Текст книги "Убийство в морге"

Автор книги: Лев Златкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц)

Лев Златкин
Убийство в морге

Ликвидатор

1

О пропаже Анка узнала в кафе «Шах». В кухне стояла, трепалась со знакомой поварихой. Она и скажи:

– Анка, когда ты пришла на работу, вроде у тебя кулон висел?

Анка ахнула, схватилась рукой за грудь, где должен был находиться дорогой кулон, запричитала:

– Мерзавец, это называется «починил». Опять замок отлетел.

Повариха сочувственно кивала, но в глубине души злорадствовала. Анке завидовали все работники кафе: молодая, красивая, любовников имела всегда солидных, денежных, один даже квартиру кооперативную ей подарил. Да и кулончик с бриллиантом. С маленьким, правда, но на золотой цепочке, зарплаты три, если не четыре. Ну как не позавидовать.

Анка продумала свой рабочий маршрут: «Если в общем зале соскользнул, пиши пропало. Одна надежда, что в отдельном кабинете, где Султанчика обслуживала „по полной программе“, Султанчик вернет, мужик денежный, платит хорошо».

И Анка отправилась скоренько в кабинет, но дверь открыла с опаской: Султанчик приказал его не беспокоить, у него встреча.

В кабинете никого не было, хотя стол накрыт на две персоны, да и кейс с цифровым замком стоял возле ножки столика.

Мысли Анки о загадочном исчезновении любовника развеял проходивший официант.

– Твой отошел… А что, не заплатил?

– Заплатил. Это твои норовят сбежать, прихватив вилку с ножом.

– Ну, не всем же работать с избранными. Я бы с удовольствием с тобой поменялся.

Анка захохотала:

– А среди моих клиентов гомиков нет!

– Если кто спросит, направь!

И официант исчез в общем зале. Анка тут же вошла в кабинет, плотно затворила за собой дверь и начала поиски кулона с цепочкой. На полу его не было. Анка вспомнила весь перечень «услуг», которые она оказала Султанчику: «Либо на диване, либо под диваном, когда я стояла перед ним на коленях».

На диване ничего не было. Под диваном у стены что-то блеснуло. Анка, недолго думая, забралась под диван, к стене, и схватила кулон.

Но в это время открылась дверь кабинета и вошел Султан Каримов с каким-то, судя по брюкам и ботинкам, мужчиной.

– Заходи, дорогой, гостем будешь, бутылку принесешь, хозяином станешь!

Густой бас, поразивший Анку какой-то безжизненностью, отказался:

– Я не пью, Каримов. И ты это знаешь. Вообще я не люблю встречи в кабаках. Нас не подслушивают?

– Что ты, родной, здесь чужих не держат. За каждого я головой ручаюсь.

– Смотри, тебе видней. Голова-то одна. Или есть еще в запасе?

Это было сказано так, что Анка сразу и не сообразила, что это шутка.

– Шутки у тебя, Ликвидатор, – обиделся Каримов. – Хорошо, давай о деле: Хозяин посылает тебе вот этих людей. Запомни и верни мне бумагу.

– Тут нет фамилий!

– Я тебе скажу, не записывай: этот – Али Мансуров, этот – Октай Кулиев, этот – Аслан Асланов.

– Слышал о них. Они будут на совещании?

– Обязательно. И домой они уехать не должны.

– Ты много говоришь!

– Задание сложнее, чем ты думаешь, Ликвидатор! Они должны умереть, но ненасильственной смертью.

– Кащеи Бессмертные?

– Шути, шути, но покрутиться придется… Держи деньги! Это – задаток.

– Сколько?

– Пятьдесят тысяч.

– Это мне только на расходы. Завтра я загляну к тебе домой, приготовь задаток.

– На грубость нарываешься?

– Сложное задание – большие расходы! Диалектика!

Анка услышала шаги наемного убийцы. Каримов проводил его до двери и остался один. Анка дрожала от страха. Она решила не вылезать до ухода Каримова, потому что безумно боялась за свою жизнь. Девушка, работавшая на месте Анки, тоже что-то искала под диваном. Ее в этот же день уволили, а через несколько часов изнасиловали и зарезали в парке. Так что Анка готова была оставаться под диваном хоть до утра.

