Текст книги "После поцелуя (ЛП)"
Автор книги: Лэйн Лорен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Глава 13
Свидание было колоссальной ошибкой.
Не только мужчина. Хотя он, конечно, тоже был ошибкой.
Каким-то образом ей удалось продержаться в течение всего дорогого ужина из пяти блюд в одном из новых городских ресторанов с известным шеф-поваром. Место, которое даже она не смогла бы забронировать, если бы ее спутником не был кузен шеф-повара.
Его звали Кит, и он был очень милым. На самом деле, даже лучше, чем милым. Он был просто очарователен и совершенно великолепен. У него была такая копна светлых волос, которая идет только крепко сложенным мужчинам и не выглядит по-юношески, а его улыбка была широкой и белоснежной. Он даже рассказывал хорошие шутки.
Но ее смех был хрупким. Ее улыбка была натянутой. Ее аппетит был вынужденным.
Она бы убила себя за то, чтобы свернуться калачиком на диване Митчелла с бейсбольной игрой и посредственной едой на вынос.
Что с ней было не так?
Когда Кит предложил зайти в ближайший «Brandy Library», чтобы выпить по стаканчику, она хотела сказать «да». Но вместо этого она проболталась о том, о чем думала с тех пор, как утром села в поезд на работу: – Я хочу домой.
Кит понимающе подмигнул ей и без слов оплатил счет. Она понимала, о чем он думает: что все это часть игры, что, прервав свидание, он будет жаждать большего.
Разве не в такую же игру она играла с Митчеллом всего несколько недель назад?
Только Митчелл не играл. Ее грудь сжалась. Митчелл.
– Так я смогу увидеть тебя снова? – спросил Кит, положив руку ей на талию и выпроводив ее из фойе ресторана. Джули ждала молнии, шипения, которое она почувствовала, когда Митчелл положил руку на то же самое место и пустил фейерверк по ее позвоночнику.
Ничего.
– Было бы неплохо, – услышала она свои слова, когда подняла руку, чтобы вызвать такси. – Позвонишь мне?
– Конечно, детка.
Детка. Бе.
Джули взялась за ручку двери, как только такси остановилось перед ней, но Кит сделал это слишком быстро, нежно взял ее за руку и провел другой рукой по ее спине. Его глаза остановились на ее губах, и на мгновение прежняя Джули почувствовала легкий трепет триумфа. Встряхнула стариной, не так ли, старушка?
Но новой Джули захотелось блевать.
Она не знала этого мужчину. И уж точно не хотела его целовать.
– Спокойной ночи, Кит, – сказала она, крепко толкнув его в грудь. Она попыталась дерзко подмигнуть, но, судя по его озадаченному хмурому лицу, это больше походило на припадок.
Джули назвала водителю свой адрес, не оглядываясь на Кита. За последние годы это было одно из провальных свиданий. Она ждала укола сожаления и ощущения провала.
Ничего.
Ресторан оказался недалеко от ее квартиры, и уже через несколько минут Джули швырнула таксисту двадцатку, не потрудившись дождаться сдачи.
Мне нужно попасть внутрь. Почему она думала, что сможет справиться с этим? Именно сегодня. Из груди вырвался придушенный всхлип. Ей следовало послушаться Райли и Грейс и дать себе выходной. Она всегда брала выходной 30 июня. Отпуск от работы, от свиданий. День отдыха от жизни. Это был единственный день в году, когда Джули позволяла себе предаваться унынию.
Она порылась в сумочке в поисках ключей. Черт. Из-за блеска слез содержимое сумочки превратилось в одно большое пятно. Она была готова потерять самообладание посреди улицы.
Она подумала о том, чтобы позвонить Райли и Грейс, но она твердо решила продержаться одна. Она всегда справлялась одна. Нет необходимости нагружать кого-то еще своим багажом проблем.
– Джули.
Голос был настолько неожиданным, что она дрожащими руками уронила сумочку на землю, рассыпав все вещи.
Она опустилась на колени, не глядя на него.
– Что ты здесь делаешь?
– Я звонил тебе. Твой телефон весь день переводил на голосовую почту. Я волновался.
– А тебе не приходило в голову, что он переводил на голосовую почту не просто так? Что я не хочу разговаривать? – её грубый тон должен был отпугнуть его.
