Текст книги "Неизвестный Камов. Гений вертикального взлета"

Автор книги: Лидия Кузьмина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Конечно, капиталисты поступают слишком круто, – продолжал Камов, – но в принципе… строгость с бракоделами, конечно, нужна. Понимаю, у вас трудности роста, не хватает квалифицированных рабочих, осваивается совсем новая техника, но без высокого качества вертолет не сделаешь. Мы с вами в ответе за безопасность летающих на нем людей. Брак в нашей работе недопустим.

Многое делалось на энтузиазме. Не хватало специалистов, оборудования, материальных средств, но было огромное желание построить вертолет, и заводчане его построили. И потекли будни еще одного серийного камовского вертолетного завода.

Заботы серийщиков всегда волновали главного конструктора.

Вспоминает Виктор Просветов:

«Однажды я попытался попасть к Камову на прием и доложить ему о некоторых срочных делах по Ка-26, но мне это не удавалось. Я сидел в приемной и ждал. К Камову заходили все новые и новые люди, подолгу задерживались. Одним словом, пришлось отложить визит на следующий день. Только в середине этого дня сумел доложить Камову. Николай Ильич спросил:

– Почему раньше не сообщили об этих важных вопросах?

Объяснил, что пытался попасть на прием, но мне это не удалось. Камов в резкой форме сказал:

– В таких делах скромность недопустима, и если подобная ситуация возникает не впервые, то это очень плохо. Нужно быть смелым и оперативным.

Урок запомнился мне на всю жизнь. Николай Ильич скоро успокоился, подписал документ».

Глава 11
ВЕРТОЛЕТ ДЛЯ СОТНИ РАБОТ

_{Полеты в Швеции. Юнсон решился. Над полями Венгрии. Приз «Гран-при».}

_{Вертолет защищает виноградники, хлопок, картофель. Снимается кино. Олимпиада-80. Рекорд Андрея Шерстюка.}

В июне 1969 года Ка-26 впервые повезли за границу. В шведском городе Хельсенборге открылась вторая скандинавская авиационная выставка. Там специалисты КБ во главе с руководителем группы Владимиром Козыревым показывали вертолет. Потом состоялись демонстрационные полеты по стране.

За рубежом специалисты и пресса высоко оценили летно-технические качества этой оригинальной машины. Особенно серьезно заинтересовалась ее достоинствами крупная торгово-промышленная фирма А. Юнсона.

Рассказывает Юрий Соковиков:

«Летом 1970 года я находился на серийном заводе, вдруг звонок из КБ.

– Здравствуйте, Юрий Григорьевич. Как дела? – спросил Камов.

Я посмотрел на часы – по московскому 6 утра. Не спит главный конструктор. Что-то стряслось. Сердце тревожно забилось.

– Здравствуйте, Николай Ильич. У нас все в порядке, вопросов нет.

– Ну вот и чудесно. Кончайте там представительствовать, возвращайтесь в КБ.

Я не обиделся, потому что все мы, его ученики, знали, как любит шутить Камов, но рискнул спросить:

– Зачем?

– Поедете в Швецию продавать нашу технику.

Думал, что ослышался, попросил повторить. Все было верно. Скоро я уже сидел в самолете».

Летчик-испытатель Евгений Ларюшин перегнал Ка-26 в Таллин. Там его погрузили на корабль для отправки в Стокгольм. Впервые капиталистическая страна покупала советский соосный вертолет.

Президент фирмы Юнсон решил, что машину стоит купить хотя бы из-за ее экстравагантного вида. Она весьма необычна, со своими двумя винтами на одной оси. Возвышающиеся над забавной «мордочкой» винты придавали ей сходство с норовистой маленькой изящной лошадкой, которую украсили высоким султаном из страусовых перьев.

Но купить вертолет без разрешения властей нельзя. Дело в том, что в каждой стране действуют свои нормы летной годности на любой летательный аппарат. Поэтому покупку надо было в обязательном порядке оформить через шведский регистр и получить от него разрешение на эксплуатацию аппарата.

