Текст книги "Музей воров (ЛП)"

Автор книги: Лиан Таннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Бриззлхаунд

– Почему они задают эти вопросы? Чего они хотят? Эй, просыпайся! Я с тобой разговариваю! Что им нужно?

Голди зевнула и пробормотала:

– Уходи, Джуби! Что ты вообще делаешь в моей комнате?

Она потянулась, про себя ожидая, что охранная цепь прервет это движение. Этого не случилось. Девочка изумленно открыла глаза…

Рядом с ней на коленях сидел мальчик. У него было грязное лицо. Его черные волосы торчали во все стороны, а на плече, так близко, что девочка разглядела морщинистые веки и почувствовала мускусный запах перьев сидел… сидела слотерберд!

Она попыталась отползти на другой край матраса, но мальчик схватил ее за руку.

– Почему Хранителям нужны наши документы?

– Отпусти меня!

Мальчик пожал плечами и разжал руку.

– Поступай как знаешь, – сказал он. Однако птица на его плече мигнула и посмотрела на Голди так, словно у девочки не было никакого права здесь находиться. Никакого.

Голди поднялась на ноги.

– Ну? – спросил мальчик. – Почему им так нужны документы?

– Докуме-е-е-е-енты, – проскрипела птица. Ее огромный клюв был в считанных сантиметрах от лица мальчика, но тот, казалось, не обращал на это внимание.

Голди постаралась взять себя в руки.

– Я… я не знаю!

Мальчик в отвращении покачал головой.

– Они никогда прежде не обращали на нас внимания. Но сейчас пришла ты и привела их. Ты во всем виновата!

Когда девочка услышала это, то с нее слетел последний сон, и Голди вспомнила что натворила…

Секунду она не могла пошевелиться от ужаса. Мама и папа попадут в суд, а потом их отправят в дом Покаяния. И это все из-за нее.

Она сглотнула.

– Мне надо вернуться, – прошептала она, чувствуя, как ее начинает тошнить от страха.

– Куда вернуться? – спросил мальчик.

– Куда-а-а? – проскрипела птица.

– К… К Хранителям. Я… я скажу им что это… это я. – Голди закусила губу. – Они должны посадить в тюрьму меня, а не мама и папу.

Она попыталась открыть дверь, которая вела в выставочные залы музея, но она была заперта.

– У тебя есть ключ?

– Может быть, – сказал мальчик. – А может и нет.

Он развернулся и ушел.

Голди побежала следом, стараясь держаться подальше от слотерберд.

– Ты слышишь? Я собираюсь сдаться.

– О да, это нам, конечно, поможет, – саркастично заметил мальчик.

Голди покраснела.

– Вы не можете держать меня против моей воли!

– А никто тебя и не держит, – ответил мальчик.

– Ты держишь! Дверь заперта!

– Ты не можешь пройти через одну маленькую закрытую дверь? – мальчик фыркнул. – Даже не знаю, почему Шинью считает, что ты можешь быть нам полезна.

Голди замерла. Она почти забыла, что она пришла сюда не случайно, а что ее привели. Привели.

– Полезной? – переспросила она. – Что ты имеешь в виду?

– Ничего, – бросил мальчик через плечо.

– Почему Шинью привел меня сюда? Почему спрятал? Чего он хочет?

– Ниче-е-его-о-о! – каркнула слотерберд.

– Я возвращаюсь! – крикнула Голди в спину мальчику.

Тот тяжело вздохнул и развернулся.

– Послушай, – сказал он, – ты можешь идти, куда заблагорассудится. Мне все равно. Если тебе нравятся эти драгоценные Хранители, то можешь отдаться на их милость…

– Я не люблю их! Я их ненавижу!

– … но твоим родителям это не поможет, – голос мальчика стал горьким. – Их все равно отправят в Дом Покаяния. А тебя отправят в Приют. А это намного хуже.

– При-и-и-ию-ут!

Голди не могла в это поверить. Но глубоко в душе она знала, что мальчик прав. Как только Хранители ловили кого-либо, они уже не отпускали свою добычу.

Мама! Папа! Мне так жаль!

Она бы расплакалась, преисполненная страха, вины и ярости, но мальчик и птица продолжали на нее смотреть. А потому она сказала как можно спокойнее:

– В таком случае я… я… я пойду в Спок.

– О да, это хороший выход, – сказал мальчик, отворачиваясь. – Хотя, оставшись здесь, ты бы могла помочь.

