Текст книги "Трое шведских горных мужчин (ЛП)"

Автор книги: Лили Голд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 8

ДЭЙЗИ

Ривен прав, буря действительно прекращается. К полудню снегопад становится легким, а к двум часам небо полностью проясняется. Все ребята собираются в гостиной, готовясь разгребать снег, пока он не замерз. Я иду следом и тоже начинаю одеваться.

– Мы без проблем справимся с этим сами, – говорит Ривен, хмурясь. – Я не хочу, чтобы ты снова травмировала шею.

– С моей шеей в порядке, – настаиваю я. – Правда. Таблетки подействовали, она даже не болит.

Он бросает на меня строгий взгляд.

– Только потому, что ты не испытываешь боль, не значит, что ты не ранена.

– Я буду осторожна, – обещаю я. – Серьезно. Я не собираюсь сидеть сложа руки, словно принцесса, пока вы будете делать всю работу.

Он вздыхает, протягивая мне лопату. Она такая большая, что я с трудом ее поднимаю. Боже. Рядом с парнями, я чувствую себя такой маленькой. У них большое все: их тела, их оборудование, их мебель. И, к сожалению, их одежда.

– Ты можешь надеть свой маленький розовый жакет в качестве нижнего пальто, – говорит Илай, роясь в шкафу в прихожей. – Но тебе понадобится что-нибудь сверху, до тех пор, пока ты не вспотеешь. – Я заглядываю ему под мышку и вижу, что шкаф полон лыжной одежды.

– Вау. У тебя так много курток.

– Получаю по одной на каждый турнир, – рассеянно говорит он, вытаскивая красную куртку, прикладывая ее ко мне, а затем засовывая обратно.

– Ты участвуешь в соревнованиях?

– Он чемпион страны по скоростному спуску, – вмешивается Рив, завязывая шнурки на ботинках. Я мельком замечаю напряженные, округлые ягодицы, когда он наклоняется, прежде чем заставляю себя отвести взгляд, мое лицо пылает.

– Вот ты где. – Илай достает пухлую белую куртку с его именем, вышитым на спине. – Она мне немного маловата, так что, возможно, в ней ты не утонешь полностью. – Он помогает мне надеть крутку, и я пытаюсь застегнуть ее, но часть моих волос запутывается в молнии. Я морщусь, кожа головы горит от попыток высвободится, но пряди туго застряли в маленькой молнии.

Внезапно я чувствую большие руки на своих плечах. Я замираю, когда темный аромат специй и виски наполняет мой нос. Коул осторожно расстегивает молнию, затем собирает мои волосы в конский хвост, заправляя его за спину моего пальто. Его пальцы невероятно нежны, посылают искры, пробегающие по моей коже. Я сглатываю несмотря на пересохшее горло, когда он отступает назад.

– Спасибо, – говорю я.

– Почему она вообще идет? – ворчит он. – Как она собирается разгребать снег, когда даже не может одеться сама?

Я хмуро смотрю на него.

– О, я уверена, что она может научиться. Она не совсем глупа. – Может, я и маленькая, но я сильная.

Он поднимает бровь, достает из кармана пару перчаток и бросает их мне через плечо.

– Просто постарайся не замерзнуть, – бормочет он.

Наконец, мы все в костюмах и ботинках и выходим на снег. Это первый раз, когда я по-настоящему вижу, где живут мальчики, и от вида у меня захватывает дух. Мы находимся на полпути к вершине горы, глядя вниз на сосновые леса. Все покрыто снегом, и весь пейзаж мерцает, вспыхивая нежным голубым и серебристым, отражая ранний весенний солнечный свет. Я поднимаю глаза. Вершины возвышаются вокруг нас, нависая над нашими головами.

– Вау.

Илай ухмыляется.

– Мило, правда?

– Больше, чем просто мило. – Я оглядываюсь вокруг, вбирая все в себя. Мои пальцы чешутся взять кисть, и я морщусь, вспоминая свои изуродованные холсты. Перед отъездом мне нужно будет сделать несколько отличных справочных фотографий. – Что там? – спрашиваю я, указывая на полуразрушенную каменную хижину на краю дороги. Илай следит за моим взглядом.

