Текст книги "Бумажный лебедь (ЛП)"
Автор книги: Лейла Аттэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
Глава 18
Уничтожение Эль-Чарро потребовало времени и тщательного расчета. Дамиан знал, что у него будет только один шанс, поэтому он должен был приложить все усилия. Даже если ему удастся убить Эль-Чарро, остальные члены картеля будут его преследовать, а Дамиан не готов отказаться от идеи прикончить Уоррена Седжвика. Дамиан должен был не только спланировать план нападения, но и составить план спасения.
Две вещи работали в пользу Дамиана. Первая – то, что Эль-Чарро держал его в стороне. После того, как Команданте номер 19 погиб в перестрелке, Дамиан зарекомендовал себя как эксперт по взрывчатке, он был слишком ценным, чтобы шляться по улицам, продавая наркотики. Эль-Чарро советовался с ним, когда ему нужно было уничтожить «явку» конкурента, улики или тела ― к Дамиану было абсолютное доверие. Второй вещью, за которую Дамиан был признателен Эль-Чарро, было то, что тот отослал Рафаэля в частную школу за пределами Каборас. Эль-Чарро хотел иметь в своей организации нечто большее, чем просто мускулы. Он видел пользу от вложения денег в молодых профессионалов в начале их карьеры. Дамиан знал, что Рафаэлю придется работать на Эль-Чарро, но он рассчитывал покончить с capo задолго до того, как тот должен приступить к выполнению своих обязанностей. (Примеч. Капо – представитель одной из высших «ступеней» в криминальной лестнице, который подчиняется непосредственно боссу криминальной «семьи» или его заместителю. Сленг от итальянского capo – главарь, глава банды, крестный отец).
Последние несколько лет Дамиан копил деньги, и их у него уже было много. К тому времени, когда ему исполнилось шестнадцать, он переехал в квартиру напротив океана и разъезжал на панге, продавая подержанные яхты.
Увидев приближающихся рыбаков на лодках, набитых дневным уловом, Дамиан спускался и покупал свежую рыбу, крабов и креветки. Он давал им рассрочку на ремонт их потертых траулеров и рыболовных сеток. В свою очередь они приглашали его с собой в плаванье и делились с ним морскими секретами. А если и замечали взгляды своих дочерей, направленные в сторону Дамиана, когда приглашали его к себе на ужин, ничего не говорили. Дамиан не только работал с взрывчатыми веществами, но и сам был как медленно горящий фитиль в ожидании взрыва. Флюиды плохиша, которые окружали его, возбуждали и пугали девушек. Факт что он был отстраненным ― недосягаемым и не заинтересованным, только подстегивал их желание. Но Дамиан обходил стороной романтические связи, бурные порывы первой любви, потные руки и неуверенные слова, сладкие, томимые жаждой поцелуи любовниц. Он помнил свой первый поцелуй в ночь обряда посвящения, но не губы или лицо. Эль-Чарро устроил тогда вечеринку в честь новых sicarios. (Примеч. В переводе с испанского sicarios – наемники, наемные убийцы). Еда, выпивка, наркотики и женщины. Дамиан был введен в мир секса, и ему подходил способ получать разрядку от женщин, которым платили за удовольствие. Отношения были слабостью, которую он не мог себе позволить.
Каждый год Дамиан оставлял букет титоний на могиле МаМаЛу. (Примеч. Титония – мексиканский подсолнух, ботаническое название титонии – Tithonia rotundifoliа (круглолистная)). Он подбирал цветы насыщенного оранжевого цвета с яркими центрами. МаМаЛу была похоронена на кладбище в Паза-дель-Мар, позади церкви Архангела Михаила — той самой церкви, где Дамиан сделал свой первый вклад в Эль-Чарро, той же церкви, которую он мальчишкой посещал с МаМаЛу. Ее могила была окружена другими мертвыми, невостребованными заключенными Вальдеморо – кучей камней с плоскими бетонными плитами, с выгравированным именем и номером заключенного. Не было никакой даты смерти, потому что кто-то забыл ее записать, и это разбивало Дамиану сердце, ведь у нее отняли эту дань уважения. Дамиан не стал ставить новую плиту для МаМаЛу. Он нуждался в этих памятных знаках. Каждый год, когда он видел эту выщербленную плиту, огонь воспламенялся в нем заново, а ему было нужно пылать так долго, чтобы он успел взять резак и вырвать сердца тех двоих мужчин, которые положили ее туда, и добиться возмездия. Тогда и только тогда он поставит достойное надгробие для МаМаЛу.
