Текст книги "Хозяйка драконьего поместья (СИ)"

Автор книги: Лина Дорель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Хозяйка драконьего поместья
Лина Дорель

Глава 1

Дождь барабанил по стеклам клиники с назойливостью метронома, отсчитывая последние часы моей прежней жизни. Хотя об этом я тогда еще не знала.

Была половина одиннадцатого вечера, а я все еще сидела в ординаторской, изучая рентгеновские снимки персидского кота по кличке Принц. Его хозяйка – дама в норковой шубе – умоляюще смотрела на меня, пока я пыталась найти причину хромоты ее любимца. Коллеги давно разошлись по домам, к семьям, к теплым ужинам и объятиям близких. А я... Я осталась. Как всегда.

Не потому что мне некуда было идти. Моя однушка в старом доме на Садовой ждала меня со своими комнатными растениями и полками, заставленными ветеринарными справочниками. Просто я не могла уйти, пока не была уверена, что сделала все возможное. Принц мурлыкал на смотровом столе, и в его желтых глазах была такая безграничная доверчивость, что сердце сжималось от нежности, которую я, как всегда, тщательно скрывала за маской профессионального спокойствия.

– Анна Сергеевна, – тихо позвала хозяйка кота, – вы думаете, это серьезно?

Я подняла взгляд от снимков. Дама нервно теребила ручку дорогой сумочки, и в ее глазах читался такой страх потери, который я видела слишком часто. Люди любили своих питомцев отчаянно, беззаветно, порой сильнее, чем друг друга. И я понимала это лучше многих. Животные не предавали, не лгали, не уходили, хлопнув дверью. Они просто любили. Честно и без условий.

– Небольшой вывих, – успокоила я ее, потирая за ухом довольного Принца. – Неделя покоя, противовоспалительное, и он снова будет носиться по квартире как ураган.

Женщина всхлипнула от облегчения, а я почувствовала привычное тепло в груди, ведь еще одна жизнь спасена, еще одно маленькое существо будет здоровым и счастливым. Ради таких моментов я и выбрала эту профессию. Не ради денег – их у ветеринара не так много, не ради славы – нас мало кто замечает. Просто ради права каждый день дарить кому-то шанс на здоровье и счастье.

Проводив довольную хозяйку с мурлыкающим Принцем, я наконец-то собрала свои вещи. В сумке лежали очередные медицинские журналы, я привыкла читать их дома, за чашкой чая. Друзья (те немногие, что у меня были) смеялись надо мной: «Аня, ты же дома! Отдыхай!». Но как объяснить им, что работа для меня – не каторга, а призвание? Что я искренне интересуюсь новыми методами лечения, потому что завтра ко мне может прийти животное, которому они понадобятся?

Я поспешила к остановке. Рабочий день был длинным: с утра сложная операция золотистого ретривера, потом прием, потом экстренный вызов к коню на конюшню за городом. Обычный день обычного ветеринара, который любит свое дело чуть больше, чем здравый смысл.

Автобус опаздывал, и я стояла под тонким навесом остановки, слушая, как дождь превращает июньский вечер в подобие осенней элегии. В такие моменты обычно накатывала грусть, одиночество становилось особенно осязаемым, когда вокруг сновали парочки под зонтиками, когда в окнах домов светились теплые огни семейного уюта.

Но я давно научилась гнать эти мысли прочь. У меня была цель, было дело, которому я служила. Разве этого недостаточно? Я спасала жизни, облегчала боль, дарила радость хозяевам питомцев. Не каждый может сказать о себе то же самое.

Автобус показался из-за поворота, фары резали мокрый асфальт, и я уже потянулась к сумке за проездным, когда краем глаза увидела нечто, заставившее мое сердце подпрыгнуть.

Маленькая дворняжка – помесь спаниеля с чем-то еще, рыжая и лохматая – выскочила из кустов прямо на дорогу. Она была насквозь мокрой, явно бездомной, и в ее движениях читалась паника. Наверное, искала укрытие от дождя или еду в мусорных баках. А теперь металась по мокрому асфальту, ослепленная фарами приближающегося автобуса.

