Текст книги "Трое шведских горных мужчин (ЛП)"
Автор книги: Лили Голд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Перевод: Айше (@ded_society – t.me/ded_society)
Редактирование: Лена (@bonnywe – t.me/bonnywe)
Вычитка и оформление: Books Quine (t.me/+vHBZrZpWbEk3YmYy)
ГЛАВА 1
ДЭЙЗИ
Клянусь Богом, этот лось появился из ниоткуда.
Секунду назад я ехала по извилистой дороге через морозный, сверкающий сосновый лес. Сегодня мой первый день в Лапландии, и я приехала в арендованную квартиру за несколько часов до заезда, поэтому решила осмотреть окрестности. Сегодня прекрасный день: дороги чисты и пустынны, вокруг меня возвышаются горы, а снег ложиться большими хлопьями, спокойно падая с неба.
Затем я поворачиваю за угол и сталкиваюсь лицом к лицу с огромным гребаным лосем.
Он огромный, в два раза выше моей машины, с длинными ветвистыми рогами, которые выглядят достаточно острыми, чтобы проткнуть меня. Его тело загораживает всю дорогу. Объехать его невозможно, поэтому я нажимаю на клаксон, в попытке отпугнуть его с дороги.
Что является неверным шагом с моей стороны.
Когда звук моего клаксона разносится по лесу, лось подпрыгивает, делает почти полный круг и бросается прямо на мою машину.
Ругаясь, я выворачиваю руль в сторону и быстро включаю заднюю передачу, направляя машину в рощу деревьев. На секунду мне кажется, что все выходит из-под контроля, когда мои шины скользят по снегу. Я крепко зажмуриваю глаза, готовясь к удару…
Затем меня пронзает ударная волна. Я слышу звук бьющегося стекла и чувствую ледяной воздух, касающийся моей кожи, когда задние стекла автомобиля разлетаются вдребезги. Ремень безопасности удерживает меня, когда меня ударной волной несет вперед. Прежде чем я успеваю вылететь через лобовое стекло, подушка безопасности взрывается у меня перед лицом, откидывая мою голову назад. Мой череп трескается о сиденье. Боль разрывает заднюю часть моей шеи, и я кричу, когда машина останавливается, скрипя и постанывая.
Несколько секунд я сижу, тяжело дыша. Адреналин волнами проносится сквозь меня. Мои руки все еще стиснуты на руле, костяшки пальцев побелели. Вокруг устрашающе тихо. Я слышу, как снаружи шелестят деревья, как снежинки падают и тают на моем лобовом стекле.
Я пытаюсь пошевелиться, но подушка безопасности приковывает меня к месту. Она шипит, начиная медленно сдуваться перед моим лицом.
Закрыв глаза, я пытаюсь осознать последствия аварии. Я нигде не чувствую влаги, так что не думаю, что у меня идет кровь, и ничто не болит настолько сильно, чтобы быть сломанным. Моя шея горит, когда я пытаюсь повернуть голову, но, надеюсь, это просто напряжение мышц. Я медленно выдыхаю, чувствуя, как слезы подступают к глазам.
Не хочу драматизировать, но это определенно была худшая неделя в моей жизни.
Всего семь дней назад я была на уроке рисования в средней школе и с удовольствием обучала семнадцатилетних подростков технике нанесения мазков углем. Я пошла в паб после работы, и к тому времени, когда я вернулась домой, возле моего дома стояли репортёры, и никто из моих друзей не отвечал на мои звонки. Директор школы уволил меня по электронной почте, и мой автоответчик был полон сообщений от журналистов. Кто-то нарисовал баллончиком слово «ШЛЮХА» на моей входной двери.
Одно электронное письмо. Всего лишь одно электронное письмо потребовалось моему лживому, мерзкому бывшему парню, чтобы разрушить мою жизнь на части.
