Текст книги "Привет, сосед! (СИ)"
Автор книги: Лея Кейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Выскакиваю на нашу лестничную площадку и вижу, как она воркует с каким-то задротом на пороге своей квартиры. Он уже явно уходит, поддакивает ей. Она в пижаме и тапках, с распущенными волосами, бесстыжая! Оба шутят, смеются. Потом она обнимает его и желает спокойной ночи.
Щуплый, длинный и сутулый, он тут же идет к лифту, по пути бросив мне: «Здрасте!» Носатый, очкастый, невзрачный. Поди знаменитый Виталик?
Хмуро наблюдаю за тем, как он входит в лифт, перевожу взгляд на довольную соседку и спрашиваю:
– Это кто?
Она коварно улыбается уголком губ и, взявшись за ручку двери, пригвождает меня к полу своим ответом:
– Отец моего ребенка.
Глава 9. Стефа
А что я должна ему ответить?! Он с таким гонором и важностью смотрит на меня, словно я потаскушка из притона. Залетела невесть от кого и теперь на первого встречного своего ребенка повесить готова, лишь бы комфортно пристроиться.
Ваню Демьян здесь никогда не видел, не знает, что он мой двоюродный брат. Учится Ваня в другом городе, тут бывает редко. Вот вырвался, чтобы мать свою и сестер с предстоящим праздником поздравить. Утром обратно уедет.
– Я же тебе говорила, моя дочь не безотцовщина. Просто сам же видишь, парень молодой совсем. Еще и девятнадцати нет. Куда ему ребенок?
Судя по напрягу соседа, брать его надо именно так – нахрапом. Фактически на лопатки уложила. Ответить нечего.
– Что, о генах задумался? – интересуюсь причиной его заторможенности.
Знал бы он, как меня волнуют гены и наследственность доченьки! Аж потряхивает порой от мыслей об этом.
– И как прошло ваше свидание? – вдруг улыбается он в своей бестактной манере. – Сосались? Или даже потрогали друг друга?
Демьян делает шаг в мою сторону, и у меня дочь в животе замирает. Собираюсь захлопнуть дверь, но он берется за ребро и распахивает ее настежь. Напирает на меня, вынудив в прихожую попятиться.
– Тебя это не касается. Я же не спрашиваю, как у тебя прошел вечер!
– А ты спроси.
– Меня это не колышет!
– Зря. У меня вот настоящее событие в жизни произошло. Я пить бросил. Совсем.
– Вау! Отметим? У меня настойка есть, – ехидничаю я. – Вишневая.
– Если на закуску – ты, то я согласен. – Он закрывает дверь за своей спиной и начинает разуваться. – Не, Колобок, серьезно. Завязал я.
– Это здорово, что я выйду замуж не за алкаша, но зачем ты туфли снял? – Я пальцем указываю на его обувь.
– Не переживай, ноги у меня не воняют. Носки чистые, – информирует он и, стягивая с себя куртку, по-хозяйски направляется в кухню.
То, что он не воняет, я давно заметила. Напротив, у Демьяна очень даже приятный парфюм, и сигареты он курит дорогие. Дым не напоминает коптильню кочегаров.
Он зажигает свет и сует свое неуемное любопытство в кастрюлю на плите.
– Это борщ?
– Нет, плов! – возмущаюсь я, зависнув в дверном проеме. – Жидковатый получился.
– Сойдет! – Демьян лезет в холодильник, достает сметану, нарубленную в салатнике зелень и хлеб. – Тебе налить? – Абсолютно невозмутимо берет чашку из шкафа и половником перемешивает горячий борщ. – М-м-м… Чума! Я всегда говорил, что моя жена будет готовить круче всех.
Я уже даже не представляю, как его наглость комментировать. Слова кончились.
Демьян спокойно отодвигает на край стола кружки из-под чая, который мы пили с Ваней, и кивает на последний кусочек торта.
– Это тот, что мама привезла?
– Мама?! – офигеваю я. – Да! Моя мама!
Демьян кривится, наливая в чашку борщ и ставя ее на стол. Садится, кладет в нее ложку сметаны и, размешивая, приглашает меня присесть:
– Составь мне компанию. Стремно питонить в одиночестве.
Берет кусок хлеба и начинает есть.
– А тебя ничего не смущает?! – Я развожу руками.
Жуя, Демьян оглядывает кухню и подшучивает:
– У тебя новая губка для посуды?
