Текст книги "Поздний ужин"

Автор книги: Леонид Млечин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

– Я постараюсь помочь вашей жене, – обещал Цимбал.

Он ценил мужчин, способных на поступки.

Он всерьез отнесся к содержанию сна и не ограничился разговором с мужем Ирины. Он навестил ее родителей. Они рассказали, что в тот трагический день она была в квартире совершенно одна. И хотя ни отец, ни мать не решились говорить об этом прямо, из их слов можно было заключить, что Ира находилась под воздействием не только алкоголя, но и наркотических препаратов.

И родители, и муж подтвердили, что после той истории она сильно изменилась и ни капли в рот не берет.

Цимбал не увлекался лекарственными препаратами, веря в силы молодого организма. Зато не жалел времени на длительные беседы с женщиной, пытаясь выяснить, какую тайну хранит ее память.

Он полагал, что ее мозг блокировал некую важную информацию, которая является ключом ко всей этой истории. И когда ему удастся добраться до этого ключа, зловещий сон исчезнет.

Время от времени он звонил Игорю и с сожалением признавался, что ничего не получается. В ее памяти есть стена, которую он не в силах преодолеть.

Иногда сон преследовал ее несколько ночей подряд. Муж, отчаявшись, предложил поискать другого врача. Ира верила Цимбалу и продолжала регулярно ходить к нему на сеансы.

И однажды сон начал меняться. Он стал более отчетливым и ясным, появились новые краски. И главное – она стала видеть все больше и больше, словно у нее расширялось поле зрения.

– Еще немного, – сказала она доктору, – и я увижу человека на балконе. Только не знаю, хочу ли я этого.

Цимбал втайне от Иры позвонил Игорю и попросил его быть особенно внимательным к жене. А два дня назад она сказала Цимбалу, что уже видит – пока очень расплывчато – чей-то силуэт. Едва она ушла, Слава опять позвонил ее мужу.

– Мы не знаем, чье именно лицо она может увидеть, – предупредил Цимбал. – Этот момент может оказаться для нее тяжелым шоком. Будьте осторожны, присматривайте за ней. Как бы она с собой что-нибудь не сделала в состоянии шока.

– Вы думаете, что она действительно увидит чье-то лицо? – спросил муж. – Но ведь она же была одна в квартире! Кого же она может увидеть?

– Вот это и важно узнать, – сказал Цимбал. – Если за спиной у нее никого нет, есть надежда, что ее перестанут мучить кошмары.

– Но ведь это же сон! – недоумевал Игорь. – Ей может присниться кто угодно, какой-нибудь учитель, который ставил ей двойки, или одноклассник, который дергал ее за косички. И чем ей это поможет?

– Она увидит человека, которого подсознательно боится, – ответил Цимбал.

Повесив трубку, он подумал, что это всего лишь его предположение.

Когда через день Ира перезвонила и сказала, что ее пытались сбросить под поезд, Цимбал испугался: неужели он переборщил со своими разговорами и она решила, что ее преследует невидимый враг? Впрочем, возможно ведь и иное объяснение случившегося…

Наутро, предварительно созвонившись, он поехал к ее родителям. Ему нужно было узнать имена ее школьных подруг.

Отыскать их оказалось непростым делом. Две девушки уехали из города. Одна, выйдя замуж, сменила фамилию и переехала, связь с ней прервалась. Нашлась только одна девушка, которая решилась назвать себя близкой подругой Иры. И она знала то, что интересовало Славу Цимбала.

Теперь он клял себя за близорукость, за то, что не сумел сразу распознать очевидное. Хуже того, своими действиями он поставил жизнь человека под угрозу.

Что же теперь делать? Ему решительно не к кому было обратиться за помощью, потому что никто бы ему не поверил. Как никто не верил Ирине, что ее страшный сон имеет под собой реальную основу.

Во вторник ей опять пришлось поехать на базу стройматериалов. Она позвонила мужу, предупредила, что задерживается. Он предложил отвезти ее на машине. Она отказалась: ведь мужу непросто отпрашиваться с работы.

