Текст книги "Поздний ужин"

Автор книги: Леонид Млечин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Через полчаса я попрощался с Лидой. Но ушел я недалеко. Спустился на один пролет вниз и уселся на подоконнике. Ждать пришлось долго – пока на шестом этаже не распахнулась дверь. Сначала выглянула симпатичная блондинка. Убедившись, что на лестничной площадке никого нет, она выпустила Диму, горячо расцеловав его на прощание.

Дима подхватил портфель и поплелся домой.

Неплохо устроился, подумал я. Нашел любовницу прямо у себя в подъезде, чтобы недалеко ходить.

Все стало на свои места. Дима обихаживал любовницу за счет жены. Вопрос состоял в том, как сообщить об этом Лиде. И надо ли это вообще ей говорить?

Пока я раздумывал над этой историей, позвонила Лида. Она была сильно напугана. Вчера Дима уехал в командировку в Воронеж на три дня. А ночью она проснулась от звука шагов в коридоре. Она очень испугалась. Включила свет, накинула халат, выскочила в коридор. Никого… Но ей показалось, что хлопнула входная дверь. Подбежала, дверь заперта.

До утра она, конечно, не заснула. Сидела на кухне. Пила валокардин. Когда стала собираться на работу, обнаружила, что пропал кошелек, а в нем вся зарплата и квартальная премия. И больше денег в доме ни копейки.

Я подумал, что Дима заигрался. Одно дело – развлекаться на стороне. Тут ему Бог судья. Но доводить жену до сердечного припадка и красть у нее зарплату – это уже слишком.

Надо с ним как-то объясниться. Совершенно очевидно, что ни в какой Воронеж он не уезжал, а просто перебрался на несколько дней к любовнице. Смелый парень. Неужели не боится, что столкнется с женой в подъезде?

Я позвонил Диме на работу. Мне сказали, что он в командировке. Ага, решил я, он и от работы увильнул, полностью отдался любовным утехам.

Вечером я привез Лиде слесаря, чтобы он сменил замок и поставил цепочку. Пока тот возился с дверью, я спустился на шестой этаж, позвонил в квартиру давешней блондинки.

Кто-то глянул в глазок, и дверь распахнулась. На пороге стояла не блондинка в халате, как я предполагал, и даже не Дима, а какой-то смурной парень в майке и шлепанцах.

В руках у меня была разлинованная ведомость, и я предложил ему поставить в подъезде домофон – надежная вещь, избавляет от многих проблем. Но парень слушать меня не стал, сказал, что у него денег на это баловство нет, и захлопнул дверь. Может, тут коммунальная квартира, подумал я. Утром я это проверил.

Зашел в бывший ЖЭК, сказал, что мне их дом очень нравится, хочу расселить коммуналку и перебраться сюда с семьей. Нет, коммунальных квартир в доме не осталось. В интересовавшей меня двухкомнатной квартире на шестом этаже обитала одна супружеская пара…

Она, судя по документам, – бухгалтер, он – бортрадист в «Аэрофлоте» и постоянно в разъездах.

Позвонила Лида, сказала, что разговаривала с Димой. Он сам дозвонился до нее из Воронежа, обещал в субботу вернуться. Я понял, что пару ночей мне поспать не удастся. Я заступил на дежурство в одиннадцать вечера. Расположился на лестничной клетке.

Народ в подъезде подобрался тихий, к двенадцати все уже были дома. После полуночи легли спать. Никто не шумел. Лифт замер.

Около двух ночи я понял, что не зря пришел. Распахнулась дверь на шестом этаже. Появился парень – только не в майке, а в спортивном костюме – и стал подниматься по лестнице. В руке фонарик. Он подошел к двери Лидиной квартиры, звякнул ключами. Но его ждало большое разочарование. Замки-то накануне сменили. Несколько минут он возился с ними, потом громко ругнулся и пошел вниз.

Я понял, что больше никто пугать Лиду по ночам не станет. Не сложно было представить себе, каким образом ключи от ее квартиры попали к лихому пареньку, которому по ночам не спится. Любвеобильный Дима, верно, забыл ключи у своей любовницы. А ее обманутый муж решил, что чем устраивать бесполезный скандал, лучше попользоваться за счет жениного полюбовника. Дома бортрадист бывал не часто, но всякий раз ночью наведывался в Димину квартиру, как к себе домой, и брал, что находил.