– Вот именно! У меня! Ты как бы в чужом доме!
– Я у своей невесты, – пожимает он плечами и продолжает жрать.
– Ах, так?! Тогда помой за собой посуду, жених!
Разворачиваюсь и ухожу в комнату. Зачем я только согласилась на его предложение?! Он мне за неделю все нервы вытреплет. Вот теперь сиди жди, пока он наестся и свалит: ни в туалет не сходить, ни душ не принять! Еще и Ланка очень вовремя звонит. Что могло ей понадобиться от беременной меня в половине двенадцатого ночи?
– Стешка, у меня новость высший сорт! – с ходу заявляет она, даже не поинтересовавшись, не разбудила ли меня. Ведь знает, что в десять у меня отбой. Сегодня из-за Вани режим нарушила.
– Ты не поверишь, у меня для тебя тоже, – тяжко вздыхаю я, садясь за туалетный столик.
– Тогда давай говори свою, а потом уже я. Потому что ты меня не превзойдешь и будешь обижаться, – хохочет она.
Набрав в легкие воздуха, глажу живот и отвечаю:
– Я выхожу замуж.
– Ого! А теперь слушай, что я тебе расскажу. Короче… Погоди, – спохватывается она. – Ты – что?
– Замуж, говорю, выхожу.
– Ты шутишь? За кого?!
– Не волнуйся, все, как нравится вам – тебе и моей маме. Красивый, дерзкий, богатый, крутой. Прям обоссаться кипятком от счастья.
– Хрена се! И когда ты собиралась мне об этом рассказать?
– Вот сейчас и говорю. Он мне только днем предложение сделал. Не веришь? Спроси у мамы. Как долбаный принц из сказки, у нее моей руки просил.
– Святые помидорки, это дело надо закурить! – Ланка шуршит фольгой и чиркает зажигалкой. Слышу, как затягивается сигаретой. – А кто он такой? Почему ты мне не говорила, что с кем-то встречаешься?
– Ой, Лан, я даже не знаю, с чего начать. Если скажу тебе, кто он, мы до утра болтать будем.
– Только не говори, что твой сосед, – хрюкает она, подавившись дымом. – Че молчишь? Он?! Блин, полдня прошло, а ты говоришь мне только сейчас, когда я тебе позвонила!
– Сначала я была злая, потом готовила ужин, потом пришел Ваня. Извини, немножко было не до тебя. Утром бы я тебе все рассказала. В общем, заскочишь ко мне завтра – и поболтаем.
– Не могу я завтра! Вся под завязку! Давай послезавтра? Ближе к вечерку, а? У меня там посвободнее, одна клиентка спрыгнула с наращивания, я остальных подвинула.
– Хорошо. Давай послезавтра, – соглашаюсь я. – Ты-то мне что за новость сообщить хотела?
– Я? – удивляется Ланка. – А! Не бери в голову! Проехали! Ты меня уделала, – ржет она.
В отражении зеркала вижу появившуюся в дверном проеме фигуру. Тут же подскакиваю с пуфика и тараторю в трубку:
– Ладно, давай! Спокойной ночи! – Не дав Ланке шанса закончить разговор, сбрасываю звонок. – Вам добавки, Демьян Соседович?
– Не грузись, я сам добавки взял, – улыбается он, вплывая в комнату.
– Ну знаешь ли, это уже слишком! Кухню я еще вынесла, но это моя спальня!
Игнорируя меня, Демьян проходит к шкафу и открывает его.
– Да ты вообще обурел!
– Расслабь булочки, Колобок. Хочу знать, во что ты завтра упакуешься. – Он достает планку с маленьким черным платьем и скалится. В глазищах черти так и пляшут.
А у меня с этим платьем связано лишь одно воспоминание – безумная ночь, подарившая мне дочку.
– Прикольное, – констатирует Демьян, прицеливаясь платьем в меня.
– Я сейчас немножко не в его весовой категории! – Забираю планку и вешаю на место. Захлопываю дверцы шкафа и разворачиваюсь.
Демьян одним шагом подходит ко мне вплотную, из-за чего я спиной откидываюсь на шкаф. Его ручки больно упираются в мою поясницу. Я с этим соседом рожу раньше, чем мы свадьбу сыграем!
