Текст книги "Скелет из шкафа не выпускать. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Лика Маррн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– На это уйдет куча времени. Но у меня вообще нет идей, как все ускорить, – призналась я.

– Ты и так уже сделала достаточно. Без тебя бы мы не скоро додумались посмотреть архивы.

– Это потому что вы не студенты, – хихикнула я. – У нас когда хотят понять, кто стащил книгу из библиотеки, тут же смотрят в архивы.

– Вы что, не возвращаете книги в библиотеку? – изумился Эридан.

– Ну… Да, – не стала скрывать я. – Если книги действительно интересные, то почему бы и нет.

Эридан слегка осуждающе покачал головой, но все равно улыбался. Он был сейчас очень близко, так близко, что я могла рассмотреть все мельчайшие детали его лица. Его шрам… Эридан заметил мой пристальный взгляд и замер. Я слышала его хриплое дыхание, которое участилось, и он даже не пытался это скрыть. Его глаза, которые гипнотизировали, его губы, которые были так близко, и по ощущению который я уже скучала…

Я решительно встала со скамьи.

– Знаете, я все ещё считаю, что нужно спросить у Харольда, – нервно заправив локон за ухо, пробормотала я.

– Его допросили, – слегка раздосадованно ответил мне Эридан. Но к его чести сказать, он не выставлял свое возмущение напоказ. – Он не сообщил ничего, что могло бы быть важным.

– Конечно, он вам ничего не сказал, – раздраженно отметила я. – Если я поговорю с ним, то…

– Нет, – резко прервал меня Таррн, вставая со скамьи. Теперь он вновь был близко, но возвышался надо мной, пользуясь преимуществом в росте. Чтобы заглянуть ему в глаза, мне пришлось отступить на шаг.

– Он не причинит мне вреда! – возмутилась я.

– Я сказал, нет.

– На мне Гудоветтир, пошлите со мной кого-нибудь из охраны, и вообще, я сама могу…

– Я сказал, что ты не можешь с ним поговорить, – отчеканил лорд Таррн. В глазах сверкнул гнев, я чуть испуганно отступила назад.

– Ну нет, так нет, – пробормотала я. – Чего сразу орать.

Эридан вскинул руку так, будто бы собирался дотронуться до моего плеча, но затем передумал и отдернул руку. Я неуверенно взглянула на него – он больше не смотрел мне в глаза.

– Эридан… – позвала его я.

Он вскинул голову и грустно улыбнулся.

– Ири, маленькая моя Ири, неужели ты не понимаешь, что я просто хочу тебя защитить?

И этот хриплый шепот заронил догадку в мою душу. Догадку, которую я осмелилась озвучить, только отступив на один шаг.

– Я не могу с ним поговорить потому, что вы так сказали, или по каким-то… Объективным причинам?

Эридан промолчал. Просто стоял и молчал.

– Харольда убили? – ахнула я и опустилась на скамью.

– Я не хотел тебе говорить. Пока что, – Эридан опустился на колени передо мной, и взял меня за руки, пытаясь заглянуть в глаза. – Ты к нему привязалась. Я не хотел тебя расстраивать.

– Нет, нет, – прошептала я. – Я некромант, я работаю со смертью. Меня так просто не расстроишь.

Я жалко хлюпнула носом, а в глазах защипало.

– Это же важно, почему вы не сказали, это…

Я выдернула руку из его захвата, и вытерла щеку тыльной стороной ладони. Я позорно плакала перед Эриданом.

– Вот поэтому и не сказал, – вздохнул Эридан, доставая носовой платок. – Каким бы важным это ни было, это не стоит твоих слез.

Он спокойно вытер мне глаза носовым платком, заставляя почувствовать себя маленькой девочкой.

– Мне нужно увидеть тело, – попросила я.

– Нет.

– Но…

– Нет, Ириадна. Этим уже занимается некромант, специалист в своем деле.

Я вздохнула. Ну разумеется.

– Как это произошло? – отобрав платок, спросила я. – Там же должна была быть какая-нибудь охрана!

Я нахмурилась.

– Его убили не дома? – уточнила я.

Плакать я перестала, и теперь аккуратно складывала платочек на коленке. Эридан, прищурившись, кивнул.

