Текст книги "Музей воров (ЛП)"

Автор книги: Лиан Таннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Приют

За спиной Голди закрылись огромные тяжелые двери. Засов с лязгом, эхом, прокатившимся по двору, встал на свое место. Снаружи было довольно светло, но здесь, в окружении высоких стен Приюта, было мрачно и уныло.

– Не мешкай! – сказала Хранитель Хоуп, дергая за цепь наказания. – У меня есть дела поважнее, чем ждать, пока ты насмотришься по сторонам.

Голди поплелась к высокому зданию, которое возвышалось в дальнем конце двора.

С первого взгляда оно было гостеприимным. Мягкое и теплое освещение у входа, а сам дом мило украшен балконами и высокими, красивыми окнами. Но когда Голди подошла поближе, то разглядела, что окна забраны решетками, а края балконов усыпаны битым стеклом.

В сердце появилось холодное отчаяние. Она спрятала руку в карман и сжала голубую птичку. Мне надо сбежать. Я сбегу! Обязательно!

Хранитель Хоуп провела ее по ступенькам к двери с видом палача, ведущего пленника на виселицу. В фойе сидел другой Хранитель. Совершенно лысый, склонившийся над своим столом и чем-то похожий на жабу.

– Голди Рот, беглянка, – резко сказала Хранитель Хоуп. – Сковать обе ноги. Никаких привилегий.

Она отстегнула цепи наказания, и не глядя на Голди, ушла.

Следующие полчаса девочка запомнила плохо. Голди вывели из фойе, провели чередой длинных коридоров. Иногда ее сопровождал один Хранитель, иногда сразу двое. По пути она перестала быть Голди Рот и стала Номер 67: Беглец.

В конце одного из коридоров ее затолкнули в темную бетонную комнату и приказали снять одежду. Едва она разделась, голос в голове прошептал:

Ножницы.

Голди замешкалась с сарафаном, словно у нее рука запуталась в рукаве. Один из Хранителей схватил ее и стащил сарафан, ворча про неуклюжих детей. Пользуясь суматохой, Голди спрятала ножницы в ладони, как и учил ее херро Дан.

Затем ее запихнули под холодный душ и терли, пока не заболела кожа. Но все это время она продолжала прятать ножницы. Когда она наконец высохла, ее одежду унесли, а вместо нее выдали серое платье и штаны, которые пахли так, словно до нее их уже носила сотня детей, каждый из которых умер в них от отчаяния.

– О-о-о, как мило! – сказала один из Хранителей, держа в руке брошку Голди.

– Это мое! – сказала девочка.

– Поправка, – осклабилась Хранитель. – Было твое. Лети, птичка!

И она бросила брошь в карман своей мантии. Затем она взяла компас Голди.

– Это тоже твое? Ну, можешь забрать его. Все равно он тебе тут не понадобиться.

Она мерзко рассмеялась и продолжала смеяться, пока вела девочку по другому коридору, пока не пришли к большой деревянной двери с большим черным засовом.

Хранитель откинула засов и толкнула дверь.

– Тишина! – рявкнула она, хотя изнутри не донеслось ни звука. – Не разговаривать! Глаза вниз, если хотите сохранить свои привилегии!

В длинной комнате стояло около двадцати кроватей, выровненных по краям. Большинство их них были заняты. Благословенный Хранитель провела Голди между ними, держа девочку за шею так, что та не могла посмотреть по сторонам. На середине комнаты она остановилась и толкнула Голди к пустой кровати с серой простыней и одеялами.

– Добро пожаловать в новый дом, – сказала она и снова рассмеялась.

На стене была железная скоба, с которой свисали цепи и ножные кандалы. Хранитель взяла их и защелкнула вокруг лодыжек Голди, так, что она едва могла ими шевельнуть. Затем через отверстие в кандалах Хранитель продела замок.

– Двойные цепи, – сказала она. – Кто-то явно плохо себя вел!

Она вытащила из кармана табличку и повестила ее на крюк над кроватью, рядом со скобой. А затем, взметнув полу мантии, направилась к дверям.

– Спокойной ночи, сладких снов, – сказала она. – Помните, что тарантулы не кусаются.

И с еще одним смешком она захлопнула дверь, загремела снаружи засовом и ушла окончательно.