Поздно вечером она вновь стояла на той же самой пустынной платформе в ожидании последней электрички. И опять было пусто. Ей стало не по себе. Теперь она пугалась каждого шороха.

Когда из темноты возникли желтые кошачьи глаза электрички, она инстинктивно оглянулась: никого. На платформе она точно была одна.

Электричка приближалась, и она осторожно подошла к краю платформы. Она была напряжена, как струна. И вдруг почувствовала сзади какое-то движение. Она рванулась в сторону. И некто, не ожидавший, что она сумеет уклониться, не рассчитал свои силы и полетел с платформы на рельсы. Пронзительный сигнал электрички перекрыл его отчаянный крик.

На Ирину словно столбняк нашел. Когда из-под колес достали тело ее мужа, она потеряла сознание, но не упала, потому что ее подхватил подоспевший Слава Цимбал.

Он стоял рядом с платформой, но упустил момент, когда Игорь с легкостью профессионального гимнаста прыгнул на платформу, чтобы столкнуть жену под поезд.

Цимбал решил ей этого не рассказывать. Как не стал говорить о том, что же все-таки произошло тогда на балконе.

Игорь был безумно влюблен в Иру. А у нее начался роман с другим юношей. Однажды Игорь пришел к ней весь на взводе. Они час выясняли отношения. Она сказала, что любит другого, и выскочила на балкон. Игорь выбежал вслед за ней и в порыве ярости толкнул ее – она полетела вниз. Он убежал из квартиры, захлопнув за собой дверь. Никто не знал, что он к ней приходил.

Ира осталась жива, Игорь первым появился в больнице. Он боялся, что она расскажет, что произошло на балконе. Но именно этот эпизод исчез из ее памяти. Ира вышла за него замуж, потому что была благодарна ему за преданность. Теперь он был счастлив – получил то, что хотел. Но всегда боялся, что когда-нибудь Ира вспомнит, что же произошло между ними на балконе.

Когда доктор сказал, что это вот-вот может произойти, Игорь не выдержал. Однако промахнулся и погиб сам.

А Ира так ничего и не вспомнила. И вообще этот сон перестал ей сниться. Слава Цимбал предпочел ничего ей не рассказывать. Пусть лучше она мучается сомнениями, пытаясь понять, как ее муж вдруг оказался на платформе, чем твердо знает, что два года жила рядом с человеком, который трижды пытался ее убить.

Свидетель обвинения

Человек в темной рубашке открыл глаза. Окружающий мир казался зыбким и странно колыхался. Он не мог понять, где он и как сюда попал. Попытался пошевелить руками, но обнаружил, что крепко привязан к стулу.

Наблюдавший за ним Шувалов дважды наотмашь ударил его по щекам, чтобы он поскорее пришел в себя. Человек в темной рубашке уставился на Шувалова, черты которого наконец обрели четкость.

– Ты все-таки добрался до меня? – нахально улыбнулся человек в темной рубашке. – Неужто убить меня хочешь? Благородный мститель! – И ехидно рассмеялся: – Да у тебя кишка тонка! Не сможешь! Если бы ты был настоящим мужиком, она бы еще была жива. Понимаешь?

Это произошло год назад.

Был поздний вечер, пыльная привокзальная площадь опустела. Все, кто спешил вернуться с работы из города, уже разошлись по домам и ужинали, задернув прозрачные занавески, окрашенные изнутри синим телевизионным светом.

На железнодорожной платформе за решетчатым окошком томилась кассирша с женским романом. В одиноком ларьке, где остался непроданным здоровенный поднос с ядовитого цвета пирожными местного производства, продавщица отгоняла мух и безнадежно смотрела на часы. На скамейке, подложив под себя уже прочитанную газету, пыхтел сигаретой опоздавший пассажир. И в самом темном углу площади за рулем машины дежурил человек, который медленно сходил с ума.

После шести вечера электрички приходили из Москвы переполненные. Виталий Шувалов внимательно вглядывался в толпу, чтобы не пропустить знакомое лицо. Люди спускались с платформы с огромными сумками и портфелями. Многих встречали на машинах, остальные заталкивались в рейсовый автобус, оберегая привезенные из города продукты.

