Текст книги "(не) Родная дочурка для мэра (СИ)"

Автор книги: Лена Лорен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 11

Богдан кладет ладони на стол и молча взирает на меня, склонив голову набок.

– С чего бы начать, – произносит он с задумчивым видом, барабаня пальцами по столешнице.

– С сути, – подгоняю его. – Только если вы хотели предупредить меня о том, что вы большая шишка и метите в мэры, то не утруждайте себя. Я сама полчаса назад узнала об этом… Из объявления в троллейбусе.

У Богдана мигом округляются глаза. Он ошеломлен чем-то. На какую-то секунду подвисает и перестает дышать.

– То есть как это узнала только полчаса назад? – вижу, что слова мои даже несколько задели его. – А раньше ты не знала, что я являюсь политиком?

– Нет, ваше лицо мне показалось знакомым, но до сегодняшнего дня я понятия не имела, кто вы есть на самом деле.

– Не обманываешь? – смотрит на меня с сомнением, хмурится, за счет чего складка между бровями углубляется.

– Зачем мне вас обманывать? – возражаю с обидой в голосе, вздернув подбородок. – Я не интересуюсь политикой и не слежу за выборами и их кандидатами. У меня на это нет времени. Так что извиняйте, не признала вас сразу.

Некоторое время Богдан стоит с глубокомысленным выражением лица, глядя, словно сквозь меня, а затем его губы расползаются в торжествующей ухмылке.

– Так это же всё меняет! Да, теперь я уверен на все сто! – восклицает он совершенно неожиданно.

– В чем уверены-то? – моргаю, наблюдая за тем, как он снимает с себя фартук, стягивает со спинки стула кухонное полотенце и вытирает свои руки.

Воспользовавшись моим временным замешательством, Богдан приближается ко мне, а потом деликатно кладет ладонь на мою талию и ведет меня в гостиную.

– Наташ, присядь, пожалуйста, – велит он, указав на угловой диван.

Сомнения гложут меня, но в итоге я подчиняюсь, присаживаясь на краешек. На нервах принимаюсь расправлять несуществующие складки на своей юбке. Тяжко вздохнув, жду. Чего – сама не знаю.

Богдан с воодушевленным видом разглядывает двор из окна, возвышаясь напротив. Я неестественно прочищаю горло. Моргнув, он резко переводит на меня свой проникновенный взгляд, и улыбка его становится еще шире.

– Встретить девушку, которая не знает меня в лицо, да еще такую привлекательную – большая редкость. В нашей области я довольно узнаваема фигура. Признаться, именно по этой причине я и не завожу отношения с девушками, – делится, и очевидно, он не в восторге от своей узнаваемости.

– Но почему? – искренне я не понимаю проблемы. – Многие гонятся за славой и популярностью, чтобы пользоваться вниманием у противоположного пола, а вы будто стыдитесь всего этого.

– Не то чтобы стыжусь, скорее, это тяготит меня и доставляет неудобства. Просто понимаешь, моя известность порой работает не так, как мне хотелось бы. Зачастую девушки видят во мне лишь спонсора для улучшения качества жизни и удовлетворения своих потребностей. Такие не про чувства, такие про расчет, а это не то, чего я хотел бы видеть в своей избраннице.

Похоже, он серьезно подходит к выбору своей второй половинки.

Если честно, никогда бы не подумала, что у него имеются проблемы с девушками.

Обычно мужчинам вроде него достаточно завести красивую содержанку, которая умеет правильно подавать себя в обществе и имеет черный пояс по ублажению в постели, потому что ничего другого они дать мужчине не могут. Но им ничего другого и не нужно.

А вот Богдан, очевидно, не такой. В первую очередь ему важны чувства.

– А ведь знаешь, Нат, еще минуту назад я не был уверен в твоей кандидатуре, но ты смогла меня приятно удивить, – заявляет Богдан, вырывая меня из размышлений.

– Простите? Кандидатуру для чего?

– Значит, так. Не хочется ходить вокруг, да около, – сообщает он, не слыша меня. – Раз ты уже выяснила, что я баллотируюсь в мэры, то будет правильней, если я сразу же посвящу тебя в свои планы.

Не понимаю, зачем мне знать его планы, если меня они никоим образом не должны касаться.

– А что с вашими планами не так, если вы желаете посвятить меня в них? – уточняю я.

Просто вряд ли я смогу ему чем-то помочь. Я не разбираюсь в политике.

– Всё так с моими планами, всё так, – заверяет он незамедлительно. – Но, видишь ли, в гонке за лидерство моя позиция несколько уступает позиции Старовойтова Николая Васильевича. Еще одного кандидата я даже не беру в расчет. Ему никогда не обойти меня, а вот Старовойтов – соперник серьезный, а еще злопамятный очень. Двенадцать лет назад он также участвовал в выборах, но проиграл моему отцу. С тех пор на нашу семью зуб точит.

Покопавшись в памяти, я вспоминаю, как однажды смотрела с бабулей телевизор. Шли новости по местному каналу. Так вот я как сейчас помню, как она кичилась тем, что знакома с неким Ларионом Богдановичем, а тот в то время как раз только-только заступил на должность мэра. Бабуля еще называла его «восьмипалым», потому что у него отсутствовали два пальца на правой руке.

