Текст книги "Год лошади"
Автор книги: Лев Куклин
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
В автобус-то с моим корешем не больно влезешь: и пол проломить может, да и не ясно, сколько за его полный металлический вес оплаты спросят: тут ведь одним талоном не отделаешься!
А за городом мы КРАЗ подцепили. Шофер ничего, не удивился: я eму на бутылек подкинул, ему с утра-то все равно кого везти, хоть черта, хоть памятник. А за вечер зато у него голова уже спокойна...
Ну, доехали мы с Героем до одного моего заветного местечка. Грибов там! Но хоть убейте, где это – не скажу. Производственная и коммерческая тайна...
И вот что удивительно: напарник-то мой, грибник новоявленный, – бронзовый же весь, тяжеленный, а ступает по подстилкам моховым, по кочкам болотным да по тропкам травянистым так, что ни хруста, ни шороха. Сучок не треснет, ветка не шевельнется. Птицу с куста не спугнет! Я ему об этом заикнулся. Он кивнул, сказал только коротко:
– Разведка... Она всему научит.
Выходит, он-то со мной по грибы, а я с ним – вроде как бы в разведку пошел... Вот уж не гадал, не думал, что такое случиться может! Да еще в относительно мирное время. Сон, скажете... Чего с него взять? Сон – он сон и есть. Так-то оно так... Да только вот – проснулся я: запах в комнате свежий, лесной. И в углу – корзинка с грибами стоит... Не верите? Одни боровики отборные да рыжики!
КОЛЬКА БРЯНЦЕВ И НЕОПОЗНАННЫЙ ЛЕТАЮЩИЙ ОБЪЕКТ
Ночью навозоподборочный транспортер на ферме безнадежно прихватило. Ударил неожиданно сильный утренник и навозная жижа замерзла, сковав агрегат, такой нужный в хозяйстве! Да еще Лешка на своей пахучей цистерне запил и не откачал вовремя навозосборник... Доярки пошли на Кольку чуть ли не с кулаками – но что он мог сделать? Линию он проверил, и подозревал, что перегорела первичная обмотка трансформатора, но навоз-то оставался навозом! Его производство было поставлено на поток самой природой, и чистить ферму пришлось вручную... Вручили вилы и ему – в порядке трудового убеждения.
– Да налажу я вам транспортер, бабоньки, завтра же налажу! – отбивался Колька от рассвирепевших доярок, планомерно отступая к воротам.
Чтобы отдышаться от вынужденной и быстрой ретирады перед лицом явно превосходивших его женских и девичьих сил, Колька завернул на заветную поляну и пригрелся спиной к большой надежной скирде.
Думы у него были невеселыми. На хлипких плечах совхозного электромеханика, коим по штату числился Николай Брянцев, лежала персональная ответственность за две дальние фермы, на которых все, что крутится и вертится в современных электроприборах, должно было по его милости крутиться и вертеться безостановочно или хотя бы – бесперебойно... Но... На Федоскинской ферме давно надо было менять барахливший генератор. Здесь, того и гляди, откажет электронасос. Опять надо доставать щетки... Два электродоильника приказали долго жить. Уплотнителей не допросишься... А этот распроклятый транспортер? Пропади он пропадом!
Колька с силой вздохнул и затосковал.
Сено пахло летом, но было в нем еще что-то тревожащее, сладкое. Николай засопел и повернулся. А, вот она – сморщенная и привядшая земляничина, случайно прихваченная косилкой на опушке вместе с июльским разнотравьем... Он взял ягоду на хрупком сухом стебельке и медленно, со вкусом разжевал... Сено уютно шуршало, попискивали в нем бойкие мыши-полевки, а невысоко поднявшееся солнце ласково согревало весь мир, скирду, недальний лесок и самого Кольку...