Уходи. Не смотри на меня такую. Никому не позволено видеть меня такой.
Но вместо того, чтобы уйти или огрызнуться, Митчелл присел рядом с ней, чтобы помочь ей поднять сумочку, как будто не замечая ее грубого тона и стервозных слов. Он забрал ключи, прежде чем она успела их выхватить, и держал их на расстоянии вытянутой руки.
– Давай заведём тебя внутрь.
Она хотела зарыться в землю. Хотела сказать ему, что ему здесь не место. Что он ей не нужен. Что она не хочет его. Но когда он взял ее за руку и мягко потянул вперед, она позволила ему. И когда он открыл дверь в ее дом и в ее квартиру, и провел ее внутрь, она позволила ему сделать и это.
И когда она разрыдалась, как только за ними закрылась дверь, она позволила ему взять ее на руки и крепко обнять, как будто он мог снова собрать ее воедино.
Возможно, он мог.
Джули не представляла, как долго она рыдала у него на плече, одна его большая ладонь успокаивающе гладила ее по спине, а другая прижимала ее влажное лицо к своей шее.
В конце концов ее влажные всхлипывания перешли в сухую икоту, и он, как самый добрый друг, вытер ее лицо теплым полотенцем и порылся в ее ящиках, пока не нашел безразмерную футболку и ее потрепанные шорты.
Нежные руки сняли с нее облегающее платье для первого свидания и опустили мягкую футболку ей на голову, не сделав ни одного замечания по поводу сексуальности платья.
Она стояла, как измученный ребенок, пока он откидывал одеяло и аккуратно укладывал ее в постель. Джули попыталась сказать «спасибо». Попыталась сказать, что ей очень жаль. Но ничего не вышло, кроме сухого всхлипа.
– Я принесу тебе воды, – прошептал он, его руки играли с кончиками ее волос, прежде чем исчезнуть на кухне.
Джули закрыла глаза, которые были настолько сухими, что в любой момент могли потрескаться, и свернулась калачиком на боку. Так было каждый год. Каждый год она говорила себе, что в этом году она не будет плакать. Что это будет год, когда она справится с этим, как взрослая. Этому году не суждено было стать таким.
Хотя он ознаменовался одним очень неожиданным событием: впервые она проходила этот этап не одна.
Митчелл вернулся в комнату, и она с жадностью приняла воду, ее прохладная влажность облегчила першение в горле. Он наблюдал, как она пьет, а затем молча забрал у нее пустой стакан и поставил его на тумбочку, как будто она была больным ребенком, нуждающимся в уходе. И, возможно, на сегодняшний вечер так оно и было.
Она ждала, когда начнутся вопросы.
Что это было? ПМС?
Хочешь поговорить об этом?
Она не хотела. Она не говорила об этом ни с кем, даже с Райли и Грейс.
Но вопросы не начинались. Он просто молча наблюдал за ней, его голубые глаза безмолвно спрашивали, что он хочет знать. Остаться или уйти?
Она должна была сказать ему, чтобы он уходил. Он не должен был быть здесь.
Вместо этого она протянула руку и коснулась кончиками пальцев его руки.
Останься.
Без слов он разделся до майки и трусов, и забрался в постель позади нее. Он притянул ее спиной к своей твердой груди, передняя часть его бедер обхватила заднюю часть ее бедер. Крошечный вздох удовлетворения вырвался наружу, как будто его вырвали из самой глубокой, самой сокровенной части ее тела.
Не то чтобы она раньше не ночевала с парнем. Ночевала. Однажды.
Но никогда прежде она не спала с мужчиной без секса. Это был первый раз, когда объятия были для комфорта, а не по посткоитальной привычке. Джули была удивлена, насколько правильным было это ощущение. Она всегда думала, что если она позволит кому-то заботиться о себе, это будет похоже на жалость.
Вместо этого она чувствовала, что нашла в ком-то ощущение уюта, дома.
В последний раз она чувствовала это двадцать лет назад, когда мама с любовью собрала волосы для маленькой девочки-балерины Джули в пучок и отправила ее на балет, пообещав, что они с папой и Адди будут наблюдать за ней из зала.
Это обещание мама не сдержала. Вместо этого приехала полиция.
