Текст книги "Твоя измена - не моя вина (СИ)"

Автор книги: Лена Тэсс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 36

На улице внезапно стало холодно и неуютно.

Сентябрь не обещал быть теплым и приветливым, но и падение температуры ночью почти до нуля стало неприятным открытием.

Никогда не любила осень, потому что с ней всегда приходили холода, дожди, слякоть и уныние.

– Ты разве не из тех девушек, которые любят закутаться в плед и с чашкой какао читать сентиментальные романы, смотря как по окну барабанят капли дождя? – поинтересовался Толя, оценив мою кислую мину, с упреком взирающую на грозу и ливень за окном.

– Да, я люблю какао и романы, но вычеркни дождь и добавь снегопад, елку, украшенную в огоньки и гору подарков. Можно еще красные шерстяные носки. И свитера под горло, в цвет новогодних праздников.

Щербинский смотрел на меня так, словно я внезапно перешла на итальянский и провожу ему экскурсию по Риму.

– Не переживай, Леся, он просто не любит новый год, – его сестра меня заинтриговала этой фразой и я вся обратилась в слух.

Алена сопроводила нас до дома после выписки и осталась, чтобы поддержать наш “боевой дух”. Проще говоря ей было до жути любопытно как мы тут вдвоем уживаемся и почему до сих пор не поубивали друг друга.

– Ему Дедушка Мороз машинку в подарки не доложил?

– Ты даже не представляешь насколько близка к истине, – ответила она явно пытаясь подколоть брата, но мой сосед не проявил и капли эмоций.

Он стоял спиной к нам и чистил креветки. Рядом на столешнице стояла сковорода-гриль. На плите, которая в квартире включалась так редко, что почти никогда, стояла кастрюля. В ней варились спагетти. С периодичностью раз в пару минут мы с Аленой пытались предложить Толе помощь, но в ответ слышали только его холодное: “Нет”.

– Я не знала, что твой брат готовит.

– Я тоже.

– Нет, правда. Я живу с ним две недели и не видела, чтобы он держал в руках что-то тяжелее кружки с кофе.

– Я жила с ним до его восемнадцати и поверь – ничего не изменилось.

В кухонной мойке зашумела вода и Толя довольно ловко, для человека который ранее не был замечен с кухонной утварью в руках, справился с тем, чтобы слить кипяток из макарон и промыть их. Затем взял в руки оливковое масло, также легко, будто занимался этим каждый день, плеснул на сковороду и закинул в нее ранее очищенные креветки. Немного приправы, сливки, спагетти, чтобы все это смешать во вкусное блюдо и базилик для аромата.

Через какие-то мгновения на столе оказалось три полные тарелки от которых шел потрясающий аромат, приборы и легкий овощной салат.

– Сейчас я чувствую себя неловко, – моя улыбка потухла.

– Из-за того, что обсуждала меня с сестрой прямо при мне или потому, что я смог приготовить шикарный ужин, а ты – нет?

Я закатила глаза и покачала головой.

У Толи оказался настоящий талант в готовке, либо ему несказанно повезло, как и любому новичку.

Мы кушали неторопливо. Каждый размышлял о чем-то своем, и самое главное брат и сестра бесконечно напряженно переглядывались друг с другом. Обычно такое происходит, когда вам хотят сообщить не самую приятную новость. Или рассказать что-то очень важное. Но тоже неприятное.

– Я понимаю, что бутылка хорошего вина могла бы снять напряжение, но мне алкоголь нельзя из-за лекарств после выписки, Толе тоже, поэтому просто скажите, то что собирались.

Я так много плохих новостей слышала в последнее время, что кажется готова была поверить, будто меня прокляли еще в прошлой жизни. Нет, никто из моих близких не умирал, я не осталась жить на улице без средств к существованию и понимания, что буду кушать вечером и смогу ли позволить себе билет на метро. И все же – пережить операцию, измену мужа, предательство отца и оказаться на втянутой в финансовые махинации в особо крупных размерах – это не то, о чем мечтает женщина.