Я ожидала, что шумиха вокруг меня быстро уляжется, однако этого не произошло. В течение следующих нескольких дней преследование становилось все хуже и хуже, все больше репортеров стучали в мою дверь, а сердитые соседи запихивали в мой почтовый ящик отвратительные письма. Прошлой ночью я, наконец, сломалась. Мне нужно было уехать. Швеция казалась хорошим местом, чтобы ненадолго затаиться. Я уже много лет хотела увидеть Северное сияние. Я решила, что если отправлюсь далеко-далеко на север, в Лапландию, не будет ни малейшего шанса, что кто-нибудь меня найдет. Там я буду в безопасности.
Очевидно, я забыла включить дикого лося в свои планы.
Смутно я улавливаю звук шин по гравию, и мое сердце подпрыгивает, когда я понимаю, что на дороге позади меня остановилась машина. Слава Богу. Раздается хлопок автомобильных дверей, а затем – приближающиеся ко мне шаги. Два мужских голоса о чем-то кричат, но я не понимаю их. Я вижу темную фигуру за своим окном, а затем дверь водительского сиденья приоткрывается. Мужчина заглядывает в мою машину, осматривая беспорядок. Он говорит что-то на напряженно звучащем шведском, но я все еще так ошеломлена аварией, что просто моргаю глядя на него.
Этот парень мог бы быть нордическим Богом. Суровое, обветренное лицо, светлая борода и льдисто-голубые глаза. Когда я просто продолжаю пялиться, он тянется в машину, обхватывает мою щеку рукой в перчатке и повторяет свой вопрос медленнее. Его большой палец слегка касается моей скулы.
Я наконец-то заставляю себя открыть рот.
– Я… я извиняюсь, вы говорите по-английски?
Он приподнимает светлую бровь. Раздается негромкое «пфф», когда подушка безопасности полностью сдувается, свисая с рулевого колеса, как пустой пластиковый пакет. Я отпускаю руль, опуская руки по бокам. У меня кружится голова. Я пытаюсь вспомнить несколько фраз, которые выучила сегодня утром из своего путеводителя.
– Эм. P-pratar du engelska?[1] Извините, я…. я не понимаю, о чем вы говорите.
Тор поворачивается к кому-то позади него.
– Она туристка, – говорит он по-английски, его слова сочатся крайним отвращением.
– О, в таком случае, мы можем просто оставить ее умирать, – отвечает низкий голос в ответ. Я нащупываю пряжку ремня безопасности, но мои руки которые слишком онемели, чтобы расстегнуть его, скользят по пластику. Тор наклоняется и нажимает на кнопку одним большим пальцем. Я вздрагиваю, когда ремень безопасности скользит вверх по моему телу, возвращаясь в изначальное состояние.
Именно она поддерживало во мне жизнь. Какая-то жалкая полоска полиэстера. Без нее я, вероятно, была бы сейчас мертва.
Дерьмо.
Тор прищуривается, глядя на меня.
– Ты водишь как гребаная идиотка, – рычит он. – И твой шведский акцент – худший, из всех, что я когда либо слышал в своей чертовой жизни.
Я шиплю.
– Отойди с дороги, – бормочет второй парень, и Тора отталкивают в сторону. – Если она умирает, то может перед смертью ей стоит взглянуть на что-нибудь красивое, а не на твое уродливое лицо. – Мои глаза расширяются, когда в дверце машины появляется новая голова. Он столь же горячий, как и первый парень – у него резко очерченные скулы и полные, пухлые губы. У него светло-зеленые глаза, а волосы яркого медно-каштанового цвета, падающие взъерошенными локонами на лоб. Он криво усмехается мне, и на одной щеке появляется ямочка. Мое лицо горит.
Я не уверена, что со мной не так. Обычно я не смотрю так откровенно на парней. Возможно, я на самом деле умираю в снегу, и мой мозг просто создает успокаивающие галлюцинации о красивых мужчинах, пока я медленно истекаю кровью. Было бы неплохо.