Однажды, когда Рафаэль навещал Дамиана на каникулах, они отправились в «Ла Сомбра», кантину, где работали родители Рафаэля. Она все еще была владением Эль-Чарро, одна из многих точек, которую он посещал.
Новая пара управляла заведением. Они были моложе, чем Хуан Пабло и Камилла. Заляпанный передник беременной женщины обтягивал ее большой живот. Дамиан и Рафаэль не могли заставить себя поесть там, так что они купили рыбные тако у уличного торговца.
– Я никогда бы не выжил, если бы не ты, – сказал Рафаэль. Ему было тринадцать, но он был высоким для своего возраста. – Ты спас мне жизнь.
Они сидели на капоте автомобиля за пределами Каса Палома.
– Я спас свою жизнь, Рафаэль, – он понял, что Рафаэль вспоминал небольшую, забрызганную кровью комнату в горах. – Если бы ты стоял у меня на пути, я бы убил тебя. Уж поверь мне.
Рафаэль сделал глоток пива и произнес, смеясь:
– Тебе нравится думать, что ты весь такой cojones, no corazón. Только железные яйца и никакого сердца. Но мне виднее.
— Ты не знаешь ни хера, – Дамиан подошел к высоким кованым железным воротам, которыми теперь уже никто не пользовался.
Каса Палома была разрушена. Колючие сорняки захватили сад. Все окна были заколочены, и замок с цепью, которыми Виктор запер главные ворота, были грязными и покрыты ржавчиной. Дамиану не понравилось это. Они походили на его воспоминания об этом месте – мертвые и заброшенные, связанные ржавой цепью.
Посторонним вход воспрещен.
Это было место, где МаМаЛу стала жертвой борьбы за богатство и власть, жертвой алчных мужчин, которые уничтожили ее жизнь без малейшего сожаления.
– Однажды я буду владеть этим местом, – сказал Дамиан, когда они вернулись в машину.
Однажды он собирался уничтожить Уоррена тем же оружием, которое он использовал против МаМаЛу – деньги и безжалостность. Однажды он отнимет у Уоррена абсолютно все, чем тот дорожит.
– Это будет до или после того, как ты уничтожишь Эль-Чарро? — спросил Рафаэль, закатив глаза. Он желал, чтобы Дамиан отказался от своих планов. Эль-Чарро был непобедим, и он не хотел, чтобы его друг пострадал.
Дамиан сомневался, помнит ли Эль-Чарро няню, которая появилась, догоняя маленькую девочку, и наткнулась на слет черных воронов. Нет. Эль-Чарро был гнилой падалью. Один труп не отличался от остальных. Дамиан не зря потратил свое время, пытаясь сохранить его в своей памяти. Эль-Чарро не заслуживал объяснений или оправданий. Он заслуживал огонь и пепел, вечное горение в аду.
– Сперва Эль-Чарро, затем Уоррен Седжвик, – Дамиан запустил двигатель. – А потом я заполучу место, откуда это все началось.
С тех пор, как они уехали, Дамиан не думал о Скай. Он ни разу не думал о Скай. Она была заперта в комнате с окнами, заколоченными листами фанеры. И Дамиан всегда, всегда сторонился земляники и щербатых девочек с подобными золотым нитям волосами.
Конкуренция между картелями Синалоа и Лос Зетас усиливалась. Каждый день появлялись тела в канавах, кровь натекала в водостоки. Эль-Чарро созвал собрание своих наиболее проверенных союзников и советников.
– Дамиан, – сказал он, рассматривая букву «Ч», которую только что вырезал на жертве, распростертой у его ног. – Мне нужно заменить лезвие, – он передал Дамиану свою трость. Каждый год Дамиан доставлял трость Эль-Чарро кузнецу в Каборас, который снабжал его новым, острым, как бритва, специальным лезвием. – Завтра встречаемся на новом складе в Паза-дель-Мар, в три часа дня. Возьмите подкрепление с собой, – сказал Эль-Чарро. – Команданте номер 21, убери тела, – он переступил через них, прижимая носовой платок к своему носу.
