Текст книги "Привет, сосед! (СИ)"
Автор книги: Лея Кейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
– Ух ты! – выдохнула я, поведя бровью. – Это многое объясняет.
– Впечатляет?
– Татуировщицу ты пилил в этом же отеле? – Я снова взглядом вернулась к его глазам.
– Не ревнуй, Крош, – проурчал он, потянувшись к моим губам. – Девушки с электрошокерами в сумочке меня вштыривают больше.
Я коленом попыталась надавить на причинное «коронное» место, но красавчик ловко отвел его в сторону и сунул большой палец под резинку моих трусиков. Я затаила дыхание, откинувшись на подушку. Он чуть склонил голову, сощурился и прошептал:
– Поиграем?
Демьян
Девчонка подо мной мелко подрагивала, взмахивая ресницами. Ее разомкнувшиеся губы трепетно выдыхали пары алкоголя и палящего жара. Тугие соски упрямо терлись о мою грудь, напоминая мне, насколько одиноко и опустошено это прекрасное создание.
Саданув меня острыми коготками по плечам, она запустила пальцы в мои волосы на затылке и подалась вперед. Чуть коснувшись моих губ своими, шепнула:
– Раз ты лев, то я – бедная лань.
«Нет, Крош, ты не лань. Ты – львица, даже если сама об этом не знаешь».
Вешалок вокруг, как собак нерезаных. А эта зеленоглазка – штучный экземпляр. О таких парни грезят, на таких женятся, с такими заводят детей. Эта себя за цацки не продаст. На дешевый пикап не поведется. Фальшивить не станет. Она из тех, кто знает, чего хочет, добивается этого, хоть порой и со злоключениями на аппетитную попку. За такую я бы любому глотку перегрыз. О ней у Костяна с Рыжим языки не повернутся паскудство сморозить, как о Серебрянской.
– Слышь, лань, я так-то запал на тебя. Свалить решишь, вспомни, что я насчет жениться не шутил. – Я чуть оттянул резинку ее трусов, и она затаила дыхание.
– А твоя девушка уже в курсе твоих планов? – отрывисто произнесла после недолгого молчаливого зрительного контакта. – Я пьяная, а не дура, – едва заметно улыбнулась. – Ты обычный потаскун. На твое счастье, я сегодня тоже… Так что кончай трепаться и займись уже делом.
Моя челюсть отвисла вместе с воспрянувшей духом махиной в трусах. Пусть электрошокером она орудовала не очень удачно, но язычок был подвешен. Такая свои проблемы на других не вешает, виноватых не ищет. Сама расхлебывает. А я люблю упрямых!
Стянув с нее последнюю вещичку, я пальцем провел от ее колена к бедру и скользнул рукой в самое горячее местечко. Само касание ее бархатной кожи отзывалось приятным покалыванием в моих ладонях.
Дьявол, другой давалке уже присунул бы, чтоб взвыла и зубами заскрипела в слезах, а зеленоглазкой дорожил. Не хотел пугать ее воплощением своих фантазий.
– Если ты думаешь, что я люблю нежно и плавно, чтоб постель не помялась, то я тебя обрадую. – Она резко дернула меня на себя и добавила: – Я хочу горячо и жестко.
Почувствовав себя мальчиком по вызову, я засмеялся. Но не стал отрицать, что обслужить эту красотку мне в лом. Напротив – я был рад исполнить все ее грязненькие желания.
Я вытягивал из нее протяжные стоны, целуя и лаская самые чувствительные точки ее сладкого тела. Пальцами и языком вырисовывая узоры на покрытой мурашками коже. Окунаясь в ее растрепанные мокрые волосы, водя ладонями по ее изгибам.
Меня заводило, как ее мелкие зубки вонзались в мое плечо, как шире она разводила ноги, обвивая ими мои бедра, как рывками бросалась навстречу моим толчкам. Извиваясь, крича, ругаясь матом.
У меня в ушах звенело от ее голоса, сочных звуков секса и собственного хрипа. Перед глазами плыло, будто алкоголь, смешавшись с адреналином, разогрел в крови гремучую смесь.
Она оставляла на моей спине и груди царапины, я на ее ягодицах – отметины. Но они лишь подстегивали нас ускоряться и дичать. Бешеный пыл, утробное рычание, зверское остервенение в комплекте с огненной смесью влитого в нас бухла, сводили нас с ума.