– Олеся, мы хотим тебе сказать, что твой муж замешан не только в отмывании денег и выводе средств за рубеж. – Начал мужчина. – Он участвовал в непрофильных для себя судебных делах и помогал некоторым высокопоставленным лицам, либо их близким, избежать серьезной уголовной ответственности.

Щербинский смотрела на меня и продолжал рассказывать о том, какую на самом деле жизнь вел мой муж у меня за спиной, и, как оказалось, за спиной у своего руководства.

– Ты же знаешь Зотова? – поинтересовалась Алена.

– Того, который миллиардер? – Переспросила я, и она кивнула. – Все его знают.

– Часть денег, которые Руслан выводит за границу – принадлежат именно ему. Сумма небольшая в масштабах общих накоплений такого видного бизнесмена, с другой стороны если позволить любой мышке откусывать по кусочку от головки сыра, скоро сбегутся крысы и большой заварушки не избежать.

Хорошая аналогия.

– Что же нам делать? – спросила я. – Мы будем влезать в эти разборки?

Алена встала из-за стола и собрав посуду отнесла все к раковине. Снова негромко зашумела вода. Она монотонно очищала тарелки, смывала и ставила на их место на полке. Затем вилки, ножи, стаканы.

– Толя? Просто объясни, что конкретно мы собираемся делать дальше?

– Завтра суд по твоему разводу и есть два варианта развития событий. Во-первых, Руслан начнет упираться и все же потребует пересмотра дела.

Я кивнула.

– Он точно будет сопротивляться. Ты забыл как он вел себя на встрече? Макаров ни за что меня не отпустит так просто. Тем более ты сам сказал, что на мне завязаны все его финансовые делишки и еще…

Чем дольше я говорила, тем очевиднее становилось, что есть это самое “еще”.

Еще один вариант развития событий. И именно об этом Щербинский хотел меня предупредить.

– Так какое у нас “во-вторых”?

– Руслан даст тебе развод практически без сопротивления. – Ответил Толя. – После этого у нас будет только пару недель, чтобы выяснить все, что происходит в Италии и попробовать вытащить из сделки твоего отца.

– То есть?

Картинка перед глазами перестала быть четкой и понятной. Неужели все зашло настолько далеко, что это может угрожать жизни отцу?

– То есть после попытки убить нас с тобой, Зотов перестал относится к этому делу, как к мелкой неприятности, Олеся. Мне жаль, что ты оказалась втянута во все, что случилось, но несколько дней назад убить пытались меня. Ты же просто оказалась рядом по не счастливому стечению обстоятельств. Я был уверен, что со мной тебе будет безопаснее, но в этот раз ошибся. – Толя тяжело вздохнул и сжал пальцами переносицу. Это значило, что дело дрянь. – Так же это значит, что сейчас я тебя тоже отпустить не могу.

Я вздохнула и взяла его за руку, просунув свои замерзшие пальцы между его теплыми и надежными.

– Никогда не бывала в Италии, но всегда очень хотелось.

Глава 37

Я не часто бывала в зале суда, но всегда с невероятным благоговением относилась к этому месту. Еще с детства папа приучил меня к тому, что суд – есть высшая справедливость и самая правильная форма решения всех споров. Но кажется за годы его память поизносилась и сам он своим советам следовать отказывался.

Тогда же казалось, что мои судьба и будущая профессия предопределены, но уже с малых лет я понимала, что такую ответственность брать на себя не хочу и не буду. После нескольких крупных ссор и бесконечного числа упреков, разочарований друг в друге, я пообещала родителям, что получу юридическое образование, но не гарантировала, что это станет делом моей жизни.

Все изменила встреча с Русланом.

Но сейчас, стоя на пороге здания суда, откуда я выйду с пониманием смогу ли уже сегодня стать по-настоящему самостоятельной личностью – мне стало страшно.

Я никогда не была одна.

Это хорошо или плохо? Можно было рассмотреть вопрос с нескольких ракурсов, но не поздно ли?