– Лачуга. Это место, где предыдущий владелец хранил дрова, припасы и прочее. Она была слишком маленькой для нас, поэтому вместо нее мы построили сарай. Нам следует снести ее.

Раздается лязгающий звук, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как Коул хватает лестницу, прикрепленную к стене хижины. Перекинув грабли через плечо, он начинает взбираться на крышу одной рукой.

Я смотрю, как он поднимается.

– Это безопасно?

Ривен пожимает плечами.

– Он еще не умер. – Он поворачивается к Илаю. – Я займусь сараем. Вы вдвоем займетесь дорогой?

Илай кивает. Рив исчезает в направлении огромного сарая, в то время как мы с Илаем спускаемся к дороге. Сильный ветер проносится мимо нас, и я дрожу, даже несмотря на оба моих пальто.

– Господи. Насколько здесь холодно?

Илай топает, склонив голову набок.

– Я бы сказал, около минус двадцати? – Он весело смеется.

– Откуда ты знаешь?

Он пожимает плечами.

– Так звучит снег при минус двадцати. Не волнуйся. Ты скоро согреешься. – Он передает мне мою лопату. – Теперь запоминай. Сначала нужно поднять ногу.

Полчаса спустя я превращаюсь в снегоуборочную машину. Вздохнуть. Поднять. Выкинуть. Вздохнуть. Поднять. Выкинуть. Я вздыхаю, поднимаю и выбрасываю снова и снова, расчищая снег так быстро, как только могу. Это утомительная работа, и все мои мышцы болят, но мне все равно. Я окунаюсь в это дело с головой. Я хочу поднять свой вес. И я хочу доказать Коулу, что я не бесполезна.

Струйка пота стекает по моей шее, и я втыкаю лопату в растущую кучу смещенного снега, выпрямляясь, чтобы расстегнуть куртку Илая и завязать ее вокруг талии. Я оглядываюсь, тяжело дыша. Небольшая волна триумфа накрывает меня, когда я вижу, что часть, которую я очистила, почти такая же большая, как у Илая.

Он тоже перестал работать лопатой и прислонился к сосне, глядя на меня. Ничего не делая. Просто смотря.

– Что? – говорю я.

Он качает головой.

– Ничего. Просто наблюдаю за тобой.

Я фыркаю, поворачиваясь обратно к снегу.

– Подонок. – Я вонзаю лопату обратно в снег и пытаюсь поднять ее, все мышцы моей руки дрожат.

Что-то твердое врезается мне в спину, чуть не сбивая с ног. Я резко оборачиваюсь и вижу, как Илай лепит еще один снежок.

– За что?!

Он пожимает плечами.

– Ты назвала меня подонком. Это плохое слово. Я очень обижен. – Он наклоняется, чтобы набрать побольше снега, и я любуюсь видом. Он тоже снял куртку, так что я могу видеть его мускулы, обтянутые свитером, во всей их красе. Его высокие скулы порозовели от холода, а медно-рыжие волосы взъерошены. Он выглядит чертовски аппетитно.

Я вытираю снег со своего плеча.

– Если ты не хочешь, чтобы тебя называли подонком, может быть, перестанешь пялиться на меня.

– Но на тебя так приятно смотреть. – Он выпрямляется. – Вот. Лови.

– Ловить что..?

Он отводит руку назад и бросает снежок прямо мне в лицо. Я ахаю, когда он касается моей щеки, такой холодный, что почти обжигает. Недолго думая, я бросаю лопату и прыгаю, хватаясь за ветку раскинувшейся над нами сосны и сильно встряхивая ее. Илай взвизгивает, когда на него падает куча снега.

– Черт! – Он наклоняется и хватает снег, скатывая еще один неаккуратный снежок, и я бросаюсь в укрытие. Снежок пролетает прямо у моего лица, задевая ухо, и я судорожно хватаю свой собственный комок снега, чтобы бросить в него обратно.