– Тогда нам нужно туда, – уверенно сказала я. – Пожалуйста, нам нужно туда! Я все объясню, честное слово, но нам обязательно нужно к нему домой, перенесите меня, пожалуйста.

Эридан покачал головой. Я вздохнула поглубже и решилась.

– А в обмен на поцелуй? – предложила я.

Тьма окутала меня в ту же секунду.

Магазинчик Харольда выглядел как обычно и по-другому одновременно. Ушел уют, ушло ощущение тепла и спокойствия, которое дарил хозяин своему магазину. Теперь книги были просто книгами, а бардак – просто бардаком. Я поежилась.

– Поцелуй все равно с тебя, – с усмешкой напомнил Эридан.

Я закатила глаза. Кто о чем, а этот всё о…

Я подошла к косяку к кухне, над которым вырезанное лицо кота выглядела абсолютно не живым.

– Господин жилой дух! – позвала я.

Мне никто не отозвался.

– Ири, что ты делаешь? – поинтересовался Эридан, складывая руки на груди.

– Зову жилого духа, – раздраженно пояснила я. – Разве не очевидно?

– Здесь нет никакого жилого духа. Я бы почувствовал, – мягко, как маленькому ребенку пояснил темный.

– Спорим? – предложила я.

– М, на что же? – заинтересовался лорд Таррн.

– Если здесь нет жилого духа, то я исполняю любое ваше желание. Если есть, то я вас не целую.

– Условия не равные, – заметил Эридан. Я пожала плечами. – Должен предупредить, Ири, у меня много желаний.

– Буду надеяться на ваше благоразумие, – ответила я и опять постучала по косяку. Я-то знала, что жилой дух здесь был, и, ко всему прочему, ведьма его не тронула, но вот покажет он себя или нет – это уже другое дело.

Я зашла на кухню, внимательно разглядывая кота. Глаза все ещё были закрыты. Мелькнула мысль – может быть, дух действительно умер вместе с Харольдом? Но тогда косяк должен был бы треснуть, да и вообще, все в доме должно было начать разваливаться. Нет, дух был здесь, и мне нужно было его расшевелить.

Вот только как?

Эридан наблюдал за моими потугами с легкой улыбкой победителя. Я же носилась по дому, стучала по всем косякам, и пыталась ругать духа. Ничего не помогало, ничего! И вот тогда мне на глаза попался топор.

– Ири, положи это на место, – попросил Эридан, тут же вставая с кресла.

Неужели женщина с оружием – такое грозное зрелище? Нужно ли говорить, что топор я не положила.

– Ири! – снова позвал меня Эридан, но пока что не предпринимал никаких мер, чтобы отобрать у меня топор.

Я подтащила его к лестнице, и занесла над ступенькой. Хрясь! Старое дерево с оглушительным хрустом проломилось, и топор застрял в доске, но это было неважно. Главным было то, что меня почти оглушило гневное:

– А мабуть по главе своей бездумной постучишь, супостат окаянный?

Я облегченно оперлась на стену, но стена вдруг ударила меня током, и я полетела на пол. Эридан меня поймал, помог встать, после чего поинтересовался:

– Ты знала?

Я закусила губу. Дух же продолжал неистовствовать:

– Подь отседова, подь! Подь, кому сказал! Энто ж надо ж, имущество не ейное, не трожь! Я те не посмотрю, что тьмой за версту несет, разберусь как следует!

– Уважаемый жилой дух, – от голоса Эридана веяла таким холодом, что я вздрогнула и посмотрела на него. – Вы оскорбили Советника Императора и княжну Лимира. Вам выносится первое предупреждение. После второго ваш дом исчезнет с лица земли. Я понятно выразился?

– Да шо ж все такие то ядрёные, смиряй, смиряй… Не признал девоньку-то, без оберега. А Лимир, это ж где такое чудо-то, поди?

Рука потянулась к шее, и я вспомнила, что за день до этого сняла Гудоветтир, когда собиралась в ванную. Он должен был сейчас висеть где—то вместе с моим нижним бельем… Стыдно.

– Демоны, – тихо ответила я вместо Эридана, который от меня вообще отвернулся. Неужели так разозлился из-за того, что я выиграла спор?

– Так энто, девка, ты не рогатая ж, – возмутился жилой дух. – Али прячешь хде?

