Текст книги "Первое впечатление бывает обманчиво (СИ)"

Автор книги: Лина Арвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Мысли бывшей колдуньи были в прошлом. Она до сих пор чувствовала жар казни, эту нестерпимую разрывающую на части боль, когда хочется закричать, а голосовые связки не в силах издать и звука, когда чувствуешь, что из тебя вырывают жилы. Она помнила ту боль, которая разрывала ее на части и секунды казались целыми столетиями, а после, всепоглощающую пустоту в душе. Пустоту, которую никогда не чем не возможно будет заполнить. Пустоту, из-за которой чувствуешь себя калекой, что в одночасье лишили зрения, слуха и голоса. Миг – и ты погрузилась в непроглядную мглу, в пучину отчаянья и боли.

Лучше бы ее убили. Лучше бы заставили гнить в тюрьме, чем поступили так жестоко. Лучше бы…

Девушка остановилась, разжала грязную ладонь с красными отметинами, которые остались, когда она сжимала до крови кулаки, пытаясь стерпеть боль. А ее ногти? Эти неопрятные огрызки даже неудобно назвать ногтями. Колдунья посмотрела на серебряные монеты. Милость Совета… Ха, да ей не нужны эти жалкие подачки! Она, размахнувшись, выкинула эти жалкие монеты. Вмиг на звон упавших денег сбежались попрошайки и быстро загребли нежданную добычу.

Ей ничего не нужно. Ей больше ничего не нужно. Ее жизнь уже ничто – одно жалкое существование.

Девушка упала на колени. Может ей броситься под повозку или прыгнуть с обрыва? Она уже была готова умереть, там, на суде. Готова, чтобы ее растерзали на части блюстители закона, гонимый ею народ, вступить на эшафот с честью, как подобает настоящему магу. А сейчас? Сейчас она была похожа на жалкую нищенку.

Она даже не могла плакать – у нее больше не осталось слез. И сердце больше не болело, казалось, будто оно умерло.

Вдруг девушка услышала приближающиеся шаги и до боли знакомый голос, остановившись рядом с ней, сказал:

– На улице холодно и если будешь так сидеть, замерзнешь. Давай вставай, а то поднять тебя, я сейчас не в состоянии.

Сердце девушки мгновенно ожило, оно бешено забилось, готовое вырваться из груди, а щекам стало нестерпимо жарко. Она подняла голову и увидела улыбающегося Фила, который протягивал ей руку. Его вторая рука была на перевязи, а голова забинтована. На его плечах был накинут серый шерстяной плащ.

Фил протягивал ей руку, несмотря на всю боль, что успела причинить ему колдунья. Он все равно пытался ей помочь. Почему?

Девушка неуверенно протянула руку в ответ. Фил с невероятной силой поставил ее на ноги и бывшая колдунья, не теряя мгновения, прижалась к магу. Как она об этом мечтала, сидя в холодной камере: обнять любимого, почувствовать тепло и биение его сердца. Но сейчас, прижавшись к магу, она через несколько мгновений быстро отпрянула, услышав еле сдерживающийся стон Фила.

– Прости… – чуть не плача сказала девушка, не зная как себя вести. Она не хотела делать ему больно.

– Ничего, – через силу улыбнулся Фил. – Все в порядке.

Он, неуклюже сбросил с плеч плащ и, морщась от боли, накинул его на плечи девушки.

– Слушай, – продолжил говорить маг. – Тебе ведь некуда идти. Ведь некуда? Так вот, я предлагаю пойти ко мне. Поживешь, придешь в себя. Ну как?

Девушка не знала что ответить. Как она могла пойти к нему после всего того, что сделала? А может… Девушка, не веря, смотрела на свой луч света. Луч света умоляюще строил глазки, изображая милого щеночка.

– Ну, пожалуйста, – молил он. – Нельзя отказывать больному человеку в просьбе, тем более, когда этот больной сбежал из госпиталя и его разыскивают по всему городу злые медсестры. Кто будет за ним ухаживать и охранять от посягательств этих коварных женщин?

