Текст книги "Уж замуж невтерпёж (СИ)"

Автор книги: Лилит Эндрю

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Гермиона посмотрела на него, как на умалишенного.

– А что, ты сейчас без…

– Нет, Малфой, я просто без лифчика, – раздраженно бросила девушка. – И, знаешь, мне неуютно от того, что «все дышит» и что все на меня смотрят.

– Я на тебя не смотрю, – тут же выдал Драко. – С твоей поворотливостью, тебя как женщину-то сложно воспринимать. А ещё смотреть на тебя? Да ну. Возвращаться пора, пошли.

Гермиона вспыхнула. Не смотрит никто, значит? Ну-ну!

И фотограф, конечно, тоже не смотрит.

Грейнджер с недовольной миной направилась за своим недоженихом.

– Так, ну хорошо, – фотограф обреченно вздохнул, видимо, потеряв всякую надежду на осуществление своей задумки. – Давайте проще…

– Нет-нет! Я справлюсь! – поспешила заверить его Гермиона.

Фотограф безразлично махнул рукой.

Значит, так. Первый кадр – два человека остались одни на всей Земле, в единении с природой. Гермиона чуть отводит взгляд в сторону, отпуская, наконец, руки. Дует лёгкий ветерок, теребя ее платье. Гермиона оглядывается. Вокруг – никого.

Она присаживается на траву, проводя руками по земле. Трава приятно щекочет кожу. Девушка, улыбаясь, ложиться полностью.

Солнечные лучи согревают тело. Ей хорошо. Она кладёт руки за голову. Она прикрывает глаза и поворачивает голову в другую сторону. Чувствуя чьё-то дыхание, она резко открывает глаза.

Она больше не одна. Рядом с ней лежит другой человек, который смотрит на неё так же удивленно, как и она на него.

Она никогда не встречала человека прекраснее.

Гермиона проводит рукой по его лицу, осторожно его касаясь. Она боится, что приятное наваждение сейчас исчезнет.

Гермиона наклоняется ближе к нему. Она хочет одного…

– Стоп, снято! – радостно прокричал фотограф. – Мисс Грейнджер, я верил в вас!

Гермиона моргнула, выходя из образа. Она ловит взгляд Малфоя, который заворожённо смотрит на ее…

– Ну, и кто на меня теперь не посмотрит? – Гермиона морщится и поднимается на ноги. Хочется поскорее скрыться в раздевалке и одеться. А ещё лучше – в душ.

Малфой может болтать все, что угодно, но он такой же мужик. А все мужики одинаковые. За исключением фотографа, он – гей.

Она устало бросает платье на пол раздевалки, не потрудившись его поднять и сложить. Как там говорил Малфой? Тут сервис хороший?

Звонок телефона вырывает ее из потока мыслей.

– Да? – Гермиона нажимает на кнопку «ответить», даже не взглянув на номер.

– Мисс Грейнджер, – говорят ей на другом конце. – Это насчёт ваших родителей. Миссис Грейнджер, кажется, что-то вспомнила.

========== XXV ==========

Забини непонимающе смотрел на аврора. Последний отвел взгляд и, достав из заднего кармана сигареты, закурил. Он, судя по всему, никуда не спешил и не требовал сиюминутного ответа. Хотя, возможно, ответ ему и вовсе нужен не был. Блейза просто поставили перед фактом. Предупредили, так сказать.

Вечернее небо Хогсмида застилали низкие зимние сероватые облака, абсолютно бестолковые, так как снег не шёл с декабря.

Блейз глубоко вдохнул дым от сигарет. Запах табака его успокаивал.

– Сегодня морозно, не правда ли? – наконец выдавил Забини, отворачиваясь.

– Верно, – кивнул Алистер, делая очередную затяжку. – Вы не расстроены?

– Предпочитаю не реагировать на беспочвенные обвинения.

Аврор приподнял бровь.

– Вы считаете, что это так? Может, тогда и обвинения в сторону вашей матери тоже?

– Именно так, – Блейз кивнул. – То, что вы сейчас видите, – он показал рукой в зал, где сейчас проводилась вечеринка. – Это обыкновенные вещи. По крайне мере, в нашем обществе.

– То есть, нормально, если мать невесты нанимает адвоката для матери жениха?

