Текст книги "Загадочный материк"

Автор книги: Лев Хват

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Южный материк существует!

Наступило 10 января. Уже четверо суток экспедиция находилась за Полярным кругом, пересеченным в шестой раз. Осталась позади 68-я параллель. Малым ходом шлюпы двигались на юго-восток между бесчисленными ледяными полями. Огромный альбатрос покружился над кораблем и, взмахнув дымчатыми крыльями, исчез в южном направлении. Появились три голубых буревестника. Красивых птиц сменила пара хищных поморников, которых наши моряки называли «курицами Эгмонтской гавани». Проносились морские ласточки – крачки. То здесь, то там киты пускали высокие фонтаны, временами показывалась темносерая спина морского гиганта.

– Что же значит сие обилие птиц, Иван Антонович? – возбужденно спросил Новосильский. – Вот и вода здесь иного цвета.

Мичман не решался выговорить заветное слово; хотя ему казалось, будто и ветер нашептывает: «Берег, берег!» Чувство близости земли овладело моряками, они выбежали на верхнюю палубу. Слава ожидала того, кто первый заметит землю в этой, от сотворения мира никем ещё не виданной области нашей планеты. Мало думали матросы о денежной награде, обещанной начальством за «обретение» земли, хотя эти нескелько рублей были для любого из них сущим богатством.

Пробили рынду: 3 часа пополудни. Минут через сорок какое-то смутное пятно возникло вдали среди белизны льдов и снега. Офицеры не отрывались от подзорных труб.

– Пятно сие – берег, – изменившимся голосом сказал всегда спокойный и сдержанный Фаддей Фаддеевич.

– Да неужели?.. Земля!.. А откуда ещё возьмется пятно!.. – послышалось сразу несколько голосов.

Матросы старались без «стекляшек» разглядеть отдаленное пятнышко.

– Палицын! Пётра!.. Чего там? – кричали они товарищу, забравшемуся на площадку передней мачты.

– Не вижу, – загудел палицынский бас.

– Да ты сюда гляди, голова еловая!..

Егор Киселев схватил за плечо помора Мигалкина:

– Ей-богу, земля! Пятнышки махонькие, черные, а округ – снег… Видишь, видишь?!

Беллинсгаузен приказал передать на «Мирный» флажным телеграфом: «Вижу землю». Лазарев ответил такими же сигналами.

Выглянувшее солнце осветило гористую, покрытую снегом землю. Чернели прибрежные осыпи и обрывистые скалы.

Повсюду на кораблях слышалось: «Земля! Берег!..» Долго не остывало радостное возбуждение. А когда вокруг утихло, Киселев вытащил свою тетрадку и, вздохнув, принялся писать: «М-ца генваря, 10-го. Увидели новой остров, которой никаким мореходцем не просвещен, кроме наших двух судов, и остров пребольшой и высокой…»

Наутро экспедиция подошла ещё ближе к берегу. Беллинсгаузен и Лазарев приказали поднять флаги. Команды шлюпов выстроились. Прогремело дружное троекратное «ура».

Новосильский трепетал от горделивого сознания, что он стал участником исторического события. Русским морякам досталась честь первым приподнять угол завесы, скрывающей тайны Крайнего Юга, и доказать, что за Полярным кругом есть суша!

Лазарев прибыл на борт «Востока».

– Побережье и мысы обретенной земли обозрены весьма тщательно, – сказал он. – Сие есть остров. По наблюдениям – широта 68°57 , долгота западная 90°46 .

– Не мыслите ли вы, Михаил Петрович, что за сим обретением последуют новые? – спросил Беллинсгаузен. – Невероятно, чтобы сей остров существовал один.

– Согласен, что должны быть у оного соседи… А как полагаете именовать новое обретение российское?

– Назовем остров именем создателя флота отечественного Петра Первого…

Спустя сто девять лет, в 1929 году, экспедиция Ларса Кристенсена на судне «Норвегия» пробилась в море Беллинсгаузена к 69-й параллели, и люди впервые вступили на остров Петра I. Четырем его берегам были даны названия: Беллинсгаузена, Лазарева, Восток и Мирный, а трем мысам – Завадовского, Михайлова и Симонова.

