Текст книги "Твоя измена - не моя вина (СИ)"

Автор книги: Лена Тэсс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 17

В палате стояла гнетущая тишина. Было слышно как в капельнице булькает лекарство, а затем протяжное урчание моего желудка.

Как неловко-то.

– Разве можно быть настолько глупой? Или у вас настолько туго с деньгами, что не можете позволить себе обед? – Анатолий явно не собирался со мной любезничать и церемониться, сразу давая понять, что его услуги не по карману такому клиенту как я.

Под рукой телефона не оказалось, на тумбочке тоже.

– Подайте мне сумку, – я махнула пальцем к стулу, где лежали вещи, но мужчина и с места не сдвинулся. Закатив глаза, добавила: – Пожалуйста.

– Зачем? Капельница будет стоять еще минут двадцать. Вам нужен покой.

– Хочу перевести деньги за завтрак. Сколько там, шестьсот рублей?

– Пятьсот шестьдесят.

Педант!

– Остальное за беспокойство и проценты, – огрызнулась.

– Не паясничайте. Мужчины любят женщин покладистых.

– Идиоты любят, а мужчины… – запнулась. Я кажется ничего не знала о них. Весь мой глобальный опыт – отец и Руслан. Однокурсники не в счет, они были слишком ошалевшими от гормонов подростками, и едва ли я могла хоть кого-то воспринимать серьезно. – Чтобы быть мужчиной, нужно иметь нечто большее, чем набор первичных половых признаков и крутую тачку под задницей.

На мою отповедь Щербинский ничего не ответил. Словесная перепалка с таким непоклаистым собеседником была ему не интересна. Бэлла Изольдовна ошиблась, рекомендуя мне адвоката с явно шовинитским настроем, или предлагая своему знакомому клиентку, у которой цель – получить развод и остаться при своих интересах.

Молчание тяготило, и у меня было очень много вопросов.

– Как вы здесь оказались? – спросила просто чтобы не слушать тишину.

Анатолий развернулся ко мне всем корпусом. Мне стало интересно – сколько этому человеку лет. Борода старила – сейчас я могла бы сказать, что возможно ему чуть за сорок, но если от нее избавиться – не больше тридцати трех.

– Что вы помните, Олеся? – спросил он.

Я помнила немного и рассказала ему как вышла из офиса, закрыла двери и включила сигнализацию, затем по знакомому маршруту направилась в сторону метро через парковку, там встретила свою под… Наташу и между нами завязалась ссора.

– А вот как это видел я. – Он что? Видел? – Вы неслись по парковке так, словно за вами гналась стая диких волков, – усмехнулся он беззлобно, едва приподнимая уголки губ. Лучики морщинок сразу разошлись от уголков глаз, а холодный изумруд стал немного мягче. – Я сразу понял, кто передо мной. Бэлла говорила про твердый характер и четкое представление о поставленных целях. Если падать в обморок – то так, чтобы Станиславский плакал.

Я удивилась его словам и наверно могла бы посчитать их за комплимент. Но сарказм всё подрихтовал.

– Как же вы сами оказались на парковке?

– Освободился раньше, думал успею вас перехватить и отвести поесть в другое место, чтобы не тратить час на дорогу. И вот мы здесь. В принципе местная столовая тоже сойдет, вот только она уже закрыта. – Анатолий развел руками. – Просто скажите, как можно лезть в драку даже не подкрепившись?

– Я не лезла в драку, – от обиды голос завибрировал. Он лишь приподнял бровь, ожидая продолжения.

Пришлось рассказать о том, что женщина, с которой у меня случился конфликт – любовница моего почти бывшего мужа и моя бывшая лучшая подруга в одном лице. Я не стала цитировать ее слова, но явно дала понять Щербинскому, что мне был нанесен непоправимый моральный вред.

– А потом она схватила меня за руки и стала трясти. И, кажется даже толкнула. Я помню только как падала, а потом очнулась здесь.

– Она вас не толкала. – Поправил меня Щербинский. – Трясла – да. Сильно, даже агрессивно, но в момент, когда вы отключились, эта женщина убрала руки. Теоретически мы не сможем обвинить ее в причинении вреда здоровью, лишь только в покушении. Это в случае если дойдет до суда. Вот если бы вы упали и ударились об асфальт головой, тут дело другое, – сделал он заключение.

