Текст книги "Как достать архимага (СИ)"

Автор книги: Лев Котляров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Марк слушал мои вопросы, и я видел, как маска безразличия едва не трескалась на его лице от сдерживаемого хохота.

Блохина скорчила обиженную мину.

– Кому до этого дело?

– Мне. Решается вопрос с мерой наказания вашему сыну. Как его зовут, кстати?

– Илья Алексеевич Блохин.

– А Блохина – ваша фамилия по матери?

Я спрашивал не просто так, а искренне желал докопаться до правды. В том, что я не спал с этой женщиной, сомнений не было. Я бы точно ее запомнил.

– По матери. Я не была замужем.

– Но родили сына от главного архимага.

– Почему бы и нет? – она сверкнула глазами. – Где он? Я должна его увидеть!

– Позже я его обязательно позову.

Марк закашлялся, ловко скрыв свой смех, и сразу же получил в свой адрес строгий взгляд.

– Данные Соколова, как отца внесены в регистрационную карточку Ильи Алексеевича?

Блохина замялась. Я уже решил, что всю эту историю она выдумала для своих родителей, которые, скорее всего, были не в восторге, что дочь принесла в подоле. Тогда мое имя звучало не так грозно, но уже было известно. За всю мою карьеру мне приписывали много поступков, которых я даже не совершал, если составить список моих мифических бастардов, то он займет не одну страницу.

– Да, записан, – вдруг ответила Блохина.

– И господину архимагу вы так ничего и не сообщили? Он живет, без семьи, без детей, а тут такая радость!

– Вы же знаете его, – ее голос опустился до шепота. – Страшный человек! Убийца на страже короны. От одного его вида молоко портится, да растения сохнут.

Плохо, что в момент, когда она это сказала, Марк глотнул чай. Теперь благородный напиток оказался на его брюках и ковре. Я покачал головой, снова переключившись на Блохину.

– Так как вы познакомились с господином архимагом?

– На танцах при дворе, – она потупила взор.

– Тамара Юрьевна, вы же понимаете, что мы все равно проведем ритуал распознания крови? Как думаете, что он покажет?

Блохина молчала, сминая тонкими пальцами полу плаща.

– Правду, Тамара Юрьевна, он покажет правду. Илье давно пора было сказать, кто его отец на самом деле. И не морочить ему голову.

– Но Алексей правда его отец, – она подняла на меня глаза, в которых стояли слезы. – Я его хорошо запомнила. Был осенний бал, на мне было платье персикового цвета и изящным вырезом. Подошел мужчина, статный, красивый, с черными длинными волосами. Представился главным, тогда еще главным магом, Алексеем Соколовым. Вскружил мне голову, а потом… Потом я быстро уехала обратно в деревню и постаралась забыть его. Но вот как все обернулось. Мальчику нужно образование…

Она все говорила, а я сжал подлокотник кресла до белых костяшек. Почему, как только я натыкаюсь на сущую ерунду, она так и норовит раздуться до глобального скандала⁈ И кому, черт подери, кому пришло в голову представиться моим именем⁈

Марк, моментально уловив мое настроение, поднялся.

– Позвольте, я все узнаю. Двадцать лет назад, осенний бал, мужчина с длинными темными волосами.

Уставши ему кивнув, я откинулся на кресле.

– Тамара Юрьевна, а вы знаете, как выглядит сейчас господин архимаг?

– Я его не видела с тех пор. В журналах и газетах писали, что он вернулся, но картинки всегда такие нечеткие.

– Да, когда магическая сила большая, она не позволяет делать хорошие фотокарточки.

– Но, мне кажется, он все также красив.

Дернулась щека, но Блохина этого даже не видела, а смотрела в окно.

– А когда моего сына отпустят?

– А его разве нужно отпускать? Он прервал коронацию, обвинил императора, что он шпион, распугал толпу, и из-за него гвардейцы чуть не снесли дверь главного зала.

– Никто же не умер! Вы преувеличиваете масштаб проблемы.

От скрежета моих зубов пташки, сидевшие на подоконнике, стремительно взмыли в небо, опасаясь за свою безопасность.

– Мальчик еще молод, у него впереди вся жизнь!

– Он начал ее со лжи и продолжает нести эту ложь в свое будущее. Боюсь, я не могу отдать приказ на его освобождение.

– Но как! Он же сын самого господина архимага! Вы не посмеете!

– Даже сын такого уважаемого человека не имеет право нарушать закон. Если Илье все сойдет с рук, то он будет продолжать совершать необдуманные поступки.

