Текст книги "Убийство в морге"

Автор книги: Лев Златкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 33 страниц)

12

Октай Кулиев был обрезан. Но не этим он отличался от других высокопоставленных руководителей, те тоже были обрезаны. Октай Кулиев верил в аллаха и чтил его. Днем он выступал на многочисленных совещаниях и говорил о великой силе марксизма-ленинизма, а по вечерам изучал богословские книги о величии аллаха и о неисповедимых путях его.

Каждый свой приезд в столицу Кулиев отмечал душевной беседой с муфтием и молитвой в главной мечети города.

И в этот приезд Кулиев отправился в мечеть покаяться в грехах, из которых главным считал словоблудие.

Вообще Кулиев считался порядочным человеком: он не пил вина, не имел любовниц, был умерен в еде и старался со всеми жить в мире.

Еще в одном Октай Кулиев отличался от других высокопоставленных руководителей: он, на словах восхваляя «старшего брата на севере», в своей практической деятельности старался быть от него как можно дальше.

Кулиев был единственным «панисламистом» в руководстве страны, причем тайным. Правда, его тайна была общей, секретом полишинеля. Но, обсудив это, руководство решило, что «и один такой нужен».

После покаяния Кулиев принял приглашение на бешбармак и плов с каурмой. Пока последние капли крови вытекали из молодого барашка, Кулиев со своим другом муфтием разжигали аппетит сладким сырым болгарским перцем, фаршированным брынзой, помидорами и разной зеленью. Способствовали аппетиту и жареные куриные окорочка, аджап-сандал, паровая осетрина холодного копчения, каспийский залом, маринованный чеснок и много другой вкусной снеди. Когда есть деньги, можно позволить себе любые деликатесы. Даже сырокопченые колбасы венгерского и финского производства, хотя любому ясно, что в колбасу добавляют свинину, и ни муфтий, ни «панисламист» не имеют права употреблять запрещенный аллахом продукт. Но на колбасе не написано, что это – свинья, как не написано «вино» на легком муссе, которое еще не вино, но уже и не виноградный сок. И все это предназначалось для главного: поедания нежнейшего бешбармака и вкуснейшего плова с каурмой.

Чай тоже был на выбор: после цейлонского можно было выпить пиалу индийского, затем китайского, и никаких тебе пограничных конфликтов, сплошное миролюбие.

После сытного обеда на столе появились грецкие орехи и фундук, фисташки и финики, кос-халва, шербет и чок-чак, пахлава и шоколадные конфеты, присланные из столицы «старшего брата». А в больших хрустальных вазах теснились виноград «дамские пальчики», персики цвета девичьих щечек и с таким же нежным пушком, желтые груши, сквозь кожицу которых можно было разглядеть сладкий сок. Черешня и вишня не уступали друг другу размерами, а крупная земляника, гордость муфтия, лежала горкой на китайском блюде, пододвинутом поближе к знатному гостю.

Среди такого изобилия мысли текли вяло и медленно, не мешая празднику желудка. Так хорошо было вести неторопливую, ни к чему не обязывающую беседу.

– Слышали, уважаемый, наш аятолла Хомейни приговорил осквернителя Корана к смертной казни, – разглагольствовал Кулиев.

– Если вы говорите, уважаемый, о нечестивце Салмане Рушди, то, несомненно, аллах покарает его. У него много верных слуг.

– И пять миллионов долларов будут способствовать торжеству веры.

– Я слышал лишь о двух миллионах! – приятно удивился муфтий.

– Еще три собрали почитатели ислама.

– Жаль, что английские власти препятствуют воле аятоллы и скрывают отступника от заслуженной мести правоверных.

– Я тоже пытаюсь помочь! – доверительно шепнул муфтию Кулиев. – Через советское посольство в Лондоне.

– Надеюсь, не через английского шпиона, который работал в нашем посольстве?

– Через проверенных людей!

– И тот был проверенный! – вздохнул муфтий. – Увы, и проверенные предают.

– А вы, уважаемый, читали книгу Рушди? – спросил Кулиев.