Жене Дима обещал приехать в субботу вечером. Зная его, можно было предположить, что он не преминет по пути заглянуть на шестой этаж. Так что скорее всего он вернется не в субботу, а в пятницу.

Я выяснил, когда приходит поезд из Воронежа. Рассчитал, что еще полчаса Диме надо, чтобы доехать до дома. В пятницу я позвонил Лиде, и мы встретились возле ее подъезда. Я привез ей проспект охранной фирмы, которая устанавливает в квартирах сигнализацию. Мы поговорили с Лидой, и я поспешно распрощался, увидев подъезжающую машину.

Она вошла в подъезд в тот момент, когда Дима, довольный и веселый, вылез из автомобиля. Улыбка его несколько поблекла, когда он увидел жену и понял, что надежда на веселую ночь с любовницей рухнула.

Я еще позвонил блондинке с шестого этажа, сказал, чтобы она немедленно спускалась – у нее горит почтовый ящик. Она ринулась вниз с ведром воды и столкнулась с Димой и его женой. Лида нежно обнимала вернувшегося из командировки мужа. Блондинка бросила на Диму ненавидящий взгляд, и он понял, что его роман в подъезде закончился.

Темное окно в доме напротив

Каждый, кто знает, что такое радикулит, может представить себе страдания нашего героя, немолодого уже человека.

Вечером он возился с машиной, а утром не смог встать. Вызвал врача, налепил перцовый пластырь на поясницу, обмотался шерстяным шарфом и маялся целый день у телевизора.

Вечером Анатолий Петрович выключил в комнате свет и устроился у окна.

У него была сомнительная, прямо скажем, страстишка – он любил подсматривать в чужие окна. Он делал это не только потому, что некоторые женщины имеют привычку раздеваться при раскрытых шторах. Но и потому, что ему вообще нравилось наблюдать за чужой жизнью. Эту мелкую страстишку он тщательно скрывал, брался за бинокль только тогда, когда жены не было дома.

Вид из окна у него был не лучший – кусок улицы и дом напротив, построенный два года назад. Когда они переезжали, там еще был пустырь, детская площадка и остатки березовой рощи… Брат, который получил квартиру в Крылатском, заходя к нему в гости, всякий раз удивлялся: как ты можешь здесь жить? Погулять негде, ни воздуха, ни деревьев. Зато – центр, гордо отвечал Анатолий Петрович.

Сегодня у него сильно болела спина, поэтому он подтащил к окну стул и расположился со всеми удобствами. Он так давно занимался этим делом, что почти в каждом окне различал знакомые лица.

Он знал, где и когда ужинают, где смотрят телевизор, где любят принимать гостей. Он выяснил, где живут самые хорошенькие женщины, которые вечером, придя с работы, сбрасывают с себя платье и переодеваются в халатик. И он старался не упустить волнующую минуту. Были люди, которых он ненавидел, потому что они наглухо зашторивали окна. Были люди, которых он высоко ценил – они вообще не тратились на занавески.

Жена днем позвонила и предупредила, что ей придется задержаться на работе, так что он имел возможность методично оглядеть все окна. В этот вечер в соседнем доме не происходило ничего особенного. И вдруг зажглось окно, которое несколько месяцев оставалось темным. Наверное, в пустовавшую квартиру въехали новые жильцы.

Он посмотрел внимательнее – там раздевалась женщина. Он почувствовал внутри приятное волнение и приник к биноклю. Тут женщина повернулась лицом к окну, и он увидел свою жену.

Он не поверил своим глазам. Этого просто не может быть!.. Но в мощный бинокль он отчетливо видел ее лицо. Ошибиться было невозможно! Это Наташа!

Она быстро сбрасывала с себя одежду и при этом, судя по всему, с кем-то разговаривала. Половина окна была закрыта шторой, и Анатолий Петрович никак не мог разглядеть ее собеседника.

Лицо у жены было радостное, оживленное. Дома она такой не бывает. Ревность обожгла его сердце.

Жена разделась и вышла из комнаты, предварительно погасив свет. Эта квартира была устроена так, что только одно окно выходило на эту сторону, остальные смотрели на проспект.