– Это никак не связано.

Повисла пауза. Блейз только сейчас подумал, что, если этот тип действительно аврор, то ему уже можно было бы влепить штраф за вольное обращение с представителем охраны правопорядка. Однако мистеру Портеру, вроде бы, было до лампочки.

– В этом не было бы никакой проблемы, если бы это не касалось подозреваемой в пособничестве с Лордом.

Слизеринец стал чувствовать, что этот разговор ему надоедает.

– К таким подозрениям можно подвести каждую семью чистокровных волшебников, если только ее члены не состояли в Ордене Феникса. А, хотя знаете, и в таком случае можно.

Аврор отшатнулся, рискую упасть назад, но Блейз решил сделать вид, что не заметил его состояния.

Тем временем аврор дрожащими руками достал вторую сигарету.

– Я думал, курящих в авроры не берут, – Забини хмыкнул, наблюдая за тем, с каким удовольствием затягивайся мужчина. Последний поднял на него глаза, в которых не читалось ничего хорошего.

– В Аврорате ты либо куришь, как паровоз, либо спиваешься. Либо подыхаешь в 22.

– А я думал, времена стали спокойнее, – Блейз усмехнулся. Это человек его очень напрягал. Их встреча не сулила ничего хорошего.

– Ещё и года не прошло. Нужно быть начеку, пока мир не обзавёлся новым Лордом.

– Поэтому вы подозреваете всех и вся?

– Мне, честно говоря, начихать на тебя и на делишки твоей матери. Меня волнует другое, – в глазах аврора отразился свет мигающего фонаря. – Знает ли твоя невеста, чем ей грозит брак с тобой?

Блейз насторожился. Такую интонацию он уже где-то слышал. И он даже предполагал, к чему все шло.

– И чем же? – осторожно поинтересовался Забини.

– Сколько мужей похоронила твоя мать?

Блейз вздохнул. Неприятные воспоминания всплыли в памяти. Мать все ещё носила траур по своему последнему мужу.

– Это… проклятие. За такое не привлекают к ответственности. Тем более, каждый мужик, который готов сигануть к моей матери в постель, знает ситуацию.

– А твоя невеста… знает?

– Побольше вас, – не выдержал парень. – Какое вам дело?

– Я уже говорил, – аврор потушил окурок ногой. – Ее семья даёт тебе деньги… Это однозначно расчёт. Я не знаю, что пообещали Паркинсонам вы. Но я абсолютно уверен, что это не стоит смерти единственной дочери.

А аврор ведь прав. Забини не знал, с какого хрена страж правопорядка вдруг заинтересовался этой бытовухой, но он был абсолютно прав.

– Можно мне тоже сигарету? – Блейз решил, что это тот самый момент, когда он закурит. Аврор, помедлив мгновение, протянул ему пачку.

Маггловская дрянь.

Парень прикурил, затянулся и громко закашлялся.

– Я люблю Панси, – наконец сказал он. – Так что тут вы, господин аврор, ошиблись. В противном случае я на все это бы не согласился.

Аврор молчал, видимо, обдумывая ответ.

– Эй, пирожочек! – раздался крик откуда-то сзади. Блейз и Алистер одновременно обернулись. Панси стояла у самого входа, переводя дыхание. – Тебя гости заждались.

Девушка подошла ближе, осматривая странного мужчину, который стоял рядом с ее женихом.

Блейз краем глаза наблюдал за аврором: тот как будто побледнел, сжал губы в тонкую полоску, но ничего не сказал.

Парень, пока Паркинсон не заметила, кинул окурок за спину.

Панси тем времени взяла Забини под локоток, махнув на прощание нежданному гостю:

– Прошу прощения, – улыбнулась она. – Вечеринка строго закрытая.

– Панс, я уже иду, – Забини вздохнул, смотря на аврора и как бы извиняюще пожимая плечами.

Блейз последовал за девушкой в помещение, размышляя над тем, почему так изменилось лицо мистера Портера.

А мужчина тем временем смотрел им вслед, хмурясь.

========== XXVI ==========

– Только будьте осторожнее, ей нельзя волноваться…

Приятный женский голос доносился как будто бы издалека, словно эхо, разносившееся из глубин леса.