– Я… мне жаль, – говорю я неловко, ведь это единственное, что я могу сказать.
– Не извиняйся, милая, – весело говорит он, пробегая по мне глазами. У него едва заметный акцент, нежная мелодичность, которая придает его словам красивое, певучее звучание. – Ты ранена? Спина не болит?
– Я… – Я передергиваю плечами, и боль снова пронзает мою шею. – Спина – нет.
– Хорошо. – Он протягивает мне руку в перчатке. Я беру ее, позволяя ему мягко вытащить меня из разбитой машины. – Вероятность того, что скорая приедет аж сюда очень маленькая. – Он вытаскивает меня на дорогу. Холодный воздух обжигает мое лицо, когда снежинки падают вниз, приземляясь на мое пальто. Я спотыкаюсь, когда мои ноги попадают в толстый снег, и он другой рукой обнимает меня за талию, удерживая в вертикальном положении. – Ты в порядке, – мягко говорит он. – Ты в порядке. В отличие от бедного дерева, которое ты только что срубила.
Собравшись с духом, я смотрю на причиненное мною разрушение. Я почти ожидаю увидеть гигантскую тушу, истекающую кровью на снегу, но, судя по линии отпечатков копыт, ведущей в лес, я разминулась с лосем. Ему повезло.
Вместо этого я врезалась задом в гребаную огромную сосну.
– Срань господня, – выдыхаю я, осматривая свою машину. Это всего лишь подержанный оранжевый кусок металла с облупившейся краской, но он был со мной с подростковых лет. Я годами копила деньги, заработанные в качестве официантки, чтобы позволить себе эту машину. А теперь она вся настолько мятая и потрескавшаяся, что вообще не похожа на машину. – О Боже. Там был лось…
– Я видел его, – ворчит Тор. – Илай видел его. Люди в деревне, черт возьми, видели его. Очевидно, единственным человеком, который его не видел, была ты. – Я смотрю на него снизу вверх. Он скрестил руки на груди и стиснул челюсти, бесстрастно смотря на меня в ответ. – Как именно ты пропустила животное высотой в два метра? Ты вела машину как гребаная идиотка. Ты могла бы убить его.
Мой рот приоткрывается.
– Я могла бы убить его? Это он мог убить меня!
Он пожимает плечами, будто моя смерть не была бы таким плохим исходом.
Рыжий бросает на него взгляд, затем поворачивается ко мне.
– Не обращай на него внимания, он становится таким ворчливым, когда его животным причиняют боль. Как тебя зовут, милая?
Я колеблюсь, пока мой разум лихорадочно работает.
– Эм… э-э… я… Дэйзи, – говорю я. Я ужасный лжец, и, судя по изогнутой брови Тора, он тоже так думает, но другой мужчина просто улыбается, предлагая мне руку.
– Дэйзи. Милое имя. Я Илай, – говорит он, крепко пожимая мою руку. – А большой медведь, который сейчас смотрит на тебя через мое плечо – Коул. Прошу прощения, у него серьезные проблемы с поведением.
Тор – Коул – ворчит что-то себе под нос, похлопывая по смятому багажнику.
– Надеюсь, у тебя здесь не было ничего важного.
Мои глаза расширяются. Я взяла с собой холсты и все свои краски, полагая, что если буду продолжать выполнять заказы, то смогу прятаться здесь месяцами. Если кто-нибудь когда-нибудь снова захочет меня нанять.
Может быть, люди не хотят, чтобы шлюха рисовала их семейные портреты.
Черт, черт, черт.
Я подбегаю и поднимаю крышку багажника, в ужасе глядя на все свое сломанное оборудование. Мои холсты полностью испорчены, рамы расколоты, а ткань порвана. Бо́льшая часть краски выглядит нормально, хотя один тюбик красного кадмия взорвался, забрызгав все мои вещи ярко-малиновым цветом. Выглядит как место преступления.
Илай подходит и встает позади меня, наблюдая за резней.
– Черт, – говорит он.