С тех пор каждый год в годовщину гибели своей семьи Джули проводила как можно больше дней и ночей в одиночестве, решив, что никто и никогда не сможет заманить ее в чувство ложного обещания.
Разумеется, рационально она понимала, что мать не виновата в том, что не сдержала свое обещание. В автомобильной аварии вообще никто не был виноват. Но рациональность не имела шансов против самозащиты.
Джули не осознавала, что произнесла все вслух, пока не почувствовала, как Митчелл напрягся позади нее и притянул ее еще ближе, его рука скользнула по ее животу, а затем скользнула вверх между грудей.
Над ее сердцем.
– Мне жаль, – прошептал он ей в волосы.
Правильность его простого ответа потрясла ее, и она чуть не зарыдала от сожаления о том, как она с ним обращалась. Она не только втянула его в фиктивные отношения, но и пошла на свидание с другим мужчиной, как будто то, что их связывало, было одноразовым.
Она нервно сглотнула. В последней части, по крайней мере, она могла признаться.
– Сегодня вечером у меня было свидание, – сказала она едва слышным шепотом.
Рука, лениво гладившая ее волосы, замерла на несколько секунд, и она приготовилась к тому, что он отстранится. Бросит ее. Вместо этого он возобновил свои медленные, успокаивающие поглаживания ее головы.
– Скажи что-нибудь, – умоляла она.
– Он тебя поцеловал?
Она нервно облизнула губы.
– Нет.
– А ты хотела, чтобы он это сделал?
Джули начала поворачиваться к нему лицом, но он удержал ее.
– Нет!
– И ты приехала домой рано. Одна.
– Да, – прошептала она.
– Тогда я бы сказал, что мне не о чем беспокоиться.
– Но Митчелл...
– Шшш. Засыпай.
Джули зажмурила глаза, пытаясь отгородиться от невероятной доброты этого человека. И когда ей показалось, что она услышала его шепот «Я люблю тебя», она отбросила и это.
Потому что он не мог ее любить. Или, по крайней мере, не хотел. Во всяком случае, не так скоро.
Глава 14
Джули тихо вышла из своей спальни, ее глаза так опухли после ночи плача и беспокойного сна, что она едва могла видеть.
Она остановилась, заметив, что Митчелл находится на кухне. На нем были те же темные джинсы и серая рубашка-поло, что и накануне вечером, но его волосы были влажными и пахли огуречным мылом. Он принимал душ в ее ванной.
По какой-то причине эта мысль заставила ее сердце исполнить маленький счастливый танец.
Его влажные волосы были вьющимися. Из-за этого он должен был выглядеть совершенно взъерошенным, но, кроме неровных, как обычно, кудрей, он выглядел совершенно опрятным и ухоженным. Она почувствовала прилив привязанности к его порядковому совершенству. Странно было думать, что та же структурированная личность, которая привлекала ее к нему в профессиональных целях, теперь привлекает ее в самых личных.
– Ты хороший парень, Митчелл Форбс, – она вошла в кухню и обняла его за талию, поглаживая твердую поверхность между лопатками.
Он наклонил голову, поправляя очки, чтобы посмотреть на нее.
– Я определенно не чувствовал себя хорошим парнем, когда в шесть утра поласкал тебя.
Джули медленно усмехнулась. Он поласкал, и еще как.
– Мне понравилось, – тихо сказала она.
Он быстро поцеловал ее в макушку.
– Садись. Я принес нам бейглы.
Джули покачала головой и приняла фольгированный пакет, который он протянул ей.
– Вот что я имею в виду. Хороший парень. Ты обнимаешь меня, когда я плачу, не реагируешь бурно, когда я говорю тебе, что пошла на свидание с другим, а потом идешь и приносишь мне завтрак.
Он разворачивал свой бейгл, не глядя на нее, выражение его лица было нечитаемым. После долгого мгновения голубые глаза поднялись на нее.
– Я не спал прошлой ночью. Все, о чем я мог думать, это ты. С кем-то другим. Мне это не понравилось.
Кусочек бекона, яйца и сыра, который несколько секунд назад был восхитительно жирным на вкус, стал прогорклым. Она заставила себя методично жевать, а затем сделала маленький глоток кофе, который он поставил перед ней. Ей следовало знать, что так просто она не сорвется с крючка. То, что он был милым, не означало, что он не был человеком.