Сопровождать вертолет в Швецию поехали Евгений Ларюшин, Анатолий Конрадов, Юрий Соковиков и представитель объединения «Импорт-экспорт» Юрий Мягков. Настроение у всех было прекрасное: шутка ли, продать за границу вертолет, в то время как в США, да и в других ведущих капиталистических странах постоянно твердят о низком качестве советских машин и утверждают, что у русских можно покупать лишь лес, нефть, меха, икру и коньяки…

Фирма занимала большой современный комплекс зданий в предместье Стокгольма. Стояла жара градусов за тридцать, и высокое главное здание, напоминавшее огромный корабль из стекла и стали, казалось, плыло куда-то в раскаленном воздухе под ослепительным голубым небом с легкими облачками.

Гостей принимали подчеркнуто вежливо, но без всяких проявлений дружеских чувств. Камовцы ощущали лед недоверия и к себе, и к своей технике, но старались делать вид, что ничего не замечают. Правда, Ларюшин в отеле сказал:

– Ох, уж эти мне капиталисты. Словно мы к ним в гости напрашивались!

– Ничего, они еще изменят свое мнение, – заверил Конрадов.

Так все и получилось.

Отдохнув в гостинице, переоборудованной из студенческого общежития по случаю летних каникул, наши представители пришли утром на фирму.

В кабинете Юнсона находилось несколько человек, в том числе главный инженер одной из авиационных фирм Экман, который не скрывал своего скептического отношения ко всему происходящему. В самом начале совещания он поинтересовался:

– Вы коммунисты?

Конрадов ответил:

– Конечно.

– В первый раз беседую с коммунистами…

Он хотел еще что-то сказать, но, посмотрев на лица русских, умолк. Устроился в кресле, пуская в потолок сигаретный дым, словно говоря: «Посмотрим, что будет дальше».

Начали обсуждать процедурные вопросы передачи вертолета. Договорившись, перешли к составлению программы летного показа Ка-26, в которую Экман включил некоторые сложные фигуры пилотажа, камовцы переглянулись, но спорить не стали.

Ларюшин с улыбкой спросил:

– Не собирается ли господин Юнсон на нашем вертолете выступать в Ля Бурже на авиационном празднике?

– Нет, нет! – воскликнул Юнсон. – Не нужно никаких трюкачеств.

– Почему же? – сказал Ларюшин. – Если господин Экман настаивает… – И обратился к своим: – Покажем Ля Бурже здесь?

На другой день человек пятьдесят, в том числе представители министерства сельского хозяйства и другие официальные лица Швеции, собрались на поле около вертолета. Его уже осмотрели, заправили. По одобрительным улыбкам на лицах чувствовалось, что внешне вертолет всем нравится. Экман что-то чиркал в блокноте, отдавая приказания техникам.

Ларюшин занял свое место, наклонившись из кабины, вытянул в приветственном жесте руку и захлопнул дверцу.

Не успели взреветь двигатели, а Ларюшин с места, казалось, миновав подскок, резко взмыв вверх вправо и сделав разворот на небольшой высоте, завис над толпой.

А дальше показал все, на что способен.

Казалось немыслимым, чтобы летательный аппарат на крошечном участке пространства мог выписывать такие сложные узоры. Под конец вертолет, вращаясь вокруг оси вертикально, ушел в зенит, а затем, ничуть не отклонившись, вертикально же «спарашютировал» на место взлета.

После приземления Экман что-то возбужденно говорил, тряс руки Ларюшину, Конрадову. И все ходил вокруг вертолета. Состоявшаяся затем небольшая пресс-конференция завершила торжество камовцев.

После пятнадцати «вывозных» полетов место в вертолете занял специально вызванный на экзамен Ка-26 шведский пилот-вертолетчик Патерсон, к тому времени налетавший более трех тысяч часов на многих типах вертолетов. Послушная руке аса машина легко выполняла горку, виражи с большим креном, перемещение вправо, влево, назад. Особенно удался Патерсону набор высоты с быстрым вращением вокруг оси.