Водитель, конечно, ее не видел. Дождь, темнота, усталость после длинного дня – кто обратит внимание на маленькую рыжую тень на дороге?

А я увидела. И в эту секунду весь мой прагматичный, холодный, расчетливый мир сузился до одной простой мысли: спасти.

Не думая, не взвешивая шансы, не рассчитывая траектории, я рванула с тротуара. Каблуки скользили по мокрому асфальту, сумка с медицинскими журналами шлепнулась в лужу, но я видела только испуганные карие глаза собачки и приближающиеся фары.

Успела. На долю секунды успела и схватила дрожащий комочек шерсти, прижала к груди, почувствовала бешеный стук маленького сердца. Собачка была теплой, живой, и в ее взгляде мелькнула такая благодарность, что у меня перехватило дыхание.

А потом мир взорвался болью и светом.

Я не услышала визга тормозов, не почувствовала удара. Просто внезапно оказалась где-то в стороне, смотрела сверху на мокрый асфальт, на котором лежало мое собственное тело. Рыжая собачка скулила рядом, тыкалась носом в мою неподвижную руку, и кто-то из прохожих уже набирал номер скорой помощи.

«Забавно, – подумала я с удивительным спокойствием. – Значит, вот как это происходит».

Никакого страха, никакого сожаления. Только легкая грусть оттого, что завтра меня не будет ждать работа, пациенты, возможность помочь. И странное удовлетворение: собачка была жива. Дрожала, скулила, но была жива. Значит, все было не зря.

Мир начал растворяться по краям, словно акварельный рисунок под дождем. Последнее, что я увидела, как какая-то девушка подобрала испуганную дворняжку и бережно завернула в свою куртку. «Хорошо, – подумала я. – Теперь у нее будет дом.»

А потом наступила тишина.

Глава 2

Проснулась я от солнечного света, который никак не хотел становиться привычным светом июньского утра за окном моей квартиры. Он был слишком золотистым и слишком теплым.

Первой мыслью было: «Больница». Вполне логично: я попала под автобус, теперь лежу в реанимации, и солнце – это галлюцинация от обезболивающих. Но больничные койки не пахнут лавандой.

Я открыла глаза и поняла, что мой прагматичный мозг столкнулся с задачей, которая не решалась с помощью логики.

Потолок надо мной был не больничным – белым и стерильным, – а деревянным, с грубыми балками и резными украшениями. Балдахин кровати был из тяжелого синего бархата с золотой вышивкой, а сама кровать – огромной, явно старинной, с резными столбиками, увенчанными какими-то фантастическими существами.

«Музей? – мелькнула дикая мысль. – Может, меня перевезли в какую-то частную клинику, устроенную в старинном особняке?».

Но объяснение рассыпалось в прах, когда я попыталась сесть.

Волосы, которые падали мне на лицо, были не моими привычными каштановыми, коротко стриженными. Это были длинные, почти до пояса, волнистые пряди цвета спелой пшеницы. Я подняла руку, чтобы убрать их с лица, и замерла.

Рука была не моя.

Длинные тонкие пальцы, аккуратные ногти, кожа с легким золотистым оттенком, как будто ее хозяйка проводила много времени на солнце, но при этом заботилась о себе. На безымянном пальце красовалось кольцо с камнем, который переливался всеми оттенками синего – от небесно-голубого до глубокого индиго.

Я уставилась на эту чужую руку.

«Коматозный бред, – строго сказала я себе. – Галлюцинации от травмы мозга. Ничего удивительного».

Но галлюцинации не пахнут так реалистично. И не дают такого четкого ощущения мягкой льняной ночной рубашки на коже, такого ясного понимания каждой детали вокруг.

Я заставила себя встать с кровати. Ноги подчинились, хотя были длиннее и стройнее моих собственных. Подошла к окну, отдернула тяжелые занавески и...

За окном простирался мир, которого не могло существовать.