Джин осторожно открыла глаза и увидела перед собой белоснежный потолок. От яркого света она зажмурилась.

Где это она? Ах, да, в какой-то больнице. И каждый день для неё здесь – словно день сурка. Каждый раз ей приходилось вспоминать, что было днём ранее, но, признаться, сейчас этот процесс стал несколько легче. Некоторое время назад она никак не могла запомнить, что лежит в больнице, не говоря уже о лицах и именах медсестёр.

Однако буквально вчера Джин вспомнила, что у неё есть дочь.

Дверь палаты со скрипом отворилась, и женщина повернула голову: на пороге стояла девушка со страниц журнала, который ей вчера принесла услужливая медсестра. Джин улыбнулась.

Волнистые каштановые волосы ниже плеч, чуть вздернутый короткий нос, тонкая линия губ… Да, это точно она.

Джин не могла вспомнить ее имя, но, как только увидела это лицо, в мозгу что-то щёлкнуло – будто бы вся жизнь пронеслась перед глазами. Голова тогда немного заболела от переизбытка информации, но расставаться с этой болью женщина не планировала.

За вечерним обходом она спросила медсестры о своей дочери. Та вся переполошилась и повела Джин к старшему врачу. Оказывается, у неё не только дочь есть, но она ещё и оплачивает лечение здесь, да и регулярно навещает.

Никакие визиты Джин, разумеется, не запомнила.

Гермиона мялась на пороге, переступая с ноги на ногу и абсолютно не зная, что делать и что говорить.

– Привет… мама, – наконец робко выдавила она, присаживаясь на край кровати. Дурацкий белый халат для посетителей то и дело спадал с плеч и приходилось его придерживать. Это только в фильмах к актерам эти халаты приклеивают.

– Здравствуй, – отозвалась Джин. Свой же голос показался ей чужим. Эта девушка смотрела на неё испуганно, широко распахнутыми глазами. Женщина невольно сравнила их с оленьими. Всегда сама хотела иметь такие, но они достались дочери от мужа… От мужа? – Я… Прости, у меня небольшие проблемы с памятью, я часто путаю вещи…

Гермиона покачала головой.

– Все отлично. Врачи это исправят. Главное, что ты начинаешь… вспоминать.

– Оно иногда накатывает, словно, волна, – Джин пожала плечами. – Смывая старое и навевая новое. Мне кажется, что моя голова не способна уместить в себя все это…

– Нет, так нельзя говорить, – возразила Гермиона. – Воспоминания – это тот минимум, что мы должны сохранить. Никто не помнит все подробно, все помнят… моментами.

Джин задумалась. Нет, все же, она совершенно не чувствовала себя матерью этой девушки. Как будто старая знакомая пришла поболтать, но не более того.

– Да, наверно. Медсестры мне вчера принесли какой-то журнал. Я увидела тебя на обложке, и я почувствовала, как приливает новая волна. Такая вспышка отдельных моментов. Я тогда и сказала медсестре, что у меня есть дочь.

Гермиона молча слушала. Мать делилась с ней какими своими впечатлениями, открытиями, новыми ощущениями, но во всем этом не было былой теплоты. Гермиона чувствовала, как родной ей человек больше не ощущает себя таковым. Не думает о Гермионе, как о «родной». Буднично ведёт с ней разговор, как с какой-нибудь мимо проходящей медсестрой.

Но это лучше, чем было раньше. Также больно, но лучше.

Джин наконец вспомнила, что у неё есть дочь. Точнее, не совсем вспомнила, скорее, предположила. Но раньше Гермионе приходилось ещё и объяснять, кто она и зачем она сюда вообще пришла.

– Я читала, что ты выходишь замуж, – все так же буднично продолжила мама. – Видела фотографии… Только вот не помню, рассказывала ли ты мне…

Гермионе хотелось закричать. Перед ее глазами была совершенно другая женщина, чужая и далекая. Ей было все равно на предстоящую женитьбу дочери, как и на фотосессию в журнале, как и на саму Гермиону. Она едва понимала, почему здесь находится, и могла лишь предполагать, почему ее держат в больнице.

– Да, – наконец выдавила девушка после затянувшейся паузы.

– Молодец, – Джин кивнула. – Главное, чтобы он был хорошим человеком.