Вскоре мы оказываемся в самом разгаре полномасштабной игры в снежки. Мы колотим друг друга, не нанося никаких ударов. Он не сдерживается, несмотря на то, что я меньше его, и использует каждую унцию силы в своем гигантском теле спортсмена для победы. И это весело. Так весело, что я чувствую себя ребенком. Илай такой игривый, что его игривость пробуждает во мне беззаботность, которой я не чувствовала уже несколько месяцев. Я так беспокоилась о своем мерзком бывшем, что похоже, забыла, как получать удовольствие. И теперь этот мужчина, с его ленивой улыбкой и постоянным поддразниванием, вернул эту часть меня.

Я обожаю это.

Выглядывая из-за дерева, за которым пряталась, я посылаю свой собственный снежок в его сторону и торжествующе ухаю, когда она попадает ему прямо в лоб. Он хмурится, вытряхивая снег из волос, как мокрая собака, затем наклоняется и сгребает снег в охапку, сминая его вместе. Мои глаза расширяются, когда я вижу, каким большим становится шар.

– Не смей! – кричу я, перекрикивая ветер. Он ухмыляется, зачерпывая все больше и больше снега. Я падаю на землю, чтобы сделать свой собственный гигантский шар, но когда я снова поднимаю взгляд, он стоит, поднимая комок снега, который по размерам, превышает мою голову.

– Какими будут твои последние слова? – говорит он.

Я медленно отступаю, держа руки в воздухе.

– Илай…

Он поднимает руки назад для броска, и я поворачиваюсь на пятках и бегу. Я едва успеваю сделать три шага, как гигантский снежок попадает мне в спину. Потеряв равновесие, я спотыкаюсь об один из своих снегоступов, заскользив и поскользнувшись, приземляюсь на задницу. Я стону и переворачиваюсь на другой бок, глядя в бледно-голубое небо. Кровь стучит у меня в ушах. Ледяной снег падает на мою куртку.

Я чувствую себя более живой, чем когда-либо за долгое время.

Раздается хруст, когда Илай подбегает ко мне, тяжело дыша.

– Враг уничтожен, – кричит он. – Ты в порядке?

Я не могу удержаться, чтобы не подразнить его. Я вздрагиваю, приподнимаясь на локтях.

– Я не уверена. Кажется, я подвернула лодыжку.

Улыбка тут же сползает с его лица.

– Черт. Действительно? РИВ… – Он подходит ближе, давая мне возможность, в которой я нуждаюсь. Я хватаю его за колено и дергаю, стаскивая его вниз точно так же, как он сделал с Коулом прошлой ночью. Он приземляется на меня сверху, наши конечности переплетаются. – Твою мать.

– Извини, – хихикаю я. – Возможность была слишком заманчива.

Он замолкает.

– Детка, если ты хотела залезть под меня, ты могла бы просто попросить. – Он устраивается поудобнее на мне. Я толкаю его, но он только становится еще тяжелее, прижимая меня к земле. Он наклоняется так близко, что его кудри касаются моего лица. Маленькие электрические разряды мерцают у меня в животе. Мой взгляд скользит по его мерцающим зеленым глазам, отмечая крошечную россыпь веснушек под бровью и поблекший шрам на скуле.

– Ты сдаешься? – Он практически мурлычет.

– Никогда, – шепчу я.

– Праааавда, – растягивает он слово.

Я не могу нормально дышать. Его грудь прижимается к моей, я чувствую, как твердые мышцы прижимают мою грудь. Мой желудок переворачивается снова и снова, когда его взгляд опускается на мой рот.

Я понимаю, что хочу поцеловать его. Я так сильно хочу поцеловать его, что у меня болят губы. Я хочу частичку его солнечного счастья для себя. Его ресницы опускаются, и он наклоняет голову, пока наши губы почти не соприкасаются. Я позволяю своим глазам закрыться, наклоняясь к его рту, и низкий, благодарный рокот проносится сквозь него. Он наклоняется ниже, его губы едва касаются моих…

Я протягиваю руку, беру пригоршню снега и засовываю за ворот его джемпера.

Он задыхается и вздрагивает, когда снег скользит вниз по его груди.

– О, черт…

– Никогда! – снова объявляю я, ухмыляясь.