– В общем, расклад такой. – Он ладонью упирается в дверцу над моим плечом и улыбается уголком губ, глядя мне прямо в глаза. Вызывающе. Провокационно. – Утром едем в магаз, берем тебе нормальные шмотки, сумку, сапоги… Что там еще вам, девчонкам, для образа надо… Потом едем к моим предкам. – Демьян подносит к своим губам два пальца, слегка целует их и касается моей щеки. – Спокойной ночи, Колобок. – Отлипает от меня и двигается к двери.
Секунду я просто взглядом метаю стрелы ему в спину, потом с силой тру щеку рукавом пижамной рубашки и фыркаю:
– Я не поеду к твоим родителям!
– Значит, я повезу тебя силой. Все-таки с папой надо познакомиться поближе, если мы хотим рожать в хорошей клинике, а не в сточной канаве. – Демьян исчезает в темноте коридора, откуда до меня доносится: – Кстати, спасибо за плов. По вкусу, как борщ.
Глава 10. Демьян
Я еще ничего ей не купил, а она уже обходится мне адски дорого. Дорого моим нервным клеткам.
– Я не виновата, что они у тебя бедные! – брюзжит, устраиваясь на переднем сиденье моей тачилы после получасового препирания, на чьих колесах мы поедем.
Надо было все-таки рассмотреть вариант с той умопомрачительной Русланой. Умыл бы ее, в салоне отшлифовал, приодел, рот заклеил и… Нет! Развалюха Колобка просто отправила бы мою маманю в реанимацию, а та дикая красотка – прямиком на кладбище.
Один спор я выиграл, едва не сбегав за пивом, второй с позором проиграл, сдавшись с белым флагом сразу на берегу. Колобок свято уверена, что ее темно-бордовое платье и светло-коричневый плащ – очень даже приличный внешний вид. Хорошо, что свою драную сумку с оторванной ручкой не взяла. Какой-то клатч в руках. Наверное, насовала туда фоток с УЗИ. Тем лучше – будет чем растрогать мою маманю.
– Нам надо договориться, что мы будем плести, – предлагаю я, уныло проезжая мимо торгового центра.
Не тащить же Колобка туда волоком. К тому же она барышня не из легких. Перед бракосочетанием надо будет подкачаться, чтобы Рыжего с Костяном не напрягать помочь мне невесту вынести.
– Полагаю, мне лучше вообще воздержаться от плетений, – фыркает, поглаживая живот. – Постою в сторонке, послушаю, как твои родители меня с грязью смешивают. Постараюсь ничем не приправлять, дабы блюдо не испортить. Нельзя оставлять гиен голодными, а то они детенышей сожрут.
– Я заранее сочувствую твоему будущему мужу.
– Твои чувства взаимны. Так что мы идеальная пара.
Как же мне нравится ее подвешенный язычок! В рот предкам заглядывать и задницу лизать, как жена брата, не будет. Королеву из себя корчить, как Серебрянская, тоже. Охренеют, конечно, все, даже прислуга. А мне в карму позже плюсиком зачтется. Посрался с отцом, но не приполз с поджатым хвостом, не женился на той, на которую пальцем ткнут, а показал собственное «я», доказал свою независимость. А сеть супермаркетов… Так это ж подарок. Свадебный. Потом еще и вертолет – на рождение внучки. Для мамани и вовсе – счастье. Сплошные мальчишки – сыновья, внуки. Наконец-то девчонка появится: платьица, бантики, куклы. Через годик-другой пацана заделаю…
– Ты же знаешь, чем фиктивный брак отличается от настоящего? – жестоко выдирает меня из моих мечтаний Колобок. – Мы будем жить как соседи.
– По-соседски иногда можно и перепихнуться. Выручить друг друга, так сказать. По-соседски, – повторяю с усмешкой, но Колобок не разделяет моего веселья.
Изогнув бровь, взглядом во мне дыру жжет. Ей и в голову не приходит, что она тем самым меня сильнее распаляет. Охотничий азарт пробуждает. Я же самец. Мне свойственно жаждать борьбы за самку. Не с тем очкастым ботаном. Его я пальцем выщелкну. С ней самой бороться надо, ломать, завоевывать. Если бы Серебрянской хоть долю ее гордости! Но та напрочь низкопробная, хоть и считает себя светской львицей, потому что папа – депутат.
– Вилена Мироновна, – меняю я тему разговора на ту, которая придется Колобку по душе.