– Он… хороший, – пусть лучше будет так, чем она расскажет, как все есть на самом деле, и снова уловит безразличный взгляд. – Даже очень. Мы познакомились давно, но тогда я о нем ещё ничего не знала.

Джин улыбнулась.

– Ты его приведёшь сюда?

– Что?..

Гермионе показалось, что она ослышалась. Малфоя? Сюда? Как такое можно было допустить?

Женщина заметно стушевалась.

– А что? – смущенно спросила она. – Это проблема? Он сейчас заграницей? По работе?

«Единственная граница, которую этот хорёк пересёк – граница разумного», – Гермиона хмыкнула. Но вслух, разумеется, ничего не сказала. Во-первых, мать не поняла бы. Во-вторых, медсестра просила не беспокоить миссис Грейнджер.

– Нет-нет, что ты, – девушка выдавила из себя подобие улыбки. – Просто… это так внезапно. Я у него узнаю, когда он сможет.

Где-то в глубине души хотелось, чтобы, когда Джин увидела Малфоя во всей красе, она его выгнала под зад ногой, защищая свою маленькую девочку. Но Гермиона понимала, что это невозможно.

– Спасибо, – женщина откинулась на своей кровати. – После того, как я увидела его на обложке, мне захотелось узнать, а такой ли он красивый в жизни…

«Браво, – угрюмо подумала Гермиона. – Только не хватало, чтобы у меня мама жениха увела».

Папа лежал в соседней палате, но с ним все было ещё сложнее. Он находился будто бы в состоянии летаргического сна, и пока было не понятно, отчего он не просыпается, несмотря на то, что все органы функционировали исправно. Но с ним было спокойнее… Ему Гермионе хотя бы не приходилось рассказывать об истории своего рождения.

– Я его обязательно приведу, мама, – Джин чуть заметно поморщилась, услышав последнее слово. Но Гермиона сделала вид, что ничего не заметила.

Она уже привыкла.

========== XXVII ==========

– А Грейнджер та ещё штучка! – Панси присвистнула, разглядывая обложку. – Это же как нужно было ее накрасить, чтобы она так хорошо выглядела?

– Да Грейнджер всегда вроде была ничего, – хмыкнул Блейз, за что тут же получил скомканным листом пергамента в голову. У Панси был неплохой прицел. – А что? Глупо отрицать очевидное.

Паркинсон снова критично осмотрела глянец. Нет, ну Грейнджер всегда была не то, чтобы уродиной, но обычной. Не считая своего вороньего гнезда на голове, она ничем не выделялась. Внешне, по крайней мере.

– А Малфой тут получился тюфяком каким-то. Смотри, будто слюни сейчас потекут.

Блейз прыснул в кулак. Фотограф не изобразил ничего нового, просто показал, как все есть на самом деле. Мысли свои он, разумеется, больше вслух озвучивать не стал.

Слизеринец пребывал в хорошем настроении. Не то в этом виновато было внезапно выглянувшее яркое солнце над замком, предвещающее скорую весну, не то ему этим утром в тыквенный сок что-то подлили.

– Это уже их вторая фотосессия, – со вздохом пробурчала Панси.

– Дело приобрело серьезный оборот.

– Да! – девушка откинула журнал в сторону. – Этого всего вообще не должно было быть! Я не понимаю, почему эта помолвка до сих пор не расторгнута!

Блейз с безразличным видом наблюдал, как журнал летел на пол. Сказать Панси ему было нечего. Забини не мог себе даже в самом страшном сне представить, чтобы Малфои оставили свои принципы и дали этой помолвке существовать. Впрочем, это уже была не его проблема.

У Блейза и своих проблем хватало с головой.

Мать его убеждала, что все дела идут нормально, а адвокат честно отрабатывает свою зарплату. Однако тот глупый разговор с псевдо-аврором все не выходил у него из головы. А вдруг, все было не так спокойно, как казалось на первый взгляд?

– Панс, тебе миссис Паркинсон ничего не говорила насчёт процесса моей матери?

Девушка задумалась на секунду.

– Да вроде бы нет, – она пожала плечами. – Мама вообще меня особо в эти дела не посвящает, а что?

Блейз мотнул головой, мол, ничего, все нормально. Может, это просто была какая-то провокация. Однако очень уж ему это что-то напоминало.

