Текст книги "Повести. Пьесы (СИ)"

Автор книги: Леонид Жуховицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

Федор. Мне без разницы.

Попутчик. «Сочника», по копейке – идет?

Федор. Пожалуйста.

Попутчик. Нам хоть на щелчки, лишь бы расписать. Ну, черте что! Пол-отпуска мимо, а третьего все нет! Тасуй пока, а я расчерчу.

Федор берет карты, тасует.

Зоя. Я схожу домой на часок?

Федор. А чего тебе там?

Зоя. Белье доглажу. Я быстро.

Федор. Ну, давай, в темпе.

Зоя. Ага. /Целует его в щеку, уходит. Оглянувшись, машет рукой и чмокает вслух/.

Попутчик. Вот у нас в Москве компания, там один доктор наук. Он у себя в институте дал указание – «пулю» на машине отпечатали, сразу сто листов. Я вот думаю – ну чего стоит взять ее и официально в типографии выпускать. Допустим, по три копейки штука. И народу польза, и государству.

Федор. Ну, где там твоя акула?

Попутчик. Вон, вылезает. Э-эй!

Эта картина финальная, отличается от всех предыдущих большей, причем, все возрастающей мерой условности. Местом ее действия является юг целиком, переходы из декорации в декорацию проходят почти без пауз. Начинаясь вполне реалистически, она, вслед за меняющимся настроением Федора, постепенно перемещается как бы в его сознание. В начале картины – улица перед домом Самвела. Самвел возится в саду.

Федор /входя/. Привет, Самвел!

Самвел. Добрый день… Уже?

Федор /с недоумением/. Чего – уже?.. Долго ли умеючи!.. Зою не видел?

Самвел. Как не видел! Видел. Попрощались.

Федор. Почему – попрощались?

Самвел. Ты разве не провожал?

Федор. Ну-ка, погоди… /Бросается в комнату, ищет Зоины вещи, чемодан. Чемодана нет. На кровати Федора стопка выглаженного белья. Сверху лежит тетрадный листок, придавленный букетиком. Федор быстро пробегает листок глазами, кладет на место и выбегает из комнаты. / Своеобразно… / Самвелу, спокойно. / Давно уехала?

Самвел. Два часа, полтора часа… Ничего не сказала?

Федор. Сюрприз устроила… /Найдя приемлемую формулировку. / У нее отпуск кончился – вот и устроила сюрприз. Удобная женщина – провожать не надо.

Самвел /оглаживая неловкость/. Это ты правильно! Хорошая девушка! Москвичка! Провожать не надо!

Федор. Ладно, прошвырнусь. Парни вроде «пулю»' затевали… Слушай, а поезд опоздать не мог?

Самвел. Нет, поезд не опоздал. Поезд уже давно гудел.

Федор. Ну, ладно. А хорошая, все-таки, девчонка. У другой бы сейчас и слова, и слезы, и черте что. А она бельишко выгладила, а сверху – записка и букетик. Красиво развязала!

Самвел. В Москве найдешь.

Федор. Да надо будет… /Отходит./

И вот Федор уже в ресторане. Вечереет. Подходит официант.

Официант. А где дама?

Федор. Отпуск кончался. В Москву уехала.

Официант. Ах, жалко! Красивая девушка. Позавидовать можно.

Федор. Конечно, жалко. А что делать? Как это у вас на Кавказе поют: потерял одну, так опять найдем?

Официант /сочувственно/. Десять найдем!

Федор. Нет дамы, зато есть свобода… Ну, что там у тебя сегодня?

Официант. Все меню есть.

Федор. Ты смотри!

Официант. Такой удивительный день – почему-то все есть.

Федор. Тогда, значит… помидорчики, сациви… ну, и шашлык. Что еще? Еще винишко, бутылку местного.

Официант. Значит так. Помидоры – один. Сациви – один. Шашлык – один. Вино местное – тоже один. Все?

Федор. Еще водчонки. Не здесь, с собой.

Официант. Водки с собой – один.

Федор, Водки – пару. Две. Пускай стоят… Надо ж отметить свободу.

Официант. Обязательно надо. Такая девушка уехала надо отметить!

Федор оказывается на улице. Там же возникает попутчик. Он стоит, постукивая ботинком об асфальт, будто бьет копытом.

Федор. Ну, что – клюет?

Попутчик /ответив кисловатым жестом/. А ты чего один? Девушка твоя где?

Федор. Отпуск кончился, уехала. Теперь вольный казак.

Попутчик. А-а…

Федор. Чего тут вообще, вечерами-то?

Попутчик. Да чего? Танцы в доме отдыха. Но это бодяга. /Вздыхает/. Еще, вон, санаторий есть.

Федор. А там чего?

Попутчик. Да тоже танцы. Один черт.

Федор. Небогатый выбор.