Осатанев, я брал ее сзади, схватив за шею и прижав ее влажную спину к своей груди. Она, теряя рассудок, в ответ умудрялась седлать меня, превращаясь в первоклассную наездницу.
Это был самый невероятный секс в моей жизни. Среди неимоверного количества испробованных мной чик я наконец-то нашел ту, с которой у меня был один язык тела. Дерзкая, смелая, настырная разбойница. Коза, одним словом. И я поставил перед собой цель заставить ее забыть того мудака. Выжечь, растоптать, стереть из памяти. Даже засыпая почти без сил, просил ее не сбегать…
Стефа
Голова раскалывалась от адской боли. Перед глазами все вибрировало, ломалось, напоминая плохо собранные детали паззла. Я кое-как сумела сесть, одной рукой схватившись за голову. На лбу ощущалась шишка, как напоминание о столкновении со стеклянной дверью.
Такой выдающейся своей невменяемостью ночи у меня ни разу в жизни не было. А ведь просто развеяться хотела.
Развеялась.
Выпила столько, что любая лошадь копыта бы откинула. Нарезала от Ланки. Облюбовала шест. Переспала с незнакомцем…
Меня словно током шарахнуло, после чего я медленно повернула голову и уставилась на крепкую мужскую спину. Он спал на животе, отвернувшись. Одна рука лежала на подушке, другая под ней. Бедра прикрывал угол простыни.
– Бли-и-ин, – шепотом протянула я, глядя на его затылок.
Ладонью надавила на шишку на лбу, и от вспышками грянувшей боли моя подзарядка скакнула до максимума. Я тихонько сползла с разворошенной кровати и, надев трусы, на цыпочках обследовала номер. Платье и лифчик нашла в душевой, там же и обалдела от своего отражения в зеркале. Лицо распухло, под глазами красовались черные круги от туши, губы будто пчела ужалила. Умыв эту морду чудовища, я оделась, расчесала пальцами торчащие во все стороны волосы и вернулась в комнату.
Парень все еще спал. У меня в висках стучало, в горле саднило, все тело ломило, но беспокоило меня совсем другое. Я нигде не видела упаковок от презервативов, да и не помнила, чтобы мы ими пользовались. Все три захода не предохраняясь. Я поморщилась, в ужасе представив, если этот мирно посапывающий перец наградил меня какой-нибудь гадостью.
«Ланка меня пилкой для ногтей порешит, когда узнает».
– Без обид, котяра, но мне пора делать ноги, – пробубнила я, подбирая туфли и сумочку.
Я же не дурочка с переулочка, прекрасно знала, что ни единому слову таких, как он, верить нельзя. Они все что угодно скажут ради секса. Позориться, дожидаясь, пока он выйдет из комы, я не собиралась. Одно обидно – лицо его вспомнить никак не могла. Можно было бы украдкой заглянуть, чтобы хоть знать, кому дала, но побоялась, что разбужу. А в бумажник залезть, чтобы имя узнать по водительским правам или банковским карточкам, совесть не дала. В общем, я решила свинтить подальше от возможных проблем и через минуту улизнула из номера.
Обулась уже у стойки администратора, стараясь прятать свое опущенное лицо в распущенных волосах. Ничего не ответив даже на дежурное пожелание доброго утра, выбежала из отеля и, щурясь от бьющего по глазам дневного света, зашагала в сторону Ланкиного дома.
Каждый шаг отстукивал жуткой пульсацией в голове. Я думала, у меня голова лопнет, пока дойду. Но едва не лопнула она позже, когда отхаживающая меня подруга обнаружила, что я посеяла ее сережку…
Демьян
Меня разбудил тарабанящий стук, долбя прямо по вискам.
– Уборка номеров.
Я захлопнул дверь прямо перед носом остолбеневшей от моей дерзкой наготы горничной. Не ее я хотел увидеть, проснувшись. А ту, что дезертировала, воспользовавшись моментом. Подарив мне самую охренительную ночь, просто испарилась. Покорить ее не удалось, и от этого сердце забилось сильнее. Мне было плевать на тридцать непрочитанных сообщений и восемьдесят пропущенных звонков от Серебрянской. Я хотел найти ту зеленоглазую красотку, завоевавшую меня своими необъяснимыми чарами.
Искать от нее записку было бесполезно, но кое-что эта золушка все-таки оставила. На кровати я нашел ее сережку. Подбирать по ней невесту – подход для психов, а чем я не псих?