Он ехидно усмехнулся.

– Хотя я лично сомневаюсь.

– Помочь? – спросила Голди. – Ты имеешь в виду помочь маме с папой? Как?

Ответом ей было только насмешливое карканье птицы. Они с мальчиком уже скрылись из виду, затерявшись за полками и шкафами.

Голди снова попробовала открыть дверь, хотя уже знала, что та не откроется. Она чувствовала, что балансирует на лезвии ножа. С одной стороны находился Споук, родственники мамы и безопасность, если до них дойти. А с другой были музей с его тайнами и опасностями (слотерберд!)… и возможность помочь.

Когда она догнала мальчика, тот казалось, был ни капельки не рад ее видеть. Птица на его плече словно стала больше и чернее.

– Эм… как зовут эту птицу? – спросила Голди.

– Ее, – сказал мальчик. – Ее зовут Морг.

– Мо-о-о-о-о-о-орг, – слотерберд встряхнула перьями и посмотрела на Голди.

Девочка отступила.

– Она… она кусается?

Рот мальчика искривился в неприятной улыбке.

– Да. Особенно она любит глаза. Если ты лежишь на земле со сломанной ногой, она подождет, пока ты ослабеешь, а затем выклюет твои глаза один за другим. Пум. Пум.

«Он хочет меня напугать», – подумала Голди, – «он не знает, что я уже и так напугана до полусмерти».

– Такое не происходит, – возразила она. – Не в наше время. Не здесь.

Мальчик потряс головой, словно не мог поверить в то, что на свете могут быть такие глупые люди.

– Ты думаешь, что все еще в Джуэле. Но это не так. Теперь ты в музее. А здесь может произойти все, что угодно.

Подсобные помещения музея очень сильно отличались от выставочных залов. Потолки были выше а на стенах висели разнообразные картины, изображающие солдат с длинными усами и толстощеких королев в старомодных платьях.

Но одна картина отличалась от остальных.

– Кто это? – спросила Голди, указывая на юную девочку в полированных доспехах с мечом и луком в руках. На вымпеле над головой девочки был изображен черный оскалившийся волк.

– Какая-то старая принцесса, – ответил мальчик.

– Она не старая.

Мальчик закатил глаза.

– Я имел в виду старые дни. Она была воином много сотен лет назад.

Голди присмотрелась. Картина потрескалась от времени, но девочка гордо смотрела на Голди.

– Принцесса Фрисия?

– Кто она?

– Ну… из детской сказки. Воинствующая принцесса Мерна.

– Откуда мне знать, – мальчик пожал плечами и зашагал дальше.

Голди поспешила догнать его.

– Куда мы идем? – спросила она.

– Не твое дело.

– Как я могу помочь?

– Не твое дело.

– Как тебя зовут? – она присмотрелась к мальчику. – Мы раньше не встречались? Ты не жил в Старом квартале? Около Канонерского канала. Что ты здесь делаешь?

– Не твое дело.

В витринах, мимо которых они проходили, стояли комплекты доспехов, скелеты и кнуты с поводками. Между ними были свалены кучками горшки, велосипеды и старые деревянные повозки. Все было покрыто толстым слоем пыли. С потолка свисала паутина.

Голди и не думала, что в пределах Джуэла может существовать такое место. Она подумала о родительских наставлениях и поежилась. Ядовитые насекомые… пыль… пурпурная лихорадка.

– Что это? – спросила она, показывая на что-то железное с острыми шипастыми челюстями.

– Ловушка для человека, – ответил мальчик и неприятно улыбнулся.

Над головой Голди, словно мечтая о море, стонал скелет кита. Мех на чучелах водяных крыс, казалось, шевелился. Где-то хлопали кожистые крылья. С каждым шагом, с каждым звуком по коже бегали мурашки.

Но в то же время девочка испытывала странное возбуждение и никогда до этого она не чувствовала себя такой живой.

«Я спала», – подумала она. – «Я спала всю свою жизнь и теперь просыпаюсь!»

Комнатам, казалось, не было конца. Голди знала, что музей не может быть настолько большим, но он все тянулся и тянулся. Двери, через которые они проходили, были шириной, наверное, с улицу, витрины образовывали бесконечные ряды.

А потом, пройдя очередную дверь, они вышли на дорогу. Впрочем, над головой все еще был потолок. И в Джуэле не было дорог похожих на эту.