Голди села на кровати, сжимая в одной руке компас, а в другой ножницы. Ей было холодно и плохо. Кандалы на ногах, казалось, хотели стащить ее на пол. На противоположной стороне комнаты кто-то начал отчаянно, испуганно плакать.

– Тш-ш-ш, Рози, – тихо сказал чей-то голос. – Это ведь не тарантулы. Ты же знаешь, что она просто запугивает нас.

– Жаль, что их здесь нет! – сказал другой голос. – Мы бы могли надрессировать их так, что они бы покусали Хранителя Блисс.

По комнате прокатился тихий смех. Звякнули чьи-то цепи. Рыдания прекратились.

– Как тебя зовут?

Это был тот же самый голос, который хотел дрессировать тарантулов. Голди оглядела комнату. Единственным источником света была слабенькая лампа, которая, казалось, могла погаснуть в любой момент.

«Я чувствую себя, как эта лампа», – подумала Голди.

– Она беглец! – прошептал чей-то голос. – Так написано на ее табличке!

– Беглец! Не верю!

– Так написано! Посмотри!

– А я все равно не верю!

– У нас никогда не было беглецов!

– Как вы думаете, у нее есть с собой еда?

– Ох, если бы! Теплый банановый хлеб!

– Заварной манговый крем и сливки!

– Миндальные пирожные!

Шепотки перекатывали по комнате вперед и назад, как мыши. Постепенно глаза Голди привыкли к тусклому свету, и она насчитала двадцать три девочки, сидящих в кроватях и рассматривающих ее. Самой младшей было три-четыре года, а самой старшей около пятнадцати. Все они были невероятно худые и истощенные, но глаза светились любопытством, и они не выглядели недружелюбными. У всех были охранные цепи, а у нескольких тоже были надеты кандалы.

– Как тебя зовут? – вопрос задала маленькая темноволосая девочка через четыре кровати от Голди.

На этот раз Голди смогла заставить себя ответить.

– Голди Рот.

– Голди Рот. Голди Рот, – информация прошла по комнате от девочки к девочке и растворилась в тенях в дальнем углу.

– Ты и правда сбежала? – кажется, темноволосая девочка решила задавать вопросы от имени всех остальных. Она не была старшей, но даже в слабом свете, ее лицо было упрямым и ярким.

– Конечно нет, Бонни! – сказала девочка с постели справа от Голди. Она была одна из старших. – Никто не может убежать. Это невозможно.

– Это не невозможно, – возразила Бонни. – Я уже говорила тебе, Кандор. И вот доказательство!

– И что это доказывает? – спросила Кандор. – Благословенные Хранители совершили ошибку, только и всего. Или, возможно, им надоело писать «Небезопасная».

Она махнула рукой в сторону своей таблички.

Голди устало покачала головой.

– Это не ошибка. Я действительно сбежала.

Бонни удовлетворенно зашипела:

– Я же говорила!

– Я не хотела, – сказала Голди. – Я просто… Меня должны были Разделить, а потом передумали из-за бомбы. И я сбежала.

Она задумалась, почему это ее так волнует. В конце концов, нет никакой разницы. Сейчас она была прикована еще более прочно, чем когда-либо. Бру, возможно, истекает кровью. Шинью и Тоудспита тоже поймали. И есть большая вероятность того, что Ольга Чаволга и херро Дан уже мертвы. А если Шинью прав, то и остальные умрут очень и очень скоро.

Вокруг нее снова поднялась волна шепота.

– Хранитель Блисс рассказала нам о бомбе. Убили двадцать детей.

– А еще двадцать лишились рук и ног!

– А еще двадцать ослепли!

– Хранитель Блисс сказала что те, кто заложил бомбу, возможно скоро вернутся.

– … и будут искать новые цели!

– … такие где много детей, чтобы их можно было убить всех разом.

– Например, Приют!

Рози, маленькая девочка, которая боялась тарантулов, снова расплакалась.

– Это правда? Террористы вернутся?

Голди не хотела разговаривать.

– Нет, – коротко сказала она. – И был убит только один человек.

– Видите! Я говорила вам! – снова сказала Бонни, оглядывая комнату. – Это как с тарантулами. Мы не можем верить ничему, что они говорят! Ничто ужасное до нас не доберется. Или, по крайней мере, такое же ужасное как Хранитель Блисс.

