Текст книги "Твоя измена - не моя вина (СИ)"

Автор книги: Лена Тэсс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 40

Чтобы добраться до Фьюмичино – главного и основного аэропорта города Рим, нам пришлось сделать двухчасовую пересадку в Стамбуле. В общей сложности дорога до Италии заняла около восьми часов.

Воздушная гавань “Города на семи холмах” была переполнена людьми разных возрастов, национальностей и стремлений. Группа туристов из Китая (опознать их можно было по гиду с флагом страны) стройными рядами двигалась в направлении ленты выдачи багажа. Несколько молодых людей из Индии суетливо окидывали взглядом стойку информации и на неуверенном английском пытались объяснить кому-то из сотрудников аэропорта, что один из их чемоданов утерян.

Англичане с важным видом, по которому их можно было безошибочно вычленить из массы прочих прохожих, стояли неподалеку и возмущенно сопели от негодования, когда их язык коверкали на всех акцентах в радиусе слышимости.

Несмотря на общую загруженность аэропорт работал четко, как часы и свои чемоданы мы получили довольно быстро.

– Что дальше? – спросила, я когда мы вышли на улицу. – Нам нужно арендовать машину или возьмем такси до гостиницы?

В отличие от здания аэропорта, где хоть и было тяжело протолкнуться, но работали кондиционеры, на улице оказалось довольно жарко. По ощущениям солнце разогрело воздух до двадцати пяти градусов и я в своей водолазке с жилеткой смотрелась как снеговик среди людей в футболках и сарафанах.

– Дальше нам нужно на автовокзал, – ответил Толя, подходя к свободному такси. – Мне удалось достать два билета до Реджо-Калабрии. Отправляемся примерно через час, поэтому шевелись, иначе потеряем несколько часов до следующего рейса.

– Туда не летают самолеты?

– Летают, но в нашем случае лучше слиться с толпой, а не передвигаться по стране семимильными шагами.

Я поморщилась, залезла в машину и достала смартфон, открывая карты. Вбив название в поисковике и сделав пару нехитрых запросов, стало понятно, что на автобусе в нужный пункт назначения мы доберемся не раньше утра. Десять с половиной часов в дороге! Если билеты были последними, то рейс однозначно будет переполнен.

Миленько.

– Думаешь за нами следят? – И когда моя жизнь из драмы сменила жанр на остросюжетный триллер?

– Думаю, что нам не помешает некоторая осторожность, учитывая, что совсем недавно меня пытались убить, а ты оказалась рядом.

Машина тронулась с места, водитель включил счетчик и радио. Ехали молча. Из-за жары было тяжело дышать и за недолгие сорок минут поездки я выпила почти всю воду, которую успела купить на выходе из аэропорта.

– В автобус нужно будет что-то взять из еды и еще попить. В такой жаре мы от голода и жажды сойдем с ума.

– Если успеем – возьмем, – ответил Толя. – И постарайся не тратить заряд на телефоне на ненужные действия.

– Почему? Я хотела почитать книгу пока едем.

– Почитаешь, когда в ближайшем доступе будет стабильный источник питания.

Щербинский протянул руку и выключил экран моего смартфона.

– И что же мне делать все десять часов дороги?

Толя пожал плечами, взял мою ладнонь и не отпускал до конца поездки.

Рим наверняка очень красивый город, но в этот раз мне не удастся узнать об этом наверняка. Мимо нас проносились дома и улицы. Водитель, конечно, старался ехать по крупным городским магистралям, но даже вдоль них располагались интересные, как будто бы довольно древние постройки.

По улицам города ходило слишком мало людей, а на парковочных местах вдоль дорог между машинами буквально яблоку было негде упасть. И как они потом разъезжались?

– Ты когда-нибудь был в Италии? – спросила я, не в силах оторваться от вида за окном.

– Нет, как-то не доводилось.

Я хотела спросить что-то еще, но мысли вылетели и головы, когда наш водитель внезапно начал сигналить парочке, ухитрившейся подрезать нас на своем скутере. Еще мне показалось что он матерился и проклинал их, активно размахивая руками. Но остаток дороги Франческо, если верить небольшой информационной табличке, которая была прикреплена на торпеде, врубил волну с итальянским рэпом.

