в спальне. Пойдем, ты переполошила весь дом.
– Дом? – горько рассмеялась она, поднимаясь на ноги. – Это не дом, любимый. Это бункер. Мне нельзя выходить, нельзя приглашать подруг. Ты даже запрещаешь мне позвонить дочкам. А ведь пропала их сестра!
Пришлось повторить приказ, после короткого препирательства жена подчинилась. Шла она неуверенно, то и дело спотыкаясь.
– Как же ты не можешь понять? – причитала она по дороге в комнату. – Малена моя младшенькая. Она – часть меня. Я должна, понимаешь, должна знать, что с ней.
– Я не хотел тебя расстраивать, – начал он, когда за ними закрылась дверь.
– Скажи, умоляю тебя! Скажи!
Он глубоко вздохнул, словно боясь, что не хватит воздуха произнести то, что задумал:
– Наша дочь в больнице. Ей стало плохо на тренировке, пришлось вызвать скорую. Тренершу посадили в карантин.
– Где она? В какой больнице?
– Тебя туда не пустят. Ты в группе риска.
– И что?! – она воинственно выдернула подбородок. – Надену защитный костюм! Пусти меня к дочери! Я имею право ее видеть!
– Ирен, не глупи!
Она снова зашлась в рыданиях, шатаясь, добралась до покрывала. Сондеру на мгновение показалось, что среди цветов на зеленом покрывале раскинулось огромное кровавое пятно. Он стоял и молча смотрел, как она плачет. Благодаря современной медицине, косметологии и регулярным занятиям спортом жена осталась красивой – стройное подтянутое тело, гладкая нежная кожа, блестящие светлые волосы. Она оставалась желанной, но сейчас внутри было холодно, как в больничном морге.
– Почему?! – рыдала она, – Почему ты сразу мне не сказал?
– Ждал подтверждения диагноза. Ты же знаешь, тесты все еще ненадежные.
– И что? – голубые глаза смотрели с мольбой. – Подтвердили?
– Да. У нашей дочери вирус К.
Жена зашлась в надрывном плаче. Вирус К либо переносили дома с температурой, либо уезжали в больницу с большой вероятностью никогда не вернуться домой. Трупы умерших от заразы кремировали. Понимание ситуации навалилось на плечи. Картер сказал, что состояние тяжелое, значит, он напрасно беспокоился о позоре. Малена умрет от вируса.
Ларри опустился на кровать рядом с Ирен. Она прижалась к нему всем телом, от слез намокла рубашка на груди. Он обнимал, пытался успокоить, но что ей можно сказать?
– Все в руках Господа.
– Обещай! – она вцепилась в лацканы пиджака, острые ногти царапали сквозь ткань. – Нет, поклянись мне! Поклянись именем Господа, что сделаешь все для нашей дочери!
– Ирен…
– Ничего не хочу слышать! Клянись!
– Я обещаю тебе, что сделаю все возможное.
– Поклянись! – завизжала она.
Сондер поморщился, пронзительный крик резал уши.
– Клянусь.
– Именем Господа!
– Боже мой, Ирен! Ты невыносима! Ну хорошо, именем Господа. Ты довольна?
Она прижалась к нему, постепенно плач затихал. Алкоголь и усталость брали свое, она засыпала.
«Благословенны плачущие, ибо они утешатся»
Он ощутил чуть ли не зависть к жене. Он не мог плакать, вряд ли сможет утешиться и совершенно точно не заснет сегодняшней ночью.
Глава 9
Принимать решение об участи заложницы пришлось раньше, чем планировалось. За шесть часов до истечения срока, предоставленного ее отцу.
Едва Картер вернулся на склад, подошел Том в неизменном спортивном костюме. В это время он обычно тягал железо с ребятами, но сейчас сидел перед входом и ждал.
– Что случилось? – спросил он, пожав подчиненному руку.
Парень сообщил, что доктор просит о встрече.
– Это срочно, босс.
– Срочно, срочно, – проворчал Эрик, прекрасно понимая, о чем пойдет речь. – У всех все срочно.
Крепыш молча ждал, пока шеф отведет душу.
– Ладно, зови. И можешь идти к своим гирям.
Парень расцвел. Приятно, что начальство о тебе помнит, знает и поощряет твои увлечения. Впрочем, спортом тут все занимаются, как и стрельбой.
Картер прошел по бетонным коридорам в кабинет, запах прессованной стружки преследовал его даже во сне. Он устал. Хотелось налить себе стаканчик и пройти в милую сердцу зеленую спаленку. Включить новости, возможно, почитать кое-какие бумаги, весь день пришлось метаться по городу – люди, встречи, чужие офисы, деловой обед, деловой ужин.