Дамиан последовал за Эль-Чарро к выходу и наблюдал, как тот уезжает в своем седане с кондиционером. Он поменял сим-карту в своем телефоне и позвонил.
– У меня есть информация для Эмилио Замора.
Ему не пришлось ждать долго. Эмилио Замора был младшим братом Альфредо Рубена Заморы, человека, который пытался убить Эль-Чарро, человека, в которого Дамиан стрелял в кантине. Конечно, Эмилио, как и все остальные, думал, что Хуан Пабло был тем, кто виновен в смерти его брата. С того времени, как Эль-Чарро бросил отрезанную голову Альфредо на его похоронах, Эмилио планировал месть.
– Завтра. Склад в Паза-дель-Мар. 15:00. Эль-Чарро и все его верные люди.
– Кто это? – спросил Эмилио, но Дамиан уже отключился.
Наконец-то подвернулась идеальная возможность.
Дамиан караулил у двери, пока Команданте номер 21 сопровождал Эль-Чарро на склад. Один за другим мужчины со своими телохранителями подъезжали на автомобилях и занимали места вокруг длинного стола, а мускулистые мужчины становились немного позади них. Расположение места встречи раскрыли в последний момент, ради соблюдения мер безопасности. По большему счету, склад использовался для хранения и транспортировки консервированных сардин, но Дамиан знал, что картонные коробки и деревянные ящики вокруг них были заполнены полиэтиленовыми пакетами с марихуаной, блоками кокаина и метамфетамина, и с тщательно запечатанными мешками неочищенного героина. Каждый мужчина в комнате был так или иначе связан с картелем. Одни владели фермами, на которых выращивали местную марихуану, у других были связи в Колумбии, Перу или Боливии. Некоторые управляли тайными лабораториями по производству метамфетамина. Все они были связаны с изготовлением, перевозкой и распространением наркотиков, поставляя их через американскую границу с помощью автомобилей, грузовиков, быстроходных катеров, туннелей для транспортировки наркотиков и международными курьерами. У них были продажные копы и судьи, притоны в Лос-Анжелесе, Эль Пасо, Хьюстоне, Тусоне. Оттуда наркотики проникали в остальные крупные города, просачивались дальше в сотни населенных пунктов за их пределами. Дамиан задумался, кто из них присутствовал в тот день, когда МаМаЛу прервала встречу в Каса Палома. Он поглядел на свои часы. Было 14:45.
– Дамиан! Как делишки, чувак? – он почувствовал жесткий толчок в спину.
Дамиан побледнел.
– Рафаэль. Что ты здесь делаешь?
– Я позвал его. Он мой математик, – сказал Эль-Чарро, он похлопал по месту рядом с собой. Рафаэль должен был продемонстрировать авторитет. Эль-Чарро дал ему заметки для этой важной встречи, а Рафаэль пришел с цифрами, которые помогут ему правильно сделать расчеты.
– Послушай, Рафаэль ... – Дамиан придержал его.
– Закрой дверь, Дамиан, – сказал Эль-Чарро. – И принеси мне мою трость. Время начинать.
Дамиан распаковал трость Эль-Чарро из пластиковой оболочки и передал ее ему. Снаружи парни Эль-Чарро слонялись по периметру. Внутри король вершил правосудие со своими темными рыцарями.
Дамиан снова поглядел на свои часы. Все частички пазла были на месте, кроме одной. Дамиан должен был действовать быстро. Он незаметно передал записку Рафаэлю под столом и поднялся. Эль-Чарро приподнял бровь.
– Я мигом, – сказал Дамиан.
Он вышел через черный вход. Двое мужчин разместились там, поприветствовав его. Дамиан остановился в тени высокого дерева, делая вид, что собрался отлить. Позади него свисали листья кокосовых пальм, закрывая верхушки холмов. Стайка обезьян-ревунов, перепрыгивая с ветки на ветку в верхушках деревьев, неожиданно исторгла шумные лающие вопли, напугав одного из охранников у двери.
– Chupame la verga , — сказал он, когда другой засмеялся над ним. Отсоси мой член. Они все еще смеялись, когда люди Эмилио Замора перерезали им горло. Дамиан нырнул за дерево. Листья скрыли его.