Ближе к девяти электрички стали ходить реже. И пассажиров на станции поубавилось. Когда минуло одиннадцать, Шувалов в очередной раз пошел смотреть расписание, хотя и так знал: следующая электричка придет только через час.

Пока он вглядывался в расписание, мимо с оглушительным грохотом промчался поезд дальнего следования. И, как в детстве, отчего-то защемило сердце при виде ярко светящихся окон, за которыми с комфортом расположились пассажиры. Поезд ввинтился в сгустившуюся темноту и исчез, словно его и не было.

Как же все это могло произойти?

Он всегда ревновал Светлану, с той минуты, как они познакомились. А это было три года назад. Он влюбился в нее с первого взгляда и так решительно ее атаковал, что через две недели она капитулировала и согласилась выйти за него замуж.

Для него это был второй брак, для нее – первый. Утром он отвозил ее на работу, вечером встречал. Он забыл о мальчишниках и даже перестал ходить с приятелями на футбол. Сначала Светлане это льстило, потом ей захотелось немного свободы.

Первый скандал произошел, когда она не только задержалась до полуночи на товарищеском вечере, устроенном фирмой в честь пятилетия успешной работы, но и позволила какому-то хлыщу проводить ее до дома.

Виталий видел в окно, как этот тип обнимал ее за плечи. А на прощание он еще и поцеловал ее в щеку! Когда Светлана позвонила в дверь, Виталий взорвался. Она же не могла понять, почему он возмущается. Она всего лишь потанцевала с новым сотрудником, и он, как положено джентльмену, проводил ее до дома…

Они помирились только через несколько дней.

В этом году она поехала отдыхать одна. Виталию обещали отпуск только зимой. Она вернулась из Турции очень довольная. И по вечерам ей стал названивать какой-то мужчина. Светлана, смеясь, рассказала, что это ее безнадежный поклонник, темпераментный кавказец, но между ними, разумеется, ничего не было. Женщине нравилось поддразнивать мужа.

В прошлый четверг вечером, подъезжая к дому, он увидел, как у подъезда остановилась неизвестная машина. Водитель картинно распахнул перед Светланой дверцу, довел ее до двери и поцеловал в щеку.

Виталий, кипя от гнева, поднялся вслед за ней и, стоя в дверях, сказал, что он все видел. Она, нисколько не смутившись, рассмеялась:

– Какой ты все-таки глупенький у меня! Разве можно ревновать из-за пустяков?

Глядя ей в глаза, он спокойно проговорил:

– Я тебя очень люблю. Но роль мужа-рогоносца не по мне.

Он вышел из квартиры, хлопнув дверью. Она крикнула ему вслед:

– Вернись, не глупи! Я все объясню…

Виталий сбежал по лестнице, сел за руль и рванул с места. Он уехал на дачу – еще в мае снял домик в часе езды от Москвы. Решил, что звонить не станет. Если она захочет возобновить отношения, она знает, где его найти.

Он не сомневался, что она приедет к нему после работы. Они же любят друг друга. Он ждал ее с шести вечера, сначала ходил по платформе, потом вернулся в машину.

И она все-таки приехала – чуть ли не последней электричкой в половине первого ночи. Виталий выскочил из машины, готовый обнять ее и забыть все нелепые раздоры.

Но Светлана спустилась с платформы в обнимку с тем самым мужиком, который несколько часов торчал на платформе, курил и пил пиво. Значит, этот человек тоже ожидал Светлану? Но как это может быть? Виталий беспомощно наблюдал, как тот прикрыл ее полой своего пиджака и поцеловал в губы.

Она сделала это специально, решил Виталий. Сердце его похолодело. Если бы они накануне не поссорились, он бы подошел и прямо спросил, что происходит. Но сейчас видеть все это было выше его сил. Он сел в машину, развернулся и уехал.

В следующий раз он увидел Светлану уже в морге. Патологоанатом написал в отчете, что она была зверски изнасилована, избита и задушена.

Труп молодой женщины нашли рыбаки. Милиции не составило труда установить личность убитой. Во внутреннем кармашке ее куртки лежал размокший служебный пропуск с черно-белой фотографией.