Автовокзал Рима – Тибуртина – почти ничем не отличался от аэропорта. Много людей, огромный экран с перечнем отбывающих и прибывающих рейсов, очереди в кассы и гораздо меньше понимания в глазах персонала, когда к ним обращаешься на английском. Мы быстро сориентировались и нашли нужный автобус. К счастью еще не все пассажиры заняли свои места, поэтому, положив чемоданы в багажный отсек мы смогли сесть рядом друг с другом.

– Теперь я могу сходить за водой?

– Лучше я, – Толя собрался встать и пролезть через меня.

– Я справлюсь, честно. Я видела небольшой продуктовый магазинчик прямо напротив входа. Там наверняка есть вода.

– Олеся, автобус отъезжает через десять минут. Ты уверена, что успеешь?

Я почти оскорбилась. Еще ни разу не было такого, чтобы я куда-либо опаздывала или приходила не вовремя.

– Я не безответственная. И если ты продолжишь задерживать меня, то останется девять минут, а мы ведь не хотим, чтобы автобус уехал только с тобой? Правда?

Рука, которой Толя крепко схватил мое запястье, разжалась. Он кивнул и я поторопилась к выходу из автобуса.

Девять минут – это куча времени. Я справлюсь.

Пройдя вдоль автобуса, затем мимо касс я наконец-то вышла на улицу, которая примыкала ко входу в основное здание вокзала и увидела нужный магазин. Светофор приветливо горел зеленым. Через минуту я оказалась внутри и нашла воду. Совсем не сложно! Щербинский переживал совершенно зря.

Вот только на кассе никого не было.

Я звала продавца на четырех языках и даже на русском матерном, но никто не торопился ко мне выходить. В голове уже промелькнула мысль плюнуть на все и украсть несчастную бутылку минералки, когда передо мной появился молодой и симпатичный итальянец. Среднего роста с черными как смоль волосами и синими глазами. Он неторопливо подошел к кассе и пробил воду. Я приложила карту к терминалу, но она не сработала. Мужчина покачал головой, но я и без дополнительных слов поняла, что случилось и полезла в сумку за деньгами.

Три евро. Всего три евро и три минуты. Щербинский меня убьет.

Отав деньги и крикнув на прощание нерасторопному продавцу “Грациа” я выбежала на улицу. Там застряла на пешеходном переходе, который еще с минуту светил красным.

К моменту, когда я выбежала из-за угла на нужную платформу, которую я покинула одиннадцать минут назад, автобуса уже не было. Мое совершенно здоровое сердце едва не выпрыгнуло наружу.

Но самым ужасным был вид Толи. Он стоял на той пустой платформе, перекатывая кончиком своих кроссовок небольшой камешек, что-то тихо бубня под нос.

И когда поднял полные злости глаза на меня, я поняла – мне конец.

Глава 41

– Злишься?

– Нет.

– Не злись.

– Я и не злюсь.

– Ну Толя, я просто…

– Да, черт возьми, Олеся! Я надеюсь, что у тебя хотя бы документы с собой?!

Щербинский был, мягко говоря, обескуражен произошедшим.

Мы шли пешком от Тибуртины в неизвестном для меня направлении. На вокзале мы, то есть Толя, приобрел большую бумажную карту Рима, потому включать навигатор на смартфоне было большим расточительством в плане посадки аккумулятора. Обе наши зарядки уехали в чемоданах.

– Мы же можем купить зарядку? Она ведь не стоит так дорого, как смартфон, – мое замечание казалось весьма логичным.

Или нет?

– Сегодня воскресенье, – вздохнул Щербинский.

– И что?

– Оглянись вокруг, видишь хотя бы один открытый магазин?

Что за бред? Конечно… Я повернула голову направо, налево, посмотрела через дорогу. Было пара открытых продуктовых, один или два магазина с одеждой от крупных сетей. Но ни одного магазина техники в ближайшем обозрении не наблюдалось.

Я вздохнула.