Еще одна волна смеха.

«Как можно смеяться в таком месте?» – подумала Голди. Она положила ножницы и бесполезный компас на прикроватную тумбочку и затащила ноги на кровать. Затем она легла на спинку и закрыла глаза, постаравшись не слушать поток вопросов.

– Как ты сбежала?

– Куда ты пошла?

– Каково это быть на улицах самой по себе?

– Что ты ела?

– Ты скучала по маме? Ты плакала?

– Я бы плакала.

– Я хочу знать, что она ела!

Девочка, которую назвали Кандор, презрительно рассмеялась:

– Только не говорите, что вы поверили ей! Я думаю, что она все выдумывает.

Голди почувствовала внезапное отвращение. Они изо всех сил старалась не обращать на него внимание. Зачем злиться? Она ничего не могла сделать.

– Никто не может сбежать, – продолжала Кандор. – Первый же человек, который тебя увидит, поймает тебя. Вы же знаете, как все бояться Хранителей. Я думаю, она шпионка. Я думаю, что Хранители подсадили ее сюда, чтобы она выведывала наши тайны.

Голди не хотела даже шевелиться. Она хотела просто лежать и не думать ни о чем важном. Но злость продолжала пылать, как непотушимая искра.

Она села.

– Какое мне дело до ваших глупых тайн? – резко сказала она. – Есть вещи, о которых вы ничего не знаете! И надвигается что-то ужасное.

Она умолкла, вспомнив слова Шинью.

Все, что находится по ту сторону Грязных Ворот, вырвется в город. Война. Голод. Чума. Тысячи умрут. Города падет.

– По крайней мере, – сказала она, – оно случится, если это не остановить.

– Что значит что-то ужасное? – спросила Бонни.

– Это террористы? – прошептала Рози. – Но ты сказала, что они не вернутся!

– И кто же это остановит? – саркастично спросила Кандор. – Неужели ты?

Тысячи умрут. Город падет.

Голди глубоко вздохнула.

– Да. Я, – сказала она. – Я и Тоудспит. Мы должны остановить!

Когда она произнесла это, то поняла что права. И нет времени на то чтобы предаваться отчаянию. Шинью, Ольга Чаволга и херро Дан рассчитывают на нее. Ей следует походить на тех детей, которые несут своих братьев и сестер по ночам.

– Тоудспит? – спросила Бонни со странным выражением лица. – Какой такой Тоудспит?

– Мальчик – ответила Голди – Другой беглец.

– А как он выглядит?

– О. Он невысокий. И темноволосый. Примерно моего возраста. А еще у него ужасный характер. Но он преданный и отважный, и хорошо, если он на твоей стороне. Его настоящее имя Кошинери, но оно никак ему не подходит.

Услышав это, Бонни широко открыла рот.

– Я говорила вам! – чуть ли не крикнула она, улыбаясь остальным девочкам. – Мой брат все еще жив!

Замок

– Хранитель Блисс сказала мне, что он, скорее всего, умер, – сказала Бонни. – Или его забрали Чайка Галл или Капитан Руп, что в принципе одно и то же. Но я всегда знала, что с ним все хорошо.

Она рассмеялась.

– И он сменил имя, как и хотел. Тоудспит! Это очень на него похоже. Где он? О, вот бы увидеть его!

– Он где-то в Приюте, – сказала Голди. – Нас поймали вместе. Где живут мальчики?

– В другом крыле, – ответила девочка с кровати слева. – Мой брат там. Иногда мы видим друг друга через двор, но нам не разрешают говорить друг с другом. И даже махать.

– Я помашу! – решила Бонни. – Меня не волнует, что сделает со мной Хранитель Блисс. Я помашу и громко окликну его по имени. И даже буду тренироваться, чтобы не забыть! Тоудспит! Тоудспит! Тоудспит! И бьюсь об заклад, что он помашет мне в ответ!

Теперь Голди заметила сходство между двумя детьми. Она даже удивилась, как не заметила этого раньше.

– Все это, конечно, хорошо, – сказала Кандор. – Но я бы хотела побольше узнать об опасности. И как она, – девочка указала на Голди, – собирается сделать что-либо с ней, если она сидит тут, прикованная двойными цепями!