В отделе кадров строительной компании подтвердили, что Светлана Ивановна Шувалова работает старшим инженером, назвали домашний адрес и телефон. Трубку снял Виталий. Когда ему сообщили, что произошло, он сразу сказал, что знает убийцу. Вернее, видел его и может опознать.

Виталий довольно точно описал человека, который увел Светлану. Через два дня милиция его арестовала. Это был дважды судимый и нигде не работавший Виктор Миронов. У него был дом, оставшийся от родителей, в том же поселке, где Виталий снял дачу на лето.

Соседи Виктора подтвердили, что слышали какой-то шум ночью. Кто-то видел Виктора под утро возле реки. Эксперт-криминалист обнаружил в доме Виктора рядом с кроватью тщательно затертые следы крови. Но это не очень помогло следствию. И у Виктора, и у Светланы оказалась одинаковая группа крови.

Виктор виновным себя не признавал, утверждал, что всю ночь спал у себя дома.

Главным свидетелем обвинения стал Виталий. Он опознал в Викторе того человека, который увел Светлану. Он не обнимал ее, как показалось тогда Виталию, а держал, чтобы она не вырвалась. Пиджак закрывал руку с ножом, которым он угрожал Светлане. И не целовал он ее, а шептал:

– Молчи, дура, не то убью.

Часами Виталий молча смотрел на фотографию Светланы и скрипел зубами. Она умерла из-за него. Пока он терзался ревностью и представлял себе, как она развлекается с другим, она умирала медленной и мучительной смертью.

После допроса Виталий спросил следователя:

– А что будет убийце?

Следователь, заполняя бланк допроса, буркнул:

– Посадят, и надолго.

– На сколько? – уточнил Шувалов.

– Лет двенадцать дадут.

Виталий вышел от следователя потрясенный. Как, убийца через десять с небольшим лет выйдет на свободу?! Будет опять ходить по этим улицам?! Они встретятся – в электричке или в магазине. Убийца поздоровается с ним, может быть, даже подмигнет как старому знакомому…

На суде Виталий отказался от своих прежних показаний, заявил, что не уверен, действительно ли человек, сидящий на скамье подсудимых, – именно тот, кого он видел в тот день, когда была убита Светлана.

Прокурор не верил своим ушам. Подсудимый повернулся и посмотрел на Шувалова с веселой и надменной улыбкой.

Во время предварительного следствия, продолжал Виталий, он был в состоянии аффекта, а теперь понимает, что решается судьба человека, и не хочет брать греха на душу. Все-таки это был поздний вечер. Привокзальная площадь плохо освещена, и он видел предполагаемого убийцу только в профиль и всего несколько секунд…

Прокурор попросил сделать перерыв. Виталий вышел в коридор. Следователь, который вел дело, догнал его:

– Вы понимаете, что делаете? Без ваших показаний его вообще отпустят. Вам что, угрожают?

Виталий покачал головой:

– Один раз я уже совершил непоправимую ошибку. С меня достаточно.

Суд вернул дело об убийстве Светланы Ивановны Шуваловой на доследование. Шувалова опять стали вызывать на допросы, но он упрямо твердил: похож, но поручиться не могу.

Через три месяца обвиняемого выпустили под подписку о невыезде. Дело формально не закрыли, но и следователь, и преступник понимали, что все кончено. Доказательств вины Виктора Миронова следствие не нашло и теперь уже не найдет.

Он вышел из следственного изолятора после обеда – долго бумаги оформляли. И сразу двинулся на вокзал: хотелось домой – помыться, переодеться, а потом отдыхать по полной программе. Ему вернули деньги, которые у него были при аресте, и в электричке он покупал пирожки, мороженое, воду. Виктор был счастлив – он на свободе, он может делать все, что захочет.

Спустившись с платформы, Виктор лицом к лицу столкнулся с мужем убитой им женщины. Шувалов стоял на платформе с газетой в руке, спокойно смотрел на него.

Виктору стало не по себе.

– Следишь за мной? – прищурившись, спросил он.

– Нет, я здесь дом на лето снимаю.

Они вышли на привокзальную площадь. Виктор вновь обрел уверенность в себе. Вернулась и привычная наглость.