Порыв ветра разворошил кучку листьев у моих ног и они разлетелись в разные стороны, совершенно беззаботно и бессовестно портя работу дворника.

Мужская ладонь легла мне на поясницу. Конечно через толщину ткани своего пальто я не ощущала ее тепло, но точно знала, что так спокойно и уверенно могу чувствовать себя только под прикосновениями Щербинского.

– Готова? – спросил он, наклонившись к моему уху и окутывая ароматом крепкого кофе и своего парфюма.

– Я должна быть готова. Именно этого я и хотела, – ответила, стараясь придать голосу твердости.

Но прямо в дверях плечом к плечу столкнулась с Макаровым.

Он молча оглядел меня с ног до головы, не задерживаясь ни на чем конкретно. Лишь когда его глаза достигли линии подбородка и плеч, задержал их на фигуре за моей спиной и презрительно фыркнул.

– Все еще возишься с ним, Лесь? Он же бездарная пародия на юриста. Всего лишь счастливая случайность, что…

– Руслан!

Из коридора мужа позвала Наташа. Она помахала ему рукой, привлекая внимание. Точно, Белова же была его помощницей на всех заседаниях – секретарем и правой рукой.

Вела протокол, приносила кофе, делала минет. Очень удобно.

– Идем?

Толя настойчиво подтолкнул меня вперед. Мы прошли к турникетам, а после досмотра охраны к лестнице.

Городские и районные суды вовсе не похожи на некоторые величественные здания, которые показываю в кино. Скорее на лабиринт коридоров, как в больницах или школах. И как и в любом другом государственном учреждении здесь была своя атмосфера.

Надежда и отчаяние витали в воздухе и перетекали из одного зала заседания в другой. По проходящим мимо нас людям можно было легко понять, получили они желаемое или сегодня Фемида оказалась не на их стороне.

За все время своей юридической деятельности, пусть и совсем недолгой, я впервые оказалась на месте тех, кого обычно защищала. Было странно доверить свое будущее другому юристу, даже Щербинскому.

И тут все строилось на доверии.

Никто не должен что-либо скрывать от врачей и юристов. Иначе первые из-за недостатка данных могут тебя убить, а вторые – провалить судебное заседание. Я доверяла Щербинскому и он знал от меня все, что только можно. Я доверяла Щербинскому, но не была уверена, что сама знаю о нем достаточно.

– Погоди, – затормозила прямо посреди лестничного пролета и схватила Толю за рукав пиджака. – Сегодня я разведусь?

Он повернулся и сверкнув на меня своими зелеными глазами, приподнял бровь. Перехватив мою хватку за запястье, довел до ближайшей площадки между лестницами и поставил прямо перед собой. Сам широко расставил ноги, сунул одну руку в карман брюк, а второй крепко держал свой портфель с документами.

– Таков наш план. У тебя внезапная паническая атака или приступ ностальгии по семейной жизни? – Щербинский не скрывал раздражения и от этого стало не по себе.

– Ты уверен, что сейчас собираешься защищать меня, а не преследовать собственные интересы в попытках наказать Руслана?

Этот вопрос не мучал меня ночами и не крутился в голове, он возник из ниоткуда прямо сейчас и мог испортить наши с Толей отношения. Доверие между адвокатом и клиентом – это самое важное. Но мы друг для друга за это время стали гораздо ближе, чем просто деловые партнеры. Мы жили вместе, спали в одной кровати, целовались.

Чуть не погибли вместе.

Я зря завела этот разговор?

Сейчас он ответит вопросом на вопрос. А потом я – снова. И ничем хорошим это не закончится, только подыграем Макарову.

– Я должна доверять тебе. – Звучало не очень хорошо, зато честно. – Я не доверяю Руслану и Наташе. Мне нужно, чтобы ты был на моей стороне, даже если это звучит бесконечно эгоистично и у тебя гораздо больше причин и поводов наказать Макарова. Сейчас мне нужно, чтобы ты был на моей стороне.