Когда вертолет приземлился, на аэродроме раздались аплодисменты…

Началась работа со шведским авиационным регистром. Надо было доказать, что во всех предлагаемых вариантах Ка-26 отвечает нормам годности, принятым в Швеции. Только после подтверждения соответствия целому ряду цифр оформлялся «сертификат годности».

Показали четыре варианта применения вертолета – кран, транспортно-пассажирский, сельскохозяйственный, патрульный.

Летали за сорок километров на поля, распыляли удобрения в присутствии специалистов сельского хозяйства, носили на тросах девятисоткилограммовые грузы и т. д. Но все-таки на Ка-26 «навешали» пятнадцать требований: там поставить дополнительный насос, здесь сделать двойную контровку, тягу управления и другое. Ну что ж, с покупателем не спорят.

Доработки выполнили в Стокгольме под руководством специалиста КБ Юрия Соковикова. И после короткого облета шведы передали сертификат русским.

Шведы приобрели еще несколько вертолетов Камова, один из которых перекупили американцы. А следом заключили торговые соглашения различные страны: Болгария, Венгрия, Германская Демократическая Республика, Румыния, Монголия, ФРГ, Япония, Гвинея, Шри-Ланка.

Появление Ка-26 за рубежом вызвало многочисленные отклики прессы.

Газета «Берлинер цайтунг» в статье «Вертолет для компании Интерфлюг» сообщала:

«Вчера, 12 июня 1970 года, первый небольшой вертолет Ка-26 официально передали на аэродром Интерфлюга в Дипензее. Директор Интерфлюга В. Горцель выразил благодарность за эффективную машину и обещал, что сотрудники Интерфлюга сделают все необходимое, чтобы вертолет находился в постоянной готовности к полетам.

Возможности применения этой конструкции Камова универсальны. Вчера Ка-26 представляли в пассажирском варианте с шестиместной кабиной. В транспортном варианте устанавливается грузовая платформа с откидными бортами. В сельскохозяйственном – предусмотрена возможность применения опылителя и опрыскивателя жидкими и порошкообразными химикатами.

Максимальная полезная нагрузка составляет 900 килограммов. Максимальная скорость – 170 км/час. Интерфлюг будет использовать эту машину в многоцелевом назначении».

Индийский журнал «Индустрия» № 6 за 1970 год обстоятельно, на нескольких страницах, познакомил своих читателей с многоцелевым вертолетом КБ Камова. Вот некоторые выдержки из статьи.

«Мы можем засвидетельствовать, что Ка-26 выполняет виражи с большим креном, трудноосуществимые на других винтокрылых машинах. Наши летчики при управлении этой машиной установили редкую для вертолета устойчивость.

Не только расположение несущих винтов вызывает интерес к советскому вертолету. Его исключительная особенность – в силовой установке из двух двигателей. Это обеспечивает высокую степень безопасности полета…

…Машина, рассчитанная на специальное применение, с особым успехом может использоваться при полете на малой высоте. Задания, которые ей предписываются: спасательные операции, наблюдения за линиями электропередачи, инспекция газопроводов, распыление удобрений и инсектицидов, наблюдение за уличным движением, могут выполняться на малой высоте. Во всех этих областях Ка-26 имеет неоспоримые преимущества перед большей частью машин, применяемых в настоящее время. Создатели сделали из него многоцелевую машину. Они добились этого весьма остроумным способом, отделив полностью конструкцию, представляющую собой часть машины (летающее шасси)».

Летом 1970 года Ка-26 стал экспонатом Ганноверской выставки в ФРГ. Вот что писал об этом немецкий журнал:

«Летчики вертолета в синей форме ГВФ – одни из самых популярных на выставке. Авиаэкспорт определенно стремится выйти с этой машиной на внешний рынок.

Фирма Камова, впервые представленная на выставке в Ганновере советским Авиаэкспортом, делает серьезную заявку на продажу вертолета Ка-26 за границу. Летчики ГВФ демонстрировали свои полеты даже при плохой погоде, когда некоторые другие фирмы временно воздерживались от них. Совершенно очевидно, что вертолет может получить всемирное признание.