Он хмуро смотрит на меня и поворачивается, чтобы зачерпнуть свою собственную пригоршню. Я съеживаюсь, ожидая, что в лицо полетит снег. Вместо этого он берет крошечную щепотку снега. Мое сердце замирает, когда он наклоняется вперед и его глаза очень пристально смотрят на мое лицо, и прикасается ледяными кристаллами к моим губам. Я хнычу от ощущения холода. Дыхание вырывается у него из груди при этом звуке, все его мышцы напрягаются. Его рука скользит по моей шее, приподнимая мою челюсть.

– Позволь мне, – хрипит он.

Я киваю, позволяя своим глазам закрыться, когда он, наконец, целует меня.

Это крошечный поцелуй, как будто он смахивает снег прямо с моих губ. Ощущение его горячего рта на моей ледяной коже сравнимо с оргазмом. Я вздыхаю, крепко вцепляясь в его плечи, и целуя его в ответ. Он стонет, обхватывая меня руками и притягивая к себе.

Илай целуется именно так, как я от него ожидала: игриво, покусывающе и сладко. Трепет охватывает меня, когда он запечатлевает крошечный поцелуй на моей нижней губе, затем медленно втягивает ее в рот, его руки гладят меня через все слои одежды на мне. Он явно знает, что делает. Сэм всегда целовал меня так, будто следовал заведенному порядку: пять секунд с закрытым ртом, десять секунд по-французски, прополоскать и снова повторить. Илай гораздо естественнее, он двигается, реагируя на каждое легкое подергивание моего тела и вздох, срывающийся с моих губ.

Аромат сосны наполняет меня, когда он приоткрывает мои губы своими и скользит языком по моему. У меня кружится голова. Я хватаю его за свитер, и он издает глубокое мурлыканье, зарождающееся в глубине горла. Звук грохочет во мне, заставляя мой живот трепетать, а грудь болеть. Я дрожу рядом с ним, наклоняя голову, еще теснее прижимаясь к его груди. Наши языки нежно соприкасаются.

Не раздумывая, мои руки скользят к подолу его свитера. Я снимаю перчатки и просовываю пальцы под подол его рубашки, чувствуя горящую кожу и горячие, твердые мышцы. Снег у меня за спиной тает, просачиваясь сквозь лыжную куртку, но мужчина на мне похож на печь, излучающую тепло, и я просто хочу прижаться к нему. Я провожу пальцами по бугоркам его мышц, и он вздрагивает надо мной, издавая низкий стон прямо у моего уха. Его губы покидают мои, спускаясь по моей щеке к горлу. Его кудри щекочут мою кожу, когда он начинает покрывать горячими, сосущими поцелуями мою шею сбоку. Я чувствую, как влага начинает скапливаться у меня между ног, и выгибаюсь дугой, когда он касается особенно чувствительного места.

Внезапно он замирает, затем отстраняется, игнорируя тихий стон, который я издаю, когда его губы покидают мою кожу. Он заправляет прядь волос мне за ухо.

– Эй. Тинглинг.

Я открываю глаза, моргая от похоти, затуманивающей мой мозг.

– Хм?

– Это определенно тинглинг, – говорит он, пристально глядя на мою шею. – Черт. Это так чертовски мило.

– Что покалывает? Твой член? – Я приподнимаю бедра, чувствуя твердеющую выпуклость между его ног.

Он хрюкает, прижимаясь ко мне в ответ, и мой рот открывается, тяжело дыша.

– Не покалывание. Тингелинг.^[4] – Он проводит пальцем у меня за ухом, заставляя меня вздрогнуть, и я понимаю, что он проводит кончиком пальца по моей татуировке. Это крошечный силуэт феи, длиной примерно с мой ноготь, заправленный за ухо.

– Ты имеешь в виду Тинкербелл? Я сделала ее пару лет назад, когда ездила в Диснейленд.

– Тинкербелл^[5]. В Швеции мы зовем ее Тингелинг. – Он наклоняет голову, рассматривая меня. – Имеет смысл. Вы обе примерно одного роста.

Я прищуриваю глаза.

– Я не большая поклонница шуток о росте, – предупреждаю я.

Он озорно ухмыляется.

– Что ты собираешься сделать? Ударить меня по лодыжкам?