Нет, он не мог бы сказать, в какой момент он понял, что происходит. Почти прямо в центре поляны, со стороны темного леска, плавно, внушительно и бесшумно опустилось нечто, похожее на огромных размеров крышку от алюминиевой кастрюли... По ее гладким отполированным бокам скользили солнечные блики и искаженно отражались зеленые тени кустов и деревьев. Колька оторопело и загипнотизированно смотрел, как из днища выдвинулись три телескопические опоры и коснулись лужайки... После чего откинулась прямоугольная дверца люка, изнутри на которой оказались ступеньки, и приспособились так, что по ней можно было спуститься на землю, как по самолетному трапу. Какое-то время вырез люка чернел глубокой пустотой, и туда даже залетела быстрая любопытная ласточка. "Ласточки-то... Еще не улетели... – как-то очень спокойно про себя подумал Колька. – А пора бы им..." И вдруг вскочил, словно подброшенный катапультой, потрясенно соображая:
– Неопознанный летающий объект!
Он был человек грамотный, и ему случалось слушать популярные лекции и видеть кинофильмы на эту животрепещущую тему. В это мгновение в проеме двери четко вырисовалась человекоподобная фигура, задержалась на секунду-другую, словно высматривая встречающих, – и стала уверенно спускаться по ступенькам. Как только это существо достигло земли, в проеме люка сразу же появилось следующее...
– Инопланетяне! – ахнул Колька. – К нам пожаловали! А из начальства никого нет... Колька Брянцев сразу как-то весь отсырел под своей спортивной капроновой курточкой.
– Эт-то как же? Эт-то зач-чем же? – растерянно лепетал он, с трудом выдавливая слова из онемевших губ, подобно тому, как туго выдавливается засохшая зубная паста из старого тюбика...
– Эт-то что же?
Навстречу Николаю Брянцеву, совхозному электромеханику, год рождения 1962, члену ЛДПР, образование среднее, ранее не судимому и родственников за границей не имеющему, торжественно и неотвратимо двигались три фигуры в серебристых космических скафандрах! Они легко ступали по еще зеленой траве, чуть похрустывающей от утреннего инея, и лица их сквозь прозрачные шлемы отчетливо отсвечивали красивым голубым цветом. Колька машинально шарил по земле в поисках хотя бы палки или камня, но ничего под руку не подворачивалось...
Не доходя до Кольки нескольких метров, они остановились и дружно подняли каждый обе руки вверх, ладонями наружу, – то ли приветствуя землянина, то ли недвусмысленно показывая, что они без всякого оружия и опасаться, стало быть, нечего... Но Колька успел заметить, что за ними на траве не осталось никаких следов!
– Мы рассматриваем вас, как полномочного представителя вашей планеты и приветствуем вас от имени всех планет нашего далекого мира, входящих в наш Союз... – медленно, но явственно отпечатывалось в Колькином мозгу, словно бы совхозная машинистка Клава, его одноклассница, тоже осевшая в сельском хозяйстве, но в конторе центральной усадьбы, печатала эти слова прямо на поверхности его полушарий одним пальцем и только заглавными буквами... – При разведочном облете вашей планеты именно возле вас мы наблюдаем максимально возможную концентрацию мыслительных усилий, волевым импульсом остро направленных на решение сложной технической задачи...
– Это вы о транспортере? – глупо бухнул Колька.
– Не затрудняйте себя шевелением вашего коммуникационного отверстия! Это только затрудняет общение... Пульсируйте!
– Чего делать? – растерянно переспросил пришельцев совхозный электромеханик, привыкший к точным и конкретным вещам, деталям и понятиям.
– Пульсируйте вашим мыслительным органом... – уловил он снова телепатический призыв. Мы установили с вами взаимную связь. Дальше вам будет легче...
– Ишь ты, а еще чего захотите?! – подозрительно ощерился Колька, в штыки встречая непонятное словцо и одновременно предполагая межпланетное покушение на его свободную волю. – А ну, мужики, отойдем в сторонку, потолкуем...