Летчики, испытавшие этот вертолет, говорили, что это несколько малоскоростная машина, но зато надежная и действительно «работающая лошадка».

Николай Ильич понимал, что сертификация вертолета Ка-26 – это своеобразный экзамен нашего вертолетостроения перед иностранными фирмами на зрелость, уровень технических достижений, широту знаний, опыт и возможности советских авиаконструкторов. Экзамен был сдан, и сдан хорошо.

Юрию Соковикову главный конструктор поручил вести дело по нормам летной годности с капиталистическими странами.

Три авиационных регистра: Швеции, ФРГ, Японии, по результатам летных испытаний, изучения конструкции вертолета, технической документации после многоразовых консультаций со специалистами нашего конструкторского бюро выдали документы, подтверждающие высокий технический уровень советского соосного вертолета Ка-26, и разрешение на эксплуатацию его над территориями этих стран.

– По решению некоторых технических проблем вы нас здорово опередили, – констатировали представители авиационных фирм Швеции, ФРГ, Японии, – особенно в применении композиционных материалов в силовых агрегатах.

– Весьма легок и доступен в управлении вертолет Ка-26. А маневренности можно только позавидовать, – утверждали шведский летчик мистер Патерсон и японский летчик Кимура-сан.

«На переговорах в Токио мы столкнулись с интересным фактом, – говорил Юрий Соковиков. – В здании министерства транспорта нас встретили представители японского регистра. На переговорах японская сторона задавала вопросы, а специалисты нашего конструкторского бюро отвечали. Вопросы были весьма квалифицированными, чувствовалась хорошая инженерная подготовка хозяев. Не обошлось тут и без американцев, которые выступали в роли «закулисных» консультантов.

Владея общеизвестными физическими понятиями, связанными с вертолетами одновинтовой схемы, японцы механически переносили их на соосный вертолет, не считаясь с особенностями технических решений этой схемы. До них, как говорится, разница в схемах «дошла» не сразу.

Но когда они поняли наши объяснения, их заинтересованность соосной схемой вертолета возросла. Особенно поразило японцев то, что Ка-26 не боится любой скорости вращения на висении, подъема «носа» при торможении у земли, легко маневрирует в ущелье, горной местности».

Позднее японская фирма закупила партию вертолетов и использовала их в горных условиях.

Николай Ильич внимательно следил за переговорами, которые велись в Швеции, ФРГ, Японии. При возникновении сложных технических проблем он немедленно собирал специалистов и отрабатывал такие конструктивные мероприятия, которые позволяли бы без значительных доработок какого-либо агрегата или узла удовлетворить жесткие требования норм летной годности страны-покупателя.

«Помню такой случай, – продолжает Ю. Соковиков. – Николай Ильич принял решение: «Доработки систем вертолетов Ка-26 выполнить в Стокгольме, на фирме «Остерман». Мы сначала опешили: как отобрать необходимых специалистов, что делать, если потребуются специальные станки, можно ли в тех условиях разбирать, дорабатывать, например, топливную систему и т. д.?

Вопросов было много. Но, как говорится, глаза страшатся, а руки делают. Так и мы. Собрали комплексную бригаду, отработали технологические процессы, изготовили узлы, агрегаты, детали, оформили техническую документацию.

«Задание выполнено в намеченный срок и с хорошим качеством», – отметили шведские авиационные контролеры.

Возвратившись из командировки, мы докладывали Николаю Ильичу о проделанной работе. В свою очередь, он задавал нам вопросы:

– А что говорят зарубежные летчики о Ка-26? Есть ли различие в ощущении вибрации между ним и другими вертолетами? Как находят эту конструкцию иностранные инженеры?

Сдавал вертолет Ка-26, обучал шведских, а потом японских летчиков Евгений Иванович Ларюшин, заслуженный летчик-испытатель, Герой Советского Союза. Евгений Иванович как-то летал со шведским летчиком Патерсоном на американском вертолете «Белл-206».