– Вы хотите сказать, что это я виновата⁈ Виновата, что зачала сына от самого архимага⁈

– Вы могли давно обратиться в канцелярию и узнать, является ли он сыном Соколова.

Пока Блохина удивленно хлопала глазами, дверь открылась и вошел Марк, по его лицу сложно было что-то прочесть, но я сразу понял: он нашел, что искал.

Глава 6

– Рассказывайте, Марк Семенович, не томите, – сказал я, – кто это статный крепкий мужчина с длинными черными волосами?

Маг чинно прошел к столику, на котором стоял чайник, быстро вскипятил его магией, разлил по трем кружкам чай, и только потом развернулся к нам. Тоже мне, любитель эффектных пауз.

– События двадцатилетней давности помнят не многие, – печально начал он. – Много воды утекло, императоры сменялись, придворные тоже. Но я не зря занимаю свой пост.

– Марк Семенович, ближе к делу, пожалуйста, – сквозь зубы проговорил я.

Любит он рисоваться, ох любит. Порой даже придушить хочется. Но я сдержался. Каюсь, самому любопытно, кого он там нашел.

– И длинноволосых статных мужчин в ту эпоху было немало. Однако Тамара Юрьевна, я сразу хочу сказать, что Соколов Алексей Николаевич никогда в своей жизни не носил такую прическу.

Блохина недоверчиво зыркнула на него, но комментировать не стала.

– Мне выдали двадцать четыре карточки, подходящих под описание мужчин, – он вытащил из кармана светлые прямоугольники. – Тамара Юрьевна, вам предстоит вспомнить лицо отца Ильи и указать нам на него. Признаюсь, мне тоже интересно, кто он. Я даже не успел посмотреть их все, так торопился к вам.

Он протянул карточки Блохиной, но я опередил ее, как старший по званию в этой комнате. Плотные картонки с нанесенными на них изображениями удобно легли в руку. Я с интересом перебирал их, вспоминая события двадцатилетней давности.

Двоих я знал лично: два брата, бароны Осины, глубоко женатые на тот момент, что удивительно, на сестрах и подругах детства. Они тут точно не замешаны. Никому из братьев точно бы не пришло в голову называться моим именем. Знали, что за это могли лишиться головы.

Третьего, графа Кормилина, ныне почившего, можно было рассматривать в виде потенциального отца. На момент изготовления карточки у него была весьма привлекательная внешность, отсутствие кольца на пальце и огромная любовь к легким отношения.

Остальных кандидатов я пролистнул еще быстрее, они были либо слишком молоды, либо слишком стары для таких подвигов. А вот предпоследнее изображение меня заинтриговало больше всего. Я удивленно смотрел на него и не верил своим глазам. Такого просто не могло быть!

– Кто на этих карточках? – умоляюще спросила Блохина. – Покажите, прошу вас!

Я протянул все, кроме двадцать третьей. Она долго их рассматривала. Кого-то откладывала сразу, на ком-то ее взгляд задерживался чуть дольше, но так или иначе, ни на кого не показала.

– А кто на последней? Почему вы не отдаете ее мне? – Блохина ничего не понимала, а я лишь задумчиво хмурил брови.

– Думаю, мне лучше оставить вас.

Я положил карточку изображением вниз и вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь. Последнее, что я увидел – две пары одинаково ничего не понимающих взгляда. То, что будет происходить за ней, ко мне не имело ни малейшего отношения.

Да, я мог бы инициировать проверку по факту кражи личности, но я лично знал человека с карточки, его историю и переживания. Марк двадцать лет назад не просто соблазнил Блохину, а это был именно он, но и потом гору времени страдал по ней, напрочь забыв ее имя. Жаль, мне не удалось увидеть лицо друга, когда он перевернет карточку.

Так что пусть сейчас разговаривают. Знакомятся, ругаются, мирятся. К тому же Марку давно пора остепениться. А тут сразу взрослый сын, никаких пеленок. Хотя с воспитанием нужно будет что-то придумать. А на счет едва не сорванной коронации, позже разберемся, как эмоции улягутся.

Думаю, парень просто хотел привлечь внимание и наконец, докричаться до своего отца. И у него это получилось, пусть и не так, как задумывалось.

А мне предстояло узнать судьбу другого сына: Фомина Олега Николаевича, который выпустил в свет том с моим жизнеописанием.

* * *

Дом сына писаря располагался в районе среднего класса – основной массив в нашей столице. Возница остановил карету возле весьма обычного строения: каменный дом, пусть и видавший виды, но еще крепкий, широкое крыльцо, ухоженный сад и мощеная дорожка, слегка заросшая травой по краям.