Одевшись в мокрую рубашку и помятый костюм, я с не менее помятым фейсом вышел к ресепшену. На смене была другая администраторша, но я и не думал сдаваться.
– Детка, признавайся, ты спустилась с небес, – начал я с улыбкой, опершись о стойку. Блондиночка покраснела, поправляя свой бейджик. – Я сегодня ночью зарегистрировался, – перешел я к делу. – Посмотри-ка в журнале тринадцатый номер. Я был не один, и мне очень важно…
Она уже пальчиками прошлась по клавиатуре и, выглянув из-за монитора компьютера, ошалело промямлила:
– Прокопий и Крош Петровы?
До меня дошло, что память не изменяет. Я и правда договорился не пытать нас, требуя документы.
Осмотрел углы холла, заметил камеры видеонаблюдения и спросил:
– А мы можем как-то раздобыть записи с камер? Я в долгу не останусь.
– Это сделать несложно. Достаточно получить разрешение. Но у нас вчера утром произошел сбой электричества. Отказал доводчик на одной из дверей и камеры. Мастер сейчас все налаживает.
Я взглянул на дверь, припоминая, как девчонка поцеловалась с нею, удивив меня несработавшим электрошокером.
– Похоже, сегодня не мой день, – выдохнул разочарованно. – Ну хотя бы мимо вас она должна была пройти. Зеленые глаза, грудь твердая «двоечка», ножки, волосы…
У администраторши одна бровь поднялась выше другой. Я прикрыл глаза, соображая, что не так портрет рисую.
– Короткое черное платье, туфли, маленькая сумочка.
– Да, проходила такая. Часа два назад. Обувалась прямо тут, где вы стоите. На мои вопросы не ответила…
– Куда она пошла?!
– На улицу…
– А дальше?!
– Молодой человек, я за ней не следила. Я приняла ее за… за… – Испугавшись моего взгляда, она не договорила. – К сожалению, ничем не могу вам помочь.
Сжимая в кулаке сережку, я, просыпаясь и трезвея, понимал, что это единственная ниточка, которая может привести меня к моей зеленоглазке.
– Запиши мой номер, – попросил я, вытащив из бумажника пару купюр. – Она должна будет вернуться за сережкой. Пометь у себя сегодняшнюю дату и номер «тринадцать».
– Хорошо, если она вернется, я передам ей ваш номер. – Администраторша сгребла деньги и улыбнулась.
– Очень на это надеюсь, – ответил я и вышел на улицу.
Не успел вдохнуть свежего воздуха, как снова позвонила Серебрянская. И лучше бы я ее скинул, чем так больно ударился о свою жестокую реальность:
– Ну ты и гондон, Борзый!..
Глава 15. Демьян
Жесть!
Сработал все-таки электрошокер зеленоглазки. Только семь долгих месяцев спустя. И как я не узнал ее?!
– Вас че, господь прибрал? – своим гортанным голосом задребезжала вернувшаяся с балкона Руслана. – Меня не было минут десять. Вы и с места не сдвинулись. – Она разводит руками, пяля свои глазища то на меня, то на Колобка.
Та даже не смотрит в мою сторону. Отвернулась, сосредоточившись на поглаживании живота. Судя по всему, тоже с отшибленной памятью все это время была. Или частично отшибленной.
Представляю, как ей сейчас говенно. Она же два месяца подряд тут за порядок и нравственность топила. Уровень шума и соблюдение тихого часа мной контролировала. За парковкой блюла. Не забывала напомнить мне, что я не один в доме живу. Почище старушки-патрульщицы. А сама-то, проказница… Ц-ц-ц! По попе отшлепать некому.
– Так, дуй отсюда! – поправляю я свою челюсть. – Девичника не будет, стриптизер совершил каминг-аут.
Двумя шагами пересекаю комнату, беру с дивана сумку этой белобрысой кракозябры, засовываю в нее ее телефон, сигареты, зажигалку, всучиваю ей в руки, за плечи разворачиваю к дверному проему и подталкиваю.
– Э, ты ничо не попутал, Прокопий?! – свиристит она, чуть ли не пятками упираясь в пол.
Вывожу ее в коридор, накидываю на ее плечи жуткую куртку леопардовой раскраски, сапоги в тон подаю ей в руки, нахлобучиваю на ее голову шапку и выталкиваю из квартиры.
– У нас тихий час! – Захлопываю дверь перед ее носом и запираю на оба замка.
– Это была моя шапка, – слышу из-за спины.