Мне и самой не верилось, что из-за меня и моей упертости мы оказались в такой ужасной ситуации. Кроме того было стыдно. Вся поездка полностью спланирована и оплачена Щербинским, который сосредоточенно изучал карту города, по крайней мере той его части, в которой мы застряли.

Прежде чем покинуть автовокзал он также купил билеты на утренний автобус, убедившись, что никакими другими маршрутами, с пересадками или без них, до места назначения мы не доберемся. И смог дозвониться до вокзала Реджо-Калабрии, где наши чемоданы должны были разместить в бюро находок и никому не отдавать (конечно за отдельную плату).

Мы петляли по улицам еще минут тридцать, пока не остановились у небольшой парадной двери. Табличка над ней гласила Hotel Oriente, над названием гордо сияли две звезды.

Я было открыла рот, чтобы дать комментарий о том, что в таких заведениях мне еще останавливаться не доводилось и это настоящая “экзотика”, но вовремя прикусила язык.

– На ночь остановимся здесь.

Щербинский толкнул дверь, но даже не потрудился пропустить меня вперед.

В холле было пусто и все выглядело как раз на то самое количество звезд. Я подавила в себе навязчивое желание залезть на TripAdvisor, лишь по обстановке предчувствуя, что положительных отзывов об этой ночлежке будет крайне мало.

За стойкой рецепции сидел колоритный мужчина, с черными волосами и густой бородой лет сорока. Небольшая табличка на его груди гласила, что к нему можно обращаться по имени Марио, хотя выглядел он скорее как Арсен.

– Полагаю, что о континентальном завтраке заикаться даже не стоит? – прошептала я, спрятавшись за спиной Толи, когда итальянец обратил на нас внимание.

Точнее в основном на меня. Его короткий взгляд успел меня раздеть, потом снова раздеть, потом еще раз раздеть и… больше я не выдержала. Пока мужчины выясняли чей менталитет крепче, мне оставалось только в очередной раз отругать саму себя за невероятную глупость, проявленную часом ранее.

Наконец в руках моего спутника оказался ключ (самый настоящий, не электронный) с бочонком на брелоке и номером “32”.

Конечно лифта в здании предусмотрено не было. Мы поднялись на третий этаж, нашли дверь с нужной цифрой и вошли внутрь. В этот раз я была даже немного рада, что Щербинский не стал пропускать “леди вперед”, а сам решился на изучение новой территории.

Свет включился от обычного переключателя, являя взору ничем не примечательную комнату, с кроватью, столом, парой стульев, телевизором-коробкой и мини-холодильником. Интересно, тут есть газировка? Купленную воду мы уже выпили, потому что даже вечером на улице было очень жарко.

Но не успела я и слова произнести, как свет в комнате погас.

Лишь на секунду в голове мелькнула мысль, что это из-за того, что в этом глупом отеле все отвратительно плохо работает и сам он отвратительный. На ту драгоценную секунду, пока я не услышала, как щелкнул дверной замок.

Пока кто-то не толкнул меня в спину так, что я ничком упала на кровать и не успев произнести и звука оказалась придавлена к матрасу мощной мужской фигурой.

Нужно было закричать, но слова застряли в глотке. Мысли вылетели из головы, под закрытыми веками сверкали искры. Еще ничего не произошло, но тело интуитивно отозвалось на грубость и напор. Губы горели от предвкушения, кожа распалилась в местах, где Толя только что прикасался.

Единственная мысль: “Еще”.

Мне было нужно еще.

Он перевернул меня к себе лицом, все еще нависая. Поднял за запястья, усаживая на матрасе, обхватывая рукам лицо и, наконец-то целуя. Горячо и жадно. Не жалея моих губ, не заботясь о чувствах, не думая, что я могу его остановить.

Пальцами он пробрался под кофту, стаскивая её через голову. Бюстгальтер был снят и потерялся за кроватью практически сразу же. Сегодня ни у кого из нас не хватило бы терпения на долгую прелюдию.