– А вестей от брата давно не было?

Панси моргнула.

– Ты перескакиваешь с темы на тему, – ее голос зазвучал крайне недовольно. – Причём здесь мой брат?

– Интересно, а он в Великобритании сейчас? – не обращая внимания на тон Паркинсон, продолжил Блейз. – Что-то мне подсказывает, что да.

– Не мели чепуху.

Панси со вздохом откинулась на диване. У них дома все, что касалось старшего брата, считалось темой запретной. Хотя, когда отец умер, все стало вроде бы спокойнее. Если так подумать, Алойз мог бы и вернуться домой. Но тот ей уже давно не писал никаких писем.

– Давай лучше о приятном, – быстро перевела тему девушка. – Например, о новой вечеринке в Хогвартсе.

Блейз взвыл.

– О, нет, Панси. Только не это. Только-только закончилось наше предыдущее наказание…

– Что, тебе не понравилось целоваться на виду у всей толпы? – Панси усмехнулась. – Мне кажется, ты был в экстазе просто.

– Я был пьян, – тут же нашёлся Блейз. – К тому же, ты переборщила с красивыми словами, и все поняли, что это фарс. Нужно было спасать ситуацию.

– Не оправдывайся. Тебе же понравилось, я знаю.

Это могло быть на сто процентов чистой правдой, только Забини ни за что это ей в лицо не скажет.

Он хотел было уже возразить, но вместо этого просто покачал головой. Пусть думает, что хочет.

– К тому же, у тебя неплохо получается…

– Подтверждено специалистом по поцелуям на помидорах Панси Паркинсон, – ещё ему требовалось ее одобрение, как же.

– Вообще-то, на хурме, – заметила Панси.

Блейз понял, что его этот тупой разговор начинает неимоверно бесить.

– Панси, если тебе не о чем поговорить, тогда просто молчи, – выдавил он, вставая с места.

– Ой, смотрите, какие мы, оказывается, стеснительные, – Панси потянулась и схватила его за руку, прежде чем он отошёл на приличное расстояние. Парень раздраженно обернулся. – Ну, не хмурься. Я бы не отказалась от продолжения.

И Блейз подумал, что он, кажется, попал.

========== XXVIII ==========

Она неуверенно мялась у входа в кафе, переступая с ноги на ногу. От лёгкого морозца у неё раскраснелись щеки, а руки замёрзли, так как перчатки остались валяться где-то в квартире: в суматохе Гермиона про них забыла.

Обычно утренние встречи были очень кстати для вечно занятой девушки. Однако в последнее время установленная ею же дисциплина стала ослабевать, а сегодня Грейнджер просто… проспала.

Собираться пришлось быстро, и в итоге Гермиона успела вовремя, забыв учесть один-единственный фактор.

Малфой никогда не приходил вовремя. За все это короткое время, когда им вынуждено пришлось сблизиться, наглый хорёк приходил на встречи всегда хотя бы на пять минут, но позже.

Гермиона раздраженно натянула красный шарф на нос и засунула руки в карманы пальто.

Часы на столбе показывали двадцать минут девятого, но Малфой все не появлялся.

На это разговор она не могла решиться целый месяц. Приходилось рассеянно улыбаться матери, приговаривая, что у Малфоев сейчас достаточно проблем, и Драко постоянно занят. Джин кивала, но не верила, а Гермиона по вечерам кусала ногти, мысленно составляя план того, что она скажет Малфою, и мысленно же уже выслушивала его насмешки.

Громкий хлопок аппарации привлёк ее внимание. Несколько магглов тоже обернулись на шум, но, не заметив ничего необычного, быстро потеряли интерес и поспешили по своим делам. Гермиона скорчила недовольную мину и решила по возможности прочесть Малфою лекцию о статуте секретности.

Драко оглянулся, попутно грозно зыркнув на какую-то засмотревшуюся мисс, и, заметив Гермиону, махнул ей рукой.

– Что за очень серьёзный разговор? – поинтересовался он вместо приветствия, подойдя ближе. – У тебя должна быть веская причина вытащить меня с утра пораньше из тёплой постели.

– Прошу прощения за то, что вам пришлось пропустить утренний кофе, – Гермиона закатила глаза. – Предлагаю исправить эту оплошность.