«Что за жизнь? – думал он, усаживаясь за заваленный бумагами стол. – Нет времени спокойно поесть!»
Раздался стук в дверь. Картер пригласил войти, постаравшись придать голосу как можно больше приветливости. На пороге появился хмурый доктор, сегодня он сутулился больше обычного.
– А, это ты, друг! Заходи, присаживайся. Хочешь выпить?
Отказался.
«А жаль. Стаканчик виски не помешал бы ни мне, ни ему»
– Ну, как дела? – спросил Эрик, когда док устроился в офисном кресле напротив него.
Дела шли так себе. У пациентки по-прежнему сохранялась высокая температура и падал кислород. Собственно, за этим врач и пришел.
«Плохо. Ой как плохо. Позвонить Сондеру?»
«Нет, нельзя».
– Скажите, доктор. Каковы ее шансы?
Альберт удивился. Пациентке едва исполнилось тридцать пять, по мнению современной медицины – самый расцвет организма, хронических заболеваний нет и поражение легких незначительное. Он назвал процент, но Картер не запомнил цифру. Впрочем, не важно, главное он понял – если даст добро на кислород, док ее вытащит.
– А люди говорят: «начал задыхаться – умрешь».
Врача перекосило. Он несколько раз открывал и закрывал рот, потом начал ругаться. Прорвало человека, он орал про дуболомов в больницах, которые, как в прошлые века, чуть что укладывают людей под ИВЛ, когда нужно просто дать кислород, орал про бедность. Про людей, которые не могут позволить себе даже такой хреновой медицины.
– Они так и задыхаются в своих кроватях.
Эрик слушал, его откинувшись на спинку кресла. Человеку нужно выговориться. Ничего нового док не говорил, он и кислородные установки приобрел для своих людей и членов их семей, в основном, женщин. Как ни ругался Альберт, привить жену согласился только Руфус:
– У меня уже есть два сына. Мне хватит.
Вот парень удивился, когда она залетела через пару месяцев после прививки, теперь у него три сына. А врача несло:
– Голову бы открутил тому, кто придумал, что вакцина делает женщин бесплодными! Чьи больные мозги высрали такую ахинею?!
«Мозги высрали? Да, накипело у человека»
С доктором он работал лет десять. Альберт зашивал рваные раны, сращивал кости, собирал людей по кускам после взрывов. Казалось, ни одно несчастье не способно вывести его из равновесия, а тут разошелся. Эпидемия подкосила, через месяц после переезда он сделал то, чего никогда себе не позволял, – попросил за девочку из своего церковного прихода. Эрик разрешил, спросил, велик ли приход. К счастью, оказался невелик, поначалу пришлось докупить всего два аппарата, священник обещал молиться за него каждый день. Так он познакомился с отцом Муром.
«Ну что за жизнь?!»
Вот сейчас, сидя в кресле напротив беснующегося врача, осознавал – придется принимать решение. Он устал, он не готов. И постоянно так, всегда приходится принимать важные решения в спешке, и выговориться некому.
«Босс всегда одинок»
Он мог бы отказать Альберту. Бандитский доктор настолько замазан, что не рискнет пойти против него, не посмеет перечить.
«Но Малена»
Он представил ее мечущейся в жару, судорожно хватающую ртом воздух, ужас и отчаяние в милых карих глазках. Сердце сжала смертная тоска. Он еще не принял решение. Рот открыл только для того, чтобы посочувствовать доку, но после пары подходящих к случаю банальностей вдруг сказал:
– Проверьте уровень кислорода. Если нужно – подключайте к аппарату. Я даю добро.
Вот так. Он смотрел, как сутулый человек покидает кабинет, в голове звенела пустота, будто от уха до уха протянули высоковольтный кабель.
Глава 10
Малену разбудило неприятное ощущение – будто кто-то схватил палец и сильно сжал. Открыв глаза, увидела Рози возле постели, она снова измеряла уровень кислорода в крови, рядом стоял доктор. Вроде бы ничего особенного – медсестра начала одеваться как настоящая медсестра и краситься теперь заметно меньше – губы натурального цвета, на глазах много подводки, однако тени не такие яркие и накладные ресницы поредели, врач в мешковатом сером костюме взял напальчник, как бы ненамеренно касаясь руки помощницы, посмотрел, озабоченно цокнул языком.
– Нужен кислород.
Тут в голове Малены с щелчком распахнулась запертая дверца. Кислород, конечно же! Здесь обсуждали кислород, а потом позвонили отцу.