– Ну что, может, выпьем за знакомство? – предложил он. – Угощаю. У меня сегодня праздник. Тем более я тебе обязан. Если бы не ты, я бы в лагерь сейчас ехал. – И захохотал довольный.

Шувалов помедлил с ответом, изучая своего собеседника. Согласился:

– Выпить можно. Но каждый платит за себя.

Они зашли в привокзальное кафе. Пили только водку. Виктор заигрывал с официанткой, хватал ее за руки, приглашал в гости, обещал жениться. Он быстро опьянел. Когда понял это, сказал, что с него достаточно. Слегка покачиваясь, вышел в туалет. Вернувшись, допил свою рюмку и пошел к выходу.

Виктор двинулся к автобусной остановке. Но после первых шагов у него закружилась голова, он тяжело опустился на скамейку. Виталий подогнал стоявшую неподалеку машину и усадил в нее Виктора.

Довез до дома, открыл дверь его ключами, помог войти. А потом привязал к стулу.

Виталий готовился к этому почти год – после того разговора со следователем. Когда он понял, что преступник отделается несколькими годами, решил, что правосудие придется вершить ему самому. Поэтому и отказался на суде от своих показаний, хотел, чтобы убийцу выпустили.

Виталий все продумал до мелочей. Выяснил, когда Миронова выпустят, заранее подогнал машину, раздобыл сильное снотворное, которое и подмешал в водку.

Виктор пришел в себя и насмешливо наблюдал за ним.

– И что ты со мной сделаешь.

– Дам тебе еще снотворного и уйду, – ответил Шувалов. – Когда сюда доберутся пожарные, дом уже догорит.

Виктор вдруг начал смеяться:

– А ты знаешь, что на этой кровати я валялся с твоей женой? Классная баба. Я получил от нее массу удовольствия. Думаю, тебе недоставалось и десятой доли того, на что она была способна. Она сделала для меня все, что я хотел. А потом я ее задушил прямо на этой кровати и ночью сбросил в реку. Она так кричала. Просила, чтобы я ее убивал, она была готова на все. Но я все-таки ее не убил…

Он не отрывал глаз от лица Шувалова. Тот смертельно побледнел. А Виктор опять рассмеялся:

– Посмотрите на него! Ему плохо. Он сейчас в обморок упадет. Да ты слабак, парень. Ты не сможешь меня убить.

После странной смерти человека, который обвинялся в убийстве Светланы, Виталия Шувалова тоже допрашивали. Но у него было алиби. Друзья подтвердили, что он провел весь день вместе с ними.

С тех пор он сильно изменился, сменил работу и квартиру. Это ведь только кажется, что месть сладка. Тот, кто действительно приводил свой замысел в исполнение, знает, что месть ужасна. И тот, кто мстит, страдает не меньше того, кому он отплатил за боль и унижение.

Часть третья
ТОЛКОВАТЕЛЬ СНОВ

Поздний ужин с женой начальника

Никифоров опаздывал на встречу… Когда он сломя голову выскочил на улицу, к подъезду подкатил роскошный лимузин шефа. Никифоров загляделся на лимузин, поскользнулся на ровном месте, и все его бумаги веером разлетелись по тротуару. Присев на корточки, он стал их лихорадочно собирать и увидел пару самых прекрасных ножек на свете. Он посмотрел вверх, и голова у него закружилась. Таких красивых женщин он видел только в кино.

Шеф, как всегда, одетый с иголочки, встретил его ироничной улыбкой:

– Здравствуйте, Никифоров. Надеюсь, мы вам не помешали?

Его жена осторожно обошла Никифорова и исчезла за стеклянной дверью фирмы. Никифоров ошеломленно смотрел ей вслед. Он был поражен в самое сердце. Он влюбился с первого взгляда. Недаром секретарши шептались, что жена шефа – настоящая красавица.

Он увидел свое отражение в зеркальном окне здания: невзрачный молодой человек в потертой куртке и мятых брюках. Никифоров тихо вздохнул и пригладил упрямую шевелюру.

Весь день перед глазами у него стояла жена шефа. Он даже не пошел с приятелями на футбол, а вернулся домой и пораньше завалился спать. И ему приснился чудесный сон.