Что же представляет собой остров Петра I? Длина его превышает 26 километров, ширина более 10, а вершины поднимаются до 1200 метров над уровнем моря. Почти весь он покрыт льдами. На западном побережье острова есть довольно обширная бухта с небольшой полосой суши.

Предвидение Беллинсгаузена и Лазарева, что в этой области имеются, кроме острова Петра I, еще и другие земли, сбылось. Миновала неделя, и радостным взорам русских моряков предстала за 68-й параллелью неведомая антарктическая страна, большая и гористая. На фоне ясного, безоблачного неба появилась как далекое видение величественная вершина, возвышающаяся на две с лишним тысячи метров.

– Будем именовать обретение наше берегом Александра I, – сказал Беллинсгаузен. – Я называю обретение сие берегом потому, что южный конец оного исчезает за пределы зрения нашего.

Он указал офицерам на карту Южного Ледовитого океана, где под широтой 68°43 и 73°10 з. д. появилось новое обозначение.

Беллинсгаузен торжественно продолжал:

– Почитаю, что все памятники, людьми и людям воздвигнутые, изгладятся с лица земли всеистребляющим временем, но остров Петра и Земля Александра I, памятники, современные миру, останутся вечно неприкосновенными от разрушения…

Северная оконечность Земли Александра I была названа Русским мысом, а крупнейшая вершина, высотой 2180 метров, – горой Георгия Победоносца.

Только через девяносто лет после похода «Востока» и «Мирного» людям удалось приблизиться к Земле Александра I и осмотреть её с моря. В 1928 году здесь впервые прошел самолет. Теперь принято считать, что Земля Александра I – большой остров, отделенный от Антарктиды узким, заполненным льдами проливом свыше 500 километров длиной. Известный советский ученый, академик Л.С. Берг писал в 1949 году: «Хотя окончательно не доказано, есть ли Земля Александра I часть материка или большой остров, но, во всяком случае, даже если это остров, то он тесно примыкает к материку».

На Родину

Широким проливом, отделяющим Южную Америку от ещё неведомой в то время крайней северной оконечности Антарктиды, «Восток» и «Мирный» вошли в Атлантический океан.

По пути, в Южно-Шетландском архипелаге, исследователи положили на карту цепь островов, которым дали наименования в память об Отечественной войне 1812 года: Бородино, Смоленск, Березина, Малый Ярославец, Полоцк… Здесь у русских моряков снова произошла встреча с промышленниками. Беллинсгаузена посетил американец Палмер. Он рассказал, что за четыре месяца добыл в водах архипелага 80 тысяч котиков, а капитан английского промыслового судна Смит – 60 тысяч…

Продвигаясь далее на северо-восток, русская экспедиция открыла острова: Трех братьев, Рожнова, Мордвинова, Михайлова и Шишкова.

В начале февраля 1821 года экспедиция пересекла путь, по которому более тринадцати месяцев назад двигалась к берегам Антарктиды. Кольцо высокоширотного кругосветного путешествия замкнулось; русские шлюпы обошли вокруг шестой части Света. Теперь их курс лежал на Рио-де-Жанейро, а оттуда к берегам России.

Огромный путь совершили корабли, держась один близ другого; только раз они разлучились, да и то по воле своих командиров. Около 92 тысяч километров составил маршрут «Востока» и «Мирного».

Сопоставляя результаты русской и английской экспедиций, выдающийся советский ученый Ю.М. Шокальский писал: «Плавание Беллинсгаузена замечательно по продолжительности и длине пройденного пути за Полярным кругом, удивительному обилию собранных физико-географических материалов… Кук провел к югу от 60° ю. ш. всего 75 дней из 1008 дней плавания вообще, а во льдах – 80 дней. Беллинсгаузен был в Южном полушарии всего 535 дней, то есть наполовину меньше Кука, но зато он плавал к югу от 60° ю. ш. 122 дня и 100 дней во льдах. Кук прошел южнее 60° ю. ш. 125 градусов по долготе, Беллинсгаузен к югу от 60° ю. ш. прошел 242 градуса по долготе, то есть совершил беспримерное плавание на слабых судах, непревзойденное и поныне… Большое протяжение пути в высоких широтах дало возможность обстоятельно описать эти воды. Поэтому и до сих пор плавание Беллинсгаузена не потеряло своего научного значения, да и никогда не потеряет».