«И он меня бросил»
Она со вздохом закрыла глаза. Не будет кислорода, ничего не будет, ее тоже скоро не будет. Удивительно, почему эти двое здесь? Внутри заскреблась печаль: себя уже давно не жалко, а Рози и без того досталось. Неужели ее уберут как свидетеля? Нет, не должны бы, смерть ведь будет естественной – проклятая эпидемия длилась уже шестой год, то затихая, то снова набирая обороты. Осложнение в виде двусторонней пневмонии – самый частый побочный эффект вируса К, смертность, по слухам, достигала десяти процентов. За такие разговоры можно уехать лет на десять в места не столь отдаленные, но все равно болтали. Папа говорил, что скорее на их благословенном острове закончатся дожди, чем люди научатся держать язык за зубами. Да и как удержишь, если речь идет о жизни и смерти? Через годик после начала эпидемии Австралия, за ним Синайская держава с интервалом в полтора месяца выпустили свои вакцины. И тут же появились слухи, что они уничтожают женскую фертильность. Странно, что Картер спросил, почему ее не привили. Неужели не знает?
«Ну ты даешь, Малена. Он же из Австралии»
Их ученые говорят, что вакцина не влияет на женскую плодовитость. Чушь, конечно! Ясно же, они хотят продать как можно больше доз. Женщины – почти половина населения, целых сорок пять процентов. Столько покупателей! А священники говорят, что самих австралийцев Бог покарал за неверие, поэтому в их семьях редко бывает больше двух-трех детей. Поэтому они врут, что вакцина безопасна, хотят, чтобы мы вымерли.
«Странные они. И Эрик Картер странный. Наверное, и правда из Австралии приехал»
Хотя она представляла себе австралийцев совсем другими. Они, по правде сказать, разочаровали – люди как люди, только некоторые вещи не понимают, как дети малые. Если бы сама не столкнулась – ни в жисть бы не поверила.
Похититель оказался легок на помине – из пустого дверного проема звучал хриплый голос и шум тяжелых шагов, по коридору мужчины тащили что-то тяжелое. Малена открыла глаза и увидела, как двое крепышей в спортивных костюмах несут огромный баллон, следом за ними идет третий с трубками и кислородной маской. Доктор и босс говорили снаружи, вне поля зрения, голоса она слышала, но смысл слов ускользал, еще и медсестра подсела с тарелкой, на которой лежали кусочки банана.
– Не хочу!
– Скажите, пожалуйста! Мы с девчонками по два месяца копили, чтобы раздобыть по банану на новогодний стол, а она не хочет!
– Съешь за меня.
– Я что, на крысу похожа?! – оскорблено вскинулась Рози, едва не опрокинув тарелку. – Я не ворую еду!
– А что не заказываешь? – спросил шеф, заходя в комнату, сегодня он надел черный костюм с ярко-алым галстуком. – Я же тебе сказал, что оплачу питание. Заказывай что хочешь – никаких проблем.
– Да, но не фрукты же!
– А почему нет? Ты же круглые сутки от больной не отходишь? Имеешь право на бонус.
– Спасибо, мистер! Вы самый щедрый мужчина в мире!
Доктор кашлянул.
– Ты тоже!
Она вдруг подбежала и звонко расцеловала его в обе щеки. Тем временем бандит присел на краешек постели.
– Ну как дела?
– Они меня есть заставляют.
Он коротко рассмеялся и погладил по щеке, широкая сильная ладонь казалась прохладной.
– Надо, куколка, надо. Для борьбы с вирусом тебе нужны силы.
– Зачем? – безнадежно спросила она, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми, веки в последнее время стали такими тяжелыми.
– Не понял.
– Я слыхала ваш разговор с отцом…
– Ах вот оно что! – хохотнул Эрик, его рука снова и снова ласкала волосы и лицо, прикосновения вызывали странное, не похожее ни на одно ранее испытанное ощущение, теплая нега, наверное, так, а он все продолжал, голос звучал мягко, успокаивающе: – Не бойся, куколка, не бойся. Это всего лишь грязные мужские приемы. Тебе не стоит забивать свою хорошенькую головку. Идет?
Она закрыла глаза. Что тут скажешь? Мужчина с легким вздохом поднялся, диван скрипнул, освобождаясь от веса высокого широкоплечего тела. Малена совсем собралась провалиться в забытье, но кто же позволит? Сначала Рози заставила доесть треклятый банан, потом мужчины долго гремели в изголовье, настраивая кислородную установку, потом надели маску. Боже мой! Непередаваемое ощущение – будто вышла из душного жаркого помещения в сосновый бор, кислород опьянил не хуже бокала красного вина, унося в блаженное царство Морфея.