Девушка неуверенно кивнула и слегка улыбнулась, увидев, как искренне обрадовался Фил. Ее сердце пело, а будущее уже не казалось столь мрачным.

– А все же, после всех этих приключений, ты мне скажешь свое имя?

Девушка улыбаясь, прошептала:

– Лира.

– Красивое, – довольно произнес маг. – Ты хорошо поешь?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Нет, я совершенно не умею петь…

Вдруг ее прервал Дамир. Второй маг подлетел к ним, ловко маневрируя между прохожими. В отличие от Фила он выглядел намного лучше, только его левая нога была загипсована.

– Ненавижу целителей из госпиталя, – пробурчал он. – Этих напыщенных индюков, которые не могут даже залечить простой перелом. Хотя твердят, что самые лучшие из лучших. Ха, плевал я на их рекомендации.

– Дамир, – обреченно вздохнул Фил. – Ты же сам целитель и, если не забыл, работаешь в том же госпитале. И вообще, возьми костыли, тебе нельзя напрягаться.

– Одно дело это самому лечить, а другое, когда над тобой издеваются другие. Нет, это просто невыносимо! А на костылях неудобно. И нога внутри гипса жуть, как чешется. Вот придем домой и буду сам себя лечить. Достала помощь всезнающих «специалистов»!

– Хочешь опять отключиться на пару недель? – засмеялся Фил. – А что же скажет Азель? Он тебя больше в отпуск не отпустит.

Дамир обижено скрестил руки, недовольный упоминанием имени своего начальника. Вдруг он посмотрел на девушку долгим оценивающим взглядом, и Лире опять стало не по себе, показалось, что Дамир никогда не сможет отпустить ее ту роковую ошибку – простить за то, что из-за нее чуть не умер его лучший друг.

– На костыли вставай, – нравоучительно протянул Фил, потянув Дамира вниз. – Тебе нельзя сейчас тратить энергию, и так уже чуть себя до смерти не довел, специалист.

– И не надейся от меня отвязаться, – вдруг усмехнулся раненый целитель, но все еще недоверчиво сверлил девушку взглядом. – Я тебя с ней, одного не отпущу, а то еще съест, упырица. И ты, кстати, должен, находиться под наблюдением своего лечащего целителя. А тебе напомнить, кто им является?

Осеннее солнце лениво спряталось за тучами. По улице медленно шла девушка с двумя магами. Дамир ковылял на костылях сзади, и Лире с Филом постоянно приходилось его ждать. Целитель костерил это орудие пытки и очень заботливого доброго друга, а тот лишь шутливо давал советы для лучшего применения костылей, даже предлагал написать инструкцию. Дамир рычал сзади и пытался прибить костылями друга. Девушка все время улыбалась, слушая шутливые переругивания друзей. Так весело ей еще не было никогда. Так Лира и осталась с этой неугомонной парочкой. Постепенно Фил вернул девушку к жизни, научил чувствовать прелесть каждого дня, встречать с улыбкой каждый рассвет, а бывшая колдунья поняла, что чтобы искупить свои грехи, должна жить. Хотя признаю, поначалу ей было очень трудно – она никогда ничего не делала без магии. Но ей грех за это жаловаться, ведь все же судьба была к ней благосклонна – она встретила свою любовь, обрела родной дом и новых друзей. Да и хоть девушка лишилась своей магической силы, все равно жила намного дольше обычных людей, ведь независимо от печати магия также текла в ее жилах, просто бывшая колдунья ею не могла толком воспользоваться.

А через много лет она узнала от своего уже мужа продолжение той истории. Оказывается, те двое сбегали из госпиталя два раза. В первый, они сбежали, когда смогли сносно стоять на ногах. И тут же, эти калеки, каким-то чудом обойдя кордоны Совета магов, втихаря ограбили библиотеку колдуньи, все же совершив свой коварный замысел. Их, конечно, потом поймали, но не в замке, а в городе и вернули обратно в госпиталь, когда те пытались пробиться на аудиенцию к Совету магов. Но даже это не остановило друзей, и они вновь сбежали. Глава Парнаско рвал и метал, из-за этих проблемных пациентов весь госпиталь стоял на ушах и пил успокоительное.