Но я не упала.

– Но вы не упали, – точь-в-точь повторил он мою мысль. – Потому что я успел вас поймать. Бывшая подруга, а ныне любовница Руслана Макарова, с которым вы намерены развестись, быстро ретировалась. Еще до того как я уложил вас машину, она помигала мне задними фонарями.

Его слова многое расставило по своим местам – в том числе почему я оказалась в больнице и почему именно в этой. Привез к сестре, чтобы быть уверенным в диагнозе.

– И что вы думаете? – тихо спросила я.

Щербинский не выглядел заинтересованным или заинтригованным сложившейся ситуацией. Я не знала его специализацию и что именно он мог сделать в моей ситуации и даже не была уверена, станет ли после всего представлять меня в этом деле.

– Я думаю, Олеся, что вам нужно добавить мой номер телефона в быстрый набор, на всякий случай. И, что стоит перейти на “ты”, отбросив формальности и всю неловкость. Меня можете называть Анатолий, без сокращений, и я все ще должен вам ужин. Завтра в шесть заберу вас у входа в офис. Справитесь с тем, чтобы сегодня добраться до дома без приключений или вам вызвать такси? – ехидная улыбка больше не казалась злой, только чуть-чуть насмешливой.

Я закатила глаза и помахав ему рукой “пока-пока” попрощалась.

Что ж, кажется адвокат у меня все-таки есть.

Глава 18

Анатолий был компетентным. По крайней мере Бэлла Изольдовна мне про него рассказала достаточно много, чтобы я смогла оценить послужной список юриста.

Как мне и представлялось, разводы – не его профиль деятельности. То, что ему действительно было интересно – финансовые манипуляции в сфере коммерческого имущества, корпоративные дела о разделе интеллектуальной собственности и крупные банкротства.

– Он работал на Зотова, – на следующее утро мне на стол упал журнал. Из тех, что выпускают в ограниченном тираже, на дорогой бумаге и обязательно в глянце. Такие обычно раздают на тематических презентациях или оставляют на журнальных столиках в приёмной каких-нибудь председателей комитетов (структур, ведомств) и их заместителей.

Что такое издание делало в рукаху моей совершенно лишенного честолюбия начальницы – тот еще ребус.

Игнат Зотов был видной фигурой в сфере недвижимости. И это было значительным преуменьшением.

– Не могу представить обстоятельства, при которых вы с Анатолием познакомились.

– И не представляй.

Совершенная интрига.

Меня распирало от любопытства и этот факт делал живее всех живых. Я вышла на работу всего лишь второй день как, а уже успела хапнуть адреналина больше, чем за последние полгода, если не считать тот кубик лекарства, который мне всадили прямо в открытое сердце, когда оно остановилось и не подавало признаков жизни.

– Сколько и кому мне заплатить, чтобы узнать об этом? – я продолжала листать глянец, пока не наткнулась на фото взрослого мужчины чуть старше пятидесяти с небольшой щетиной на лице и выразительными карими глазами. Он стоял в слишком постановочной позе – руки сложены на груди, взгляд направлен куда-то за фотографа. На заднем плане панорамные окна – очевидно снимали в одной из башен Москва-Сити.

Бэлла Изольдовна нетерпеливо перевернула на следующую страницу и указала пальцем на кого-то другого. Анатолий Щербинский выглядел словно… денди. Я не могла подобрать другого слова, потому что его брюки с идеальными стрелками, до блеска начищенная обувь, запонки и держатель для галстука были слишком чопорными. Если бы я не знала, что его имя Толя, то решила бы, что передо мной какой-нибудь Чарльз или Гарри.

– У тебя нет столько денег. Ты на мели и питаешься сосисками, помнишь? – усмехнулась начальница. – Но главное, что он согласился помочь.

– Допустим. Но в чем его выгода? – я провела пальцем по контуру фигуры на фото.

– Возможно он сам тебе когда-нибудь расскажет, Лесь. Это не моя история, – она снова уклонилась от ответа.

Я же задумалась, что в действительности могло адвоката без фактической практики в разводах привести к решению помочь мне в такой ситуации. Тем более бесплатно.