– Ну… – протянула Голди, – мне придется сбежать…

– Да ну? И как? – спросила Кандор, сев и откинувшись на спинку кровати, она скептично смотрела на Голди.

Голди посмотрела на свои оковы, и на тяжелую, запертую дверь, на темные зарешеченные окна. Ее сердце упало. Она не знала с чего начать. Что бы сказала Ольга Чаволга в этой ситуации? Возможно что-то вроде: «Всему свое время, дитя. Сначала сними кандалы, а потом думай об остальном».

Голди согнула ноги. Замок на кандалах был огромный и сильно отличался от всего, что она прежде пыталась открыть. Она даже не была уверена, что он работает по тому же принципу.

Где-то снаружи начал звонить колокол. Звук заглушался толстыми стенами, но все еще узнаваемым. Это были часы Муниципалитета. Тинг-тинг, тинг-тинг, тинг-тинг. Вниз и вверх.

Затем не мгновение повисла тишина, а потом тяжелые колокола начали отбивать время. Бооонг… Бооонг… Бооонг… Голди считала про себя. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восемь. Девять. Десять…

Она ждала еще одного удара, но его не было. Десять часов. Если она хочет встретиться с Тоудспитом, ей надо сбежать из приюта за два часа и добраться до кабинета Командующего.

Она глубоко вздохнула и постаралась прогнать из головы все сомнения.

– Я взломаю замок, – сказала она – У меня есть ножницы…

По комнате прокатился удивленный вздох.

– У нее ножницы!

– …но мне понадобится еще кое-что. Что-то тонкое и твердое. Что можно согнуть. Например, кусок проволоки…

Все растеряно посмотрели на нее. Кандор пробормотала:

– А мне, пожалуйста, жареное бедро квигнога на серебряной тарелке.

– Погодите! – сказала Бонни и посмотрела на другой конец комнаты – Ламб, что с твоими заколками?

Ламб была бледная девочка с длинными светлыми волосами.

– О, Хранитель Блисс забрала их давным-давно. Она даже пересчитала их, чтобы удостовериться, что забрала все.

Бонни помрачнела.

– Но, – Ламб порылась под матрасом, – она не очень хорошо считает.

Она широко улыбнулись, сжимая что-то в руке.

– Передавай! – прошептала Бонни, и заколку осторожно передали с кровати на кровать и положили рядом с Голди.

Это было не совсем то, что она хотела, но все же лучше чем ничего. Голди выпрямила заколку, а затем прижала один конец к уголку кровати, чтобы согнуть под нужным углом. На это ушло некоторое время, но она была довольна.

Девочка вставила одно лезвие ножниц в отверстие замка, слегка повернула их и почувствовала, как следом поворачивается механизм замка. Затем она протиснула в скважину кончик заколки и принялась за работу.

Она затолкала ее до упора и повела на себя, как и показывала ей Ольга Чаволга. Затем повторила, стараясь достать хотя бы один запор. Она тыкала и нажимала на них, чувствуя себя совсем как в темном тоннеле, полном ям и ловушек. А все это время часы Муниципалитета неумолимо отсчитывали время до полуночи.

Через некоторое время она закрыла глаза. Каким-то образом ей это помогло сосредоточиться на том, что происходит внутри замка. Она перестала тянуть запоры и постаралась сдвинуть их по одному. Наконец она почувствовала, как один подался вперед, и услышала слабый щелчок.

Девочка удовлетворенно улыбнулась. Кто-то зашептался:

– У нее получилось?

Кто-то другой зашипел:

– Ш-ш-ш!

Второй и третий запор пошли еще легче, но четвертый и пятый никак не желали сдаваться.

Но теперь левая рука, сжимающая ножницы, начала трястись. Голди открыла глаза и поняла, что не дышала по крайней мере полминуты. Она глубоко вдохнула и выдохнула. Практически все девочки в комнате смотрели на нее с неимоверной надеждой, словно сейчас взламывали их кандалы.

– Мне нужна помощь, – обратилась Голди к Кандор.

Кандор заколебалась. Она не выглядела такой уж радостной, как остальные, но через минуту она спустила ноги на пол, и перебралась через проход между двумя кроватями. На половине пути цепи на ее лодыжках натянулись. Она осторожно развернулась и неловко села на край кровати Голди, вытянув скованные ноги.

– Что надо делать? – шепотом спросила она.