Попутчик. В Сочи – хоть в цирк сходить можно.

Федор. Ну, ладно, будь здоров. Спать пойду. До завтрашней «пули».

Попутчик. Оно бы и сейчас неплохо. Напарник мой, правда, в кино хотел, но если свистнуть – как лев примчится.

Федор. Пусть смотрит кино. Картежничать вечерами на юге это уж последняя стадия…

Федор отходит в сторону. И вот он уже в той самой комнате в доме Самвела выставляет бутылки на стол. Входит Самвел с двумя бутылками, вина.

Самвел. Зачем деньги тратить? Когда свое есть?

Федор. В другой раз. Сегодня женщин нет, можно – водку. Садись, Самвел.

Самвел. Спасибо. Только давай сегодня понемножку.

Федор /наливая водку в стаканы/. А нам много и не надо. Будь здоров!

Самвел. Спасибо. Ты тоже будь здоров. Чокаются, пьют.

Федор. Завидую тебе – четырех мужиков вырастил.

Самвел, Ты тоже вырастишь. Давай за детей! Чокаются, пьют.

Федор. Пока мои дети народятся, твои внуки в школу пойдут.

Самвел. Твои тоже пойдут. Раньше, позже – все пойдут.

Федор. А теперь давай по полному – за Зойку. Чтобы ей ехалось легко.

Самвел. Вот это правильно. Пусть едет легко. Хорошая девушка. Москвичка.

Федор. Ни сцен, ни обид. Только записка и букетик.

Самвел. Добрая девушка. Нежная.

Федор. Где-то у меня ее телефон был. Рабочий. Бумажка с телефонов. В карман я ее, что ли, сунул? /Рывком вытаскивает чемодан, роется в нем. Достает бумажник, вытряхивает на стол документы, деньги. / Черт, куда ж я ее сунул?.. А это еще что? Вот тебе раз! Самвел, это же Зойкины деньги.

Самвел. А почему у тебя?

Федор. Сама отдала, еще в поезде. Думал, пусть лежат, целее будут, перед отъездом отдам. А теперь, значит…

Самвел. Вот и разбогател.

Федор. Разбогател… Слушай, у нее даже на вагон-ресторан нету. Двадцатка всего и была!

Самвел. Если без плацкарты – хватит.

Федор. Но как же это вышло-то?

Самвел. Ты меня спрашиваешь?

Федор, Где-то была бумажка с телефоном…

Самвел. Человек не иголка, найти можно.

Федор /берет Зоино письмо, читает/. Родной мой мальчик!.. /Опускает голову./

В глубине сцены появляется Зоя.

Зоя. Родной мой мальчик! Вот и пригодилась двадцатка, которую ты так неосторожно мне оставил. Женщина проявила независимость. Не хмурься и не сердись за внезапное бегство – я просто боялась официального прощания и вынужденных слов про будущее. У нас с тобой нет будущего, я это быстро поняла. Что ж, зато теперь есть прошлое. Я где-то читала, что некоторым больным, чтобы сердце не остановилось, зашивают под кожу маленький моторчик. Сейчас и у меня есть такой моторчик – наши четырнадцать дней… За меня не беспокойся – по рукам не пойду и в монастырь не постригусь. Этим летом поступлю в институт, на вечернее или заочное. Ты так хотел, и я поступлю. Помнишь, тогда ночью ты подарил мне свои глаза? Спасибо, милый, я теперь на многое в жизни буду смотреть твоими глазами… А тебе желаю здоровья, радости и женщину, от которой ты захотел бы детей. Прикасаюсь к тебе. Твоя девочка на две недели.

Зоя исчезает.

Федор. Видишь – букетик оставила. /Берет букетик. / Давай закончим?

Самвел. Давай сегодня – хватит. Извини, конечно, но лучше сейчас лечь.

Федор. Лягу, куда денусь… Чего-то плечо тянет.

Самвел. Левое?

Федор. Вот здесь.

Самвел. Это сердце. Просто в плечо отдает. У меня тоже было.

Федор. Ерунда, мышцу потянул. Сердце у меня никогда не болело.

Самвел. Тогда получается – в первый раз. Но ты не огорчайся: болит – значит, есть…

ЖУЖА ИЗ БУДАПЕШТА

(комедия в двух действиях)

Действующие лица:

Виктор – молодой скульптор, 23 года

Лёпа, он же Федор – студент, 22 года

Будкин – студент, 22 года

Лена – студентка, 20 лет

Вера – студентка, 20 лет

Саша – студент, 20 лет

Магда – 35 лет

Жужа – ее дочь, 15 лет

Действие первое

Картина первая

Май. Вторая половина дня. На сцене полутемно, отчетливо видны только сидящие на авансцене Виктор, Лёпа и Вера. Вера читает, не вслушиваясь в разговор ребят.