– К княжне Лимира следует обращаться на ‘вы’, – вдруг тихо, спокойно сказал Эридан.

Я не видела его лица, но от его спокойствия мне тут же стало жутко не по себе. Пора было заканчивать с представлениями.

– Господин жилой дух, простите меня за вопрос, но не могли бы вы мне сказать, что случилось с Харольдом? Почему он решил уйти из-под охраны, подвергнуть себя опасности.

– Письмецо ему пришло, – проскрипел жилой дух. Разом застонали ставни на втором этаже. – О девоньке егойной.

– Дочка его, – я кивнула. – Он говорил, что она умерла.

– Умертвили, – всхлипнул дух. – Как есть, умертвили.

На меня с потолка посыпались опилки. Я ошеломленно уставилась на косяк. Дух что… Плакал?

– Ну что же вы, – я осторожно погладила перила. Успокаивать непонятную мне редкую сущность, переживающую смерть хозяина, я пока не пробовала. – Кто умертвил? Как умертвили?

– Хозяин по почерку узнал, – завыл дух. – Как есть, умертвили! Места себе не находил, старую рану разбередили! Ироды! Супостаты!

– По почерку узнал? – переспросила я. – То есть она уже писала Харольду? И письма здесь, и почерк здесь, и все здесь?

– Достаточно, – оборвал наш разговор с духом Эридан. – Ириадна Дэш не имеет допуска к данной информации. Вас допросят, после передадут ваше дело на рассмотрение совета по контролю домашних сущностей. Решение будет принято через пять рабочих дней.

Обойдя тьму по дуге, я оказалась с Эриданом лицом к лицу. Его глаза были закрыты, кулаки сжаты. Что—то мне подсказывало, что он закрыл глаза, только чтобы не пугать меня – то—то жилой дух притих, и не вылезает.

Набравшись решимости, я шагнула вперед.

– Не переживай из-за спора, – тихо сказала я, осознавая, что в комнате имеется лишняя пара ушей.

Я поднялась на цыпочки, чтобы дотянуться, и легонько прикоснулась губами к его щеке.

– В следующий раз повезет, – пообещала я.

Эридан распахнул глаза, и они были такими же голубыми, как и всегда. Последним, что я услышала, прежде чем меня окутала тьма, был комментарий духа.

– Хватай девку, супостат, такую девку поискать-что надобно.

И, оказавшись одна в своей комнате в дворце, я присела на кровать, и неожиданно для себя улыбнулась.

Остаток дня я провела с книжкой, но читать уже не получалось – мысли все возвращались к одному весьма конкретному темному магу.

Рэн ввалился ко мне вечером, с извинениями и пирожными. Когда я выбрала принять только второе, он заявил, что так это не работает, и либо все, либо ничего, и мне пришлось его простить.

О чем я, впрочем, скоро пожалела.

Я устроилась на кровати. Кровать вообще была самым удобным местом в комнате. Рэнчик устроился в кресле, закинув ноги на стол. Я уже даже не пыталась возмущаться.

– Слушай, что ты сделала с Таррном?

– Я?!

Вопреки всему, я почувствовала, как на лице начинает расползаться дурацкая мечтательная улыбка.

– Ничего, – спрятав её за чашкой, ответила я. – А что?

– Да он сегодня четырех человек на каменоломни сослал.

Я обеспокоенно нахмурилась и отложила пирожное.

– Странно, он не должен быть злым, – пробормотала я.

– Так он и не злой, Ири, – фыркнул Рэн, засовывая печенье в рот целиком. Прожевал и продолжил. – Это висельники были, он их помиловал. Вообще невиданное дело в Совете. Ну так что, я могу вас поздравить, у вас уже все случилось?

– Рэн! – возмутилась я. – Ты как женщина, ей-богу! Только бы посплетничать.

Рэн отмахнулся от моих обвинений, даже не придав им малейшего значения.

– Ну так что? Племянников мне скоро ждать? Старшенького назовите Рэндоллом.

Чашку мне тоже пришлось отставить на тумбочку, потому что иначе я рисковала от возмущения опрокинуть на себя горячий кипяток.

– Ни стыда, ни совести у тебя нет, – покачала головой я.

– Ты-то с каких пор такая приличная? Это заразно? Передается способами, о которых детям знать не положено?