Los Zetas были жестокими. И тихими. У них было преимущество за счет неожиданности, и они использовали его, методично ликвидировав охранников снаружи. Мачете, ножи, веревки, цепи, камни, дубинки. Никакого огнестрельного оружия.
Эмилио Замора не хотел спугнуть Эль-Чарро или подстрелить его во время обстрела. Он хотел его живым, именно так он мог прикончить его наиболее мучительным способом. Само собой, все пошло не по плану. Люди Эль-Чарро начали стрелять, когда поняли, что происходит, но у них не было ни малейшего шанса. Эмилио Замора не верил телефонным анонимам. У него были свои кроты, которые все проверили, и только тогда он привел настоящую армию с собой. Это окупилось.
Они перебили охрану снаружи и взяли штурмом склад, с пистолетами наголо. Дамиан подполз к черному входу, прямо по телам мертвых охранников. Вернуться внутрь было глупой затеей, но он должен был вывести оттуда Рафаэля. Он двигался за счет боевой подготовки и приливу адреналина, вибрирующего в его организме. Он игнорировал свист пуль, осколки, разлетающиеся в воздухе, непрерывный поток отстреленных гильз, которые лязгали, падая на пол. Первая часть нападения закончилась, электролампы разбились, и тела валялись вокруг него, одни мертвые, другие вопящие в агонии.
Склад был затуманен дымной пылью и порошком из разбитых ящиков с наркотиками. Было трудно дышать, трудно смотреть, но Дамиан продолжал ползти до тех пор, пока не достиг стола. Рафаэль сжался на другом конце. Руками он прикрывал свои уши и качался взад-вперед на пятках.
Дамиан почти достиг его, когда двое мужчин повалились на пол, опрокинув стулья. Они катались по полу, пытаясь отобрать пистолет друг у друга. Сальные темные волосы блестели в полумраке. Эль-Чарро боролся с Эмилио Замора.
– Дамиан! – Эль-Чарро увидел его под столом. Они оба заметили пистолет, отброшенный к ноге Дамиана. – Дай его мне! – Эль-Чарро протянул руку.
Их глаза встретились на долю секунды. Дамиан хотел схватить пистолет и изрешетить тело Эль-Чарро свинцом, но он знал, что это может разрушить его план. С другой стороны, он не мог позволить Эль-Чарро убить Эмилио, пока он и Рафаэль не окажутся в безопасности за пределами здания.
Дамиан отбросил ногой пистолет от зоны досягаемости Эль-Чарро.
– Мария Луиза Альварес, – произнес он. – Вспомни имя моей матери, когда встретишься с создателем.
Лицо Эль-Чарро выражало шок и неверие, и не потому, что Дамиан дал ему ключ к разгадке, а из-за предательства. Это длилось лишь миг, а потом Эмилио поднял Эль-Чарро за шиворот, и у того появились более важные вещи для осмысления. Например, его жизнь.
Дамиан продолжил свой путь к Рафаэлю. Отступать было поздно. Он озвучил правду, позволив Эль-Чарро увидеть ненависть в его глазах. Если бы Эль-Чарро выжил, то это был бы конец для Дамиана.
Но Дамиану он был нужен живым еще немного.
– Рафаэль, – он встряхнул парня.
Но Рафаэль был в шоке, как и тогда, когда выглянул через дверь ванной и стал свидетелем смерти родителей. Стрельба из оружия была его сильнейшей фобией.
– Рафаэль! – Дамиан влепил ему пару пощечин. Этого было достаточно, чтобы вернуть парня из его персонального ада.
– Я спрятался под столом. Как ты написал, – Рафаэль все еще держал скомканную записку Дамиана в кулаке.
– Хорошо. Теперь послушай меня, – сказал Дамиан. – Не высовывайся, продолжай ползти, пока не доберешься до двери, – он указал на выход позади.
– А как же ты?
– Я буду прямо за тобой. Не оборачивайся. Просто продолжай двигаться. Когда доберешься до двери, беги за деревья. Ты понял?
Рафаэль вздрогнул – град пуль изрешетил ящики позади них.
– Рафаэль? Ты понял?
Рафаэль кивнул и начал ползти под столом.