– Знаю. Ей она идет больше. – Я сдергиваю с себя куртку и разворачиваюсь, бросив ее у ног.
Колобок стоит в дверном проеме, виновато потупив глазки в пол и нажевывая нижнюю губешку. Прохожу мимо нее прямиком в спальню.
– Дем, имей совесть, ты не у себя дома! – Она бежит следом, влетев в комнату в тот момент, когда я достаю из шкафа маленькое черное платье. Да, неспроста меня так тянуло к нему. Думал, похожее. Оказалось, то самое. Колобок вырывает его у меня из рук и возвращает в шкаф. – Перестань рыться в моих вещах!
Закрывает дверцы и, выпрямившись передо мной, распахивает глаза.
Ну конечно, немного загара, свежести, косметики, прихулости от слез – и вот она, моя зеленоглазка, моя золушка, мой Крош. Насколько же я болван, если не разглядел в ней ее?! Заглядывал в лица разукрашенных кукол, а она все это время была здесь. Последние два месяца и вовсе – со мной через стенку. Каждый день лбами сталкивались, а я стебался над ней.
Хотя чего это я загоняюсь? Она почему меня не узнала?! Я-то не изменился, не обесцветился, не округлился! Твою мать, даже татуха на месте!
– Так это ты была, – произношу с тем самым выношенным щенячьим восторгом от этой долгожданной встречи.
– Не понимаю, о чем ты! – упирается, паршивка. – Мы с тобой все решили! Уходи, Дем. Из моей квартиры, из моей жизни. У нас ничего не получится…
– А я просил тебя не сбегать, – перебиваю ее. – Искал тебя.
– Да, я слышала, как ты в своих лихорадочных поисках пробовал каждую непохожую на меня цаплю за этой стеной! – парирует она, шире распахивает глаза и прикусывает язык.
Уголки моих губ сами тянутся в стороны. Обнажив зубы, провожу по ним кончиком языка и причмокиваю. По телу какая-то истома льется, будто я выиграл лотерею всей жизни. От накативших воспоминаний жар по мышцам нещадно хлещет.
Между нами целый шаг, а я слышу, как бьется ее сердце. Она даже дышит через раз. И щеки быстро пунцовыми становятся. За разбег от отвязной чертовки до заботливой мамочки со стыда сгорает.
– Ревнуешь? А не сбежала бы тогда, уже бы кольцо на пальце носила.
– Покажи свои полтора килограмма самоуверенности психологу!
– Не полтора, а все восемьдесят пять килограммов самоуверенности, – поправляю я, дико раздражая ее. – Только не ври, что тебе не понравилось.
– Ты шпилил меня, изменяя своей девушке! – пригвождает она меня к позорному столбу, всплеснув руками. – Причем воспользовался моментом! Ведь знал, что у меня был самый отстойный день!
– А у меня была днюха. Прикинь. Тридцать лет. Больше не мальчишка. Мужчина. Батя ничтожеством назвал в честь праздника, поздравил заявлением, чтобы выметался из его дома. А та самая девушка, – пальцами показываю кавычки, – до самого вечера проторчала в салоне красоты. Только пацаны нормально поздравили. А потом ты на горизонте появилась и сделала эту днюху самой незабываемой из всех тридцати.
– Погоди, у меня на кухне где-то были щипцы для спагетти. Пойду поищу, чтобы лапшу собрать. А то боюсь поскользнуться. В моем положении с такими делами не шутят.
Хватаю ее за запястья и дергаю на себя, не дав уйти. Она, хлопнув ресницами, поджимает губы. Замечаю на них капельку крови. Так накусала от волнения, точно самоедством занялась. А тут еще я в них впиться горазд. Ни с кем не целовался так, как с ней. Никого не хотел так, как ее. И не поверю, что я для нее – нечто среднее между ее Виталиком и тем элементом, от которого она залетела.
– Дем, – шепчет дрогнувшим голосом.
– Не уйду я, запаришься прогонять. Можешь даже мусоров вызвать. Повяжут, штраф выпишут и отпустят. Я снова приду. Снова повяжут. Пятнадцать суток отсижу и вернусь. Не могу я уйти, Колобок. Инсайт у меня, понимаешь? Я уже тебя присвоил! Свыкся с мыслью, что дочка твоя теперь и моя!
Мышцы ее лица вмиг расслабляются. Брови даже слегка вздымаются. Она взглядом пробегает по моему лицу и коротко усмехается.
