Текст книги "Макар-Следопыт"

Автор книги: Лев Остроумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

XVI. Кто же такой Мартын Граев?

– Ну, брат, проворонили мы нашу Любочку, – сказал Следопыт Егорке. – Делать нечего, ее увозит с собой отец. Но этого дела так оставить нельзя.

– Понятно, нельзя, – согласился Сморчок. – Она теперь наша и удерет от него при первом случае. Куда же она без нас денется?

– Стало быть, надо ее не упускать из виду. Как быть? Мне надо еще отыскать Мартына, он нам может очень даже помочь.

– Поезжай в Харцызск, а я отправлюсь вслед за Балдыбаевым, – предложил Егорка.

– Ладно, – решил Макар. – Только справишься ли ты один?

– Да, помощника не мешало бы. Но откуда его взять?

Макар призадумался. Конечно, выход оставался только один: послать Егорку вслед за Балдыбаевым, а самому увидаться с Мартыном и тотчас вместе с ним попробовать вырвать Любочку из лап «тигра», а при случае, быть может, изловить и его самого. Приходилось положиться во всем на ловкость и сметку Сморчка.

Внезапно внимание Следопыта привлек мальчуган в зипуне и мохнатой шапке, стоявший неподалеку от них, за углом соседнего дома. Мальчуган этот давно посматривал на них и теперь, решительно направился к нашим ребятам.

– Здорово, – сказал он, подойдя. – А я ведь вас знаю.

– Может быть и знаешь, – недружелюбно ответил Макар, совсем недовольный этим знакомством. – «Уж не из контрразведки ли он?» – мелькнула мысль у него в голове.

Мальчуган словно угадал эту мысль.

– Я знаю, вы мне не поверите, – сказал он, – а потому я вам кое-что покажу.

Он отвернул полу зипуна и вытащил из кармана черную ленту с восковой печатью «Л. Б.», одну из тех лент, какие носили на руке заговорщики Черной горы.

– Этого с вас хватит? – спросил он с лукавой усмешкой.

– Ты черногорец! – воскликнул Макар.

– То-то и оно – черногорец, – важно ответил мальчуган. – Меня послали наши следить, что они сделают с Любочкой. Мы хотим ее выручить.

– Ай, молодцы! – обрадовался Следопыт. – Вот, что я тебе скажу: Любочку берет к себе ее отец, помещик Балдыбаев. Я посылаю Егорку за ними. Хочешь ему помогать?

– Знамо дело хочу.

– Значит, решено. Денег на дорогу я вам дам… А вот и они!

Из дверей контрразведки вышли Балдыбаев с Любочкой, Юрий и партизаны. Они торопливо пошли к станции, на ходу обсуждая план действий. Мальчики пустились да ними вдогонку.

– Значит, ты, Юрий, примешь командование моим отрядом, а мы с Любочкой отправляемся в путь, – говорил Балдыбаев.

– Принять командование – я приму, – отвечал Юрий, – но только затем, чтобы как можно скорей распустить эту шайку. У нас есть регулярная армия, и совсем не пристало нам изображать из себя бандитов.

– Делай, как знаешь! – махнул рукой Балдыбаев. – Я своего добился, Любочку отыскал, с меня довольно: надоела мне вся эта музыка!

Они еще долго говорили, но резкий ветер относил их слова в степь, и ребята ничего не могли расслышать. Придя на станцию, Балдыбаев пошел брать билеты, Егорка побежал за ним, а Макар с новым приятелем, Пронькой, спрятались подальше от глаз помещика и его друзей. Пронька встретился с другим черногорцем и сообщил ему, что отправляется со Сморчком вслед за Любочкой. Тот очень обрадовался и обещал рассказать об этом остальным заговорщикам. Тут же он передал несколько печальных известий: кое-кого из ребят арестовали, Герш с Ципой успели бежать, но лачугу их разгромили…

Немного погодя, подошел поезд. Ребята видели, как Балдыбаев распрощался с Юрием, как влез в вагон вместе с плачущей Любочкой, и только после этого сели в поезд и сами.