Дамиан обнаружил на полу Команданте номер 21. Его глаза были открыты, но он был мертв. Дамиан ощупал ремешок вокруг его лодыжки. Он достал нож, который Команданте номер 21 всегда носил с собой. Эль-Чарро с Эмилио Замора по-прежнему боролись подобно титанам на арене. Забравшись назад под стол, Дамиан подождал, пока их ноги оказались в нескольких сантиметрах от него. Тогда он дотянулся и резанул по ногам Эмилио Замора, разрезав сухожилия, которые удерживали его на ногах. Эмилио Замора рухнул на колени.
– Зачем ты это сделал? – Рафаэль смотрел на Дамиана с открытым ртом.
– Я сказал тебе продолжать двигаться.
– Но Эмилио почти убил Эль…
– Пошевеливайся, Рафаэль!
Рафаэль не спорил. Юноши выбрались со склада и помчались к деревьям. Позади них продолжалась кровавая бойня. Когда они взобрались на холм, Дамиан обернулся.
– Я не понимаю, – Рафаэль согнулся, пытаясь отдышаться. – Почему ты не убил Эль-Чарро?
– Он нужен мне живым, – произнес Дамиан.
– Но…
В этот момент огненный шар разорвал склад с оглушительным взрывом, разнесшим волну тепла и дыма. Все, что они смогли услышать, прикрыв уши, было громкое «уууууу», и тут вторая яркая вспышка выбила окна, и осколки разлетелись в воздухе. Одна сторона склада еще стояла, неустойчиво подрагивая, прежде чем разрушилась в клубе пыли и пепла. Все замерло: качание деревьев на ветру, звуки птиц и животных. Это была необыкновенная тишина, наполненная звуком машинных сигнализаций.
– Что ты сделал? – спросил Рафаэль сквозь наполненный дымом зной.
– Я расставил взрывчатку по складу и поместил пусковой механизм в трость Эль-Чарро. В тот момент, когда он выдвинул выдвижное лезвие... Ба-бах.
– Вот из-за чего ты помешал Эмилио одержать победу. Ты хотел, чтоб Эль-Чарро убил его. Ты знал, что Эль-Чарро будет не в силах устоять, не пометив его, в точности как отметил его брата.
Дамиан продолжал пристально смотреть на склад. Ничего не уцелело, ни один человек, ни наркотики, ни липовые банки копченых сардин.
– Твою мать, Дамиан, – произнес Рафаэль, когда осознание реальности происходящего поразило его. – Мы свободны от Эль-Чарро и картеля. Все будут думать, что мы погибли там, как и все остальные. Они будут думать, что это была смертельная битва между Эль-Чарро и Эмилио Замора. ‘C’ for cesado. Конец. Свобода. Ты, блядь, поджарил на углях Эль-Чарро и всех остальных.
– Мы не в безопасности еще, Рафаэль. Они найдут следы взрывчатки, если внимательно осмотрят место.
– Да, но картель Синалоа укажет пальцем на Лос Зетас, а те обвинят их. Гениально, Дамиан. Ожидание того стоило.
– Один есть, второй на очереди, – сказал Дамиан, стряхивая пыль со своих штанов.
Рафаэль знал, что он говорил об Уоррене Седжвике.
– Господи, Дамиан. Ты должен дать себе передышку. Даже в фильмах есть перерывы.
– Серьезно? И где бы была твоя задница, если бы я пошел за попкорном и конфетами?
– Верно. Ты уже дважды спас мне жизнь, – проговорил Рафаэль. – Итак, что теперь?
– Теперь мы заляжем на дно и подождем, пока пыль уляжется. Думай об этом как о перерыве.
– И как долго будет длиться этот перерыв?
– Сколько потребуется, чтобы вместе разработать следующий план, Рафаэль. Сколько потребуется.
Глава 19
– Мы проделали длинный путь от Каборас, – сказал Рафаэль, чокаясь пивом с Дамианом.
Дамиан разглядывал бамбуковый факел, освещающий патио с видом на Мишн-Бэй (Примеч. Мишн-Бэй – современный прибрежный район, преимущественно застроенный многоэтажными жилыми и офисными зданиями), экзотическую тропическую рыбку, плавающую в высоком – до потолка – аквариуме и безупречный стол за которым они сидели.
– Прошло много времени, – сказал он.