Да. И еще одно. Представь, оказывается, они могли сбежать из плена колдуньи в первую ночь, быстро расшифровав код магического замка и барьера, но все же остались. Филу приглянулась молодая колдунья, и он решил обратить ее к свету, а Дамир остался потому, что просто не мог бросить друга одного. Я же говорила, что у Фила редкое и тонкое призвание – видеть сердца людей. Может, тогда он увидел в ее душе гибнущие ростки добра и решил их взрастить? Кропотливо, осторожно, через свои собственные страдания и боль? Не знаю.

Известно лишь одно – ему это сполна удалось, да вот только маг и сам не заметил, как отдал свое собственное сердце той, которую так сильно хотел изменить.

Да… в те времена Дамир и Фил были так молоды и безрассудны…

Глава 13

Смеркалось. Лира закончила свой рассказ, и комната погрузилась в безмолвие. Я никак не могла поверить, что эта красивая милая девушка когда-то издевалась над людьми, мучила их плоть, заставляла страдать невинные человеческие души. Ну не могла Лира делать такое!

История Лиры была больше похоже на сказку. Ну не может злодейка, та кто упивалась людскими страданиями так быстро измениться. Не может… или… вспоминая тот холод, который исходил от девушки, когда она прижала меня к стене, поднеся к горлу нож, то чувство беспомощности и страха, мне все больше верилось в ее историю. Но все равно казалось, словно это произошло в прошлой жизни – очень-очень давно.

Когда я смотрела на Лиру, у меня не было подходящих слов, чтобы выразить свои чувства. Я не знала, как себя повести, чтобы не расстроить человека, не ранить ее, ведь со мной раньше никто так искренне не делился с секретами. Я же принцесса, и фрейлины неохотно сплетничали в моем присутствии. Да и не принято это было при дворе, ведь излишнюю доверчивость можно легко обратить против человека и использовать в дворцовых интригах чужие секреты.

Лира медленно встала и, тяжело вздохнув, подошла к столу, на котором стоял канделябр с тремя свечами. Было темно, и мне еле удалось рассмотреть, как женщина подставила свою руку над фитилем свечи. Миг и он загорелся ровным желтовато-оранжевым пламенем. Она медленно водила рукой над пламенем, любуясь огнем, опуская руку все ближе и ближе к обжигающему пламени, словно не боясь обжечься.

– Знаешь, Эрика, я тогда была такой дурой, – медленно проговорила она, нарушив затянувшееся молчание. – Маленькой глупенькой девчонкой, которой казалось, что мир должен вертеться вокруг нее. Наивной, эгоистичной и очень упрямой… Ты меня можешь осуждать, твое право. Что я тогда хотела доказать? Кому? Зачем? Хотя кого я обманываю, – она горько усмехнулась, закрыв глаза – Я до сих пор пытаюсь играть. Каждый раз надеваю столько масок, пытаюсь изображать жизнь, играя беззаботную энергичную девицу. Вот только мне все чаще кажется, что моя душа давным-давно умерла, а сейчас существуют лишь отголоски той прежней Лиры, и в повседневной суете я потеряла себя. Потеряла… Глупо звучит, ведь все мы играем, как лицедеи. Но вот только почему ярко и свежо помнятся лишь плохие роли, горькие воспоминания?

– Если вы утверждаете, что лишены магических способностей, то как вам удалось зажечь свечи? – перебила я Лиру. Ну не может так вести себя злая колдунья. Где злобный смех, от которого стынет кровь в жилах?!

– Я не говорила, что лишена магических способностей, – девушка, посмотрев на меня, снисходительно улыбнулась. Ее взгляд стал более живым. – Мага невозможно лишить энергии, ведь если сильно истощить его силы, то он умрет. А у меня ее просто запечатали, и я сейчас, как маг годна только на разжигание огня. Поверь, раньше я была способна на многое, очень многое, ведь не за красивые глазки меня Совет назвал опасной преступницей?

Я задумалась:

– А тогда запечатана – это как? И как это понять? Это поставить печать, как на конверт?