Лес, но не обычный подмосковный лес с березами и соснами. Это были исполинские деревья с серебристой корой и листьями, которые переливались на солнце как драгоценные камни. Между стволами порхали существа, слишком большие для бабочек и слишком яркие для птиц. А вдалеке, сквозь дымку утреннего тумана, виднелись горы с заснеженными вершинами, настолько высокие и красивые, что дух захватывало.

«Определенно галлюцинации», – пробормотала я, но голос, который произнес эти слова, тоже был не мой. Он был более высокий, мелодичный, с легким акцентом, которого я не могла определить.

В этот момент дверь тихо скрипнула, и в комнату заглянула девушка с большими зелеными глазами и заостренными ушами.

Заостренными. Ушами.

Я моргнула, потерла глаза, посмотрела снова. Уши по-прежнему были заостренными.

– Госпожа Эйрин, – мелодично произнесла девушка, – вы проснулись! Как вы себя чувствуете?

Эйрин? Кто такая Эйрин? И почему у этой девушки уши как у эльфа из фильма «Властелин колец»?

– Я... – начала я и осеклась, услышав свой новый голос. – Простите, а где я?

Девушка – эльфийка? Актриса в костюме? Продукт моего поврежденного мозга? – удивленно подняла брови.

– В своих покоях, госпожа. В поместье Лунного Леса. – Она подошла ближе, и я увидела, что одета она в простое, но красивое платье явно не современного покроя, а волосы убраны в сложную косу, украшенную какими-то переливающимися лентами.

Поместье Лунного Леса? Вчера вечером я была в ветеринарной клинике, а потом...

А потом я спасала собаку и попала под автобус.

«Стоп, – приказала я своему разуму. – Давай по порядку. Есть несколько вариантов происходящего. Первый: я лежу в коме, и все это – галлюцинации. Второй: я сошла с ума от травмы. Третий...»

Третий вариант мой мозг отказывался даже формулировать.

– Как вас зовут? – спросила я у девушки с заостренными ушами.

– Лира, госпожа. Я ваша служанка, – ответила она, и в ее голосе прозвучала нотка беспокойства. – Вы точно хорошо себя чувствуете? Может, позвать лекаря? После того, что случилось вчера в лесу...

– Что случилось вчера в лесу? – резко спросила я, и Лира вздрогнула от моего тона.

Видимо, эта самая Эйрин, чьим телом я, по всей видимости, завладела (как бы сложно мне ни было это признать), не привыкла говорить со слугами резко. Впрочем, учитывая заостренные уши Лиры, возможно, в этом мире были свои правила этикета.

«В этом мире? – одернула я себя. – Анна, ты ветеринар, у тебя высшее образование и здравый смысл. Никаких «других миров» не существует».

Но Лира между тем заговорила снова, и ее слова заставили меня забыть о здравом смысле:

– Вас нашли вчера на тропе, ведущей к Темной роще. Вы лежали без сознания, а рядом... – она содрогнулась, – Василиск, госпожа. Вас укусил василиск.

Василиск. Существо, которое сочетает в себе черты змеи и петуха, из мифов.

– И что со мной было?

– Мы думали, что вы умерли, – прошептала Лира, и в ее зеленых глазах блеснули слезы. – Вы не дышали, сердце не билось. Повар уже готовил саван, а садовник копал... – она всхлипнула. – Но к утру вы вдруг вздохнули. Как будто вернулись откуда-то издалека.

Вернулась откуда-то издалека. Если принять во внимание бредовую гипотезу о переселении душ, то очень точное описание.

– А до укуса василиска какой я была? – осторожно спросила я.

Лира удивленно моргнула:

– Какой вы были, госпожа?

– Ну характер у меня какой был? Я добрая была или злая? Умная или глупая?

Теперь Лира смотрела на меня так, словно я действительно сошла с ума:

– Вы очень вспыльчивая, госпожа. И говорите всегда то, что думаете. Иногда слишком прямо. А еще... – она запнулась.

– Говорите честно.

– Вы не любите читать книги. И часто капризничаете. Но вы не злая! – поспешно добавила Лира. – Просто молодая. И вам здесь одиноко.