Анатолий Петрович до боли в глазах вглядывался в темные очертания комнаты, но конечно же ничего не увидел. Свет в том окне больше не зажегся.

Если бы жена попалась ему в руки в эту минуту, он бы, наверное, ее убил. Но Наташа, к счастью для себя, пришла только через полтора часа. Анатолий Петрович, забыв о боли в спине, метался из комнаты в комнату, не зная, что предпринять. И наконец решил, что сегодня он ничего ей не скажет. Доказательств-то у него нет. Он должен прижать ее к стене с фактами в руках. Провести своего рода расследование. Вот тогда у них будет другой разговор.

Анатолий Петрович достал магнитофон и положил его на стол, среди книг и газет. Когда пришла жена, он встретил ее кислой улыбкой, выдавил из себя вежливый вопрос: как дела на службе?

Наташа устало ответила, что работы невпроворот и на этой неделе придется ей еще раза два допоздна задержаться. Анатолий Петрович сочувственно кивнул головой. Закрывшись в ванной, он проверил, записались ли слова жены. Потом он припомнит ей ее подлое вранье.

На следующий день в обеденный перерыв он взял такси и поехал к жене на работу. Наташа служила в строительном управлении, и в это время должна была находиться на объекте. Анатолий Петрович нашел ее начальника, извинился, что беспокоит, и по-свойски рассказал, что жена очень устает, поинтересовался: много ли ожидается сверхурочной работы в ближайшие недели?

Начальник отдела отнесся к нему по-товарищески, с пониманием, и сказал, что сверхурочных у них давно уже нет, после шести никого в управлении не задерживают, и он лично позаботится о том, чтобы Наташа – отличный работник – не проводила там и лишней минуты.

Этот разговор Анатолий Петрович тоже записал на магнитофон, кассету спрятал в коробочку и на нее наклеил бумажку с датой. Он был большой аккуратист.

Разговор с начальником отдела развеял последние сомнения: жена ему нагло врет. И конечно же ему ничего не показалось: это она раздевалась в чужой квартире. Нашла себе любовника поближе к дому, чтобы далеко не ездить.

В среду утром Наташа сказала, что сегодня опять придет поздно:

– Не обижайся, дорогой, работы много, не успеваю с ней справиться.

Анатолий Петрович понимающе кивнул. У него уже был готов план действий. В половине шестого он на такси подъехал к строительному управлению. Устроился на другой стороне улицы. Без пятнадцати шесть Наташа вышла и быстрым шагом направилась к метро. Лицо у нее было радостное – ни малейших признаков усталости Анатолий Петрович не заметил.

Он не последовал за ней в метро, опять поймал машину и поехал к тому дому. Минут через двадцать, как он и предполагал, у дома появилась Наташа. Как свой человек набрала номер кода и вошла в подъезд.

Анатолий Петрович, охая от боли в спине, поспешил к себе. Схватил бинокль и увидел повторение давешней сцены: его жена, что-то оживленно рассказывая, быстро снимала с себя платье и все остальное. С кем она разговаривала – он опять увидеть не смог. Потом свет погас…

Ему было больно. Но справиться с этой болью помогало решение вывести обманщицу на чистую воду. Он представил, как она будет выглядеть, когда он выложит на стол неопровержимые доказательства.

К ее приходу в магнитофоне была новая кассета, и сам магнитофон лежал на столе, замаскированный старыми газетами. Анатолий успел справиться с собой и почти равнодушно выслушал ее рассказ о том, как она устает на работе.

При этом Наташа была мила и внимательна, но держалась несколько отчужденно, не как жена. Ложась спать, она таинственно сказала Анатолию Петровичу, что через несколько дней его сильно удивит.

Он долго не мог заснуть – трудно было найти удобное для спины положение. Думал – что еще, интересно, она ему приготовила? Может быть, решила от него уйти?

Утром Анатолий Петрович потащился в соседний дом, хотел выяснить, кто же обитает в этой таинственной квартире, которую вечерами посещает его жена. Выяснить ничего не удалось.

Бабушки на скамейке у входа, обычно все на свете знающие, сказали, что хозяин квартиры – моряк, сейчас в плавании. Квартира долго пустовала, а теперь хозяин ее сдал. Но кому? Ходят туда какие-то разные люди, и мужчины, и женщины. Спрашивается, чего они там делают?

