Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 40"
Автор книги: Лев Толстой
Жанр:
Классическая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)
104
Тот, кто презирает человека, – не великий человек.
ОТДЕЛ ВТОРОЙ[Перевод М. С. Сухотина; редакция Л. Н. Толстого]
1
Легче высказать какие-либо новые мысли, нежели согласовать те мысли, которые были уже раньше высказаны.
2
Ум человеческий не столько последователен, сколько проницателен, и потому охватывает более того, что способен связать.
3
Редко вникаешь в мысль другого; поэтому, если впоследствии приходишь к тому же самому заключению, то часто принимаешь эту мысль за что-то новое, настолько оно бывает обставлено не замеченными раньше соображениями.
4
Сильное честолюбие лишает человека радостей молодости и царствует одно.
5
Есть писатели, которые относятся к нравственности, как современные архитекторы к домам: на первый план становится удобство.
6
Людям всегда неприятно сожаление об их заблуждениях.
7
Женщины и молодые люди всегда соединяют чувство уважения с своими симпатиями.
8
Делать постоянно различие между тем, что достойно уважения, и тем, что достойно любви, есть признак бедности духовного развития. Великие души вполне естественно любят то, что достойно их уважения.
9
Глупец всегда уверен, что он может обмануть умного.
10
Самые кислые люди – это те, которые слащавы из интереса.
11
Общество умных людей было бы очень немноголюдно без тех глупых людей, которые считают себя умными.
12
Сознание своих сил увеличивает их.
13
Не имеешь столько разнообразных мнений о других, сколько о самом себе.
14
Неправда, что люди лучше в бедности, чем в богатстве.
15
Мы слишком мало пользуемся мудростью стариков.
16
Люди большею частью готовы служить другим, пока они не могут этого делать.
17
Даже лучшие писатели говорят слишком много.
18
Разум не знает интересов сердца.
19
Если советы страсти более смелы, чем советы рассудка, то и силы для исполнения их страсть дает больше, чем рассудок.
20
Страсти впадают чаще в ошибки, нежели рассудок, по той же причине, по которой правители ошибаются чаще управляемых.
21
Разум и чувство помогают друг другу и пополняют друг друга. Тот, кто следует советам одного из них, отказываясь от другого, нерасчетливо лишает себя той помощи, которая дана нам для нашего руководительства.
22
Советы старости светят, но не греют, как солнце зимой.
23
Справедливо ли требовать от людей, чтобы они ради наших советов делали то, чего они не хотят делать ради самих себя?
24
Нужно ли удивляться тому, что люди вообразили себе, что животные созданы исключительно для них, когда они воображают то же самое о себе подобных и когда сильные мира сего признают только за собой право на существование.
25
Дух подвластен тому же закону, что и тело, – невозможности существования без постоянного питания.
26
Причина нашего отвращения к предметам происходит не от недостатков предмета (как мы часто воображаем), но от нашего истощения и слабости.
27
Сознание плодотворности труда есть одно из самых лучших удовольствий.
28
В душе человеческой серьезности более, чем веселости. Мало людей рождаются шутниками, большинство делается таковыми из подражания; это равнодушные подражатели чужой живости и веселья.
29
Легко можно отличить истинную широту ума от ложной: первая расширяет предмет, занимающий человека; вторая же, загромождая голову показными знаниями, совсем уничтожает его.
30
Есть унижения, от которых нельзя утешиться. Их можно только забыть.
31
Чем меньше человек имеет власти, тем более он может безнаказанно совершать ошибки и тем менее заметны его истинные достоинства.
32
Мы приходим в отчаяние от повторения нами тех же грехов от сознания того, что даже наши несчастья не в силах исправить нас.
33
Мы иногда бегаем за людьми, которые нас поразили своими внешними достоинствами, как молодые люди бегают за очаровавшей их маской, в которой они чуют красавицу, и до тех пор пристают к ней, пока она, наконец, не снимет маски и не окажется маленьким бородатым уродцем.
34
Тот, кто хочет выказать весь свой ум, обыкновенно умаляет в людях оценку его.
35
Критиковать писателя легко, но трудно оценить его.
36
По некоторым случайно прочитанным сочинениям рискуешь составить самое превратное понятие о писателе. Для правильной оценки следует прочесть всё им написанное.