Я на миг представила, как на письмо наливают тягучий темно-бордовый сургуч и быстрее, пока он не застыл, прикладывают оттиск печати. Неужели запечатывают силы мага так же? А если силы все же запечатаны, то есть ли какие-то особые символы, по которым ты можешь понять какой рядом с тобой человек? Преступник или же простой маг? У нас, например, на преступника ставят клеймо на видную часть тела. А у них как? Мне ведь надо знать, кого следует опасаться. А вдруг у Дамира тоже есть «клеймо»?! Это ведь будет неопровержимым доказательством его зла! Лира пристально на меня посмотрела:

– Это сложно объяснить простым языком, лучше показать…

Девушка стала медленно закатывать рукава своего платья. Я, сидя на диване, настороженно наблюдала за действами бывшей колдуньи. Что Лира намерена сделать? Я недоуменно нахмурилась, как вдруг на ее запястьях стали появляться черные надписи и руны на неизвестном мне языке. Они переплетались, и казалось, что Лира надела на руки причудливые браслеты. Но самое поразительное было то, что они каждые несколько секунд мерцали. Казалось, что по узорам прокатывалась ослепительная вспышка молнии и внезапно исчезала, растворяясь внутри печати.

Я вскочила с дивана и мигом очутилась около стола. В свете свечей и окружающей нас темноты печать выглядела чарующе. Завитки и руны переплетались, образуя очень красивый узор. И не поймешь сперва, что это печать, казалось, что это всего лишь красивое украшение, а не настоящее проклятие для мага. Видя мой неподдельный интерес, Лира, улыбнувшись, решила мне прочитать небольшую лекцию по магической теории:

– Всего существуют несколько видов печатей. Вот эта печать называется необратимой – ее нельзя ни сломать, ни отменить. Использование этой техники разрешено только Совету магов и то, после решения на общем собрании. Печать физически невидима, становясь черной лишь тогда, когда маг пытается сконцентрировать свою магическую энергию. Ты, кстати, уже закончила ее рассматривать, а то я уже устала.

Я расстроено кивнула головой. Мне бы хотелось еще полюбоваться на «браслеты», но я чувствовала, как у Лиры начинали дрожать от напряжения руки. Наверное, очень больно и тяжело поддерживать эту энергию. Лира облегченно вздохнула, и печать витком за витком начала медленно исчезать.

– А если кто-то решит использовать печать без ведома Совета? – просто я не верю, что никто не будет пользоваться таким могущественным оружием против магов. Это ведь очень удобно. Лишил мага силы и все. Кто устоит против такого соблазна?

– Это невозможно, – Лира потерла запястья и сдернула рукава платья. – Требуется огромная сосредоточенность, мастерское владение магическими потоками и куча энергии. Конечно, теоретически, если собрать вместе дюжину «барьерщиков», то можно попробовать. Но вряд ли кто-то рискнет своей жизнью ради этой сомнительной процедуры, ведь за несанкционированное использование печати Совет очень строго карает. Если я хорошо помню свод законов, наказание – смертная казнь.

Я вздрогнула. Смертная казнь за какую-то печать? Не слишком жестоко? Хотя, если подумать, то может совсем наоборот. Вдруг злые маги соберутся лишить сил, например, очень сильного доброго волшебника, который мог бы спасти множество жизни и нести свет в сердца людей? А я раньше не знала, что у Совета есть свои законы, по которым должны жить маги и неукоснительно соблюдать свод правил, чтобы их не объявили преступниками и не покарали. Я раньше считала, что Совет магов это простое формальное объединение магов, у которого очень мало реальной власти, а оказывается все наоборот. Но если у него так много власти над магами, то почему, до сих пор страдает невинный народ? Почему существуют злые волшебники, которые мучают людей? Почему Совет до сих пор не посадил Дамира в темницу?

– А другие печати? Что про них говорит Совет?

– Есть временные печати. Они хоть не запрещены, особо не приветствуются. Тут все просто. Печать может поставить любой маг. Обычно она держится пару дней или недель, все зависит от срока. Но ее можно снять в любой момент, надо лишь знать ключевое слово – слово, которое маг заранее вплетает в узор.

