Текст книги "Фурцева"

Автор книги: Леонид Млечин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)

Глава пятая
СЕКРЕТАРЬ ЦК

Хрущев в мемуарах мало пишет о Фурцевой. Наверное, потому что с годами в ней разочаровался. Но поначалу он очень симпатизировал молодой женщине – секретарю горкома. В отличие от Сталина, Никита Сергеевич охотно продвигал женщин. На его любимой Украине секретарем республиканского ЦК стала Ольга Ильинична Иващенко. Обычно женщины-секретари занимались культурой и образованием. Иващенко же курировала отдел оборонной промышленности ЦК компартии Украины. Она, кстати, сохранила уважение к Никите Сергеевичу до конца, осенью 1964 года, когда снимали Хрущева, не переметнулась на сторону его противников.

В отношении Хрущева к Фурцевой не было ничего личного, что бы тогда ни говорили. Постель редко играла решающую роль в карьерном росте женщины, возможно потому, что в партийный аппарат, словно нарочно, отбирали дам не слишком привлекательных. Екатерина Алексеевна, конечно, была приятным исключением. Но в отличие от Леонида Ильича Брежнева Хрущев хранил верность жене и с особами прекрасного пола устанавливал исключительно деловые отношения. Кстати, снисхождения никому не делал и с женщин спрашивал как с мужчин.

Через год с небольшим после смерти Сталина, 26 мая 1954 года, Екатерина Фурцева была утверждена первым секретарем городского комитета партии. Ни одна женщина до нее не возглавляла столь крупную партийную организацию. К тому же Московский горком вывели из подчинения областному комитету, так что Екатерина Алексеевна стала полноправной хозяйкой огромного города.

А ее предшественник Иван Васильевич Капитонов перебрался в обком партии, располагавшийся по соседству. Это было понижение, потому что без столицы Московский обком потерял свое значение. Хрущеву инертный Капитонов не глянулся, а энергичную Фурцеву, ее работу, характер – оценил. Если она обещала что-то сделать, то можно было не сомневаться: доложит об исполнении поручения точно в срок.

В обкоме, кстати, Иван Капитонов не задержался – не сработался с председателем облисполкома Николаем Федоровичем Игнатовым, тоже выходцем из московской городской партийной организации (после войны он был первым секретарем Бауманского райкома). Они жаловались друг на друга и требовали снять оппонента с должности. Разбирались в конфликте секретари ЦК. И установили, что между руководителями области «сложились нездоровые, непартийные отношения». На пленум Московского областного комитета приехали секретари ЦК Аверкий Аристов и Алексей Кириченко.

– У нас сложилось мнение, что они оба ведут себя неправильно, беспринципно, – сказал Аристов. – Можно ли оставлять таких руководителей на постах первого секретаря и председателя облисполкома? Президиум ЦК пришел к выводу, что нельзя!

Руководителей области развели. Ивана Капитонова отправили первым секретарем в Ивановский обком, Николая Игнатова – в Орловский. При Брежневе Капитонова вернут в Москву секретарем ЦК по кадрам.

Екатерина Фурцева стала хозяйкой Москвы в послесталинские времена, когда жизнь в городе еще была очень тяжелой. На пленуме ЦК, в своем кругу, она припомнила, как Маленков еще при жизни Сталина, в докладе на XIX съезде партии в октябре 1952 года, заявил, что зерновая проблема решена полностью и бесповоротно.

– Эти слова вызвали огромную волну протеста в первую очередь даже среди руководящих кадров, – говорила Фурцева. – Возьмите Москву, которая всегда находилась в более благоприятных условиях по сравнению с другими городами страны. Даже в Москве до последнего времени хлеб продавали в одни руки не более килограмма. В Москве, которая, как я сказала, находится в особых условиях, хлеб продавали с примесью около сорока процентов картофеля и прочего. Это же факты. Здесь товарищи присутствуют, присутствует и товарищ Косыгин, который занимался этим. Они подтвердят.

В зале раздались голоса:

– Правильно!

«И вместе с тем это было время больших надежд, быстрых демократических преобразований, подъема всего народного хозяйства страны, – вспоминал Николай Григорьевич Егорычев, который в том же 1954 году стал секретарем Бауманского райкома партии. – И люди партийного аппарата, в том числе и те, с которыми я работал, не только желали этих перемен, но и самоотверженно трудились ради этого».