– Зачем читать клевету лукавого гяура? Разве может название «Сатанинские стихи» скрывать что-то благочестивое? Не читал и не буду читать, но верю нашему аятолле, что это богомерзкое произведение.

– Совершенно справедливое суждение. И единственно верное. Алла иль алла…

И муфтий с Кулиевым вознесли молитву единому богу на земле и его пророку Мухаммеду.

Перед Кулиевым, как из воздуха, материализовалась тоненькая фигурка четырнадцатилетней девушки, дочери муфтия. Ее облик радовал глаз. Взгляд Кулиева сразу был прикован к этой юной красавице. Крепкая грудь под полупрозрачным шифоном, тонкий стан, широкие бедра. Все это сулило райское блаженство. А опущенные веки, скрывающие блеск глаз, давали надежду, что девушка получила хорошее родительское воспитание. Дочь муфтия подала Кулиеву полотенце, чтобы он вытер руки, и ушла.

– Моя младшая дочь! – представил муфтий. – Замуж пора отдавать.

– Она ходит в школу? – с деланным безразличием спросил Кулиев.

– Зачем? Семь классов отходила, хватит. Пусть учится вести хозяйство. Мать большему научит. И только хорошему. А что даст школа? Знания выветриваются через два-три года, а совместное обучение развращает девушку.

– Истину молвил ты, отец! – Кулиев разволновался. – Моя мечта: жить по законам шариата.

– Мы вас поддержим! – обнадежил муфтий. – Что нам мешает?

– «Старший брат»! Но аллах даст, и все изменится. Придет наше время.

– Скорее бы! – вздохнул муфтий. – Тебе нужна четвертая жена.

– Только такая, как твоя младшая дочь!

– Такому человеку отдам ее с радостью.

– Будет ее согласие?

– Кому нужно ее согласие? Никто и спрашивать не будет. Она не так воспитана.

– Сегодня вечером, после совещания, я поеду на могилу святого. А завтра ты соединишь наши руки.

– Навеки, пока вас не разлучит смерть.

– С такой женой хочется жить и жить!

Кулиев стал прощаться. Пора было ехать на совещание.

И ни он, ни муфтий не обратили внимания на небольшую булавку, воткнутую дочерью муфтия в праздничную скатерть. Головка булавки являла собой микрофон с радиусом действия в пятьсот метров, и весь разговор Кулиева был записан на пленку.

13

«Влюбленная юная девушка – подарок мужчине! И не только ее возлюбленному. Любой, кто знает ее женский секрет, может воздействовать на нее, конечно, в известных пределах».

Ликвидатор еще раз прослушал запись разговора Кулиева с муфтием: «Сегодня вечером, после совещания, я поеду на могилу святого…»

После этой фразы Ликвидатор выключил магнитофон и ухмыльнулся. И на этот раз его план сработает. Регулярные визиты Кулиева к муфтию не остались без внимания. А домашняя челядь муфтия уже несколько месяцев болтала, где надо и не надо, что младшая дочь его предназначается в жены Кулиеву. Все ее жалели: несладкая участь быть четвертой женой старого сморчка, чьи жены устраивали праздник каждый раз, когда старый муж отбывал в командировку. Изменяли они ему или нет, об этом история умалчивает, но дети Кулиева были похожи на кого угодно, но только не на отца.

Младшая дочь муфтия была безумно влюблена в своего одноклассника, и только страх перед отцом мешал ей восстать против семейной тирании. Когда она узнала, что ей предстоит стать четвертой женой старого вельможи, то хотела сбежать из дома. Но неожиданно на ее пути появился странный старик, чье тренированное тело наводило на размышления о хорошем гриме.

Старик дал ей гарантии, что она не будет женой Кулиева, но потребовал небольшой услуги: вколоть булавку в праздничную скатерть дастархана.