Об этом он так рассказывал Камову:

– Захожу на посадку в режиме авторотации, как принято, гашу скорость взятием ручки циклического шага на себя, потом тяну общий шаг, чтобы уменьшить вертикальную скорость снижения… Двигатель-то я выключил, а вертолет у земли завис!.. Вот что значит тяжелые лопасти несущего винта!.. У нас легкие, поэтому имеют малую кинетическую энергию.

Николай Ильич выслушал его и сказал:

– Все это хорошо, но авторотация – это аварийный режим. Его применять будут весьма редко. А легкие лопасти несущих винтов – это полезный дополнительный груз, который вертолет может всегда брать.

Несколько сотен Ка-26 закупили и социалистические страны.

Среди них Венгерская Народная Республика, которая приобрела более ста вертолетов. Венгерские товарищи обратили особое внимание на продовольственную программу страны, создали передовой аграрно-промышленный комплекс. Привлекли к этому делу и Ка-26.

И результаты оказались налицо: тысяча гектаров виноградников, спасенных от вредителей, миллионы сэкономленных форинтов…

Во Внешторге состоялась беседа с тремя заинтересованными людьми: руководителем одного из венгерских госхозов, биологом и пилотом. У меня сохранился протокол той встречи.

Директор Андраш Лакотош сказал:

– Обработанные вертолетом площади увеличиваются, производительность труда поднимается, а стоимость обработки одного га снижается.

Начиная с 1972 года наземные средства защиты растений стали обходиться дороже, чем применение Ка-26.

– В чем секрет высокой эффективности использования вертолета Ка-26 при защите виноградников? – спросили у биолога Ласло Байги.

– У виноградника есть серьезный враг – милдью, – ответил Ласло. – Это грибковое заболевание быстро распространяется при повышенной влажности и поражает низ виноградного листа – то, чем растение дышит. В 1972 году стали гибнуть виноградники южной Венгрии. В госхозе «Вилани» считают, что если бы не призвали Ка-26 на помощь, то осталось бы не более десяти процентов урожая. Вертолет спас виноградники на полутора тысячах гектаров и предотвратил убытки в сумме шестидесяти миллионов форинтов.

Важное преимущество Ка-26 – высокая оперативность и производительность. Обычно в сырую погоду на четвертый день от милдью погибает тридцать-пятьдесят процентов урожая. Поэтому после выпадения осадков нужно за два-три дня обработать весь виноградник. Несмотря на ненастье, вертолет обрабатывает от четырехсот до шестисот гектаров угодий за день.

И еще. Самый лучший виноград, как известно, растет на горах, на небольших площадях. Ка-26 и здесь приходит на помощь. Эта машина – поистине находка для виноградарей.

Пилот, освоивший сто типов летальных аппаратов, – Эрно Мандил перечислял достоинства Ка-26:

– Во-первых, у этой чудесной машины большое количество деталей сделано из пластмасс, даже лопасти из стеклопластика, а это значит, что он хорошо защищен от воздействия ядохимикатов.

Во-вторых, кабина полностью изолирована от навесного оборудования.

В-третьих, благодаря соосной схеме машина необыкновенно маневренна. Она может работать вблизи опушек леса, линий электропередачи, в горах с крутыми склонами, то есть там, где вертолеты с длинными фюзеляжами и хвостовым винтом могут зацепиться.

В-четвертых, базирование Ка-26 можно максимально приблизить к местам работ. Ему достаточен пятачок размером десять на десять метров. С расходом химикатов центровка Ка-26 не меняется. Вертолет может работать с большим диапазоном скоростей (тридцать – сто десять километров в час) и на малых высотах (пять-десять метров).

Наконец, Ка-26 легок в управлении. Мне есть с чем сравнивать, и я утверждаю, что управлять камовской машиной втрое легче, чем вертолетами, выполненными по несоосной схеме.