Раз в неделю собиралось бюро городского комитета. Председательствовала Фурцева. Она могла отсутствовать только в случае крайней необходимости. Бюро рассматривало отчеты районных комитетов и отделов городского комитета. Выносило решение и по персональным делам коммунистов, совершивших проступки, их представляла партийная комиссия. Бюро утверждало кандидатуры чиновников номенклатуры городского уровня. Утверждало представление на почетные звания – артистам, художникам, учителям…

Горком проводил городские активы и совещания. При зале заседаний в МГК за сценой была комната президиума. Там перед началом пленумов и больших совещаний, а также во время перерывов собирались секретари и члены бюро, пили чай с бутербродами.

Фурцева должна была руководить заседаниями секретариата горкома, который также собирался раз в неделю и рассматривал все текущие дела. Между секретарями горкома было распределение обязанностей. Но руководители любого отдела могли в случае необходимости обратиться непосредственно к Екатерине Алексеевне. А отделов было немало: организационный, пропаганды и агитации, промышленно-транспортный, административных и торгово-финансовых органов, строительства и городского хозяйства, отдел науки, школы и вузов. А также особый сектор, в состав которого входили шифровальщики, финансово-хозяйственный сектор, партийная комиссия (она занималась наказанием провинившихся), управление делами, лекторская группа. Существовал и немалый технический аппарат – канцелярия, где работали технические секретари, статистики, учетчики, делопроизводители, экспедиторы, архивариусы, ротаторщицы (ксероксы еще не изобрели), стенографистки, машинистки, бухгалтеры, счетоводы-кассиры и курьеры…

Двадцать седьмого ноября 1954 года Фурцева выступала на пленуме горкома. В стране начались большие перемены, и она говорила об улучшении работы партийного и государственного аппарата, о сокращении бюрократии.

– На четырнадцати предприятиях, – рассказывала Фурцева, – намечены к сокращению тысяча шестьсот человек. Хотела бы продолжить такие примеры, но, к сожалению, их не так много. Многие предприятия и парторганизации по существу еще не приступили к работе. А ведь сейчас во всех министерствах союзного и республиканского значения идет сокращение центрального аппарата и упрощение его – в соответствии с решением ЦК партии и Совета министров от 14 октября. Но наблюдаются такие недопустимые случаи, когда сокращается аппарат, но люди переводятся в другие учреждения, хотя в решении правительства записано, чтобы обязательно переводить на производство…

Екатерина Алексеевна в духе нового времени благодарила товарищей за критику:

– Считаем совершенно правильными выступления товарищей Воинова, секретаря Советского райкома партии, Никифорова, секретаря Дзержинского райкома, Медведева, секретаря парткома Министерства химической промышленности, которые справедливо критиковали бюро горкома партии и аппарат горкома, что сами мы не подаем пример, как нужно перестраивать работу. Мы сделаем все выводы из того, что здесь было высказано.

Досталось от Екатерины Фурцевой исполкому Моссовета:

– 14 октября было принято решение Центрального комитета и Совета министров о сокращении и упрощении штатов. Прошло больше месяца, почти все министерства внесли свои предложения в правительство. Однако Моссовет благодаря своей неповоротливости ничего не сделал. Тут вина и горкома партии… Много ненужных методов в руководстве, излишних инстанций, загроможденности в структуре, излишество в штатах…

Проект постановления пленума МГК готовила комиссия под председательством Дмитрия Алексеевича Поликарпова, который в 1954 году стал секретарем горкома. Поликарпов много лет занимался в партаппарате идеологическими делами. Он еще до войны стал работать в Управлении пропаганды и агитации ЦК, в войну возглавлял Радиокомитет, был переведен в Союз писателей – надзирать за инженерами человеческих душ. В 1946 году он впал в немилость. Поликарпова отправили учиться – он получил одновременно дипломы Московского областного педагогического института и Высшей партийной школы (учился заочно и одновременно с Фурцевой). Дмитрий Алексеевич поступил в аспирантуру Академии общественных наук при ЦК, защитил диссертацию, стал кандидатом исторических наук и работал в областном пединституте. Опала закончилась, и его перевели в горком.