– Этого мы и хотим! – радостным всплеском отозвалось в его изрядно уже натруженной голове. – Именно: по-тол-ко-вать... Толк, толковый, толкать, толкаться, толковище, бестолковый, толчея... – вдруг быстро пронеслось внутри Кольки, словно магнитофонную ленту переключили на другую скорость. – Должен быть толк! Контакты третьего рода... Ваш интеллектуальный уровень заставляет предположить...
– Опять выражаетесь? – устало спросил Колька и двинулся на инопланетян с голыми руками!
Те предприняли встречный маневр: двое покрупнее зашли слева и справа, охватывая Кольку с флангов, а третий, помельче росточком, повернулся и направился обратно к своей летающей тарелке.
Колька вяло глянул ему вслед, и что-то смутно шевельнулось в его сердце: походкой и размерами этот энлонавт очень уж напоминал бригадиршу овощеводов Евдокию, в которую Колька был здорово втрескавшись...
– Да это... Это же – энлонавтиха! – ошарашенно вытаращился Колька на удаляющуюся фигуру. – Только почему же... Зачем у нее, господи... Зачем же у нее груди-то на спине?! Не в силах вынести этого потрясения, бедный Николай с великомученическим всхлипом опустился на траву и заплакал, беспомощно и по-детски. Ноги все равно его не держали, убежать он не мог, и о собственной безопасности уже не думал...
– Делайте со мной, что хотите... – прошептал он.
– О! – именно такой возглас в виде одинокой, но крупной буквы отпечатался на его драгоценном сером веществе. – Мы хотим пригласить вас в качестве полномочного и образцового представителя вашей планеты посетить наш мир... Вы, конечно, знаете скорость света?
– Понятие имеем... – скромно ответствовал совхозный электромеханик, который в школе был очень далеко не первым учеником...
– Мы овладели скоростями, в тысячи раз превышающими элементарную скорость света. Вам это будет интересно. Вы сможете многому научиться.
– Нет! – твердо отрезал воспитанник комсомола Николай Брянцев. – Не полечу. Мне на работу завтра. В вечернюю смену. Лешка запил, и мне отгула не видать. У меня транспортер заклинило...
– Не беспокойтесь о выполнении ваших жизненно-важных общественных функций... Колька, услышав такое определение его немудрящей работенки, невольно приосанился и вытянулся в струнку, как перед ротным старшиной. Внутренний Голос между тем продолжал убеждать:
– Мы давно пользуемся способом мгновенного переноса материальных тел на любые расстояния в нашей Вселенной. По вашим представлениям это невозможно. Ваша цивилизация существенно отстает...
– Это наша-то... как ее... цывылизацыя?! Да чтоб отставала?! – угрожающе вскинулся было Колька, но вспомнив отказавший транспортер и навозную жижу, переполняющую приемник, быстренько заткнулся...
– Ваша транспортация на нашу планету и обратно... с учетом публичных общений... займет всего... – Тут последовала почти неуловимая пауза в трансляции. – Ваших земных временных мер... Секунда, минута, час, сутки, неделя, месяц, год, век... – снова мгновенный перебор понятий пронесся в заполошной колькиной голове, но Голос быстро перешел на привычную скорость:
– ...несколько земных часов. Это... Как эт-то? К вечерней смене... К началу вашего следующего рабочего цикла... вы будете транспортированы обратно... В ту же самую точку пространства. Целость и неприкосновенность вашего материального облика и всех духовных констант мы гарантируем! Согласны? Согласны – Согласны – – все настойчивее и настойчивее вклинивался в колькино мятущееся сознание Голос. Кольку пошатывало от умственного перенапряжения. "Как бы у меня у самого внутри... тоже... какая-нибудь обмотка не перегорела... Эт-то же надо – такая напасть: циклы, чего-то гарантируют... Что я им – мотоцикл бездумный?! С двумя цилиндрами? Транспорт... А как они там... при возвращении... натранспортачат? Какой-нибудь предохранитель вырубится – и все! Куда руки, куда ноги, куда весь человек?! Потом ведь ни по каким чертежам не соберешь..."