**
Босс приобнял Альберта за плечи и увел поговорить. Рози испытала к нему нечто вроде сочувствия. Аж сама себе удивилась. Богатые мужики давно стали источником денег, как она для них – чем-то вроде говорящего спа-комплекса на стройных ножках. Кроме бакшиша, они несли опасность. Что бы ни говорили диванные психологи, нельзя угадать, что значит для человека повеселиться – секс или чужая боль и унижения. Помогала чуйка, внутренний радар, настроенный на опасность, но и он не всегда спасал. Социальные хищники прекрасно знают, кто они такие, потому научились хорошо маскироваться, косить под обычных людей.
Про социальных хищников ей рассказал клиент-австралиец. Там, у себя, он преподавал психологию, и тут после порции ласк и очередного бокала вдруг сел на любимого конька и принялся учительствовать.
«Социальные хищники»
Единственный термин, который удалось запомнить, впрочем, ей хватит, остальными пусть играются высоколобики. Главное она ухватило, рядом с ними ходят люди-хищники, другие для них ресурс, выжмут досуха, выкинут на свалку и даже не вспомнят. Различаются они по потребностям. Мистеру Картеру нужны деньги и власть, он выжимает других мужчин, заставляет служить своим интересам, а с женщинами – просто душка.
«Вон кралю свою каждый день навещает. Мой ни разу не навестил, пока я валялась в приходской больничке после выкидыша»
А жутковатый мистер Картер ходит. Если не получается заглянуть после утреннего осмотра, приходит после вечернего.
«И всегда поговорит, погладит»
Гладит он не только ее. Он вообще любит руки распускать – и приобнимет, и по щеке потреплет, и комплиментик отвесит. Вроде бы обращается, как с подружками в ресторанах, а если приглядеться – совсем не так. Тут такая штука, словами не скажешь, самой надо влюбиться, чтобы научиться отмечать тот особый блеск глаз влюбленного человека, различить те нежные нотки, что появляются в грубом хриплом голосе. Рози снова испытала жгучий приступ сочувствия.
– Чего грустишь, красавица?
Душка-доктор закончил разговор с боссом и вернулся. Она покачала головой.
– Бесполезно все, – шепотом сказала она.
Альберт обнял за плечи и повел в полутемный коридор.
«У шефа, что ли, научился?»
– У меня подруга так же померла, – на глаза навернулись слезы. – Под утро от клиента вернулась, все нормально было. К вечеру температура под сорок, на третий день начала жаловаться на удушье, через неделю все.
Альберт обнял, что стало последней каплей. Она не плакала, когда ухаживала за подругой, даже когда она начала хрипеть и хватать ртом воздух, не плакала и на похоронах. Слезы полгода копились под надежным запором, сейчас преграда рухнула. Рози рыдала, уткнувшись лицом в лацкан серого пиджака своего начальника. Он гладил по голове, говоря что-то успокаивающее.
Когда рыдания стихли, душка отвел в ее временную комнату – такая же бетонная дыра, разве что дверь навесили, серые стены, холоднючий бетонный пол, старый холодильник и дешевая мебель из той же прессованной стружки, которой все здесь провоняло.
– На минуту.
Вернулся и правда быстро, она едва успела стереть с лица потеки туши, исправить макияж не хватило времени. Альберт принес бутылку виски и два стаканчика.
– Босс подарил.
Рози хмыкнула, вечером от него попахивало вискариком, хотя пьяным мистера Картера видеть не приходилось. Доктор наливал виски в стаканчики.
– Мы же на работе! – шумно запротестовала она, уж не решил ли душка-доктор устроить ей проверку.
– Я чуть-чуть, – он плеснул виски.
Стакан наполнился янтарной жидкостью шириной в палец, второй нацедил, как обычно, по комнате поплыл запах крепкого алкоголя. Альберт открыл холодильник и достал яблочный сок, долил себе в стакан.
– Тебе лучше выпить чистый.
– Нет, – запротестовала она
– Это медицинская рекомендация. Ты устала, только что с тобой случился приступ истерики.
– Я могу работать.
– Конечно, можешь, красавица, – он покровительственно положил руку на плечо и добавил. – Когда выспишься и отдохнешь. В больнице медсестры работают сменами.
– Мне не нужна напарница.
– Нужна, – грустно сказал он и убрал руку. – Но босс не согласится, боится сплетен. Я и тебя еле выпросил.