Поликарпов зачитал предложения:

– Бюро МГК усилить живую связь работников горкома с первичными партийными организациями, дифференцированно подходить к руководству ими, учитывать особенности их работы. Обязать бюро МГК, райкомы партии и партийные организации обеспечить дальнейший подъем партийно-политической и воспитательной работы среди советских служащих, вести политическую работу в тесной связи с задачами партии за совершенствование аппарата, воспитывать работников государственного аппарата в духе высокой ответственности за порученное им дело. Отделу пропаганды и агитации разработать тематику лекций и бесед о задачах государственного аппарата в решении поставленных партией задач и ленинских принципах работы государственного аппарата.

Возражений не было. Проект решения был принят.

Вскоре Дмитрия Поликарпова вернут в ЦК и для министра культуры Фурцевой, и всего министерства он станет вышестоящей инстанцией. Без его согласия и подписи Екатерина Алексеевна сделать ничего не сможет…

Первый секретарь МГК КПСС Фурцева должна была регулярно ездить по районам, посещать крупные партийные организации. От нее всегда ждали хоть короткого, но выступления. Речи первому секретарю готовил кто-то из помощников, привлекая отраслевой отдел аппарата горкома. Иногда обращались к профессиональным журналистам, чтобы придать подходящую литературную форму. Многие москвичи рвались к первому секретарю на прием, потому что только хозяйка города могла дать квартиру, помочь с ремонтом.

«Особенно острой была проблема жилья, – вспоминал Николай Егорычев. – Перед войной население Москвы выросло почти в два раза. После войны рост населения продолжался, но новое жилье почти не строилось, а построенные до войны бараки и общежития ветшали.

У нас в Бауманском районе бараки были расположены вдоль Яузы и каждую весну подтоплялись. Помню, как-то по заявлению я посетил одну семью. Одиннадцать человек ютились на семи квадратных метрах. В другом случае уже немолодой москвич, участник войны, жил в глубокой бывшей угольной яме без света и воздуха, куда попасть можно было через люк по стремянке».

Шестого мая 1955 года Фурцева провела пленум горкома с повесткой дня: «О ходе жилищного и культурно-бытового строительства и задачах Московской городской партийной организации по досрочному выполнению плана 1955 года».

Председательствовал на пленуме Иван Тихонович Марченко, который при Фурцевой стал вторым секретарем МГК. Инженер-путеец, он в послевоенные годы руководил московским отделением Западной железной дороги, потом три года был первым секретарем Советского райкома. Когда Екатерина Алексеевна уйдет из Московского горкома, Марченко отправят первым секретарем в Томск.

– Товарищи, – говорил Иван Марченко, – на пленуме присутствует 132 человека из 162 членов Московского городского комитета партии, кандидатов в члены и членов ревизионной комиссии. Есть предложение начать работу пленума. Какие будут замечания? Нет… О регламенте. Есть предложение для докладчика предоставить час пятнадцать минут, для выступающих в прениях по десять минут. Через каждые два часа работы пленума делать перерыв на двадцать минут. Нет необходимости голосовать? Слово предоставляется секретарю городского комитета партии товарищу Фурцевой.

Екатерина Алексеевна произнесла длинный доклад о положении в строительной отрасли столицы:

– Создана мощная строительная организация – Главмосстрой. Пущены крупнейшие заводы по производству сборных железобетонных конструкций, керамических изделий. Сооружается шестнадцать новых заводов железобетонных изделий и другие предприятия строительной индустрии, шире внедряются индустриальные методы работы… Многие конструкции зданий выполняются из сборных деталей. Применяются сборные санитарно-технические панели, блоки для вентиляции и мусоропровода, сухие методы отделки. Массовое распространение получает облицовка фасадов керамическими плитками. Все это позволило довести степень сборности строительства, например по Главмосстрою, до пятидесяти пяти процентов и значительно снизить трудоемкость работ…

Хозяйка Москвы объяснила, какая задача стоит перед собравшимися:

– Московские строители приняли обязательства выполнить годовой план досрочно к 20 декабря… Но ряд организаций не выполнил государственного плана за первый квартал и за апрель месяц. План не выполнили организации министерств – обороны, заготовок, высшего образования… По-прежнему большое отставание в строительстве школ, больниц, кинотеатров…

В чем причины отставания?