– До этой минуты я знала тебя, как Демьяна.
– Мать мою зовут Вилена Мироновна. Она в некотором роде своеобразная, но с ней можно найти общий язык. С моим братом Мироном и его женой все сложнее. Жадные, завистливые, двуличные.
– Я все равно не собираюсь заводить дружбу с твоими родственниками, – прерывает меня Колобок. С минуту молча смотрит на дорогу и все же задает вопрос: – Выходит, твоего брата назвали в честь деда по материнской линии, а тебя – по отцовской. Но любимчик в семье не ты. Как так-то?
– Ты же все равно не собираешься заводить дружбу с моими родственниками, – напоминаю, глянув на нее мельком. – Мой папаша из простой семьи. Все, что у него есть, досталось ему в наследство от любимого тестя. Потому и первенец в честь деда Мирона был назван, родившись сразу с преимуществами. А я уже так – последыш с отклонениями. Демьяном стал, потому что второй дед обижался. Только вместе с именем и все шишки на себя взял.
– То есть Вячеслав Демьянович из наших, из голодранцев? Любопытно.
– Только не надо своей осведомленностью словно шашкой махать. Срубишь наши головы. – Не нравится мне загоревшийся блеск в ее глазах. Со своим безупречным характером мне все дело испортит. – В общем, любим мы с тобой друг друга, сечешь? Без памяти. Скажем, что прошлой весной познакомились. Типа я на своей днюхе тебя семье представить хотел, но не вышло. Там, короче, скандал был, праздник не задался, поэтому никто особо в хронологические подробности нашего с тобой романа вдаваться не будет.
За исключением Серебрянской. Смотрю на Колобка, терпеливо впитывающую мой план, и думаю, сказать о той стерве или пока не стоит?
– Твоя днюха весной? – вдруг спрашивает она.
– В августе.
– И сколько тебе стукнуло?
– А сколько дашь? – скалюсь, не отвлекаясь от дороги.
– Семьдесят четыре.
– Жестко ты со мной, – смеюсь, но признаю, что мы с Колобком друг о друге даже элементарных вещей не знаем. – Тридцать. А тебе?
– Женщинам неприлично задавать такие вопросы, – ворчит, отворачиваясь к окну. – Двадцать пять.
Напряжение заметно спадает. Оказывается, с Колобком можно наладить контакт. Главное – осторожничать, чтобы не закоротило.
Когда мы въезжаем в огромнейший двор, на котором можно построить аэропорт, я жду хотя бы удивление на ее лице. Обычно девчонки ахают и визжат, когда видят трехэтажный дворец с уникальным ландшафтным дизайном и фонтанами по периметру. Едва ли не в обморок грохаются, как только охрана обступает машину и встречает гостей. Колобка же ничем не поразить. Наоборот, гляжу на нее и побаиваюсь, что она сейчас заднюю включит. Вместо того чтобы броситься ко мне на шею и заявить: «Я вся твоя! Бери меня прямо здесь и сейчас!», – она тяжело вздыхает, спросив:
– А где здесь туалет поближе?
– Может, ты потерпишь? – уточняю я настойчиво.
– У вас что, в санузлах двери неисправные? Не волнуйся, если твоя мама заглянет ко мне, когда я буду сидеть на унитазе, я спрошу: «А Дема дома?»
У меня начинается нервный тик, потому что из дома уже выходит маманя. Как всегда, с бокалом красного, и нацепив на себя увесистые жемчуга.
– Мы собираемся произвести впечатление на моих предков, а не все просрать! – шиплю я.
– Так я же по-маленькому, – отвечает Колобок, выныривая из машины.
Парень из охраны, которого я впервые вижу, приветствует ее, а она просит его держать дистанцию и не вторгаться в ее личное пространство. Мне хочется шлепнуть себя по лбу. О чем я только думал, решив, что у Колобка получится?!
Выскакиваю из машины, оббегаю ее и беру эту пузатую дуреху под руку. Она вроде сначала дергается, но поняв, что пальцы разжимать я не собираюсь, послушно топает вместе со мной вверх по ступенькам – на террасу, где маманя опустошает бокал.
– В общем, имей в виду, – наказываю ей вполголоса, – у меня тут в те древние времена телка была. Арина Серебрянская. По легенде я на два фронта гулял. Ты же поможешь мне самоутвердиться в глазах любящих братьев?