– Подержи ножницы, – также шепотом ответила Голди. – И держи их именно так. Если ты отпустишь, то придется начинать сначала.

Как можно осторожнее она сдвинула пальцы с ножниц, чтобы Кандор могла ухватиться.

– Есть! – прошептала та. А потом ободряюще улыбнулась Голди. – Давай, я хочу увидеть лицо Хранителя Блисс, когда она узнает, что кто-то сбежал!

И снова Голди взялась за дело. Теперь, когда не надо было думать о ножницах, стало проще. Но два последних запора все еще никак не хотели поддаваться. Девочка старалась изо всех сил, сильно закусив губу. Заколка исцарапала всю ладонь, но они все равно не тронулись с места.

От огорчения она чуть все не бросила. Всего два! Как такое может быть! А затем она вспомнила небольшой трюк, который показала ей Ольга Чаволга.

– Поверни ножницы. Совсем-совсем немного, – прошептала она Кандор. – Совсем-совсем капельку!

Пальцы Кандор шевельнулись. Голди надавила заколкой. Что-то сдвинулось! Она нажала сильнее, заколка впилась в ладонь. По пальцам сбежала влажная капля. Она вытерла пальцы о платье и попробовала еще раз. Запор поднялся. Послышался щелчок.

– Остался последний, – прошептала она, и эта новость облетела всю комнату:

– Один! Один! Остался один!

Теперь, когда сдался четвертый запор, последний потерял всю свою решимость. Он упрямился всего пару минут, после чего с щелчком встал на место.

Голди напомнила себе о необходимости дышать. Она снова вытерла руку о себя. Кровь текла из множества глубоких царапин, оставленных заколкой. Девочка постаралась вспомнить, что надо делать дальше. Мгновение в голове было пусто, а потом знание снова вернулось.

– Теперь поверни ножницы, – сказала она Кандор.

– В какую сторону?

– По часовой стрелке. Подожди… Может, этот замок другой. Нет. По часовой. Я думаю… по часовой.

Костяшки пальцев Кандор побелели от напряжения. Она повернула ножницы в указанном направлении…

С громким щелчком замок раскрылся, и кандалы распались на две половинки. Одна из самых маленьких девочек восторженно взвизгнула, но на нее тут же зашикали остальные.

Голди с трудом могла поверить в то, что только что сделала. Лица девочек вокруг нее светились от восторга.

Но Кандор с сомнением покачала головой.

– Ей все еще надо открыть двери. И как она это сделает при помощи заколки?

– Конечно, никак, – сказала Бонни и улыбнулась Голди. – Поэтому нам надо сделать так, чтобы Хранитель Блисс сделала это за нее.

Сделка с Плешивым Туком

Голди спряталась под ближайшей к двери кроватью. В ее кровати подушки и простыни были сложены так, чтобы походить на девочку под одеялом. Она не была точно уверена, сработает ли план Бонни, но лучше ничего придумать было нельзя. И время кончалось.

Голди в ожидании грызла ноготь и думала, сбежал ли уже Тоудспит. Она коснулась компаса в кармане и подумала о маме и папе. Ее сердце болело от любви и беспокойства.

– Иииииииии! – крик эхом прокатился по спальне. За ним был еще один, и еще.

и еще. Вскоре каждая девочка в комнате визжала изо всех сил. Голди закрыла уши руками и понадеялась, что кто-нибудь придет как можно скорее.

И кто-то пришел.

– Тихо! ТИХО! – Хранитель Блисс появилась в дверном проеме с перекошенным от ярости лицом. Голди не слышала, как отодвигается засов – только голос Хранителя Блисс, перекрывший визг, в котором теперь слышались испуганные слова:

– Это террорист! Я слышала его под окнами!

– Он пришел за нами!

– Он убьет всех нас!

– Иииии!

– Ииииииии!

– Ииииииииииии!

– ЗАТКНИТЕСЬ ИЛИ ПОТЕРЯЕТЕ ВСЕ СВОИ ПРИВИЛЕГИИ!

Визг прекратился, но в дальнем от Голди конце все равно продолжались разговоры.

– Привлеките внимание к этой стороне, – сказала Бонни. – Не надо, чтобы она слишком пристально смотрела на постель Голди или стояла у дверей.