– Рэн! – я запустила в него печенюшкой. – Да не было у нас ничего, не было. Я его просто поцеловала.

– Я бы на его месте так не радовался, – покачал головой оборотень недоделанный. – Ты последний год только и делала, что за книгами сидела. Навыки—то подрастеряла наверняка.

– В щеку, – призналась я.

Рэн удивленно вытаращился на меня, а потом хлопнул себя по колену и расхохотался.

– Бедный мужик, – вытирая слезы, выдавил он. – Серьезно, мне его основательно жалко. Доведешь его ведь.

– С тобой невозможно серьезно разговаривать, – буркнула я, кидая в него подушкой для разнообразия. – Что б ты знал, Эридан меня обманывал! Притворялся кем-то другим, скрывал свою внешность!

– И все ради тебя, – Рэн пожал плечами и подложил пойманную подушку себе под спину. – Хочешь серьезно скажу? Со стороны видно, как он на тебя смотрит. И лично я так ещё ни на одну девушку не смотрел. Так что пока дают – хватай и беги, Ири, пока не отобрали.

– Он пугающий, – пожаловалась я.

– Ты сама-то в это веришь?

Я вздохнула и замочила печеньку в чае.

– Вот то-то же. Сама знаешь, что он тебя и пальцем не тронет. Пока не попросишь. А когда попросишь – тронет не только пальцем, – Рэн многозначительно подмигнул, а я сделала себе заметочку познакомить его с тем инкубом из библиотеки. Главное не давать им вместе пить, иначе на утро рождаемость в стране повысят так, что мама не горюй.

– Почему я вообще с тобой дружу? – поинтересовалась я у Рэна. – Ты ж невыносимая зараза.

– Тебя привлекает во мне моя дикая, животная сторона, – самодовольно пожал плечами Рэнчик.

– Я помню, как ты плакал от того, что укус комара чешется, – напомнила ему я. – Животная сторона, тоже мне.

Рэн обиженно фыркнул, а я улыбнулась.

– Кстати, почеши за ушком, – вдруг попросил он, игнорируя мой потрясенный взгляд. – Мне понравилось.

____________________

– Что ты как мальчик, – прошипела я в ответ. – Три раза не уволили, в четвертый то уж…

Рэн шикнул на меня – мимо нас, бренча алебардами, прошла стража. Я проследила за ними через щелочку в шкафу, в котором мы с Рэном нашли временное пристанище.

– Ну что, ушли? – тихо переспросил Рэн.

– Подожди, – возмутилась я. – Не так быстро!

Рэн закатил глаза.

– У меня рука затекла, – пожаловался он.

Дверцы шкафа распахнулись так быстро, что я не успела отреагировать. Моему падению, впрочем, помешали, а вот Рэн очутился на полу, потирая ту самую руку.

– Так лучше? – поинтересовался низкий мужской голос, и наш с Рэном разочарованный стон жалобной песнью разнесся по коридору.

За прошедшие три дня мы предпринимали три попытки проникнуть в подземелья, где, согласно источникам Рэна, хранилось тело Харольда. Мне было жизненно важно увидеть его, потому что в своих манускриптах и старых талмудах я отыскала нечто, что действительно могло бы нам помочь.

Сначала я попыталась пойти законным путем и попросить у Эридана доступ к телу. Отказ был категоричным, таким, что я не осмелилась возразить.

Рэн мне помочь не вызывался. Более того, он сообщил мне, что моя затея «идиотская», и что я «совсем с катушек съехала», а ещё что мне «не надо совать нос куда не бросят». И так далее. Сначала я пыталась приводить доводы разума, потом скатилась до шантажа. И когда ничего не подействовало, я применила запрещенное оружие, доступное только женщинам – слезы. Рэн женских слез не выносил, просто терпеть не мог, и как только у меня на глазах начала собираться влага, как он тут же сдался, хоть и с большой неохотой, и согласился мне помочь.

План был прост – охранки в этой части подземелий реагировали на любое сотворенное заклинание, поэтому творить заклинаний мы не собирались. На поясе у меня был привязан мешочек с проклятиями, которые я купила когда-то в Рэмтоне, и которые были призваны помочь нам обойти систему. Готовые проклятья мог применять кто угодно, а, значит, они не относились к числу сотворенных заклинаний. И я бы указала Эридану на это упущение, но пока что оно мне было на руку.