Эрно Мандил подумал и продолжил:

– Стоимость каждой минуты дорога. Самолеты сельскохозяйственной авиации обычно разворачиваются в конце гона за одну минуту и больше. Мы так отработали технику пилотирования, что разворачиваем Ка-26 за десять-пятнадцать секунд.

Рабочие минуты экономятся не только в воздухе. Механизированная заправка бункера химикатами ведется на земле при работающих винтах. На это уходит не более двух минут.

А еще конструкторы позаботились о здоровье пилота. На Ка-26 устроен в кабине сепаратор-нагнетатель. Он очищает поступающий воздух и создает в кабине небольшое избыточное давление, предупреждающее засасывание распыляемых химикатов».

Вертолет Ка-26 благодаря своей высокой эффективности с успехом выдержал в Венгрии конкуренцию с самолетами «гаврон» (Польша), «чмелак» (Чехословакия), «пайпер» (США), и его стали брать, что называется, «нарасхват».

Вертолет прочно завоевал симпатии венгерских специалистов. Они не просто его эксплуатировали, но и постоянно искали пути увеличения его эффективности.

На сельскохозяйственной выставке ВНР в 1970 году вертолету Ка-26 была присуждена большая золотая медаль.

Партию Ка-26 для экспорта в Народную Республику Болгарию подготовили в 1970 году. Принимать их приехала группа болгарских специалистов. На аэродроме они внимательно осмотрели новую для себя технику, потом с помощью советских пилотов поднимали ее в воздух.

Николай Ильич наблюдал за полетами. После этого состоялась беседа. Камов интересовался мнением о Ка-26, просил высказывать замечания, подробно говорил о возможностях вертолета.

Об этой встрече спустя много лет вспоминал инженер Пловдивского отряда сельхозавиации Минчо Салджиев:

«Я очень хорошо помню энергичного, общительного товарища Камова, влюбленного в вертолеты.

Прямо скажу, тогда мы не сразу поняли и оценили его технику. Вопреки нашим сомнениям Ка-26 великолепно показал себя в народном хозяйстве республики.

И я давно уже стал его поклонником. Наши сельхозорганизации с удовольствием купили бы их еще не один десяток».

На юге Болгарии, около города Кырджаля, есть поселок Джебел. Сюда приехали представители КБ Вячеслав Крыгин и Юрий Ганюшкин. На авиаплощадке они встретились с пилотом вертолетной авиации Николой Кордовым.

Он много летал на камовских вертолетах.

– Для пересеченной гористой местности, а в Болгарии большая часть территории именно такая, Ка-26 на авиахимработах незаменим, – сказал Кордов.

Крестьяне, которые находились тут же, помогая механикам заправлять бункер Ка-26 ядохимикатами, узнав, что Крыгин и Ганюшкин представители КБ имени Камова, подошли к ним.

– Ваш вертолет выручает не только виноградники, сады и табак, но спасает наши леса.

– От пожаров?

– Не только. Мы опрыскиваем с него склоны гор. Лесов в республике немного, они нам очень дороги, а у них появились злейшие враги – гусеницы. Если бы не Ка-26, на склонах гор не осталось бы деревьев. Ни пешком, ни на тракторе туда не доберешься – опасно, свалиться можно. Так что только вертолетом можно долететь, и не каким-нибудь, а именно таким юрким, как Ка-26. От души благодарим конструкторов, сделавших такой нужный нам вертолет.

Лето 1972 года выдалось жарким. Озеро на глазах плотно затягивала ряска. Работники рыбного хозяйства с беспокойством наблюдали, как на водной поверхности появлялось все больше и больше мертвых лещей, судаков, окуней… Рыба задыхалась без кислорода.

Надо помочь рыбе. Но как?

– Алло, алло! Это Николаевское авиапредприятие?

– Да.

– С вами говорят из Новомосковска Тульской области. Спасите рыбу!

– Каким образом?

– У вас есть какие-то необычные вертолеты.

В тот же день Ка-26 вылетел на помощь. Несколько дней летал над озером, разгоняя своими вихревыми потоками разросшуюся ряску к берегам и тем самым спасая рыбу.