По пути к родным берегам Беллинсгаузен и Лазарев начали готовить отчеты для морского министерства. Фаддей Фаддеевич предвкушал радость дней, когда он сможет заняться подробным описанием антарктического похода. Ему было о чём рассказать! Русские моряки-ученые положили начало научным исследованиям шестой части Света. Они провели наблюдения над температурой и прозрачностью воды, собрали материалы о строении и свойствах льдов, процессах их образования. Метеорологические наблюдения экспедиции проводились не только в дневное время, но и ночью; они доныне сохранили свою ценность для познания климата Антарктики. Один только И.М. Симонов сделал 1600 ежечасных наблюдений над колебаниями атмосферного давления. Трудно давались во льдах исследования морских течений, но экспедиция сумела провести их достаточно широко.

Нескоро удалось Беллинсгаузену осуществить свой план. Лишь через десять лет, в 1831 году, вышел из печати его капитальный труд об экспедиции «Востока» и «Мирного», вскоре переведенный на иностранные языки. В Англии эту книгу вторично издали в 1945 году. Её редактор Ф. Дебенхэм, директор Британского полярного института, подчеркнул, что нельзя было дать лучшего описания сотням миль антарктического побережья, чем это сделал Беллинсгаузен.

Прославленный Руал Амундсен, воздавая хвалу русской экспедиции, писал, что Беллинсгаузен по праву занимает место среди величайших полярных исследователей.

«Восток» и «Мирный» вступили в Северное полушарие. Офицеры и матросы приводили в порядок обмундирование. Художник Михайлов просматривал альбом своих редчайших зарисовок. Иван Михайлович Симонов делал заметки для будущего доклада, который намеревался прочесть в родном Казанском университете.

«Суждено мне было разделять труды и опасности одного из знаменитейших путешествий, – писал астроном. – Новые поиски в Южном Ледовитом море, покушение как можно далее проникнуть к югу и, наконец, вообще открытия, долженствующие расширить круг географических знаний, были предметом экспедиции…»

Ему вспомнился ужасающий шторм в марте прошлого года. «Сами мореходцы уверяли, что они, скитаясь с давнего времени по различным морям, ничего подобного сему не видали… Мы окончили наши поиски, совершив целый круг около полюса, беспрестанно углубляясь к югу и иногда не выходя из-за Полярного круга до двух недель, чего прежде никто сделать не осмеливался. Сколько опасностей угрожало нам в местах сих, сколько раз смерть мы видели перед глазами своими!.. Южный полюс покрыт твердою и непроницаемою корою льда…»

Русские моряки обогатили географическую науку, открыв 29 групп островов, сделали множество полезных научных наблюдений, собрали ценные зоологические и минералогические коллекции.

Позади остались Лиссабон, Английский канал, Копенгаген. Теплой июльской ночью «Восток» и «Мирный» шли Финским заливом, на бледном небе чуть мерцали звезды.

Показались форты Кронштадта.

Часть вторая
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Открытие наиболее южного из известных материков было доблестно завоевано бесстрашным Беллинсгаузеном, и это завоевание более 20 лет оставалось за русскими.

Джемс Кларк Росс

В поисках котиков и тюленей

Последователями русских моряков-ученых в высоких широтах Южного полушария явились рядовые промышленники, искавшие новые районы выгодной добычи морского зверя. Хотя имена капитанов некоторых промысловых судов, ходивших после экспедиции «Востока» и «Мирного» в южнополярные моря, увековечены на картах Антарктиды, история сохранила мало сведений об их отважных походах.

Джемс Уэдделл, капитан английского судна «Джейн», в начале 1823 года двинулся от Фолклендских островов на юг. Небольшое судно беспрепятственно прошло за 70-ю параллель, но и там море было почти свободно ото льдов. Уэдделл пошел дальше к югу. 20 февраля судно оказалось под широтой 74° 15 , пройдя почти на 340 километров южнее высшей точки, достигнутой экспедицией Кука. Безвестный промышленник стал, по выражению Амундсена, «звездой антарктического неба». Сильный встречный ветер заставил «Джейн» повернуть.

Видимо, летом 1823 года в юго-западной области Атлантики, названной морем Уэдделла, сложилась исключительно благоприятная ледовая обстановка; впоследствии многие экспедиционные суда пытались пробиться здесь к побережью Антарктиды, но неизменно встречали непроходимые льды.