– Вероятно, где-нибудь повыше. Думаю, если я потянусь, то смогу дотянуться до твоих яиц.

– Слава Богу. Представь какая была бы трагедия, если бы ты не могла дотянуться до моих яиц! – Он утыкается носом в мою шею. – Детка, ты дрожишь. Тебе становится слишком холодно. Пойдем. – Он целует мою татуировку. – Давай разогреем тебя. – Он встает и берет меня за руку. Мир расплывается в белом пятне, когда меня тянет вверх. Он берет меня за руку, беря обе наши лопаты в другую, и мы возвращаемся к дому. Все мое тело гудит. Мои губы покалывает. Я чувствую, как тепло разливается по моим венам, зажигая меня изнутри.

Что, черт возьми, это было? Я бросаю взгляд на красивое лицо Илая сбоку, пока мы топаем по снегу. Что произойдет сейчас? Может, нам просто зайти внутрь и притвориться, что этого не было? Мы снова поцелуемся? Не думаю, что я когда-либо раньше целовалась с незнакомцем за пределами ночного клуба. Я ничего не могла с собой поделать. Это казалось таким естественным.

Илай сжимает мою руку.

– Расслабься, Динь. Хочешь горячего шоколада? Я делаю его сам.

Я трясу головой, как будто могу выбросить из головы все громкие, назойливые мысли, роящиеся в моем мозгу.

– Пожалуйста.

Мы возвращаемся в дом. Ривен уже там, сидит за кухонным столом перед своим ноутбуком.

– Повеселились? – спрашивает он, не потрудившись поднять глаза.

Я краснею, снимая ботинки.

– Илай словно ребенок затеял игру в снежки.

– Я уверен, что ему нравится, что есть с кем поиграть, – протягивает он, затем кивает на мой телефон. – Я поставил твой телефон на зарядку. Некто по имени Сэм продолжает звонить тебе.

Моя голова дергается вверх.

– Что?

Он моргает, ошеломленный моей реакцией.

– Я не хотел совать нос не в свое дело. На экране всплыло его имя.

Я стряхиваю с себя пальто и почти бегу через комнату, чтобы взять свой телефон. Сообщение от Сэма заставляет мой желудок сжимается. Я быстро удаляю его даже не глядя.

– Он мой бывший. Мы расстались несколько месяцев назад, но он все никак не может оставить меня в покое.

Илай насвистывает, ставя сковороду на плиту.

– Это дерьмово.

– Да. Это действительно так.

Честно говоря, почти все в Сэме было дерьмовым. Я познакомилась с ним около четырех лет назад на художественной выставке. Он поразил меня. Однако, чем дольше мы были вместе, тем больше он менялся. Он ревновал. Он продолжал пытаться отрезать меня от моих друзей. Он не позволял мне разговаривать с другими мужчинами. Я знаю, что такое красный флаг, когда вижу его. Я дала ему немного времени, чтобы привести себя в порядок, а когда он этого не сделал, я ушла.

А потом он показал мне, каким дерьмовым человеком был.

Вздыхая, я просматриваю остальные свои уведомления. У меня на телефоне сотни сообщений, в основном от старых знакомых, которые видели меня в новостях. Есть возмущенные электронные письма от родителей моих учеников. Несколько пропущенных звонков из школы. Я удаляю их, изо всех сил стараясь не смотреть, затем открываю почтовый ящик для моего бизнеса по рисованию. После моего большого скандала я не жду никаких клиентов, но я думаю, что любая реклама – это хорошая реклама, потому что у меня есть несколько заказов на портреты. Ну, три, если быть точной, и еще пара электронных писем от людей, называющих меня шлюхой. Такова моя жизнь теперь.

Илай кладет подбородок на мое плечо и подносит кусочек шоколада к моим губам. Его кудри касаются моей щеки.

– Что там?

Я быстро удаляю анонимное сообщение с темой «УМРИ ГРЕБАННАЯ ШЛЮХА» и прочищаю горло.

– Эм… электронное письмо с поступившими заказами. Есть пара человек, которые хотят заказать картины. – Я открываю рот, позволяя ему засунуть шоколад внутрь.