Самый громкий голос принадлежал Рози.

– Я слышала его! Над головой! Он сказал, что убьет нас!

Хранитель Блисс гневно прошла по комнате.

– Что за вздор! Что ты слышала?

Голди выбралась из-под кровати и принялась красться к открытой двери. Тихая, как тень.

На дальней стороне комнаты Лам крикнула:

– Я тоже его слышала! Он стоял у окна и у него был такой глубокий рокочущий голос, и он сказал, что съест нас! Одним укусом! Как айдлкэт!

– Как сломмеркин или что-то подобное! – крикнул кто-то еще. – Совсем как те, что на мосту Чудовищ!

Снова начал нарастать испуганный визг.

– Тишина! – рявкнула Хранитель Блисс. – Или вы все будете закованы в двойные цепи! А теперь пусть кто-то один объяснит мне, что произошло!

Голди вышла в коридор и прижалась спиной к стене. Она слышала как в комнате, Бонни говорит:

– О, во имя всего святого, вам все это приснилось! Тебе уж точно, Рози. Ты спала, дергаясь во сне, а потом внезапно села и начала визжать, а остальные подхватили. А теперь замолчите и ложитесь. Почему бы не…

Голди не дослушала и поползла по коридору. Несмотря на опасность, она не могла не улыбаться, думая о плане Бонни.

– Нам не надо чтобы они подумали, будто там действительно кто-то есть, – сказала маленькая девочка. – Иначе они будут настороже и Голди никогда не сбежит.

Голди подозревала, что Бонни придумала этот план побега уже давно, но у нее не было шанса воплотить его в жизнь. Тоудспит бы гордился своей младшей сестрой.

Когда она уже отошла от спальни на приличное расстояние, то решила забрать свои вещи. Это было не такой уж простой задачей. Приют был почти такой же запутанный, как и музей, кроме того, что музей был живым и в нем ощущалось некое дикое любопытство. А в этом месте царило сдавленное уныние. Словно его стены глушили не только голоса, но и сами мысли.

И все же голос в голове не оставил Голди. Он, ничуть не сомневаясь, вел ее по мрачным коридорам.

Туда.

Теперь туда.

Не туда. Там слишком опасно. Иди лучше туда.

Девочка искала черную дверь – и вскоре ее нашла. Но рядом с ней стояли два Хранителя, бодрые и чуткие. Голди шагнула назад, не произнеся ни звука.

Следующими она попробовала окна. Хотя многие из них были разбиты, решетки выглядели новыми и крепкими и слишком частыми, чтобы через них мог пробраться даже ребенок меньше Голди. Через некоторое время Голди оставила эту затею и начала продвигаться к главному входу в здание.

Здесь были толстые роскошные ковры и яркий свет. Голди шла еще более осторожно, чем прежде. В комнатах, мимо которых она проходила, стояли кресла и мягкие диваны, а во многих еще и алтари Семи Богам, но окна также были зарешечены.

Когда до фойе осталось несколько шагов, девочка осторожно выглянула из-за угла. В нескольких шагах была парадная дверь, но жабоподобный Хранитель все еще сидел за столом и выглядел так, словно ничто на свете не могло сдвинуть его. А для Сокрытия в фойе было слишком светло.

С упавшим сердцем девочка вернулась в коридор, проскользнула в одну из комнат и закрыла за собой дверь.

«Если я еще не нашла выход», – яростно сказала она себе, – «это еще не значит, что это невозможно! Что бы сделал Шинью? Что бы Ольга Чаволга сделала? И что делает сейчас Тоудспит?»

Огромные диваны в этой комнате были завалены подушками. На окнах стояли толстые и прочные решетки, а в дальнем конце комнаты стоял алтарь Плешивому Туку, который считался самым надежным из богов. Конечно, просить его о чем-либо было опасно, но…

– Великий Тук, плешивейший из плешивых, – прошептала Голди, зная, что богам нравится лесть, – у меня нет для тебя подарка…

Она умолкла. Вообще-то у нее был подарок. Даже два. Она пошарилась в кармане, достала оттуда ножницы и компас и посмотрела на них, гадая, что из этого можно потерять. Компас был подарком мамы и папы, и она очень не хотела отдавать его. Но ножницы, возможно, будут более полезными…

И, не давая себе шанса передумать, она положила компас на кучку подношений. Ее рука задела клочок бумаги, который упал на пол. Под ним оказалась ее брошь.