Пока же ответа не было, оставалось только гадать.

Вчера я действительно записала номер Щербинского в свою телефонную книжку, сразу поставив на быстрый дозвон под цифрой “Шесть”, после Руслана, мамы, папы, Наташи и босса. В принципе можно было ставить на номер “Три”, потому что трое из пяти контактов уже кажутся не такими актуальными.

Не сильно радужная статистика.

Анатолий позвонил вечером, почти в одиннадцать.

– Как добралась до дома? – спросил коротко, без приветствий.

– На такси.

– Что ж, ты не безнадежна.

После этих слов он отключился оставив меня с примерно десятком вопросов и одним конкретным выводом – ему не все равно. От этого открытия было до странного приятно. Не знаю, что именно, но в этом мужчине было нечто интересное. Он был безмерно холодным и отстраненным, высокомерным, но в тоже время участливым. Его поступки сложно было принять за заботу в чистом виде, и все же Щербинский не просто привел меня в чувство после обморока ударив пару раз по щекам, а отвез в больницу. К сестре.

Тут было над чем подумать.

Сегодня вечером никаких звонков не поступало и перед сном, когда я забралась в кровать, открыла галерею своего смартфона. Меня не настигла ностальгия, но фотографий было много и некоторые, наверно, стоило удалить.

Первыми открылись те, что я сделала несколько дней назад – в субботу, на свадьбе знакомых. Руслан с женихом, с женихом и невестой, в окружении друзей жениха и подружек невесты. Рядом с Наташей, которая (ну надо же!) так близко стояла к нему и буквально вжималась грудью в его предплечье. Я ведь сама сделала это фото. Я была настолько слепа и доверчива.

Внутри что-то сильно кольнуло. Прошло… сколько? Всего четыре дня? Слишком мало, чтобы до конца осознать – к прошлой жизни уже не вернутся.

Провела пальцем вправо и там другие фото – выписка из больницы, цветы и счастливые улыбки родителей, Бэллы Изольдовны и еще нескольких человек из офиса. Руслан тогда встретил меня дома. Точнее вернулся вечером с букетом цветов и коробкой капкейков – моих любимых, морковных.

Задержался он тогда в офисе или в постели Беловой? Разве могла я теперь знать наверняка?

Еще пролист, и еще, и еще.

Как киноленту я листала фото от настоящего к прошлому, последние полгода, когда мне неизбежно становилось хуже и до той вечеринки, где планы Руслана устроить меня в его фирму были разрушены именно мной. Я отказала ему – он злился. Помню, как выбежала за ним в одном платье на мороз. Сколько тогда было – минус двадцать или двадцать два?

Но ссора, обида и несколько минут за пределами теплого зала с сотней гостей, вкусными угощениями и премиальным алкоголем, остались вне моих фото. На них только улыбки и счастье. Дорогое и фальшивое.

Смотреть дальше ни сил ни желания не было, но на очередном фото я остановилась. Точнее уже пролистнула, и вернулась обратно. Приблизила. Отдалила. Потом снова приблизила и почувствовала как по моему лицу расплывается улыбка. Совершенно глупая и беспричинная – ведь это ровным счетом ничего не значило.

Но на том фото, где я старательно ловила наилучший кадр обожаемого мужа, в десяти метрах дальше от нас стоял Анатолий Щербинский.

И смотрел прямо на меня.

Глава 19

Следующие три дня я была завалена работой до такой степени, что приходилось задерживаться почти до десяти вечера, а домой приходила совершенно разбитой. С мамой почти не разговаривала – кажется она обижалась, что все свое время я провожу не дома и не в попытках найти компромисс в отношениях с Русланом.

Меня ее позиция стала раздражать все больше и больше. С одной стороны она согласилась меня поддержать, с другой как будто уже передумала.

– Руслан не звонил? – спросила она меня в пятницу, едва я переступила порог квартиры.

Я была не только уставшая, но и злая как черт. Никак не могла собрать необходимый набор документов для подачи апелляции на решение суда по делу одного из клиентов – бюрократические процессы отнимали столько же нервных клеток, сколько и переживания о собственном будущем разводе.

– А должен был? – ответила вопросом на вопрос, чуть резче, чем планировала.