Прямо перед ними был свободный квартал. Он весь зарос колючими кустами и скрывался в тени. В центре росло огромное дерево, в ветвях которого кто-то построил маленький деревянный домик со скрипучей лестницей.

Голди никогда не встречала что-либо столь же интересное. Она сделала шаг к дереву и остановилось: прямо перед ней, так близко, что если бы здесь были мама и папа, то их бы хватил удар, проходила канава.

Огромная канава в два ее роста с водой на самом дне.

Грязной водой…

Нечистой водой…

Полной заразы, топящей детей водой…

И внезапно на Голди навалились события последних дней. Ее возбуждение куда-то исчезло, оставив только страх. Она стояла с открытым ртом, глядя в канаву, и в ее голове была только мысль об опасности.

– Что случилось? – спросил мальчик, который уже перебрался на другую сторону канавы. – Ты испугалась?

– Ну… нет…

– Да.

– Нет!

– Я знал, что ты бесполезна, – сказал мальчик, и, не оглядываясь, исчез в тенях квартала, унеся на своем плече Морг.

Голди не знала, что делать. Сначала она подумала, что подождет, пока мальчик не вернется. А затем услышала слабый скрип, словно кто-то подкрадывался к ней, и она решила, что стоит найти Шинью или херро Дана.

Но при мысли о самостоятельном путешествии через тускло освещенные комнаты, со всеми этими звуками, которые раздавались там, ее снова охватил страх. И поэтому девочка осталась на месте.

Рев раздался, казалось, изниоткуда. На дальнем конце дороги зажглись яркие прожекторы. Послышался звук рога. Голди смотрела на происходящее в изумлении. Это была уличная повозка, и она ехала прямо на нее!

Время словно замедлило свой бег. Голди слышала, как где-то далеко кричит мальчик, но не двинулась с места. Ей казалось, что она спит, что все это происходит с кем-то другим и она наблюдает за этим издалека.

Мальчик закричал снова, и из теней пустого квартала появилось… нечто. Нечто, что, бросив на Голди один взгляд, бросилось к ней. Нечто с красными глазами и жуткой пастью. Нечто, что открыло пасть и гавкнуло. Этот звук слился с завываниями сигнального рога повозки и отразился от потолка, подобно грому.

«Как глупо», – отрешенно подумала Голди. – «Меня собьет повозка. Зачем бриззлхаунд так спешит?»

Также отрешенно она пыталась понять, кто доберется до нее первым. Размышляла, что будет больнее. Даже предположила, что это и есть наказание, которое придумал Шинью за украденные монеты.

Повозка почти настигла ее, но и бриззлхаунд был рядом. Он перепрыгнул через канаву одним движением. Его глаза пылали. Он раскрыл свою ужасную пасть…

В эту секунду Голди пришла в себя. С отчаянным криком она попыталась увернуться, но было слишком поздно, бриззлхаунд прицелился слишком хорошо. Его зубы ухватили ее сарафан. Она взлетела. Ноги ее болтались из стороны в сторону и она, казалось, падала вниз. Вниз в канаву.

Последнее что она услышала, прежде чем потерять сознание, был звук повозки, проносящейся мимо. А последнее что почувствовала – горячее дыхание бриззлхаунда на лице.

Собачьи микробы

Командующий улыбался. У него была исключительно чарующая улыбка, которой он пользовался в том случае, если хотел заставить людей делать то, что в обычной ситуации им делать не полагалось.

А теперь он использовал ее на лейтенант-маршале ополчения.

– Я хочу поздравить вас, сэр, – сказал он. – Вы отлично поработали над организацией поисков тех людей, которые заложили бомбу. Мы, мирные жители Джуэла, благодарны вам за вашу верную службу.

Лейтенант-маршал покраснел и уставился в пол временного офиса Командующего.

– Я… я сожалею, ваша честь, что я не принимал участия в поисках.

– Ра-азве? – командующий удивленно изогнул бровь. – Я думал, что каждый ценный человек должен был сделать свой вклад в такие времена.

– Протектор… она больше мне не доверяет, ваша честь. Из-за сбежавшей девочки и ножниц. И, кажется, есть вероятность того… – он закусил губу, – что меня отдадут под трибунал. И моя карьера…

Он умолк.

– Неужели Протектор винит вас в случившемся?

– Увы, это так, ваша честь. И правильно делает. Это моя вина…

– Но каким образом это ваша вина? – вскричал Командующий. – Разве вы отвечаете за детей города? Разве вы, ополченцы, должны быть няньками? Нет! И я не хочу ничего слышать об этом! Если в этом и есть чья-то вина, то только моя! Мне следовало ожидать, что такое произойдет. Я должен был быть более внимательным.