Я нахмурилась. Вот теперь я запуталась в логике Совета. Почему он одни печати запрещает, а другие нет? Ведь это та же опасная печать, которая лишает мага сил. А вдруг, например, злой колдун решил запечатать силы мага-героя в момент яростной схватки? Тут ведь не будет никакого спасения и зло победит! Где логика?

– Значит, – стала рассуждать я вслух, – если один маг другому поставит печать, Совет ничего не сделает?

Лира рассмеялась. А что я такого сказала?

– Пускай он сначала сможет поставить печать, при этом не получив по голове от другого мага, – сквозь смех ответила Лира явно представившая очень забавную картину. – Тут нужна сосредоточенность, а о какой концентрации идет речь, если тебя каждую секунду будут лупить по голове посохом? Да и если связать другого мага, он с легкостью сможет снять печать. Маги с ранних лет учат своих учеников, как снимать оковы весьма оригинальным способом – ставят на воспитанников печати и спокойно ждут, пока они сами из них выпутаются. Спроси у Дамира и Фила, они могут тебе многое рассказать про любимое развлечение их учителя. Он обожал задавать им такие сложные головоломки.

– А-а-а…

Я задумалась. Нравы, царившие в обществе магов, отличались от тех, что приняты в обычном обществе. Заставлять своих детей мучиться, чтобы они научились противостоять магии других? Хотя с другой стороны такие традиции прививают магам с ранних лет чтить законы.

– А знаешь, Эрика, ты мне напоминаешь мою старшую дочь – обе упрямые и чересчур любопытные.

Мне показалось или я и впрямь явственно услышала в ее фразе упрек? Стойте. У нее есть дочь? Конечно, я понимала, что бывшей колдунье намного больше лет, чем кажется на первый взгляд, но я просто не могла принять это за действительность – Лира выглядела довольно молодо, ненамного старше меня. Почему маги живут намного дольше обычных людей? Как тут понять, сколько им лет? Как не ошибиться? И что самое противное, они ведут себя не характерно возрасту. И если она мать, то почему ведет себя, как молоденькая девчонка? Где те характерные черты, присущие замужним женщинам?

– Дочь? У вас уже есть дети?

– Конечно, – рассмеялась Лира, хлопнув меня по плечу. – Дорогая, я тебе в прапрабабушки гожусь, а что выгляжу молодо, так это из-за магической энергии, которая до сих пор течет в моих жилах… И у меня есть сын и две дочки. Ты мне так напоминаешь Полю, – она глубоко вздохнула и вдруг со всей силы саданула кулаком по столу. Ваза, стоявшая близко к краю со звоном упала на пол, разбившись на мелкие осколки. – И где пропадает эта мерзавка!

Я нервно улыбнулась и тихонечко отошла от нее. Какие сильные чувства она питает к своему ребенку! Бедные дети… Как я сейчас хорошо понимаю Полю – я бы тоже сбежала от такой матери. Стойте, но ведь час назад она утверждала, что я похожа на нее! Почему у нее так быстро изменилось мнение? И эта история…

– А какая мораль была у вашей истории? Что же вы хотели мне сказать?

– Мораль? – удивилась она. – А тебе она нужна? Просто запомни, что всегда надо думать, прежде чем что-то делать. Легче потратить пару лишних минут, чем пытаться потом все исправить. Всегда полагайся на логику, а не на чувства, – вдруг она, нахмурившись, махнула рукой. – Хотя кого я обманываю? Конечно, об этом легко говорить, а вот сделать… Я сама-то делаю все наоборот.

Нет, мне что-то плохо вериться в солидный возраст бывшей колдуньи. Она уж слишком… странная. В который раз я уже понимаю Дамира– лучше держаться от этой женщины подальше, пока она тебя не свела с ума своими рассуждениями. Воистину магистр Гоннери святой человек, идеал. Терпеть возле себя и тем более, любить эту даму столько лет… Великая, в мире остались такие святые люди, как магистр Гоннери? Если есть, то мне, прошу, отложите, пожалуйста, самого красивого и благородного. Но если возвращаться к рассказу Лиры, то мне не понятна еще одна вещь.