– У него билет до Таганрога, – сообщил Егорка. – Я себе и Проньке взял туда же, а тебе до Харцызска.

– До Таганрога? – протянул Макар. – Уж не к самому ли Деникину он ее везет? Экая досада, что мне нельзя сейчас ехать с вами!

В продолжение короткой дороги до Харцызска Следопыт условился со своими приятелями о том, какие знаки они будут оставлять ему по пути своего следования. Ребята решили, что Егорка будет оставлять краткие донесения на всех больших вокзалах, записывая их на стенке в отхожем месте, направо от входной двери.

– Там надписей всегда много! – смеялся Макар. – Стало быть и твою никто не заметит. А чтобы я ее не спутал с другими, ставь спереди буквы Л. Б., как на любочкиной печати.

– Ладно. Первую надпись ищи в Таганроге. А там уж видно будет, куда их понесет дальше. Поскорее переговори с Мартыном и валяй нам вдогонку.

– А если что-нибудь случится, дадим в Таганрог телеграмму, – продолжал Макар. – Ты вообще во всяком большом городе захаживай на почту. Будем писать до востребования.

Скоро пришла пора расставаться. Поезд остановился у небольшой серой станции, на которой виднелась вывеска «Харцызск». У Следопыта сжалось сердце от волнения: с одной стороны, не хотелось бросать друзей и такое интересное дело, как преследование Балдыбаева; с другой стороны, не терпелось увидать Мартына. Наконец-то Следопыт встретится со своим таинственным другом, рука которого все время незаметно помогала ему!

Распрощавшись с Егоркой и Пронькой, Макар соскочил с поезда и бодро зашагал в город. Ноги сами так и несли его, а в голове вертелся заученный наизусть адрес Мартына.

После недолгих поисков он добрался, наконец, до нужной улицы на окраине города. С замирающим сердцем постучался в дверь небольшого деревянного домика, выкрашенного в небесно-голубой цвет. На стук вышла сморщенная старушка и подозрительно оглядела мальчика.

– Чего тебе нужно, хлопчик? – спросила она недоверчиво.

– Здесь живет Мартын? – ответил вопросом Следопыт.

У старушки испуганно дрогнуло лицо.

– Какой такой Мартын? Никакого Мартына я знать не знаю!

– Э, бабушка, – сказал Макар, укоризненно покачав головой. – Если бы ты его не знала, ты бы так не испугалась. Сама себя выдала!.. А только меня бояться нечего, я старый знакомый Мартына.

– Подожди, милый! – усмехнулась старушка успокоенно. – Что-то я ничего не пойму. Я тебе сына пришлю, он потолковее меня будет.

Она исчезла в доме, и через минуту оттуда вышел пожилой рабочий. Оглядев Макара, он спросил:

– К Мартыну?

– Да. Моя курка – потапурка, моя утя – водомутя, мой петух – рокотух! – пропел Следопыт пароль Мартына. Рабочий весело улыбнулся.

– Э, да ты, видно, из петухов! – воскликнул он. – Откуда прислан?

– С севера.

– Да ну?.. Эх, брат, опоздал: Мартын только вчера уехал!

– Куда?! – отчаянно вскрикнул Макар.

– Далеко брат, отсюда не видать! Сказать не могу.

– Мне все можно, я лучший друг Мартына, Макар-Следопыт.

Рабочий ахнул и широко раскрыл глаза. Затем, схватив мальчика за руку, втащил его в комнату и там усадил за стол.

– Так вот ты кто! Что же ты мне раньше не сказал! Ах, какая досада, какая досада! Мартын часто вспоминал тебя, жалел, что ты не здесь. Что бы тебе вчера утром приехать!

– Чорт возьми! – топнул ногой Макар. – Я задержался из-за заговора Черной горы! Если б я только знал!

– Черная гора?! Ты – черногорец?! – вскричал рабочий.

– Да. А вы о ней слышали?

