Текст книги "Южный Урал, № 10"

Автор книги: Лидия Преображенская

На фронтах Великой Отечественной войны пролилась кровь многих лучших сынов нашей Родины. Советские люди хорошо помнят, что приказы Верховного Главнокомандующего великого Сталина кончались словами: «Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!» Многие песни Великой Отечественной войны прославляют героев, отдавших свою жизнь за счастье своего народа. И как непохожа эта смерть на одинокую кончину солдата старых песен. Герой советских песен умирает в кругу товарищей по оружию, на руках у друзей, у боевой подруги. С мыслью о смерти его примиряет сознание честно исполненного долга и справедливости дела, за которое он погиб. С верой в победу и свободу народа герой одной из таких песен перед смертью говорит:

 
Прошел я десятки сражений и битв,
Чтоб счастье добыть для народа.
Прорвешься одна, передай там родным,
Что погиб я за нашу свободу.
 

В предсмертные минуты ярко проявляется благородный, мужественный облик советского воина. Гордость за свою великую Родину, воинская доблесть, бесстрашие не покидают героя:

 
Скажи, что со славой в бою умирать
Танкисты без страха умеют.
 

В песне «На горизонте заря догорала» герой, встретившись в госпитале с родной сестрой, вселяет в нее мужество, напоминает ей, что на поле боя осталось еще много героев, которые бесстрашно борются с врагами. В другой популярной песне «Ночь прошла в полевом лазарете» герой перед смертью проявляет трогательную заботу о родных и жене, от которых он хочет скрыть свое безнадежное состояние, чтобы отдалить от них горькое известие. Во всех этих песнях нет никакой жалобы, никакого страха перед смертью. Напротив, в них присутствует мысль о бессмертии героя, о его вечной славе среди будущих поколений. Эта тема бессмертия героя, торжества жизни и после смерти очень ярко выражается в песне Отечественной войны «Раскинулось море широко». Два товарища, оказавшись в окружении, скрылись в пшеничном поле, отразили натиск врага, но один из них был убит, другой вырвался из засады.

 
Товарищ ушел, глядя смерти в лицо,
Собравши последние силы.
Колосья склонялись над мертвым бойцом,
От ворона труп схоронили.
Напрасно старушка ждет сына домой,
Ей скажут – она зарыдает,
А колос пшеницы шумит и шумит,
Могилу зерном засыпает.
 

Здесь пшеница, зерно, падающее на могилу, являются символом жизни, бессмертия героя.

Смерть героев разжигает в их боевых товарищах ненависть к врагу, они грозно карают захватчиков.

 
Мы вспомнили вас, дорогие друзья,
За все в эту ночь отомстили.
 

Тема боевого подвига и мести за страдания, которые враг причинил Родине, народу, родным и близким, – наиболее распространенная тема. Она хорошо воплощена в песне «Пять пуль»:

 
Горячую пулю я метко пошлю
В фашистское сердце без дрожи,
За Родину нашу, что свято люблю,
Что жизни мне даже дороже.
 

Тема боевого подвига в песнях органически слита с темой боевой дружбы. Известно, какую роль во фронтовой жизни сыграла товарищеская спайка, взаимная выручка, самоотверженная помощь друг другу. Эти прекрасные качества советских людей, спаянных воедино во имя великой цели, передают многие песни.

На фронтах Великой Отечественной войны сражалось немало отважных дочерей нашего народа. Десятки тысяч простых советских девушек оставляли семью, родных и близких, добровольно уходили в армию, становились медицинскими сестрами, связистками, регулировщицами на фронтовых дорогах, зенитчицами. Народ с большой любовью воспевает в своих песнях «девушек в серых шинелях», боевых подруг бойцов, деливших с ними все трудности суровой фронтовой жизни.

Перемены в жизни советских девушек получили воплощение в излюбленном образе советского народа – образе Катюши из одноименной песни М. Исаковского:

 
Раньше пели песню про Катюшу,
Распевали каждые уста,
Те слова теперь уж устарели
И Катюша милая не та.
Где бойцы теперь фашистов душат,
Где туманы пали над рекой,
Снова вышла на берег Катюша
С санитарной сумкой полевой.
 