Видимо мне не стоит строить иллюзий насчет Макарова. Если Руслан решил, что не хочет развод, значит он всеми силами будет вгрызаться в возможность вернуть меня. Мама – самый очевидный способ манипуляции. Она мой близкий человек, именно к ней я переехала, именно ее могла бы послушать.

Могла бы, возможно, полгода назад.

Но тот факт, что я едва не распрощалась с жизнью во многом на меня повлиял. В первую очередь это касалось любых компромиссов. Были те, которые я готова была принять – вроде как выбрать на ужин макароны или гречку, посмотреть комедию или триллер, почитать статью с интересным юридическим прецедентом или любовный роман. И был такой компромисс, с которым я мириться не хотела – предательство мужа.

– Мама, – вздохнула, снимая обувь и аккуратно ставя в угол прихожей, – ты обещала, что будешь на моей стороне. Я знаю, что Руслан очаровательный и милый, но еще он жестокий и иногда беспринципный. Для юриста – отличные качества, но как для зятя, тебе не кажется, что он поступил крайне непорядочно?

Она поджала губы, коротко кивнула, но ничего не ответила. Мне оставалось лишь надеяться, что такого больше не повторится.

Щербинский каждый вечер писал мне сообщения с одним и тем же вопросом: “Добралась до дома?”

“Да” – отвечала я.

На этом наше побудительное общение заканчивалось. Три вечера подряд у меня чесались руки продолжить диалог и спросить, что он делал на новогодней вечеринке, которую закатила фирма Руслана, но я так и не решилась. Хотелось получить развернутый ответ или услышать отказ что-либо объяснять лично.

Поэтому я набралась терпения.

В субботу же меня разбудил трезвонящий телефон.

– Спишь?

Он вообще не умел здороваться?

– Привет? – Сделала я не очень тонкий намёк и бессовестно зевнула прямо в трубку.

– Вставай, собирайся. Жду у подъезда, пойдем на завтрак. И не забудь в этот раз кошелек – ты угощаешь.

Инструкции выдавал, словно мы в армии. Но ударив руками по одеялу, я все же села. Повертела головой налево-направо, потянулась и было похоже на то, что я выспалась и даже готова вытерпеть холодный острый взгляд зеленых глаз.

За окном было тепло и солнечно, что меня очень радовало. Я не любила холод, он отвечал мне взаимностью. Любая непогода могла свалить меня с простудой или гриппом. Умылась и оделась довольно быстро. Волосы в хвост, никакой косметики.

Анатолий действительно ждал меня у подъезда, негромко разговаривая по мобильному телефону. Мне удалось выцепить лишь несколько последних фраз (конечно, совершенно случайно).

– Нет, это не свидание, а деловой завтрак… Не беси меня, мелкая… Еще какая мелкая и противная… Не собираюсь я ее никуда приглашать, – в этот момент он заметил меня и отключился не прощаясь с собеседницей.

– А я хотела попросить тебя передать привет Алене. И поблагодарить ее за заботу о моем здоровье, – улыбнулась я своей самой яркой улыбкой.

Он проигнорировал мои слова, как и тот факт, что я нагло подслушала часть его разговора, и двинулся в вперед. У него был широкий шаг – при своем росте я едва успевала за ним.

– Ты знаешь, что у тебя довольно оригинальный способ общаться с клиентами?

– Мне об этом говорили.

– Надо думать. Но я не знала, что ты работаешь по выходным, – Щербинский сбавил ход и подстроился под мою скорость, заметив, что я явно не успеваю за ним и почти что перешла на бег. Еще одно проявление молчаливой заботы. Как легко и просто у него это получается.

Мы прошли в тишине до кафе “Пилигрим” и я не смогла сдержать улыбки. Довольно символично. Анатолий открыл дверь, пропуская меня внутрь, где между столиками уже сновала знакомая официантка – Карина. Заметив нас вдвоем она подошла и молча ждала каких-то указаний, очевидно не от меня.

– Привет, Карина. – Ага, то есть здороваться мы все-таки умеем. – Сегодня мы вместе. Куда можно присесть?