Лёпа. Ну, вот что ты сидишь? Двадцатого выставка, двадцать третьего мой диплом. А ты сидишь.

Виктор. Не идет сегодня…

Лёпа. У тебя уже две недели не идет!

Вера (отрываясь от книги). Мальчики, ну так что? Мне раздеваться или идти?

Лёпа. Раздевайся.

Виктор. Иди.

Вера. Не вижу ясности.

Виктор (взрывается). Можешь ты минуту посидеть спокойно?!

Вера. По-моему, из нас троих только я одна и сижу спокойно. (Вновь утыкается в книгу.)

Лёпа (Вере, негромко). Раздевайся.

Виктор (неуверенно). Имею я право хоть два дня подумать?

Лёпа. Думать надо руками. (Раздвигает шторы на окне.)

Теперь освещается вся мастерская Виктора – довольно большая комната. Посредине подставка с незаконченной скульптурой – Фигурой девушки. Фигура повернута спиной к залу и отделена от него полупрозрачной ширмой или занавеской, сквозь которую отчетливо видны контуры скульптуры. Именно над ней Виктор будет работать на протяжении всей пьесы. Желательно, чтобы до самого финала зритель имел общее представление о скульптуре, но не видел ее в деталях. В стороне еще одна незаконченная скульптура – бегунья, передающая эстафетную палочку. Ни руки, ни палочки еще нет, вместо них торчит ржавый железный прут. Большой стол, на нем несколько гипсовых женских головок. Сбоку небольшой деревянный помост, занавешенный грязной простыней и широким купальным полотенцем. Этот ненадежный занавес скреплен бельевыми прищепками. У стены холодильник, рядом – сложенная раскладушка. Сверху – длинная узкая антресоль, похожая на ящик, подвешенный к потолку. Вера, пожав плечами, откладывает в сторону книгу и уходит за занавеску.

Лёпа. Там еды не осталось?

Виктор. Я думал, ты принесешь.

Лёпа. «Принесешь»! Вот зачем купили холодильник? Все деньги ухлопали.

Виктор. Зато продукты не испортятся.

Лёпа. Их же все равно нет.

Виктор. Почему нет? Пельмени лежат…

Вера (высовываясь из-за занавески). Мальчики, сегодня одна девочка притащила в институт вот такой пирог с мясом!

Парни с надеждой поворачивают к ней головы.

Вера. Да нет, его сразу съели, я просто вспомнила.

Виктор. И чего ты там копаешься?

Вера. Я давно готова. (Отодвигает простыню. Теперь она в чем-то вроде греческой туники.)

Виктор. Позу давай. (Подходит к незаконченной скульптуре.) Лицо давай! Думай о чем-нибудь хорошем. О чем-нибудь приятном.

Вера. О хорошем или приятном?

Виктор. О приятном.

Вера изображает на лице блаженство.

Виктор. Ну-ка, давай о хорошем.

Лицо Веры принимает возвышенное выражение.

Виктор. Не, не идет… (Со вздохом садится.)

Вера, пожав плечами, вновь берет книгу.

Лёпа (кивнув на холодильник). Может, все-таки загоним?

Виктор. Там же пельмени.

Лёпа. А мы их сварим.

Виктор. Пускай лежат… Ты, Лёпа, искусствовед, ты к еде не привыкай!.. Ладно, черт с ними – в ужин съедим…

Вера. Кстати, мальчики, вы не могли бы наконец объяснить, что, собственно, происходит? Два месяца все шло прекрасно, а теперь вдруг вы начали кричать. Не вижу причины.

Лёпа. Двадцатого открывается молодежная выставка.

Вера. Ну и что?

Лёпа. Он может не успеть.

Вера. Но будут и другие выставки. Не вижу драмы.

Лёпа. Двадцать третьего я защищаю диплом, двадцать пятого Ольга – ну, Маркелова с четвертого курса – сдает курсовую.

Вера. Не вижу связи.

Лёпа. Так диплом мой – по этой вещи! А Ольгина курсовая (указывая на незаконченную скульптуру) «От глины до выставки». Глина есть, а где выставка?

Вера. Но если защита двадцать третьего, а скульптура не кончена… Ты напишешь диплом за три дня?

Лёпа. Диплом давно написан. Что я, творчество Струнникова не знаю? Если хочешь, все Витькины замыслы сначала приходят (стучит себя по лбу) вот в эту голову, а уж потом (указывает на голову Виктора) туда. Но комиссия-то потребует саму вещь!

Вера. Не вижу проблемы. Раз это настолько важно, почему не выставить ее в таком виде, как есть? Насколько я понимаю, скульптура уже готова. Ведь это почти я.

Виктор (мрачно). В том-то и беда.

Вера (холодно). Не вижу юмора.