– Я на твоей стороне, Олеся.

Мимо прошло несколько человек, пытаясь протиснуться за спиной Щербинского. Один из них ненамеренно подтолкнул его, мужчина сделал шаг вперед и оказался очень близко. Так, что казалось подними я голову и чуть-чуть привстань на носочки, мы могли бы поцеловаться.

Но сейчас не время и не место.

– Ты должна доверять мне, иначе ничего не выйдет.

Он прошелся пальцами от плеча до моей ладони и крепко сжал дрожащие пальцы. Мог бы взять и отвести меня до зала, но тогда нас бы неправильно поняли… Или правильно? В любом случае сейчас это казалось недопустимым. Поэтому я кивнула и вновь последовала за ним, полностью отбросив сомнения.

Все закончилось быстро.

Через двадцать минут мы снова оказались на ступеньках у входа в здание, а в моей папке среди документов появился еще один – решение о расторжении брака по обоюдному согласию.

Глава 38

– Слишком просто, – кажется я произнесла эту фразу в седьмой… нет, в восьмой раз за последние полчаса.

Только вслух.

Не было никакого предчувствия, никакого внутреннего голоса, который науськивал бы мне о том, что заседание прошло настолько гладко, как “по нотам”, что это могло бы показаться чьим-то злым умыслом.

Но мне не сиделось на месте. Буквально.

После суда мы заехали в уже знакомый офис Щербинского, и пока он решал накопившиеся за последнее время вопросы, я шныряла из угла в угол, утомленная и беспомощная.

Мне все казалось, что это произошло не со мной. Не с нами.

Хотя “нас” с Русланом уже давно не было, и кольцо я сняла когда ушла из дома, все же не таким я представляла фактически последний день нашего брака. Последний потому что все понимали – никакого воссоединения и примирения не будет. Никто этого не хотел.

Было ли слишком эгоистично мечтать о том, чтобы Макаров мучался из-за желания вернуть все обратно? Мне нужно было хотя бы еще раз услышать его мольбы и отказать. Это чувство витало в воздухе и жужжало как надоедливый комар. Как будто судья поставила точку вместо меня и недосказанное последнее слово горело во мне синим пламенем.

Я хотела, чтобы ему было плохо.

– Не могу понять, что именно, но что-то не так, – повторила я снова, пройдясь кончиками пальцев по стеклянной поверхности панорамного окна, из которого открывался вид на какую-то промышленную зону.

– По документам все в порядке, – уверил меня Толя, оторвавшись от своего компьютера. – Что же касается поведения твоего уже почти бывшего мужа – тут тоже все логично, Олеся.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что его интересуют деньги, – отрезал он жестко.

Неприятно. Честно.

Бесит.

– Хочешь сказать, что он меня совсем не любил? Никогда?

Голос сорвался на крик совершенно неожиданно. Такие яркие вспышки гнева раньше мне были несвойственны. Я развернулась, и не заметив рядом препятствия, смахнула с полки стеклянную вазу. Та ударилась о пол и разлетелась вдребезги покрывая его поверхность снопом мелких осколков.

Щербинский посмотрел на меня с легким раздражением.

– Ничего не хочешь мне сказать, Леся? – он откинулся на спинку своего огромного черного дорогого кресла. – Если ты разочарована тем, что Руслан не бросился тебе в ноги и не молил у тебя прощения, если ты рассчитывала на классное представление и теперь негодуешь в его отсутствии – не нужно бить вазы стоимостью в пятьдесят тысяч.

Сколько тысяч?

– Ты коллекционер?

– Не я, но она мне нравилась, – Щербинский встал на ноги и более совершенно не заботясь о разбитом предмете, наступая на кусочки стекла, которые надсадно хрустели под его весом и превращаясь в пыль, двинулся ко мне. – Скажи, что именно тебя не устраивает?

Толя встал передо мной, скрестив руки на груди. Огромный и сильный, как стена, которая отгородила меня от остального мира. Со спины была пропасть в двадцать с лишним этажей, перед лицом – он.