Анатолий Петрович был человеком упрямым, решил, что докопается до истины. На следующий день после обеда он топтался возле подъезда: когда кто-то из жильцов вышел, он проскользнул внутрь. Нужная ему квартира была на третьем этаже. Он поднялся на четвертый, сверху наблюдать сподручнее.

Присел на подоконник, но сидеть было чертовски неудобно, в поясницу словно иглы вонзались. Тогда Анатолий Петрович стал расхаживать по лестничной клетке, замирая на месте, когда на третьем этаже открывалась дверь.

За полдня в таинственную квартиру порознь и вместе вошли четверо мужчин и четыре женщины. Анатолий Петрович все записывал на бумажке. Трое мужчин и три женщины вышли. Одна пара осталась. Что же там такое творится, мучился Анатолий Петрович. Может, это дом свиданий?

В пятницу утром Наташа сообщила Анатолию Петровичу, что вечером ей вновь придется задержаться. Когда она ушла, Анатолий Петрович позвонил старому приятелю, страстному фотолюбителю, и наврал ему с три короба, что ему надо провести важную съемку – начальство на службе просит.

Приятель одолжил ему хорошую импортную камеру и сам заправил в нее высокочувствительную пленку.

В шесть часов вечера Анатолий Петрович устроился на уже знакомой ему лестничной клетке. Минут через пятнадцать из дверей лифта выпорхнула его жена и позвонила в дверь загадочной квартиры. Дверь немедленно распахнулась, и Анатолий Петрович успел дважды сфотографировать Наташу, входящую в эту квартиру. Кто открыл дверь, кто ждал там его жену – Анатолий Петрович опять не увидел. Это был какой-то человек-загадка.

Самое смешное состоит в том, что Анатолий Петрович проводил свое расследование в моем подъезде.

Я еще накануне заметил, что у нас на лестничной клетке дежурит какой-то странный человек. Когда он на следующий день явился с профессиональной камерой, я заинтересовался. Присмотрелся внимательнее и узнал его.

Анатолий Петрович преподавал у нас в институте физкультуру. Я подошел к нему, напомнил о себе. Спросил, что случилось и не могу ли я ему помочь.

Ему конечно же хотелось, чтобы я помог. Однако при этом он старался, чтобы я – не дай бог! – ничего не понял. Но Анатолий Петрович человек бесхитростный, и чем больше он пытался сбить меня с толку, тем яснее становилась ситуация.

Я мог ему только посочувствовать. Не он первый, не он последний сгорает от ревности и желает знать, кто этот счастливый соперник, чем он лучше, почему жена на него польстилась?

Короче говоря, Анатолий Петрович просил выяснить, кто обосновался в этой квартире. Свой телефон он мне не дал, записал мой, сказал, что сам позвонит.

По спортивной части я и в студенческие годы был, прямо скажем, не из первых. Но Анатолий Петрович в те далекие времена проявил понимание и сочувствие, безропотно ставил мне зачеты и даже отличные оценки. Так что я был у него в долгу. Тем более разобраться с его делом оказалось совсем несложно.

Я все узнал в тот же день.

А утром мне позвонил Анатолий Петрович в отличнейшем настроении. Все его сомнения и подозрения гроша ломаного не стоили. Он рассказал, что вчера поздно вечером пришла счастливая Наташа и вытащила из огромного пакета два новых платья. Оказывается, она нашла в соседнем доме прекрасную портниху и вечерами ходила к ней на примерку. А от мужа скрывала, чтобы сделать ему сюрприз.

– Платья – чудесные! – сказал Анатолий Петрович. – Вкус у жены замечательный. Я бы лучше не выбрал.

Он сообщил мне, что у него даже радикулит прошел и спина совершенно не болит. Он благодарен мне за готовность быть полезным, но моя помощь не понадобилась. Он посоветовал мне бегать по утрам и распрощался.

Наташа сказала мужу правду. Она действительно сшила за эту неделю два платья. Только не у портнихи, а у портного. В этой квартире обосновался популярный модельер. Такие платья были Наташе не по карману, но у нее с модельером роман.

Может быть, и к лучшему, что я не успел рассказать об этом Анатолию Петровичу.