Каримов полчаса торопливо ел за двоих, запивая «Хванчкарой». Но наконец он утомился и, тяжело отрыгнув, вышел из кабинета.

Анка вылезла из-под дивана, намертво зажав в кулачке кулон, и выскользнула из кабинета, шепча молитву к Богу, о котором она раньше и не вспоминала.

Весь день Анка ходила, дрожа от страха. И только к вечеру она задумалась, стоит ли пойти в милицию и заявить об услышанном. Анка хорошо знала царящие там продажность и коррупцию, но, с другой стороны, если этих троих убьют, получится, что она – сообщница убийцы.

И эта мысль победила страх. Анка продумала план своих действий, который ей очень понравился: она решила опустить в ящик для писем возле здания уголовного розыска анонимку. Ящик был на соседнем доме, ничем не отличался от остальных почтовых ящиков, но Анка прекрасно знала о его назначении. Таких ящиков было немало развешано по городу. Анонимкой она снимала камень с души: предупредила, а охранять она не обязана.

Анка знала, что в кабинете директора есть пишущая машинка, а директор часто выходит в зал, наблюдать за официантами и подсчитывать чаевые, которыми те обязаны с ним делиться. Улучив такую минуту, Анка проскользнула в кабинет директора и, вырвав из блокнота для записей лист бумаги, быстро напечатала: «Лично слышал, как Султан Каримов дал задание неизвестному мне мужчине – убить на каком-то совещании Али Мансурова, Октая Кулиева и Аслана Асланова».

Сложив вчетверо листок, Анка покинула кабинет директора, но в «предбаннике» услышала шаги в коридоре. Недолго думая, она подняла подол и спрятала туда письмо. Затем стала звонить по телефону.

Директор не обратил внимания на ее звонок. Анке разрешалось многое.

2

Ликвидатор всегда работал один. Но имел массу информаторов, ценил информацию и щедро платил за нее. «Век информации! – любил повторять он себе. – Информация – посох в руке слепца».

К одному источнику он припадал каждое утро: уголовный розыск. Там работал его самый ценный информатор, в руках которого вся канцелярия сыщиков. И каждый день, в двенадцать часов, информатор ждал звонка.

– Эфендиев слушает! – отозвался он на контрольный звонок.

– Что нового, друг? – спросил знакомый безжизненный бас человека, которого Эфендиев никогда в жизни не видел, но который знал о нем все.

– Бумага интересная пришла, записал для вас: «Лично слышал, как Султан Каримов давал задание неизвестному мужчине – убить на каком-то совещании…»

– Стоп! – прервал Эфендиева Ликвидатор. – Бумагу уничтожить!

– Поздно! «Неподкупный» сегодня лично просматривал почту.

– Письмо табаком пахнет?

Эфендиев глупо захихикал.

– У Пушкина есть строчка: «Нюхает – знакомый дух». Пушкина читал?

– Говори по делу. У меня мало времени.

– Шахной пахнет, а не табаком!

– Узнай, кто будет вести дело.

– Тенгиз Арнани! Но я слышал, что хотят подключить КГБ.

– Узнай, какого сотрудника будут подключать!

– Постараюсь.

Ликвидатор повесил трубку телефона, стоящего в очень удобном месте для контроля местности. С двух сторон высились стены огромного дома, а напротив проходной двор.

Да, это, пожалуй, самое трудное задание за десять лет. Подумать только, десять лет уже прошло, как согласился на эксперимент, после которого он стал управляемым. Мог ли он отказаться от эксперимента? Конечно, мог. Но тогда он уже десять лет был бы трупом. Впрочем, за десять лет и от трупа ничего не осталось бы.

Ликвидатор не любил вспоминать обстоятельства, которые привели его к эксперименту. Ему грозила казнь за убийство.

Страшное, жестокое убийство. Это был его единственный труп до эксперимента, но более страшного убийства он никогда не совершал и после. Правда, убитый сам был убийцей, но такой страшной казни для себя он не мог предвидеть: Ликвидатор разрезал его на куски на могиле жертвы. Два года не могли раскрыть это жертвоприношение и, только внимательно изучив дневник жертвы, юной невесты, убитой женихом «за измену», вышли на Ликвидатора.