В Ташкенте представителя КБ Валентина Захарова принял главный инженер авиационного производственного объединения Виктор Колокольцев. Бывший пилот, он еще недавно летал на многих гражданских самолетах и на вертолетах тоже.

На вопрос, как главный инженер относится к Ка-26, тот сказал:

– Мы их эксплуатируем вовсю. И особенно на хлопке. Ка-26 работают в нескольких областях Узбекистана. Вот хотя бы слетайте в Кокандскую область, где больше всего вертолетов Ка-26, там подробно расскажут, как помогает эта машина выращивать хлопок.

В Коканд Валентин прилетел под вечер. Его встретил Валерий Мирумян, старший инженер отдела по применению авиации в народном хозяйстве (ПАНХ).

Разговор о хлопке, о вертолетах затянулся за полночь.

Оказалось, что у хлопка есть коварные враги. Самый страшный из них – паутинный клещ. Развиваясь вначале на обочинах дорог, он перебирается потом на хлопчатник. За сезон сменяется семнадцать-восемнадцать поколений клеща. Этот вредитель высасывает все соки, все жизненные силы из хлопчатника. А живет на нижней стороне листьев и неуязвим при обычном поливе ядами.

Рассказывает Валерий Мирумян:

«Борьбу с вредителями хлопка Ка-26 начинает в июле – августе. К этому времени все листья распустились и уже формируются первые коробочки. Вот тогда-то Ка-26 и выливает на хлопчатник тонны ядохимикатов, уничтожает вредителей. Чтобы механизировать уборку урожая и не засорять хлопок, растения освобождают от листьев.

Ка-26 летает над полями, распыляет специальный раствор, который высушивает листья. Эта операция – дефолиация – проводится в сентябре, когда листья, сыгравшие свою роль в жизни хлопка, больше ему не нужны. А в октябре (к этому времени уже созрело несколько поколений коробочек) начинается операция – десикация, когда с помощью Ка-26 иссушают стебель. Так что вертолет можно по праву назвать хлопкоробом».

Мурад Мухитдинов больше пятнадцати лет отлетал на Ка-26. Вот что он рассказывает:

«Всем нашим пилотам Ка-26 нравится легкостью управления, комфортностью кабины, маневренностью, небольшим радиусом разворота, отсутствием на всех режимах вибрации.

Аэродинамические качества у Ка-26 великолепные. Компактен – не боишься за хвост. Садишься смело, на любую площадку, знаешь, ни за что не заденешь. А из кабины – отличный обзор. Смотришь с небольшой высоты на прекрасную нашу землю, любуешься.

Вот проплывают внизу цветущие сады, и аромат их, кажется, доходит до тебя. А вот плантации хлопка, на нем уже появляются кураки-коробочки. Ты знаешь, что твой труд нужен. От него зависят хорошие урожаи.

Посмотришь вверх: по небу тянется белый инверсионный след от сверхзвукового самолета. Там за облаками – скорость, высота. А мы не завидуем. Для нас – «первым делом, первым делом вертолеты».

Камовский вертолет работает на многих авиапредприятиях страны. В частности, в одесском авиапредприятии Ка-26 с успехом используется в садах, на бахчах, на кукурузных полях. А однажды в качестве эксперимента одесситы отправили винтокрылый аппарат на научно-исследовательском судне в Антарктиду. Там летчик Григорий Комаровский среди айсбергов искал на вертолете разводья для корабля.

Вспоминает академик Иоган Гансович Эйхвельд, биолог, в прошлом президент Эстонской академии наук:

«Наши ученые много лет применяют Ка-26 для исследований в области агротехники. В частности, с помощью оборудования, установленного на вертолете, инфракрасными лучами определяют спелость урожая. По мере созревания зерновых начинается выборочная уборка, таким образом, потери урожая значительно сокращаются. Николай Ильич показывал мне свой Ка-26 еще во время заводских испытаний. С тех пор между нами установилась тесная дружба. Мне нравился этот разносторонний, интересный человек, несомненно выдающийся конструктор и ученый».