Песни тех лет большое внимание уделяют девушкам, спасающим воинов на поле боя, поддерживающих их боевой дух своим бодрым ласковым словом. Одной из самых популярных песен Отечественной войны была песня про Анюту:

 
Дул холодный порывистый ветер,
И во фляге застыла вода.
Эту встречу и тот зимний вечер
Не забыть ни за что, никогда.
Я был ранен, и капля за каплей
Кровь горячая стыла в снегу,
Немцы близко, но силы ослабли,
И не страшен я больше врагу.
Мне столетьем казались минуты,
Шел попрежнему яростный бой,
Медсестра дорогая Анюта
Подняла и сказала: «Живой».
«Ну-ка встань, погляди на Анюту,
Докажи, что ты парень-герой,
Не сдавайся ты смертушке лютой,
Посмеемся над нею с тобой».
И взвалила на девичьи плечи,
И во фляге согрелась вода.
Эту встречу и тот зимний вечер
Не забыть ни за что, никогда.
 

Советские люди не огрубели на фронте. Наоборот, наблюдая страдания народа, находясь в разлуке с дорогими людьми, советские воины испытывали глубокое чувство любви к оставленным дома матерям, женам, детям, невестам. Это чувство занимает большое место в песнях Отечественной войны. Мысль о возлюбленной, заверения в любви и верности, сознания помощи, которую оказывает воину на фронте фотография или письмо любимого человека, даже простое воспоминание о нем – частые темы этих песен. В них отразился высокий моральный облик советского человека, искренняя привязанность, нежная заботливость о любимых. Перед боем герой этих песен смотрит на фотографию любимого человека:

 
Я сегодня в атаку иду
Средь таких же суровых бойцов,
Не стесняясь, у всех на виду
Я смотрю на родное лицо.
Не сробею пред грозной бедой,
Не дрогну в бою никогда,
Но счастливую дружбу с тобой
Обожгли огневые года.
 

Много песен о письмах с родины, которые поддерживают солдата, помогают ему в трудную минуту:

 
Письма, как они ценны солдату,
Ждешь их с нетерпением, горишь,
Даже цвет конверта, даже дату
Долго в своем сердце сохранишь.
 

Любовь не расслабляет воина, не отвлекает его от выполнения боевых заданий, а укрепляет его силы, наполняет его решимостью скорее уничтожить врага, чтобы вернуться к труду и счастью мирной жизни:

 
Ты помнишь, сказала, когда провожала:
«Разлуку враги принесли».
Тех слов не забуду, врага бью повсюду,
Чтоб вновь разлучить не могли.
 

Песни Великой Отечественной войны требуют верности от женщин и девушек, оставшихся в тылу, осуждают легкомысленность и неверность. Но характерно, что в песнях присутствует и мысль о праве девушки или женщины на любовь к другу, особенно в случае смерти возлюбленного, эти мысли сочетаются обычно с просьбой о памяти, о мести врагу.

Но чаще всего в песнях выражается оптимистическая уверенность в возвращении на Родину после победы над врагом. В связи с этим большое место в песнях занимает тема «Жди меня».

 
Жди меня из Армии
В новом году.
Жди меня, любимая,
Скоро приду.
Отслужу народу честно,
Встретимся с тобой.
Жди меня, любимая,
Ранней весной.
Не приду весною —
Значит летом жди,
Не грусти, любимая, —
Встреча впереди.
Не дождешься лета,
Сильно не скучай —
Осенью печальной
Выйди повстречай.
Коль служба затянется,
Скуки не боюсь.
Жди меня зимою,
Все равно вернусь.
Своим ожиданием
Ты хранишь меня,
Знай, любовь горячая
Крепче, чем броня.
 

Таким образом, в фронтовых песнях отражен прекрасный моральный облик советского воина, выражены наиболее типичные для него чувства – любовь к Родине и народу, уверенность в победе над врагом, готовность к самопожертвованию, глубоко гуманное чувство к товарищам, к родным, к любимой женщине.