Приподнявшись на ноги Щербинский без стеснения разглядывал меня. В комнате было темно, небольшие окна пропускали не так уж и много уличного освещения. Но его зеленые глаза видели все. Каждый изгиб, каждую черточку, каждый миллиметр кожи. Каждую деталь шрама. Будь это кто-то другой, я бы давно прикрылась руками, зарыдала от стыда и убежала в ванную. Будь это кто-то другой, я бы не позволила зайти так далеко.

Он стоял у кровати, полностью разделся, и был чертовски хорош собой. Я понятия не имела как справлюсь с его размером, есть ли у нас (точнее у него) презервативы и что будет потом. Но когда он быстро снимал с меня джинсы, а потом невыносимо медленно стягивал уже мокрые трусики, я едва сдерживала стоны.

Конечно именно в этот момент мне захотелось пошутить.

– Собираешься меня наказать? – пискнула я, почувствовав как его пальцы поднимаются по внутренней стороне бедра и замирают там, где уже было очень влажно.

– Неоднократно, – без единого намека на юмор ответил он, широко разводя мои ноги и снова впиваясь губами в мои губы.

К утру совершенно измотанная я точно знала, что Щербинский умеет держать свое слово. Многократно.

Глава 42

– Доброе утро.

Мне снился классный сон, в котором я оказалась в Риме, в чудесном номере прекрасной гостиной в объятьях Толи. Мы всю ночь занимались любовью и уснули крепко прижавшись друг к другу. А на утро он…

Так. Стоп.

– Доброе утро, Олеся. Нам пора вставать – опоздаем на автобус.

Шею обдало горячим дыханием, а легкий поцелуй, оставленный за ушком, вызвал волну мурашек. О каком автобусе он говорит?

Рука скатилась с подушки, и почувствовав под пальцами прохладный хлопок пододеяльника, я начала вспоминать, что произошло.

Это был не сон.

Я развернулась на спине, прикрываясь постельным бельем и медленно открыла глаза, окунаясь в изумрудные озера, внимательно изучавшие меня из под черных густых ресниц. В них было столько спокойствия и доверия. Столько нежности. Мне было трудно вспомнить когда в последний раз я чувствовала хотя бы что-то подобное.

Мне было спокойно.

Никто не ждал чего-то особенного. Никому не нужно было соответствовать даже ранним утром. Не было желания спрятаться под одеялом или в ванной, чтобы поскорее сделать макияж и уложить волосы.

– Доброе утро, – я улыбнулась, обняла мужчину, лежащего рядом и поцеловала. Легко и нежно, как не могла сделать это ночью. – Ты умеешь быть вежливым.

– Не смогла не заметить, да?

Я улыбнулась еще шире и сделала глубокий вдох. Мышцы ног сводило от усталости и пережитого напряжения, но огромная глыба, ранее давящая на грудную клетку словно исчезла. Растворилась. Пропала.

Навсегда? Не знаю.

Что я сейчас чувствовала к Толе? Не знаю.

Но кажется, что рядом с ним я могла бы попасть в любую передрягу и выйти сухой из воды, выстоять под градом пуль и выжить после падения самолета. Он – моя скала.

– Может прекратишь так на меня смотреть? – спросил Щербинский, проводя пальцем по моей щеке. – Это смущает.

– Да сегодня просто утро невероятных открытий! Ты умеешь не только говорить “Доброе утро”, но еще и чувствовать себя некомфортно под чьим-то пристальным обожающим взглядом.

– Уже обожаешь меня?

Самодовольный индюк.

– Забудь, я поторопилась.

Вскочив на ноги, забирая с собой одеяло, поспешила в ванную. Из вредности повернулась к мужчине, чтобы показать язык, но не учла того, что он был полностью обнажен и готов ко второму… то есть четвертому раунду.

Закрывая за собой дверь я услышала негромкий, но зато весьма многозначительный смешок.

К сожалению не все подробности из моего сна сбылись и весьма скромная ванная это подтверждала. Душевая кабина если не была грязной, то генеральная уборка в ней проводилась разве что никогда.

– Точно, две звезды.