Ужас перед участью быть женой такой страхолюдины победил страх перед отцом. Младшая дочь муфтия пошла против правил гостеприимства и исполнила просьбу странного старика. С самого детства ей внушали лишь правила поведения в обществе и готовили к одному – быть чьей-то женой, причем ее согласия не спрашивали. А учеба, общение с одноклассниками, чтение книг открывали перед ней совсем другой мир, необыкновенно интересный, не имевший ничего общего с затхлым мирком женской половины феодально-общинного дома господина и повелителя семьи.

Ликвидатор спрятал кассету в тайник машины. Вообще-то полагалось запись стереть, когда в мозг поступал соответствующий сигнал, но Ликвидатор в последнее время реагировал только на сигнал «убить!». Всему остальному он успешно противостоял.

Генерал смотрел в глаза Тенгизу Арнани.

Тенгиз Арнани смотрел в глаза генералу.

Они долго смотрели друг на друга и ничего не говорили. Но взгляды были выразительные. Ни один из них не был загадкой для другого: они понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда.

– Ну, что? – нарушил наконец молчание генерал.

– А что нужно? – спросил Арнани.

– Наверху есть мнение, что с Мансуровым произошел несчастный случай.

– А какое мнение у экспертов?

Генерал протянул Тенгизу результаты экспертизы. Арнани внимательно и не торопясь прочитал заключение.

– Как видишь, они не исключают несчастного случая. Следов насилия не обнаружено, – сказал генерал.

Он побаивался Арнани, так как тому иногда попадала шлея под хвост.

– Мопассан так Мопассан! – ответил Тенгиз фразой из анекдота, возвращая результаты экспертизы.

– Не понял! – генерал, очевидно, не знал этого анекдота.

Тенгиз решил его просветить:

– Когда во Франции стали впервые проводить женщинам искусственное осеменение, одна дама попросила, чтобы ей ввели семя Мопассана. «Мопассан так Мопассан!» – ответил мужчина, вошедший к ней в комнату, и стал снимать штаны.

– Тенгиз! – мягко начал генерал. – Есть высокая политика, в которую нам с тобой лучше не лезть.

– Объясните мне азы! – попросил Арнани.

– Пожалуй, тебе кое-что надо объяснить! – согласился генерал и замолчал.

– Я слушаю! – напомнил о себе Арнани.

– Слушай, слушай!.. Дело в том, Тенгиз, что это первый случай убийства столь высокопоставленного лица… – И генерал опять замолчал.

– И людям с Олимпа это не понравилось? – решил помочь Арнани.

– «Нравится не нравится, жуй, моя красавица!» – рассмеялся генерал. – Нет, дело в другом: таких людей нельзя убивать, они могут умереть либо от старости, либо от несчастного случая.

– Чтобы не приучать народ к мысли, что могут убить и небожителей?

– Это интересная мысль, но я не думаю, что это их беспокоит. Дело в другом: они стали друг друга бояться и решили, что кто-то нанял профессионала и тот убирает всех, кто мешает.

– Из четверых двое уже убраны! – напомнил Тенгиз.

– Почему двое? – удивился генерал. – Пока только один.

– Дадаева можно списывать тоже со счетов. Замазан с двух сторон.

– Но жив.

– Я вижу, вы согласны проиграть и второй тайм?

– Мы не охраняем и не отвечаем.

– Что охраняешь, то имеешь!

– Тенгиз, не лезь в бутылку! – предупредил генерал. – Пусть голова болит у «девятки».

– Не болит голова только у дятла!

– Может быть! – согласился генерал. – Но раз мы ничего сделать не можем, то…

– И делать ничего не будем! – закончив за генерала Арнани.

– Делай, Тенгиз, делай! – согласился генерал. – Но только без огласки.

– Девственность можно терять, но только без огласки, чтобы можно было заштопать в случае необходимости.

– Тебе что-нибудь дадут следы, оставленные убийцей?

– Вряд ли! Все концы обрублены.

– Уцепиться не за что?

– Я бы проверил связи приговоренных. У меня нет и тени сомнения, что убийца знает все привычки и маршруты передвижения жертв.