Я протягиваю руку, чтобы дотронуться до своего чемодана, и мои пальцы снова становятся красными. До меня доходит реальность ситуации. Я застряла в чужой стране, без машины, возможности заработать денег и гребаного понятия, где я нахожусь. Я смотрю на небо. За последние пару минут снегопад усилился, а облака зловеще потемнели.
– Черт, – повторяю я.
ГЛАВА 2
КОУЛ
Конечно же, она туристка. Конечно же.
Я ненавижу гребанных туристов. Никто из них не умеет здесь ездить. Они катаются на своих летних шинах и рассчитывают, что смогут передвигаться по льду и снегу. Я заглядываю в разбитое окно и борюсь с желанием выругаться. Ради всего святого, она водит машину иностранного типа. Руль не с той стороны. Нужно быть отличным водителем, чтобы вести машину не того типа по темным зимним дорогам.
Эта девушка явно не является им. Вероятно, она едва сдала экзамен по вождению. Насколько сложно было свернуть, не сбив гребаное дерево?
Я ненавижу туристов.
Я смутно слышу, как Илай флиртует с ней позади меня, пока я осматриваю машину. Во время ответов ее голос звучит мягко и слегка дрожит. Похоже, она нервничает.
Ей и следует нервничать. Повезло, что она осталась жива. Я обхожу машину, оценивая повреждения. Заднее стекло треснуто, а багажник смят, как консервная банка. Она оставила ключ в замке зажигания, поэтому я наклоняюсь и поворачиваю его. Ничего не происходит. Вздыхая, я вытаскиваю его, захлопывая дверцу машины.
– Эй! – Я поднимаю глаза. Девушка хмуро смотрит на меня. – Что ты делаешь? Верни мне мои ключи.
Я пробегаю по ней глазами. Она крошечная. Если бы не мягкие изгибы, прижимающиеся к ее бледно-розовой лыжной куртке, я бы подумал, что она недостаточно взрослая, чтобы водить машину. Несмотря на то, что она размером с куклу, она скрестила руки на груди и смотрит на меня так, словно собирается драться со мной.
У меня нет на это времени.
– Почему ты посигналила? – требую я.
Она моргает.
– Потому что на дороге был гигантский лось. Я пыталась заставить его двигаться.
– Ты никогда не должна сигналить лосю. В конечном итоге ты просто напугаешь его.
– Ну, да, – бормочет она, – в этом как бы и был смысл.
Я хмурюсь.
– Что ты предпочитаешь – шестисоткилограммовое животное, неподвижно стоящее на дороге, или непредсказуемо бегающее вокруг? Ты что, блять, идиотка?
Ее глаза сужаются.
– Коул… – начинает Илай.
Я игнорирую его.
– И ты ехала слишком быстро.
– Я ехала ниже предельной скорости!
– Когда знаешь, что на дорогах могут быть лоси, нужно ехать еще медленнее.
– Ну, извини, я не знаю правила лосей, – шипит она. – Это мой первый визит в эту страну. – Она начинает топать ко мне, но как раз перед тем, как она достигает меня, она теряет равновесие, опасно покачиваясь на ногах. Мои руки взлетают и хватают ее, прежде чем она шлепается на землю. Иисус. Ради бога, она даже не может стоять прямо.
– Как ты можешь быть настолько неуклюжей? – рявкаю я, ставя ее вертикально. – Ты что, ехала пьяной?
– Ты можешь, пожалуйста, перестать кричать? Моя голова раскалывается. – Она выхватывает ключи и тяжело прислоняется к капоту своей машины, протирая глаза. Весь румянец отхлынул от ее лица.
Дерьмо. Она не просто неуклюжая. У нее кружится голова.
– Ты ударилась головой, не так ли? – категорично говорю я.
Чертовски здорово. Теперь, даже если я смогу завести ее машину, она не сможет вести ее.
– Извините, что доставляю вам неудобства, – бормочет она.