– Ты платишь?

– Размечтался.

Что удивительно, так это то, что Драко вёл себя в этот день дружелюбно. Не считая, конечно, их традиционного обмена любезностями, который вошёл в привычку ещё лет семь назад, все было спокойно.

Допивая свой облепиховый чай, Гермиона даже расслабилась и то и дело улыбалась на слегка глуповатые замечания Малфоя. Все-таки вести его в маггловское кафе было не такой уж плохой идеей.

Когда все темы были исчерпаны, в воздухе повис вопрос, а на Драко стали подозрительно коситься (хотя, казалось бы, кого нельзя только встретить в центре Лондона?), стало понятно, что дальше тянуть не было смысла.

– Мне нужно, чтобы ты со мной кое-куда сходил, – Гермиона залпом допила кружку и пожалела, что там не было налито чего-нибудь покрепче.

– Я надеюсь, что мне за это заплатят, – усмехнулся уже было парень, но, поймав серьёзный взгляд девушки, заткнулся.

Гермиона положила перед собой руки. И с какой это стати она должна вести его к своей матери? Мама нездорова, но это же не значит, что нужно выполнять любую ее прихоть. Она абсолютно не в курсе ситуации и не знает, что представляет из себя Малфой. Кто знает, а может после этой встречи ситуация только ухудшится?

С другой стороны, мотивами Гермионы управлял какой-то детский голосок откуда-то изнутри, верящий в сказки и в чудо. Ведь существует же в реальном мире сила материнской любви? Так почему бы ей сейчас не пробудиться, самое на то время. Гермиона, любимица семьи, истосковалась по родительской ласке и как бы ей хотелось, чтобы мама… просто встряхнула ее, строго спросила, что она делает со своей жизнью и отправила бы к бабушке в деревню, подальше от цивилизации.

– Ты же знаешь, в каком состоянии мои родители?

Драко медленно кивнул головой, не понимая пока, куда ведёт этот разговор.

– Мама в больнице с амнезией, вызванной слишком острой реакцией на Обливейт. Полагаю, отец давал тебе полистать какие-нибудь бумажки и заключения. Сейчас дело сдвинулось с мертвой точки, и память медленно приходит в норму. Сестры ей таскают всякую чепуху почитать, желтуху, чтобы было, чем заняться в палате. Ну, там она и вычитала историю нашей помолвки.

Драко почти физически ощутил, как у него в голове ярко загорается лампочка.

– И ты хочешь, чтобы я пришёл к ней вместе с тобой и подтвердил милую романтическую историю, сыграв идеального жениха?

Гермиона отвела взгляд. Суть, по крайней мере, он уловил. Девушка сейчас не хотела видеть выражение его лица.

– Это задача максимум, с которой ты едва ли сможешь справиться, – она вздохнула. Озвученная вслух, эта идея звучала ещё хуже. – Мне просто нужно, чтобы ты пришёл, посидел и поулыбался. Можешь даже ничего не говорить. Это такое маленькое вознаграждение за то, что я терплю всех этих репортёров около своего дома.

Драко задумчиво облизал ложку. Он не знал, заказывать ли третью чашку капуччино, или разговор был уже почти закончен.

– Так в чем проблема? – Малфой пожал плечами. – Можем пройтись на виду у всех под ручку до Мунго…

– Нет! – Гермиона чуть не подскочила на месте. – Никакой прессы. Лучше вообще зайти через чёрный вход и по отдельности.

– То есть, это личная просьба?

– Называй это, как хочешь, Малфой.

Парень улыбнулся.

– В принципе, мне все равно. С леди в возрасте я умею ладить. А теперь давай поговорим о вознаграждении.

– Вознаграждении?

– Услуга за услугу, так сказать, – Драко вальяжно откинулся на стуле. Гермиона сделала себе пометку добавить манерность этого хорька в список самых раздражающих вещей в мире. – Мне тоже нужно встретиться. Кое с кем. Просто милый ужин в компании достаточно влиятельного чиновника, который когда-то здорово задолжал моему отцу…

Гермиона закатила глаза. Пока что всего лишь второй раз за утро.

– Блат?