Дама, которая путала телефонные номера

У нас с девушкой по имени Катя телефонный роман. Мы условливаемся о свидании. Я приезжаю, звоню ей, чтобы сказать, что я на месте, а она уже куда-то исчезла.

Мне бы, наверное, следовало давно махнуть на нее рукой. А я все надеюсь.

Если бы я только знал, к чему приведет вся эта телефонная история.

В этой квартире была железная дверь с глазком, множеством замков и засовов. Стоял домофон, внизу дежурила строгая консьержка, подвергавшая допросу каждого неизвестного, так что никто не мог войти в дом незамеченным. Но хозяин этой квартиры не чувствовал себя в безопасности.

Днем, когда ярко светило солнце, он почти забывал о своих страхах. Но ночью все возвращалось. Он отчетливо, в деталях представлял себе, как они входят в подъезд, поднимаются на лифте, подходят к его квартире.

На цыпочках он крался к двери и смотрел в глазок – на лестничной площадке было пусто. Он возвращался к телевизору. Когда хлопала дверца лифта, когда сверху или снизу доносились какие-то звуки, он покрывался холодным потом.

Он часами простаивал у дверного глазка, ожидая страшной минуты, когда они явятся. Иногда ему казалось, что они могут проникнуть через балкон, и он приникал лицом к оконному стеклу и всматривался куда-то в темноту.

До полуночи он сидел в кресле в прихожей и тупо смотрел телевизор. Спать ложился под утро, совершенно разбитый и раздавленный. Он переносил телефон к кровати и запирал дверь спальни изнутри.

С экспансивной девушкой по имени Катя мы познакомились не где-нибудь, а в Нью-Йорке. Наша телегруппа брала интервью в штаб-квартире Организации Объединенных Наций. А она приехала на кинофестиваль. Между прочим, не зная ни единого слова по-английски. Посему она попросила нас ей помочь и обязательно брать с собой, когда мы будем ездить по городу.

Пришлось пообещать, что поможем.

Я не в силах отказать хорошенькой девушке.

Трудность состояла в том, что свет еще не видел такой неорганизованной барышни, как Катя. Мы позвонили накануне и сказали, что после обеда, часа в три, можем забрать ее в гостинице и вместе поехать в центр. Она обрадовалась:

– Конечно, я буду ждать вас у входа.

Мы приехали, полчаса стояли в условленном месте, потом зашли в гостиницу, где выяснилось, что наша знакомая еще утром куда-то уехала. Когда вечером я позвонил и выразил удивление ее отсутствием, она, в свою очередь, тоже удивилась и сказала, что накануне поздно вечером, почти что ночью, звонила мне и надиктовала на автоответчик послание, что ее не будет, потому что она уезжает с друзьями на пляж.

– Но у нас в гостиничном номере нет автоответчика, – объяснил я.

– Как? – изумилась она. – Какой же у вас телефон?

Я повторил наш номер.

– Ой, – рассмеялась она, – я перепутала две последние цифры и кому-то все рассказала на автоответчик.

Я тоже посмеялся, и мы договорились, что встретимся завтра утром.

Более страшной ночи у него не было. Он сидел у телефона и забылся тревожным сном только под утро. Проснулся с больной головой. В руке он держал карточку с телефоном директора охранной фирмы.

Директор еще две недели назад предложил ему установить круглосуточную охрану. Но он отказался от охраны, потому что не верил в ее надежность – эти охранники первыми же и продадут его, если им посулят большую сумму.

Он предпочел сменить квартиру. Он был уверен, что в таком большом городе эти люди его не найдут.

Но ошибся. Они его обнаружили. Когда они позвонили, он со страху выключил свет и побежал смотреть, надежно ли заперта дверь. Затем, несмотря на жару, закрыл все окна и задернул шторы.

Несколько часов он стоял на кухне у окна и смотрел вниз на автомобильную стоянку. Когда подъезжала очередная машина, он вздрагивал. Он пригоршнями глотал успокоительные таблетки и запивал их водой из-под крана. Минеральная закончилась, но он боялся выйти на улицу.

Он не мог понять, каким образом эти люди сумели отыскать его?

Утром мы приехали за Катей в гостиницу и стали звонить ей, чтобы сказать, что ждем внизу. Но ее опять не оказалось в номере. Мы все очень разозлились. Я сгоряча решил не иметь с ней больше дела. Но вечером все-таки позвонил. Ехидно спросил: куда же она подевалась на этот раз?