Я вздыхаю, дотрагиваясь до ее лица. Она вырывается из моих рук.
– Что ты делаешь?
– Проверяю, не идет ли у тебя кровь. – Я опускаю ее пушистый капюшон и замираю, когда хорошо вижу ее лицо.
Боже.
Она красивая. Очень, очень красивая. Мягкие щеки, огромные карие глаза и маленький розовый ротик. Она качает головой, и длинные, густые, шоколадно-каштановые локоны выбиваются из-под капюшона, ниспадая до талии. Я вижу как Илай рядом со мной с интересом рассматривает ее.
– У нее нет кровотечения, – говорю я ему, мой голос грубее, чем обычно. – Но у нее кружится голова, и машина не заводится.
Он с опаской поглядывает на небо.
– Тогда нам следует вернуться в город до того, как разразится буря. Поселим ее в отеле и вызовем врача. Она говорит, что остановилась в Кируне.
Я фыркаю.
– Конечно же она там остановилась.
Мы провели весь день в Кируне, запасаясь припасами. Я чертовски ненавижу находиться в этом городе. В это время года там полно туристов, которые все хотят покататься на собачьих упряжках, погладить северных оленей и опубликовать Северное сияние в своих Instagram историях. Они смотрят на местных, как на чертов музейный экспонат.
Илай вздыхает.
– Чувак. Ну же. Дорога до дома может занять почти час, если пойдет сильный снегопад. Мы можем не успеть.
– Мы успеем, – говорю я с полной уверенностью.
– Ты не знаешь этого наверняка.
– Я знаю. – Я открываю багажник нашего грузовика, вытаскивая буксировочный ремень. – Если мы вернемся в город, нас занесет снегом. Я не собираюсь неделями торчать в этой ловушке для туристов. – Я пристегиваю машину девушки, дергаю за шнур, чтобы убедиться, что он закреплен, затем поворачиваюсь к ней. – Ключи.
– Что?
– Отдай мне свои ключи.
Она выглядит испуганной.
– Что? Нет! Подожди, что происходит?
На секунду я задаюсь вопросом, может она действительно глупа. Потом я понимаю, что она не поняла наш разговор.
Чертовы туристы.
– Ты не умеешь водить, – резюмирую я. – Твоя машина разбита, и у тебя травма головы. А это значит, что ты должна пойти с нами. Надвигается шторм. Нам нужно выдвигаться прямо сейчас.
Она делает шаг назад, скрещивая руки на груди. Она уже дрожит в своем тонком розовом пальто.
– Но куда вы меня везете?
– Домой.
Ее глаза расширяются.
– Я вас не знаю. Я не позволю тебе отвезти меня к себе домой!
– Отлично. Тогда умирай здесь. – Я захлопываю багажник грузовика.
Илай набрасывает ей на плечи свое пальто.
– На самом деле у тебя нет выбора, детка, – извиняющимся тоном говорит он. – Ты уже замерзаешь. Когда усилится ветер, ты довольно быстро получишь переохлаждение. Обещаю, что мы не кусаемся.
– Я могу просто позвонить кому-нибудь, чтобы отбуксировали машину. – Она смотрит на меня. – Кому-нибудь профессиональному. Не незнакомцу с улицы.
– Удачи с этим.
– Никто не выйдет на улицу в такую погоду, – объясняет Илай. – Прямо сейчас все направляются домой, чтобы переждать шторм. Я сомневаюсь, что ты вообще сможешь дозвониться.
Я снова протягиваю руку.
– Я говорю в последний раз. Отдай. Мне. Свои. Ключи.
Она смотрит на меня, двигая челюстью, гнев горит в ее красивых карих глазах. Снежинки падают между нами еще быстрее чем прежде. Не раздумывая, я наклоняюсь и снова поднимаю капюшон ее пальто, накрывая ее голову.