Девушка просияла, словно к ней обратился сам принц Уэльский и проводила нас за свободный столик, вручив меню. Мы быстро сделали заказа и пока ожидали приготовления в основном молчали. Мужчина напротив что-то пристально изучал в телефоне, а я не хотела его отвлекать. Сначала накормить, а уже потом озадачить. К тому же он сам меня пригласил, значит хотел сказать или обсудить что-то. Возможно потом у меня появится возможность задать свои вопросы.

Минут через десять перед нами появились две тарелки с блинами и две чашки ароматного кофе. У Анатолия черный, у меня капучино.

– Как быстро ты хочешь получить развод? – наконец оторвался от телефона и еды и обратил внимание на меня.

– Как только это возможно, – ответила, даже не задумываясь.

Он откинулся на спинку стула и провел пальцами по краю стола.

– Олеся, я не буду скрывать – твоя ситуация не из легких. Руслан Макаров не самый удобный и здравомыслящий юрист, и, вероятно, не будет сговорчивым на предварительной встрече. Он собственник, к тому же весьма высокомерный. Это его плюс и минус, поэтому сыграем на втором, но вот что важно – ты должна прислушиваться ко мне и делать ровно то, что я скажу. Никакой самодеятельности, никакой лжи и тайн. Твой муж попытается сделать все, чтобы ты выглядела не лучшим образом на суде, но…

Я вскинула на него взгляд и резко выдохнула.

– Я хочу решить все вопросы до суда.

– Знаю. Но еще я точно знаю, что Макаров на это не пойдет.

От этих слов мне стало не по себе. Никогда не думала о Руслане в таком ключе. У него, конечно, прослеживались задатки эгоиста и нарцисса, но по отношению ко мне данные качества проявлялись редко или я просто старалась этого не замечать.

А потом меня словно током прошибло.

– Откуда? – вопрос вырывается сам собой, еще до того, как я успела сформулировать его целиком.

– Что? – Анатолий не понял. Или понял, но давал мне шанс передумать.

Но я не передумаю.

– Откуда ты знаешь моего мужа?

Глава 20

Если Щербинского и удивил мой вопрос, то виду он не подал. Чашка с кофе не застыла в руках, взгляд зеленых глаз не покосился в мою сторону и вообще, он был странно спокойным для человека, который собирается бросить вызов моему мужу.

– Мне повторить свой вопрос? – любопытство все же оказалось сильнее вежливости.

Если Анатолий упорно молчал, значит за этим точно скрывалась какая-то история. Воображение рисовало разное: от неразделенной любви к одной и той же женщине в далеком прошлом, до возможности тайного родства. Неудачные вложения в бизнес? Совместные пьянки с нелицеприятными последствиями? Конечно, все это было лишь домыслами. Реальность, наверняка, была куда банальнее.

– Я не страдаю проблемами со слухом, Олеся.

И все. Короткий ответ без каких-либо намеков на то, что Анатолий собирается приоткрыть завесу тайны сейчас, или когда-нибудь потом, меня не устраивал.

– Значит ли это, что ты намеренно проигнорировал мой вопрос, Толя?

– Не называй меня так, я же просил, – он поморщился, будто в его кофе прямо сейчас подсыпали ложку соли.

– Твоя полное имя – отстой, – не унималась я.

– Я тоже постоянно напоминаю об этом родителям. Каждый свой день рождения. Сразу становится понятно, что появлению сестры они радовались больше, чем моему.

– Такая печальная история. Сейчас расплачусь, – я взяла салфетку и наигранно приложила углом к глазам, смахивая несуществующие слезы.

Он улыбнулся легко и просто, а потом рассмеялся совершенно искренне. Его плечи немного задрожали, так что ему даже пришлось поставить чашку на стол, а потом прикрыл глаза и покачал головой.

– Сокращенный вариант моего имени еще более нелепый, чем полный, – все еще продолжая посмеиваться, наконец-то произносит он. – Это дико меня раздражает.

– А я думала, что ты робот и не знаешь человеческих чувств. Робот Толя.

– Боже! Скажешь так еще раз и я…

Он сдвинул брови, навис над небольшим столиком – единственным препятствием между нами – и протянул руку к моему лбу сложив пальцы для щелбана. Стоило повторить и проверить могла ли я заставить его давление взлететь до невообразимых показателей. Давно дремлющий чертик во мне требовал развлечений.