Партизанские песни, записанные на Южном Урале, выражают идею преданности социалистической Родине. Страдания советских людей, оставшихся за линией фронта и ненависть к фашистским рабовладельцам выражены в таких песнях, как «Раскинулись рельсы стальные», «Раскинулись горы широко», «Тучи над городом встали». Страшные злодеяния фашистских захватчиков вызывали чувство ненависти у советских людей, поднимали их на решительную борьбу. Тысячи и тысячи людей шли в партизанские отряды. Об этом рассказывает песня «Партизанская».

 
Ночь осенняя туманна,
Ой, студеная пора.
Собирались партизаны
Во лесочке, у костра.
Собирались молодые —
Трубка ходит по рядам,
Никнут бороды большие,
Ой, к широким поясам.
Ты скажи, браток, суровый,
Отчего ты замолчал?
Аль мамаша нездорова,
Аль невесту потерял?
Ой, вы, хлопцы, грусть, кручина
Камнем на сердце легли,
Мать повесили у тына,
А невесту увезли.
Звали девушку Оксаной,
Краше не было в краю —
Отомстите, партизаны,
За красавицу мою.
Ночь осенняя туманна,
Ой, студеная пора,
Пели песни партизаны
Во лесочке, у костра.
 

В партизанских песнях, как и во фронтовых песнях, воспеваются подвиги девушек-партизанок. Многие песни рассказывают о подвигах разведчиков. Одной из самых популярных партизанских песен является песня: «На опушке леса старый дуб стоит», рассказывающая о самоотверженной борьбе и смерти героя-партизана; большинство вариантов этой песни заканчиваются клятвой командира партизанского отряда отомстить врагу. Среди партизанских песен – немало сатирических, высмеивающих врага, и шуточных, свидетельствующих о бодром состоянии духа народных мстителей.

Большое количество песен, записанных на Южном Урале, посвящено жизни советских людей в тылу. Героический самоотверженный труд советских людей в тылу помог Советской Армии одержать победу над врагом. Естественно, что тема труда и помощи фронта является главной темой этих песен. Показательна в этом отношении типичная рабочая песня о проводах любимого на фронт:

 
До калитки тебя провожала,
Было тихо и лунно в саду;
Помнишь, милый, как я сказала:
– Завтра в цех за тебя я пойду.
Слово смело и твердо сдержала,
На завод в понедельник пошла,
Твой станок горячо обласкала
И две нормы в смену дала.
А вернешься домой ты с победой,
Мы займемся великим трудом.
Потекут огневые беседы —
Песню радости, счастья споем.
 

Особенно ярко чувство боевого содружества людей на фронте и в тылу выражено в варианте той же песни, записанной в соседнем с Челябинской областью совхозе Кень-Аральском, Федоровского района, Кустанайской области, Казахской ССР.

 
Мы с тобой сражаемся вместе —
Ты в бою, я на фронте труда.
И победу одержим мы вместе,
Как ее мы держали всегда.
 

Интересно отметить, что в творчестве многих начинающих поэтов тема помощи уральских рабочих фронту занимала в годы войны также большое место. Так, в с. Крутоярке, Октябрьского района, из альбома кузнеца С. Харина списано стихотворение «К рабочим Урала», в котором автор стремится подчеркнуть роль Урала в Отечественной войне:

 
Вам же, рабочим Урала,
Успеха желает страна.
Больше оружия, больше металла —
Быстрей завершиться война.
 

Трудовой энтузиазм рабочих, девушек-работниц выражен в записанной песне «Синяя спецовка – синие глаза».