– Ну ты и скотина, – цедит она сквозь плотно сжатые зубы. – Нарочно до последнего момента тянул, не рассказывая о какой-то выдре, потенциально представляющей угрозу для моих волос?
– Так я же в итоге тебя выбрал. Смело задирай хвост, любовь моя.
– Я решила, что Слава пошутил, – хмыкает мать, окинув нас взглядом. – У него нестандартный юмор, – улыбается она Колобку и, пошатнувшись, роняет бокал.
Тот вдребезги. Мать навеселе. Колобок в шоке.
– А у тебя мамины гены, – шепчет она мне, плохо скрывая злорадную ухмылку. Язва.
Охрана суетится проводить мать в ее комнату, но мы еще долго слышим ее голос и смех в глубине дома. Наши с Колобком взгляды пересекаются. Ну что я могу ей сказать? Это моя мама. Увы и ах!
Вышедший из дома Мирон нарушает наш зрительный контакт. Его рожу я хотел бы видеть в последнюю очередь. Он даже не притормаживает познакомиться с моей подругой и пожать брату руку. Проходя мимо, небрежно бросает:
– Отец ждет вас в кабинете.
Конечно, ему доложили о нашем приезде, пока еще ворота открывались.
– А это твой брат, да? У него папины гены, – уже вслух посмеивается Колобок.
– Я надеюсь, у Габриэллы тоже будут папины гены, – отражаю я, стирая с ее лица улыбку.
И почему для нее вопрос отцовства дочери так болезнен? Ништяк же: сосунка восемнадцатилетнего соблазнила. Гордилась бы, что искусительница бешеная.
– Ладно, идем.
Ввожу ее в «скромные» хоромы Борзых, но снова не получаю ни капли изумления. Колобок будто каждый день в таких доминах бывает и по баснословно дорогущему мрамору своими сапогами шаркает. Возится с плащом, пока к кабинету идем, и что-то ворчит. Вот что ей мешает попросить меня помочь снять эту тряпку? Важность. Как у звезды.
Пару раз стукнув кулаком по дубовой двери, первым вхожу в кабинет с разрешения отца, потом позволяю войти Колобку. Она наконец стаскивает с себя плащ и, сбивчиво дыша, стреляет взглядом в отца. Тот восседает в своем императорском кресле во главе овального стола. Лениво отодвигает ноутбук, не опуская крышку и тем самым давая понять, что не будет тратить на нас много времени.
– Ты слишком предсказуемый, Демьян, – напыщенно начинает он демонстрировать нам свою власть, но жестом руки все же указывает на кресла. – Присаживайтесь…
Колобок не двигается с места. Ждет продолжения и не прогадывает.
– …если определились, какой суммой мы откупимся от бастарда, – договаривает мой заносчивый папаша.
– Мы не о сумме пришли говорить. – Я прохожу вперед и кулаками упираюсь в столешницу. – А заявить о нашем решении пожениться. И собираемся сделать это в ближайшее время. До рождения нашей дочери.
Черт, а приятно говорить «наша дочь»! Я еще не потерян. Могу и отцом хорошим стать.
Папаша откидывается на спинку кресла. Качнувшись, разглядывает Колобка. Прищуривается, пальцами стучит по столу, размышляет.
– А ты уверен, сын, что в этой кобылице твоя начинка?
Колобок трогается с места. Еще одно слово из пасти моего родителя – и она разобьет ноутбук о его башку.
– Формулируй свои бестактные вопросы хотя бы без оскорблений, – отвечаю дерзко. – Скоро Стефания станет младшей госпожой Борзых.
– Я не стану с тобой спорить. Поблагодари мать за то, что выпросила второй шанс для тебя. И брата – за то, что выпросил второй шанс для ее зародыша. – Он кивает на Колобка. – Я не буду препятствовать вашим половым слияниям в качестве законной супружеской четы. Но при одном условии. Если ДНК-тест докажет твое недоразвитое отцовство!
Глава 11. Стефа
Приплыли!
В этой семье одна морда нахальнее другой. По существу, на выставленное требование я не вправе обижаться. Ребенок-то и правда не от Демьяна. Но я имею все основания оскорбиться на своего будущего, мать его за ногу, свекра из-за его плевков мне в лицо. Кобылица, начинка, зародыш, половые слияния, недоразвитое отцовство… Этот вымесок в одной фразе способен триста раз унизить и ни разу не постыдиться. Только забывает, что я тоже на словах укатать могу.