«Писала, конечно, женщина. Только женщина в подметном письме будет подчеркивать свой пол. Мужчина сразу берет быка за рога. Прокол может быть только в „Шахе“. Султан хренов, шестерка безмозглая. Сочетать приятное с полезным иногда бывает вредно для здоровья».

Задание усложнялось. До начала совещания оставалось всего два дня, и вместо того, чтобы готовиться к выполнению задания, ему теперь приходилось расчищать путь и заметать следы, еще не успев ничего сделать.

«Если Султан прав и нас не могли подслушать техническими средствами, значит, в комнате кто-то был. Теперь я лично буду заглядывать под все диваны, за все портьеры».

Тенгиз Арнани проснулся в час дня. Потому что лег спать в шесть утра. Брали притон. Операция не очень опасная, наркоман если и выстрелит, то скорее всего не попадет. Правда, отнимает много времени: пока все обыщешь, пока всех перепишешь. А среди наркоманов попадаются и занятные люди, дети столь высокопоставленных родителей, что потом сам будешь не рад, что протокол составил. Вот и теперь среди задержанных – восемнадцатилетняя красавица, дочь Аслана Асланова, восходящей на местном политическом горизонте звезды. Тенгиз не стал составлять протокол и велел отвезти домой, разговаривать с ней в ее состоянии было бесполезно. Но вот дружка ее, местного донжуана, красавца Рафаэля, Рафика, если попроще, он с чувством исполненного долга отправил в КПЗ.

Выпрыгнув из кровати, Тенгиз первым делом включил в сеть розетку телефона, и тот, естественно, сразу же зазвонил. Тенгиз чертыхнулся, но трубку снял.

Звонил сам генерал.

– Арнани, есть очень срочное дело, приезжай ко мне!

– Кофе выпить успею?

– У меня выпьешь, и бутерброды приготовлю лично. Ноги в руки!

С начальством не спорят, тем более с таким. Генерала просто любили. Свои были для него – свои, и защищал он их до победного…

В кабинет генерала Тенгиза пропустили без доклада, были предупреждены. А в кабинете его ждал кофе и бутерброды с ветчиной.

– Садись и ешь! – приказал генерал.

И Тенгиз, не возражая, сел, всем своим видом показывая, что он готов есть и слушать одновременно.

Генерал прочел ему анонимное письмо. Тенгиз молчал, переваривая услышанное.

– Первое впечатление: подставляют Каримова, – стал высказывать свои предположения генерал. – Зачем?.. Каримов – человек Дадаева, а Дадаев – политический соперник Мансурова, Кулиева и Асланова. Сам понимаешь, у них равные шансы стать преемником Гейдарова, многие лета ему жизни.

Тенгиз проглотил последний кусок ветчины, запил остатками кофе.

– Первым делом надо найти женщину, которая письмо написала.

– Откуда известно, что женщина? – изумился генерал.

– Письмо духами пахнет. Поверьте, это правда.

– Тоже мне, правдолюбец! – Генерал знал цену своим кадрам. – Даже если это и женщина, как ты на нее выйдешь?

– Встречусь с Каримовым для приватной беседы, мы с ним вместе учились, где живет, знаю. Может, ему какая-нибудь обиженная дама мстит. Он большой «ходок».

– Только очень осторожно. Я не хочу ссориться с Дадаевым. Кстати, от него скоро должен подойти его лучший следователь Мустафа Джафаров.

– Слышал о нем. Говорят, большой любитель «Двина».

– Больше говорят! – раздался тихий голос от двери.

Генерал вздрогнул: ни он, ни Тенгиз не могли даже себе представить, что кто-то может вот так бесшумно появиться, да к тому же чтобы они не заметили.

– Проходи, Джафаров! – преодолел смущение генерал. – Знакомься!

– Тенгиз Арнани, я знаю! – протянул руку Мустафа. – Талантливый следователь. Хотя лично не был знаком. Исправим ошибку обстоятельств.

Джафаров сел рядом с Тенгизом. Генерал протянул Мустафе анонимку. Тот окинул письмо взглядом и вернул генералу.

– Это очень серьезно!

– Почему? – удивился генерал. – Вообще-то на анонимки мы не обращаем внимания. Сейчас не 37-й год.

– Понимаю. Но в любом случае мы должны расследовать это дело до конца. Может быть, есть еще один претендент стать преемником Гейдарова.