Другая распространенная тема тыловых песен – тема наказа отправляющемуся на фронт воину. Интересна в этом отношении песня, записанная в с. Миасском:

 
На заре, на зореньке вышла я из горенки,
Загорелся золотом синий небосклон,
Провожала Галочка, девочка-уралочка,
Своего любимого на фронт.
Вышла в поле чистое, все в цветах, душистое,
И сказала Галочка Коле-пареньку:
– Будь в бою отважным, воином бесстрашным,
Не давай пощады лютому врагу.
Вам, бойцам, задание – девушек желание —
Разгромить фашистов и быстрей прогнать.
Мы в работе дружной для победы нужной
Будем повседневно фронту помогать…
Шли они, прощались, крепко целовались,
А потом с платочком стала у ворот,
Провожала Галочка, девочка-уралочка
Своего любимого на фронт.
 

Тема прощания с возлюбленным и призыва к беспощадной борьбе с врагом часто сочетается с заверениями в верности.

Многие песни представляют собой страстные лирические монологи, выражающие горячие чувства к возлюбленному на фронте, нежную заботу о нем и уверенность в встрече после войны.

Светлой радостью наполнены песни о встрече с милым или о хороших вестях от него. Так, в одной песне, прощаясь, влюбленные уславливаются «на одну звезду».

 
…И целый день та девушка
Все у станка стоит,
А вечерами темными
На звездочку глядит.
Глядит она на звездочку,
Ворчит старуха-мать:
«Что смотришь ты на звездочку,
Ее нам не сымать».
Однажды поздно вечером
Пришел с войны пакет,
Шлет воин свою карточку,
А вместе с ней привет,
Нисколь не изменился он,
Такой, как был всегда,
А на груди у молодца
На золоте Звезда…
 

Часто в песнях выражено желание девушки поехать на фронт к возлюбленному. Иногда девушка после смерти героя отправляется на фронт, чтобы отомстить врагам.

Патриотично также поведение матери в тыловых песнях. Мать обычно благословляет воина на битву с врагом:

 
Сына мать на войну провожала.
По щекам прокатилась слеза.
На прощанье она ему сказала:
– Бей, сыночек, смелее врага.
         Мать спокойна за сокола сына
         Он Отчизну в обиду не даст.
 

Так, в песнях, созданных на материале тыловой действительности военных лет, нашли отражение чувства патриотизма и готовности к самоотверженному труду и борьбе во имя свободы Родины, уверенность в победе над врагом, чувство верности и любви к воину.

Сходство идейного содержания песен, отражающих боевую страду и чувство людей на фронте, и песен, отражающих героический труд и чувства людей в тылу, является новым ярким доказательством морально-политического единства советского народа.

Не менее песен популярны в народе частушки о Великой Отечественной войне. В них рассказывается о героической борьбе на фронте и о жизни, и чувствах людей в тылу. Многие из частушек представляют собою своеобразные лозунги, боевые призывы, выражают идею преданности партии и веру в победу:

 
С нами Сталин – вождь народа.
Нас в стальных рядах не счесть,
Отстоим свою свободу,
Славу, Родину и честь.
Встанем грозною преградой
Мы на вражеском пути.
Никуда фашистским гадам
От разгрома не уйти.
 

Тема единства фронта и тыла, боевого содружества занимает видное место в частушках Отечественной войны. Здесь отчетливо выражена мысль, что победа рождается на фронте и в тылу:

 
Милый мой фашистам грозен,
Он разведчик зоркий,
Ну, а я в родном колхозе
Стала комбайнеркой.
 

Действенным выражением патриотизма и любви к защитникам Родины являлась всенародная помощь фронту.

 
Я покупке нашей рада,
Постарались в этот год:
Мы купили всем колхозом
Фронту целый самолет.
 

Многие частушки передают чувство гордости за любимого человека, отличившегося в боях, они полны радости за его успехи:

 
Я сегодня весела,
Веселей всего села,
Милый с фронта сообщил —
Орден Славы получил.
 

Большое место среди частушек занимает тема любви к милому, находящемуся на фронте, тема верности в любви:

 
Я ни с кем гулять не буду,
Ни в кого я не влюблюсь,
Я свого-то расхорошего
Из армии дождусь.
 