Лёпа. Понимаешь… Ты красивая девчонка, и смотреть на тебя всегда приятно… Но у скульптуры, как у жанра, свои задачи. Нужно обобщить, выявить скрытую суть вещей…

Виктор. Душу лепить, а не вывеску! А у тебя так все благополучно…

Вера. Не вижу логики. Во-первых, ты сам просил позировать именно меня. Во-вторых, если у меня все хорошо, разве это плохо? Мне кажется, наоборот. Ведь скульптура называется «Счастье». Люди будут смотреть и думать: «Как хорошо, когда у человека все хорошо!»

Виктор. Да? Знаешь, что они подумают? Они подумают: «Хоть бы на эту прелесть балкон свалился.»

Вера. Знаешь, Струнников, ты просил – я позировала. Я лекции пропускала. Я в спортклуб опаздывала. Твоя девочка мне чуть в нос не впилась – я слова не сказала. Но мне не нравится, когда со мной говорят в таком тоне, и поэтому… (Задвигает занавеску.)

Лёпа (отодвигая занавеску). И поэтому он не будет с тобой говорить в таком тоне… (Виктору.) Ну что ты сидишь?

Виктор. Погоди. Не дергай… Ведь я что хотел? Образ счастья. Так? А сейчас что? Опаздываем, давай гони в темпе!.. Хм… Образ счастья… (Растерянно, с горечью.) И Ленка голову морочит. Ну вот что она мне морочит голову?

Лёпа. Морочить тебе голову она будет всю жизнь.

Виктор. Но так же нельзя работать!

Лёпа. Твоя будущая жена…

Виктор (продолжая свое). И ведь отличная девчонка. Любит меня. Добрая. Близорукая…

Лёпа (продолжая свое). Что не надо – все равно видит…

Виктор (продолжая свое). Но эта ее дурацкая ревность!

Вера. Мальчики, у меня через час бассейн.

Пауза.

Лёпа. Старик…

Виктор. Ну не идет. Я не упрямлюсь. Я действительно не могу.

Пауза.

Лёпа. Вить, ну погоди. Давай спокойно. Ведь, в общем-то, Веруля права. Работа почти закончена. И в таком виде она будет на выставке среди лучших.

Виктор. Ты серьезно?

Лёпа. Конечно, возможности твои выше! Но раз сложилось такое положение… Ну чем конкретно тебя не устраивает этот вариант? Сбацай ей приличную физиономию…

Виктор (перебивает). Скульптура должна возвышать человека! Мне надо, чтобы человек на нее посмотрел – и сам стал лучше! А эта?

Лёпа. Ну что ты кричишь-то?

Виктор. Манекенша! Кинозвезда! Отличница! Надави – сало брызнет! (Устав, замолкает.)

Вера. Знаешь, Струнников, я понимаю, что ты расстроен, и не собираюсь реагировать на эти оскорбления, хотя не понимаю, почему именно из отличников должно брызгать сало. Но ты ведешь себя неэтично по отношению ко всем своим друзьям. Они стараются помочь, а ты вместо благодарности кидаешься на них, как собака на мотоцикл.

Виктор (не сразу). Может, я действительно дурак? Но когда я леплю, я всегда чего-то хочу. Выложиться. Доказать. Разобраться. Поймать образ, который только-только мелькнул. А когда я лепил вот это, я хотел попасть на выставку. Все.

Вера. Но ведь ты на нее и попадешь. Не вижу противоречия.

Виктор. Хм… А ведь, пожалуй, права… Ладно, черт с ним! Нельзя же в каждой вещи прыгать выше головы. У Лёпы диплом. У Ольги стипендия… Ну не самая же она будет плохая на выставке?!

Стук в дверь.

Виктор. Ну вот, Ленка. (Идет к двери.)

Лёпа (Вере, со вздохом). Одевайся. На сегодня – все…

Вера задергивает занавеску. Виктор возвращается с Магдой – элегантной женщиной лет тридцати пяти – сорока.

Магда. Здесь находится молодой скульптор Струнников?

Виктор. Это я.

Магда. О, тогда очень рада. Меня зовут Магда Хорват, я приехала из Венгрии и имею к вам приятное поручение.

Виктор. Да?

Магда. Я должна сказать, что вы имели успех на молодой выставке в Будапеште и даже получили премию.

Виктор. Ну да?

Магда. О да, это так. Первую премию имел скульптор из Польши, а вторую получил советский скульптор… Нет, не вы, а другой. Вы получили особую премию нашего молодежного журнала. Потом в нашем посольстве будет специальный вечер, и вам эту премию вручат.

Виктор (подумав). Это хорошо. (Еще подумав.) Это очень хорошо… Да вы садитесь. Садитесь! Вот это, вот видите, вот он, – это искусствовед. Лёпа его зовут.

Магда (протягивает руку). Магда.

Лёпа. Федор.

Магда. Федор? (Виктору.) Но вы сказали не так.