Не верит мне? Или у этого жеста есть неуловимый подтекст?
– Наверное, я тебя сейчас добью, – проговаривает она, – но у меня для тебя еще одна потрясающая новость…
Глава 16. Стефа
Сказать или не сказать?
Я смотрю в его озадаченное лицо, которое всего в паре сантиметров от моего, и думаю, какой же он осел! Разве можно настолько откровенно тупить?
– Я не хочу иметь с тобой ничего общего, – проговариваю, вместо того чтобы поведать ему увлекательную историю о путешествии его сперматозоидов в ночь со второго на третье августа прошлого года. Но раз он не верит в их волшебную силу, то не буду рушить его иллюзию тотального контроля над своим хозяйством.
– Ни фига не потрясающая новость, – отвечает он, обмазывая мое лицо взглядом, словно растопленным маслом.
Кровь в жилах сильнее бурлить начинает. Кипеть буквально. Воспоминания той судьбоносной ночи пламенем к щекам приливает.
Я до боли закусываю губу, потому что горячие ладони Демьяна, обхватившие мои запястья, будто клеймо выжигают. Настолько они раскалены. А ведь именно эти руки, эти пальцы блуждали по моему телу. Рисовали узоры на позвоночнике, мяли мои бедра, запускались в мои волосы. А эти порочные губы, от которых я не могу оторвать взгляда, целовали меня так, как никакие другие. Я бы и сейчас отдалась ему. Не будь я глубоко беременной и еще глубже трезвой.
Мотаю головой, заметив, что его лицо склоняется к моему, и отстраняюсь.
Нет! О чем я думаю?! Не отдалась бы я ему! После двух месяцев нервотрепки и знакомства с его пришибленной мешком муки семейкой? Ни за что!
Да, я хотела найти отца своей дочери. Когда-нибудь. Но в мои планы не входил брак с ним. Думала, поставлю его в известность, а дальше, как сам пожелает. Захочет помогать – хорошо. Изъявит желание видеться с малышкой – тем более прекрасно. Но замуж за парня, с которым переспала по пьяни? Это что-то из разряда бразильского кинематографа.
Черт! До меня только сейчас доползает мыслишка, как сильно Габриэлла привязана к нему! Она же, крошка, с самого начала папку чувствовала. Когда он рядом, затихает или шевелится совсем легонько. Характер не показывает. И он… Сегодня ночью обнимая меня, гладил живот, в котором растет его дочь, даже не подозревая об этом.
– Меня чуть не парализовало, когда я встретился с твоей подружкой и вспомнил ее по бару. Решил, что с ней перепихнулся.
– Как ты смеешь говорить такое о моей лучшей подруге?! – взбрыкиваю я, выбираясь из его тисков. – Скажи ей спасибо. Хоть пить бросил.
– Согласен, не такая уж она и бесполезная. Пусть приходит на нашу свадьбу. Обещаю, ее не выгонят.
– Какая свадьба, Дем?! Проваливай отсюда! – Пальцем указываю ему на дверь. – Тебе там папа золотые горы обещает. Так дерзай. Упустишь шанс – пожалеешь.
– Пожалею, если тебя упущу. Все, кончай набивать себе цену, – усмехается он. – Знаешь же, я никуда не уйду. Завтра к теще съездим. Обсудим дату свадьбы, а девятого числа подадим заявление в ЗАГС. Как тебе схема?
– Чудно. А восьмого что делать будем? – острю я, раздувая ноздри от злости.
– Колобок, ну что ты как маленькая?! Праздновать будем. Я для тебя сюрприз приготовил.
– Забронировал столик в баре «Мухомор» на грибной поляне? Мы однажды уже отпраздновали… – Я едва не указала ему на раздувший меня результат, но вовремя спохватилась.
– И я бы это повторил, – мурчит он в кошачьей манере.
– Ой, было бы что повторять, – закатываю я глаза, хотя у самой колени подгибаются от его взгляда. – Ты слишком много о себе думаешь.
– Ты просто не распробовала. Вот когда разродишься, я покажу тебе все, на что способен мой лев.
– Как мило. Лев, – скалю я зубы. – Твоя татушечка с короной.
– Запомнила? – Его глаза сверкают победоносным блеском.
– Сходил бы ты к своей татуировщице и корону бы подправил. Кривоватая она у нее вышла.