Чувство любви к Родине и к милому часто сливается в одно целое в таких частушках и приводит к желанию поехать на фронт, чтобы плечом к плечу с любимым человеком бороться против врага:

 
Милый в армию уходит,
Провожу по чести,
Дома тоже не останусь —
Повоюем вместе.
 

Есть среди частушек тех лет и грустные – о смерти или ранении любимого человека, о горе девушки, оставшейся без милого, и т. п., но эти частушки одновременно выражают гражданское чувство гордости за друга, исполнившего свой долг перед Родиной. Большинство частушек выражают уверенность в победе, посвящено ожиданию близких людей, говорят о скором возвращении бойцов с победою.

 
Скоро кончится война,
Пойдут ребята ротами,
Я своего милого
Встречу за воротами.
 

Многие частушки выражают радость встречи с героем, гордость его подвигами, рассказывают о возвращении воинов к мирному труду:

 
Подружка моя,
Посоветуй, как мне быть,
Мил приехал с орденами —
Я не смею подходить.
         Был Ванюша на войне
         Доблестным танкистом,
         А теперь в колхозе нашем
         Стал он трактористом.
 

Так частушки Великой Отечественной войны перекликаются своим идейным содержанием с песнями и дополняют наши свидетельства о морально-политическом единстве советского народа.

Великая Отечественная война явилась серьезным испытанием всех материальных и духовных сил нашего общества, проверкой всех качеств советских людей. Народ выдержал с честью это испытание, отстоял свою независимость, освободил от фашистского гнета народы Европы и Азии и теперь твердо стоит на защите мира во всем мире. Словами своей популярной песни он обращается с грозным предупреждением к новым поджигателям войны:

 
Край наш дышит миром и свободой,
Ну, а те, кто тронут нас,
Силу гнева нашего народа
Встретят в свой последний час.
 

Ал. Шмаков
РАДИЩЕВ ОБ УРАЛЕ

Советский народ 24 сентября 1952 года широко отметил 150-летие со дня смерти Александра Николаевича Радищева – выдающегося русского писателя-революционера, автора бессмертного произведения «Путешествие из Петербурга в Москву».

Эту книгу, самую революционную книгу XVIII столетия – идейный подвиг своей жизни, Радищев направил против ненавистного ему самодержавного и крепостнического строя России, в защиту подневольного и придавленного гнетом жесточайшей эксплуатации многомиллионного крестьянства.

За свою смелую книгу А. Н. Радищев был арестован, приговорен по суду к смертной казни, замененной десятилетней ссылкой в Сибирь, в глухой Илимский острог.

Владимир Ильич Ленин дал высокую оценку Радищеву, как писателю, поставив его в один ряд с революционерами последующих поколений. Михаил Иванович Калинин назвал автора «Путешествия» «мужественным поборником свободы», хранил его революционную книгу в своей библиотеке, часто перечитывал ее и широко использовал высказывания Александра Николаевича в своих пропагандистских статьях о коммунистическом воспитании.

После того, как Губернское правление объявило Радищеву Указ, подписанный Екатериной о замене смертной казни ссылкой, автор книги «Путешествие» был закован в кандалы и отправлен по этапу в Сибирь.

Физически измученный, больной, но крепкий духом, «первый пророк и мученик революции», как образно назвал Радищева А. Луначарский, следовал в сибирскую ссылку «на десятилетнее безысходное пребывание».

От Санкт-Петербурга до Илимска ему предстояло проехать 6788 верст. Это был трудный путь, по которому прошли раньше Радищева закованные в кандалы пугачевцы. Мало кто из них возвратился из Сибири и остался в живых.

Расчет Екатерины II, «помиловавшей» Радищева, был простым. Императрица надеялась, что слабый здоровьем автор «крамольной книги» не выдержит тяжелой и долгой дороги, умрет в глухом краю медленной и мучительной смертью. Но друзья поддержали его в годы ссылки облегчили пребывание в Илимском остроге. Они сохранили в писателе прежнего борца с самодержавием и крепостничеством до последних дней его жизни.