Во всем чувствовалась крепкая женская рука, уж больно хорошо выглядела растительность, а вот сам дом явно нуждался в легком ремонте.

Когда я только подходил к дому, в окне мелькнула тень, и дверь почти сразу открылась.

– Добрый день, мы ничего не покупаем и не заказываем, – вежливо сказала появившаяся в проеме дама.

Она выглядела уставшей, но была элегантно одета и с высокой по нынешней моде прической.

– Добрый день, я не по этому поводу. Мне нужен Фомин Олег Николаевич. Он здесь живет?

– Олежа? Да… – она потерла переносицу. – Что он натворил? Я его мать, Фомина Надежда Ильинична.

– Рад знакомству, я… – вышла секундная заминка, потому что я не сразу сообразил в личине я или нет, – помощник Соколова Алексея Николаевича, Иванов Григорий Борисович.

– Господина архимага? Святые силы, – она побледнела и отступила вглубь дома. – Проходите, Григорий Борисович, я сейчас…

Я переступил порог и с интересом стал разглядывать обстановку. Когда-то здесь водились деньги. Зарплата писаря вполне позволяла содержать такой дом. Но то время прошло. Остались лишь потертая мебель, застиранные шторы да вытертый ковер.

Обойдя гостиную, я заглянул в соседнюю комнату. Там был склад книг. Тех самых. О моей жизни. С ходу сосчитать, сколько их тут у меня не вышло, стопки высились до потолка, лежали на всех поверхностях, занимая почти все пространство.

– Вы меня искали, Григорий Борисович? Я Олег Фомин.

Позади меня стоял долговязый мужчина лет тридцати: аккуратный костюм, очки, длинные пальцы. Почти так же выглядел его отец, разве что ростом был пониже. Я хорошо помнил Николая Петровича, почти каждый день виделись.

– Да, все верно. У меня вопрос вот к этому, – я обвел рукой книги. – На страницах я нашел конфиденциальные сведения, которые ни в коем случае не должны были попасть на глаза другим людям.

– Вы читали? – с нотками восхищения спросил Олег Николаевич.

– Читал, – кивнул я.

– И вы считаете, что написанное в книге… правда?

– Это конфиденциальные сведения, я не вправе даже говорить об этом.

– А я думал, отец все выдумал…

Он запустил руку в волосы и дернул за прядь.

– Меня теперь арестуют? За эти сведения?

– Вас спасла только приписка, что написанное – это неподтвержденные мифы. Сколько экземпляров вы продали и раздали?

– Да никто брать не хотел, вот, почти весь тираж так и остался лежать мертвым грузом, – он вздохнул. – Я надеялся, что такие истории аж про самого господина архимага разлетятся, как горячие пирожки на ярмарке, но…

Он развел руками, окинув скорбным взглядом лежащие книги.

– Сначала для рекламы друзьям раздавал, как-то умудрился в пару лавок протащить, где не смотрят на название. Но на этом все. Большие магазины меня разворачивали, едва видели обложку. Все деньги потратил на них, – он пробежался пальцами по корешкам. – Вы же арестовать меня пришли?

– Нет, любопытно стало.

– Хотите, я вам подарю экземпляр?

– Уже приобрел и ознакомился. Мне нужны все исходники, которые были у твоего отца. Абсолютно все.

– Конечно, все в кабинете отца. Пойдемте, я покажу вам.

Мы прошли по темному коридору и поднялись на второй этаж. Здесь все было в таком же состоянии. Магические рожки едва теплились, почти израсходовав заряд магии. Проходя мимо, я их пополнил. Мне несложно, а сделать что-то хотелось. Фомин восхищенно охнул и горячо поблагодарил меня. Оказывается, в их семье никто не блистал запасами силы, а заряжать каждый месяц светильники магией было весьма затратно.

Олег Николаевич остановился перед закрытой дверью, вытащил из кармана ключ и повернул его в замке. Едва уловимо запахло озоном – среагировала защита, работавшая по принципу «свой-чужой». Обрывать ее не стал, она мне не может причинить вреда, а любого другого, послабее, могла и поджечь. Фомин глянул на меня и испуганно вскрикнул.

– П-простите, я редко сюда захожу, совсем забыл про это заклинание. Вы не пострадали?

Я качнул головой, чувствовал, что в словах парня не было лжи. Действительно, забыл. С кем не бывает.

Кабинет разительно отличался от остального дома. Тут все было новым и без единой пылинки. Каждая вещь лежала на своем месте, словно всю обстановку перенесли из каталога. Мебели мало, но она идеально дополняла друг друга, представляя единую композицию.

Фомин подошел к столу и осторожно выдвинул один из ящиков. На свет появилась толстая папка, затем еще одна и еще.