Голди отдернула руку, продолжая сжимать в ней компас.

– У… у меня нет подарка, – снова сказала она, – но я хотела бы поменяться.

Она задержала дыхание, надеясь, что Плешивый Тук не покарает ее на месте. «Но если он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО бог нахальства», – подумала она, – «то он должен быть доволен!»

– Поменяться, – прошептала она так уверенно, как могла. – Ты берешь компас, а я беру брошь. Хорошо? Компас гораздо полезнее брошки, что значит, что ты остаешься в выигрыше. А потому я была бы еще очень признательна, если бы ты показал мне, как сбежать отсюда непойманной.

Было очень странно торговаться с одним из Семи богов. Она протянула руку, положила компас и взяла брошь.

А затем задержала дыхание.

В отдалении зазвучали приглушенные шаги. Голди услышала крик и тяжелый звон цепей наказания. Шаги приближались. А затем запел мальчик, подражая грубому, взрослому голосу.

– Через моря, через океаны…

Раздался звук шлепка и вопль. Пение прекратилось, но только на мгновение. Когда оно началось снова, то к нему присоединилась еще дюжина голосов.

– Иду, куда зовет мое сердце. Туда, где ждет моя любовь.

Пауза. И разъяренный голос взрослого:

– Вас ждет не любовь, вы, мелкие разбойники! Вас ждет Дом Покаяния! Разрушение собственности, создание ситуации, ставящей вашу жизнь и жизни окружающих под угрозу… О да, вы сами напросились!

Клац-клац-клац – звенели цепи наказания.

– Я был так долго далеко, я был в далеких странах… – пели голоса.

Голди вжалась в стену и приоткрыла дверь. Звуки цепей стали громче, а потом коридор перед ней внезапно заполнился мальчишками. Они бегали взад и вперед, звенели цепями и громко пели. Они были старше, чем Голди, но носили похожие серые одежды и штаны. Где-то в середине этой оравы возвышались два Хранителя. Воздух над ними чуть не горел от еле сдерживаемой ярости.

Больше на раздумья времени не оставалось. Голди не увидела среди мальчишек Тоудспита, но она была уверена, что он где-то рядом. Шепнув быстрое «спасибо» в сторону алтаря Тука, девочка выскользнула в коридор и спряталась между двух мальчиков.

На одно невероятное долгое мгновение песня прервалась. Мальчики по бокам от Голди изумленно посмотрели на нее…

А затем окружили, скрывая от возможных взглядов Хранителей, и запели еще громче, чем раньше:

– Три года на галерах, три года был рабом…

Они выбежали в фойе, смеясь, крича и распевая всякий вздор. Кричали и Хранители, которые вели их. И только Голди молчала. Она спряталась за высоким шумным мальчиком, растворившись на фоне его одежды.

– Что такое? – крикнул жабоподобный Хранитель. – Куда вы ведете их в такое время?

– Огонь на их постели! – крикнул в ответ один из сопровождающих детей Хранителей. – Не знаю, что на них нашло. Ведем в Дом Покаяния.

– Мне нужны имена!

– Если бы вернуть назад, если только все начать сначала…

– Во имя Великого Вудена! Мы скажем их тебе, когда вернемся! Я их уже слышать не могу!

А затем, вместе с мальчишками и Голди, два Хранителя вышли через парадную дверь приюта, прошли через двор и ворота.

Как только они оказались на улице, Голди нырнула в тени. Мальчишки, перестав петь пытались лечь на дорогу, или взобраться друг на друга или вытворяли десятки вещей, которые совершенно невозможно проделать в цепях наказания. Но это не значит, что они не пытались. Голди искала взглядом Тоудспита, но от него не были и следа.

Наконец, Хранители смогли призвать детей к некоторому подобию порядка, и они пошли к Дому Покаяния. Голди почувствовала небывалое облегчение. Она сбежала!

Над головой светила полная луна, на столбах ярко горели газовые лампы. Часы Муниципалитета стали отбивать время. Без тридцати минут полночь!

Голди стиснула зубы.

– Я иду, Бру, – прошептала она. – Я иду, Тоудспит.

Затем повернулась в сторону Старого Арсенального Холма и побежала.