– Как же не слыхать! Эти молодцы-детишки нам здорово помогают. Говорят, вы вчера взорвали артиллерийский склад.

– Собственноручно! – гордо усмехнулся Следопыт. – Да самая наша главная попалась, вот горе. Хотел просить Мартына выручить ее.

– Попалась? Что ты говоришь! – всплеснул руками рабочий. – Ай-ай-ай, Мартына тебе уж не догнать!

– Так куда же он уехал?

– В Азию!

– В Азию?! – вскричал Следопыт, вскочив со стула. – Кто ж он такой?

– Ох, брат, и сам не знаю. Дисциплина! Ничего не поделаешь: лишнего болтать не приходится. Мартын только и сказал мне: «если кто из наших приедет и будет меня спрашивать, отвечай, что уехал в Азию».

Бедный Следопыт грустно опустил голову: вот так не повезло! Не в Азию же бежать за Мартыном! Эх!

Но сейчас же блеснула другая мысль: раз Мартына нет, то ничто уж не может привязывать Макара к Харцызску и Украине: теперь он не только в праве, но даже должен все свои силы положить на то, чтобы изловить Балдыбаева и отобрать у него Любочку. Вперед же! Нечего медлить!

Он поднялся с табуретки и протянул руку рабочему.

– До свиданья, товарищ! Делать нечего, опоздал. Поеду выручать нашу черногорку, Мартына ты увидишь когда-нибудь?

– Не знаю. Может быть.

– Если увидишь, скажи ему, что Макар-Следопыт его помнит и надеется с ним когда-нибудь встретиться.

– Скажу, скажу, дорогой.

– А теперь – прощай! Пойдем, Дружок!

Макар вышел из домика и зашагал обратно к станции. Грустно было у него на душе: лишиться лучшего друга, оторваться от командарма и своих, расстаться с Егоркой и, кто знает, может быть никогда не догнать его и не разыскать! Следопыт почувствовал себя бесконечно одиноким. Присев на лавочку на станции, он привлек к себе Дружка и, погладив его по голове, сказал;

– Ну, Дружок, одни мы с тобой остались, неразлучные! Что-то нам готовит впереди наша судьба?

Следующий поезд в Таганрог отправлялся из Харцызска только в три часа ночи. И с этим поездом Следопыт должен был пуститься наудачу в темное, неизвестное, сулящее много бурь и волнений – будущее.

Часть третья

I. О том, что гласила первая надпись и какое решение принял Следопыт

К платформе таганрогского вокзала медленно подкатил пассажирский поезд, битком набитый военными, ранеными и просто заблаговременно удирающими перед бурным натиском Красной армии беженцами с грудой домашнего скарба и усталыми, испуганными детьми; все эти люди были озабочены, растерянно суетились, расспрашивали о поездах, уходящих на юг, и казались совсем сбитыми с толку. Они привезли с собой вести с севера о том, что Красная армия уже отобрала у белых Курск и быстро продвигается к Харькову; слухи эти увеличивали общий страх и нервное беспокойство.

Среди всеобщей суматохи спокойным казался только один пассажир, – крепкий, ладно скроенный паренек, который не спеша вышел из вагона и озираясь пробирался сквозь толпу. Это был Макар Следопыт. Насмешливыми и озорными глазами оглядывал он бестолковую сутолоку, растрепанных барынь с картонками и узлами, встревоженных помещиков, выгружающих на платформу громоздкий багаж, каких-то отставных генералов с трясущимися головами, спешивших в комендантское управление.

«Эк их, словно бурей подхватило!» – думал Макар, посмеиваясь. – «Что, братцы, видно пришло время щукой-рыбой по морю плыть, птицей-коршуном в небеса лететь? То-то! Не совались бы сдуру с нами воевать».