– Это ничего не значит, – это прозвучало слабо даже для ее собственных ушей.
– Тогда зачем ты это сделала?
Джули возилась с фольгой, ее аппетит полностью пропал. Сделай это. Признайся сейчас. Это твой шанс. Теперь она знала, что должна сказать ему. Но она продолжала слышать его шепот, засыпая: Я люблю тебя. Она не могла причинить ему боль. Пока не могла. Ей нужны были эти последние несколько драгоценных дней, прежде чем придется признаться.
Не было никакой гарантии, что он простит ее, но у нее была надежда. Особенно когда она рассказала ему о решении, которое приняла сегодня утром.
Она не собиралась писать эту статью.
Митчелл слишком много для нее значил. И даже если его сердце не разобьется от того, что их отношения окажутся на глянцевых страницах Шпильки, это разобьет ее. То, что у них было, было слишком ценно, чтобы делиться этим со всем миром. Это было их и только их.
Конечно, то, что она не написала статью, означало, что технически она вообще не должна была говорить ему об этом.
Вот только она должна была.
Джули, может, и не знала многого об отношениях, но она знала, что хорошие отношения не строятся на секретах и лжи.
Но сначала ей нужно было объяснить ошибку прошлой ночи.
– Митчелл, мне действительно жаль. Я бы хотела объяснить, почему именно, но правда в том, что я испугалась, и подумала, что если вернуться назад, то это может помочь.
– Помогло?
Она ответила глазами. Нет.
Он изучал ее несколько мгновений, прежде чем протянуть руку через стол и взять ее за руку. Он провел большим пальцем по костяшкам ее пальцев.
– Значит, мы не встречаемся с другими людьми?
Джули удивленно моргнула от того, как больно было думать о Митчелле с кем-то еще.
– Нет, – вздохнула она. – Я не хочу, чтобы мы встречались с другими людьми.
Он поднес ее руку к своим губам.
– Я тоже.
– Значит, у нас все хорошо?
Он отпустил ее руку и поковырялся в своем бейгле.
– У нас все хорошо.
Слава Богу. Аппетит восстановился, Джули снова потянулась за едой.
– Ты готова немного пробежаться по острову? – спросил Митчелл.
Сэндвич Джули остановился на полпути ко рту.
– Острову? Пожалуйста, скажи мне, что ты говоришь не об острове Манхэттен.
Он глотнул кофе, видимо, совершенно не понимая, что сбился с мысли.
– Да, именно о нем.
– Это город, Митчелл. А не чертова трасса.
– Это всего-лишь остров. И к тому же маленький. Тринадцать миль в длину, и две в ширину.
Она подняла руку, засовывая сэндвич в рот.
– Человеческие тела не предназначены для этого. Почему бы нам просто не доплыть до Статен-Айленда, когда мы закончим?
– Я бы с удовольствием.
– Ты смешон, – сказала она с набитым ртом. – У меня есть идея получше. Как насчет того, чтобы пройти два квартала до кинотеатра с кондиционером и разделить большой пакет попкорна?
– Или... – он поймал ее взгляд и задержал его, и она с трудом проглотила свой сэндвич. Она знала, что означает этот взгляд.
– Сейчас? – спросила она. – Но я вся опухшая и противная и...
Джули не успела закончить свой протест, как он подхватил ее на руки, в стиле Ретта Батлера, и пронес несколько футов в спальню.
Она ожидала, что он набросится на нее, но вместо этого он осторожно положил ее на кровать, ползая по ней с нарочитой медлительностью. В крошечное окно спальни Джули попадало ровно пятнадцать минут прямого солнечного света в день, и они находились как раз в середине этого времени. В остальном комната была темной, если не считать мягкого утреннего солнца, освещавшего ее кровать, и Джули улыбнулась этому живописному совершенству. Как будто кто-то наверху улыбался именно этому моменту. Ей и Митчеллу.
Он не сводил с нее глаз, пока его ладони с нарочитой медлительностью скользили по ее груди. Она обхватила его лицо руками. Оно уже должно было казаться знакомым, но сегодня утром что-то было по-другому. Джули нервно сглотнула. Что на этот раз?