Итак, я попала в тело капризной, взбалмошной девчонки, которая кричит на прислугу и не любит книги. Прекрасно. Хотя, учитывая, что альтернатива – быть мертвой, – даже такая ситуация казалась относительно приемлемой.

– Лира, а можно я немного осмотрю дом? Голова после укуса словно в тумане.

– Конечно, госпожа! Я покажу вам все, что вы захотите.

Глава 3

Следующий час я провела в состоянии, которое можно описать только как «культурный шок наоборот». Поместье было не просто старинным. Оно было старинным из мира, где магия была обыденностью.

Свечи зажигались от прикосновения. В камине плясали языки пламени, которые переливались всеми цветами радуги. На кухне кастрюли сами помешивали содержимое, а в саду росли цветы, которые светились в полумраке под кронами деревьев.

Лира познакомила меня с остальными обитателями поместья: повар Элдан с серебристыми волосами и мудрыми глазами, садовник Талион, молчаливый и суровый, горничная Мирель, которая казалась еще моложе Лиры. Все они смотрели на меня с осторожным любопытством, словно не знали, чего ожидать от внезапно «ожившей» хозяйки.

– А хозяин дома где? – спросила я у Лиры, когда мы вернулись в мои покои.

Выражение ее лица стало напряженным:

– Господин Кейрон живет в основном поместье, в столице. Сюда он приезжает редко.

– Кейрон – это мой...?

– Ваш муж, госпожа.

Муж. У меня есть муж, которого я никогда не видела и не помню. Муж, который живет отдельно от меня и приезжает «редко». Звучит многообещающе.

– А почему я живу здесь, а не с ним?

Лира смутилась еще больше:

– Это не мне рассказывать, госпожа. Может быть, лучше спросить у господина Кейрона?

Который приезжает редко. Понятно.

Я подошла к окну и снова посмотрела на невозможный лес за ним. Деревья с серебристой корой тихо шелестели листьями, и их шелест был почти мелодичным. Между ветвями порхали те самые существа, которые были слишком большими для бабочек, и теперь я рассмотрела их получше. Они действительно напоминали крохотных человечков с полупрозрачными крыльями.

«Феи, – подумала я. – Если уж принимать эту реальность, то логично предположить, что это феи».

Реальность. Я действительно начинала принимать все это как реальность, а не как галлюцинацию. Слишком много деталей, слишком много запахов, слишком много ощущений. Галлюцинации так не работают.

Значит, остается только одно объяснение, которое мой научный ум отказывался принимать: я действительно каким-то образом переместилась в другой мир и в другое тело.

Эйрин умерла от укуса василиска, а я заняла ее место.

– Лира, – позвала я служанку, которая тихо убирала комнату, – а у меня есть какие-то личные вещи? Письма, дневник, что-то такое?

– Есть, госпожа. В вашем письменном столе.

Письменный стол стоял у окна – массивный, из темного дерева, с множеством ящичков. Я открыла верхний ящик и нашла там стопку писем, перевязанных лентой, несколько украшений и зеркальце.

Зеркальце я взяла первым делом.

На меня смотрело лицо, которое я никогда раньше не видела. Красивое... Хотя нет, не просто красивое, а эффектное лицо с точеными чертами, большими синими глазами и полными губами. Кожа была безупречной, с легким золотистым загаром, а волосы... Эти пшеничные волосы действительно были роскошными.

«Ну хоть тело досталось приличное», – подумала я с циничным юмором, который, видимо, никуда не делся при переселении души.

Письма оказались в основном от родителей, точнее, от людей, которые были родителями Эйрин. Они писали из какой-то деревни под названием Ясные Воды, интересовались ее здоровьем и новой жизнью. В письмах сквозила осторожность, словно они боялись написать что-то не то.

А в самом нижнем ящике я нашла то, что заставило меня понять, в какую именно историю я попала.

Письмо было написано на плотной бумаге, четким мужским почерком. Подпись внизу гласила: «Кейрон». Мой таинственный муж.

Я развернула письмо и прочитала:

«Эйрин,

Надеюсь, ты устроилась в поместье и довольна условиями. Слуги получили указания обеспечить тебя всем необходимым.