Прибыльным промыслом морского котика и тюленя давно уже интересовалась английская кораблестроительная и торговая фирма братьев Эндерби, снаряжавшая суда в южнополярные моря. Кругосветное плавание капитана Джона Биско на судне «Туле» в 1831–1833 годах увенчалось географическими открытиями. У Южного полярного круга, близ 46° в. д. он усмотрел берег, оканчивающийся тридцатиметровой ледяной стеной, за которой виднелась вдали гористая страна, покрытая льдом и снегом, с чернеющими вершинами. Биско назвал ее Землей Эндерби. К югу от Америки он прошел мимо высокогорной Земли Грейама, большого полуострова Антарктиды, северная оконечность которого расположена примерно в 1200 километрах от мыса Горн. Западнее Земли Грейама, в море Беллинсгаузена, капитан «Туле» открыл острова Аделаиды и Биско.

В Англии его встретили с триумфом. Лондонское и парижское географические общества присудили Биско награды. Успехи английского промышленника породили завистливое чувство у американского китолова Морелля. Вернувшись из южных морей, он возвестил, будто им открыт «великий полярный материк Южная Гренландия». Вскоре Морелль был разоблачен как обманщик.

Польщенные открытиями Биско, братья Эндерби поручили капитанам своих судов попутно с промыслом искать новые земли. В 1834 году, примерно у 60° в. д., капитан Кемп открыл в высоких широтах Индийского океана участок побережья, получивший его имя – Берег Кемпа. Спустя несколько лет капитан Джон Баллепи обнаружил к югу от Австралии, у Полярного круга, острова, также названные именем первооткрывателя, и сообщил, что им усмотрен в высоких широтах берег материка – Земля Сабрина.

Теперь даже скептики, не верившие в существование шестой части Света, заколебались. Но где же пределы Южного материка? Что представляет собой эта неведомая страна?

Почти через двадцать лет после похода русских моряков в южнополярных морях появились экспедиционные корабли трех стран – Франции, США и Англии.

Земли, увиденные на расстоянии

Жюль Дюмон-Дюрвилль, начальник французской экспедиции на кораблях «Астролябия» и «Зеле», совершивший два кругосветных плавания, слыл человеком высокого мужества, не отступающим перед опасностью. Но и этого бывалого мореплавателя поразили чудовищные айсберги и мощные ледяные поля, встреченные на подступах к Антарктиде в начале 1839 года. Северная область моря Уэдделла, где за пятнадцать лет до того свободно прошло судно «Джейн», оказалась недоступной. Один за другим дозорные, забиравшиеся в «воронье гнездо», докладывали: «Сплошной лед, ни малейшего прохода!» Дюрвилль приказал итти вдоль кромки льда. За две недели корабли не продвинулись к югу ни на милю. Истекал февраль, последний месяц короткого антарктического лета. Наконец, показалось пространство открытой воды, но путь к нему преграждало большое ледяное поле. Французы решили прорваться. Корабли с хода врезались в лед и вскоре потеряли друг друга в неистовой метели.

Белые поля сомкнулись, окружили экспедицию со всех сторон. Дюрвиллю предстоял выбор: остаться в ледовом плену или употребить сверхчеловеческие усилия и сокрушить перемычку.

Заметив небольшую трещину, он направил туда «Астролябию», но корвет заклинился. Ледовая ловушка!.. Кирками, ломами, лопатами моряки разбивали лёд, другие, ухватившись за канаты, пытались сдвинуть судно с места. Пять дней длилась мучительная и безнадежная борьба. Спасение принесла внезапная буря. Шквальный ветер погнал корабль к северу.

– Человек за бортом! – пронесся тревожный крик.

Это был матрос Симон, замешкавшийся на льдине. Парализованный ужасом, он глядел, как удаляются корабли, оставляя его на верную смерть. Вдруг Симон сорвался с места, побежал вслед. Догнал! Товарищи подняли его на палубу.

У северо-восточной оконечности Земли Грейама французы заметили издали остров, получивший название Жуэнвиль. Путь кораблей проходил на значительном расстоянии от побережья Антарктиды, однако Дюрвилль увидел в западном направлении признаки суши и назвал её Землей Луи-Филиппа.