– Это объясняется прежде всего слабым контролем со стороны исполкома Московского совета за строительством этих объектов. Не вызывает никакого сомнения, что план жилищного и культурного строительства в Москве совершенно реален. Созданы все условия для его выполнения. Успех зависит главным образом от руководства строительным делом, от умения партийных, профсоюзных и комсомольских организаций мобилизовать коллективы строителей. Партийные организации должны взять этот важный участок работы под неослабный контроль…

Еще 23 июня 1953 года, едва возглавив всю партийную работу в стране, Никита Хрущев предложил членам президиума ЦК кадровое новшество: помимо давно существовавшей номенклатуры создать еще и учетно-контрольную номенклатуру. Включенные в ее состав начальники не подлежали обязательному утверждению вышестоящим партийным органом. Кандидатуру только согласовывали с соответствующим отделом. Это давало больше полномочий министерствам и ведомствам, но контроль горкома все равно сохранялся. Иначе говоря, Фурцева могла сама подбирать себе кадры. Но если кто-то из работников, говоря бюрократическим языком того времени, входил в учетно-контрольную номенклатуру, это означало, что уже после его назначения горком отправлял в отдел партийных органов ЦК КПСС по РСФСР справку-объективку.

Секретарем горкома был Василий Ильич Прохоров, выпускник Московского высшего технического училища имени Н. Э. Баумана, по образованию инженер-механик. Он десять лет проработал в основном в автомобильной промышленности – пока в 1944 году его не взяли в Таганский райком партии заместителем заведующего отделом кадров. Он быстро вырос на партийной работе и вслед за Фурцевой стал секретарем столичного горкома. В 1955 году Василия Прохорова перевели в ВЦСПС, где он проработает тридцать лет…

Двадцать девятого мая 1956 года Фурцева провела пленум горкома. Рассматривался один вопрос «О состоянии и мерах улучшения культурно-бытового обслуживания трудящихся Москвы». Она рассказала, что в городе будет построено двести школ, новые больницы и кинотеатры, магазин «Детский мир», гостиница «Украина», окружная шоссейная дорога. Из Ставрополья проведут газопровод, который решит проблемы Москвы с топливом:

– Но мы не можем мириться с тем, что в новых жилых домах устанавливаются газовые колонки, которые были сконструированы двадцать лет тому назад. В ванной, для того чтобы открыть газовый кран, надо крутить несколько кранов и соблюдать большую осторожность, чтобы не обожгло пламенем.

Фурцева предъявила претензии исполкому Моссовета за неспособность на современном уровне организовать уборку улиц города:

– Ввели механизацию, увеличилось количество уборочных машин, но продолжает работать все то же количество дворников. Почему? В 1940 году в Москве было двадцать пять тысяч дворников. Сейчас их число даже увеличилось. На уборку города и оплату дворников мы тратим половину квартирной платы. Разве это допустимо, товарищи? Вы смотрите, замечательная машина погружает снег в автомашины, но выброска снега на набережные из машины производится вручную. Эта работа не механизирована. Дворники, в основном женщины, сидят в кузове на снегу, едут, чтобы его сбросить. Снегоуборочная машина не может подойти к тротуару, вокруг машины крутятся до десяти дворников. Это новый подход к руководству городским хозяйством?

Первого секретаря горкома раздражала отсталость городского транспорта:

– Мы до сих пор туши мяса возим навалом на грузовых машинах, нередко не накрытых брезентом, везем в таком виде через весь город. Что, невозможно создать специализированные машины для перевозки? Привыкли. Это быстро, удобно, навалом положил, потом стащил, и дальше машина пошла… Вот выпускаем мы новую машину «москвич». Двадцать тысяч машин должен дать малолитражный завод, и ничего на 1956 год Москве не запланировано. Значит, из Москвы все уйдет. Записавшиеся в очереди увозят машины, а у нас будут ходить потрепанные «победы», которые давно нужно было из города убрать…

Потом Фурцева перешла к теме торговли. Она честно сказала, что руководителей города пустые полки мало волнуют, потому что сами они в магазины не ходят:

– Запасных частей нет для телевизоров, пылесосов, холодильников. Многие из присутствующих в президиуме впервые это слышат. Вся беда в том, что мы сами не ходим, не покупаем эти вещи, за нас ходят и покупают и за многих присутствующих в зале покупают. Поэтому мы слишком поздно об этом узнаем, а нас вспоминают покупатели нехорошими словами. При таком огромном количестве телевизоров, а их в Москве шестьсот тысяч, у нас имеются две точки, две мастерских по ремонту телевизоров…

Но в аптеках города ситуация похуже:

– Возмутительные факты – ваты нет! В феврале и марте в аптеках не было льда. Больницы и поликлиники обращались в аптеки, гипса не было. Справедливо люди возмущаются: горчичников нет! Минеральной воды в аптеке не видно. Почему? И я скажу сидящим здесь секретарям райкомов и председателям райисполкомов – вы проезжаете мимо этих учреждений на машинах, поэтому не знаете положения…

О грязи на улицах Екатерина Алексеевна говорила с гневом и возмущением:

– У нас есть решения о создании детских площадок, а во дворах лужи, гнилая вода, и ребятишки вокруг этих луж ходят. И работники райкомов партии и райисполкомов сами не вмешиваются в это дело, не бывают на местах, не видят и мер не принимают… Нельзя же так по-хамски относиться к москвичам… Мы должны обратить внимание на мелочи, которым мы раньше не уделяли внимания, а из мелочей складываются большие дела…

Председательствовал на пленуме Борис Андрианович Борисов. Фурцева забрала из Госплана инженера-путейца Бориса Борисова, поставила заведовать отделом машиностроения, потом сделала секретарем горкома.

– Мы уже условились, – напомнил участникам пленума Борисов, – что после выступления товарища Фурцевой прения будут прекращены. Нет никого, настаивающего на продолжении прений? Нет.

Желающих продолжать этот разговор не нашлось.

Когда Екатерина Алексеевна покинет горком, уйдет и Борис Андрианович Борисов: сначала станет заместителем министра внешней торговли СССР, потом на много лет – председателем президиума Торгово-промышленной палаты.

Первого августа 1956 года Фурцева выступала на собрании актива московской городской организации КПСС с повесткой «О задачах парторганизаций по повышению культуры производства на предприятиях промышленности и транспорта города Москвы».

Жизнь изменилась, железный занавес, отделивший нашу страну от остального мира, начал приоткрываться, и привычное предстало в ином свете.

– До сих пор иностранные делегации мы можем пускать максимум на три десятка заводов и фабрик, а у нас их тысячи, – откровенно говорила Фурцева. – Есть заводы, где один цех хороший, а два плохих. Если мы можем пустить в литейный цех на автомобильном заводе, то в другой цех пустить делегацию не можем. На другом заводе можем пустить в цех, но не можем в бытовку. На третьем заводе – можем пустить и показать цеха, бытовки, но не можем показать столовую, которой подчас вообще нет. Три десятка из тысячи заводов мы можем показать иностранным делегациям, которые прибывают в нашу страну. Разве это не показатель отсталой производственной культуры наших заводских фабрик?

Екатерина Алексеевна привела понятный всем москвичам пример, вернувшись к теме газовых колонок в жилых домах:

– Товарищ Борисов, секретарь Москворецкого райкома партии, сказал, что у нас в Москве единственный завод «Газоаппарат», который выпускает газовые плиты и другую газовую аппаратуру. Это действительно так, но какие газовые плиты у нас выпускают? Один представитель иностранной делегации – англичанин, который ходил по нашим новостройкам, сказал, что они в Англии не купили бы такую газовую плиту. Но наши строители нашлись и сказали: «Мы бесплатно ставим». В зале засмеялись.

– Короче говоря, хочешь не хочешь, квартиру получил, плита уже стоит и надо ее эксплуатировать. В Англии строят дома, предоставляют квартиры, но там люди сами покупают плиты и всю газовую аппаратуру, поэтому люди имеют возможность выбирать по своим деньгам и решать, что покупать, а что не покупать. У нас такое положение: газовую плиту сконструировали двадцать лет назад. Как запустили, так и ничего не хотят больше делать. Мы сегодня были на стройках на Юго-Западе. Видели этот газовый счетчик-бандуру, который ставят на кухне. Сама кухня – пять-шесть, самое большое восемь квадратных метров, и висит этот шкаф, да еще металлической проволокой прикручен, чтобы не сорвался. Сколько металла туда вогнали! А ведь мы идем в правительство за каждой тысячей тонн металла, которого не хватает. Страна переживает такой период, когда приходится сокращать некоторые производства из-за недостатка металла…

Руководители огромного города занимались проблемами, к которым в других странах власть не имела никакого отношения.