– С чего начнем? – спросил у молодых следователей генерал.

Мустафа и Тенгиз переглянулись. Но так как Мустафа был майор, а Тенгиз только капитан, Мустафа начал первым:

– Ваше ведомство регистрирует все шрифты машинок. На мой взгляд, это – не «Ремингтон», а потому есть шансы достать владельца машинки. А уже от него разматывать весь клубок, осторожненько, чтобы не порвать ниточку.

– Шерше ля фам! – засмеялся Тенгиз. – Мужчин исключаем.

– Предположение?

– Я женщин по запаху различаю.

– Мистификация? – вмешался генерал. – Исключать ничего не будем!

– Я беру на себя беседу с Каримовым, – предложил Тенгиз.

– Если ты думаешь, что он обесчестил какую-нибудь несовершеннолетнюю и ему мстит ее мамаша, то не трать времени зря, наш Султан, кроме шлюх, никого не признает. И, на мой взгляд, ни одна женщина не додумается до государственного заговора. А здесь нам подбрасывают именно эту идею… Я займусь шрифтом машинки. Надеюсь через нее выйти и на автора.

– Автора, автора! Требуем автора! – пошутил генерал.

– Хотите, расскажу смешную историю на эту тему? – предложил Джафаров.

– Просим! – зааплодировал Тенгиз.

Генерал поддержал подчиненного.

– Среди моих родственников есть и композитор, Кязимов, – начал свой рассказ Мустафа. – Пригласил он меня на первое исполнение своей симфонии. Зал был заполнен наполовину, большинство – родственники и соседи Кязимова. Перед началом концерта позади клана родственников садится пьяный музыкант, студент консерватории. А в первом отделении исполняли симфонию Шостаковича. Все родственники в музыке «ни ухом, ни рылом», шумели и переговаривались и прослушали объявление. Оркестр играет Шостаковича, а пьяный музыкант громко комментирует над ухом родственников композитора: «Молодец, Кязимов, какая тема блестящая… А разработка!.. Гений, Кязимов!» Ну и все в этом духе. Подготовил их и, когда оркестр закончил играть, закричал: «Автора!» Родственники сразу же стали отрабатывать бесплатный билет. Каюсь, я в их числе тоже был. И мощное скандирование: «Автора, автора!» – потрясло своды зала филармонии. Дирижер был из Москвы. Он страшно испугался. Дело в том, что Шостакович год как умер. Дирижер показывает залу партитуру, на которой большими буквами написано: Шостакович. Но разгоряченные родственники не обращали внимания на такие «мелочи» и требовали своего. Наконец один из музыкантов оркестра поднял руку и рявкнул так громко, что зазвенела люстра: «Ти-хо!» И когда установилась относительная тишина, громко объяснил, что симфония Кязимова будет исполняться во втором отделении.

Все трое захохотали. Генерал с трудом спросил:

– А музыкант этот, пьяный?

– Естественно, смылся!

– Ты намекаешь на мистификацию? – понял Тенгиз.

– Ни в коем случае! – запротестовал Мустафа. – Думаю, что все это настолько серьезно, что, боюсь, смеяться нам будет некогда.

– Придется каждому из троих, указанных в письме, выделить машину с охраной! – вздохнул генерал.

– Мы по своей линии примем меры! – поддержал мысль генерала Джафаров.

– Пусть они сами разработают маршруты следования, которые не будем знать даже мы, – неожиданно предложил Тенгиз.

– Ну, Арнани, ты загнул! – удивился генерал.

– Он прав, товарищ генерал! – поддержал коллегу Джафаров. – Мы обеспечим внешнюю охрану, а внутреннюю пусть обеспечивают верные люди лидеров. Да они нас и не подпустят близко после того, что мы им сообщили.

– Уже успели? – обиделся почему-то генерал.

– Сразу же, как только получили от вас сообщение. С указанием вашей личной заслуги, – не понял обиды Джафаров.

Генерал заулыбался. Понял: его не забудут ни при каком раскладе.