– Исключено... Ваше предположение лишено реального смысла... – опять промыслил внутри Кольки вездесущий Голос. – У нас работает совсем иной принцип передачи групп последовательных импульсов материального тела вдоль концентрированного луча квантмыслительной энергии... Еще раз повторяю: неприкосновенность и неизменность вашего материального облика и всех мыслительных способностей гарантируется всем уровнем нашей несравненной технологии...
Колька Брянцев вдруг успокоился. "Ну, ничего не поделаешь... – решился он. – Раз уж гарантируют неприкосновенность мыслительных способностей... Надо соглашаться! Черт с ними! Не подведу страну родную и воспитавший меня коллектив! Первым комсомольцам на целине, небось, потруднее было!"
– Ладно! – отрубил он. – Полетим... Но только, чур – условимся, чтобы никаких провокаций, стриптизьмов там разных... и прочих соблазнов зарубежного мира. Я, знаете, человек крепкий, проверенный. Не потерплю, чтобы меня охомутали... На ходу сойду...
На этот раз Голос пропульсировал вроде бы даже (как показалось Кольке) красными праздничными буквами:
– Всепланетный Верховный Совет одобряет ваше оптимальное решение! Народы нашего Союза миров будут счастливы общению с высокогуманным представителем... А дальше – на большой скорости – прозвучал отрывок магнитофонной ленты: "...захомутать? Хомут, супонь, дуга, оглобля, чересседельник, гужи, вожжи... Взялся за гуж – не говори, что не дюж..." и ряд недоумевающих вопросов с его, колькиной, интонацией: – Э-то зачем? Что эт-то?
Но в действительности дотошный землянин осведомился:
– А профсоюз что же? Командировочные? Суточные? А с гостиницей как? В общем номере я не согласен! Бог вас знает, что у меня там за соседи будут...
– Бога нет! – отчетливо прозвучало внутри. – А эт-ти... командировочные... Суточные... По вашим отсталым земным понятиям...
– Но-но! – бдительно прервал Колька. – Опять нарываетесь?!
Потом что-то бесшумно завыло, колькину голову закололо внутри мелкими, нестерпимогорячими иголочками, тело его утратило вес, он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, и это ощущение полной, но по-своему блаженной беспомощности продолжалось долго-долго... ...Очнулся Колька и впрямь на том же самом месте – возле заветной спасительной скирды. Даже ямка от его тела еще не остыла... Не обманул инопланетянин! Вернули его, действительно, в ту же точку пространства...
Тело, однако, было не своим, – тяжелым, неповоротливым, непослушным. Голова кружилась, а перед глазами все еще переливались разноцветные огни, закручивались и раскручивались какие-то непонятные космические спирали... Шутка сказать! Человек после такого путешествия!
Подымался Колька Брянцев по частям: сначала, как корова, он приподнял зад, встал на четвереньки, и только после этого сложного маневра обрел прямохождение и уверенность, присущие полномочному представителю Земли... Он взглянул на часы. Времени прошло всего ничего. До вечерней смены был еще вагон и маленькая тележка. Странно, но подробностей своего заграничного путешествия Колька никак не мог припомнить. Кто-то что-то говорил на непонятных языках, расплывчатые человекоподобные лица то вытягивались, то сплющивались в бесконечно меняющемся калейдоскопе. Перемещался он там на чем-то вроде крутящегося облака, – под ногами была мягкая, но пружинящая опора, и засек Колька только одну свою фразу, которую он отчаянно выкрикивал с чего-то, похожего на летающую трибуну: – Товарищи герои капиталистического труда!
Кольку переполняли самые возвышенные и значительные чувства. Он медленно проследовал через поляну, на которую приземлилась летающая тарелка, так круто изменившая его, колькину, незаметную жизнь. Странно... Никаких следов от трех телескопических ног не было заметно. Там, где по его предположениям должен был бы остаться след касания от трапа, – красовалась только большая свежая коровья лепешка...