В ближайшие месяцы я буду занят делами в столице и вряд ли смогу приехать. Это к лучшему, нам обоим нужно время, чтобы привыкнуть к новым обстоятельствам.

Веди себя разумно. Не покидай территорию поместья без охраны: леса здесь опасны.

Кейрон».

Я перечитала письмо еще раз. Сухо, холодно, без единого теплого слова. Даже обращение было без эпитетов. Не «дорогая», не «любимая», просто «Эйрин».

– Лира, – позвала я, все еще держа письмо в руках.

– Да, госпожа?

– Когда это письмо пришло?

– Дри дня назад, госпожа. Как раз перед тем, как вы пошли в лес.

Значит, она – то есть, предыдущая Эйрин – получила это холодное послание от мужа и отправилась в опасный лес. Случайность? Или она была настолько расстроена, что перестала думать о безопасности?

– А скажите, Лира, какие у меня с мужем отношения?

Лира снова смутилась и принялась теребить край передника:

– Это не мое дело, госпожа...

– Я не буду сердиться. Просто после укуса василиска многое забылось, и я хочу понять ситуацию.

– Вы поженились недавно. Месяца полтора назад. Но это был не брак по любви, – осторожно начала Лира. – Господин Кейрон взял вас в жены, чтобы защитить вашу деревню. А вы не хотели выходить замуж за дракона.

Политический брак, значит. Он берет в жены девушку из деревни, чтобы защитить эту деревню от каких-то угроз, а она становится своего рода платой за защиту.

– Значит, он дракон, – медленно проговорила я, пытаясь почувствовать, какие эмоции должны были сопровождать эту мысль.

– Да, миледи. Один из древнего рода. Очень могущественный, – подтвердила Лира.

– И что было дальше?

– Месяц вы жили в столичном поместье. Но потом... – Лира замолчала.

– Потом что?

– Потом господин Кейрон решил, что вам будет лучше здесь. Подальше от столицы и ее соблазнов.

Соблазнов. Интересное слово. Либо он считал молодую жену слишком легкомысленной для столичной жизни, либо просто хотел убрать ее подальше из своей жизни.

– Лира, а у моего мужа есть другие женщины?

Теперь Лира покраснела до корней волос:

– Госпожа, я не могу...

– Есть, – поняла я. – Есть, и все об этом знают.

Глава 4

Картина начинала проясняться. Древний дракон берет в жены девчонку из деревни по политическим мотивам. Месяц пытается с ней ужиться, но она оказывается слишком молодой, взбалмошной и шумной для его размеренной жизни. К тому же, у него есть привычная любовница, с которой все просто и понятно. В итоге молодую жену отправляют в ссылку в загородное поместье, с глаз долой.

А она, получив холодное письмо, идет в лес и встречается с василиском. Из вредности, тупости или отчаяния? А фиг ее разберешь.

Впрочем, это уже неважно. Эйрин мертва, а я должна разбираться с последствиями ее жизни.

Я встала и подошла к окну. День пролетел незаметно. Солнце клонилось к закату, окрашивая серебристые листья деревьев в золотые тона. Где-то в этом невозможно красивом мире жил мой муж-дракон, который считал меня помехой. Где-то была его любовница, которая, вероятно, радовалась моему изгнанию. А здесь, в этом поместье, были добрые слуги и я – ветеринар в теле капризной девчонки.

«Что ж, – подумала я, – по крайней мере, скучно не будет».

И еще одна мысль мелькнула в голове: «Интересно, а что подумает господин Кейрон, когда узнает, что его легкомысленная жена внезапно изменилась?».

Потому что я точно не собиралась играть роль жены, сидящей в изгнании и ждущей милости от супруга. У меня было достаточно опыта самостоятельной жизни, чтобы не зависеть от чужих прихотей, даже если это прихоти дракона.

Но все эти размышления утомили меня больше, чем самый тяжелый день в клинике. Тело Эйрин было молодым и здоровым, но душа – моя душа – чувствовала усталость от осознания произошедшего.