Не помню, когда в последний раз общение с мужчиной доставляло мне удовольствие. Это был даже не флирт, а просто разговор. Просто про мой развод. Но Щербинский не рисовал прекрасных перспектив и не обещал золотых гор, как порой часто делал Руслан для своих клиентов. Он обозначил проблему, честно сообщил, что будет не просто и уверил, что сделает все возможное для того, чтобы я получила желаемое.

А что я желала больше всего?

Свободы.

Личной. Финансовой. Душевной.

Отношения с Русланом сковали меня крепко, практически намертво. Я никуда не выходила, если это не касалось его выгоды или репутации. У меня почти не осталось друзей и личных интересов, а ведь раньше, до замужества, я любила собирать шумные компании и устраивать ужины. Готовила. Ходила в караоке. Ездила в турпоходы с вечерами у костра под гитару.

И вот всего несколько лет спустя я стала почти бесполезным приложением к успешному мужу. Каким-то чудом мне удалось сохранить работу и не поддаться на его требование перейти к нему в фирму, под его контроль – окончательный и бесповоротный.

Я вздохнула, подняла руку и положила её на запястье Щербинского. Под кожей пальцами ощущая пульс. Ровный и сильный.

– Не кипятись, Анатолий. Верю, что ничто человеческое тебе не чуждо, – примирительно сказала я, отбрасывая свои упаднические настроения и представления о том, какой могла бы быть моя жизнь не встреться мне однажды Макаров. – Кажется ты позвал меня по совершенно определенном поводу.

Щербинский кивнул и сел на своё место.

– Собственно основные моменты я тебе уже объяснил. Твой муж не собирается давать тебе развод. Скорее всего он устроит цирк и шоу, лишь бы убедить судью в том, что ты все неверно истолковала.

– И что тогда?

– Во-первых суд назначит вам срок для примирения – до трех месяцев. В вашем случаем – можно не сомневаться – все три, – уверил он.

– Но это не поможет, – руки непроизвольно сжались в кулаки от понимания, что адвокат прав.

– Зато даст Руслану достаточно власти для того, чтобы манипулировать и тобой и твоей финансовой ситуацией, которая возникла из-за отца, – Анатолий нахмурился. Видимо про этот аспект моего положения ему тоже поведала Бэлла Изольдовна.

Мой спутник попросил счет и, как только Карина показалась в поле нашего зрения с чеком и терминалом, поглядывая то на него то на меня, достал карточку и поманил официантку к себе. Я не успела и возмутиться, о том, что вообще-то была моя очередь угощать его, и кажется именно об этомы мы договаривались.

– Послала же мне Бэлла Изольдовна адвоката! Хам, дэнди, пижон… – Я загибала пальцы перед его носом, намереваясь добавить фразу про робота, но он накрыл мой почти сформировавшийся кулак своей ладонью, потянул на себя вверх и поставил на ноги.

– Не волнуйся, Олеся. У тебя еще будет возможность угостить меня, когда будем праздновать твой развод.

Щербинский подмигнул и двинулся в сторону выхода, а на том месте, где только что была его рука по коже разбегались мурашки и тепло.

Едва опомнившись от наваждения, я мотнула головой и поспешила за ним на улицу.

– Ты ведь так и не сказал какой у нас план, – спросила, едва догнав на пешеходной дорожке.

– Si vis pacem, para bellum, – заявил Анатолий с важным видом.

– Это что – латынь?

– Хочешь мира – готовься к войне, – Щербинский закатил глаза, словно я должна была это знать. – Назначим встречу с Макаровым, чтобы провести переговоры и предложить ему мир.

Мы дошли до парковки и остановились у огромного внедорожника Тойота. Анатолий достал ключи, с характерным щелчком открылись замки и он влез на водительское сиденье. Я как была застыла перед ней. Щербинскому пришлось опустить окно со своей стороны и вылезти с недовольным видом “Ну что еще?”

– Ты же сам сказал, что Руслан ни за что не согласиться на мирные переговоры, – буркнула я, все же отойдя в сторону.

Он нажал на газ, тронулся с места и поравнялся со мной.

– Не согласится, но еще раз посмотрит на ту, что вот-вот потеряет навсегда, – ответил совсем не “робот Толя” и уехал, оставив меня одну.