Он подбирал рассыпавшиеся по асфальту бумаги, и опять перед ним появилась пара очаровательных ножек. Но на сей раз жена шефа не прошла мимо:

– Здравствуйте. Муж говорит, что вы – один из лучших работников фирмы. – С очаровательной улыбкой она протянула ему руку: – Меня зовут Нина.

Он был покорен.

– Вы знаете, меня очень интересует работа вашей фирмы, но муж решительно ничего мне не рассказывает. Может быть, у вас найдется время мне позвонить? – кокетливо спросила она.

Никифоров не верил своему счастью. Он вытащил растрепанную записную книжку и дрожащей рукой накарябал на чистой странице номер ее телефона. Она многозначительно подмигнула ему и исчезла за стеклянной дверью.

И тут Никифоров проснулся. Еще никогда утро не казалось ему таким мрачным. Он с отвращением рассматривал свою маленькую пустую комнату, скудный гардероб и собственную непрезентабельную физиономию, отразившуюся в зеркале, когда он приступил к бритью.

Шеф относился к Никифорову неплохо, но всерьез не воспринимал. Жаловаться вроде было не на что, но работа была скучной и неинтересной. Никифоров называл себя канцелярской крысой.

Он весь день провозился с бумагами, которые передал ему шеф. Но сегодня пользы от него было мало, потому что его не отпускали воспоминания о вчерашней встрече и вчерашнем сне и ему повсюду чудилось лицо Нины.

Он рано ушел домой, поужинал, посмотрел телевизор и ровно в десять лег спать. И ему снова приснилась Нина.

Сон начался как и вчера: он вновь собирал рассыпавшиеся по асфальту бумаги. Но Нина заговорила с ним так, словно они уже виделись – и не раз.

– Сегодня, как обычно? – тихо спросила она.

Прежде чем он успел ответить, она исчезла за стеклянной дверью. И сразу после этого они очутились вместе в семейной спальне шефа. Нина – эта роскошная женщина – исполняла любые его желания. Ему было хорошо – и совсем не так, как это обыкновенно происходит во сне, когда в самый интересный момент звенит будильник… Она принесла ему чай на подносе и сказала:

– Я хочу сделать тебе подарок.

Она вытащила из сумки небольшую коробочку и подала ему. Никифоров вынул из коробочки часы, какие видел только в витринах дорогих магазинов. Он надел часы и бросился целовать Нину. И проснулся.

Утро было совершенно невыносимым. Он не мог пережить этот переход от сладостных объятий Нины к тоскливой реальности холостяцкого быта. В последнее время он стал за собой следить – гладил брюки, аккуратно причесывался, чистил обувь. Но его жизнь наяву – без Нины, без этих упоительных свиданий в квартире шефа – все равно была жалкой и безрадостной. Он теперь вдвойне ненавидел шефа – и за то, что тот являлся счастливым мужем Нины, и за то, что шеф держал его на самой низкой должности.

Шеф не замечал ненависти своего служащего, гонял его по мелочам и беспрестанно над ним подшучивал.

Обедал Никифоров вместе с секретаршей Катей. Он взял себе сосиски, салат и булочку. Глазастая Катя вдруг обратила внимание на его обновку:

– У тебя новые часы?! Какие красивые! Дорогие?

Никифоров с недоумением посмотрел на нее: смеется Катя, что ли? Он десять лет носит одни и те же часы. Никифоров перевел взгляд и увидел, что на его запястье красуются массивные часы. Те самые, которые во сне подарила ему Нина.

Никифоров вернулся домой совершенно потрясенный. Он не мог объяснить себе, каким образом у него оказались эти часы. Он ведь не сошел с ума: наяву он видел Нину только один раз – когда рассыпал бумаги. Все остальное – сон. Но как же часы могли перекочевать из сна в реальность?

Ровно в десять он уже лежал в постели. Он теперь отключал телефон, чтобы звонок какого-нибудь приятеля не прервал чудесного сна. Засыпая, он намеревался спросить Нину о часах, но разговор у них пошел совсем о другом.