– Почти, – Драко качнул головой. – Как отец попал в опалу, этот тип возомнил о себе слишком много. Поэтому, чтобы получить эту должность – а ты понимаешь, что, закончив школу, мне было бы неплохо начать и работать, – нужно попотеть. Полизать ему пятки.

– И как тут могу тебе я помочь? – Гермиона немного подалась вперёд, слушая. О том, что Малфой собирается работать, она слышала впервые.

– Дополни мой образ идеального гражданина Новой Магической Британии. Чтобы у этого недоноска не было оснований полагать, что я все тот же чистокровный сноб.

– Знаешь, а ведь врать будущему работодателю – не лучший поступок, – впрочем, если такой маленький спектакль (особенно на фоне большого) мог помочь, то почему бы и не согласиться. Будет забавно наблюдать, как Малфой попытается заискивать перед этим чиновником. – Но, раз для дела…

– Не раздувай тут комедию, Грейнджер, – Малфой цокнул языком и протянул вперёд руку. – Так что, договорились? Я успокаиваю твою больную мать, а ты помогаешь мне умерить пыл одного не самого хорошего перца.

– И где ты только этих слов нахватался? – Гермиона немного помедлила, но все же пожала руку. – Договорились. Только исполняем добросовестно. Без опозданий.

– Между прочим, чуть опаздывать – хороший тон, – усмехнулся Драко.

Щелк!

Чуть слышный щелчок колдоаппарата раздался в кафе, но в общей суматохе этого, конечно же, никто не заметил. Журналист специально приблизил руки, и получился хороший кадр: особенно хорошо были видны кольца на их руках.

Вот только едва ли влюблённые так заключают сделки. Хотя, возможно, молодёжь просто такая пошла, а старина Стенли ничего не понимал.

Впрочем, это не мешало ему придумывать довольно громкие заголовки.

========== XXIX ==========

Руки тряслись от напряжения, сжимая жалкий кусок пергамента. Письмо из Аврората. Блейз, издав рык побитого зверя, скомкал его и отбросил куда-то в сторону.

Панси с тревогой наблюдала за ним. С лица Забини сошла краска, он был белый, как полотно. Губы сжаты в тонкую линию.

Сначала она потянулась было, чтобы дотронуться до его руки, но поняла, что такие действия были лишними, и Панси замерла на своём месте.

Блейз неморгающим взглядом смотрел на пустую поверхность стола и прерывисто дышал. В голове билась одна мысль: быстрее, бежать куда-то, что-то делать. Вот только что? Этого он не знал. Забини резко поднялся со стула.

– Ты куда? – тут же вскочила за ним девушка.

– Куда-нибудь. Мне нужен свежий воздух, – выдыхает он. Любое действие отдавалось болью в области лба. – А может, лучше холодный душ.

– Я пойду вместе с тобой, – Панси его не слушает. Она не знает, на что он способен в таком состоянии.

– В душ? – Забини усмехнулся. Вот это была бы разрядка, однако. Но, жаль, не в это время. Не сейчас, когда все, что хочется, это биться головой о стену от бессилия.

Мать под арестом. Вчера вечером толпа авроров ворвалась в ее дом и задержали.

Это просто бессмыслица какая-то. И чем только думают эти хранители правопорядка и спокойствия? Явно не тем, чем нужно.

– Они не имели права, – вторит его мыслям Панси. Это, конечно, замечательно, что его прекрасная невеста с ним согласна, вот только едва ли это поможет его матери выбраться из тюрьмы. – Я отослала сову маме, миссис Забини должны будут выпустить под залог…

– Паркинсон, не говори ничего, пожалуйста, – Блейз не просит – умоляет. Ещё совсем немного, и его хватит инфаркт.

Этот аврор, тогда, в Хогсмиде! Это он виноват. А Блейз, дурак, не воспринял всерьёз его слова, так комично выглядел этот мужчина, похожий на солиста какой-то рок-группы. И вот, теперь Забини пожинал плоды своей беспечности…

Это было так глупо. Блейз заключал помолвку с Паркинсон для того, чтобы решить проблемы матери, но у его матери их стало ещё больше с этой помолвкой… Ужасно нелогично и несправедливо. Хотелось хвататься за голову и рвать на ней волосы.