– Относительно спецодежды, – отвечала Фурцева на вопросы. – Мы можем эти проблемы решить очень быстро, если только серьезно взяться за дело. Здесь была критика относительно качества, что очень садится материал. Здесь присутствуют почти все руководители наших текстильных предприятий, и они должны сделать очень серьезные выводы. Речь идет не только о спецовке, но и качестве продукции других тканей, – о платьях, кофточках…

Ни Екатерина Алексеевна, ни другие руководители страны по-настоящему не задавались вопросом, почему они не в состоянии наладить самое элементарное – выпуск рабочей одежды. Реальный ответ требовал смены самой системы… Поэтому на вопрос: что делать? – ответ звучал всегда один и тот же:

– Происходит это потому, что парторганизации, я имею в виду горком партии, его отделы, бюро, горкома партии, секретари горкома, по-настоящему этими вопросами не занимались. Это должен актив совершенно четко, с полной исчерпывающей ясностью отметить. Если бы райкомы партии по-настоящему занялись вопросами повышения культуры производства, дело обстояло иначе…

«Екатерина Алексеевна Фурцева, – считал Николай Егорычев, который вскоре сам станет хозяином города, – оставила о себе самую добрую память в Москве тем, что много сделала для развития города, занимая пост первого секретаря МГК КПСС. Была она женщина обаятельная, умная, образованная, хороший организатор, прекрасный оратор, человек с твердым характером и очень справедливая.

На ее женские плечи легла основная тяжесть работы по созданию в Москве базы строительства и стройиндустрии, и она блестяще справилась с этой задачей. Фурцева никогда не давала в обиду московские кадры, хотя сама могла критиковать довольно сурово. Мы чувствовали себя при ней как за каменной стеной».

Фурцева сыграла большую роль в строительстве Центрального стадиона в Лужниках. На этом месте стояла Воронья слободка – в котловане были склады, мастерские, свалки. Вид с Ленинских гор вызывал отвращение… Министр промышленности строительных материалов Павел Александрович Юдин признался:

– Я не был бы министром, если бы не поддержал руководителя коммунистов Москвы, и не был бы мужчиной, если бы подвел такую очаровательную женщину.

И стадион в Лужниках построили очень быстро.

«Заняв „мужской“ (по характеру работы) пост, женщины, как правило, под него подстраиваются, стремятся даже внешне походить на мужчин, – рассказывал бывший подчиненный Екатерины Алексеевны Дмитрий Квок, – задымят сигаретой, повелевающе повысят голос, а то и матерком пустят, не побрезгуют. Мол, и мы не лыком шиты. Ничего похожего не водилось за Фурцевой.

Всегда элегантная, модно одетая, в меру пользующаяся косметикой, она оставалась очень женственной. Мне казалось, что этим она хотела подчеркнуть: „Среди всех вас, мужчин, я одна женщина. Извольте считаться с этим!“ И, как правило, попадала в цель. Редко кто мог отказать ей в какой-либо просьбе».

Пятнадцатого ноября 1957 года Фурцева проводила пленум горкома. Обсуждался вопрос «О состоянии жилищного и культурно-бытового строительства в Москве». ЦК партии и правительство приняли постановление с вдохновляющим названием «О ликвидации жилищной нужды», где ставилась задача в течение десяти-двенадцати лет ликвидировать недостаток в жилье. В Москве приступили к застройке свободных территорий – Юго-Запад, Черемушки, Измайлово.

Один из выступающих заговорил о том, что предстоит строить восемнадцать-двадцать миллионов квадратных метров в год. Фурцева его остановила:

– Я не понимаю, какими цифрами вы фигурируете: двадцать миллионов. Никогда эта цифра не называлась. Никогда в правительстве эти цифры не обговаривались. Зачем это, к чему? Зачем отвлекаете внимание пленума? Это вопрос будущего… И будем ли мы двадцать миллионов строить? Речь сейчас о застройке на ближайшие годы. Одиннадцать миллионов не построили, а до одиннадцати миллионов еще нужно построить восемь…

Екатерина Алексеевна выступала в конце заседания. Она рассказала о том, что жилищное строительство сдерживается нехваткой денег, которые, в частности, ушли на увеличение пенсий:

– Я могу не для распространения, а для сведения актива сообщить, что намечалось выплатить пенсий для народа тринадцать миллиардов рублей, а фактически получился двадцать один миллиард. Просчеты составили около восьми миллиардов рублей. Сумма это довольно значительная. Центральный комитет принимает очень большие меры для того, чтобы найти возможности увеличить выплаты пособий малосемейным, потому что у нас пока еще эти пособия очень низкие…

Темпы жилищного строительства в Москве быстро росли, о чем Фурцева говорила с гордостью:

– Я могу вам сказать, что всех, и наших друзей, и врагов, всех, кто приезжает в Москву, поражают такие темпы строительства, буквально ошеломляют цифры по строительству. Вся, например, Швеция и другие страны строят меньше, чем только в одном городе Москве.