Единственно, кого жалел Макар, были маленькие дети: измученные долгой дорогой, толчеей и беспокойством, они сиротливо сидели на вещах, заброшенные и робкие, тихонько плакали, когда родители отлучались за вещами; многие лежали, свернувшись на чемоданах, спали или бормотали что-то невнятное: должно быть, это были заболевшие в дороге, которые бредили в жару. Сердце сжималось у мальчика при виде таких, и он тихонько сжимал кулаки:

– Ах, негодяи, негодяи! Сами бегут, как крысы, да и детей мучают: сколько их тут перемрет! Эти-то в чем виноваты, что их тятька глуп?

Он шел по платформе в сопровождении своего рыжего Дружка, и сердце его чуть-чуть замирало: подумать только! – теперь он в Таганроге, в ставке главнокомандующего всей Добровольческой армией, – один, красноармеец-разведчик, в самом сердце неприятеля. Как бы не попасться еще, небось тут каждый пятый прохожий – шпик и доносчик. Проболтаешься – и повиснешь на первом попавшемся фонаре! Надо держать ухо востро и поменьше болтать языком. А потому лучше скорей приниматься за дело.

Прежде всего он направился в условленное с Егоркой место, в уборную.

Он очень скоро отыскал ее. Стены ее, как обычно, были исчерчены глупыми надписями; взглянув на стенку направо от двери, Следопыт сразу увидел знакомые переплетающиеся буквы Л. и Б., а возле них корявые, наспех написанные строчки:

«Садимся в поезд, едем куда-то на Кавказ. Были у Деникина. Я взял билет до Ростова».

И больше ни слова. Макар снова и снова перечитывал эту загадочную надпись: ясно, Сморчок торопился, когда писал ее: некоторые слова едва можно было понять. Вероятно, Макарову другу не удалось подслушать, до какого города взял помещик билеты себе и своей дочке.

Сердце Макара сжалось: «эх, Любочка, Любочка! Неужто так и не придется увидеться с тобой?» Кинув последний взгляд на стену и не найдя на ней больше никаких пояснительных надписей, Макар потихоньку поплелся опять на платформу.

Там, сев неподалеку от двух баб с ребятишками, чтобы чужому глазу казаться принадлежащим к их семейству, мальчик призадумался: как быть? куда ехать? Что – если Балдыбаев решил увезти Любочку за границу? Ведь его тогда ввек не поймать! Правда, верные друзья Сморчок и Пронька следуют за ним по пятам, но ведь и они не решатся уехать из России. Да и Кавказ велик: в какую область, в какой город направился Балдыбаев и как его теперь догнать? Ехать в Ростов наудачу и там искать новой надписи? Но Балдыбаев уж наверное взял билет в Таганроге прямо до конца своего пути, и вряд ли Сморчку удастся узнать, где предполагается этот конец. Нельзя ли разведать как-нибудь иначе, куда держит путь проклятущий «тигр»?

Макар стал припоминать прошлое, стараясь найти хоть какую-нибудь путеводную нить. Вспомнил он, как встретился с Любочкой на «Черной горе», вспомнил заговор ребят – «черногорцев» и ту ночь, когда они с Любочкой взорвали склад снарядов, и бедная девчонка попалась в лапы контрразведки; дальше он вспомнил встречу с офицером Юрием Балдыбаевым, братом Любочки, и то, как они вместе выручали ее из тюрьмы. Юрий… ведь он мог бы, конечно, рассказать, куда собирался ехать Балдыбаев: когда помещик так неожиданно нагрянул и отобрал у них Любочку, он долго беседовал с Юрием и уж конечно оставил ему свой адрес, уезжая в Таганрог.

Макар даже вскочил на ноги: ехать, ехать обратно в Крандиевку, разыскать Юрия и расспросить его! Но через минуту он опомнился: где же теперь найти офицера? Он собирался принять командование партизанским отрядом белых и наверное давно уехал из Крандиевки; да и сколько времени потратишь на обратный путь! Пока разыщешь Юрия, Балдыбаев доберется до Новороссийска, до Батума, – и поминай, как звали! Нет, нет, надо спешить вслед за ним и отобрать у этого «тигра» его добычу!