– Заказы? – Пальцы Ривена замирают над клавиатурой. – Я думал, ты учитель?

Я облизываю губы.

– Я… взяла перерыв в преподавании. Преподавала только ради денег. У меня степень в области изобразительного искусства. Я всегда хотела быть художником.

Плита потрескивает, и Илай идет проверить горячий шоколад. Я практически вижу, как крутятся колесики в голове Рива, когда он собирает пазл воедино.

– Вот почему у тебя в машине было малярное оборудование?

Я киваю.

– Я приехала сюда, чтобы нарисовать Северное сияние. Я всегда хотела увидеть его, и мне нужен был отпуск, поэтому я решила, что сейчас самое подходящее время.

– Хм. – Он поджимает губы. – У картин, написанных маслом, большой спрос?

– Ты был бы удивлен. Это довольно распространенный свадебный подарок. Людям нравится хранить портреты своих семей и все такое. Я предпочитаю пейзажи, но… – Я пожимаю плечами, чувствуя себя неуютно от такого вопроса. – Делаю, все, что привлекает клиентов.

Он постукивает кончиком ручки по своей пухлой нижней губе.

– У тебя есть веб-сайт? Я бы с удовольствием посмотрел на твои работы.

Ни за что на свете.

– Он в стадии разработки, – радостно говорю я. – Прости.

Он слегка хмурится.

– Как ты привлекаешь клиентов, если у тебя нет сайта?

Я открываю рот, чтобы попытаться ответить, но, к счастью, Илай прерывает допрос, ставя на стол четыре дымящиеся кружки. Он легонько проводит ладонью по моей руке.

– Хочешь проверить свою спальню? – Он шепчет мне на ухо. – Коул обустроил ее прошлой ночью. Наверное, она будет намного удобнее, чем наш диван. – Он делает паузу. – И определенно, более уединенная.

Мне кажется, я вижу, как Ривен закатывает глаза. Я ухватываюсь за возможность сбежать, занимая обе руки горячим шоколадом.

– Показывай дорогу.

Илай ведет меня по коридору к двери, которую я раньше не видела, и отступает в сторону, чтобы пропустить меня внутрь. Я мельком вижу маленькую раскладушку и лампу, прежде чем Илай отбрасывает кружки на пол, разворачивает меня и прижимает к стене, его губы наклоняются к моим в глубоком, медленном поцелуе. Его губы мягкие и на вкус как шоколад, и я вздыхаю, тая под ним.

ГЛАВА 9

КОУЛ

Я люблю бурю.

Он делает жизнь намного проще. Ты остаешься внутри, пока горит огонь. Читаешь книги и смотришь на то, как падает снег. Ешь простую пищу и рано ложишься спать. Никаких покупок. Никаких незнакомцев. Никакой работы. У нас всегда пропадает сигнал, поэтому никаких телефонов или телевизоров. Это полезно. Прочищает твой мозг. Помогает сбросить настройки.

Или так было.

Девушка не перестает смеяться.

Я откладываю книгу в пятый раз, пытаясь сдержать свое раздражение.

Я привык жить с двумя другими мужчинами. Ривен достаточно тихий, а Илай хоть и может быть громким, по крайней мере, его голос достаточно низкий, чтобы заглушить его включенным радио. Я и забыл, какие, блять, высокие у девчонок голоса. Дэйзи смеется, звуча как звон колокольчика^[6], легко пробивающийся сквозь стены хижины. Это выводит меня из себя.

Она мне не нравится. Она слишком уклончива. Прошлой ночью, когда Илай спросил ее имя, она явно солгала ему. Она отказывается рассказывать нам что-либо о своей жизни. Одному богу известно, какие секреты она скрывает.

В конце концов, звук затихает. Я возвращаюсь к своей книге, переворачивая страницу. Я успеваю прочитать всего несколько строк, прежде чем Илай, должно быть, говорит что-то веселое, потому что она снова начинает хихикать.

Стиснув зубы, я встаю, скрипя деревянным табуретом по полу. Я больше не могу с этим справляться. Это чертовски раздражает.