– Тьфу! Цывылизацыя! – в сердцах плюнул на нее Колька и ноги сами понесли его к знакомому крыльцу.
Бригадир совхозных овощеводов Евдокия Семенова, слава богу, была дома.
– Дуся... – жарким шепотом позвал ее Колька. – Выдь-ка в палисадник, разговор есть... Дуся вышла с полной готовностью. Колька внимательно и с подозрением оглядел ее. Нет, у этой все было на месте...
– Евдокия... – На Кольку вдруг напала отчаянная нервная икота, вызванная вполне понятными межпланетными переживаниями:
– Ев...ик! – до... ик! – ия! – с трудом выговорил полномочный гуманоид. – А я вчера... ик! на другу... ик! – планету лет... ик! – ал!
– Сколько принял? – деловито и сурово спросила опытная .Дуся. – Иди проспись, алкаш несчастный, и за что только я тебя полюби-и-и-ла-а-а... А то, ей-богу, в Правление пойду, пусть тебя с электромехаников снимают, и в свинари переведут... Я с таким охламоном жить не буду! На другую планету! Это ж надо такому поблазниться! Закусывать надо! Но от Кольки – это выяснилось мгновенно! – не пахло водкой! Потрясенная Дуся – добрая душа – заподозрила неладное... "Уж не Маруська ли Сонина, доярка, под него клинья подбивает?"
– подумала она и решила проводить Кольку до фермы, и как говорится, на месте принять соответствующие меры. В случае чего – Маруська у нее не открутится. А такими парнями, как Колька, зря бросаться не следует. Тем более пока он здесь, а не удрал от нее на другую планету... "Ишь ты, чего учудил! – с некоторой даже гордостью думала она по дороге. – Другому и в голову не придет, хоть целую неделю водку хлестать будет... Фантазер! Надо бы свадьбу-то назначать..." Но когда они подошли вплотную к ферме, с Колькой вдруг произошло нечто совершенно неописуемое.
– А? Не веришь, не веришь? – заплясал он и завертелся на одной ноге. От потрясения даже икота у него прошла. – Да ты сама посмотри своими гляделками, если не веришь! Вот они – следы пребывания! Видишь?!
– Вижу, что ты – чокнутый! – Холодно и враждебно отрезала возлюбленная совхозного электромеханика. – А больше ничего не вижу... Но Колька Брянцев торжествовал. Чудо все-таки произошло: навозоподборочный транспортер работал!
ИЗ ДРУГОГО ИЗМЕРЕНИЯ
Полицейские вертолеты приземлились, – если можно так сказать – прямо на плоскую крышу Музея Национальных Сокровищ, обширную, как стадион, и сели по обеим сторонам могучего купола. Совсем недавно купол этот, величественный, как снежная вершина, увенчивался гордым символом государственности – хищным грифом с распростертыми над городом крыльями. Гриф являлся вообще-то приметной частью старинного государственного герба, а на куполе выполнял почетную роль флюгера, вращавшегося на массивном золоченом шаре. Сейчас флюгер исчез. И тому имелось вполне исчерпывающее объяснение: гигантская фигура грифа, вплоть до последних перьев хвоста, была сделана из листового серебра... Чудовищную птицу, сорвавшуюся со своего привычного шаровидного насеста, глаза невольно искали в раскаленном бледно-голубом, как драгоценная бухарская бирюза, небе. Но грифа не видно было и там...
Вертолетные лопасти еще крутились, рождая слабый призрак ветерка, а группе расследования особо важных государственных преступлений стало ясно: Музей Национальных Сокровищ, один из богатейших на планете Земля, ограблен в буквальном смысле слова подчистую...