После болезни в Москве и встречи со своим отцом Радищев продолжает путь и делает короткие остановки в Нижнем, Казани, в Перми, Кунгуре Екатеринбурге, Тюмени и продолжительную – в Тобольске в ожидании приезда к нему семьи.

Ссылкой Александра Радищева в Сибирь Екатерина II не сломила воли писателя-революционера. Далекое странствие по Уралу и Сибири еще больше убедило писателя в правоте своего дела.

С Казани Радищев ведет дневник до конечного пункта своего следования – Илимска, заносит в него свои впечатления, стремясь в записях отразить различные стороны российской действительности.

В путевых заметках собраны сведения о промыслах Урала и Сибири, о состоянии торговли, экономики и культуры. Мысли писателя большей частью поглощены бесправным положением населения, состоянием сел и городов – всем, что изобличало ненавистное ему крепостничество в России.

На перевозе у реки Вятки, в русском селе Радищев видит знакомые ему курные избы и заносит в дневник: «Мужики здесь бедны». В вятских деревнях от его взгляда не ускользает, что народ живет в них придавленный гнетом, но добрый.

В Кунгуре – уральском городе, богатом разными промыслами и славившемся хлебной торговлей на Волге и Каме, внимание автора «Путешествия» приковала старина – воеводская канцелярия, прихожая с решеткой для колодников, деревянная крепость с башнями, на площади перед собором – пушки на чугунных лафетах и фальконеты Ермака. Здесь, очевидно, впервые у Радищева появилось желание написать произведение об Ермаке. До нас дошли только небольшие отрывки поэмы под названием «Ермак» и «Сокращенное повествование о приобретении Сибири».

Занося впечатления о Кунгуре в свой дневник, Радищев отметил как радостное явление – книжную торговлю в городе. Здесь рядом с церковными книгами имелись сочинения римского писателя Квинта Курция, различная научная литература, а самое главное – русские издания Н. И. Новикова, выдающегося писателя-просветителя и издателя, с которым был близок Радищев.

Пересекая Урал, Александр Николаевич интересуется заводами Строганова и Демидова, жизнью тех, кто на них работает – приписанных к заводам крестьян. Эта категория крестьян была ранее неизвестна Радищеву и не затронута в его «Путешествии из Петербурга в Москву».

Приписка крестьян к заводам для работ стала практиковаться с начала XVII века и продолжалась в следующее столетие. Положение приписных крестьян было особенно тяжелым. Зимой они работали на рубке дров, подвозке руды, вывозке готовой продукции заводов к пристаням, а летом производили пожог угля, сплавляли по рекам железо и другие изделия железо-заводчиков.

Приписывали крестьян к заводам из деревень и сел, удаленных на большие расстояния. Так, чердынские деревни были приписаны к Юговским заводам, хотя находились от них за 500 верст, камышловские – к Тагильским заводам за 280 верст.

И вот в путевых «Записках» Радищев отмечает:

«Село казенное, приписано к Демидовским заводам за 200 верст, избы плохи, село Ключи, в нем 1300 душ, приписано к казенным Юговским заводам за 110 верст, селения частые, большие, приписаны к заводам Н. Демидова за 250—280 верст. Расстояние столь дальнее делает заводские работы отяготительными».

Все чаще в «Записках» встречаются заметки о притеснениях крестьян ее стороны царской администрации, о тяжести податей, о голодном существовании населения, о вражде крестьян к дворянам, об угнетенных народностях. Радищев записывает, что многих крестьян за несвоевременный платеж податей посылали отрабатывать на казенные заводы.

Радищев следует по местам, где бушевало пламя пугачевского восстания на Урале. Он проезжает мимо развалин крепостей, сожженных усадеб – следов мести и народного гнева. Увиденное в дороге и услышанное на стоянках заставляет его записать в тетради:

«Между Еланью и Тарасовой находится слобода или село Белеховское, в которой видны развалины деревянной крепости и пустые магазейны. Пугачеву делали отпор. Ирбит за то сделан городом».