Впрочем, кого он пытался обмануть. Конечно, он согласился на это не только ради матери. Что и говорить, иногда он вообще забывал о своей первоначальной цели. Дурацкое самолюбие было удовлетворено, когда Панси шла по правую руку от него, а сердце бешено трепетало в груди, еще не до конца осознавая, что это все временно. В мыслях все ещё жила надежда, а вдруг…

Нет-нет, он слишком расслабился, превратился в слабого тюфяка, который думает чем угодно, но только не головой.

– Блейз, успокойся! – Панси повышает голос, и к ней поворачиваются пара любопытных голов, а библиотекарша шипит из своего угла, как змея. – Мы решим эту проблему!

– Мы ее не решим! – в отличие от девушки, парень говорит шепотом. – Это – моя проблема, проблема моей семьи, и мы должны решить ее с матерью вместе.

Он быстрым шагом выходит из библиотеки, но Панси нагоняет его на первом же повороте и хватает за руку.

– Никуда я тебя не отпущу в таком состоянии! – теперь, когда вокруг не было любопытных глаз, она говорила громко, как привыкла. – С того самого момента, как ты согласился на помолвку, эта твоя проблема перестала быть только твоей.

Ей, конечно же, легко говорить. Это не ее мать собирались спрятать за решетку, а потому Панси могла подбадривать его сколько угодно, оставаясь при этом совершенно спокойной.

– Панси, умоляю, – он устало запустил пальцы сквозь волосы. – Не изображай озабоченную мамочку-наседку. У тебя очень хорошо получается, но мы оба на самом деле знаем, что тебе наплевать.

Девушка отшатнулась, делая шаг назад. Она знала, как он расстроен, но такие заявления очень больно бьют по самолюбию.

Тем более, когда сама Панси считает, что заботится. Особенно, когда она думает, что прикладывает все свои усилия, чтобы это заметил и Блейз.

– Мне не плевать, Забини, – девушка злобно щурится. Ещё совсем немного, и она тоже взорвется. – Мне не плевать. Ты думаешь, что весь этот фарс я затеяла ради того, чтобы Малфою досадить? Вот на него я как раз плевать хотела, это лишь приятный бонус ко всему прочему. Но если ты думаешь, что все то бабло, которое поступает на счета твоей семьи из моей личной копилки, оставленной мне отцом, призвано лишь утереть кому-то нос, то, Забини, ты очень хорошего обо мне мнения. И если бы я знала, что получу в ответ на это, то послала бы все к чертовой бабушке!

Она замолкла, чтобы отдышаться. В коридоре стало неимоверно жарко, а щеки горели, будто бы Панси подхватила простуду.

Блейз затуманенными глазами смотрел на неё, но Паркинсон сильно сомневалась, что смысл ее слов доходил до него.

– Послушай, – она примирительно ухватила его за ладонь и сильно сжала холодные пальцы. – Мама сделает все, чтобы помочь миссис Забини. Кроме нашей помолвки, они ещё и очень хорошие подруги, поверь мне. Адвокат докажет, что задержание было совершено незаконно, и все разрешится.

Блейз неопределённо качнул головой. Не то кивнул, не то просто размял шею. Ярость ушла, осталось какое-то мерзкое чувство неудовлетворенности. Из-за того, что сам слишком увлёкся игрой. Из-за того, что оставил маму, доверив ее людям, не имеющим к ее судьбе никакого отношения.

– Я… прости, – он потерел глаз. Ни одно другое слово не шло на ум. – Мне нужно побыть одному.

И обдумать дальнейший план действий. И каким-то образом выпросить у директора разрешение покинуть территорию школы. Он не мог больше сидеть на месте.

– Все после, – Панси покачала головой. – Я знаю, о чем ты думаешь. Не делай резких движений, ее ещё никто в Азкабане не запер. Не ходи сегодня никуда. Лучше просто поспи. Я тебе напишу, как получу какую-нибудь информацию от матери.

– Откуда ты знаешь, о чем я думаю? – Блейз даже улыбнулся. – Впрочем, мне все равно. Мне нужно уехать.

– Да никто тебя не отпустит никуда! – раздраженно рыкнула на него девушка.

– Отпустят. Я сам уйду.

– Я не отпущу! – Панси потащила его за собой. – Пойдём, у меня в комнате старост завалялась бутылка. Расслабишься.