3

Тенгиз поехал к Султану Каримову, с которым когда-то дружил в школе. Но в десятом классе Султан резко отошел от всех, стал пить и встречаться с проститутками, перестал учиться, но учителей изводил так, что те поставили вопрос на педагогическом совете об исключении Каримова, на что директор молча беспомощно развел руками. После школы пути их и вовсе разошлись, Султан уехал в Москву, в институт международных отношений, а Тенгиз поступил в юридический институт родного города, который закончил с отличием.

Когда Тенгиз стал работать в уголовном розыске, Султан вернулся из Москвы. Как-то Тенгиз шел по улице, рядом остановилась «Волга», и Султан предложил Тенгизу поехать к нему домой и возобновить школьную дружбу. Тенгиз принял приглашение. Султан жил один в трехкомнатной квартире, меблированной исключительно антиквариатом. С тех пор они регулярно встречались по всем праздникам и дням рождения, но в душу друг другу не лезли. Приятельствовали.

И вот впервые Тенгиз ехал к приятелю по делам «фирмы». Предварительный телефонный звонок ничего не дал. Султан, пьяный в дым, предлагал приехать и за бутылкой продолжить разговор. Тенгиз поехал, хотя не имел ни малейшего представления, как будет вести столь сложный и деликатный разговор с пьяным Каримовым.

Однако на звонок Тенгизу дверь не открыли. Тенгиз постоял минут пять перед дверью, затем вновь позвонил. Приложив ухо к двери, прислушался: играла музыка, в ванной лилась вода, но никакого движения, шагов, шарканья.

Тенгиз заволновался, быстро спустился вниз и из машины позвонил Султану. И опять пьяный голос приятеля пригласил поговорить за бутылкой. Тенгиз похолодел и позвонил генералу. Через пятнадцать минут следственная группа была у двери квартиры Султана. Отмычкой открыли дверь, и Тенгиз, изготовив для стрельбы пистолет, ворвался в квартиру. Квартира была захламлена бутылками и остатками еды. В комнате никого не было. Из магнитофона «Сони» тихо струилась музыка.

Так же тихо лилась вода в ванной, в которой лежал мертвый Султан Каримов с перерезанными на руках венами. Опасная бритва лежала тут же, в ванной, под водой. Не было никаких следов насилия и принуждения. Даже какое-то умиротворение застыло на лице мертвого.

Эксперты искали отпечатки пальцев и другие следы пребывания посторонних, но Тенгиз понял, что они ничего не найдут. Единственное, что вызывало сомнение, была магнитофонная пленка в автоответчике. На ней пьяный Султан все так же приглашал приехать решить все вопросы за бутылкой.

Мустафа Джафаров работал, как всегда, удачно. Всего через час он уже знал, что машинку можно было лицезреть в супермодном кафе «Шах», которое уютно расположилось в старой части города.

Джафаров немедленно отправился туда. Красная книжечка комитета всегда ставила его первым в любом списке.

Уборщица, испуганно глядя на его книжечку, торопливо доложила, что никого из начальства нет: директор болен, увезли в больницу с приступом аппендицита, а метрдотель, шеф-повар и два официанта на даче самого Дадаева обслуживают гостей и будут только завтра. На вопрос Мустафы о пишущей машинке она ответила положительно: «Как же, есть в кабинете директора».

Джафарову, чтобы проверить идентичность машинки, достаточно было отпечатать всего несколько фраз. Он тут же вызвал эксперта, чтобы снять отпечатки пальцев с клавиш машинки.

На счастье Джафарова, уборщица со вчерашнего дня еще не убиралась в кабинете. И отпечатки получились на редкость четкими и ясными. Теперь оставалось лишь снять отпечатки всех работающих в кафе женщин, и автор анонимки будет изобличен.

Мустафа решил ускорить опознание и поехал в больницу, где сделали операцию директору кафе «Шах».

Тот пользовался в больнице благами, которые полагались по рангу лишь членам правительства: он лежал в отдельной палате, и при нем неотлучно находилась медицинская сестра. Палата утопала в цветах и фруктах.

Директор, увидев красную книжечку гостя, побелел и от страха не смог вымолвить ни слова. Джафаров поспешил его успокоить.

– У вас все в порядке. Меня интересует лишь один вопрос: кто печатал вчера на машинке в вашем кабинете?

– Никто! Клянусь, никто! Мамой клянусь.