Я иду на их голоса в комнату для гостей, которую я оборудовал для нее в нашем старом чулане для хлама. Она выглядит довольно просто: всего лишь кровать, комод и лампа. Это вряд ли можно назвать роскошью, но я не понимаю, как ей могло понадобиться что-то большее. Они оставили дверь открытой, и я останавливаюсь снаружи, чтобы заглянуть внутрь.

Дэйзи и Илай сидят на кровати, углубившись в карточную игру. Пока я наблюдаю, Дэйзи разыгрывает карту, которая заставляет Илая выдать длинную череду ругательств. Она хихикает, толкая его в плечи.

Ревность пронзает меня. Что странно. Илай всегда окружен женщинами. Они липнут к нему, как мухи. В лыжный сезон он практически прокладывает всю дорогу по горнолыжному курорту через постель. Так было с тех пор, как мы были детьми – всех всегда тянуло к нему. Раньше меня это никогда не волновало. На самом деле, когда мы росли, у нас был своего рода договор: если нам нужно было встретиться с кучей людей, он шел вперед и очаровывал их всех, так что я мог снова спрятаться в тень и ждать, пока мы сможем уйти. Он знал, что разговоры с незнакомцами – не мой конек точно так же, как я знал, что одиночество – не его. Мы хорошо подходим друг другу.

Но теперь, наблюдая, как он ухмыляется Дэйзи, смеется вместе с ней, как будто они были друзьями всю свою жизнь, я ревную. И я понятия не имею почему.

Пока я наблюдаю, он обхватывает рукой кончик ее косы и тянет, наклоняясь, чтобы поцеловать ее обнаженную шею. Она задыхается, прикусывая губу. Я чувствую, как мой член подергивается, когда он проводит ртом по ее нежной коже.

Блять. Блять. Блять. Блять.

Прошло так много времени с тех пор, как я наблюдал за Илаем с женщиной. Очевидно, мое тело все еще так же увлечено этим. Ее дыхание учащается, когда он целует ее, ее кремовые сиськи набухают под глубоким вырезом майки. Я не могу игнорировать боль в своих яйцах, когда розовый цвет заливает ее декольте. Илай что-то шепчет ей на ухо, потирая локоны о ее щеку, и она снова смеется, звук приятный и яркий.

Я больше не могу с этим справляться.

Я топаю в комнату.

– Не могли бы вы, пожалуйста, заткнуться, – выкрикиваю я. Они оба подпрыгивают, отстраняясь друг от друга. – От твоего голоса у меня болит голова.

Илай закатывает глаза, кладя руку ей на плечо.

– Чувак, ради всего святого…

– Нет, – обрывает его Дэйзи. – Нет, все в порядке. Хорошо, что ты дал мне знать, Коул. Мы с Илаем собирались попеть в караоке. Боже, ты, наверное, умер бы от возникшей в результате мигрени.

Я пробегаю по ней глазами. Она практически голая в своей летней пижаме. Она ерзает под моим пристальным взглядом, одергивая подол своих крошечных шортиков.

– Что, черт возьми, на тебе надето? – ворчу я.

Она поднимает голову, глаза сверкают.

– Прошу прощения?

– Ты отправилась в путешествие за Полярный круг и купила это? – Я бросаю взгляд на ее чемодан, лежащий открытым на полу. Там полно кружевных вещей с оборками. Похоже, она вообще едва собрала вещи. Просто хватала пригоршнями всякую всячину. Я вспоминаю ее зимнее снаряжение. Оно было совершенно новым, и я мог бы поклясться, что видел его на стойке Intersport несколько месяцев назад. Она купила его в Швеции.

– Перестань пялиться на мое нижнее белье. – Она протягивает руку и захлопывает крышку чемодана.

– У тебя вся одежда такая? – требую я. – Ты собиралась на летние каникулы?

– Ребята, у вас обогреватели в каждой комнате, – лаконично замечает она. – Я могла бы продержаться еще час, не замерзнув до смерти.

– Я серьезно. Ты ведь не планировала приезжать сюда, не так ли? Это не запланированный отпуск.

Ее щеки становятся еще горячее.

– Какое это имеет значение?

– Это важно, потому что означает, что ты солгала нам о том, почему ты здесь.