Виктор. Понимаете, это его родители назвали Федором. А вообще – Лёпа. Ну… псевдоним. В принципе – Лёпа, но на Федю тоже откликается… Мой друг. Дипломник. Еще учится, но уже все понимает. Умный, умный! (Стучит себя по лбу.)

Магда. Можно не повторять два раза. Моя профессия переводчик, и тоже все понимаю, как ваш друг. (Стучит себя по лбу.) Умный, умный!

Лёпа. Как вам понравилась Москва?

Магда. Мне очень понравилась Москва, тем более что я тут в четвертый раз. Моя дочка тут в первый раз, но ей тоже очень понравилась Москва.

Лёпа. Дочка?

Магда. Да, школьница. Она хорошо кончила класс, и я решила сделать ей полезный подарок: привезла ее сюда, чтобы лучше изучать русский язык. Но случилась такая неудобная неожиданность, что меня срочно вызвали на работу. Я буду снова тут через неделю, но уже без ребенка.

Виктор. А зачем ее увозить? Вы же все равно приедете.

Магда. Но что ребенок будет делать один?

Виктор. Как – что? Язык изучать. Город смотреть. У вас тут есть знакомые?

Магда. Одна подруга есть, но ее нет.

Лёпа. В каком смысле – нет?

Магда. Нет в том смысле, что она отдыхает в Крыму.

Виктор. Хм… Хм… Минуточку… (Стучит себя по лбу.) Умный, умный!.. Оставляйте ее у нас.

Магда. О нет, это такая хлопотность.

Виктор. Ерунда. Моя… Ну, как бы это выразиться… Как бы сказать попонятней… (Лёпе.) Ну, слово такое допотопное…

Лёпа. Невеста?

Виктор. Во – невеста! Моя невеста кончает педагогический, детей любит без памяти… Знаете, как обрадуется!

Магда. Нет, это…

Виктор. Все! И выкиньте из головы. Будет у моей невесты как у Христа за пазухой. Как ее зовут?

Магда. Жужа.

Виктор. Отличное имя. А, Лёпа?

Магда. Я очень благодарю, но это невозможно.

Виктор. В нашей компании два раза одно дело не решают. Где она?

Магда. Она во дворе сидит на чемодане.

Виктор. Лёпа!

Лёпа порывается выйти.

Магда. О нет, нет! Я позову ее сама, я ей все объясню… (Выходит.)

Виктор. Вот видишь – уж если я возьмусь уговаривать…

Лёпа. Зачем ты это сделал?

Виктор. А что?

Лёпа. А чем мы ее станем кормить?

Виктор. Жить-то будет у Ленки – Ленка пусть и думает.

Вера (отодвигая занавеску). Знаешь, Струнников, существуют какие-то границы. Я плюю на свои дела, прихожу сюда – и полчаса торчу за занавеской, как иностранная шпионка!

Виктор. А чего ж ты не вышла?

Вера. Меня бы спросили: а чего ж ты пряталась?

Виктор. Ну что у тебя за характер! Ведь слышала? Нет чтобы поздравить – а она в крик!

Лёпа. Да, Вить, давай договоримся: работу завтра потащим на выставку?

Виктор. Какую работу?

Лёпа. Как – какую? Вот эту. «Счастье».

Виктор. То есть как – потащим?

Лёпа. Но ты же сам сказал.

Виктор. Что сказал?

Лёпа. Что отдашь на выставку.

Виктор. Я сказал?

Лёпа. Веруль…

Вера. Разумеется, сказал.

Виктор. Я сказал?! Да вы что, родные мои? Мне международную премию, а я выставляю полуфабрикат? Парни, стоп! Струнников – это фирма. А фирма Гвоздев не делает! Лауреат конкурса – и выдать вот эту будку?! (Увлекшись, дает скульптуре пощечину.)

Вера. А-а! (Хватается за щеку.)

Лёпа (оттаскивая Виктора от скульптуры). Ты что наделал? Ты ей все лицо смял!

Вера (плачет). Все. Все… Хватит. Есть границы… Девушку по лицу… Предел есть… На меня никто руки не поднимал… Все… Ноги моей здесь больше…

Лёпа. Да извинись хоть!

Виктор. Вер, да ты что? Да при чем ты? Это я себе по морде дал!

Вера (сквозь рыдания). Я… А меня… Чтобы я… Хоть раз… А он… А я… (Холодно.) Не вижу смысла! (Уходит.)

Виктор. Ну что я ей сказал?

Лёпа молчит.

Виктор. Ну что я сделал-то?

Лёпа молчит.

Виктор. Ну что я, человека убил?

Лёпа. Работа твоя, что хочешь, то и делай.

Виктор. Ах, черт… Вот ведь занесло! Никогда, понимаешь, международных не получал… Лёпа! Ну вот слово: сделаю! С этой минуты зубами вгрызусь!