– Вы очень добры, ваша честь. Но…

– Но это правда! Когда будет трибунал? Я приду и выскажусь в вашу защиту.

Лейтенант-маршал посмотрел на Командующего. На его лице появилась неожиданная надежда.

– Неужели, ваша честь? Но это же может все изменить!

– Считайте, что я так и сделаю, – махнул рукой Командующий. – Город не может позволить себе потерять такого ценного человека.

– Я не знаю, как отблагодарить вас, ваша честь! Если есть что-нибудь, что я могу сделать… как-то отплатить…

– В этом нет необходимости… Я делаю это…

Командующий замер, словно ему в голову внезапно пришла мысль.

– Хотя, если подумать… – сказал он, придавая лицу задумчивое выражение, – есть кое-что, что вы можете сделать. Мне очень нелегко найти человека, с которым я бы мог это обсудить. Умного человека, который не растреплет мои слова по миру.

– Вы можете говорить все что пожелаете, ваша честь! – с жаром заверил его лейтенант-маршал. – Я буду нем как рыба!

– В самом деле? Ну… тогда… – Командующий провел пальцем по краю стола, растягивая время. – Ее милость Протектор, – наконец сказал он, – отлично управляет городом.

– О да, ваша честь. Я очень уважаю ее.

– Но иногда, я опасаюсь… – Командующий замолчал и встряхнул головой. – Нет… не стоит так говорить… Я думаю, ее решения все так же верны…

Он снова замолчал. Лейтенант-маршал продолжал смотреть на него. Командующий про себя вздохнул – кажется, ему придется сказать все.

– Проблема в том, – начал он, – что я не думаю, будто Протектор понимает, насколько, сильно город подвергается опасности. Некоторые ополченцы ищут тех, кто заложил бомбу. И это хорошо. Но что делают остальные? Открывают двери. Стоят в почетном карауле. Помогают старушкам переходить улицы.

Лейтенант-маршал неуверенно кивнул.

– Ее милость считает, что очень важно, чтобы все было как обычно. Надо успокоить людей…

– На это нет времени! – рявкнул Командующий, неожиданно ударяя кулаком по столу. – Забудьте о почетных караулах! Возможно, приближается тот день, когда Семь Богов потребуют настоящего служения. После которого вы и ваши люди вернетесь домой богатыми и известными! И толпа будет скандировать ваши имена!

Теперь глаза лейтенант-маршала стали доверчивыми как у ребенка. Он облизнул губы и открыл было рот, чтобы что-то сказать.

Командующий поднял руку. На его лице снова появилась чарующая улыбка. Он поднялся и вышел из-за стола.

– Конечно, мы надеемся, что этот день никогда не наступит – сказал он, положив руки на плечи лейтенант-маршала. – В конце концов, несмотря на вчерашние события, у нас все еще царит мир и очень бы хотелось, чтобы так продолжалось как можно дольше. Но если вдруг случится что-то серьезное…

Он улыбнулся еще более убедительно.

– …то нам понадобятся люди, которым я смогу доверять.

С этими словами он подтолкнул лейтенант-маршала к двери.

– Приходите, когда обдумайте мои слова, – сказал он. – И не спешите. Обдумайте тщательно.

За стол он вернулся, чуть ли не напевая от удовольствия. Ополченец был дураком, каких поискать, как и все подручные его сестры, но у него были амбиции. Нет ничего более полезного, чем амбициозный дурак.

* * *

Голди промокла и ей было холодно. Каждая часть ее тела болела. Она лежала очень тихо, стараясь вспомнить, что произошло.

Где-то рядом говорил мальчик:

– Она могла погибнуть! Почему она не ушла с дороги?

– Ты был точно таким же, когда в первый раз пришел сюда! – сказал глубокий резкий голос. – Ты не мог позаботиться о себе. Ты ждал, что тебя спасут.

– Я никогда не был таким идиотом!

– Я помню как ты…

Голди пошевелила ногами и в ее сандалиях захлюпала грязь.

– Ш-ш-ш! – зашипел мальчик. – Кажется, она приходит в себя!

Раздался звук короткой потасовки и звук убегающих ног. Голос Шинью произнес:

– Великие свистящие свиньи! Что случилось, Тоудспит? Она ранена?