– А все же, как Дамир победил демона? Вы про это ничего не говорили.

– Я не знаю, – девушка спокойно пожала плечами, как будто это был какой-то пустяк. – Спроси у него сама. Мне Дами категорически отказывается что-либо говорить.

Я решительно кивнула головой. Я у него спрошу и обязательно все узнаю. А то вдруг окажется, что колдун заключил сделку с демоном?! Нет, не вдруг, а точно Дамир водится с демонами! Наверное, на моем лице отразилась такая праведная решимость, что Лира обреченно вздохнула:

– И кого я пытаюсь обмануть? Ее исправит лишь могила. Надо было нещадно пороть эту мадам в детстве, чтобы она слушала старших.

Я пропустила ее реплику мимо ушей, еле сдерживаясь, чтобы в ответ не нагрубить. В отличие от некоторых, у меня отличное воспитание. И я всегда была послушной.

Глава 14

Спускаться обратно в гостиную к магам было немного страшно. Я здесь живу уже больше месяца, но до сих пор не могу привыкнуть к некоторым аспектам жизни в замке. Зимой темнело рано, но в отличие от дворца и всех привычных для меня заведений, в доме колдуна факелы горели только в тех коридорах, которые очень часто посещал маг, в остальных же царила темнота. Я уже возмущалась по этому поводу, но Дамир, ухмыляясь, говорил: «А почему вы так поздно вечером гуляете по замку? Не лучше ли искать плоды фантазий днем? Ну а если вы так любите ночью гулять под луной, может, вам брать с собой факел? Нет, я, конечно, не настаиваю, но все же…».

Этому магу было совершенно безразлично, что я могу подвернуть ногу или ненароком куда-нибудь упасть. Сам он решал проблему очень легко – создавал яркий светящийся огонек, который за ним всюду следовал. А Милене, как я узнала, и не требовалось освещение, оказывается, домовые умеют видеть в темноте. Я уже молчу про Джека – призрак завел привычку пугать меня, прячась в темных закоулках. Самое смешное, что один раз он нечаянно нарвался на Дамира, который читал на ходу и очень сильно пожалел о своей безобидной шутке. Маг, как выяснилось, испытывает какие-то особые чувства к фолиантам. Тогда Дамир от неожиданности нечаянно уронив книгу, помял и испачкал листы и около получаса пытался поймать призрака, посылая ему проклятия на неведомом языке.

Поэтому вечером я не очень любила гулять по замку. Сидела в своей комнате, либо в гостиной читая книжки или разговаривая с Миленой. Иногда общалась с колдуном – обычно мы беседовали по поводу котенка, тренируясь в язвительности.

Я и Лира спускались в гостиную, но в этот раз от непроглядной всепоглощающей тьмы нас спасал канделябр с тремя свечами. Мы завернули в галерею, которая находилась неподалеку от гостиной, где собралась компания магов, но в ней было непривычно темно. Я очень удивилась. Как не мне знать, что здесь всегда светло? Что-что, а я сразу запомнила места, где можно не нарваться на «весельчака» Джека. Лира тоже нахмурилась и пробормотав: «Совсем у Дами Милена распустилась» – смело пошла по коридору. Я от нее не отставала.

Нет, я не боялась темноты, просто у Лиры был канделябр, и я опасалась нарваться на Джека. Когда неожиданно пытаются подкрасться ко мне со спины, у меня всегда срабатывают привитые мастером рефлексы, а бить не материальное, очень холодное тело призрака было крайне неприятно. Да и страшно.

Вдруг кто-то, будто почувствовав мои невеселые мысли о Джеке, положил руку на плечо. По моей спине пробежали мурашки. От неожиданности я вздрогнула и, мгновенно развернувшись, со всего размаха, наотмашь ударила рукой нежданного нападающего. Послышался звонкий, смачный удар и глухой звук падения.