Мореплаватели прошли далеко на восток и оказались у 140° в. д. Дюрвилль намеревался определить местонахождение Южного магнитного полюса. Мощные льды остановили экспедицию. Чернели обломки камня, повидимому увлеченные ледником, сползавшим в море.

Корветы пробились к скалистому островку. Матросам удалось взобраться по крутому ледяному обрыву, на вершине которого восседали пингвины. В желудке добытой птицы оказался кусочек гнейса; это был единственный образец антарктических горных пород, доставленный экспедицией во Францию. Усмотренную далеко на юге часть побережья материка Дюрвилль назвал именем своей жены – Землей Адели.

Пытался прорваться к берегам Антарктиды и американский лейтенант Чарльз Уилкс. Эта экспедиция была снаряжена по решению конгресса США с целью «облегчения торговли и охоты на китов за пределами мыса Горн», В составе американской эскадры были корабли «Винсенн», «Пикок» и четыре транспорта, на которых находилось 440 человек, среди них группа ученых.

Путешествие Уилкса в Антарктике продолжалось лишь несколько недель. В конце 1839 года «Винсенн» и «Пикок» оставили Сидней. Как и русские исследователи, американцы подошли к острову Макуори. Продолжая двигаться на юг, «Пикок» сильно пострадал во льдах, повернул и кое-как добрался до Австралии. «Винсенн» пошел самостоятельно.

По возвращении в Америку Уилкс сделал сенсационное заявление о своих открытиях. Он утверждал, что в январе 1840 года под 64° ю. ш. и 162° в. д. экспедиция обнаружила неизвестную землю; «не упуская её из виду», Уилкс двигался на запад вдоль Полярного круга до 100-го меридиана, пройдя в течение месяца, несмотря на тяжелые льды и штормы, около 2500 километров. Так появились на картах «Земля Уилкса», «Горная страна Тоттена», «Берег Нокса» и другие обозначения. Однако достигнуть побережья американцам нигде не удалось.

Вскоре офицеры экспедиции выступили с обвинением против Уилкса, утверждая, что он предполагаемые наблюдения нередко выдавал за подлинные.

Впоследствии, уже в XX веке, экспедиционные суда не раз беспрепятственно проходили через районы, где на картах Уилкса были показаны земли.

Действительно выдающиеся открытия сделала третья экспедиция того времени – английская, под командованием капитана Росса. «Она создала эпоху в исследовании земного шара, – писал советский ученый, профессор В.Ю. Визе. – Нельзя не согласиться с Амундсеном, называвшим Джемса Росса одним из наиболее смелых полярных исследователей и дельных моряков, которых когда-либо знал мир».

Море Росса

До того как отправиться в высокие широты Южного полушария, Джемс Кларк Росс долгие годы посвятил изучению Арктики, куда впервые попал 18-летним юношей с экспедицией своего дяди Джона Росса, известного полярного исследователя. Джемс Росс плавал в Баффиновом заливе, пытался достигнуть Северного полюса со стороны Шпицбергена, на протяжении восьми лет участвовал в поисках Северо-западного прохода – морского пути между Атлантическим и Тихим океанами вдоль северного побережья Канады и Аляски. Он провел четыре зимовки в американской Арктике и во время одной из санных экспедиций 1831 года открыл Северный магнитный полюс.

К началу антарктического путешествия ему было 39 лет. Лучшего начальника экспедиции, сочетающего качества искусного моряка и умного, наблюдательного исследователя, вряд ли могло подыскать британское адмиралтейство. Оно предоставило в распоряжение Росса два парусных судна: прочно построенный военный корабль «Эребус» («Ад») и испытанный в арктических льдах «Террор» («Ужас»). В экспедиции участвовало более 130 моряков-волонтеров. Судном «Террор» командовал друг Росса – полярный мореплаватель Фрэнсис Крозье.

В ноябре 1840 года корабли покинули берега Тасмании. Трехмесячное пребывание в порту Хобарт Росс использовал для окончательной разработки плана экспедиции. Он знал все подробности путешествия Кука, похода Беллинсгаузена и Лазарева, которым воздавал честь за великий подвиг.

В Тасмании Россу стало известно, что ни французам, ни американцам не удалось проникнуть за Полярный круг, а капитан рядового промыслового судна Баллени достиг 69-й параллели.