– Как? – искренне удивилась Катя. – Я же позвонила вам рано утром и предупредила, что уезжаю. Я все продиктовала на автоответчик.

Катя была столь очаровательна в своей непосредственности, что у меня не было сил на нее обижаться. Я повторил, что автоответчика у нас нет, и попросил ее записать на самом видном месте правильный номер нашего гостиничного телефона.

Для него все началось полгода назад. Старые друзья попросили его открыть фиктивную компанию, на счет которой из России пришли двенадцать миллионов долларов. Это была плата за товар, который якобы отправлен в Россию. На самом деле его там никто и не ждал. Каким-то людям надо было просто вывезти из России деньги, взятые в кредит, и они нашли себе американских компаньонов.

Получив деньги, фирма тут же самоликвидировалась, а деньги были перечислены на другие счета, которые, в свою очередь, тоже закрылись. Деньги продолжили свое путешествие, чтобы их путь нельзя было проследить.

Ему за хлопоты обещали сто тысяч долларов. Еще около миллиона делили между собой его друзья-американцы. Остальное должен был получить их российский партнер, когда переберется в Соединенные Штаты. Но его друзья вдруг получили сообщение из Москвы о том, что их российского партнера посадили в тюрьму – и надолго.

Поскольку деньги ему теперь не скоро понадобятся, решили ушлые американцы, то было решено все десять миллионов поделить между своими.

Ему обещали еще девятьсот тысяч, и он подписал все необходимые бумаги. Девятьсот тысяч ему принесли наличными. Он спрятал чемоданчик дома под кроватью и решил, что теперь может уйти на покой и начать новую жизнь.

Но месяц назад российский партнер объявился в Соединенных Штатах и спросил компаньонов: где мои деньги, друзья? Возвращать ему деньги они не торопились. Через неделю одного из американских компаньонов нашли мертвым у него дома. В его квартире все было перевернуто вверх дном. Видимо, убийца что-то искал.

Он-то знал, что!

В тот же день он купил билет в Нью-Йорк, считая, что в этом огромном городе легко затеряться. Он поселился в квартире, о существовании которой не знал никто, даже его бывшая жена. Чемоданчик с миллионом он засунул под кровать. Он решил, что здесь, в Нью-Йорке, его не найдут.

Но они нашли!

Полдня мы снимали нетипичную американскую капиталистку. Она владеет семейным предприятием – заводом, который выпускает посуду по заказу армии. Более допотопного завода мы никогда не видели. Эти станки были куплены еще в начале XX века. А большинству рабочих давно пора было уйти на пенсию.

Но владелица завода оказалась женщиной не только очаровательной, но и деятельной. Она вкалывала наравне со своими рабочими и получала от работы огромное удовольствие.

После съемок мы собирались пойти по магазинам. Накануне Катя умоляла нас обязательно взять ее с собой, потому что она не знает языка и не может сама объясниться с продавщицами. Мне стало даже интересно: упорхнет ли она из гостиницы и на сей раз или в назначенный час будет на месте? Не скрою, я намеревался пригласить ее после утомительного похода по магазинам поужинать и провести вечер вместе.

Конечно же я был фантастически наивен.

Катю в гостинице мы не нашли, она испарилась. Незнание английского языка не мешало ей наслаждаться Нью-Йорком. Впрочем, в Нью-Йорке такое смешение народов и рас, что никто не чувствует себя чужим. Тут или все чужие, или все свои. И объясниться можно, даже не зная английского.

А это был наш последний день в Нью-Йорке. Мы побродили по Манхэттену, съели огромную пиццу, потом взяли такси и поехали в гостиницу.

Засыпая, я подумал, что завтра обязательно увижу Катю, и приготовил пару колких фраз. В Москву мы возвращались одним самолетом, и Катя загодя попросила захватить ее в аэропорт, чтобы самой не тратиться на такси.

Он мыл руки в ванной комнате, когда вдруг явственно услышал шаги в коридоре. Сердце у него просто остановилось, руки похолодели. Он замер. Шаги приближались, человек шел к ванной. Нет, не один человек, а двое.