Голди медленно открыла глаза. Она лежала под деревом в центре квартала. Рядом с ней стояли Шинью и мальчик, и не было и следа от человека с резким голосом.

– Ты в порядке? – спросил Шинью. – Ничего не сломала?

Голди осторожно пошевелила руками и ногами.

– Н… не думаю – наконец сказала она.

Шинью помог ей сесть и, сняв с себя куртку, накинул ей на плечи. Он строго посмотрел на мальчика.

– Тоудспит, я думал, ты будешь заботиться о ней.

– Когда я ушел, с ней все было хорошо! – возразил Тоудспит. – А потом из ниоткуда появилась Акула, а у нее не хватило ума убежать!

Несмотря на куртку Шинью Голди внезапно начала дрожать и так сильно, что с трудом могла говорить.

– Эт-т-то б-б-была п-повозка… – сказала она. – А не а-а-акула! И здесь б-был б-б-бриззлхаунд! Настоящий живой б-ризлхаунд! Он пытался у-у-убить меня!

– Не акула, – сказал мальчик, – а Акула.

– Так называется повозка херро Дана, – пояснил Шинью. – Но обычно Дан не водит так небрежно.

– Он ее не вел, – сказал Тоудспит. – В ней никого не было.

Шинью недоуменно поднял бровь.

– Ты уверен?

– Я не слепой, Шинью. Акула ехала сама по себе!

Голди смотрела на них не в силах поверить.

– Вы что, не слышите меня? Здесь был бриззлхаунд!

Прежде чем кто-либо смог ей ответить, пронесся порыв ветра и в квартале появились Ольга Чаволга и херро Дан. Между ними Голди с удивлением увидела собаку. Белую маленькую собаку с одним черным ухом и загнутым хвостом, который гордо реял, как флаг.

Голди никогда в жизни не видела живых собак. Собаки были разносчиками болезней и часто, впадая в бешенство, кусали людей. В Джуэле не было собак уже сотни лет.

Тоудспит, скорее всего, разглядел выражение ее лица, поскольку поморщился и сказал:

– Это Бру. Он спас тебе жизнь. Ты должна быть благодарна.

Голди непонимающе посмотрела на мальчика.

– Он сбил тебя в канаву, – пояснил Тоудспит. – Ты просто стояла на месте, Акула бы переехала тебя.

Голди казалось, что мальчик говорит загадками. Она потрясла головой, злясь на себя.

– Меня сбил в канаву бриззлхаунд. И он не пытался меня спасти. Он хотел меня убить!

Шинью прочистил горло.

– В этой части музея очень темно, а света очень мало. Шум и фары внесли еще сумятицы. И маленькая собачка вполне могла показаться чудовищем.

– Нет, – возразила Голди. – Это не то, что произошло!

Она оглянулась, стараясь в деталях вспомнить произошедшее. Когда это… это… нечто выросло из кустарника, она обнаружила, что все уже словно подернулось дымкой. Теней было много. Свет был слабый. Может это и правда была маленькая собачка?

Нет…

Я не знаю…

…Может быть.

Ольга Чаволга присела и погладила Бру по голове.

– Умница, – у нее был легкий акцент, словно она родилась за пределами полуострова Фаруун. – Вечером получишь косточку.

Щенок радостно взвизгнул и помахал хвостом.

– Но что такое с Акулой? – доброе лицо херро Дана было обеспокоено. Он сел рядом с Голди. – Это правда, девочка? Моя повозка хотела задавить тебя?

Голди кивнула.

– Честное слово, я сожалею, – сказал он.

– Что хорошего сожалеть, если бы ее раздавило! – проворчала Ольга Чаволга.

– Ни за что бы не поверил, что это может случиться, – сказал херро Дан Голди. – Старая Акула никогда прежде не ездила сама по себе.

– Но с чего она начала? – спросил Шинью.

– Думаю, это знак надвигающейся беды, – сказал херро Дан, поднимаясь на ноги. – Все меняется. Старые опасности, и новые тоже. Судя по виду вещей, нам лучше быть настороже. Всем нам.

– Ты бы слышал рог Акулы! – сказал Тоудспит. – Она завывала, как потерявшийся ребенок!

– И мы все потеряемся, – строго сказала Ольга Чаволга, – если не будем осторожны. Мы должны разобраться, откуда исходит эта опасность и устранить ее.

Херро Дан кивнул.