Все эти три раза мы не успевали даже добраться до того этапа, когда нам нужно было бы разбираться со стражей – Эридан выцепливал нас до этого. Я понятия не имела, как он это делал, но он делал это. И вот, в четвертый раз Рэн валялся на полу, Эридан держал меня за руку, уже даже не пытаясь выглядеть злым или возмущенным.

– Я обещал, что буду штрафовать, – весело напомнил он о нашем разговоре, который состоялся буквально за сутки до этого, чуть подальше вниз по коридору. – Джах, ты свободен.

Рэна след простыл в ту же минуту, как прозвучали эти слова. Я вздохнула – четвертый раз, а все ещё обидно, что он так просто оставляет меня на съедение жуткому темному.

– Ири, Ири, – покачал головой Эридан. – Только не говори, что вы просто гуляли в шкафу.

Да, в первый раз я сморозила именно подобную дурость. Тогда нас нашли в подсобке с метлами, и я сходу ляпнула, что мы вышли подышать свежим воздухом, но немного заблудились. Дышать свежим воздухом. В подземелье.

– Я не понимаю, почему вы… Ты меня не пускаешь к нему, – пожала плечами я. – Я видела столько трупов за свою жизнь, что и не перечесть по пальцам. У нас кладбище экспериментальное есть в университете. Мы трупы препарировали. Я практику проходила в пустошах. У меня мозг дома хранится, в конце концов!

– Мозг уже не хранится, – проявил осведомленность Эридан. – Он, скажем так, потерял товарный вид, и с ним пришлось расстаться.

– Бедная Одуванчик, – горестно пробормотала я. – Я же столько заклинаний на него наложила, он мог…

– Кто? Одуванчик? – удивленно приподнял бровь Эридан. – Одуванчиков не было.

– Соседка моя. Я, честно говоря, не помню, как её зовут, – призналась я.

Эридан предложил мне руку. Я со вздохом приняла её, потому как пробраться в подземелья мне уже точно не светило.

– Я ей придумала прозвище как увидела, она настоящий одуванчик, – улыбнулась я. – Она очень боялась моих опытов.

– Неудивительно, – хмыкнул Эридан. – Когда я переносил вещи, сундук отреагировал на тьму весьма кровожадно.

Кажется, это тот сундук, который должен был обжигать любого притронувшегося к нему проклятым огнем… Ой. Нужно срочно менять тему.

– А что вы тут делаете? – поинтересовалась я.

– Студенток ловлю, – ехидно ответили мне. – Мне заняться больше нечем.

– Ну, может, вы тогда пойдете? А я уж сама дорогу найду… – с надеждой предложила я. – Нет? Ну и ладно. И к вашему сведению, я уже не студентка, я дипломированный специалист! У меня в дипломе написано, что меня можно допускать к трупам!

Эридан посмотрел на меня крайне умиленным взглядом.

– Ири, ты в руках своего диплома не держала.

Я поджала губы. Что правда, то правда, я понятия не имела, что написано в моем дипломе. Учитывая, что выдали мне его, нарушив все возможные писаные и неписаные правила, там могла стоять какая угодно квалификация. Хоть специалист по любовным проклятиям, чем только ректор не шутит.

– Если ты настолько соскучилась по свежему воздуху, что рвешься на него уже четвертый день, то как насчет небольшой прогулки? – вдруг предложил Эридан.

Я сделала вид, что задумалась, хотя думать, собственно, было не о чем – мне хотелось провести время с Таррном.

– Ну можно, – лениво протянула я. – А куда?

– В Рхарану, – последовал ответ.

– Что, правда? – удивленно спросила я.

В ответ меня обволокла тьма. В этот раз я провела в тьме больше, чем обычно – перенос, видимо, был долгий. Она была повсюду, а вот Эридана видно нигде не было. Я протянула руку и дотронулась до неё – она не была вязкой, такой, как казалась со стороны. Тьма была уютной, и я не могла понять, как когда—то могла её бояться. Она вот – такая близкая, родная, обволакивающая, успокаивающая. Как можно её подчинять? Она и так очаровательна и дружелюбна.

Когда тьма развеялась, я даже ощутила легкое сожаление.