Радищев не объясняет смысла, записанного им, боясь доверить бумаге все, что скрывалось за последней фразой, занесенной в «Записки».

Ирбитская слобода по Указу Екатерины II была переименована в город «за непоколебимую верность жителей во время бывших замешательств» или восстания Пугачева. Торжественное провозглашение Ирбита городом в присутствии Тобольского губернатора Чичерина – вешателя и палача пугачевских повстанцев, неблаговидная роль Ирбитской слободы, помогавшей царским войскам расправляться с восставшими крестьянами и казаками, вызвало у Радищева, естественно, законное сопоставление исторической судьбы двух уральских слобод, одна из которых стала «городом», другая превращена в «развалины».

Надо думать, за краткой фразой Радищева в «Записках» в памяти писателя сохранялись яркие рассказы местных жителей о судьбе слобод, которых он не посмел доверить бумаге.

Все, что так поразило А. Радищева проездом через места, где прокатилась волна крестьянского восстания на Урале, выраженное в его кратких путевых записках, имело огромное значение для укрепления прежних революционных позиций сосланного писателя. Радищев, впервые в русской литературе, сочувственно сказавший о крестьянском восстании под водительством Емельяна Пугачева в своем «Путешествии», с глубокой болью говорит о «пугачевском отпоре» в своих дневниковых записях. Писатель, первым в истории русской культуры связавший дело литературы с делом революции, вновь в своих «Дневниках» выступает, как поборник и провозвестник свободы угнетенного народа, его верный защитник.

Все, что оставило неизгладимый след в душе писателя-революционера и вызвало глубокую боль и сочувствие к обездоленным и угнетенным приписным крестьянам на уральских заводах, позднее на столетие найдет свое отражение во многих произведениях певца Урала – писателя-демократа Д. Н. Мамина-Сибиряка, показавшего ярко и образно положение и быт тружеников дореформенного и послереформенного Урала.

Так незримо протянется единая творческая нить, идейно связывающая двух русских писателей разных исторических эпох, у которых в любви к угнетенному народу и ненависти к их эксплуататорам было много общего в изобличении и непримиримости ненавистного им крепостного строя в России.

В Тобольске – городе, где Радищеву суждено было задержаться больше полугода, на площади публично казнили пугачевцев. Здесь дорожные впечатления о следах восстания крестьян подкрепляются у Радищева рассказами тобольцев о губернаторе Чичерине, по приказу которого в городе были повешены «челябинские преступники, злодеи-бунтовщики», которые «наезжали на тракт», лежащий к Сибири, приказывая жителям «ловить курьеров и отсылать к ним в толпу».

В этом городе, в ожидании приезда семьи, Александр Николаевич много занимается изучением истории Урала и Сибири. В одном из писем к друзьям он настоятельно просит выслать ему «Минералогическое описание Уральских гор», чтобы полнее представить богатства Урала, глубже познакомиться с перспективами его экономики и промышленности.

Глубокое и всестороннее изучение Урала и Сибири дает возможность сделать Радищеву смелые выводы о будущем этого края, его производительных силах.

«Что за богатый край сия Сибирь, что за мощный край! – записывает он. – Потребны еще века, но когда она будет заселена, она предназначена играть большую роль в анналах мира».

Тобольск тех лет был одним из культурных и административных центров Сибири и части Урала. Здесь существовал свой театр, семинария, главное народное училище, а при нем выпускался литературный журнал «Иртыш, превращающийся в Ипокрену» – один из первых провинциальных журналов после «Уединенного пошехонца», издававшегося в Ярославле в 1786—87 годах. Сотрудниками журнала были учителя народного училища и тобольской семинарии, а редактором – ссыльный литератор Панкратий Сумароков.

Издание журнала имело свое культурное влияние не только на жителей Тобольска, но и большого края, каким была тогда Сибирь. В известной степени журнал приобщал читателей к передовым идеям века, оставлял след в жизни сибирского общества. Читатели журнала, который распространялся по подписке, жили в 34 городах Урала и Сибири и даже центральной России. На страницах «Иртыша» печатались статьи и сообщения о теориях Ломоносова и Ньютона, сочинения Вольтера и Кондорсэ, о ратных подвигах Суворова и деятельности Петра I, о русской и западноевропейской истории и литературе.