– Я нашел их, когда разбирал вещи отца. Бумаги лежали в сейфе на чердаке под грудой коробок, но я смог его найти и открыть. Только сейчас понял, что зря это сделал.

Я подхватил ближайшую папку и глянул несколько документов. Дернулся глаз. Это были копии моих отчетов. Магия мгновенно появилась на кончиках пальцев.

– Что вы делаете⁈

Фомин в ужасе смотрел, как я испепеляю отчет за отчетом, но не дернулся, чтобы остановить меня.

– Это не та информация, которую ваш отец должен был оставлять.

– Вы сделаете то же самое с книгами?

– Конечно. И в ваших интересах впредь делать вид, что вы никогда не слышали фамилии Сербский и не знаете, что содержится в книгах.

В наступившей тишине медленно оседал пепел, который остался от отчетов.

Я развернулся и неторопливо вернулся в комнату с книгами. Фомин, задыхаясь, поспешил за мной. Его лицо вспотело, очки постоянно сползали на кончик носа, а в глазах стояла вселенская печаль.

– Я понял вас, – сказал он. – Можно, я только с матушкой попрощаюсь. Она совсем одна останется.

– Олег Николаевич, не говорите ерунды, родителям нужно помогать. Поэтому я выкуплю у вас все книги. Целиком. Сколько вы потратили на весь тираж?

– С учетом бумаги, краски, обложек и аренды оборудования, то сто восемьдесят золотых.

Я кивнул, по моим подсчетам выходило двести тридцать, видимо, парень вычел из суммы свою зарплату за работу в типографии.

Достав портмоне, я вытащил три ассигнации номиналов в сто золотых и вручил Фомину.

– Этого хватит. За старания, за работу и за провал в памяти. Постарайтесь найти хорошую работу, чтобы матушке помогать было легче.

После чего вскинул руку, и книги охватило ярко-голубое пламя. Сгорело все быстро, не оставив и следа на выцветших обоях.

– Всего хорошего, Олег Николаевич, надеюсь, мы больше не увидимся.

Он не ответил, продолжая сжимать в кулаке деньги и смотреть на пустую комнату.

С этим я тоже разобрался. Неужели уже можно отправляться в путь? На улице я с любопытством огляделся в поисках того, кто может быть против, но никого не нашел.

Не успел втянуть сладкий воздух свободы, как возле меня запорхал крошечный конверт – магическая почта во всей своей красе.

Дернув нить заклинания, я притянул к себе письмо от начальника тюрьмы. Иван Андреевич настоятельно просил приехать к нему, а это значит, мечты о карете и дальней дороге придется снова отложить.

Конверт вспыхнул в моих руках, вместе с ним исчезло чужое лицо, и я пошел ловить возницу.

К сожалению, в этот раз мое мрачное настроение чувствовалось всеми, особенно лошадьми, которые уносились от меня, роняя пену и иногда и самих возниц. Так что до здания тюрьмы и прошелся пешочком. Ничего, полезно иногда.

Начальника тюрьмы я нашел в одной из допросной. Напротив него сидел бледный парнишка в антимагических кандалах, на столе стояла смятая кружка, а сам Иван Андреевич задумчиво барабанил пальцами, отбивая замысловатый ритм стальными пальцами.

– Спасибо, что так быстро к нам приехали, Алексей Николаевич. Вот, полюбуйтесь, Платон Никитич Веселков, – маг иллюзии вздрогнул. – Кается во всех своих грехах.

– И много их? Грехов-то?

Судя по виду, маг лишь недавно закончил учебу в академии: постоянно трогал кольцо выпускника, и в глазах все полыхал юношеский азарт, который строгими вопросами так просто не потушить.

– Рассказывайте.

Я развернул и оседлал стул, внимательно разглядывая Веселкова. Фамилия подстать поступку. Так, весело мне давно не было. Даже рука испепелить его на месте не поднялась.

– Уточните, пожалуйста, вопрос: какую часть истории вам необходимо поведать?

– Слышите, Алексей Николаевич, как поет? И вот так уже два часа.

– Юридический заканчивали, Платон Никитич?

– Факультет юридических основ и гражданских прав, кафедра юриспруденции. Специальность – магические тяжбы и их последствия.

– Господин архимаг, понимаете? Одновременно ответил и не ответил на ваш вопрос.

– Иван Андреевич, вы бы хоть форточку открыли, а то дышать у вас тут нечем, – сказал я и посмотрел на Веселкова. – Меня интересует только тот отрезок вашей жизни от первой мысли собрать толпу людей с лицами Константина Яковлевича Ромского до момента, когда вы оказались в этом здании.