Стены, с которых сорвали знаменитые старинные гобелены, выглядели неприлично голыми. И – ни одной картины на стенах! Ни одной... Витрины, обшитые роскошным голубым бархатом, сиявшие прозрачными пуленепробиваемыми стеклами, смотрели пусто и оттого глупо. Из них исчезли золотые маски древних правителей, бесчисленные украшения с самыми(крупными в мире изумрудами и сапфирами, уникальная коллекция монет баснословной стоимости; улетучились тяжеленные нагрудные бляхи, платиновые браслеты и налобные обручи царственных правительниц, их многорядные рубиновые ожерелья и флаконы для благовоний, выточенные из цельных кристаллов желтых, как сентябрьское солнце, топазов; испарилась гордость правителей восьмой династии – парадная императорская кольчуга, в каждой позолоченной ячейке которой сияли хитроумно укрепленные алмазные зерна первозданной чистоты размером с горошину;
растаяли в воздухе ритуальные принадлежности жреческих культов – нефритовые сосуды для жертвенной крови, массивные светильники из электрона, загадочно мерцающие аметистовые чаши для омовений, связки молитвенных четок из граненых кровавых пиропов и округлых бледно-зеленых гроссуляров, процеживающих свет подобно гроздьям созревших виноградин; похитители ухитрились вынести даже обстановку царской опочивальни, в том числе – ложе резной слоновой кости, инкрустированной перламутром, с орнаментом, неповторимым по своей сложности; ложе уплыло вместе с нетленным балдахином благородного пурпурного цвета, тканым вручную из тончайших нитей биссуса морских таинственных жителей... Ложе было шириною в два добрых "мерседеса" самой последней модели. Именно из такой машины – цвета слоновой кости – и вылез комиссар криминальной полиции, – неожиданно элегантный мужчина с подтянутой фигурой заядлого теннисиста, в белом костюме в узкую голубую полоску и очках в тонкой золотой оправе. Он походил скорее на преуспевающего режиссера секс-шоу или на модного профессора астрологии, чем на полицейского комиссара. Некоторое время он стоял под лучами жаркого полуденного солнца, наступив на собственную тень и, словно бы прислушиваясь к сухому жестяному постукиванию пальмовых листьев, неторопливо оглядывал фасад музея.
– Вы не будете осматривать место происшествия, господин комиссар? – почтительно обратился к нему кто-то из следственной бригады. – Ваш опыт...
– Мой опыт? – усмехнувшись, ироническим тоном прервал его шеф. – Мой опыт говорит... нет, он просто-напросто кричит, орет, надрывается... точнее даже будет сказать – вопиет... что на этом, как вы изволили выразиться, месте происшествия... не будет зафиксировано никаких следов. Ни-ка-ких... – повторил он четко, раздельно, по слогам. Возникла странная томительная пауза. Ее нельзя было назвать тишиной, потому что в ушах каждого свидетеля и участника события тишина эта звенела тонкой, зловещей и назойливой нотой, словно бы в крепкой паутине черного мохнатого паука билась и пищала беспомощная колибри.
Маленькая летающая драгоценность...
– Ну что? – почти без всякого выражения спросил комиссар подбежавшего к нему старшего полицейского инспектора, пожилого и одышливого, на желтом лице которого, как будто на куске старого лежалого сыра, выступили тяжелые мутные капли. – Разумеется, – опять ни малейших следов?
Инспектор только судорожно заглотил порцию горячего воздуха, словно бы это был глоток противного теплого виски, поперхнулся – и виновато развел руками... Более того – со всей очевидностью выяснилось, что преступники не оставили вообще никаких следов своего пребывания в здании: вся сигнализация на месте и исправна, ни на одном из витринных стекол или иных мыслимых плоскостях нет ни единого отпечатка пальцев, нет следов на полу, паркете, цементе или земле... Вся охрана на своих местах – и никто ничего не заметил! Невероятно! Словно бы преступники появились из ниоткуда и исчезли в никуда...
– Такое впечатление, что в здание никто не заходил, и от него никто ни на чем не отъезжал... Ни одного разбитого стекла, ни одной поврежденной рамы... Неужели они подкупили всю охрану?!
– Это легко выяснить... – отмахнулся комиссар.