Началось все, как обычно. Он подбирал свои бумаги, и Нина, проходя мимо, негромко сказала:

– Сегодня в семь.

И он сразу очутился в ее постели. Она нежно шептала ему, что он фантастический любовник. Потом Нина сходила на кухню и принесла чай и пирожные – она выяснила, что он сладкоежка. И вдруг Нина расплакалась.

– Что случилось? – испугался он.

Нина плакала навзрыд.

– Ты считаешь меня счастливой, – говорила она, – а я глубоко несчастна… Он такой подлец… Он напивается и бьет меня…

В этот момент зазвонил мобильный телефон. Она схватила его и переменилась в лице.

– Скорее одевайся! Он уже подъезжает!

Никифоров выскочил из квартиры, на ходу застегивая пуговицы, и кубарем скатился вниз. Едва он свернул за угол, лимузин шефа въехал во двор. На секунду глаза их встретились. И Никифоров проснулся.

Когда он пришел на работу, его сразу вызвали к шефу. Секретарша Катя сделала ему комплимент:

– Неплохо выглядишь. Ты теперь вполне интересный мужчина. Девушки в конторе стали обращать на тебя внимание.

Шеф, который всегда относился к Никифорову вполне благожелательно, вдруг начал кричать, едва тот переступил порог кабинета:

– По твоей вине рухнула сделка в миллион долларов! Что за безобразие! Куда ты дел документы, которые я дал тебе позавчера?

– Я все сделал, что вы сказали, и вернул их вам буквально через час, – оправдывался Никифоров. – Вы же сами взяли у меня папку.

– Ты, может, намекаешь, что я выжил из ума? Не помню, брал я у тебя папку или не брал? – бушевал шеф. Он подошел к Никифорову вплотную: – Я знаю все. Запомни: того, кто мне мешает, кто становится у меня на пути, – я уничтожаю.

Никифоров стоял ни жив ни мертв. Еще ни разу на него не обрушивался гнев начальника.

– Что ты вчера делал в моем доме, а, Никифоров?

Никифоров пробкой вылетел из его кабинета. Теперь он понял, почему Нина называла мужа подлецом, почему она боится его и почему так страдает… Этот негодяй искалечил ей жизнь. И тут Никифоров замер.

Разговор с Ниной происходил во сне. А шеф распекал его наяву. Но шеф сказал, что видел его вчера у своего дома. Как же это может быть?

Никифоров посмотрел на свои новенькие часы, происхождение которых так и осталось для него загадкой. Сначала часы, теперь шеф говорит, что видел его возле своего дома, хотя в реальной жизни Никифоров там никогда не был… Что же все это означает?

Вечером показывали футбол, но ровно в десять Никифоров выключил телевизор и лег спать.

Он автоматически собирал все те же бумаги, но кое-что изменилось. Нина была в больших черных очках, закрывавших половину лица, и голос у нее был встревоженный.

– Я лучше приду сегодня к тебе, – прошептала она.

Ему и во сне было стыдно за свою конуру. Но Нина ни на что не обращала внимания. Когда она сняла очки, он увидел у нее под глазом огромный синяк.

– За что?

Она заплакала.

– Он видел тебя… Он сказал, что убьет нас обоих, если застанет вместе.

– Какой мерзавец!

Она прижалась к нему.

– Ты его не знаешь. Он способен на все. Я его боюсь. Мне страшно.

– Что же делать?

Вместо ответа она привлекла его к себе. Потом разделась, и Никифоров забыл обо всем… Когда он вернулся из сладкого забвения, то увидел, что Нина опять плачет.

– Скажи, что я должен сделать, – обнял он ее.

Она молчала.

– Я не могу видеть, как ты плачешь, – горячо говорил он. – У меня сердце разрывается. Может, ты уйдешь от него? У меня нет таких денег, но зато я буду любить тебя.

– Я согласна, – всхлипнула она. – Но ведь он не даст мне уйти. Он и в самом деле убьет нас обоих. Есть только одна возможность…

– Какая?