Его ямочки коротко вспыхнули, и она поняла, что он тоже почувствовал перемену.
Они знали тела друг друга вдоль и поперек. Они знали жар, страсть, похоть. Но в спальне не было заботы.
До этого момента.
– Митчелл, – сказала она, в панике вскочив на ноги, – я...
Джули наполовину ожидала, что он оборвет ее слова поцелуем. Она хотела этого. Она хотела, чтобы он вернул их в то время, когда секс был просто сексом, а идея быть с ним не имела такого уж большого значения.
Вместо этого он встал и провел рукой по ее щеке.
– Что такое?
Джули уперлась взглядом в его нос, не в силах встретиться с ним глазами. Она не была уверена, что хотела сказать. Она не была уверена, что ей следует говорить.
Он приподнял ее подбородок вверх, что позволило ему осыпать мягкими поцелуями каждый сантиметр ее лица.
Глаза Джули закрылись в знак покорности. Забота об этом мужчине больше не была выбором. Она была как само разумеющееся.
Наконец его губы прильнули к ее губам, теплые, твердые и до боли знакомые. Она вцепилась в переднюю часть его футболки, пытаясь потерять себя в поцелуе, но он сдерживался, сохраняя легкость и непринужденность. Чтобы он длился долго. Его ладони продолжали обхватывать ее лицо, его губы касались ее губ, и когда кончик его языка наконец коснулся ее языка, они оба застонали.
Руки Джули скользнули к подолу его футболки, желая задрать ее и снять, но он прижался к ней ближе, зажав ее руки между собой и продолжая целовать ее до бесчувствия. Когда его губы наконец спустились по ее шее и лизнули ключицу, она была готова разрыдаться в его руках, а ведь они даже не успели раздеться.
– Еще, – умоляла она. – Пожалуйста.
Он провел руками вниз по ее телу, его ладони зацепились за ее затвердевшие соски, когда он сделал паузу на мгновение, прежде чем продолжить свою медленную пытку. Он гладил вверх и вниз по ее футболке, пока она не начала извиваться.
Наконец, наконец-то, он просунул руки под ее футболку, обнаружив теплую и влажную кожу.
– Мне нравится, как ты себя чувствуешь, – шептал он, поднимая футболку дюйм за дюймом.
Он остановился, когда футболка оказалась под ее грудью, и дразняще подмигнул ей, а затем начал двигаться в обратном направлении вниз по ее телу, оставляя ее жаждущей большего.
Он зацепил пальцами пояс ее пижамных штанов и медленно потянул вниз, пока не обнажил ее трусики. Его глаза удивленно поднялись на нее.
– Белые хлопковые трусики?
Она покраснела. Она встала посреди ночи, чтобы надеть их.
– Я не люблю спать в стрингах.
Ни один мужчина никогда не видел ее в бабушкиных трусиках, и она могла сказать, что он знал об этом. Могла сказать, что ему это нравится.
– Джули, – прошептал он, прижавшись благоговейным поцелуем к ее пупку, а затем потянул ее обратно на кровать.
Но Джули была не в настроении играть. Она зарылась пальцами в его волосы и потянула его вверх, притягивая его лицо к своему.
– Сейчас.
Он двигался быстро, стягивая джинсы до бедер, чтобы освободить самое необходимое. Два пальца задрали ее трусики, и он застонал, почувствовав ее влажность.
И когда он скользнул в нее с мучительной медлительностью, она вскрикнула.
– Митчелл, – все ее сердце было в этом слове, она произнесла слова, которые не могла произнести.
– Я знаю, – грубо сказал он, прижимаясь к ее шее. – Я знаю.
Он продолжал вдавливаться в нее медленными, качающимися движениями, давая ее телу возможность приспособиться к нему.
– Еще. Я хочу еще, – сказала она, беспомощно впиваясь ногтями в его плечи.
Тогда он начал двигаться всерьез, занимаясь с ней любовью медленными, уверенными движениями. Его руки скользнули к внутренней стороне ее бедер, раздвигая их шире, чтобы каждый толчок терся о них, и Джули разрывалась в его объятиях в жестоком, раздирающем оргазме, который продолжался бесконечно.