– Одиннадцать чертовых лет, – Рафаэль просматривал меню. – Что ты будешь?
– Бургер, – ответил Дамиан, не открывая свое меню. Он нервно теребил свои запонки. – Это действительно было так необходимо? – спросил он.
– Ты хотел смешаться с людской массой, тебе полагается выглядеть соответственно. Тебе нравится обувь? У меня есть чувак, который делает их на заказ.
– Я считаю, что это стандартный образец для такого мачо – финансового консультанта, как ты, но проклятье, Рафаэль, нет ничего плохого в паре обуви, заработанной тяжелым трудом и потом.
– К черту тяжелую работу и пот. Ты заслужил это. Когда ты намерен начать тратить в свое удовольствие хоть часть заработанных тяжелым трудом денег? Если ты не расслабишься, Дамиан, твое лицо превратится в злобную гримасу, ты распугаешь всех девчонок. Навсегда.
Дамиан обреченно махнул рукой. К двадцати семи годам он уже пресытился бурной реакцией женщин на свою внешность. Когда Дамиан входил в комнату, он держался в тени и в темных углах. Он никогда не был таким, как все, и никогда не пытался. Но то внимание, которого он пытался избегать, всегда находило его, потому что зверь в клетке притягивал. Женщины толпились вокруг него, боясь дотронуться до него, боясь заговорить с ним, но в то же время были полностью очарованы им.
– Деньги ничего не значат, – сказал он. – Они – лишь средство для достижения цели.
– Я знаю это, но возьми немного кредита для того, чтобы добиться успеха. После Эль-Чарро у нас ничего не было, кроме денег, которые ты накопил. И тебе стоит попытаться это изменить. От одной лодки – к двум, к пяти, к десяти. От небольшой компании до, мать твою, транспортного конгломерата. Ты отправил меня в колледж, в то время как сам работал, надрывая задницу. Всем, чего я достиг, я обязан тебе. И сейчас ты здесь. В шаге от того, чтобы уничтожить Уоррена Седжвика.
Дамиан мысленно вернулся в те первые годы после смерти Эль-Чарро. Он держал на прицеле Уоррена. Эль-Чарро был незнакомцем, который отдал приказ устранить угрозу, но Уоррен… Уоррен знал МаМаЛу. Она заботилась о его дочери девять лет – девять гребаных лет, шесть из которых она всеми силами пыталась заполнить пустое место, оставшееся после смерти его жены. Она любила Скай так же нежно, как собственного сына, и даже отводила Дамиану второе место, когда дело касалось времени и заботы. Как Уоррен отплатил ей? Предал ее для спасения собственной шкуры. Он был трусом, которому придется искупить свои грехи, но не смертью, а жизнью. Дамиан хотел, чтобы тот чувствовал боль на протяжении всей своей гребаной жизни. Он собирался отнять у Уоррена его экстравагантный особняк в Ла Холла, его парк арендованных машин с водителями, сеть безупречных элитных курортов, разбросанных по всем голубым точкам мира. (Примеч. Pale Blue Dot («Пэйл Блу Дот»; в переводе с английского – «бледно-синяя точка», «бледная голубая точка», «голубое пятнышко») – знаменитая фотография планеты Земля, сделанная зондом «Вояджер-1» с рекордного расстояния. На этом фото, карта мира состоит из множества голубых точек. Обычно, это выражение «во всех голубых точках» означает – «везде», «повсеместно», «в каждом уголке»). Одно за другим Дамиан собирался забрать все это, его славу, его состояние, его имидж – именно ту основу, с помощью которой он и построил свой мир. И чтобы добиться этого, сразившись с Уорреном в его башне из слоновой кости, Дамиан должен был собрать свое оружие, сделать себе состояние, состояние, которое будет стоять на чем-то более могучем, чем то, что имеет Уоррен в своем арсенале: заржавевшая коробка от сигарет и память о выщербленной плите на могиле МаМаЛу. Везде, куда Дамиан отправлялся, жестяная коробка Lucky Strike находилась с ним. Она была с ним, когда он разыскивал удаленные острова и атоллы, присматривая место для него и Рафаэля, чтобы залечь на дно. Она была с ним, когда страсти от смерти Эль-Чарро и Эмилио Замора улеглись, и все позабыли про двух мелких мальчишек, которые были там в тот день. Она была с ним, когда они приехали в рыбацкий порт, где Дамиан купил свой первый траулер, «Эль Кабальеро», он взял это имя как часть его новой личности. Она была там, когда он провожал Рафаэля в престижную школу-интернат, и еще раз, когда он присутствовал в колледже на вручении Рафаэлю диплома. Она была там, когда Дамиан уже стал достаточно взрослым и весьма состоятельным, чтобы подать заявление на получение грин-карты как инвестор и через несколько лет получить гражданство. И она была с ним теперь, во внутреннем кармане его пиджака, во время ужина с Рафаэлем, на полинезийском флагманском курорте Уоррена: Седжвик, Сан-Диего.