37
Правда ничего не выиграет в силе и росте от примеси к ней лжи. Искусство ничего не выиграет от примеси нововведений дурного вкуса. Суждения людей легко портятся соблазнительными новшествами. Вступив на этот ложный путь, художник, путая правду с ложью, уклоняется в конце концов от подражания природе и оскудевает от тщетных потуг выдумать что-либо новое, его предшественникам незнакомое.
38
То, что мы называем блестящей мыслью, обыкновенно не что иное, как удачное выражение, которое, с помощью небольшой примеси правды, навязывается нам пленяющим нас заблуждением.
39
Зависть утаить невозможно. Она без доказательств обвиняет и присуждает; недостатки она преувеличивает; малейшие ошибки получают ужасающие названия, язык ее полон желчи и оскорблений. Настойчиво и свирепо она обрушивается на всё выдающееся своими достоинствами. Она слепа, дерзка, безумна, жестока.
40
Надо пробуждать в людях сознание их благоразумия и их силы, если хочешь способствовать подъему их духа. Те, которые в своих сочинениях настойчиво стараются выставить смешные стороны и слабости человечества, те не столько благотворно действуют на духовное развитие общества, сколько развращают его вкусы и наклонности.
41
Мы ошибаемся, воображая, что какой-либо нравственный недостаток несовместим с добродетелью или что соединение добра и зла чудовищно и необъяснимо. Только вследствие недостатка нашей проницательности мы не умеем согласовать явления, кажущиеся противоположными.
42
Пошлость большинства сочинений на нравственные темы происходит оттого, что авторы, страдая отсутствием искренности, представляя из себя только лишь отголоски друг друга, боятся высказывать свои собственные правила и затаенные чувства. И не только в деле морали, но и при обсуждении других вопросов почти все люди проводят свою жизнь в том, чтобы говорить и писать то, во что сами не верят; те же, которые еще сохраняют в себе частичку любви и правды, возбуждают к себе негодование и предубеждение общества.
43
Глядя на поступки людей, можно иной раз вообразить, что жизнь человеческая и события мира не что иное, как крупная игра, где дозволены все тонкости и уловки, чтобы завладеть добром ближнего, и где счастливый спокойно обирает менее счастливого или менее искусного.
44
Страх и надежда могут в чем угодно убедить человека.
45
Краткость нашего существования не может ни отвлечь нас от наших радостей, ни утешить в наших горестях.
46
Те, которые борются с суевериями народа, думают, что они выше народа. Так тот, кто в Риме говорил против священных кур, вероятно, считал себя философом.
47
Не надо бояться повторения старой истины, когда можно сделать ее более понятной посредством лучшего оборота или посредством освещения ее другой истиной или удачным подбором доказательств. Нужен особый талант для того, чтобы уметь понять соотношения мыслей и сгруппировать их. Важные открытия принадлежат не столько тем, которые первые высказали их, сколько тем, которые сумели применить эти открытия к делу.
48
Мы очень мало вещей знаем основательно.
49
Ясность избавляет нас от длиннот и служит лучшим доказательством правильности мысли.
50
Доказательство удачного (соответствующего) выражения – это когда при самых запутанных положениях его нельзя понимать двояко.
51
Несправедливо заслуженная известность всегда переходит в презрение.
52
Самые сильные страсти те, предмет которых близок. Таковы: любовь, игра.
53
Постоянство – это всегдашняя мечта любви.
54
Глупые люди всегда удивляются тому, что талантливый человек не совершенный дурак в своих личных делах,
55
Ничто не может успокоить завистника.
56
Нечестивец спрашивает бога: зачем ты сделал несчастных?
57
Насмешка – хорошее испытание для самолюбия.
58
Природа дала людям разные таланты. Одни рождены для творчества, другие для отделки; но позолотчика больше замечают, чем архитектора.
59
Не умеешь занять и повеселить сам себя, а хочешь занять и веселить других.
60
Нет такого лентяя, которому не тяжела бы была праздность. Войдите в кафе, все играют в шашки.
61
Советовать значит давать людям неизвестные им прежде мотивы поступков.
62
Если человек, часто хворающий, съест вишню и на другой день у него случится насморк, то, чтобы утешить его, найдутся люди, которые будут говорить ему, что он сам виноват в этом.
63
Можно быть очень дурного мнения о человеке и быть его другом. Мы не так уж утонченны, чтоб любить только совершенство. Есть даже пороки, которые нравятся нам даже в других.