Лёпа. А девчонка?

Виктор. Какая девчонка?.. А, эта… Придет Ленка и займется.

Лёпа. Вдвоем будут морочить голову.

Виктор. Думаешь?.. Да нет. Будут морочить друг другу. Взаимно друг друга нейтрализуют. Представляешь, сколько хлопот? Кашки, игрушки…

Магда (входя). Можно?

Входит Жужа, симпатичная девушка, которой вполне можно дать семнадцать. В руках у нее чемодан и гитара.

Виктор. Вот она, пришла.

Жужа. Здравствуйте, мне очень понравилась Москва. (Оглядевшись, садится на чемодан.)

Виктор (ошарашенно). Она?

Магда. Да. Жужа.

Виктор (стараясь бодрей). Понятно… Школьница, да?

Магда. Да, окончила класс.

Виктор. Понятно… А… какой класс?

Магда. Девятый. Она изучает русский язык, но… вы понимаете…

Виктор. Сам изучал английский!

Магда. Живая речь очень трудная, особенно ваш язык…

Виктор. Объяснимся знаками… (Жуже.) Есть хочешь? (Показывает знаками.)

Жужа морщится, качает головой.

Виктор. Что надо – поймет!

Магда. Я вам очень благодарна, и я очень колебалась, но это невозможно. Вы должны с этим согласиться: ребенок не может остаться без меня…

Жужа невозмутимо произносит что-то по-венгерски. Судя по жесту, в мастерской ей нравится.

Магда. Да, я вам очень благодарна, и она останется. У Жужи есть телефон моей подруги, она приезжает через день, и Жужа пойдет к ней. Вот тут есть деньги…

Виктор (непреклонно). О деньгах в нашей компании не говорят…

Магда. До свидания, я пойду получать билет на аэродром… (Целует Жужу.) Она будет вас слушаться, она будет вас очень мало беспокоить, а через день позвонит моей подруге…

Виктор. Летите и ни о чем не беспокойтесь.

Лёпа. До свидания. (Неожиданно для самого себя целует Магде руку.)

Магда. Всего самого хорошего. До свидания! (Выходит.)

Жужа, сидящая на чемодане, начинает наигрывать на гитаре. На парней она не смотрит.

Виктор. Хм… Играет!

Лёпа. Играет.

Виктор. Чего-то Ленки нет. Уже пора бы…

Лёпа (мрачно). Сейчас придет.

Виктор. Думаешь, ей не понравится? Вообще-то она любит музыку.

Лёпа. Я бы на твоем месте ее подготовил.

Виктор. Да? А с Жужой как?.. Может, пускай пока душ примет?.. Жужа!

Жужа оборачивается.

Виктор. Ты чего, по-русски совсем ни бум-бум?

Жужа (продолжая наигрывать, то ли повторяя, то ли передразнивая). Ни бум-бум!

Виктор. Ни бельмеса?

Жужа (с той же интонацией). Ни бельмес!

Виктор. Жарко… Жарко!.. Хочешь? (Не слишком удачно имитирует душ, Потом изображает на лице блаженство.) Давай?

Жужа (передразнивая его). Давай!

Виктор. Странный ребенок… Ей – прими душ, а она – рычит… (Знаками показывает Жуже, куда идти, как пускать душ и наполнять ванну. И снова в избытке – звукоподражание.) Поняла?!

Жужа (то ли повторяя, то ли передразнивая). Поняла! (Открывает чемодан, достает джинсы и, оглядевшись, вешает их на прут, заменяющий гипсовой бегунье эстафетную палочку. Затем ловко, почти танцевальными движениями сбрасывает босоножки и босиком идет в ванную.)

Виктор (Лёпе). Швырни-ка ей полотенце. (Усаживается перед скульптурой.)

Лёпа. А вдруг она уже…

Виктор. Ну, зажмурься и в щелку просунь.

Лёпа несколько секунд колеблется. Затем отсоединяет полотенце от простыни и, держа его в вытянутой назад руке, пятится в сторону ванной. За сценой женский визг и мужской вопль. Вбегает, отряхиваясь, мокрый Лёпа. Утирается простыней.

Виктор. (Не замечая этого, буднично.) Отдал?

Лёпа. Такая жара, а она горячей моется…

Входит Лена.

Виктор. Наконец-то! (Обнимает Лену, целует.)

Лена. Знал бы, как соскучилась… Ой, хорошо! Как домой попала… Привет, Лёпа!

Лёпа. Здравствуй.

Виктор (продолжая обнимать Лену). А я получил премию в Будапеште!

Лена. Правда?!

Виктор. Ага.

Лена. Первую?

Виктор. Особую.

Лена. А это лучше?

Виктор. Под номерами премий полно, а особая…

Лена (целуя его). Я всегда говорила – не смогут не признать!.. Ну, как ты жил без меня?