Так получается, моя бабуля знакома с отцом Богдана?

Ничего себе, как тесен мир!

Но об их знакомстве я решаю умолчать.

– Простите, а как всё вышеизложенное поможет вам занять лидерскую позицию? – спрашиваю я, часто моргая.

– Боюсь, что никак, – обреченно жмет плечами. – Большинство депутатов заксобрания сейчас находятся на моей стороне, но это только пока. Старовойтов ушлый тип, и так просто не планирует сдаваться. Ходит слух, что он готовится поднять мятеж против меня, дабы упрочить свои позиции и существенно ослабить мои. До выборов остался всего месяц, и если за этот срок я не смогу найти способ противодействия, не видать мне победы.

Я ерзаю на диване. Места себе найти не могу.

И голова уже распухла от потока информации.

– Богдан Ларионович, я, конечно, сочувствую вам и понимаю ваше негодование, я всегда выступаю за здоровую конкуренцию и честную борьбу, вне зависимости от обстоятельств, но при чем здесь я? Зачем вы мне всё это говорите? – деликатно проговариваю, складывая руки под грудью.

Я невольно засматриваюсь на красивое мужественное лицо Богдана. В его глазах плещется столько азарта и энтузиазма, но среди всего этого буйства я замечаю еще кое-что – интерес. Чисто мужской интерес, способный заставить мои тело и лицо невыносимо печь, а руки – вцепиться в обивку дивана.

Может быть, я и впрямь нравлюсь ему, как женщина? Ну просто не может мужчина так смотреть на женщину, если она ему хоть чуточку не симпатична…

– Нат, ты веришь в судьбу? А в любовь с первого взгляда? – огорошивает меня Богдан нежданными вопросами, из-за чего у меня напрочь пропадает дар речи и сердце ухает вниз.

– Гм, – только и могу булькнуть, задыхаясь от смущения.

Господи, только не это…

– А я вот верю, – заявляет Богдан, медленно надвигаясь на меня и лишая воздуха. – Ты, Наташенька, не просто моя гостья. Ты моя судьба, и сейчас я объясню, почему!

Богдан присаживается на край дивана, прямо возле меня. Это существенно повышает градус в гостиной и заставляет меня визуально уменьшиться в размерах.

– Ты же уже ознакомилась со списком кандидатов? – любопытствует он.

– Немного, – я неуверенно киваю, не совсем понимая, как его вера в судьбу и любовь с первого взгляда относится к сути разговора.

– И тебя наверняка что-нибудь смутило в этом списке?

– Нет, – мотаю головой и тут же осекаюсь. – Ну разве только то, что вы выглядите гораздо моложе своих оппонентов.

– Ну вот, и ты туда же, – усмехается Богдан, стукнув себя по колену. – Все, кому не лень, тычут мне в это. Ну что плохого в том, что я так хорошо сохранился для своих лет?

– Ничего. Скорее всего, эти тыкающие в вас люди просто завидуют вашей успешности, – предполагаю я, как истину в первой инстанции.

– Допускаю такой вариант, – задумчиво произносит. – Ну а больше ты ничего не заметила, что может отличать меня от остальных?

Я закусываю щеку с внутренней стороны, пытаясь визуализировать то самое объявление с фотографиями кандидатов и краткой биографией под ними.

– Остальные мужчины семейные.

– Вот именно! У Старовойтова нет на меня ничего. Единственное, на что он может надавить – это то, что я моложе остальных кандидатов и, в отличие от них, не успел еще обзавестись семьей. По его мнению, за порядок в городе не может отвечать человек, который не устроил порядок в супружеской жизни, – говорит он, а у меня волосы на затылке начинают шевелиться, сердце предчувствует неладное. – Но ведь то, что я не распространяюсь о своей личной жизни, еще не значит, что семьи у меня нет.

– Так у вас есть семья? – выпаливаю ошарашенно и цепенею от ужаса.

– Нет! – категорично заявляет, на что я с облегчением выдыхаю.

Не представляю, как бы я себя повела, если бы он признался, что у него все-таки есть семья. Я бы, наверное, позорно сбежала отсюда в эту же секунду.

– Но пора бы мне уже задуматься о семье. И когда, если не сейчас, – таинственно договаривает он после продолжительной паузы.

– Погодите, я что-то совсем запуталась, – зажмуриваюсь и тру свои виски, которые пронзила режущая боль. – Что вы хотите от меня, не пойму?

Глава 12

Богдан пристально смотрит на меня, до мурашек, ползающих по телу.

– Полчаса назад мне удалось дозвониться до санатория, где отдыхает твоя бабушка, – внезапно меняет он тему.

– Вы нашли ее? Неужели! Спасибо, спасибо вам огромное, – искренне радуюсь такому повороту, рассыпаясь в благодарностях.