Недовольство вызывали высокая стоимость квадратного метра жилищного строительства и плохая планировка.

– Вы знаете, что на Минском шоссе стоит замечательный, красивый дом, – говорила Фурцева. – А посмотрите, какая в нем планировка квартир. Отвратительная. И с правой, и с левой стороны комнаты темные, нескладно расположены коридоры и кухни… Возьмите дома на Юго-Западе. Там есть такие секции, где коридор имеет ширину девяносто сантиметров, а длина коридора метр десять сантиметров. Чтобы втащить в такую квартиру музыкальный инструмент – пианино или еще хуже рояль, – то нужно откручивать ножки или втаскивать через окно. Все мучаются от такой планировки…

Москвичей тревожили низкие потолки в новостройках.

– Возьмите малометражную квартиру на Юго-Западе. Никто не заметит, что высота потолков два метра семьдесят сантиметров. Мы сами распустили по Москве совершенно ненужные разговоры о том, что для квартир с уменьшенной высотой потолков потребуется особая мебель – пониже. Даже было открыто специальное отделение по продаже мебели для квартир с пониженной высотой. А вот москвичи переехали в эти квартиры, и никто не замечает, что там пониженная высота. Никому это в голову не приходит. Все очень довольны, что предоставлены для каждой семьи отдельные квартиры, и присылают благодарности в ЦК партии. Значит, сейчас идет речь о том, чтобы строить малометражные квартиры с хорошей планировкой, с пониженной на тридцать сантиметров высотой между этажами. Это даст возможность хорошо расселить, создать хорошие условия для москвичей…

И сэкономить! На пленуме Фурцева много говорила об экономии, о необходимости сокращать затраты. Досталось от нее Владимиру Федоровичу Промыслову, который в исполкоме Моссовета отвечал за жилищное и гражданское строительство:

– Товарищ Промыслов выступил хорошо, но, к сожалению, его выступление было критическое, но не самокритичное. А ведь, товарищ Промыслов, и от вас зависит очень многое, и вы повинны, что такая высокая стоимость строительства.

Высшее образование (диплом Московского инженерно-строительного института имени В. В. Куйбышева) Промыслов получил в сорок восемь лет, будучи начальником Главного управления по жилищному и гражданскому строительству Мосгорисполкома. Промыслов начинал помощником у Георгия Михайловича Попова, возглавлял строительные управления в различных министерствах. В 1954 году его сделали секретарем горкома. Но на этом высоком посту он пробыл недолго. Через год Фурцева вернула его на строительную работу. В 1963 году Василий Федорович Промыслов станет председателем исполкома Моссовета, и Фурцева будет сильно от него зависеть, как, впрочем, и другие союзные министры.

Виктор Иванович Туровцев, секретарь одного из московских райкомов в ту пору (а потом и секретарь горкома), вспоминал: «Хрущев нам, москвичам, не давал покоя. Он почти каждый месяц приезжал в Моссовет, где устраивалась специальная выставка проектов застройки новых кварталов города, новых серий жилых домов, оборудования для коммунальных служб и тому подобное. Осматривая экспозицию, он направо и налево раздавал замечания, беспрекословные советы и поучения».

Двадцать восьмого сентября 1961 года Хрущев выступал по вопросам строительства:

– Взять метрополитен, арбатский радиус – он был построен к Киевскому вокзалу. И вот однажды мы едем, и Сталин говорит: почему мы едем по мосту через Москву-реку? Я ему ответил: да уже сколько лет так ездим. «Нет, построить под землей надо». И бросили большие силы и построили под землей второй туннель. Это было уже после войны, когда люди задыхались от недостатка жилья и страдали от голода, в это время бросили миллиард рублей и построили, а старый туннель четыре года бездействовал. Я сказал Фурцевой: подумайте, надо использовать его, и мы пустили линию на Фили через этот мост. Вот вам красота…