Сердце бешено билось в груди, ладонь, горя, неприятно пульсировала в такт моему тяжелому дыханию. Я даже немного опешила – рука, вопреки обыкновенному, не прошла сквозь ледяное тело призрака, не слышан был и его тихий издевательский смех. Неужели я хорошенько приложила живого человека?

Мне мгновенно стало дурно. Если это был не Джек, то кто? Неужели один из друзей Дамира или может он сам попал под мою раздачу?

Лира быстро пришла на шум. Внизу пострадавший промычал что-то бессвязное и бывшая колдунья, удивленно обратив внимание на звуки, опустила канделябр со свечами поближе. Увидев несчастного, который попал под мою непроизвольную атаку, у меня непроизвольно сжались кулаки. Вместо сочувствия, которое я испытывала пару мгновений назад, обуял гнев, ибо это был не кто иной, как Дамир. Наверняка мерзкий колдунишка специально все подстроил, чтобы унизить и напугать меня до полусмерти!

Дамир, потирая одной рукой ушибленную скулу, попытался встать, но у него это получалось крайне плохо. Неужели мой удар был настолько сильный? Маг, собрав волю в кулак через пару попыток все же поднялся, но не без моей помощи. Этот негодяй просто повис на нежных, хрупких и слабых руках девушки. От него за пару метров противно несло спиртным и, судя по дурацкой улыбке, которую маг пытался изобразить, усиленно о чем-то думая – алкоголь был крепкий, и явно не одна рюмка. Дамир оперся рукой об стену и, посмотрев на меня несчастными серыми глазами, обиженно засопел:

– Эри-и-ка, за что? Это было очень-очень больно.

Я невинно похлопала глазками и с усиленным интересом стала рассматривать канделябр. Определенно подсвечнику уже пара веков, великолепное произведение искусства – настоящий антиквариат. О стоимости говорить пока рано, но даже сейчас видно, что он бы потянул на хорошую сумму золотых. Дамир оказывается богатый, а с виду и не скажешь. Пока я усиленно изображала свою непричастность, жена магистра Гоннери, не теряя даром времени, пошла в наступление.

– Дами! – воскликнула Лира, сжав мага в крепких объятиях. Я вновь поразилась – и как у нее получается обнимать мага, держа в одной руке тяжелый канделябр? Неужели опыт? – Тебе больно? Давай я окажу тебе первую помощь! Как раз у меня есть огонь и можно прижечь твои раны, чтобы в нее не попала инфекция, и ты потом не умер от… как там называется эта болезнь? Не напомнишь мне ее забавное название? А-а, вспомнила, гангрена! Дами, показывай мне свои ужасные раны, надо срочно, немедленно начать лечение!

Дамир, расширив глаза от ужаса, энергично попытался вырваться из удушающих тисков девушки. Но куда пьяному магу до энергичной, полной решимости помочь Лиры? Эта бесплодная попытка была заранее обречена на провал. Я в предвкушении улыбнулась. Наконец-то на колдуна обрушится возмездие за все его грехи. Праведный меч свершит правосудие! Возрадуйся Лира, тебе предоставлена великая честь! Во имя мира, любви, справедливости, задуши в объятиях этого извра… злодея! Ну, или на крайний случай спали его священным пламенем!

Но Всевышняя, похоже, завела дурную привычку игнорировать мои просьбы. Добро опять проиграло злу, справедливость не восторжествовала, правосудие тихо плакало в сторонке. А все из-за магистра Гоннери! И какие демоны отправили его прогуливаться по замку ночью?!

Пока я увлеченно наблюдала за Лирой, которая ловко душила Дамира, держа в одной руке канделябр, ко мне подкрался магистр Гоннери. Он неожиданно появился с противоположного конца коридора и сильно меня напугал, когда я услышала позади себя чей-то кашель. И кто учил магов так незаметно подкрадываться со спины? Если бы этого не было, то всеми уважаемый член Совета магов не пал бы на пол, сверженный моим отработанным на тренировках ударом. Все же привитые мастером рефлексы не так легко удержать.

Я сокрушенно вздохнула, в мыслях ругая себя за излишнюю пугливость. Вот если бы я внимательно слушала мастера и не позволяла, как он меня учил, отвлекаться, то не было таких нелепых случаев. Неужели придется извиняться?