Не знает ли кто-нибудь в Таганроге его адрес? Тут Следопыта ожгла внезапная мысль, от которой, он даже вздрогнул: ведь Сморчок написал на стенке: «Балдыбаев был у Деникина». Значит, Деникин должен знать, куда он уехал. Раз Балдыбаев увозит Любочку, значит Деникин простил ей взрыв артиллерийского склада и отпустил ее с отцом. Вот бы с кем поговорить! С самим генералом Деникиным, верховным главнокомандующим Добровольческой армии! Макар даже расхохотался: придет же в голову такое! Как до него добраться? Да и станет он разговаривать с ободранным деревенским мальчишкой! Как же! У генерала, небось, фанаберии выше головы!.. Макар махнул рукой.

А все-таки сердце так и прыгало в Следопыте: вот это была бы штука! Макар, красный разведчик, говорил с самим Деникиным! Да ведь если об этом узнает командарм и товарищи красноармейцы – они просто ушам не поверят! Прославится Макар на всю армию!.. Да и посмотреть охота на Деникина: какой он такой старый хрыч, что Россию воевать вздумал? Надо-быть, страшилище изрядное… Э, да вон его портрет!

Макар заметил на стене агитплакат Освага [3]3
  Освободительное агентство белой армии.


[Закрыть], на котором красовались физиономии нескольких генералов: тут были Кутепов, Алексеев, Лукомский и другие предводители белых. Среди них виднелось суровое лицо с седоватой бородкой и насупленными бровями.

«Вот он какой, Деникин! – думал Макар, разглядывая грозного генерала. – С этаким начнешь говорить, да со страху и язык проглотишь… Ну, да не на таковского напал! До сей поры никого не боялся, не испугаюсь и его… Только вот как к нему попасть в этакой одежонке? Барин важный!»

Озорная мысль заставила его вдруг рассмеяться. Коли в одеже дело, так это пустое: одежу на толкучке купить можно! Чтоб – если нарядиться барчонком, чистеньким панычем, да пожаловать в гости к его превосходительству? То-то диву дастся: я-де мол, ваше вашество, помещик, сродни Балдыбаеву, его старшей племянницы третий сынок, отбился от него по дороге, знал, что он у вас будет, да и заехал узнать, куда его нелегкая понесла? Не пропадать же мне в этакое время одному да без денег да когда красные вот-вот на хвост нам наступят!

Знамо дело, генерал расскажет все да еще что-нибудь прибавит о Любочке, и ничего трудного нет! Как всегда, стоит только мозгами раскинуть, глядишь – и дело в шляпе!.. Где только поймать генерала? Этот зверь покрупней «тигра» – целый слон, такой же и головастый, как в книжках рисуют… Надо разнюхать получше, на каком водопое его удобнее выследить и сцапать. Ну, Следопыт, за дело!

II. О том, как полезна морская вода и что узнал Следопыт в бане

Если Макару приходил в голову какой-нибудь удалой план, то отказаться от него у мальчика уже не хватало сил: что называется – загорелось! Так и теперь: загорелось ему поговорить с Деникиным, сердце так и прыгало в груди, голова с лихорадочной быстротой обдумывала, с чего начать. Свистнув Дружку, он торопливо пошел в город разыскивать рынок. Расспросив двух-трех встречных, мальчик скоро отыскал то, что ему было нужно.

Много всякого люда толпилось на базарной площади: тут были и беженцы, суетливо распродававшие лишний хлам, были и разбогатевшие на войне казаки, скупавшие для своих баб вещи поценнее, и приезжие из Крыма татары, и армяне, и грузины. В первый раз в жизни Макару довелось увидеть крупноносые черные восточные лица, услышать непонятную речь. Он глазел направо и налево, удивлялся, покачивал головой и проходил с добрый час по базару, пока не решил, наконец, приняться за покупки.

Он без труда нашел одежду под стать: в уголке рынка стояла старая дама из беженок, грустная, с заплаканными глазами; она продавала детское пальтишко, штанишки и курточку; просила за них очень мало, видно было, что ей очень нужны были деньги. Рядом с ней стояла маленькая голубоглазая девочка, испуганно посматривая на огромную чужую толпу вокруг.