– Мы с тобой договорились! Делай, что считаешь нужным. Только…

– Мне нужен ордер на обыск любовницы Мансурова. Квартиры! – поправился Тенгиз.

– Справишься один или попросить Джафарова? – спросил генерал.

– Мустафа вышел на руководство наркомафии. Там все очень серьезно. Зачем его дергать?

– Хорошо, – согласился генерал, – не будем дергать кота за хвост! Тебя еще что-то беспокоит?

– Вероятность попасть в «козлы отпущения»!

– Тенгиз! – взмолился генерал. – Ну мы же не уголовники, чтобы так бояться этого слова. Ты знаешь, сколько я выговоров схлопотал за всю свою жизнь? И, как видишь, ничего!

– И ничего, ничего, ничего… – пошутил Тенгиз.

– Генералом стал! – похвалился генерал. – И ты станешь, если умным будешь. У тебя все есть для того.

– А погоны можно купить! – Тенгиз посмотрел в глаза генералу.

– Не переживай, Тенгиз! – вздохнул генерал. – «Мопассан так Мопассан!»

14

Вычислить дорогу к могиле святого было несложно, минут десять всего и заняло. Труднее было найти подходящее место для выполнения плана. Вроде подходящих мест много, а начнешь думать, получается примерно пятьдесят на пятьдесят. А Ликвидатор не был поклонником русского «авось». В то время, когда Кулиев поедет поклониться могиле святого, дорога будет пустая. Одна ошибка, и мальчики из «девятки» расстреляют тебя в упор, как на стрельбище. А стрелять они умеют.

Была еще одна особенность: машина с охраной из «девятки» не следовала все время за машиной, на которой ехали Кулиев и его личные охранники. Машины, следуя по своему графику, все время перестраивались, и необходимо было вычислить, когда машина с Кулиевым будет ехать первой в строю.

Пришлось сделать еще много расчетов, пока Ликвидатор не решил, что на этот раз все идеально или почти идеально.

Конечно, можно было привести в исполнение задуманное и на обратном пути, когда Кулиев поедет обратно в город. Но Ликвидатор остерегался святых мест, там для него много было непонятного и странного. Кулиев мог какое-то время находиться под покровительством святых сил, и тогда у Ликвидатора был бы всего один процент вероятности удачного для него исхода.

Любую психологическую особенность приходилось учитывать. На то и профессионал, на то и платят ему столько, сколько другой не заработает и за всю жизнь.

15

Прежде чем подняться в квартиру младшей жены Мансурова, Арнани решил побеседовать с женщиной, выполняющей одновременно обязанности привратницы и лифтера. Для пенсионерки это был существенный приработок, поэтому она относилась к работе с уважением, все-таки в тепле, да и богатые жильцы дома время от времени баловали старушку, приносили и дарили ей старые вещи, угощали вкусной едой: Был у старушки еще один побочный заработок: она охотно выполняла тайные поручения женской половины дома, была сдержанна на язык, чем снискала расположение богатых дам. Да и посидеть с детьми она никогда не отказывалась. Весь дом не чаял в ней души.

– Горе-то какое! – заохала старушка.

– Может, вы видели, приходил к ней кто-нибудь?

– Нет! – твердо заявила та. – Я бы знала.

– Вы все время здесь?

– А куда мне деваться? Вся моя жизнь здесь. Домой хожу только спать. Комнатка у меня маленькая, соседей много, я там лишняя. А здесь мне все рады. Одному одно, другому другое, время быстро бежит, не заметишь, как уж и вечер.

– Обедать вы когда ходите?

– Не хожу я никуда! С собой приношу еду, да и жильцы балуют, обязательно что-нибудь да принесут. Летом только плохо, все по дачам разъезжаются. Впрочем, кое-кто остается, поэтому скучно не бывает.

– Когда у вас перерыв? – спросил Тенгиз.

– Для чего мне перерыв-то, скоро уж большой перерыв будет, до следующей жизни, – посетовала старушка, обнаружив знакомство с индуистской теорией.

– Так и сидите с утра до вечера? – удивился Арнани.