64
Иногда мы призываем себе на помощь размышление, но оно бежит от нас; а бывает и так, что мысли толпой лезут в голову и не дают нам сомкнуть глаз.
65
Мы хотели бы лишить весь род человеческий его хороших свойств, чтобы оправдать наши пороки и поставить их на место добродетели. Так же как те, которые восстают против властей не для того, чтобы свободой уравнять людей, но для того, чтобы стать на место сверженных властей.
66
Немного внешнего лоска, много памяти с большой смелостью в суждениях против предрассудков – дают подобие обширного ума.
67
Не надо осмеивать общеуважаемые мнения, вы этим только оскорбляете людей, но не убеждаете их.
68
Неверие, так же как и суеверие, имеет своих поклонников. И как есть ханжи, которые отказывают Кромвелю даже в здравом смысле, так есть и такие, которые считают Паскаля и Боссюэта межеумками.
69
Разум производит философов, а слава – героев; одна добродетель производит мудрецов.
70
Искусно обставленная ложь поражает и ослепляет нас. Только правда убеждает и побеждает нас.
71
Нельзя подражать гению.
72
Соответственно усилению мышления умножаются и заблуждения.
73
Никто не может похвалиться тем, что он никогда не был презираем.
74
Нам недостаточно быть ловким, мы хотим, чтоб люди знали, что мы ловки. И мы часто, желая прослыть ловкими, лишаемся плодов нашей ловкости.
75
Тщеславные люди могут быть ловкими, но они не имеют сил молчать.
76
Кто сам себе внушает уважение, внушает его и другим.
77
Редко люди, желающие казаться огорченными, умеют притворяться всё то время, которое нужно для того, чтобы им верили.
78
Подлецу приходится переносить меньше оскорблений, чем честолюбцу.
79
Если бы люди не льстили друг другу, общество не могло бы существовать.
80
Мы часто убеждаем самих себя в истинности нашей лжи для того, чтобы она не была видна; мы обманываем самих себя для того, чтобы обмануть других.
81
Люди не понимают друг друга. Безумных людей гораздо меньше, чем мы думаем.
82
Болезни останавливают проявления наших и добродетелей и наших пороков.
83
У слабых умов нет своих заблуждений, потому что они не могут самостоятельно думать, хотя бы и ошибочно; они всегда увлечены заблуждениями других.
84
Тщеславие есть самое естественное свойство людей и вместе с тем оно-то и лишает людей естественности.
85
Невозможно отучить людей изучать самые ненужные предметы.
86
Признак большой жестокости и низости оскорблять опозоренного человека, особенно если он беден; нет того преступника, из которого нищета не сделала бы предмета сострадания.
87
Я ненавижу строгость и не считаю ее полезной. Римляне не были строги. Они изгнали Цицерона за то, что он предал смерти Лентула, хотя Лентул и был изменник. И сенат помиловал сообщников Катилины. Так управлялся могущественнейший народ мира. Нам же, маленькому варварскому народу, всё кажется, что у нас еще слишком мало виселиц и казней.
88
Легче говорить новые вещи, чем согласовать и собрать воедино всё то, что было уже высказано.
89
Мысль, высказанная вполне ясно, не нуждается в доказательствах.
90
Все люди рождаются правдивыми и умирают обманщиками.
91
Только мощные и проникновенные души делают истину предметом своей страсти.
[БИОГРАФИЧЕСКАЯ ЗАМЕТКА О Ш. де МОНТЕСКЬЕ]
Шарль Луи барон де Секонда, граф де (Montesquieu) Монтескьё родился в 1689 году и умер в 1755 г.
Писатель этот настолько известен своими большими сочинениями: «Lettres Persanes»,77
[«Персидские письма»,]
[Закрыть] «Considérations sur les causes de la grandeur des Romains et de leur décadence»88
[«Рассуждения о причинах величия Рима и его упадка»]
[Закрыть] и в особенности знаменитым, имевшим огромное влияние на государственное устройство христианских народов, «Esprit des lois»,99
[«Дух законов»,]
[Закрыть] что небольшое собрание его мыслей мало замечено и почти неизвестно. А между тем мысли эти, несмотря на свою малочисленность, не менее замечательны, чем мысли Ларошфуко, Лабрюйера и Вовенарга и носят на себе особенный, свойственный Монтескьё, характер спокойствия и основательности.
Л. Толстой.