Но оно тут же исчезло, когда я увидела, где мы находимся.

Мы стояли на площадке, с которой открывался вид на долину, сейчас с ног до головы закутанную в снег. Ветер доносил до нас веселый смех, крики торговцев. Уже начинали зажигаться огни – сумерки здесь зимой наступали очень рано.

Я обернулась – Эридан наблюдал за мной с легкой улыбкой, прислонившись к столбу крыльца сравнительно большой избы, отделанной резьбой по дереву. На коньке крыши высилась гордая птица, как и положено по традиции.

– А… – я махнула рукой на дом, пытаясь сформулировать вопрос.

– Я купил этот дом, – Эридан похлопал рукой по столбу. – Место действительно неплохое. Изначально хотел расположить здесь посольство, но передумал.

– Почему? – удивилась я. – Место действительно просто идеально.

– Потому что увидел влюбленный блеск в твоих очаровательных глазках, Ириадна.

Я смущенно обернулась на город, надеясь, что он не будет шутить по поводу того, что ему удалось ввести в замешательство саму Ириадну Дэш, грозу ректората Рэмтонского Прикладного.

Солнце неумолимо клонилось к закату – вот—вот, и скроется за вершиной гор, и погаснет до следующего утра. Демоны ненавидели солнце, а оборотни не любили лунный свет, но мне оба светила были одинаково родными. На фоне гор резко выделялся высокий рваный пик, гордо взмывавший в небо. Несмотря на то, что горы всегда меняли их цвет – то казались синими, то отливали оранжевыми закатными красками, то вообще вдруг решали стать фиолетовыми, этот пик всегда оставался глубокого серого цвета.

– Эридан? – позвала я.

– М, – раздался голос прямо у меня над ухом.

– Знаешь, что это за скала?

– Нет. Расскажи.

Я с трудом сдержала улыбку. Ну хоть в чем-то я более осведомлена, чем великий и всемогущий Советник.

– Это Пепельный Пик. Ты слышал что-нибудь о том, почему оборотни Рхараны особенные?

– Разумеется, – последовал ответ. Ну естественно, как же я смела в нем сомневаться. – У всех оборотней первичная ипостась человеческая, изначально же оборотни Рхараны были именно барсами, а не людьми.

– Да, – кивнула я. – А почему так, знаешь?

– Нет, – тепло улыбнулся Эридан. – Расскажи.

Эту легенду я любила, вот только рассказывать её было особо не кому. Дэвирон и Лаира не то, чтобы любили слушать легенды оборотней, Асе это тоже было не нужно, в Рхаране все и так знали эту историю, а Иженна… Да, Иженне я раньше рассказывала все.