– А вы о ДНК-тесте задумались после того, как заметили, что Мирон не своих отпрысков растит? – огрызаюсь, чем ловлю на себе взгляд вмиг позеленевшего Демьяна.
Мне и так не по себе в стенах этого дворца. На нервах плащ кое-как сняла. Еще и свинство какого-то светского быдла терпеть?
– Я Стефе верю! Она приличная девушка.
– Приличная девушка – это Алена, родившая всех моих внуков в законном браке с Мироном, – не сдается глава этой семейки. – Она до свадьбы ноги рогаткой не задирала. По баням-саунам не шаталась. С подружками-маникюрщицами, – уголок его губ дергается. Все обо мне узнал! – А там пар, жар, ничего не видно. Мало ли с пипирки какого Виталика листик от веника отпал, когда он мимо проползал.
Да пошло оно все! Никуда мне не упали супермаркеты этого сукиного кота, как и брак с его сыночком, у которого тоже мозги набекрень. Готов ради денег это чморение терпеть? Да бога ради! А меня мама воспитала уважать себя!
– Послать бы вас, – вздыхаю я, – да вы уже, судя по всему, везде побывали. – Выскакиваю за дверь и топаю к выходу, слыша за спиной мерзкий голос упыря:
– Быстро она слилась. Все еще думаешь, твой початок кукурузинку в ней посеял?
– У тебя уже крыша течет от жадности! – рявкает ему Демьян.
Я и половины пути пройти не успеваю, как он догоняет меня и задерживает.
– Дай пройти.
– Он козел! – без стеснения заявляет Демьян, взяв меня за плечи. – Но если мы сейчас спасуем, второго шанса не будет. Надо всего-то принять условие.
– Ты отъехал, что ли? – шиплю ему в лицо. – Не понимаешь, что результат ДНК-теста нас заживо похоронит? Или собираешься разыграть из себя бедного-несчастного обманутого женишка, чтобы семья сжалилась и обратно под крыло приняла? А о моей репутации ты подумал?
– Не веришь, что я выкручусь? Любую душонку купить можно. Взятка все решит. Результат будет таким, какой мы захотим, – убеждает он меня.
– Вызови мне такси, – прошу я, больше не намереваясь участвовать в этом цирке.
– Колобок, мы же знали, что будет нелегко. Разве ты из тех, кто быстро сдается?
– Я в окружении твоих родственников свою дочь воспитывать не собираюсь!
– Да плевать на них. Ты ее мать. Скажешь не подходить – пусть только шаг сделают. Но для начала ты должна взять нашу фамилию. Ты пойми, что только так будешь юридически защищена и всем обеспечена.
– Интуиция мне подсказывает, что сейчас я куда больше юридически защищена. Такси вызови.
– Ну ты и упертая…
– Утибозимой!!! – визжит какая-то писклявая коротышка с крысиными глазками. Сбегает вниз по лестнице и прямиком к моему животу.
Дамочке на вид лет тридцать шесть. На голову ниже меня, полноватая, даже бесформенная. С редкими обесцвеченными волосами, едва касающимися плеч. В совершенно безвкусной серой кофточке и безобразящих ее джинсах, но зато с огромными золотыми серьгами и кольцами на каждом пальце. Наверное, именно так Демьян и хотел меня вырядить, придать товарный вид. Хорошо, что я отказалась. Аллилуйя!
– И кого мы ждем? – пищит она, протягивая ко мне свои бледные руки.
– Стефа, это – Алена. Алена, это – Стефания, моя невеста, – представляет нас Демьян.
– Я столько о тебе слышала! – Она наконец переключает свое внимание с моего живота на меня. – Похоже, наш Дема наконец-то нашел бриллиант. Ты не представляешь, какие у него до тебя были пассии. – Она закатывает глаза.
Да, на «Миссис Корректность» эта особь женского пола явно не тянет. Когда Демьян рассказывал о своем брате и его жене, он не учел главного: по крайней мере, одна из этих половинок – та еще ехидная вруша.
– Вы куда-то уходите? – Хлопает она глазками. – Папа обрадовал нас, что ты собираешься вернуться, – обращается она к Демьяну, и из кабинета выходит упомянутый папа.