Когда Уоррен начинал свою новую жизнь, он все еще был на коротком поводке у картеля. Ему удалось уехать из Мексики, но только потому, что это было выгодно им. Им нужен был способ отмыть грязные деньги от продажи наркотиков и другой незаконной деятельности, сделав их чистыми для свободного использования. Уоррен был одним из винтиков в механизме отмывания денег. Дамиан хорошо понимал его позицию. Уоррен купил элитный кусок американской недвижимости. Он построил пятизвездочный курорт, снабдил высококачественным бельем, столовыми приборами, фарфором, лучшей мебелью. Он мог каждый день докладывать, что его отель забит под завязку, хотя, конечно, такого никогда не было. Каждый день служба безопасности могла бы забирать деньги, полученные от сдачи номеров, ночных клубов, казино, баров, и ресторанов ― грязные деньги смешивались бы с законным доходом… Остальная часть отправлялась на оффшорные счета, принадлежащие Эль-Чарро, который в дальнейшем распределял их среди важных персон. Но Уоррен прекратил эту деятельность
Смерть Эль-Чарро освободила Уоррена от цепей картеля. Прямая связь была разорвана. Этой руки картеля Синалоа больше не существовало. Уоррен закрыл нелегальные сделки и стал расширять свою сеть отелей на собственные средства. Пару лет спустя он вышел на открытый рынок. Отели Седжвик стали товаром повышенного спроса на фондовой бирже. Уоррен думал, что был чист. Он не сомневался в том, что и кто от него уходит и приходит.
Когда Уоррен вошел в ресторан тем вечером, Рафаэль повернулся к Дамиану.
– Вот он, точный, как часы. Каждый вторник, восемь часов ровно.
Дамиан почувствовал прилив злости. Он проигнорировал сильное желание обернуться и откусил кусок своего бургера.
Он годами покупал акции Седжвика с помощью фиктивных компаний, которые Рафаэль создал для него. Уоррен не знал этого, но сейчас Дамиан Кабальеро владел достаточным количеством акций, чтобы руководить будущим отелей Седжвик и этим местом, и сейчас, в канун расплаты, которая задумывалась добрый десяток лет, Дамиан хотел в последний раз посмотреть на мужчину, ответственного за убийство МаМаЛу. Завтра он проснется другим человеком, бедным человеком.
– Все готово? – спросил он Рафаэля.
– Скажи слово – и будет сделано.
Дамиан отодвинул свою тарелку.
– Мне нужно выпить. Я пойду к бару, – оттуда он мог наблюдать за Уорреном и наслаждаться последним осадком горько-сладкого яда, который наполнял его слишком долго.
Рафаэль кивнул. Он знал Дамиана достаточно хорошо, чтобы понять, когда ему требуется какое-то время побыть наедине с собой.
– Не торопись. Я буду здесь.
Дамиан сел на другом конце глянцевой сверкающей стойки, вдали от толпы, где свет был тусклым и музыка приглушенная. Он сделал большой глоток пива, а затем посмотрел на Уоррена. Он сидел в отдельной кабинке. Персонал, очевидно, знал, кем он является и что ему нравится. Они, не задавая вопросов, принесли ему напиток и какую-то закуску на длинной прямоугольной тарелке. Дамиан видел фотографии Уоррена, но ничто не подготовило к встрече с ним во плоти спустя пятнадцать лет – пятнадцать лет спустя с момента, когда он бежал за серебристым «Пежо» Уоррена вниз по пыльной дороге. Уоррен выглядел более худым, казался ниже ростом и не таким всесильным, каким Дамиан себе его представлял. Ему было пятьдесят, но он выглядел старше, с густыми, почти седыми усами. Как он мог сидеть там, поедая и выпивая, такой радостный и живой, когда МаМаЛу лежала промерзшими костями в сырой земле? Как он мог оставаться таким безразличным и таким непринужденным, зная, что он уничтожил весь мир – и мечты, и колыбельные? Уоррен был хуже Эль-Чарро. Потому что Эль-Чарро не притворялся, что не был монстром, Уоррен же создал видимость благопристойности.