– Шинью, завтра ты снова будешь в городе. Поговори со всеми кого знаешь. Позадавай вопросы, начни со взрыва. Это явно всего лишь часть…

Голова Голди начала болеть, а вода из канавы, казалось, промочила ее до последней нитки. Она несчастно шмыгнула носом. Все словно забыли про нее. Может быть, они решили, что она не может быть им полезна. Если бы только мама и папа были здесь! При мыслях о них по ее щеке сбежала слеза.

Маленький песик смотрел на нее, склонив голову набок и виляя хвостом. Его черные глаза смотрели понимающе, словно он знал, каково ей на самом деле.

Голди постаралась убедить себя, что она не боится его. Она уже покрыта грязью и грязной водой, у нее наверняка будет пурпурная лихорадка и столбняк, а мама и папа попадут в тюрьму, и все из-за нее.

«Несколько собачьих микробов уже не повредят».

Она протянула руку, и Бру обнюхал ее. Осторожно она коснулась его уха. Оно было теплым и гораздо шелковистее, чем девочка ожидала.

– Бру, – прошептала она, пробуя его имя. Маленький песик так яростно завилял хвостом, что чуть не потерял равновесие. Затем, прежде чем Голди смогла остановить его, он запрыгнул ей на колени, положил передние лапы на плечи и облизал лицо горячим красным языком.

Голди закрыла глаза и постаралась не думать о том, как она чуть не умерла, ожидая, что кто-то придет и спасет ее. Она вздрогнула.

«Никогда больше я так не поступлю», – подумала она, – «в следующий раз я сама себя спасу!»

* * *

– Итак, нашли ли Хранители что-нибудь в наших документах, что удовлетворило их любопытство? – спросила Ольга Чаволга.

Было уже поздно, и три смотрителя совершали обход.

– Пыль, чешуйницу. Парочку тараканов, – отозвался Шинью, которой нес на плече свою арфу, – ничего полезного. Они ушли и я сомневаюсь, что они вернуться.

Он зевнул. Ольга Чаволга посмотрела на него.

– Тебе стоит поспать, – сказала она. – Как и детям.

– Она права, Шинью, – согласился херро Дан. – Тебе завтра предстоит многое сделать. Будет не просто выследить этих бомбометателей.

Шинью слабо улыбнулся, но промолчал. Они втроем шли по коридору с мраморными статуями.

– Возможно, это была ошибка, – сказал он, когда они одолели уже половину коридора. – Привести сюда Голди в такое время.

– Тск! Это не ошибка, – сказала Ольга Чаволга. – Куда еще ей было пойти?

– Это место слишком опасно для ребенка, – сказал Шинью. – Уже плохо то, что здесь Тоудспит. Я бы отправил его домой, будь у меня такая возможность.

– Ты же знаешь, что я бы поступила точно так же, – мрачно сказала Ольга. – Но если мы не найдем источник проблем и не остановим его, то Голди и Тоудспит будут в опасности в любом месте. Весь город станет весьма опасным местом.

– Но я не…

Ольга Чаволга положила руку ему на плечо. Ее лицо смягчилось.

– Бру она понравилась, а это многое значит. Завтра я отведу ее к Гарри Маунту, и пусть ее проверит музей.

– И тогда мы скажем, зачем мы привели ее сюда, – сказал херро Дан. – И пусть она уже сама решает.

– Ну разумеется, – согласилась Ольга Чаволга. – Неужели ты думаешь, что я буду ее заставлять? Я что? Стала вдруг Благословенным Хранителем?

– Ха! – хохотнул херро Дан. – Ты – и Хранитель? Вот на это я бы хотел посмотреть!

– Ты думаешь, я бы не справилась? – Ольга Чаволга посмотрела на него, но ее губы подрагивали от сдерживаемого смеха, словно она изо всех сил старалась быть серьезной.

– Я полагаю, они бы у тебя по струнке ходили…

Он умолк. Газовые лампы на стенах внезапно мигнули, словно их фитили надо было подрезать. Музей менялся. Статуи исчезли, их места занимали древние пушки. Их черные стволы дымились, словно из них только что стреляли.

Херро Дан и Ольга Чаволга переглянулись.

– Не нравится мне это, – пробормотал Херро Дан. – Совсем не нравится.

Шинью промолчал. Он отстегнул арфу и пробежал пальцами по струнам, а затем сел между двух пушек и стал играть с мрачной сосредоточенностью на лице. Словно жизни Голди, Тоудспита и всех остальных зависели от него.

Что, в общем-то так и было.