Картофель – наш второй хлеб. В Белоруссии он идет более чем на сто блюд. Это важнейшая культура в хозяйстве республики. Белорусский картофель отправляют и в другие районы Советского Союза. Но получить хороший урожай нелегкое дело, и в первую очередь потому, что есть у картофеля злейший враг – колорадский жук. Он прожорлив, необыкновенно плодовит и почти неуязвим. На борьбу с ним призвали Ка-26.

Разгар борьбы с колорадским жуком приходится на июль. В эту пору Ка-26 начинает разбрызгивать над картофельными полями ядохимикаты. С одного раза жука не уничтожишь. Поэтому картофельные кусты за сезон поливают препаратом до трех раз, спасая от миллионов, а может быть, миллиардов зловредных особей.

Вообще Ка-26 оказывает солидное подспорье сельскому хозяйству республики. Над полями он появляется ранней весной, проводит подкормку озимой ржи, пшеницы и кормовых трав для скота. В начале лета вертолету поручается «прополка»: с помощью специального препарата уничтожаются сорняки.

Так Ка-26 помогает выполнять Продовольственную программу.

Говорит начальник Белорусского управления гражданской авиации Виктор Курилло:

«Это превосходно, что конструкторы КБ Камова задумали свой вертолет как многоцелевую машину. Ка-26 действительно на многое способен. Геологи с его помощью, оборудовав специальное магнитное кольцо, ищут полезные ископаемые. Физики предпочитают Ка-26 потому, что он имеет небольшие вибрации, они не мешают приборам исследовать активность Солнца.

Ученые в Березинском заповеднике с Ка-26 ведут подсчет лосей, кабанов. А когда на Балтийском море для разведочного бурения установили нефтяную вышку, мы возили туда вахты нефтяников. Только Ка-26 благодаря своей компактности может сесть на платформу вышки.

И только вертолетом можно долететь в труднодоступные заболоченные места республики. Именно Ка-26 возит туда мелиораторов. Ходили камовские вертолеты на плавучих базах «Святогор», «Пионерок» – для разведки сельди в северные моря. Побывали и в Антарктиде с плавучей базой «Юрий Долгорукий».

Мы с удовольствием эксплуатируем вертолеты Ка. Они появились у нас в 1960 году. Это были Ка-15. Им на смену спустя десять лет пришли Ка-26 – более высокого класса вертолеты. Они до сих пор трудятся, намного переработав свой ресурс, и не только на территории нашей республики, но и в других. Наши экипажи помогают прибалтийским соседям, работали они также на виноградниках Молдавии и Болгарии».

В 1979 году накануне проведения Спартакиады СССР представители Пэстелерадио приехали в Министерство гражданской авиации с просьбой выделить и оборудовать вертолет для трансляции телепередач с трассы велогонки.

Ознакомившись с требованиями телевидения, специалисты министерства в один голос заявили: «Только Ка-26». Ведь на небольших скоростях полета он практически не имеет вибраций. Полет на нем плавный и приятный. Это дает возможность вести с него киносъемку, аэрофотосъемку. Когда делали картину «Ватерлоо», панорамные съемки местности велись именно с Ка-26.

Выделили серийную машину, на которой испытатель Андрей Шерстюк должен был выполнить необычное задание. Все понимали, что идет предолимпийская репетиция.

Камовцам удалось в короткий срок оборудовать вертолет. Они сконструировали подвесную гиростабилизированную платформу в виде шара и навесили ее на Ка-26.

…Трасса, петляя по пересеченной местности, шла то вверх на горку, то под уклон. Скорость велосипедистов на отдельных отрезках достигала ста километров в час. Как привязанный ниточкой к гонщикам, на той же скорости, точно выписывая в воздухе профиль трассы, вертолет легко перемещался на небольшой высоте, позволяя операторам держать в объективе крупным планом всю картину соревнований. Изображение на экранах телевизоров было таким же устойчивым, как будто трансляция шла с автомобиля. И только ракурс подсказывал: это снято сверху, с воздуха.