Начальник английской экспедиции решил пробиться на юг по 170-му восточному меридиану. Почему он избрал именно этот путь?

Незадолго до английской экспедиции была опубликована работа выдающегося немецкого математика Гаусса о положении Южного магнитного полюса. Открыть этот полюс было одной из задач Росса. На протяжении почти целого столетия считалось, что именно расчеты Гаусса склонили Росса выбрать свой маршрут. Но недавно, перед второй мировой войной, австралийские историки обнаружили в архивах любопытные материалы. Ещё в 1830 году капитан австралийского барка «Венус» Дж. Келли прошел от острова Макуори на юг до 72-й параллели и достиг входа в море, носящее ныне имя Росса. Капитан Келли был начальником гавани Хобарт, когда туда зашли на пути в Антарктику «Эребус» и «Террор». Австралийские историки допускают, что рассказ Келли о своём плавании побудил Росса направиться тем же курсом.

Новый, 1841 год экспедиция встретила за Полярным кругом. 5 января, придерживаясь 175-го восточного меридиана, корабли подошли к сплошным дрейфующим льдам.

– Вперед! – скомандовал сухощавый человек с орлиным профилем и вьющимися светлыми волосами, убранными под кожаную шапку.

– Тяжелый лёд, капитан! В северных морях нам такой не встречался, – сказал Россу пожилой матрос.

– Надеюсь, старина, корабли наши выдержат…

Он отважился войти в антарктический пак. Этот «паковый пояс» преграждал путь дальше на юг. Лишь четверо суток затратила английская экспедиция, чтобы одолеть 140-мильную полосу льдов. «С двумя трудно управляемыми кораблями, этими «ящиками» по современным представлениям, люди проникли в самое сердце пака, что до того все мореплаватели считали верной гибелью, – говорил спустя семьдесят лет Руал Амундсен. – То были герои, герои в самом высоком смысле слова».

Впереди простиралось открытое море – море Росса! Льды исчезли, путь к югу открыт. Пересекли 71-ю параллель.

– Земля! – пронеслось по кораблям.

Часть побережья Антарктиды, исследованная экспедицией Джемса Росса

Открылся величественный пейзаж побережья Антарктиды – Земли Виктории. На чистой голубизне неба обрисовались контуры хребта Адмиралтейства с могучими вершинами, не уступающими многим альпийским, темными скалистыми пиками и склонами, свободными ото льда и снега. Горные цепи поднимались до 3000 метров и уходили к югу. Самой высокой вершине Росс дал имя Эдварда Сабина, известного английского физика, а гористый выступ побережья назвал мысом Адэр.

Наблюдения показали, что магнитный полюс находится за горными цепями, примерно в 900 километрах к западу. Экспедиция прошла уже около 500 километров за Полярным кругом, но море попрежнему было свободно. Росс направился вдоль берега дальше на юг, держась того курса, который наметил ещё в Хобарте.

Мореплаватели открыли три острова: Поссешен (Владения), Коулмен (фамилия будущего тестя Росса) и у 76-й параллели – Франклин, где удалось высадиться. Горные цепи материка всё ещё тянулись на юг, макушки снежных великанов достигали 3000 метров. Всех прекраснее казалась конусообразная вершина Мельбурн.

Росс ощущал отрадное чувство первооткрывателя. Никто не предполагал, что в течение двух-трех недель они обнаружат огромную горную страну и острова, пройдут 800 километров вдоль побережья и достигнут широты, о которой даже не мечтал Джемс Кук. А впереди были новые открытия. 28 января на горизонте выплыла огромная вершина, за ней – другая, поменьше. Над гигантской горой вздымался дымовой столб с огненными языками.

– Это вулкан, – сказал Росс. – А ведь люди усомнятся, что за 77-й параллелью существует действующий вулкан и, пожалуй, сочтут, будто мы приняли за извержение какое-то иное явление природы.

– Как обозначить эти вершины? – спросил Росса старший офицер.

– Назовем их именами наших кораблей…

На картах появились действующий вулкан Эребус, высотой 4023 метра, и потухший Террор – 3277 метров. Через шестьдесят лет капитан Роберт Скотт выяснил, что они расположены на острове, отделенном от материка нешироким проливом Мак-Мёрдо. Этот остров Росса стал главной базой знаменитых антарктических экспедиций и вошел в историю борьбы за Южный полюс.