– Прекрати, – говорит Илай, хмурясь. – Оставь ее в покое, чувак.

Я игнорирую его.

– Кто ты такая? – требую я.

Она моргает.

– Ч-что ты имеешь в виду? Я Дэйзи.

– Сколько тебе лет? Где ты живешь? Чем ты занимаешься?

– Я уже говорила об этом Илаю. Я учитель. – Она теребит уголок одеяла. – Из Лондона.

– Да? Что ты преподаешь?

Она открывает рот, затем снова закрывает его.

Илай со вздохом встает, прижимаясь ко мне.

– Я серьезно. Оставь ее.

Я не могу поверить в происходящее. Мы уже обжигались раньше из-за лживой женщины. И Илай пострадал больше, чем кто-либо из нас. Я не могу понять, почему он, блять, не может научиться защищать себя.

– Ты слышал ее? Она практически призналась в том, что прятала от нас какое-то дерьмо.

Он пожимает плечами.

– Она не обязана нам ничего рассказывать.

– Но…

– Остановись, – приказывает он, глядя на меня сверху вниз.

Я, блять, потерял дар речи. Илай никогда не творит такого дерьма. Обычно он слишком добродушен, чтобы драться со мной или Ривом. Он приподнимает бровь, затем мотает головой в сторону двери.

– Серьезно?

– Да.

Проходит несколько секунд. Он не отступает.

Боже.

– Просто будьте потише, – бормочу я, поворачиваясь, чтобы уйти.

Я топаю обратно на кухню. Рив сидит за кухонным столом работая на компьютере. Я ставлю чайник закипать и с грохотом роюсь в шкафчиках в поисках кофе. У меня в голове все перемешалось. Это неправильно. Это закончится плохо. Дэйзи явно что-то скрывает от нас, и это делает ее угрозой. Мы должны относиться к ней как к лгунье, а не открываться ей. И, определенно, к ней нельзя привязываться. Я наливаю две кружки кофе и ставлю их на стол.

– Илай сделал свой ход, – бормочу я, ставя их на стол.

Рив не отрывает взгляда от своего экрана.

– Ривен.

– Тебя это удивляет? – Он протягивает руку за своим напитком, продолжая стучать по клавиатуре одной рукой. – Был ли какой-то шанс того, что они не переспят?

– Он привяжется.

– В последний раз, когда я проверял, Илай был более чем способен на случайный секс.

Я качаю головой.

– Он не занимается с ней сексом. Они вроде как… целуются, играют в игры и прочее дерьмо. Он выглядит чертовски счастливым. – За последние пять лет у Илая было много связей на одну ночь. Обычно он не ведет себя с ними так ласково. – Он слишком доверчивый. Как будто он ничему не научился с тех пор, как это случилось в последний раз.

Ривен хмыкает.

Я сжимаю кулаки.

– Ривен.

Он, наконец, встречается со мной взглядом.

– И что, по-твоему, я должен с этим делать? Может, мне запереть ее в ее комнате? Он взрослый человек. Если он хочет возиться с ней, позволь ему.

Я падаю в кресло, глядя в окно.

– Я ей не доверяю.

– Шокирует.

– Она лжет о том, кто она такая. Она солгала о своей работе. – Она не очень хорошая лгунья. Она становится вся розовая и изворотливая.

Рив вздыхает, закрывая свой ноутбук.

– Я знаю. И ты можешь перестать беспокоиться. Полчаса назад я получил сообщение, что дороги в деревню расчищены. Мы завтра поедем и поставим ее машину в гараж. После этого она должна пробыть с нами еще пару дней.

Все мышцы в моей груди разжимаются. Спасибо, блять.

– Почему, черт возьми, ты не начал с этого? – рычу я.

Уголок его рта приподнимается.

– Очень мило наблюдать за тем, как ты беспокоишься о нем.

– Отвали.

Он смеется, делая глоток своего кофе. Я откидываюсь на спинку стула. Несколько дней. Еще несколько дней, и она уедет. Я могу держаться от нее подальше несколько дней.

Еще один взрыв приглушенного хихиканья эхом отдается от стен. Я потираю лоб, делая мысленную пометку купить завтра затычки для ушей.