– Отключили сигнализацию и усыпили охрану? – высказал версию другой член следственной бригады.
– Это очень просто установить... – опять возразил комиссар. – Не в этом суть. Похитители пришли оттуда... – и он многозначительно поднял глаза куда-то вверх.
– Государственная коррупция?! – похолодев от собственного предположения, сипло спросил пожилой инспектор.
– Ну, причем тут это... – досадливо поморщился комиссар, брезгливо тряхнув кончиками пальцев. – К тому же, наши дурачки из правительства всегда оставляют следы. И обычно
– довольно грязные...
– А... Вы имели в виду – через крышу? – с удивлением попытался исправить промах своего коллеги другой криминалист. – Но там... там тоже нет никаких следов проникновения...
– И не должно быть... – с некоторым оживлением почти весело усмехнулся комиссар.
– Полное отсутствие следов – это уже хорошо знакомый мне почерк. Именно так был ограблен
– почти полностью! – Центральный Африканский музей древней истории. Да, история... – он почти незаметно для окружающих вздохнул. – Вы обратили внимание, что мы сталкиваемся с набором неожиданностей, которые гораздо богаче, чем набор отмычек у самого изощренного потрошителя замков? А мы пытаемся раскрыть этот феномен по старинке... Мне кажется более вероятной другая, почти непротиворечивая версия...
– Какая? – завороженно спросили хором сотрудники следственной группы.
– Преступники проникают в намеченные для ограблений здания через другое измерение...
– негромко сказал их шеф.
– Откуда?! – вылупился на комиссара пожилой опытный следователь, съевший свои зубы на ограблениях.
– Из параллельного пространства. Или – из другого времени... – сухо пояснил комиссар.
– Мы просто-напросто бессильны предотвратить это. Земная официальная наука давно уже отстает от блестящих разработок и достижений "теневой" науки, которая щедро финансируется из преступных источников.
– Они что, умнее наших мозговиков?! – хрипло спросил одышливый инспектор.
– Почему же? Вовсе нет. Просто – им лучше платят. Подобные тенденции наметились – увы!
– уже довольно давно: еще в конце двадцатого века в обиходе у преступников быстро появлялось все самое лучшее и передовое, – самые быстроходные машины, самое первоклассное оружие, самые превосходные средства связи и информации. Международные преступные кланы, кстати сказать, первыми создали общепланетный банк данных, о котором только еще мечтало разъединенное политическими страстями человечество. Когда каждая микроскопическая нация, принуждаемая своими вождями, стремилась непременно к полному суверенитету, собственному флагу, гимну и кабинету министров, – гангстеры всего мира как раз объединялись!
– Преступники всех стран, соединяйтесь! Ничего себе лозунг, а?! – ошарашенно спросил самый молодой из группы. – Почти по старику Марксу... Было очевидно, что он недавно закончил колледж.
– Да, да, – подхватил комиссар. – И они соединили и усилия, и капиталы! И в результате у преступных организаций оказался мощнейший мировой мозговой центр, целенаправленно руководящий и разрабатывающий крупнейшие операции на основании самых передовых теорий...
– Но у нас же тоже есть компьютеры! – перебил комиссара недавний выпускник колледжа.
– Есть, разумеется... Но они по традиции отстают от последних моделей по крайней мере на два поколения. Ведь у сил правопорядка в государствах, раздираемых противоборствами, постоянно не хватало средств на борьбу с преступностью: изношенные моторы не обеспечивали скорости при преследованиях, и я уж не говорю о смехотворных нормах на бензин! Представляете себе эту ситуацию: оперативной группе необходимо выехать на перехват преступной банды, а в полицейских патрульных машинах – пустые баки? Кончился месячный лимит!
– Невероятно! – с трудом выдавил кто-то.