Постелив прямо внутрь полотенце для ног я быстро вымылась и даже не стала сушить волосы феном, опасаясь короткого замыкания и своей преждевременной кончины. Это было бы крайне обидно, учитывая все то, что мне пришлось пережить за последнее время.

Толя также принял быстрый душ и натянул на себя вчерашнюю одежду.

Выходя из номера мы держались за руки. Спускаясь по лестнице тоже держались за руки. Отдавая ключ невыспавшемуся и ворчащему консьержу Щербинский решил, что пришло время переплести наши пальцы в замок.

На улицу я вышла улыбаясь очень счастливой и невероятно глупой улыбкой.

– Осторожно, Лесь. Я могу решить, что ты в меня влюбилась.

– Поверь, это не самое ужасное, что может с тобой случится.

Если он думал, что из-за хорошего настроения я повисну на его шее и не смогу отлипнуть, то круто заблуждался. Не то, чтобы мне не хотелось.

Щербинский оказался человеком, держащим свое слово. Обещал обеспечить мне развод – и вот у меня уже на руках документы. Говорил, что сможет защитить мою маму – так же выполнено. Поиски отца в Италии идут полным ходом. Была вероятность, что с финансовыми тонкостями разобраться будет не так просто как со всем остальным, но это вовсе не значило, что мы не справимся.

Одна бы я точно не смогла.

Толя был моим другом. Сегодня ночью стал любовником. Великолепным, страстным, нежным, грубым. Смакуя в памяти каждую секунду прошедшей ночи я не могла не думать о том когда это случится снова.

Станет ли он моим возлюбленным?

И сколько нужно времени чтобы полюбить? Или понять – любишь ли?

Сейчас у меня не было ответа, но к счастью Щербинский его не требовал. Кажется через пару секунд Толя уже и забыл про свой вопрос. Все так же крепко держа за руку он довел меня до кондитерской, где в крафтовый пакет мы набрали теплых булочек и пару сладких пирожных, запаслись водой и снова отправились на вокзал.

Автобус, следующий по маршруту Рим – Реджо-Калабрия, уже наполнялся пассажирами. Дорога заняла около девяти часов. Мы двигались на Юг страны, проскочив Неаполь и Салермо прибыли на место лишь к восьми вечера с учетом дозаправок и остановки на обед.

На автовокзале нас ждали наши чемоданы и авто на прокат.

– И куда мы поедем?

– В сторону винодельни Криминджиано. Там мне удалось арендовать комнату в доме у одного из местных жителей. Не спрашивай как, – Толя сжал переносицу. – Доедем только к ночи, но я не хочу задерживаться в городе без лишней надобности.

Я кивнула, соглашаясь с ним.

Он полностью спланировал эту поездку и я не забывала о том, что к отдыху и развлечениям она не имела никакого отношения. У нас была определенная цель и мы не могли уехать с пустыми руками.

Глава 43

До места мы добрались к часу ночи.

– Я думала, что этот серпантин никогда не закончится, – пробубнила я, когда мы вырулили на подъездную дорогу. Птички вокруг головы не летали, но меня явно мутило. – Кто вообще учил итальянцев строить дороги?

– Хочешь научу тебя спрашивать это по-итальянски? – Щербинский не шутил, а огрызался.

Он устал и ненавидел малолитражный Фиат 500 так же сильно как я отсутствие в машине кондиционера. И нет, чтобы взять нормальную машину, но этой старушке было лет шестьдесят и она чихала и фыркала при каждом переключении передач, а заправлять ее приходилось чаще, чем в некоторых районах на горизонте могли появляться заправочные станции. Сразу стало понятно, почему мужчина, который сдавал нам авто вручил еще и канистру. Бонусом.

– Хочу в душ. Скажи, что там где мы будем жить есть нормальная ванная комната, Толя.

– Конечно там есть ванна. И кровать, – уверил он меня, но видимо приобретенный за длинный световой день скептицизм не позволил оценить столь хорошие новости.

Дом, к которому мы подъехали был слабо освещен с улицы. На территории, огороженной невысоким забором стояло лишь несколько фонарей, и ни в одном окне не горел свет.

– Нас тут точно ждут?