– Ну, не скажу, что все время. Я же вам толкую: то один попросит, то другой, не соскучишься.

– А Мансуров к ней часто приезжал?

– Поначалу часто: каждую неделю, на два-три дня останавливался. Потом все реже и реже. Последнее время если раз в два месяца заедет, то считай – праздник. Добрый, десятку всегда подарит, а то и двадцать пять рублей даст, щедрый.

– Охладел?

– К такой-то красавице? Охладел? Скажете тоже. Да она у него как сыр в масле каталась.

– Тогда как вы можете объяснить его редкие появления?

– Жена ревнивая! Шепнул, поди, кто: у мужа младшая жена появилась. Младшая, она всегда любимая, а старшая – постылая.

– Вы всех в доме знаете?

– Каждого, от мала до велика.

Подъехал лифт, и из кабины вышел молодой красивый мужчина с большой сумкой в руках. Тенгиз увидел, как напряглась старушка.

– Этого знаете?

– Нет, первый раз вижу. – Она напустилась на мужчину: – Вы как попали в дом, молодой человек? В какой квартире были?

Мужчина даже не посмотрел на нее.

– Отстань, карга! – и заторопился к выходу.

– Стоять! – скомандовал Тенгиз, но красавец уже юркнул за дверь. Тенгиз бросился ему вдогонку.

К счастью, команде Арнани надоело дожидаться приказа шефа, сидя в машине, и они курили на свежем воздухе. Увидев выбегающего из подъезда мужчину, они тут же сориентировались и бросились ему навстречу.

Когда Тенгиз выбежал на улицу, то увидел красавца уже в объятиях своих людей.

– Милиция! – отчаянно заорал схваченный.

Тенгиз молча сунул ему под нос удостоверение сотрудника уголовного розыска.

– Так в какой квартире вы были? – повторил он вопрос старушки.

Красавец молчал.

– Тенгиз, – вмешался эксперт. – Либо я ошибаюсь, либо этот тип успел что-то выкинуть в кусты.

Он побежал к тому месту, куда мог упасть предполагаемый предмет, пошуршал в кустах несколько секунд и вернулся со связкой ключей.

– Ключи от квартиры, где деньги лежат! – удовлетворенно сказал эксперт, ожидая поощрения.

– А деньги уже в сумке? – спросил красавца Тенгиз.

Тот продолжал молчать.

– Куда его? – спросил оперуполномоченный, приданный группе.

– Посади в машину, только браслеткой прицепи к чему-нибудь прочному, – приказал Тенгиз и пошел продолжить занимательную беседу с глазастой старушкой.

Та прямо сгорала от любопытства.

– Поймали?

– От меня еще никто не уходил! – похвастался Тенгиз.

– Хорошо, что вы здесь оказались. Как я такого бугая схвачу?

– Раньше его не видели?

– Никогда! Я глазастая: если хоть раз увижу человека, сразу запоминаю.

– Неужели она так ни с кем и не дружила? – спросил вдруг Тенгиз.

– Как и все, она куда-то ходила, но я за ней не следила.

Тенгиз вдруг вспомнил, что не взял у эксперта ключи, и побежал к машине. Красавец сидел, закрыв глаза, ни на что не реагируя.

– Дай-ка мне свою находку! – обратился Арнани к эксперту.

Тот достал из кармана ключи. Тенгиз сравнил их с ключами, принадлежавшими младшей жене Мансурова.

– Интересная картина получается, красавчик! Теперь я сам могу сказать, в какой квартире ты побывал.

– Я взял только то, что покупал на свои деньги.

– Подарки свои, что ли?

– А на что они мертвой?

– От кого ты узнал о смерти?

– Земля слухом полнится. Случайно услышал на улице.

– И сразу прибежал?

– А что добру пропадать. Так хоть попользуюсь.

– Наследников у нее не было?

– Сестра где-то на севере.

– В любом случае ты – вор! И судить тебя будут за воровство.

– Ключи, дорогой товарищ, ясно будут свидетельствовать о наших интимных отношениях. Это мои вещи.