– Твоя комната в прежнем хулиганском виде, сын, – говорит он, запирая дверь на ключ. – Приглашаю вас поужинать сегодня с нами. А по поводу моего условия, – он подходит к нам и окидывает меня высокомерным взглядом вожака клыкастой стаи, – я договорюсь, чтобы нас приняли завтра. Сделаем все быстро, без шума и прессы.
– Так вот чего ты боишься? Прессы? – хмыкает Демьян.
– Я – нет. А ты будешь выглядеть последним лохом. Не самое удачное пятно на старте карьеры предпринимателя.
Намек понят. Любовь к сыну у этого чудовища проснулась. Теперь грызть будут меня. Ну я и вляпалась!
– В дурацком положении окажешься ты, когда увидишь результат ДНК-теста, – фыркает ему Демьян.
– ДНК? – искренне удивляется Алена, тупо делая вид, будто не в курсе.
Да я больше чем уверена, что это они вместе с Мироном на уши папе и напели эту идею. С порога меня уничтожить хотят. Раздавить как букашку. А вот хрен вам! Не каждой беременной одиночке выпадает шанс комфортно пристроиться. Я свой упускать не буду!
– А ты не делала? – Я тоже хлопаю глазками. – Наверное, давно рожала? Тогда еще технологии до этого не дошли? Ну не переживай, после меня и твоих деток на родство с Мироном проверят. – Беру Демьяна за руку, скрещиваю наши пальцы и расплываюсь в улыбке. – Так где твоя комната, любовь моя? Хочу немного отдохнуть перед ужином. – Смотрю в его обалдевшие глаза и мурчу: – Ты же сделаешь мне обещанный массаж?
Эх, досада, что я не могу сфотать мину этой выскочки Алены. Ланка за такую фотку задонатила бы мне. Словами не описать, как оскорбилась любимая сноха этого дома. Скромная, умная, ровня великому семейству. Не то что я – неотесанная голь перекатная!
Даже Демьян, тот еще резкий сюрприз из коробочки на вечном газе, начинает тупить. Кажется, все слова позабыл, только и может, что мекать. И лишь папу ничем не взять.
– Мне пора. – Он смотрит на дорогущие наручные часы и подставляет Алене гладко выбритую щеку, которую она чмокает. – Деньги нам не с неба сыплются. В том числе и на вынужденные ДНК-тесты.
– Уж простите за дерзость, но я вас целовать не буду, – отвечаю ему в тон. – Все мои поцелуи предназначены только для одного мужчины. – Крепче сжимаю руку Демьяна, отчего он, бедолага растерявшаяся, нервно закашливается. Тормоз, блин!
– Предвижу, что скоро мы с ним познакомимся, – не сдается этот старый осел, обходит нас и шагает к выходу.
Алена продолжает строить из себя гостеприимную хозяйку, а заодно и необидчивую, глуповатую владычицу этих холодных, но зато богатых стен.
– Стешенька, а тебе же и переодеться не во что, – юлит она. – У меня сохранилось много вещей после беременностей. Я уверена, что подберу тебе пару удобных комбинезонов.
– Это вряд ли, – наконец вмешивается очухивающийся Демьян и притягивает меня к себе. – Мы не донашиваем старые обноски. Это, как минимум, не гигиенично.
– Но нельзя же прийти на ужин в этом. – Эта овца обводит мое платье хитреньким, подленьким взглядом. Платье, на которое я потратила половину своей месячной зарплаты! Платье, которое я готовила для выписки из роддома! И только крепкий жар от мужского тела вселяет в меня чувство какой-то надежности, безопасности, отчего совсем не хочется перепалок с этой курицей.
– Не сомневайся, Стефа всех поразит своим вечерним нарядом. – Демьян берет курс к лестнице и тянет меня за собой. – Увидимся за ужином.
Разделенный на два крыла второй этаж соединяется общим балконом и разделяется отдельными лестницами у стен. Мы поднимаемся по той, что слева. Видимо, справа – барские покои привилегированных домочадцев.
Как только мы поднимаемся и исчезаем из поля зрения этой мелкой гадины, я вытаскиваю свою руку из горячей ладони Демьяна и отстраняюсь. Нашел время на обнимашки!
– Колобок, ты чего? А массаж? – усмехается он, обнажая свои белоснежные зубы и заставляя меня задуматься, ну почему не все парни следят за полостью своего рта?!