Покровителем журнала «Иртыш» был тобольский губернатор Алябьев – отец известного русского композитора А. А. Алябьева – просвещенный человек своего времени, либерально настроенный и поощрявший в городе и крае всякие культурно-просветительные начинания. Губернатору Алябьеву приходился родственником по жене Н. И. Новиков, след влияния которого хорошо заметен на «Иртыше». Многие стихотворения, басни, эпиграммы, опубликованные в этом журнале, отражали свободолюбивые, антикрепостнические настроения их авторов, бесспорно навеянные просветительской деятельностью Новикова, литературными выступлениями Радищева и молодого Крылова.

Но, кроме выступлений литераторов, журнал публиковал статьи, носившие прикладной характер. К ним следует отнести статью коллежского асессора экспедиции горных дел казенной палаты Пермского наместничества Алексея Гладкова «Как выгоднее на медеплавильных заводах проплавлять медные руды» и другие статьи, затрагивающие хозяйственно-экономические проблемы.

Тобольский журнал «Иртыш» был единственным центром культурных и политических веянии в Сибири 90-х годов, в нем сотрудничали, помимо тобольских литераторов, чиновники торговых и горных ведомств, офицеры местных гарнизонов, учителя многих городов Урала и Сибири – Петропавловска, Иркутска, Барнаула, Перми и других.

Журнал «Иртыш, превращающийся в Ипокрену» имелся среди других периодических изданий, как сейчас установлено, в библиотеке отца Д. Н. Мамина-Сибиряка. Писатель-демократ еще в детстве познакомился с произведениями первого сибирского журнала, являвшегося как бы семейной реликвией Маминых. Дед писателя – Матвей Петрович Мамин, учившийся в Тобольской духовной семинарии, сотрудничал в «Иртыше». В одном из номеров журнала за 1791 год напечатана его ода «Зима».

Разговоры с сотрудниками «Иртыша», живое общение с ними Радищева, близкое знакомство с местной литературой позволили сосланному писателю глубже ознакомиться с историей Урала и Сибири, с жизнью населения, его бытовым укладом, с нуждами и запросами многих народностей, живущих на далекой окраине России.

В письме к А. Р. Воронцову, высоко оценивая естественные богатства края, Радищев не скрывает своих политических взглядов. Он откровенно говорит:

«Перед глазами моими на степе прибита генеральная карта России, в коей Сибирь занимает почти ³/₄. Хорошо знать политическое разделение государства; но если бы весьма учебно было в великой России сделать новое географическое разделение, следуя в этом чертам, природою между народами назначенным, гораздо бы еще учебнее и любопытнее было, если бы Сибирь разделена была (на карте, разумеется) на округи, естественностию означенные. Тогда бы из двух губерний вышла иногда одна, а из одной пять или шесть. Но к сочинению таковой карты не исправниково искусство нужно, но головы и глаза Палласа, Георги, Лепехина, да без очков, и внимания не на одни цветки и травы».

Этим Радищев хочет сказать, что методы многих академических ученых, занимающихся изучением физических, экономических и этнографических данных об Урале и Сибири, без учета народнохозяйственного развития края, являются пустыми и никчемными для расцвета науки и экономики родного отечества.

Кроме изучения печатных трудов об Урале и Сибири Гмелина, Палласа, особенно Лепехина, исколесившего Южный и Средний Урал, Радищев сам проводит естественно-научные наблюдения и опыты, собирает и коллекционирует полезные ископаемые, обнаруженные им в окрестностях Тобольска, изучает архивные и рукописные данные об экономике, культуре и истории этого края.

К подобным материалам следует отнести «Топографическое описание тобольского наместничества». Оно послужило одним из источников для работы Радищева над «Описанием тобольского наместничества» – труда, недавно обнаруженного среди бумаг графа А. Р. Воронцова.