– Наш эксперт снял четкие отпечатки с клавиатуры. Отпечатки совсем свежие. Жаль, что вы не хотите помочь органам.

– Да хочу, хочу! – завопил директор. – При мне никто не печатал, я никому не разрешаю этого делать.

– Как же вы можете объяснить наличие отпечатков пальцев на клавишах?

– Как?.. Не знаю… Подождите, подождите! Может, это Анка? Я вчера застал ее в кабинете, по телефону разговаривала. А меня там не было минут десять.

– Где она живет?

– Ее нет сейчас дома. Я ее отправил, по ее просьбе, на дачу Дадаева, там сегодня малый прием. А что она напечатала, листовку?

– Лечитесь! Чем меньше будете знать, тем спокойнее будете спать.

– Она всегда была вне политики. Хороший работник. Одна из лучших.

– Если будет честной с нами, думаю, вы ее не потеряете. В каких отношения она с Султаном Каримовым?

– Официальной любовницей его не была, но обслуживала по высшему разряду. А он ей платил. Так что там было все по-честному.

4

Джогар Дадаев вышел на веранду покурить и подышать свежим воздухом. Две тени, мелькнувшие чуть поодаль, принадлежали охранникам. Дадаев их приучил: охраняйте, только перед глазами не мельтешите.

Жара спала. Гости Дадаева парочками расползались по саду и винограднику. Кто-то – прогуляться после сытного обеда, перешедшего незаметно в ужин, а кто-то, прихватив одну из девушек для гостей, и по другому поводу.

Одна такая парочка – в мужчине Дадаев узнал своего помощника по экономическим вопросам – исчезла в густых зарослях виноградника неподалеку от веранды, и Дадаев мог если не видеть происходящее, то все слышать.

Ночь сверкала крупными звездами, яркий свет дачи создавал уютную, домашнюю обстановку, Дадаев пребывал в отличном расположении духа, даже мысли о предстоящем через два дня совещании не тревожили его, он, несмотря на соперников, был первым кандидатом в преемники Гейдарову.

Помощник Дадаева между тем приступил к делу. Профессиональные стоны девушки для гостей, хорошо отрепетированные, призванные показать, «какой сильный мужчина ей попался, такого еще не было», забавляли Дадаева, но он ценил профессионализм во всех сферах человеческой деятельности.

Помощник удовлетворенно простонал и похвалил партнершу:

– Молодец, хорошо работаешь!

Голос девушки звучал не очень довольно:

– Будь любезен, вытащи из-под меня руку, она у тебя просто ледяная.

– Слушай, какая рука? Вот они, мои ручки шаловливые, – удивился помощник.

И через две секунды уши Дадаева резанул истошный вопль девушки.

Жестом руки Дадаев послал одного из охранников узнать, что так испугало любовную пару, но затем любопытство пересилило, и он, легко перепрыгнув через ограду веранды, направился к месту происшествия.

В свете карманных фонарей охранников он увидел держащую в руках предмет своего интимного туалета девушку, своего помощника, забывшего застегнуть штаны, и кисть женской руки. Она выглядывала из песка и, казалось, взывала о помощи.

Принесли лопату и быстро откопали труп молодой женщины. Совершенно нагой и все еще прекрасной в своей естественной красоте. Увидев лицо женщины, девушка для гостей зарыдала, будто хоронила родную мать.

– Знаешь ее? – спросил Дадаев, недовольный возникшими обстоятельствами.

Девушка с трудом смогла прервать рыдания.

– Зна-а-аю! Анка из «Шаха». Ее тоже пригласили обслуживать ваших гостей.

Это было уже серьезно. Накануне совещания…

Дадаев быстро прошел в свой кабинет и позвонил в КГБ.

– Говорит Дадаев! Найдите и пришлите ко мне на дачу Джафарова. Произошло убийство. Нет, наши все целы. Убили приглашенную официантку.

Через полчаса следственная группа и начальство «девятки», управления охраны, с траурным видом появились перед Дадаевым.

Но разгневанный Дадаев к себе их не подпустил. Подчеркнуто поздоровался с Джафаровым за руку и отвел в сторону.

– Мустафа! Дело скверное. Это сильный удар по моей репутации. Сделай все, но найди преступников.

– Может, преступник один? – возразил Мустафа.

– Надо сделать группу! – не принял возражения Дадаев.