Виталика, помню, с трудом заставишь хотя бы раз в день зубы почистить. Без ума свои мятные карамельки сосал, уверенный, что они помогают. А потом психовал, что я с ним целоваться не хочу. Про дантиста я вообще молчу. Три зуба сгноил, выдрал и даже не чесался на остальных кариес вылечить.
Вот зачем я сейчас об этом вспомнила?! Беременность меня доконает. Всякий бред в голову лезет, особенно то, что связано с запахами, со вкусом.
– Да без вопросов, – отвечаю, тоже оскалившись. – У меня так ноги гудят, что я готова поцеловать тебя, если разомнешь мне стопы.
– Базара нет! Могу и другие части твоего тела помять.
Вот кто меня за язык тянул?! Этого идиота ничем на слабо не взять!
– Туалет здесь где, массажист доморощенный? – меняю я тему, а то скоро плясать начну. И так уже уровень в глазах поднимается.
– Какие у тебя грязные фантазии, Колобок. Прям на абордаж пошла.
– Если ты немедленно не проводишь меня в туалет, то грязным будет этот паркет. На мой мочевой, так-то, два килограмма Габриэллы Демьяновны давит. И это не считая околоплодных вод…
Прикусываю язык, доперев, как назвала дочь, но Демьяну Вячеславовичу этого вполне достаточно, чтобы облизаться и поискрить глубокими темными глазами.
– В конце коридора справа. Тебе помочь?
– Подержишь меня на ручках, чтобы мимо горшочка не написала? Не утруждайся. С рождением дочери у тебя будет масса возможностей проявить себя в этом направлении. – Без колебаний сунув ему в руки свой плащ и клатч, я отправляюсь в указанную сторону. – Приготовь постель. Я хочу отдохнуть. Любовь моя.
Проследив, в какую комнату входит Демьян, я только после этого захожу в туалет с двумя унитазами (детским и взрослым), писсуаром, биде и раковиной. Кошусь на заполненный книжный шкаф и веду бровями: самое подходящее место для домашней библиотеки. Странно, что холодильника и бара нет. Последнее в этой семье вообще на каждом углу должно бутылями звенеть.
Сделав свое дело, мою руки, молясь, чтобы из-под крана кислота не потекла, и отправляюсь в спальню Демьяна. Надо признать, я ожидала худшего. Особенно после его свинарника со мной через стенку и слов папы о хулиганском виде. Пожалуй, это самый простецкий уголок этого дворца. Стены, шторы и мебель спокойных тонов, без излишеств и кричащей вычурности. Односпальная кровать, письменный стол, стул, маленький диванчик, телевизор с игровой приставкой, комод и встроенный шкаф. А главное – здесь чисто! Хоть дышится легко.
Демьян лежит на кровати, запрокинув руки за голову. При моем появлении, естественно, и не удосуживается поднять свою упругую задницу.
– Как тебе домик Борзых? – спрашивает, по всей видимости, ожидая, что я сейчас от счастья запрыгаю, быстренько разрожусь и отдамся ему.
– Получше видали, – вздыхаю, усаживаясь на диван. – В отелях Тель-Авива. – Я наклоняюсь, чтобы снять сапожки.
– Тель-Авива? – Он приподнимается на локте, а вместе с ним и брови взмывают на лоб.
– А что тебя так удивляет? Я была там четыре года назад. Красиво, тепло.
– С Виталиком?
– С подругой. Можешь не ревновать.
Заметив чуть дальше своего носа, а именно то, что мне трудно расстегнуть молнию, Демьян сползает с кровати и спешит мне на выручку.
– Я и сама справлюсь, – ворчу, когда его пальцы касаются моих.
Напрягает меня его вторжение в мое шаткое психологическое пространство, потому что ловлю себя на вероломной мысли, что мне нравится его запах, тепло его крепкого тела, и в принципе, излучаемый им тестостерон. Я, конечно, списываю эту нездоровую симпатию на дочь. Ведь доказано, что вкусы и предпочтения детей в утробе передаются матери и исчезают сразу после родов. Но от расчета на влечение Габи к Демьяну легче мне не становится. Он ведь ей никто! А я – мать!
– У тебя такие мелкие мизинцы, – ржет Демьян, с несвойственной ему нежностью разминая мои пальцы.
Пытаюсь вырвать ногу из его рук, но он сильнее обхватывает мою стопу.
– Обещанный массаж, Колобок. Не лягайся.