И мне нечего было сказать, кроме того, что я была разочарована. Русланом, потому что он, кажется, вовсе не собирался бороться за наш брак. Собой, которая в глубине души хотела верить, что он раскаивается в содеянном и глупо ошиблась. Подругой, у которой мог быть любой мужчина, но она захотела именно моего мужа. Родителями, друзьями, всем, чем я раньше гордилась и почему считала, что смогла построить жизнь так, как мне хотелось. Я была разочарована во всем. И в себе в первую очередь.

– Я просто не ожидала, что все решается так просто.

Короткий ответ, который не описывал и доли того, что творилось внутри меня. Но сейчас я не смогла бы лучше сформулировать эти чувства и обличить в слова. Получилось бы длинно и патетично.

– Нам нужно собираться в Италию, если ты конечно все еще намерена найти отца и заставить его с Русланом передать тебе документы на винодельню, – Щербинский неожиданно сделала шаг вперед и поднял меня на руки.

Я даже вскрикнуть не успела, только схватилась за его плечи и вцепилась пальцами одной руки в лацкан пиджака. Что за старомодный жест, я же не “дама в беде”.

– Поставь меня на пол, пожалуйста.

Он донес меня до небольшого дивана и усадил.

– Я забронировал билеты, полетим стыковочным рейсом через Стамбул уже завтра. К счастью пересадка всего три часа. Из Рима ехать еще часов пять. Чтобы не афишировать наше прибытие попросил одного знакомого снять домик. Не пять звезд, но довольно уютное место, – он улыбнулся и цвет его зеленых глаз стал на несколько тонов теплее.

Я никогда не была в Италии, но всегда мечтала о том, чтобы погулять по узким улочкам Рима и увидеть Венецию. Возможно попасть на карнавал или бал с красивыми старинными костюмами и масками. Поесть настоящей неаполитанской пиццы и выпить вина из местных погребов.

Мы с Русланом посещали в основном северную часть Европы – Дания, Нидерланды, Финляндия. Все остальное было только в планах.

– Как надолго мы едем? – спросила я.

Загранпаспорт у меня был действующий и виза имелась, но все же я переживала за маму. Как она будет справляться без меня?

– Можем закончить дела за неделю, а может понадобиться и три.

– Но мама…

– За ней все еще присматривает Белла. У тебя нет причин переживать из-за этого.

От его уверенного голоса и становилось спокойнее. Поэтому я кивнула, полностью принимая тот план, о котором рассказал Щербинский.

Глава 39

Мне нравились путешествия, но я никогда не ездила за границу только “потому что надо”. Всегда на отдых. Всегда с мужем.

Бывшим мужем.

Мысленно поправила себя. Прислушалась к своим ощущениям. Нет – больше не болит.

Прошли сутки и меня перестала ужасать мысль о том, что я теперь «разведенка». Осталось лишь утрясти финансовые вопросы в отведенный месяц и все – можно смело возвращать девичью фамилию. Брачный контракт за целым перечнем нарушений был признан недействительным, то есть не имеющим силу. А значит к вопросу о разделе нашего имущества будут применены общие основания.

К моему удивлению Руслан не возражал и против данного факта.

Те вещи, которые мне нужно было взять с собой в поездку и мой вместительный чемодан – были в родительской квартире.

– Напомни еще раз, почему мы не можем спланировать сколько именно нам понадобится времени для этой поездки? – спросила я Толю откуда-то из глубин шкафа.

Щербинский, который так и не внял моим просьбам присесть на диван и не ждать пока я соберу все необходимое, в очередной раз закатил глаза. Я не могла этого видеть, но кажется, что несколько недель проведенных бок о бок в одной квартире и в одной постели дали вполне ощутимые результаты в понимании характера этого мужчины и его настроения.

Я много о нем узнала.