– Часто у нее был?

– Часто!

– А почему тебя вахтерша не приметила?

– Она эту старушку к себе вызывала, якобы по делу, а я тем временем поднимался на этаж выше.

– Встречались только у нее?

– Конечно, нет! Это она последнее время осмелела. А так где придется.

– Сколько времени длилась ваша связь?

– Больше года.

Арнани положил ключи в карман.

– Пошли, ребята, еще поработаем. А этого отвези в управление и оформи как полагается.

– Так я только свое взял, – заныл красавец.

– Это ты на суде будешь доказывать.

Красавца увезли. А оперативная группа поднялась в квартиру любовницы Мансурова.

Когда они открыли дверь, их поразил беспорядок, царивший в квартире.

– Ничего себе! – протянул Арнани. – Что же такое искал этот красавец?

– Не иначе – бриллианты! – сказал эксперт. – Дымом не пахнет. Посмотрим…

И он отправился прямиком в туалет, но скоро вернулся.

– Там тоже чисто, ни одного обрывка.

– А что ты надеялся найти?

– Обрывки фотографий.

– Думаешь, шантаж?

– Сомневаюсь, чтобы этот красавец рисковал головой ради каких-то шмоток.

– Обштопал он нас?

– Нет, иначе все прибрал бы, как было до него. Любовница Мансурова уничтожила фотографии.

– Если они были!

– Были, голову даю на отсечение! Этот красавец с ней, и оба голые!

– Может, у него поищем?

– Не трудись. Он их уничтожил, поэтому такой спокойный. А шмотки взял для отвода глаз или, может, жалко стало. Наверняка есть еще кому подарить.

– Жмот. С покойницы…

– Афишировать он не будет. Попробуй его раскрутить на откровенность.

– Раскрутишь такого, как же! Через час начнутся звонки, выручать будут.

– Закрываем лавочку, Тенгиз! Здесь нам ничего не светит.

– Уходим! – решил Арнани.

16

«Ловко я им подставил красавца! – думал Ликвидатор. – Пусть с ним помучаются. Парень не дурак, будет молчать, да и младшая жена наверняка уничтожила фотографии – не враг же она сама себе. Перед приездом мужа держать у себя дома такую „бомбу“.

Сначала Ликвидатор хотел сам проверить квартиру любовницы Мансурова, но затем решил не рисковать.

Он решил проблему просто: напечатал еще один комплект фотографий и передал красавцу вместе с сообщением о смерти любовницы и о том, что точно такой же комплект лежит у нее в квартире.

Красавец перетрусил и помчался спасать свою репутацию. Не найдя фотографий, профессиональный любовник сначала отчаялся, затем, вспомнив, что сам первым делом уничтожил полученные фотографии, решил, что младшая жена Мансурова была не глупее и сделала то же самое.

А вещи красавец прихватил исключительно из жадности. Никогда и ничего он просто так не дарил, привык получать…

А Ликвидатору предстояло решить еще одну проблему: как прицепить к машине Кулиева радиомаяк.

Сразу это сделать не удалось. К машине Кулиева невозможно было подойти. Охрана была начеку. Даже мальчишкам, купленным за мороженое, не удалось. Чуть было дубинок не отведали.

Тогда Ликвидатор вспомнил, что от перестановки слагаемых сумма не меняется, и, следовательно, можно прицепить радиомаяк к машине охраны. Своей машине они уделяли гораздо меньше внимания.

Ликвидатору достаточно было на секунду нагнуться возле машины, и магнит прочно прикрепил радиомаяк к ее днищу.

Арнани решил сразу допросить арестованного красавца и попросил принести из буфета крепкого кофе и бутерброды на двоих.

Арестованного профессионального любовника звали красиво и звучно – Фархад.

– Ширин только не хватает в нашей маленькой компании! – сказал Тенгиз.

– Купить меня хотите, товарищ следователь? – засмеялся Фархад. Он был спокоен и обаятелен. – Я все равно не признаюсь в воровстве.