Лира, когда увидела нового пострадавшего, вмиг отпустила полузадушенного Дамира и помчалась оказывать первую помощь мужу. Предыдущая жертва медицинских познаний бывшей колдуньи с жадностью глотнул воздух. Мне еле-еле удалось перехватить неугомонную девушку и буквально вырвать из ее рук многострадальный канделябр, а то, боюсь, им она все же ненароком кого-нибудь зашибет.

Да и, если честно, меня очень сильно раздражает мерцание света. Мои глаза к такому не привыкли, а Лира, похоже, и не собиралась прекращать махать единственным источником света в разные стороны. Дамир с непередаваемым облегчением посмотрел на своего спасителя, усилено потирая шею. Потом обратил внимание на меня.

– Эрика, – как можно печальнее вздохнул Дамир. – Похоже вам на спину надо повесить табличку: «Осторожно, данная особь лягается!»

Я сжала в руке канделябр. Мое лицо вспыхнуло, и во мне волной стал подниматься гнев. Кто тут особь? Кто лягается? И вообще, что это за странное слово «особь»? Этот колдун без зазрения совести только что оскорбил меня два раза!

– Не мели чушь. Дамир, как можно говорить такие глупости о прекрасной леди? – магистр Гоннери поднялся с помощью Лиры, потирая челюсть. Я не могла поверить? Неужели на этом белом свете появился тот, кто защитит мою запятнанную честь? Неужели среди магов есть благородные рыцари! – Если бы она лягалась, то боюсь, я бы так легко не отделался. Скорее, это было похоже на замах огромной разъяренной медведицы.

Передо мной вся жизнь пролетела – я уже думал, что мне конец. Знаешь, надо было написать…

– Дураки, – Лира, перебив мужа, отвесила ему подзатыльник. Моя мечта о безупречном рыцаре разбилась вдребезги. Какая я наивная. И с чего я решила, что сообщник колдуна будет меня защищать? – Сами виноваты. Нечего подкрадываться к слабым беззащитным девушкам!

Маги переглянулись и Дамир, все еще придерживая шею, пробурчал, с опаской косясь на бывшую колдунью: «И кто тут слабый и беззащитный? Одна чуть не пришибла, вторая – не задушила, одновременно пытаясь провести кремацию». Моя новоявленная подруга глубоко вздохнула, придерживая под локоток магистра Гоннери.

– Я так и знала, что этим все кончится, – Лира повернулась в мою сторону. – Знала, что они напьются. Эрика, просто не обращай внимания на их ужасное поведение. Знаешь, чем маг отличается от обычного человека?

Я отрицательно замотала головой. Думаю, ей не придется по душе мой вариант, что они превращаются в «хамоватые порождения тьмы».

– Маги совершенно не умеют пить, – продолжила девушка под одобрительно хихиканье магов. Похоже, они полностью были согласны с мнением волшебницы. Нет, мне до сих пор непривычно видеть колдуна в таком состоянии. Он страннее обычного. – И становятся стихийным бедствием. Так что ничему не удивляйся.

Маги утвердительно кивнули. Нахалы! Они даже не пытались спорить, когда их очерняла волшебница! Лира положила руку на лоб, словно у нее внезапно разболелась голова и прошептала, обращаясь в пустоту: «Великая, не дай повториться тому кошмару, что произошел два года назад. Я не хочу снова объяснять сыну, что его отец случайно превратил в руины теперь уже замок дяди Дамира».

Я с опаской посмотрела на довольного хозяина замка. Дамир, пошатываясь, осторожно обошел Лиру, будто она была ужасным монстром, и встал рядышком с другом. Эти двое сразу зашептались на незнакомом мне языке, мерзко хихикая над каждой сказанной фразой и поглядывая в мою сторону. Что-то мне подсказывало, что сейчас они вряд ли обсуждают, как попросить покаяния перед ликом Великой.

– Кстати! – вдруг неожиданно для всех крикнул колдун, хлопнув друга по спине, да так, что тот чуть не упал. – Совсем забыл. Мы же на задании!