– Должны ждать. По крайней мере, – Щербинский достал телефон и открыл карту, – навигатор говорит что мы прибыли в нужное место.

Он зашел в телефонную книгу и нажал на дозвон. Я мало верила в успех этого предприятия и морально готовилась к тому, что придется ночевать в старенькой неудобной развалюхе на колесах, но к моему удивлению трубку не только сняли, но и говорили там по-русски, ведь Толя вполне четко сказал “Мы приехали”.

– Ты же сказал, что снял домик у местного жителя.

– Ну да. Влад – мой бывший одноклассник, но живет в Италии с десяти лет. Он уже давно местный и жена у него итальянка.

– А он случайно не входит в состав итальянской мафии?

– Черт возьми, Лесь, нельзя быть такой проницательной. И нельзя говорить вслух про итальянскую мафию, – мужчина потрепал меня по макушке и натянуто улыбнулся.

Не поняла: шутка это или я совершенно случайно попала пальцем в небо? Точнее в саму суть происходящего.

Когда чемоданы были достаны я заметила, что в одном из окон дома все-таки загорелся свет. Щербинский шел впереди и мужчины молча приветствовали друг друга. Влад выглядел хмурым и не очень радостным по поводу нашего визита. Надеюсь, что все дело в том, что он просто не был рад подниматься на ноги среди ночи.

Без каких-либо лишних представлений друг другу нас провели в гостевую комнату.

– Ванная в конце коридора, если вам нужно принять душ. Утром я уеду по делам, жена с детьми у родителей на Сицилии еще на четыре дня. Столько времени у вас есть, чтобы решить свои дела, Толя. Потом придется съехать.

На русском языке Влад говорил с сильным акцентом. Даже будучи не очень проницательным человеком я смогла догадаться, что наше пребывание в этом доме его напрягает. Либо Щербинский ему хорошо заплатил, либо Влад крупно задолжал и пришло время расплачиваться по счетам.

– Он не очень гостеприимный, – сказала я, когда за нами закрылась дверь.

– Этого и не требуется.

– Но ты говорил, что могут уйти недели на поиски покупателя винодельни, к тому же не факт, что Руслан и мой отец согласятся быстро и безболезненно распрощаться со своими деньгами.

– Иди в душ и потом быстро спать. Утром нам в дорогу. Ехать в этот раз недалеко.

Мы вместе сняли покрывало с кровати, вместе поправили небольшие подушки и вместе легли на прохладную простынь. Я забралась в его объятья и укрылась в них, словно по привычке забывая обо всех трудностях.

Утром Влад разбудил нас шумом из кухни. Он шумел, открывая и закрывал дверки полок, громко восклицая что-то на итальянском, загружая посудомоечную машинку и готовя себе что-то, что по запаху отдаленно напоминало яичницу.

Мы встали после того как он ушел. Перекусили остатками батона с маслом и сыром и невкусным кофе.

– Он точно живет здесь с женой и детьми? – обстановка при утреннем свете оказалась еще менее привлекательной, чем в потемках.

– Я не уточнял. И это действительно не наше дело.

Мы собрались довольно быстро и, прыгнув в наш старенький Фиат отправились на поиски виноградника, который прикупили мой отец и Руслан.

Поездка переставала быть экзотическим приключением. Я не могла поверить, что вот-вот увижу их обоих и наконец-то смогу задать вопрос – почему мужчины – самые важные в моей жизни – так со мной поступили. Предали доверие, растоптали все, за что держалась вся наша семья.

Как они могли?

Толя вел уверенно, точно выбирая нужные повороты. Если у меня и были сомнения в том, что его сведения могут оказаться неверными – то теперь никаких. Мы едем по нужному адресу.

– Что я должна ему сказать? – вдруг спросила я, понимая, что не готова к разговору с папой.

Я не знала буду ли на него кричать или плакать, наконец-то обнимая и рассказывая о том, каким мудаком оказался мой муж. Или буду молча осуждающе смотреть изводя холодностью.

Я не была готова.

Как и к болезни. Как и к измене. Как и к разводу.

Как и… к Толе.

Я но я справлюсь, потому что он был со мной.