Он взял со стола стаканчик и протянул Рози.
– Выпей и ложись спать. Я подежурю.
Она пробовала отказаться, но душка-доктор оказался непреклонен.
– Пойми, у нее температура скачет. Если ты уснешь и пропустишь время, она изнутри сварится. Ты нужна мне внимательная и бодрая.
Трудно не согласиться. Когда Рози ухаживала за подругой, так замоталась, что попыталась положить ей на голову свой старый свитер вместо мокрого полотенца. Хорошо хоть вовремя спохватилась. Конечно, Альберт прав, легче всего накосячить спросонья. Она и так ведет себя странно, разговаривает с ним как с подругой, вместо того чтобы общаться как с мужчиной, которого нужно соблазнить.
«Надеюсь, он тоже устал. Может быть, не заметит мой прокол?»
Она согласилась выпить. Всем известно, что мужчины не любят, когда им перечат. Они любят, чтобы их слушали, причем непременно с восхищением. Впрочем, наигранное воодушевление быстро сменилось натуральным – доктор правда верил, что сможет вытащить кралю.
– Я веду ее по протоколам, разработанным в Австралии. Обычно такие пациенты выживают.
– Ну-у, – потянула немного охмелевшая Рози. – То в Австралии.
– Не имеет значения. Люди везде одинаковые – у каждого по два легкого. Если бы каждый тяжелобольной мог обратиться в больницу, если бы каждого лечили по протоколу, а не как бог на душу положит.
Альберт махнул рукой и залпом осушил остатки виски, с добрую половину, между прочим. Прежде он вертел стакан в руке, отпивая по маленькому глоточку, будто боялся опьянеть, хотя пьянеть там не с чего, а вот она поплыла сама не зная почему – то ли с усталости, то ли со всей обстановки.
«Все чудесатей и чудесатей», – вспомнила она любимую детскую книжку.
Действительно ощущая себя Алисой в стране чудес. Нет, Рози не попадала в другой мир, приходилось работать в подобных местах, вот только работа прежде означала ублажение мужчин, а теперь она вместе с мужчинами сражается против общего врага.
«У меня свои счеты с чертовым вирусом. Держись, мразина!»
Вот только вспышка пьяного энтузиазма не давала подсказки, как себя вести, считавшая себя докой в соблазнении матерая эскортница впервые ощутила неуверенность. Мужчины обращались не так, как она привыкла.
– Извини, красавица. Я заболтался, – вдруг спохватился душка-доктор. – Отдыхай.
– Но, пупсик, я могу составить тебе компанию, – сделала последнюю попытку Рози, но Альберт улыбнулся и поцеловал в щеку:
– Спокойной ночи, красавица! До завтра!
И ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Глава 11
Сондер позвонил на следующий день. Картер только что пообедал с ребятами, потому находился в прекрасном настроении.
– А, – широко улыбнулся он, услышав своего партнера. – Как дела, друг Ларри? Ничего не тревожит?
– Прекрати свои грязные манипуляции, друг Эрик, – с ледяным сарказмом отозвался голос. – Пора поговорить.
– Я весь внимание.
– Не валяй дурака. Предлагаю встретиться.
«Другое дело»
Они быстро забили стрелку на пустыре в двадцати минутах езды от современного центра города. Три века назад здесь стояли небоскребы, сейчас такие здания остались в двух странах мира. Здесь было удобное место для бандитских разборок – площадка открытая, негде устроить засаду. Оставался риск получить снайперскую пулю, но времени для подготовки у специалиста не будет, едва успеет доехать и осмотреться. Не выйдет устроить ловушку заранее, чтобы загодя перекрыть все пригодные для переговоров городские проплешины, потребуется целый полк профессиональных стрелков. У партнера таких ресурсов не было, как и у него самого.
«Да и незачем Сондеру затевать пальбу. Дочурка-то с моими людьми останется»
Ему тоже не поможет устранение партнера: сыновья в курсе всех дел, да и не улыбалось ввязываться в историю, чреватую кровной местью.
«Угораздило же меня завести бизнес среди дикарей»
Приказав собрать людей, Эрик заглянул к пленнице. Разумеется, Малена дремала. Она спала практически все время, доктор говорил, что это хорошо, во сне организм быстрее восстанавливается.
«Не знаю, не знаю»
При взгляде на девушку, мыслей о выздоровлении не возникало – она лежала под мокрой простыней, половину лица скрывала кислородная маска, но и в таком виде бросались в глаза порожденные болезнью изменения – черты заострились, ногти под блестящим лаком приобрели синюшный оттенок.