Виктор. Разве это жизнь?

Лена. Пошел бы развлекся.

Виктор. Без тебя?

Лена. Ну и чем ты занимался?

Виктор (показывая на скульптуру). Видишь? Как проклятый!

Лена. Все еще тебе позирует?

Виктор. Забегала минут на двадцать…

Лена. Ничего девочка.

Виктор. Она-то?!

Лена. У тебя просто вкуса нет. Очень симпатичная девочка.

Виктор. И глаз подбит, и ноги разные.

Лена. Да? Как-то не присматривалась. (Разглядывает другие работы.) Знаешь, ты немного однообразен. Девочки приятные, но ни одного умного лица.

Виктор. Ну что я могу сделать? Целый год одни филологички позируют!

Лена. А это что?

Виктор. Холодильник… Все деньги вбухали, еще в долги влезли… Ну, нам же с тобой понадобится холодильник? Считай, Лёпа уже сделал свадебный подарок.

Лена. Умники… (Целует Лёпу, потом Виктора. Открывает холодильник.) Какой симпатичный! (Вынимает пельмени, кладет в сумку.)

Виктор. Ты куда их?

Лена. Эти пельмени я видела две недели назад.

Лёпа (встревоженно). Эй, эй!

Лена (кладет в холодильник пакет). Голодными не останетесь. Принесла такое мясо! Чище мойте пальчики – придется долго облизывать… Не рассчитали деньги?

Виктор. Деньги рассчитали, не рассчитали аппетит.

Лена. Пока я жива, с голоду не умрете… (Заметив Жужины ботинки.) А это что?

Виктор. Где? А-а, это… (Пинает ботинки.) Это – так…

Лена (заметив джинсы). Лёпа, это твои?

Лёпа неопределенно пожимает плечами.

Лена. А почему в ванной бежит вода?

Виктор. В какой ванной?

Лёпа. Какая вода?;

Лена (заметив чемодан). Это чей?

Виктор. Вот этот, что ли?

Лена (заметив босоножки). У тебя женщина?

Виктор. Где ты видишь женщину?

Лена. Я не вижу, я просто спрашиваю: у тебя женщина?

Виктор. Да нет тут никакой женщины!

Лена. А почему ты на меня кричишь?

Виктор. Я?!

Лена (разглядывая джинсы, Лёпе). Так твои джинсы?

Лёпа. В основном – мои.

Лена. Ты, конечно, верный друг. Но я на твоем месте даже во имя дружбы не стала бы носить дамские джинсы. (Кивнув в сторону ванной.) Там женщина?

Виктор. Да нет тут никакой женщины!.. А-а… Это Жужа.

Лена. Значит, все-таки есть?

Виктор. Лёпа, ну скажи ты ей!

Лёпа. Это действительно Жужа!

Лена. Как?

Лёпа. Жу-жа.

Виктор. Ну честное слово, Жужа!

Лена. Ну и что? Я должна радоваться, да? Что это именно Жужа, а не Маша, не Глаша, не Даша, не Наташа…

Виктор. Ну дашь ты наконец все объяснить? Я же сказал: премию получил – ясно? Переводчица приехала! Из Будапешта! Дочку привезла! Девочку! Ребенка! Оставила у нас погостить! Что ж, по-твоему, ребенку без вещей жить в Москве?

Входит Жужа – босая, с полотенцем в руках.

Виктор. Во – видишь!

Жужа. Здравствуйте, мне очень понравилась Москва. (Надевает босоножки.)

Лена. Очень за вас рада. (Виктору.) Так где ребенок?

Виктор. Вот ребенок.

Лена. Довольно рослый ребенок! (Идет к двери.)

Виктор. Да будь ты разумным человеком! (Хватает Лену за плечо.)

Лена. Оставь меня! (Брезгливо дует на то место, которого коснулась его рука.) Мне противно, понимаешь? Ты изолгался. Ты во лжи как в чешуе…

Виктор. Лена, ну пойми…

Лена идет к двери.

Виктор. Леночка, ну прошу тебя! (Кричит ей вслед.) Пельмени-то оставь!

Лена выходит. Пауза. Жужа садится на чемодан и начинает играть на гитаре.

Виктор. Если бы другие не женились – ни за что бы не стал! Слушай, а может, к лучшему? Недельку-то подуется? А я пока на работу навалюсь.

Лёпа. А с этой что делать? (Кивает на Жужу.)

Виктор. Мда… Сидит, бедняга, на гитаре играет…

Лёпа. Вот и вся твоя работа.

Виктор. Думаешь?.. Утрясется! Всегда утрясается… В конце концов, навалюсь – кровь из носу!.. (Постепенно сбавляя тон.) Я, значит, кровь из носу, а ты… а ты пока займешься ею.

Лёпа (с ужасом). Что я с ней буду делать?!