Он с ужасом смотрел на дверь, не в силах ни пошевельнуться, ни крикнуть.

Шаги вдруг стали удаляться и затихли. Он толкнул ногой дверь и вышел из ванной. В квартире было пусто. Он вновь услышал шаги и понял, что ходят в квартире, расположенной этажом выше. В ванной комнате была фантастическая акустика. Какой-то умелец-архитектор, который сэкономил на звукоизоляции, чуть не довел его до инфаркта.

Сердце у него бешено колотилось. Ноги были как ватные. Он без сил опустился на пол прямо в коридоре и пытался отдышаться. Он просидел так почти час, причем ему был виден лежащий чемоданчик с деньгами. Чемоданчик покрылся слоем пыли, потому что за неделю он ни разу не открыл его. Зачем ему деньги, если он не может выйти на улицу? Вот идиотское положение, подумал он.

Потом он все-таки выпил кофе и съел упаковку йогурта – холодильник пустел на глазах. Делать было нечего, и он потащился к телевизору.

Лучше бы он его не включал!

Все программы новостей наперебой рассказывали о русской мафии, которая пустила корни в Америке. Больше всего русских преступников скопилось в Нью-Йорке. Он и не подозревал раньше, как много русских в Америке. Журналисты подчеркивали особую жестокость русских преступников, которые подвергают свои жертвы изощренным пыткам. Ему опять стало плохо с сердцем.

Только такой наивный человек, как я, мог подумать, что хотя бы в день отлета Катя, заранее упаковав чемоданы, будет ждать нас у входа. Какое там! Когда мы появились в гостинице, она только-только начала собираться.

Мне ничего не оставалось, как прийти ей на помощь. Иначе мы бы опоздали.

В самолет мы вошли последними. Но я все-таки умудрился сесть рядом с Катей. Я не знаю, купила она эти шорты в Америке или привезла из дома, но они ей очень шли. Когда мы отдышались, Катя начала выгребать из своей сумки ненужные бумажки и рвать их.

Вдруг она радостно закричала:

– Вот ваш телефон, а я-то все неправильно набирала!

На листке моим аккуратным почерком был написан номер: 900.01.10. Такой простой и легкий номер, как же его можно было перепутать?

– Надо же, – удивилась Катя, – а я постоянно набирала 900.10.01. Вот почему я не могла вам дозвониться! А я, между прочим, звонила вам утром и предупредила, что могу опоздать. Я все честно продиктовала на автоответчик. Интересно, с кем же я разговаривала?

Она улыбалась и была в эту минуту необыкновенно хороша. Почему-то таким хорошеньким девушкам прощаешь самые нелепые выходки. Да и какое значение имел теперь этот телефонный номер, ведь Нью-Йорк стремительно удалялся от нас, возможно навсегда…

Он с ужасом смотрел на телефон. Горел красный глазок автоответчика, и резкий женский голос на русском языке что-то диктовал. Голос был угрожающим. Он сразу понял, что это русский язык, потому что во время поездки в Киев и Петербург год назад выучил несколько слов.

Он, конечно, не понимал, что именно вновь и вновь повторяет этот голос, но догадывался: отдай деньги или…

Он знал, что, даже если отдаст деньги, русская мафия все равно его уничтожит. В этом мире не прощают воровства. У честного человека можно украсть, и это иногда сходит с рук. Украсть у преступника смерти подобно.

Он тупо смотрел на свой телефонный аппарат. Как же они смогли узнать его номер? Он нигде не зарегистрирован. Этот номер 900.10.01 не значится ни в одном справочнике.

Но раз они его узнали, значит, спасения нет.

Он снял трубку телефона и набрал номер полиции.

– Я хочу признаться в совершении тяжкого преступления, – сказал он, – запишите мой адрес…

Катя – очаровательная женщина.

Вот уже сколько времени прошло после нашего знакомства, а я все не теряю надежды завоевать ее сердце.

Когда мне удается ее застать, мне кажется, что я близок к цели, еще немного – и она моя. Когда мы расстаемся, она так многообещающе говорит:

– Позвони завтра, дорогой, и…

Но на следующий день ее никогда не бывает дома.

Она так мило оправдывается и говорит, что заранее надиктовала свои извинения на мой автоответчик.

Но в Москве у меня тоже нет автоответчика.