– Лира, – позвала я, – думаю, пора ужинать и ложиться спать. Я устала.

Лира кивнула с пониманием:

– Конечно, госпожа. Элдан приготовил ваши любимые медовые лепешки.

Любимые лепешки Эйрин. Интересно, понравятся ли они мне?

Ужин прошел в странной атмосфере. Слуги относились ко мне с осторожной заботливостью, словно я была хрупкой вещью, которая могла в любой момент снова сломаться. Медовые лепешки оказались восхитительными.

Когда Лира помогла мне переодеться в ночную сорочку и расчесала длинные волосы (удивительно приятное ощущение, в прошлой жизни мне такая роскошь и не снилась), я наконец осталась одна.

Лежа в огромной кровати под бархатным балдахином, я смотрела в потолок и пыталась осмыслить произошедшее. За окном шелестели листья волшебного леса, где-то вдалеке слышались трели птиц.

«Анна Ветрова мертва, – подумала я. – Ее жизнь закончилась в тот момент, когда она бросилась спасать бездомную собаку. А теперь есть только Эйрин с моим разумом и памятью».

Странно, но я не чувствовала острой тоски по прошлой жизни. Может быть, потому что там меня никто особенно не ждал? Пустая квартира, работа, которую я любила, но которая не оставляла времени на личную жизнь, редкие звонки от таких же одиноких подруг...

А здесь магия, приключения, муж-дракон и загадки. Определенно интереснее.

Я закрыла глаза, и сон пришел удивительно быстро, видимо, потрясения дня взяли свое.

Во сне я была снова Эйрин. Но не собой в ее теле, а именно ей, с ее памятью, чувствами и мыслями. Словно смотрела кино от первого лица, где я была и зрителем, и главной героиней одновременно.

Деревня Ясные Воды встречала рассвет тревожно. Люди собирались на главной площади. В их глазах плескались страх и отчаяние. А в центре толпы стоял он: высокий мужчина с черными волосами и глазами цвета зимнего неба. Красивый настолько, что перехватывало дыхание, и одновременно настолько холодный, что хотелось поежиться.

Кейрон. Древний дракон, повелитель этих земель.

– Деревня нарушила договор, – говорил он спокойным голосом, но каждое слово отдавалось во мне ледяным ужасом. – Вы не платили дань три месяца подряд.

Староста деревни, дядя Марек, упал на колени:

– Господин, урожай был плохой, а потом налетели разбойники... Дайте нам еще время, мы найдем золото...

– Время истекло, – Кейрон окинул взглядом собравшихся, и его глаза остановились на мне. Я стояла рядом с родителями, пытаясь казаться невидимой, но его взгляд словно прожег меня насквозь. – Впрочем, есть другой способ расплатиться.

Я почувствовала, как что-то изменилось в воздухе вокруг меня. Будто невидимые нити потянулись от него ко мне, и в груди что-то болезненно сжалось.

– В этой деревне есть девушка, которая может стать приемлемой платой за долги.

Родители инстинктивно шагнули вперед, заслоняя меня, но было уже поздно. Кейрон поднял руку, и я почувствовала, как меня тянет к нему неодолимой силой.

– Нет! – закричала я, пытаясь сопротивляться. – Я не хочу! Найдите кого-то другого!

Но его магия была сильнее моей воли. Я шагнула вперед, потом еще, пока не оказалась рядом с ним.

– Интересно, – пробормотал он, изучая мое лицо. – Истинная. Это объясняет притяжение.

– Что значит «истинная»? – выкрикнула я, все еще пытаясь вырваться.

– То, что ты станешь моей женой. Свадьба завтра на рассвете.

Мир вокруг меня завертелся. Родители плакали, деревенские жители избегали смотреть в мою сторону – из благодарности или из стыда, я не знала. А Кейрон стоял рядом, спокойный и непроницаемый, как ледяная статуя.

– Я не выйду за тебя! – заявила я с всей дерзостью своих двадцати лет.

Он посмотрел на меня усмешкой:

– Выйдешь. У тебя нет выбора.