– Два года назад, в студенческом драматическом театре ко мне подошел студент, представившийся Колосовым Евгеном. Он сказал, что разыскивает людей с актерскими способностями и внешностью, похожей на его императорского величества Ромского. Таких в моей группе не нашлось. Мысль о том, что можно с помощью иллюзий создать копии Константина Яковлевича, тогда и появилась.

– А что привело ее к исполнению в этот конкретный день?

– Три дня назад я увидел его императорское величество, спешно покидающего дворец. Карета стремительно уносилась в сторону пригорода, без свиты и охраны. Это меня озадачило, но я не придал этому значения. Пока вчера не увидел снова Ромского, но уже бегущего через улицу к другой карете. Тоже без охраны, свиты и привычного антуража. Двигался он иначе, нежели в прошлый раз. Это меня и навело на мысль, что кто-то уже сделал копии Константина Яковлевича и сейчас спешно отзывает их из дворца в связи с вашим появлением. Хотя это не вязалось в общую картину, потому что всем известно, что вы появились в городе больше месяца назад.

– И зачем тогда вы привели толпу людей к зданию тюрьмы, а не к дворцу?

– Это было логично. Возле дворца всех этих достойных молодых людей минимум бы расстреляли, а как максимум испепелили бы. Да и потом, как мне иначе было сообщить о лжеимператоре, как ни прийти к зданию тюрьмы?

– Уточните, Платон Никитич, что вы имели в виду, – я мысленно глубоко вздохнул, – под «сообщить о лжеимператоре»?

– Я направил в канцелярию три письма, где подробно написал о двух копиях Константина. Но ответа не получил. Поэтому решил действовать сам.

«Разгоню эту канцелярию к чертям собачьим! Такое проморгать! Ироды! Передушу лично! Но тогда придется задержаться еще на один день. Нет, пусть живут.» – пронеслось у меня в голове.

– Отдельно хочу отметить, – продолжал Веселков, – что все нанятые мной люди не были уведомлены о целях данного мероприятия и не несут ответственности за совершенные мной действия.

– А статус у вас силы какой?

– Три четверти до мага, – от неожиданной смены темы, Платон Никитич немного растерялся. – А что?

– Вопросы здесь задаем мы! – грохнул стальным кулаком по столу Иван Андреевич.

Мы с Веселковым одновременно скосились на дыру в столешнице, а потом я продолжил.

– Ваш статус выше. Однозначно уровень мага. Я отправлю письмо в деканат по этому вопросу.

Система статусов в империи была введена еще лет двести назад и ориентировалась на количество магии, которое человек способен преобразовать в заклинание, оставшись в живых. Мне, если хорошенько напрячься, хватило бы сил стереть столицу с лица земли, а статус мага, к примеру, мог уничтожить квартал. Но то боевые единицы. Оценить же потенциал такого умельца, как Веселков, было сложнее, потому что он не использовал стихии напрямую.

К тому же учебные заведения относились к таким магам свысока, не видя в их способностях ничего полезного. Да, систему образования нужно тоже прошерстить. А это работа не на месяц и не на два. Поручу Бережному, он старший маг при дворце, пусть разбирается.

Новость о повышении статуса вызвала в Веселкове небывалое воодушевление. Он едва мог усидеть на месте от радости.

– Спокойно, Платон Никитич. В данный момент вы обвиняетесь в подрыве власти, так как использовали лицо здравствующего императора для потехи толпы. Даже несмотря на благие намерения.

– Готов понести наказания по всей строгости закона, – выпятив грудь, ответил Веселков.

– И каков ваш вердикт, Алексей Николаевич? Что мне делать с этим красавцем? – Иван Андреевич с любопытством наблюдал за нашей беседой.

– С учетом того, что именно сделал Платон Никитич, было бы справедливо отправить его на новую комиссию по определению его статуса. Думаю, декан факультета магического сопряжения с радостью поможет нашему юному магу познать все нюансы силы.

Веселков побледнел, Иван Андреевич расцвел. Потому что упомянутый мной декан просто обожал такие самородки. К слову, я туда и собирался отправлять Веселкова, едва увидел его заклинание. Как удивительно точно сошлись звезды. А то, что из подвала декана увозят студентов на каретах скорой помощи, это ерунда, это они просто не могли выдержать такой великой чести, свалившейся на их головы.

Коротко улыбнувшись, я оставил начальника тюрьмы со сгорбившимся от счастья задержанным и отправился в сторону дворца.

Все! Хватит! Сил моих больше нет. Прощаюсь с императором и сразу же уезжаю.