– Я так и слышу нотки ревнушек в твоем голосе. Ты все эти месяцы ночи не спала, думая, что татушку девка набивала? Я тебя успокою. Мой татуировщик – это байкер-старпер. Клянусь, у меня с ним были сугубо деловые отношения. Так что никаких меток от бывших на моем теле нет. Кроме твоей.
– Чего? – бормочу, с подозрением насупившись.
– Ты своими когтями мне лопатку до крови расцарапала. До сих пор на ней отметина. Шрам на память.
Мда. Но ты меня все равно уделал, оставив мне от себя на память беременность.
– Ну и? Мы все решили? Может, ты наконец-то покормишь меня ужином, я потру тебе спинку в душе, и мы ляжем спать в эту крохотную кроватку, прижавшись друг к другу голенькими телами?
– Господи, как же ты меня достал! – рычу я, сжав кулаки.
Разворачиваюсь и шагаю на кухню. А его довольная рожа плетется следом.
Кладу ему порцию мяса по-французски, разогреваю в микроволновке, ставлю на стол, нарезаю хлеб, выставляю салат и наливаю чай. К нему отрезаю кусок шарлотки.
– Приятного! – фыркаю, выметаясь из кухни. – Кушайте, не обляпайтесь!
– Ты ж моя зайка, – слышу вслед и хлопаю дверью ванной.
Спинку он мне потрет! Мозги бы свои протер сначала от золотой пыльцы!
Жизнь просто сказка, раз мне приходится запираться в ванной собственной квартиры. Хотя новому «хозяину» не составит труда вынести дверь вместе с коробкой. Мне начинает казаться, что его сдерживает только моя беременность.
Быстро проделав свои водные процедуры, я влезаю в пижаму и отправляюсь в спальню, где Демьян взбивает подушки. Причем эта наглая сволочь уже разделась до трусов!
– Ты будешь спать у окна? Или с этой стороны? – интересуется он без доли смущения.
Отведя взгляд в сторону, я звучно выдыхаю, уперев руки в бока:
– Ты не свалишь, да?
– Сколько можно повторять? Нет, не свалю. – Он отгибает угол одеяла и залезает под него. Шлепает ладонью рядом с собой. – Закатывайся, Колобок. Я тебя согрею.
– Спасибо за приглашение. Я в гостиной на диване посплю.
– Прости, я случайно пролил на него стакан с водой, – докладывает он мне, скорчив гримасу сожаления. – Хотел твои цветочки полить…
– Ты – что?! – вскрикиваю я, не веря своим ушам.
– Не волнуйся, до завтра все высохнет. Я пропитал лужу вторым одеялом. Но ты же не против поспать со мной под одним?
Где ж я так нагрешила, что мне был послан этот демон в человеческом обличии?!
– Мы с тобой уже провели две незабываемые ночи. Нам нечего стесняться, – подмигивает он. – Родинку на твоей правой булочке я прекрасно помню.
Меня аж трясти начинает от его пошлых намеков. Стиснув зубы, выдыхаю и кладу ладонь на живот. Доченька, на удивление, абсолютно спокойна. У нее словно какая-то незримая связь с отцом.
Признав, что мне не отбрыкаться, я укладываюсь в постель, тут же оказавшись в тесных мужских объятиях.
– М-м-м, как вкусно ты пахнешь, – шепчет он, носом втягивая с воздухом и мои волосы. – Спасибо за ужин, Крош. Никогда так вкусно не ел.
– Отвянь с этим сахарным сиропом, – ворчу я, разворачиваясь к нему попой. – Говори прямо, что надо?
– Да так. Просто спросить хотел.
– Ну так спрашивай. – Чуть поворачиваю голову, не отрывая от подушки.
Демьян приподнимается на локте за моей спиной и проводит ладонью по моему животу. Пару секунд он медлит. Потом хмыкает и озвучивает то, что его терзает:
– Ты в него влюблена?
– В кого? – не догоняю я.
– В отца своего ребенка.
Я едва сдерживаю смех. Отвернувшись, прячу улыбку. Какой же он дурак! Я даже начинаю входить во вкус этой азартной игры. Как скоро до него дойдет? Или не дойдет, пока сама не расскажу?
– Безумно, Дем. Во сне и наяву грежу им, – отвечаю я, проглотив душащий меня смех. – Тебя это расстраивает?
– Напротив, – вдруг отвечает он с надвигающейся угрозой и опускается к моему уху. – Теперь я нацелен высадить этого пассажира из твоего сердца…