Макар подошел и приценился к вещам. Дама обрадовалась: никто не спрашивал детского платья, подходили только перекупщики, которые предлагали полцены, и, грубо обругавшись, отходили прочь.

– Бери, бери, мальчик, – сказала дама. – Штанишки прочные, недавно сшитые, и тебе будут впору. Я уступлю. Сама шила, для внучонка. Да, видишь, простудился он в дороге и умер, вчера схоронила…

Дама всхлипнула, и слезы быстро закапали у нее из глаз на пальтишко.

– А вы из каких будете? – спросил Макар участливо.

– Сына моего в белую армию призвали, он доктор. Я сама из Александрова. Как пришли к нам махновцы, так всех нас утопить в Днепре хотели…

– За что? – удивился Макар.

– За то, что сын в белой армии.

– Да ведь он же не своей волей… да еще и доктор, стало быть не воюет.

– Разве они разбирают? Махновцы, внучок, звери лютые и бандиты…

– Да чем же ребята малые виноваты?

– А вот поди ж ты! Буржуйское, говорят, отродье. А мой сын, когда большевики у нас были, сколько красноармейцев вылечил! – у них служил. Сыпной тиф в госпитале подхватил, заразился, чуть не умер. Пока в больнице лежал, пришли белые и забрали… Мы от махновцев ночью пешком ушли… Внучок хворенький – и не выдержал…

Она опять расплакалась. Нехорошо стало на сердце у Макара: вот она, война лютая! Кто кому друг, кто враг, – разве разберешь! Вот человек лечил мужиков-красноармейцев, а их же братья мальца его загубили! – Эх, неладно!

Он сгреб в охапку всю одежонку и, достав из кармана денег вдвое больше, чем просила старушка, торопливо сунул их ей в руку.

– На тебе, бабушка, для твоей внучки, – шепнул он. – Это от тех красноармейцев, каких твой сын вылечил… Только смотри – молчок!

Старушка растерянно ахнула, но не успела и рот раскрыть, как Макар уже исчез, смешавшись с толпой. Долго стояла она, качая седой дрожащей головой и озираясь по сторонам.

– От красноармейцев! – шептала она, и деньги прыгали у ней на ладони. – Ведь скажет же такое! Неужто и здесь есть красноармейцы!..

А Макар тем временем торопливо шагал в боковую улицу. «Теперь надо отыскать баню, – думал он, – волосы подстричь и рожу отмыть, чтобы как есть выйти панычиком… И где у них тут вымыться, можно?»

Улица внезапно повернула влево, и, зайдя за угол, Следопыт остановился, как вкопанный, разинув рот и широко раскрыв глаза: совершенно неожиданно перед ним вдруг вольно раскинулось безбрежное, спокойное, сверкающее море, которое ему пришлось увидеть впервые; конца-краю не было ослепительно светлой воде, далеко-далеко уходящей в небо, лежавшей под серыми тучами, словно огромное серебряное блюдо с приклеенными к нему ореховыми скорлупками – крошечными пароходиками и корабликами.

– Батюшки! Воды-то здесь какая сила! – всплеснул руками Следопыт. – Берега даже не видно: вот страсть!.. Ну, стало быть, вымыться места хватит! Начинаются чудеса: вот тебе, Макарка, чистая степь и вся из одной воды! Что-то еще на своем веку увидим?

Он начал спускаться к берегу, и скоро ему кинулось в глаза серое здание, на котором красовалась вывеска: «Ванны из морской воды». Хоть слова «ванны» он от роду не слыхивал, однако сразу смекнул, что в этом доме баня, так как оттуда выходили люди со свертками под мышкой и с мокрыми волосами. Оставив Дружка на улице, он вошел в подъезд.

В бане Макара приняли сначала неласково. Малый у двери оглядел его пренебрежительно и буркнул:

– Чего лезешь в господские бани? Здесь не для черного народа.