– Когда—то Пепельный Пик поднимался высоко в облака. Тогда здесь, в Северных горах, не было людей, не было каких бы то ни было поселений, потому что торговой дороги, которая сейчас идет через Рхарану, не было. Никто не знал о том, как богаты эти горы ископаемыми и ценным мехом, никому это было тогда не нужно. В горах жили и множились разные звери – туры, яки, улары. Ирбисы, снежные барсы. Пепельный Пик и тогда звался на языке зверей именно так, потому что на его вершине жили пепельные птицы. Каждый раз, когда они старели, и им приходило время умирать, они вспыхивали ярким огнем на закате, который озарял все горы своим сиянием, а потом возрождались из пепла. Они были огромными, и когда они поднимались в воздух, их крылья закрывали солнце. Но их было мало. Это были старые, мудрые птицы, и как—то один раз случилось так, что взрослым из них остался только один, остальные же копошились в пепле маленькими птенцами. Этот один был уже тоже стар и слаб, но не мог оставить своих братьев и сестер без защиты, и не спешил возрождаться вновь. Все животные заглядывались на Пепельный Пик – бессмертие птиц не давало им покоя. И вот, в один солнечный день, небо вдруг потемнело. Великая птица вылетела из гнезда, чтобы найти пропитание своим братьям и сестрам. И вот, увидев это, один из барсов решился. Он сказал остальным: «Братья, сестры, мы стареем и умираем, пока эти птицы, даже не спускаясь со своей скалы, имеют все. Зачем им вечная жизнь, если они не знаю, что с ней нужно делать?» Он говорил недолго, но уговаривать барсов не пришлось. Всем давно хотелось хотя бы притронуться к вечной жизни пепельных птиц, а тем, кто не хотел бессмертия, было интересно, что же там, на вершине Пепельного Пика, верхушка которого почти терялась в облаках. Пик был крутым, камни острыми. На их памяти никто не осмеливался забираться на пик, но они были первыми, и это придавало им сил. Когда же, наконец, они забрались на самую верхушку, то увидели огромное гнездо, в середине которого было несколько птенцов. Барсов ослепила ненависть, желание получить обещанный приз – и они совершили ужасное преступление. Когда крылья большой птицы вновь затемнили небо, в гнезде не осталось ни одного птенца. Барсы съели их, в надежде, что с ними получат вечную жизнь. Когда пепельная птица вернулась обратно и увидела, что случилось с её братьями и сестрами, она пришла в ярость. Она хотела растерзать барсов, но была стара, и ни её когти, ни её клюв не причинили бы время хищникам. И тогда птица простерла над ними свои крылья, и прокляла их. «Вы не звери, вы чудовища. Слепцы, не видя истины, вы убили моих братьев и сестер, и вы заплатите за это. Быть вам отныне самыми чудовищными существами из всех, самыми слепыми из живущих в этом мире. Пусть же вас будут бояться больше, чем диких зверей. Вы хотели жить вечно? Вечность будут длиться ваши страдания, никогда не найти вам покоя, вечно будете вы искать смысл мира, и не находить его, и будет это величайшим проклятьем из всех, что когда—либо звучали в этих горах». И птица вспыхнула ярким пламенем и осыпалась пеплом на барсов, которые в ужасе слушали её слова, в то же время завороженные ими. И там, где их обжигал пепел, барсы начинали меняться. Исчезала шерсть и клыки, удлинялись лапы, менялись морды, чтобы стать лицами. Барсы поднялись, оглядывая друг друга – они стали людьми. И тогда упали они на колени в пепеле и зарыдали, моля птицу вернуть все как было, но птица была мертва, потому что ей не для кого было больше жить. Бывшие барсы спустились с пика, чтобы больше никогда на него не подняться. Так появились оборотни Рхараны.

– Смотри!

Луч заходящего солнца скользнул по снежной шапке на верхушке Пепельного пика, и вдруг, на долю секунды, горы озарились красной вспышкой. Мне всегда чудилось, будто это вспышка последней Пепельной птицы, умиравшей заново каждую ночь.

– Красиво, правда? – улыбнулась Эридану я.

– Да, – кивнул он, отводя взгляд от скалы. – Не могу не сказать, интересное отношение к людям.

Я пожала плечами – как-то так уж сложилось. Хоть легенду многие воспринимали именно как легенду, и ничего более, я почему-то была уверена – это правда.

Я все ещё держала Эридана за руку, он, улыбаясь, смотрел на меня, мы стояли очень близко, и я поняла, что хочу сделать кое-что, о чем, возможно, пожалею.

Шагнув ещё чуть-чуть поближе, я положила голову ему на плечо, и услышала, как резко сбилось его дыхание. Он осторожно, будто боясь меня спугнуть, положил руку мне на плечо, но я не стала отстраняться.

Он мог быть кем угодно, он мог быть профессором университета или Советником Императора, да хоть самим Императором, мне было как-то все равно. Я сейчас видела в нем все то, что видела раньше, когда он выглядел немного иначе, и когда я считала его обычным профессором университета, хоть и гениальным. Это был мой Эридан. Мой. Со всеми заморочками, пусть с тьмой и со шрамом на щеке. Мой. Никому не отдам.

Правда, я – это я. Я могу испортить что угодно, когда угодно, и где угодно. Поэтому и сейчас мой желудок неромантично заурчал, разрушая обстановку.

– Ужин? – предложил Эридан.

– Давай, – согласилась я, отстраняясь. – Только давай тут.

– Я принесу что-нибудь, – согласился Эридан, растворяясь в воздухе.

Без него как-то стало резко холодно – видимо, он поддерживал заклинание для тепла. Поежившись, я направилась к дому. Я не Эридан Таррн, я не могу тратить силы на то, без чего и так могу прожить.