– Ты садись, ешь! – предложил Тенгиз. – Потом поговорим. Считай, что ты мой гость.

Красавец удивленно посмотрел на Тенгиза, недоуменно пожал плечами, мол, что с придурка возьмешь, и сел пить кофе с бутербродами.

Еды и питья хватило на десять минут, в течение которых оба молчали.

– Какие подробности вас интересуют? – нахально спросил Фархад, подкрепившись на халяву. – Я могу расписать все очень красочно…

– Знаю! – прервал его Тенгиз. – Меня интересует лишь одно: ты нашел фотографии?

– Что? – протянул изумленно Фархад. – Понятия не имею, о чем вы говорите.

– Фотографии, на которых ты и убитая запечатлены в очень смелых позах.

Фархад испугался.

– Убитая? – Глаза его забегали в поисках выхода. – Вы думаете, ее из-за этого?.. – косвенно признался он.

– Ты нашел фотографии? – повторил вопрос Тенгиз.

– Понятия не имею, о чем вы? – ушел в несознанку Фархад.

В кабинет вошел Джафаров. Кивнул Тенгизу и тихо присел в сторонке.

– Слушай, ты! – разозлился Арнани» – В твоей сумке нашли видеоплейер, двухкассетный магнитофон «Сони», массу кассет, кожаные пальто и куртку.

– Ну и что? – не сдавался Фархад. – Такая женщина стоит и большего.

– Хочешь сказать, что все это купил ты?

– Я ее очень любил!

– Наглец! Да ты столько денег в жизни не заработал! – возмутился Тенгиз.

– Тетка мне наследство оставила.

Джафаров решил вмешаться.

– Такие пальто и куртки у нас в продажу не поступали.

– С рук купил!

– У кого?

– На рынке, откуда я знаю у кого?

– Есть свидетели, что Мансуров недавно привез эти вещи из-за границы.

– Может, и привез… своей жене! – ухмыльнулся Фархад. – Не докажете!

– Но и ты не докажешь, что дарил эти вещи любовнице Мансурова. А значит, украл из дома покойницы. Двойной грех.

– Я на исповедь не хожу. А всякое сомнение трактуется в пользу обвиняемого.

Арнани вызвал конвоира.

– Уведите! Ты, Фархад, подумай! А то я гарантирую, что ты еще долго ни одной из своих Ширин не увидишь.

– Не угрожай, начальник! Ты же не большой начальник. Есть и повыше!

– Надеешься?

– Надеюсь!

Арестованного увели. Тенгиз устало посмотрел на улыбающегося Мустафу.

– Крепкий орех! Такой колоться не будет!..

– Расколем! – пообещал Тенгиз.

– У меня неудача, ты слышал? – спросил Джафаров. – Старик ушел!

– Не может быть! – удивился Арнани. – И на старуху находит проруха?

– Поторопился я! Отличная мысль пришла: хотел с директором ювелирторга побыстрей познакомиться. Старик нас к нему привел.

– Да ну? – удивился Арнани. – Это значит…

– Это может означать лишь одно: следы ведут к Аслану Асланову. Там и старика надо искать.

– Ты приказ знаешь? – устало спросил Арнани.

– Следить за Аслановым нельзя?.. А мы за ним и не следим. Нас интересует лишь директор ювелирторга, да еще неизвестный старик. Чувствую, это ключевые фигуры в наркомафии. Помогай, Тенгиз. Мне одному не справиться. Нужны ты и твоя группа. Хана Кязимова вести легко, Тика неимоверно трудно, но необходимо. А этого красавца брось – пустой номер, ничего не скажет. Он не враг самому себе. Бережет здоровье.

– Ты слышал, что принято решение считать смерть Мансурова самоубийством? Вернее, несчастным случаем.

– Существенная разница!

– Для истины?

– Истину оставь в покое! И займись наркомафией. Все хоть какая-то польза.

– Следующий в списке – Кулиев!

– Не мы охраняем, не нам отвечать!

– Пусть у «девятки» болит голова?

– Мы их предупредили!