Когда ее крики стихли до тихого хныканья, глаза Митчелла нашли ее глаза, и она увидела тот же разрушенный взгляд на его лице, когда он нашел свое собственное облегчение и с резким криком вошел в нее, прежде чем бессильно рухнуть на нее сверху.
Она провела пальцами по его влажным волосам, целуя его плечо.
Это был самый глубокий, самый важный секс в ее жизни.
Почему же она не могла избавиться от ощущения, что это было прощание?
***
Когда Джули снова открыла глаза, пятно солнечного света ушло дальше, а ее ноги совсем затекли.
– Митчелл, – простонала она, хрипя из-за его веса. – Мы заснули.
Он фыркнул и скатился с нее, и Джули неуверенно пошевелила пальцами ног, пока к ней не вернулось чувство.
Резкое жужжание заставило их обоих сесть прямо, сбрасывая с себя оцепенение, вызванное сексом. Джули застонала. Кто, черт возьми, был у входной двери?
Она огляделась в поисках своих пижамных штанов, которые передал Митчелл.
– Это твой новый парень пришел за добычей?
– Не думаю, что у меня осталась добыча, – сказала Джули и быстро поцеловала его, прежде чем выйти из спальни к домофону.
– Алло?
– Джулс, это мы. Мы хотим тебя видеть.
Джули нахмурилась, услышав напряженные нотки в голосе Грейс. Речь могла идти только о ней и Райли, а Райли жила в Бруклине. Если они вдвоем оказались на пороге дома Джули до девяти в субботу, это не сулило ничего хорошего.
Она бросила нервный взгляд на спальню, где голый Митчелл вновь принял раскинувшееся положение. Она изобразила на лице улыбку и взялась за ручку двери.
– Это девочки. Я собираюсь закрыть ее, хорошо? Чтобы защитить твою добродетель.
– Окей, – сонно пробормотал он.
Она открыла дверь перед Райли и Грейс, ее паника усилилась, когда она увидела, что это определенно не неожиданный звонок на поздний завтрак. Райли была в очках, что было практически неслыханно за стенами ее квартиры, а Грейс была в грязных трениках и футболке, которая выглядела так, будто ее взяли из корзины Грега.
– Что происходит? – прошептала она, приглашая их войти.
– Почему мы говорим шепотом? – прошептала Райли в ответ.
Грейс уставилась на кухонный стол Джули, на котором были видны остатки завтрака на двоих.
– Ты спала с ним? Ты только что познакомилась с парнем!
Джули потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что Грейс говорит о Ките.
– Нет, не с ним – сказала Джули, нетерпеливо махнув рукой. – Это Митчелл.
Она многозначительно посмотрела в сторону закрытой двери спальни, и глаза ее подруг расширились от ужаса.
– Митчелл здесь?
– Да, он здесь, – сказала Джули с напряженным терпением. – Что именно происходит?
Грейс глубоко вздохнула.
– Нам нужно поговорить. И он должен уйти, – она кивнула в сторону спальни Джули.
– Я не могу просто выгнать его. Он принес мне завтрак.
И обнял меня, пока я плакала. А потом занялся со мной любовью так нежно, что мне снова захотелось плакать.
– Не похоже, что ты его доела, – сказала Райли, тыкая в едва тронутый сэндвич.
– Мы отвлеклись.
Грейс прищурилась, смотря на нее.
– Ты покраснела?
Дверь в спальню Джули распахнулась, и оттуда вышел Митчелл, который выглядел как мужчина, направляющийся на игру в гольф, и совсем не как мужчина, который только что вырубился с голой задницей, высунувшейся из джинсов.
– Митчелл! Привет! – голос Грейс мог бы разбить стекло.
Глаза Райли расширились от тревоги, но она быстро изобразила на лице улыбку и провела рукой по своим собранным в узел волосам.
– Здравствуйте, дамы, – сказал Митчелл. – Я как раз собирался уходить.
Грейс посмотрела на его нетронутый завтрак и прикусила губу. Джули знала, что ее манеры враждуют с тем провозглашением конца света, которое она пришла сделать.
– Нам нужно поговорить с девочками, – наконец сказала Грейс. – Извини, что прогоняем тебя.