– Вы правы! Дело, похоже, групповое. Сегодня Султан Каримов покончил с собой.

– Что-о? – застыл Дадаев, и лицо его побелело.

– Лег в теплую ванну и перерезал себе вены опасной бритвой, – сказал Джафаров и пошел допрашивать девушку для гостей, оставив ошеломленного известием Дадаева.

Девушка сидела в маленькой комнатке и ждала допроса. Ужас в ее глазах и затравленное выражение на лице не проходили.

– Оденься! – жестко приказал ей Джафаров, чтобы вывести ее из состояния шока.

И это ему удалось. Девушка покраснела и почти мгновенно привела себя в порядок.

– Рассказывай!

Девушка вышла из шока и быстро затараторила:

– Вчера меня вызвал Рачик…

– Кто такой Рачик? – прервал ее Мустафа.

– Рачик Бовян, метрдотель, он здесь сейчас, можете спросить у него. Вызвал и предложил поехать на дачу обслуживать гостей. Я согласилась.

– И Анке он предложил?

– Нет! Анка не ездит на такие мероприятия. Она – хозяйка кабинета «Шаха». Я удивилась, когда она мне сегодня сказала, что тоже будет на даче.

– То есть ты хочешь сказать, что Анка вчера не знала о своей поездке на дачу?

– Уверена. Анка – герла высшего класса, ее не кладут под каждого.

– А кто мог пригласить ее сегодня? Бовян?

– Бовян у нее под каблуком ходит, пикнуть боится. Любит ее безумно.

– Такую любит? – удивился Джафаров.

– Да, такую! – с вызовом произнесла девушка. – А что, нас уж и любить нельзя?

– По-моему, вас любят по нескольку раз в сутки.

– Не путайте работу и чувства.

– Так кто мог пригласить ее на дачу?

– Только один человек. Султан Каримов!

– Она его любит?

– Она его ненавидит, но он имеет над ней какую-то необъяснимую власть.

– Вы лично слышали, что Каримов пригласил Анку?

– Я видела!

– Что видели?

– Видела, как Анка садилась в машину Каримова.

– В котором часу это было?

– Автобус за нами заехал в час дня, значит, Анка села в машину Султанчика за полчаса до этого.

– Султанчика? Ты что, тоже?

– А что тут такого? На то он и Султанчик, чтобы иметь свой маленький гарем. Но Анка была первой женой! – и девушка опять зарыдала.

Поняв, что большего от нее не добиться, Мустафа пошел искать Бовяна.

Однако Бовян исчез.

Джафарову это очень не понравилось. Он позвонил Тенгизу:

– Тенгиз, дорогой, нужно срочно допросить метрдотеля «Шаха» Бовяна… Ты уже принял? Да, ты же с Султаном приятельствовал. Ничего, дорогой Тенгиз, Бовян – не секретарь парткома, убили нашего основного свидетеля, ясно тебе? На даче у Дадаева. Цепочку можешь выстроить сам. Под кого копают, тоже ясно. Так вот, поспеши, чтобы и Бовян не последовал за этими двумя. Только не предлагай ему: «третьим будешь»? Уговорил?..

Поговорив с Тенгизом, Джафаров отправился к эксперту следственной группы, а заодно и к судебному медику.

– Лазик! – обратился он к щуплому невзрачному врачу, на которого делали ставки, с такой точностью определял тот время убийства и наступления смерти. – Удалось определить хоть приблизительно время смерти?

Лазарь Шендерович сразу же надулся:

– Можешь записать – тринадцать часов!

– А ты не знаешь случайно, кто выезжал к Каримову?

– Знаю, о чем ты думаешь. Меня пригласили на консультацию. Каримов умер от тринадцати до четырнадцати часов.

– Допускаешь такую вилку?

– Он лежал в теплой воде.

Джафаров задумался: «Интересная картина получается. Если Каримов умер в четырнадцать часов, то все сходится. Он ее отвез, вернулся и покончил с собой. Чушь какая-то. Он, что ли, Анку убил? Зачем? Узнал о том, что она написала письмо в органы? Чушь. Против него никаких фактов, и он это хорошо знает. Да и рука Дадаева его бы защитила. Вон как расстроился. Если же Каримов тоже умер в тринадцать часов, то совсем интересная картина получается. Кто же тогда сажал Анку в его машину?»