Она поджимает губы. Она медленно разжимает руку в перчатке и протягивает мне ключ. Я беру его и вставляю обратно в замок зажигания ее машины, чтобы разблокировать рулевое управление, затем возвращаюсь к грузовику, дергая за ручку задней пассажирской двери.
– Залезай.
Она бросает на меня последний тяжелый взгляд, затем молча забирается внутрь. Я захлопываю дверцу и направляюсь к водительскому месту.
– Ты бы умер, если бы стал хоть капельку милее? – бормочет Илай, пристегиваясь рядом со мной. – Она только что попала в автомобильную аварию.
– Я спасаю ей жизнь. Думаю, это чертовски мило с моей стороны.
– Она напугана, – настаивает он.
– Ты сможешь обнять ее, когда мы доберемся. – Я завожу двигатель. – Пристегни ремень безопасности, – приказываю я через плечо, затем завожу машину.
ГЛАВА 3
ДЭЙЗИ
Наверное, мне следовало немного больше посопротивляться, размышляю я, наблюдая за проплывающим за окном заснеженным лесом. Кажется, я где-то читала, что шансы избежать похищения падают на девяносто пять процентов, как только вас сажают в машину. Я не знаю этих людей. Они могут быть кем угодно.
Хотя, честно говоря, я действительно начинаю чувствовать себя плохо. Теперь, когда адреналин на исходе, я не могу перестать дрожать. Мой мозг работает медленно и затуманено, и моя шея убивает меня. Я думаю, это последствие того, что меня швырнуло обратно на сиденье.
– Ты уверен, что не можешь отвезти меня обратно в город? – спрашиваю я Коула, вглядываясь в окно. Местность становится все круче по мере того, как мы поднимаемся через горы. Страх сковывает меня. Как высоко живут эти ребята? Мне сказали, что Кируна, где я должна была остановиться, является самым северным городом во всей Швеции, но мы уже некоторое время едем без каких-либо признаков остановки.
Его руки сжимаются на руле.
– Нет.
– Как мне знать, что ты не похищаешь меня?
– Никак.
– Отлично, – бормочу я. – Просто превосходно.
Будь что будет. Я полагаю, у меня нет выбора. Если он прав, и надвигается буря, я бы все равно умерла. По крайней мере, если меня разрубят на мелкие кусочки я умру быстрее, чем если бы задохнулась под несколькими футами снега.
Я осматриваю машину. Это потрепанный, крепкий на вид грузовик с темными кожаными сиденьями. На заднем сиденье рядом со мной сложено зимние пальто, а багажник набит картонными коробками и инструментами.
Я подозрительно смотрю на них.
– Сзади есть пистолет.
– Да, – отвечает Коул.
– И топор.
– Хорошо подмечено.
– Потрудитесь объяснить, зачем?
Он поворачивает за угол, и мы въезжаем в еще более густой участок леса. Деревья стоят так близко друг к другу, что поглощают свет автомобильных фар, затемняя дорогу.
– Нет.
Прекрасно.
Илай поворачивается и одаривает меня ухмылкой.
– Не волнуйся, детка. Мы везем тебя в безопасное место. Обещаю.
Коул что-то бормочет себе под нос, и Илай закатывает глаза. Мужчины начинают спорить на быстром шведском, и я опускаюсь на свое место, закрывая глаза от пульсирующей головной боли.
Я просыпаюсь от толчка, резко остановившейся машины. Должно быть, я задремала. Парни расстегивают ремни и надевают снегоступы.
Мы остановились перед огромной хижиной, окруженной редкими замерзшими деревьями. Стены сделаны из деревянных досок, выкрашенных в красный цвет, а в окнах горит золотой свет. Как будто домик из рождественской открытки.
Я приподнимаюсь на своем сиденье, чтобы лучше осмотреться, и чуть не вскрикиваю, когда боль пронзает мою шею. Она еще сильнее, чем была раньше, и я стискиваю зубы, в попытке сдержать слезы, которые выступают у меня на глазах.