Это был обычный деревянный дом, каких в Рхаране было не перечесть. Сени, для тепла, потом – несколько комнат. Здесь, правда, не было уюта. В дома никто не жил, и это чувствовалось. Нет, здесь были и лавки, и печка, и и столы со шкафами, и сундуки – в общем, все атрибуты обычного жилища. Но дом не был обжит. Я прошлась по комнатам, немного недовольно морщась. Не было тепла, не было уюта.

Уют обнаружился внезапно. Я толкнула дверь, которая вела на задний двор, и оказалась на сеновале. Сеновал был большой, с неприкрытыми балками. С одной из них на меня большими глазищами уставился сыч с огромными бровями. Он недовольно ухнул и прикрыл глаза – похоже, для него на улице все ещё было недостаточно темно.

Я огляделась. Здесь было тепло – видимо, на всем доме лежало заклинание, которое поддерживало везде приличную температуру.

И, разумеется, здесь был огромный стог сена, как и положено. Сено, в котором было так прекрасно спать летними вечерами, которое было душистым, ароматным проклятьем для людей с аллергией. Я, благо, никогда ей не страдала.

– Ири? – раздался голос Эридана.

– Я тут! – откликнулась я. – Иду!

Эридан притащил еды. Много еды. Впрочем, учитывая, сколько он ел, этого как раз должно было хватить на ужин. Всем бы девушкам его обмен веществ.

– Вот как ловить в подземельях, так это запросто, – чуть-чуть обиженно пробормотала я, доставая тарелки из посудного шкафа. – А как в одном маленьком доме найти, так это нельзя.

– У меня чутье на нарушителей правопорядка, – хмыкнул Эридан, доставая все из пакетов.

– Нет, серьезно, как ты это делаешь? – поинтересовалась я. – Правда. Четыре раза! Ни одной осечки! Ты живешь в этих подземельях?

– Сопеть тише надо, – фыркнул Эридан, и поймал в полете ложку, которая должна была попасть ему в лоб. – Благодарю, – иронично усмехнулся он.

Я выложила на блюдо аппетитную индейку, запеченную с яблоками. От запаха мне чуть не стало дурно – во дворце таким не кормят. Там все салатики какие-то, пирожные. Вот оно, блюдо настоящих людей.

– Все ещё носишь, – заметил Эридан. – Почему?

Он указывал на Гудоветтир, который висел у меня на шее, и сейчас выскользнул из-за ворота, когда я наклонилась над столом.

– Хочешь честный ответ? – прямо спросила я. – Тебе он может не понравиться.

Эридан сложил руки на груди и откинулся на спинку стула, всем своим видом изображая, что готов слушать.

– Когда я сбежала от тебя, у меня не было ничего. Я была в незнакомом городе, ночью, в полной уверенности, что за мной сейчас погонится страшное чудовище, решившее меня убить. Медальон мне дал отец. Я понятия не имела о Харольде, вообще ни о чем. Я не знала, что делать, куда идти, и вдруг… Вдруг я набредаю на магазинчик Харольда. И он принимает меня, просто так, дает мне кров над головой. Абсолютно незнакомому человеку, так, будто бы он знал меня уже давно. И мне кажется, что Гудоветтир теперь – это символ того, что простая, бескорыстная доброта все—таки есть в этом мире, как бы дорого за неё ни платили.

Эридан смотрел на меня. Его лицо ничего не выражало. Я пыталась понять что—то по его глазам, хоть какую—то реакцию на мои слова, но… Он вдруг подался вперед и повел рукой над столом. Еда на мгновение вспыхнула, погружаясь в заморозку, а потом погасла. Я удивленно уставилась на Эридана, но не увидела его – все заволокла тьма.

А когда тьма развеялась, мы оказались в морге.

– Дана, – поздоровался Эридан с хрупкой блондинкой, которая удивленно подняла на нас красные глаза. Вампир.

Настоящий вампир, из плоти и крови, или из чего там состоят вампиры. Из крови-то точно, хлещут они её о-го-го…

– Спасибо, – улыбнулась я ему, дотрагиваясь до его руки.

Эридан кивнул, и легонько сжал её.

Я хотела сказать ещё что-то, но тут вампирша откинула белое покрывало, скрывавшее тело старичка, и окружающий мир для меня, Ириадны Дэш, лучшего некроманта Рэмтона и первоклассного чернокнижника, тут же перестал существовать.