И расстроенный Джафаров стал искать эксперта, чтобы попросить его побыстрее снять отпечатки пальцев у Анки, хотя сам был уверен, что Анка и есть та женщина, что написала письмо. А следовательно, все в ее письме правда, и смерть Каримова это подтвердила.

По дороге он резко свернул в маленькую комнатку, где девушка дожидалась своей участи.

– Детка, ты случайно не видела, кто сидел за рулем машины Каримова?

– Как кто? – изумилась девушка для гостей. – Конечно, Султанчик!

Тенгиз без труда узнал домашний адрес Бовяна, так же легко нашел и его дом: кирпичный трехэтажный особняк, уютно расположившийся среди деревьев и кустов.

Арнани позвонил в дверь. Послышались торопливые шаги, и хозяин квартиры спросил испуганным голосом:

– Кто там?

– Уголовный розыск!

Тенгиз выпил бутылку вишневого ликера и поэтому искать другие правдоподобные способы знакомства с хозяином квартиры просто не мог.

– Сейчас открою, только оденусь!

Торопливые шаги удалились.

Одевался Рачик Бовян довольно долго. Когда он открыл дверь, Тенгиз ожидал увидеть его по крайней мере во фраке с белой розой в петлице.

Однако Рачик был в затрапезном халате далеко не первой свежести.

Тенгиз прошел в квартиру, осмотрел ее. Много времени на это не требовалось. Квартира была однокомнатная с огромной кухней метров в шестнадцать. Престижный район и престижный дом. У Рачика Бовяна с нужными связями было все в порядке.

– Когда вы уехали с дачи Дадаева? – сразу приступил к делу Арнани.

– В восемь часов вечера! – прозвучал ответ.

Тенгиз отметил, что Бовян ждал допроса и готовился к нему.

– Почему вы уехали так рано? Вы были призваны смотреть за порядком. По меньшей мере удивляет…

– Я отпросился. – Рачик был настороже, даже не дослушал.

– У кого?

– У помощника Дадаева.

– Хорошо! А когда вы приехали на дачу?

– Вместе со всеми… В час дня за нами прибыл автобус.

– Сколько человек в нем было?

– Из «Шаха» трое: я, повар и еще одна девушка, но были и из других ресторанов.

– Почему не назвали Анку?

Тенгиз готов был поклясться, что в глазах Рачика мелькнули слезы.

– Анки с нами не было!

– А на даче, когда вы ее встретили, не удивились?

– И на даче ее не было.

– И вы даже не знали, что она должна там быть?

– В автобусе узнал, но на даче она не появилась.

– Какие у вас отношения с Анкой?

– Я предлагал ей выйти за меня замуж.

– А она отказалась?

– Да. Ее отучили любить. А без любви, по ее словам, делать нечего.

– Какие у нее были отношения с Каримовым?

– Она его ненавидела.

– За что?

– Женщина ненавидит лишь за одно: обманул ее ожидания. Любила она его, а любовь часто переходит в ненависть.

– От любви до ненависти один шаг?

– Что-то вроде этого.

– И что послужило этим шагом? Случайно не знаете?

– Случайно знаю: пьяный Каримов привел двух своих собутыльников и заставил Анку обслуживать их по высшему разряду. При нем.

Тенгиз был неприятно поражен.

– Очевидно, и Каримов испытывал к ней что-то похожее на любовь.

– Думаете, пытался вытравить ростки? Каримов был подонком…

– Почему был? – прервал Рачика Тенгиз.

– Был подонком и останется им навсегда, – упрямо повторил Рачик. – Можете ему это передать, вы же его приятель.

– Откуда вы это знаете?

– Видел вас вместе в машине.

– Внимательный… Почему же ты, внимательный, не спрашиваешь, что с Анкой?

В глазах Рачика Бовяна набухли слезы.

– Что спрашивать? Раз вы здесь, значит, Анки больше нет.

– Диалектик!

– Тут большую голову иметь не надо. Этот подонок ее повез на дачу, а на даче она не появилась…

– Ее нашли закопанную на даче, в винограднике. Задушили шнуром.

– Арестуйте его! – завопил в бешенстве Рачик.