Чёрт. Джули была уверена, что манеры Грейс победят, и она настояла бы на том, чтобы Митчелл доел свой завтрак. Если она его прогоняет, то ситуация действительно плачевная.
Он понимающе улыбнулся и взял со стола ключи и бумажник, а затем наклонился, чтобы быстро поцеловать Джули в щеку.
– Я позвоню тебе.
– Хорошо, – сказала она, заставив себя улыбнуться.
Он повернулся, чтобы уйти, и она в порыве схватила его за рукав. Он с любопытством посмотрел на нее.
– Что случилось?
Ее глаза скользнули по его утешительному лицу, и ей захотелось зарыться в него и укрыться от любой бури, которая вот-вот разразится. Он мягко улыбнулся, его глаза светились теплом, и она знала, она знала, что это был последний раз, когда она видела это выражение.
– Ничего, – сказала она, ее голос надломился. – Хорошего дня.
Скажи ему, что любишь его.
Вместо этого она отпустила его.
Джули долго стояла, глядя на закрытую дверь, прежде чем наконец повернулась лицом к своим подругам.
– Все плохо? – спросила Джули, не зная, с чем они имеют дело, но все равно готовясь.
Грейс медленно достала газету из своей огромной сумки.
– Это хуже, чем плохо.
Она расстелила газету на столе, и Джули настороженно приблизилась, следя глазами за пальцами Грейс, когда Райли обхватила ее за талию.
Ее глаза нашли заголовок.
Нервная пульсация в ее голове полностью исчезла, сменившись смертельным звоном, когда она прочитала его снова. И еще раз.
Потом она прочитала его вслух.
– «Продажность: Как Далеко Зайдёт Журналистка Из Журнала Шпилька Ради Сенсации». О, Боже, – прошептала она, проводя пальцами по надписи, не желая в это верить. – Как?
– Аллен Карсонс, – прошипела Грейс, имея в виду бывшего мужа Камиллы и ненавистника Шпильки. – Но как он узнал о твоей истории, я не знаю.
Джули подозревала, что знает.
– Дальше будет хуже, – мрачно сказала Райли, перевернув страницу.
– Как это может стать хуже? – спросила Джули, ее голос был на десять октав выше обычного.
Райли начала читать.
– Коварная, беспринципная мисс Грин не знает, что у ее жертвы были свои гнусные причины, чтобы позволить себе попасть в ее неискреннюю паутину. Продолжение будет завтра.
– Какая никудышная журналистика, – с отвращением сказала Грейс. – Беспринципность, гнусность и коварство в одном предложении. Как будто он читает тезаурус в туалете.
У Джули голова шла кругом.
– Продолжение следует? – прошипела она. – Это «Нью-Йорк Трибьюн», а не финал сезона какой-нибудь телевизионной мелодрамы.
– Но это финал. И это мелодрама, – с сожалением сказал Райли.
Джули выхватила газету и еще раз перечитала последний абзац. Что это значит, что у Митчелла были свои причины? Он был слишком прямолинеен, чтобы играть в игры.
Конечно, это был просто Аллен Карсонс, пытающийся получить эксклюзив на две части. Так и должно было быть.
Но что, если это не так? Что, если она не единственная, кто разыгрывает спектакль?
С помощью Грейс она опустилась в кресло, опустив голову на ладони и пытаясь думать.
– Мне нужно поговорить с Митчеллом.
Грейс погладила ее по волосам.
– Может быть, тебе стоит подождать, пока выйдет вторая часть, чтобы ты знала, с чем имеешь дело.
Джули подняла голову.
– Нет. Если там есть что сказать, я хочу услышать это непосредственно от него. Это меньшее, что мы должны друг другу на данный момент. Я просто надеюсь, что смогу поймать его до того, как он прочитает этот мусор, – сказала она, кивнув на газету.
– Если повезет, он не читает «Трибьюн». Он похож на парня, что читает «Таймс». У тебя может быть немного времени.
Джули рассеянно кивнула. Где-то в глубине души ей хотелось умереть. Но ближе к поверхности кипел гнев. И она точно знала, куда его направить.
– Лучше бы у меня было время, – пробормотала она, направляясь в спальню, чтобы переодеться. – Потому что сначала мне нужно сделать чертовски важную остановку.