ИЗБРАННЫЕ МЫСЛИ МОНТЕСКЬЕ
[Перевод с французского Л. Н. Толстого]
1
Не могу объяснить себе, почему властители с такой легкостью воображают, что они – всё, и почему народы так легко верят, что они – ничто.
2
Любить чтение значит любить менять часы скуки, которые всякий испытывает, на часы большого наслаждения.
3
Несчастное положение людей! Едва ум достиг зрелости, тело уже начинает слабеть.
4
Человек, хорошо пишущий, никогда не пишет так, как пишут другие, но так, как он сам пишет: по этой же причине бывает и то, что человек, говорящий дурно, неправильно, говорит хорошо.
5
У сильных мира – удовольствия, у народа – радость.
6
Я раз сказал одному человеку: «Стыдитесь! У вас чувства, как у вельможи».
7
М. так слащав, что, глядя на него, мне всегда представляется шелковичный червь, тянущий свою нить.
8
Если гоняешься за умом, то чаще всего поймаешь глупость.
9
Как мало промежутка между временем, когда человек слишком молод и когда он уже слишком стар!
10
Надо много учиться, чтобы знать хоть немного.
11
Я люблю мужиков: они недостаточно учены, чтобы рассуждать превратно.
12
Следовало бы непрерывную праздность поместить среди мучений ада, а ее поместили в число блаженств рая.
13
Часто ораторы наверстывают длиною то, чего не хватает у них в глубину.
14
М. говаривал о великих умах, затерявшихся среди других людей: «Они подобны купцам, которые до самой своей смерти товара не развертывали».
15
Не следует законами достигать того, чего можно достигнуть улучшением нравов.
16
Властителям никогда не следует оправдываться: они всегда бывают слишком сильны, когда решают, и слишком слабы, когда рассуждают. Им надо поступать разумно, а рассуждать как можно меньше.
17
Я не раз замечал, что для успеха в свете надо быть мудрым, но вид иметь взбалмошный.
18
Если бы желать только быть счастливым, то этого скоро можно достигнуть. Но люди желают обыкновенно быть счастливее других, а это почти невозможно, потому что мы считаем других всегда более счастливыми, чем они на самом деле.
19
Обыкновенно боятся отступления в речи, а я думаю, что те, которые умело делают отступления, подобны длинноруким, – они больше могут захватывать.
20
В хорошем поступке есть всегда и доброта и сила для его совершения.
21
Народ порядочен в своих вкусах, но не в своих нравах.
22
История – это ряд выдуманных событий по поводу действительно совершившихся.
23
Сначала произведения дают славу автору, а потом уже автор дает славу своим произведениям.
24
В книгах люди всегда лучше, чем в жизни: это оттого, что всякий автор, возвышая добродетель, хочет выставить себя лучше, чем он есть. Авторы как театральные герои.
25
Трудно себе представить, до какой низкой цены в наше время пала похвала.
26
Мы никогда не можем рассчитать своих расходов оттого, что всегда знаем, что мы что-то должны сделать, и никогда не знаем, что именно.
27
Я не люблю мелких почетных званий. Они, так сказать, определяют вам цену, тогда как без них никто не мог сказать, чего вы стоите.
28
Всё потеряно в том царстве, где выгоднее угождать, чем исполнять свой долг.
29
Глупцам всегда всё удается потому, что, не будучи в состоянии понимать, когда их смелость становится безумием, они ни перед чем не останавливаются.
30
Различия между людьми совершенно ничтожны: у одних подагра, у других каменная болезнь; одни умирают, другие накануне смерти. В вечности у них одна и та же душа, отличаются же эти души друг от друга лишь в продолжение четверти часа, т. е. пока они соединены с телами.
31
Где бы я ни встречал зависть, я всегда с особенным удовольствием дразню ее, – я всегда хвалю перед завистником тех, которые затмевают его.
32
Героизм, не противоречащий доброй нравственности, мало трогает людей: только героизм, который разрушает нравственность, вызывает в людях и удивление и восторг.
33
Насмешка, это – речь в пользу своего ума и против своего сердца.
34
Праздные люди всегда большие говоруны. Чем меньше думаешь, тем больше говоришь: таким образом, женщины говорят больше мужчин, – вследствие своей праздности им не приходится думать. Народ, где тон дают женщины, народ болтливый.
35
Есть пороки, которые происходят от недостатка самоуважения. Есть и такие, которые происходят от избытка его.