Порыв ледяного воздуха ударяет в меня, когда Илай открывает мою дверь.
– Нужна помощь? – весело спрашивает он.
– Я сама, – бормочу я, выскальзывая из машины в снег. Я тут же проваливаюсь почти до колен. Ледяная вода пропитывает ткань моих джинсов. Морщась, я оглядываюсь по сторонам, оценивая свое окружение.
С неба падает снег, еще гуще, чем раньше. Трудно что-то разглядеть сквозь шквал огромных хлопьев. Кроме большого деревянного сарая для хранения вещей, поблизости нет никаких других зданий. Я думаю, эти ребята, должно быть, живут в полной изоляции. Наедине с лесом. Никаких любопытных соседей, слоняющихся поблизости, чтобы услышать крики своих жертв.
Прекрасно.
Илай и Коул вытаскивают ящики из багажника грузовика и направляются к входной двери. Я пытаюсь последовать за ним, но когда делаю шаг вперед, моя нога просто проваливается. Я вытаскиваю ногу из снега и снова толкаюсь вперед. Это все равно что пробираться сквозь зыбучие пески. Я успеваю пройти всего около трех метров, прежде чем моя нога зацепляется за что-то, скрытое под снегом. Я теряю равновесие, шатаюсь и падаю вперед. Я раскидываю руки, готовясь к тому, что полечу лицом в снег…
Но пара сильных рук обхватывает мое тело. Меня поднимают и прижимают к чьей-то груди.
Я поднимаю глаза и вижу, что Коул несет меня, будто ребенка. С такого близкого расстояния я могу разглядеть каждую светлую волосинку в его щетине, оттеняющую подбородок. Я смотрю, как снежинка тает на его коже.
– У нас нет целого дня, – бормочет он, шагая вперед. Он преодолевает расстояние от машины до хижины всего за несколько длинных шагов, затем очень, очень осторожно опускает меня в дверном проеме рядом с Илаем.
– Отведи ее внутрь. Я поставлю ее машину в сарай, – хрипло говорит он и исчезает.
Илай открывает входную дверь и придерживает ее для меня.
– После тебя, – радостно говорит он.
Успокаивая нервы, я вхожу в дом.
Я не уверена, чего я ожидала. Забрызганная кровью скотобойня? Тела всех их бывших жертв, свисающие с потолка на крюках для мяса?
В действительности это очень прекрасный маленький дом. Входная дверь ведет прямо в гостиную. На стене справа от меня – набор шкафов и крючков, я думаю, для обуви и пальто. Слева от меня стоит на вид мягкий диван и пара кресел вокруг кофейного столика. В камине весело потрескивает огонь, а деревянные стены увешаны электрическими лампочками, излучающими мягкое золотое сияние.
Я делаю еще один осторожный шаг внутрь, оглядываясь по сторонам. Вдоль стен тянутся книжные полки.
Большой обеденный стол, окруженный разномастными стульями. Гостиная открытой планировки, и я могу видеть сквозь нее маленькую, ярко освещенную кухню.
– Рив! – кричит Илай позади меня, снимая пальто. – Смотри, что мы нашли!
В дверях кухни появляется мужчина с дымящейся кружкой в руках. Я слегка моргаю, когда он выходит на свет. Святое дерьмо.
Он потрясающий. Темно-коричневая кожа, высокие скулы, полные губы. На нем белая отглаженная рубашка с расстегнутым воротом. Рукава закатаны, демонстрируя впечатляюще крепкие предплечья, покрытые темными волосами. Его проницательные и холодные глаза скрываются за парой очков в черной толстой оправе. Когда он пробегает по мне взглядом, я чувствую, что меня осматривают.
– Привет, – говорю я смущенно. – Прости что так врываюсь.
Он игнорирует меня и смотрит через мое плечо.
– Илай. Что это такое? – Его голос спокоен и глубок, без малейшего акцента.
– Это девушка. – Илай помогает мне снять пальто. – Я знаю, что ты пробыл здесь много времени, но наверняка ты должен был видеть такое раньше.