– Нахал! – отвечал Следопыт, стараясь припомнить, какими словами ругаются господа. – Неотесанный мужик! Я затем-то в баню и пришел, чтобы свой всамделишный вид принять. Ванну мне, живо!

Малый решил, что Макар – дитя господское, и сейчас же скроил сладко сконфуженную улыбку.

– Извините, молодой человек! – пробормотал он, любезно извиваясь: – обознался. Думал вы из простых; вот время какое, – и хорошим господам в мужицком платьице разгуливать приходится!

Он провел мальчика в чистый номер с белой шикарной ванной. Макар внимательно осмотрел эту невидаль, затем сбросил полушубок и шапку, посмотрел в зеркало и сказал, покачав головой:

– Ну-ну, и оброс же я, словно настоящий бандит. Нет ли здесь парикмахера, почтенный?

– Какже-с, как же-с, есть. Пожалуйте за мною.

Через минуту Макар сидел в белом балахоне, и над его сальными, всклокоченными волосами тщательно трудился надушенный щеголь, яростно щелкая ножницами.

– Вероятно, у махновцев долгое время жили? – осведомился он вежливо. – Ишь ведь, даже вошек набрались!

– А вот мы их кипяточком сейчас выпарим! – не смутясь ни мало, отозвался Следопыт. – Да, голубчик, пришлось мне порядком вытерпеть: я ведь помещик, а им теперь здорово достается.

– В какой губернии землицу имеете?

– В Херсонской. Да что, пустяки и земли-то: всего две с половиной тысячи десятин.

Парикмахер стал еще проворнее, и ножницы его, казалось, превратились в серебряные – так нежно и ласково они зазвенели над Макаровым черным от грязи ухом.

– За границу пробираетесь? – проворковал парикмахер.

– Н-да, подумываю, – важно протянул Макар. – Надо наперед только кое-с кем повидаться… из знакомых генералов.

– Вот как-с? С кем же изволите быть знакомы?

– Да так… с Лукомским, с Деникиным, еще кое-с кем…

У парикмахера даже руки дрогнули от волнения.

– Спрыснуть прикажете? – кинулся он к флакону с одеколоном.

– Не стоит, голубчик, – солидно возражал Макар. – Все равно в ванну лезть. Потом зайду… А кстати… того… Где бы их лучше застать, генералов-то? Я человек приезжий, города не знаю…

– Помилуйте-с, всякий укажет! Верней всего вы их превосходительство в штабе застанете. Как пойдете направо по нашей улице, повернете во вторую улицу налево, – через два квартала и штаб.

– Ну, найти немудрено. Спасибо, любезный! – невозмутимо отвечал Макар, подымаясь и направляясь к двери. Парикмахер кинулся сломя голову к двери и распахнул ее перед мальчиком.

Следопыт долго блаженно фыркал в теплой ванне; два раза пришлось переменить воду, – так грязен был наш разведчик. Вокруг суетился банщик, которому парикмахер уже успел шепнуть, что Макар – шишка важная. Он с ужасом глядел на черное бельишко мальчика.

– Ваше вашество! Да неужто у вас и чистого белья не имеется? – воскликнул он.

– Э, брат, не до белья мне было, – ответил Макар, внутренне ругнув себя за такую забывчивость. – Уж очень я торопился в баню. Вот что, милейший: нельзя ли кого послать да купить мне смену?

– Понятно можно; только прикажите! Мгновенно кто-то помчался в магазин за бельем, и через час Макар, чистенький, подстриженный, расчесанный на пробор и припомаженный, в суконной курточке и штанишках, в городском пальтишке вышел из бани, как заправский барчонок. Банщики провожали его с низкими поклонами, радуясь щедрым чаевым. А наш мужичок шел себе с важным видом и посмеивался:

– Эх вы, недотепы! Обманул я дурачка за четыре пятачка! Если бы мне так же и с генералом повезло!.. И скоро ли мы из вас, граждане банщики, холопский ваш страх повыбьем?! Жаль, не удалось мне с вами потолковать по-своему: живо бы из всех вас красноармейцев сделал!