36
Наблюдения, это – история естественных наук. Системы естественных наук, это – их басни и легенды.
37
Есть три судилища, решения которых никогда не сходятся: суд государственный, суд чести, суд веры.
ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С ЭРНЕСТОМ КРОСБИ
Очень рад случаю вспомнить о моем общении с этим прекрасным человеком.
Первое мое знакомство было письменное. Он прислал мне из Египта, где он был судьею, довольно большую сумму денег для пострадавших от неурожая. Я отвечал на его письмо, и скоро после этого он сам приехал.
К стыду моему, помню, что, несмотря на привлекательную личность Кросби, я в своем суждении не выделил его из обычных американских посетителей, руководимых в своих посещениях только моей известностью. Помню, однако, что его вопрос, прямо обращенный ко мне, удивил меня.
Мы шли, как теперь помню, на выходе из старого дубового леса. Это было летним вечером. Он сказал: «Что вы мне посоветуете делать теперь, вернувшись в Америку?» – Это был вопрос до такой степени выходящий из обычных приемов посетителей, что я удивился и все-таки не понял и тогда его совершенную искренность и то, что в нем в это время совершался тот великий для жизни человека переворот, который пережил и я и которого желаю всем людям, – переворот, состоящий в том, что все многообразные прежние цели жизни вдруг исчезают и заменяются одной: делать то, что свойственно человеку, и то, что хочет от меня воля, руководящая тем миром, в котором я живу.
Я никак не думал, что этот образованный, красивый, богатый, пользующийся хорошим общественным положением человек мог серьезно думать о том, чтобы, пренебрегши всем прошедшим, посвятить свою жизнь служению богу.
Помню, мы остановились, и я, хотя и не доверял вполне его искренности, сказал ему, что есть у них в Америке замечательный человек Джордж, и послужить его делу есть дело, на которое стоит направить все свои силы.
И к удивлению и радости моей, я скоро узнал и по его письмам, и по другим сведениям, что он не только исполнил мой совет и стал энергичным борцом за [дело] Джорджа, но стал человеком, во всей своей жизни и деятельности преследующим одну и ту же со мною цель. Это я видел и из его писем и из его прекрасной книги, в которой он с разных сторон, хотя и, к сожалению, в стихах, высказывал с большой силой свое религиозное, вполне согласное со мной миросозерцание.
Рад случаю вспомнить об этом не только милом, привлекательном, богато одаренном человеке, но и о человеке с редко встречаемым цельным и твердым христианским мировоззрением.
Л. Толстой.
FIAT LUX1010
[Да будет свет]
[Закрыть] [Да будет свет]
Стихотворение Э. Кросби
Перевод с английского
Кто же вы, чтобы так дерзко вызывать общество?
Разве общество не непреодолимо?
Тем более непреодолимы мы, на нашем месте.
Бесконечные силы природы действуют через нас.
Узкое прошедшее через нас разливается в широкое будущее.
Если мы только стремимся быть впереди воли божьей, – бог действует через нас.
Кто же имеет более права, чем мы, на то, чтобы преобразовать мир?
Но мы не поднимем пальца против ваших старинных учреждений.
Мы не поднимем пальца и будем убеждать других, чтобы они убрали свое оружие.
Мы назначаем саблю и ружье на ту полку музея, где лежат орудия пытки.
И мы знаем, что скоро и полицейское устройство и выборный ящик последуют за ними.
Вы бы могли победить нас, если бы мы опирались на вооруженные батальоны или на большинство.
Но мы знаем, как бороться с совами и летучими мышами общественных суеверий.
Мы не употребляем ружей.
Тот, кто поднимает меч, от меча же и погибнет.
Мы обращаемся только к свету истины, и все враги, ослепнув, бегут перед нами.
Мы зажигаем огонь любви, и все зажжены им.
Скоро исчезнет ложная честность, которая живет на труде других, исчезнет ложная власть, которая опирается на насилие.
Исчезнет ложная почтенность, которая поддерживается привилегиями, исчезнет ложное богатство, которое извлекается из бедности ближних.
Исчезнет ложная религия, которая покрывает все эти обманы своим изношенным плащом лицемерия.
Ночи прошло уже много, и день близок.
Ночные птицы и животные уже прячутся в темные углы.
Скоро поднимется солнце правды, неся исцеление на своих крылах.
Благодарим бога, что хотя через нас его лучи, хотя и смутно, отражаются.