– Что же тут невероятного? – удивился комиссар. – Об этом неоднократно сообщала пресса конца девяностых годов двадцатого века. Вот вы, – мотнул головой шеф, – штудировали Маркса. Значит, прекрасно понимаете, что в конце концов выигрывает тот, кто экономически сильнее! Международные преступники приобретали вертолеты и подводные лодки последних конструкций для своих операций, строили транспортные ракеты, использовали для взлома банковских сейфов портативные лазерные установки, искали независимые источники энергии... Чего же вы хотите? Перед их учеными была поставлена соответствующая задача: овладеть тайнами Времени и Пространства. И сильная группа самых блестящих физиков, набранных главным образом из эмигрантов стран с развалившейся экономикой, по нашим сведениям, решила эту задачу!
Одышливый инспектор что-то не то коротко буркнул, не то недоверчиво хохотнул и покрутил шеей, словно форменный воротничок, темный от пота, душил его.
– Какие захватывающие перспективы! – загорелся самый молодой. Да, что ни говорите, а по всему чувствовалось, что он недавно окончил колледж...
– Конечно... – согласился комиссар. – Физика Времени – неисчерпаемый своеобразный детектив Вечности... Кто спорит? Вам, конечно, сразу мерещатся погони по крутым петлям Времени, перестрелка из пересекающихся Пространств, захват преступников на межпланетных космических базах в глубинах Вселенной... Вы насмотрелись фантастических фильмов, мой друг! В действительности же происходят парадоксы, весьма огорчительные для наших заскорузлых полицейских умов! Теперь кражи совершаются в одном времени, а расследование вести приходится совсем в другом; краденое перемещается в параллельных мирах и реализация его происходит во временах и пространствах, о которых мы не имеем даже самого смутного представления; наконец, сами преступники отсиживаются после совершения ограбления где-нибудь в пятом измерении, в отелях будущего. Какие уж тут, к синим чертям в задницу, могут быть следы?!
– вдруг взорвался комиссар криминальной полиции, и на сотрудников следственной бригады сразу повеяло страстью и азартом его грозной молодости. – Причем тут наша дохлая дактилоскопия? Нам с нашей примитивной техникой до грабителей просто не добраться! И как бы в подтверждение его слов, подошел с рапортом последний сотрудник из технического отдела. По молодости лет он тоже никак не желал смириться с очевидным поражением.
– Воздух в норме... – доложил он. – И масс-спектрографы ни на что не реагируют. Такое впечатление, что во всем объеме здания ни одной лишней подозрительной молекулы! В общем
– никаких следов! Ни малейших!
– Надо бы сказать определеннее, – поправил его комиссар, – никаких следов материальных тел в нашем времени... Я же объяснял вам: все это – неумолимые законы физики... Следы, разумеется, проявятся. Но... нас с вами может уже и не быть на этом свете!
– Но преступление совершено сейчас! – нервно завопил сотрудник технического отдела.
– А я уверен в обратном... – покачал головой комиссар, внимательно наблюдая, как его собеседник пытается прикурить сигарету от зажигалки.
– Вот видите, – негромко сказал он, – и у вас кончилось топливо. Сотрудник с отвращением взглянул на неработающую зажигалку и торопливо сунул ее в карман.
– Не переживайте, – утешил его комиссар. – Нам всем не по зубам это дело...
– Такое ощущение, что меня взяли за горло и душат... – пожаловался фотограф, который так и не сделал ни одного дельного снимка. – И при том – костлявые, но невидимые руки.
– Ты считаешь, что преступники – призраки? Невидимки?
– Не увлекайтесь. Они вполне реальны и осязаемы, как физические тела. Но – в других измерениях времени и пространства. Насколько я смог уловить суть, стены подобного здания,
– комиссар обвел взглядом гулкий и пустой вестибюль Музея, – в энном измерении с разверткой по вектору времени могут быть запросто вывернуты наизнанку...
– Значит, и охранная сигнализация, сработавшая в настоящем, – с готовностью умного студента подхватил недавний выпускник колледжа, – в силу замедления течения времени подаст свои сигналы на пульт только в далеком будущем... Представляю себе, какой переполох подымется вдруг в этом пустом здании!