На челюсти мужчины дергается мышца.
– Почему она здесь? – он подчеркивает.
– Ее машина сломалась. Мы не могли просто оставить ее в шторм, поэтому привезли ее сюда.
– И что теперь? Она просто собирается остаться здесь?
– Что я должен был сделать? – Илай мягко подталкивает меня к креслу и наклоняется, чтобы снять с меня ботинки. Я пытаюсь оттолкнуть его – я не ребенок, – но когда я наклоняюсь вперед, боль пронзает мою шею, и мне приходится выпрямиться, морщась. Он бросает на меня сочувственный взгляд, опускаясь на колени у моих ног и дергая за шнурки моих заснеженных ботинок. – Или мы должны были оставить ее умирать?
– У нас нет комнаты для гостей, – ледяным тоном говорит мужчина.
– Она очень маленькая, – весело говорит Илай. – Я уверен, что мы сможем втиснуть ее куда-нибудь.
– У нее есть имя, – вмешиваюсь я, устав от того, что они говорят у меня над головой. – Я Дэйзи. Приятно познакомиться.
Взгляд мужчины снова скользит по мне.
– Ривен.
Дверь позади меня открывается, и в коридор врывается снежок, когда Коул заходит внутрь, стряхивая снег с ботинок.
– Коул, – рявкает Ривен. – Что происходит?
Коул дергает подбородком в мою сторону.
– Осмотри ее, – хрипло приказывает он.
– Зачем? Почему? – требует Ривен. – Кто эта девушка?
Я качаю головой. С меня хватит этого. Очевидно, что Илай – единственный человек, который хочет, чтобы я был здесь.
– Знаете что, может быть, мне стоит просто уйти. Я уверена, что поблизости есть отель или что-то еще, где я могла бы остановиться.
Я пытаюсь соскользнуть со стула, но, видимо, после всего, что произошло сегодня, мое тело наконец сдалось. Мои колени дрожат и подгибаются подо мной.
– Воу. – Три пары рук хватают меня: руки Коула находятся на моих плечая, Илая на моих бедрах, а Ривена на моей талии. Я не знаю, как он так быстро пересек комнату. Мне приходится бороться с желанием ахнуть, когда трое мужчин толкают меня обратно в кресло. Это ошеломляюще – чувствовать прикосновения в стольких местах, стольких больших, теплых рук.
Илай сжимает мою икру.
– Мы думаем, что она ударилась головой во время аварии. Она не слишком хорошо себя чувствует.
Внимание Ривена возвращается ко мне.
– Ты ранена? – требует он.
– У меня немного болит шея, – признаюсь я.
– Тебе следовало об этом сказать. – Он поворачивается и направляется на кухню. – Положи ее на стол. Мне нужно осмотреть ее на свету.
Я вскрикиваю, когда руки Коула снова обхватывают меня, и я поднимаюсь прямо с пола. Он несет меня к обеденному столу из темного дерева.
– Я могу идти сама, – бормочу я.
– Ты недавно научилась? У тебя плохо получается.
Ривен моет и вытирает руки, затем подходит и встает передо мной. Я не могу поверить, в то, какой он большой. Несмотря на то, что я сижу на столе, он все еще возвышается надо мной. Все мужчины кажутся неестественно большими: Илай самый низкорослый, и он все еще определенно выше шести футов[2].
Темные глаза Ривена пристально изучают мое лицо.
– Тебя тошнит? Сбита с толку?
– Немного. – Кто бы сейчас бы не был сбит с толку?
– Голова болит?
Я вздрагиваю.
– Она убивает меня.
Его губы опускаются вниз.
– Хм. – Он берет мою голову в свои руки. Я слегка вздрагиваю от его холодных ладоней. – Хорошо. Я просто собираюсь проверить твою голову и шею на предмет травм. Пожалуйста, не шевелись. Это может быть больно.