И если бы Дамиан уехал в этот вечер, он бы реализовал свой первоначальный план ― отобрать у Уоррена компанию, обобрать его, лишить его власти и репутации, на которые он променял свою человечность. Но, поднеся стакан к губам, он остановился на половине глотка. Молодая девушка проскользнула в кабинку Уоррена. Она не села напротив него, она села рядом с ним и обняла его долгим, крепким объятием. Дамиан не видел ее лица, но было ясно, что Уоррен ждал ее. Все его лицо преобразилось. Что-то неопределенное и непостижимое отражалось на нем, что-то, что Дамиан видел раньше только в глазах МаМаЛу – когда он собирал цветы, чтобы украсить ее волосы, когда делал для нее ожерелье из морских ракушек, когда был болен, когда был в ушибах, когда заставлял ее смеяться и иногда, когда заставлял ее кричать. Тот взгляд, за который Дамиан готов был отдать что угодно, был взглядом Уоррена, направленным на его спутницу – весь блядский мир был в его глазах. Дамиан втянул в себя воздух.
Отвернись, отвернись.
Но он не мог. И в этот момент Скай Седжвик тряхнула длинными золотистыми волосами и поцеловала отца в щеку.
Черт.
Дамиан почувствовал, будто его ударили в живот. Воспоминания, запертые за железными воротами, скрепленные цепями.
– Еще одно, – Дамиан со стуком опустил стакан на стойку. Бармен подпрыгнула. Когда она налила ему еще пива, он схватил его и осушил одним долгим жадным глотком, заглушив все, что грозилось вырваться на свободу – эхо бумажных змеев, пирогов и деревьев с яркими желтыми цветами.
Взяв себя в руки, он посмотрел на Скай снова, она была в восторге от чего-то, что дал ей отец. Она открыла коробку с логотипом известной марки и вытащила сумку.
– Hermes! ― взвизгнула она. (Примеч. Hermès International S.A. (сокращенно Hermès) – французский дом моды, основанный в 1837 году. Фирменный логотип – запряженный экипаж. Культовыми стали сумки «Kelly» и «Birkin», названные в честь актрисы Грейс Келли и певицы Джейн Биркин).
Исчезла ее очаровательная щель между зубов, запломбированная и отшлифованная, как и ее сердце. Она была той девушкой, которая не остановилась, когда Дамиан гнался за ее машиной. Она была девушкой, которая не потрудилась сказать «прощай». Она была девушкой, которая растоптала его сердце и его бумажных животных, любовь, песни и истории МаМаЛу. Она была – каждой своей клеточкой – дочерью Уоррена, бессердечной и равнодушной, корыстной и фальшивой. Фальшивый друг, фальшивая женщина, фальшивые детские воспоминания. Она была подделкой, завернутой в подлинную дизайнерскую упаковку. Но больше всего … больше всего… она была всем для Уоррена. Взгляд Уоррена, которым он смотрел на дочь, не оставил Дамиану сомнений. Не было ничего дороже для Уоррена, чем его дочь – ни его особняк, ни автомобили, ни его компания. Если Дамиан хотел заставить Уоррена страдать, действительно страдать, он должен был отнять у него дочь. Навсегда.
– Женщина за женщину, – произнес Дамиан, возвращаясь к столу.
– Что? – спросил Рафаэль.
– Женщина за женщину. Он убил мою мать, я убью его дочь.
– О чем ты говоришь?
– Видишь вот это? – Дамиан указал на кабинку Уоррена. – Это – отец, обожающий свою дочь. Нет большей боли в этом мире, чем потеря ребенка, Рафаэль. И я собираюсь обеспечить Уоррену боль, длиною в его собственную жизнь.