Виктор. То есть как – что? По городу водить! Да сам сообразишь!

Лёпа (не сразу). Действительно будешь работать?

Виктор. Вот провалиться!

Лёпа молчит.

Виктор. Ну, чего колеблешься? Лучший выход. Фирма Гвоздев не делает!

Лёпа (мрачно). Ее кормить надо.

Виктор. На ночь-то необязательно. Вот говорят: ужин отдай врагу!.. Эй, Жужа!

Жужа оборачивается.

Есть хочешь? (Поясняет с помощью выразительной гримасы.)

Жужа столь же выразительно морщится.

Виктор. Видишь? А ты паникуешь.

Лёпа. Утром запросит.

Виктор. До утра дожить надо.

Лёпа. А спать – куда?

Виктор. Ну что ты из всего создаешь проблему? Спать, что ли, негде?

Лёпа. А где? На раскладушке – ты, на столе – я. Куда бы пристроить?

Виктор. «Пристроить»… Решать надо капитально!

Лёпа. Еще вон тюфяк есть… Значит, есть раскладушка, стол, тюфяк…

Жужа. Я могу спать на раскладушке, могу на столе, могу под столом, могу на абажуре и могу вообще не спать, потому что мне надоели ваши глупые разговоры!

Парни ошарашенно смотрят на нее.

Виктор. Ты чего – по-русски умеешь?

Жужа. Вы же слышали, что я отличница.

Лёпа. А почему вы молчали?

Жужа. Вы со мной тоже не говорили.

Виктор. А что же ты бормотала эту дурацкую фразу: «Здравствуйте, мне очень понравилась Москва»?

Жужа. Потому что все тоже говорили мне одну очень умную фразу: «Как тебе понравилась Москва?»

Затемнение

Картина вторая

Та же декорация. Утро следующего дня, Жужа спит на раскладушке. Лёпа – на столе, между женских головок и бюстов. Поочередно раздаются три зевка. Жужа зевает нежно, лирично. Лёпа – протяжно, с повизгиванием. Третий зевок слышится с антресолей – рычащий, с нарастанием и рявканьем в конце. Затем на антресолях слышится шум, со стуком распахиваются дверки. Высовывается Виктор.

Виктор (ошарашенно). А?.. Где?.. Уф… Черт-те что.

Лёпа (поднимая голову). Ты чего?

Виктор. Бред какой-то. Приснилось – живого похоронили. (Спрыгивает вниз.) Спит?

Лёпа. Как младенец.

Виктор. Хорошая все-таки девка. Отличница, а не дура… Знаешь, я вчера часа два не спал. Лежу в своем гробу и думаю: живой ведь человек. Придется напрячься. Знаешь что решил? С первой минуты – верный тон. По-товарищески, но на дистанции. Ребенок – и взрослые люди. Без фамильярности. «Ты» – но «вы».

Лёпа. Пожалуй, прав.

Виктор. Еще бы не прав! (Стучит себя по лбу.) Умный, умный! Кукуметр работает!

Лёпа. Надо постараться, чтобы эти дни она провела хоть с какой-нибудь пользой.

Виктор. Само собой. Музеи показать… Там билет – гривенник.

Лёпа. Придется взять на себя некоторые ограничения.

Виктор. Уже обдумал. Чтобы никто здесь не курил! Водка? И слово забыть! Женщины – чтобы близко не смели!

Лёпа. Она же сама девчонка.

Виктор. Женщины – в смысле парни.

Лёпа. А мы с тобой кто?

Виктор (не сразу). Ладно, черт с ними, пусть все ходят.

Жужа зевает.

Лёпа. Смотри – зевает.

Виктор. Ага! (Умиляется.) Вот черт, здорово! Действительно, все люди – братья. Жила бог знает где, а зевает – как у нас в Рязанской области.

Жужа приподнимается.

Виктор. Ну как, выспалась?

Жужа (потягиваясь). Так хорошо-о…

Виктор. То ли еще будет! (Лёпе.) Может, ей режим дня устроить?

Лена (осторожно). Так ведь и нам тогда…

Виктор. Да, ты прав – ни к чему мучить ребенка… (Жуже.) Значит, из самого Будапешта?

Жужа. Да, я из Будапешта. (Говорит по-русски неплохо, но с сильным акцентом и соблюдая все грамматические правила, как большинство людей, изучавших язык по учебникам.)

Виктор. Хороший, говорят, город – Будапешт?

Жужа. Да, это правда. В Будапеште есть многие улицы – о-о! Там еще есть река Дунай – у-у! И еще есть многие парки – э-э!

Виктор. Да, красивый город…

Лёпа. Еще бы!

Виктор. Ну, а в Москве что бы ты хотела посмотреть?

Жужа. Много достопримечательностей.

Лёпа. Смотри, всё понимает.