– Ты подсыпешь ему снотворное. Он выключится надолго. За это время я спокойно сложу вещи, и мы с тобой уедем из города. – Она вытащила из сумочки небольшой белый пакетик. – Каждый день в пять часов он пьет чай с молоком. Научился у своих англичан. Ты зайдешь в приемную, отвлечешь внимание секретарши и высыпешь в чашку этот порошок.

Никифоров взял пакетик и посмотрел Нине в глаза.

Он не поверил ей. Он решил, что в пакетике не снотворное, а яд. Но он очень хотел, чтобы Нина была с ним.

Без десяти пять ноги сами принесли его в приемную. Катя заваривала чай для шефа. Увидев Никифорова, она обрадовалась:

– Побудь здесь минуту, мне надо отнести срочное письмо в экспедицию.

Никифоров вытащил из нагрудного кармана порошок и высыпал его содержимое в заварочный чайник. Когда Катя вернулась, он стоял, засунув руки в карманы. Он сам удивлялся, как это легко у него получилось. Катя понесла поднос в кабинет шефа.

Никифоров проводил ее взглядом – и тут проснулся.

Впервые сон ему не понравился. Нина оставалась такой же прекрасной. Но при мысли о том, что он – пусть даже во сне – фактически совершил убийство, Никифорова охватывал страх. Пожалуй, все это зашло слишком далеко. Он даже решил, что лучше вечером сходит с ребятами на футбол и пропустит разок этот сон.

У входа в офис он встретил Катю.

– Слушай, – сказал он, – мне приснился такой странный сон. Я хочу тебе все рассказать…

Вдруг он заметил, что Катя очень бледная и вообще сама не своя.

– Что случилось? – встревоженно спросил он.

– А ты не знаешь?

Он посмотрел туда, куда был устремлен ее взгляд.

На стене висела фотография их шефа в траурной рамке.

Смерть в спальном вагоне

Николай Николаевич понял, что ему не удастся заснуть. В соседнем купе спорили и кричали. И еще кто-то стучал кулаком по столику. Потом начались громкие разговоры по мобильному телефону. Николай Николаевич подумал, что он напрасно принял снотворное: все равно не заснет, а утром голова будет мутной и тяжелой.

Он включил свет, допил уже остывший чай и открыл взятую с собой в дорогу книжку. И в этот момент в дверь купе постучали. Он удивленно глянул на часы – половина третьего ночи – и спросил:

– Кто там?

– Это я, проводник, – донеслось из-за двери. – Вы врач? Тут пассажиру плохо.

Николай Николаевич вздохнул и открыл дверь. В коридоре стояли проводник и еще какие-то люди, вероятно, из соседнего купе. В голове Николая Николаевича пронеслась злорадная мысль: не надо было так шуметь, тогда и доктора не пришлось бы звать.

– Кому из вас плохо? – спросил он, натягивая брюки.

– Эдуард Иванович пошел в туалет – после того как проводник зашел и сказал, что вымыл туалет. Эдуард Иванович долго не возвращался, – объяснила хорошенькая женщина в теплой кофте. – Мы постучали. Он не откликался. Позвали проводника. Он вскрыл дверь, а… Эдуард Иванович не подает признаков жизни.

Последние слова заставили Николая Николаевича поторопиться. Тут уже было не до шуток. Он выскочил в коридор:

– Куда? Налево? Направо?

– Сюда, – указал ему проводник, устремившись вперед.

У туалетной двери стоял крепкий молодой человек в черном костюме. Короткая стрижка, темные очки, неуместные ночью, и мощные мускулы выдавали его профессию. Он подозрительно осмотрел Николая Николаевича с ног до головы и отступил, пропуская его.

В туалете сидел немолодой, очень полный человек. Он привалился к стене. Рот у него был открыт, глаза закатились. Николай Николаевич попытался нащупать пульс, проверил зрачки и отступил.

– Моя помощь уже не нужна. Он мертв.

– Не может быть! – сказала женщина в кофте. – А как это могло произойти? Сердце?

– Причину смерти установит патологоанатом, – ответил Николай Николаевич.

Молодой человек в черном костюме потащил тело назад в купе. Проводник пошел помочь.

– Это его охранник, Кеша, – объяснила женщина в теплой кофте. – А я его помощник, Людмила.