Например, что Толя любит черный крепкий кофе и черный чай без дополнительных отдушек. Заварочный – никаких пакетиков. Или, что он никогда не клеит цветные стикеры на документах, чтобы не потерять страницы, на которых находятся нужные записи – все держит в голове. И что “серый” не его любимый цвет, а к апельсинам у него приобретенная неприязнь.

Но при этом в один из первых вечеров на кухне появились всевозможные фруктовые и травяные добавки к чаю. А запасы мармелада, который я притащила с собой в первый же вечер пополнялись с завидным постоянством.

Он укрывал меня одеялом, когда я скидывала его с себя ночью и ворчал, если я нечаянно оказывалась на его половине кровати во время сна. Однажды даже проснулась в его объятьях. Крепких и сильных. Он сказал, что скрутил меня в отместку за “захват” территории, но кажется, что соврал.

– Ты не ответишь на мой вопрос? – я критически рассматривала пару кроссовок и удобные лоферы, оценивая, смогу ли взять обе пары. – Как думаешь?

Подняв обе вверх, помахала ими перед Толей. Он махнул на процесс рукой и вышел в гостиную, так ничего и не ответив, и оставив меня с моим выбором наедине.

– Я связался с некоторыми юристами, которые специализируются на легализации бизнеса в Европе в сложившейся обстановке, и сейчас это не лучший для тебя вариант, – послышался его голос.

Выбрав белые Nike, я аккуратно уложила пару в чемодан и, довольная результатом сборов, застегнула его, выкатив из спальни.

– Готово.

– Отлично. Ты справилась быстрее, чем среднестатистическая девушка. Теперь проверь все ли документы с собой и поедем в аэропорт. Мы не опаздываем, но не хочу стоять в пробке.

Я кивнула, подхватила рюкзак и проверила наличие загранпаспорта в нем, а еще зарядки, прав и кошелька.

До аэропорт ехали почти молча. По радио играла попсовая песня с ненавязчивым мотивом и почти не занимала мои мысли, которые крутились вокруг неизвестного будущего. Но больше эта неизвестность не вселяла страха или отчаяния. Я была готова принимать решения и нести за них ответственность.

– Что ты имел в виду под легализацией бизнеса? Предлагаешь оставить Макарова и отца с носом? Как такое возможно?

– Практически невозможно. Однако ты можешь его продать и вполне легально, – он включил поворотник и мы свернули на парковку. – Проблема в том, чтобы найти оригиналы документов с твоими подписями. И, конечно, найти покупателя.

– Почему ты думаешь, что документы в Италии, а не здесь в какой-нибудь банковской ячейке или чьем-то сейфе?

Щербинский усмехнулся, метнув в меня покровительственный взгляд.

– Не вижу причин почему им быть не там. Макаров вовсе не дурак. Он жадный, но не тупица, – он не мог скрыть неприязни в голосе, когда говорил про Руслана. – Это его план “Б”, на случай если что-то пойдет не так. То, что твой отец уехал за несколько дней до вашего разрыва – значит ли то, что они уже готовы были на эти меры.

Я кивнула, теперь понимая о чем он говорит. Такая же командировка без срока давности. Его азартные игры и отставка стали прикрытием, “долг” – способом закрыть рот маме. А меня в расчет даже никто не брал. Просто использовали имя и подпись.

Как безмозглую куклу.

– Они ищут покупателя?

– Вероятно. И пока у них ничего не вышло у нас есть шанс сделать все по-своему, – Щербинский достал чемоданы из багажника и поставив на колесики закрыл машину. – Я знаю, что у тебя много вопросов и еще больше энтузиазма что-то сделать. Но, Олеся, – он подошел ко мне так близко, что между нами едва ли можно было просунуть лист бумаги, – смятение от полученной свободы и эйфория от нее же – слишком опасные эмоции. Ты не можешь их избежать, но постарайся не делать глупостей. Если у тебя будут вопросы – спроси у меня.

Его руки легли мне на плечи, пальцы не сильно надавили и он притянул меня к себе, наклоняясь и прикасаясь губами ко лбу. Снова.

К такому несложно и привыкнуть.