– Да, мы с Глафирой Никитичной даже немного поболтали. В общем, она готова передать ключи от дома Валере. Я могу хоть сейчас отправить его в Белокуриху за ними, а это значит, что уже завтра я вам буду не нужен. Вы вправе уехать домой к бабушке, – Богдан берет паузу, подбирая слова, которые в итоге он с осторожностью произносит: – Но я хочу, чтобы ты и Катя остались у меня.

– Что? – мне кажется, что я ослышалась, поэтому спешу уточнить: – Вы хотите, чтобы мы остались? Но зачем?

– Потому что я верю в судьбу, – выдает он решительно, не сводя с меня проникновенное взгляда, наполненного чистой голубизной, как летнее море, в котором хочется плескаться.

Его рука движется к моей, и он, как бы невзначай, касается моего мизинца. И вся моя рука до локтя вмиг покрывается пупырышками.

– Наташ, не знаю, как ты, но я верю, что наша встреча не случайна. Я верю, что всё произошедшее с тобой за последние сутки, также никакая не случайность. Очевидно, судьба свела нас вместе для чего-то особенного. Но такое скорое расставание может оказаться большой ошибкой, как для тебя, так и для меня.

– Ох, я даже не знаю, что и сказать, – выдыхаю я, совершенно сбитая с толку, а Богдан придвигается ближе ко мне, накрывает своей ладонью мою руку. Навязчиво, но нежно.

– Знаю, с моей стороны, это покажется эгоистично, но я не хочу отпускать вас с Катей. Вы нужны мне. Даже больше, чем ты себе можешь представить.

Богдан словно намеренно сдерживает себя в выражениях, ведь мне кажется, он говорит далеко не то, что у него на уме.

Но даже такие слова вызывают у меня неоднозначные эмоции, будто мне только что признались в любви, но это ведь совсем не так.

Тогда почему в груди всё колыхается? Почему дышится так тяжело и руки подрагивают?

– Но чем я могу вам помочь? Богдан, по-моему, вы сильно переоцениваете мои возможности.

– А я вот так не считаю. Ты, как минимум, способна разбавить мою серую жизнь новыми красками… если согласишься пойти со мной на свидание. Завтра вечером. Что скажешь? – игриво он проговаривает, выбивая у меня почву из-под ног.

– Я? На свидание с вами? Вы уверены? – не знаю, что на меня нашло, но я словно намеренно отговариваю его.

Отговариваю, потому что не хочу отказывать ему. И идти с ним на свидание тоже как-то не горю желанием. Неправильно это с моей стороны.

Я ведь замужем, несмотря на то, что муж сам променял меня на другую.

Но если бы не эти обстоятельства, я бы наверное без раздумий согласилась, ведь Богдан Никольский умеет добиваться своего. Любая на моем месте согласилась бы.

– Ну что за вопрос, Наташенька? Конечно же, я уверен. Такую девушку как ты грех не пригласить на свидание, – Богдан ослепляет меня лучезарной улыбкой и искрящимися глазами, но всё же заметно, что он немного волнуется, а потом я понимаю, почему так: – Правда, я уже давненько не был на свиданиях, но надеюсь, это никак не повлияет на общее впечатление.

Вот уж озадачил, так озадачил.

Я медлю с ответом. Мне крайне неловко, оттого что разговор завел нас в такое русло.

Богдан смотрит на меня выжидающе, он видит мое внутреннее смятение и спешит разрядить обстановку.

– Если тебя смущает формат романтического свидания, то никаких проблем. Для начала меня устроит и дружеский формат, – с теплотой вглядывается в мое пунцовое лицо, и меня подкупают его тактичность и умение сглаживать углы в нужный момент.

– Хорошо, на дружеское свидание я вполне согласна пойти. Вот только как быть с Катей? Без нее я никуда не пойду, имейте в виду, – сразу же ставлю перед фактом, чтобы потом не было сюрпризов.

– А мы с собой ее возьмем, на прогулку по парку, – так просто соглашается, заметно повеселев. – И еще, я бы хотел попросить, чтобы вы с Катей немного подыграли мне во время нашей прогулки.

– Подыграли? – заикаюсь я, Богдан снова смог застать меня врасплох. – Как это понимать?

Он поджимает губы.

– Мне неудобно говорить тебе об этом, особенно после того, как ты согласилась пойти со мной на свидание.

– А вы уж постарайтесь сказать, как есть.

– Как ты уже поняла, я скрываю свою личную жизнь, никто не знает, есть ли на самом деле у меня семья. И, если коротко, то я хотел бы попросить вас с Катей притвориться моей семьей. Временно. Потому что будет глупо, если избирательная комиссия посчитает, что я начал ухаживать за женщиной с ребенком перед самым разгаром выборов… – звучит как гром среди ясного неба, последние слова я даже не услышала.

Я таращюсь на Богдана, который сидит сейчас с таким видом, будто всё уже решено.

Нет! Ничего еще не решено.

Мне требуется минута на осмысление. С трудом переварив сказанное, я взрываюсь, точно граната, вскакивая с дивана.

– Притвориться вашей семьей? Это из-за выборов, я правильно понимаю? – не дождавшись от него ответа, я продолжаю словоизвержение: – Да кем вы себя возомнили⁈ Сначала в симпатии мне признаетесь ради своей же выгоды, а теперь еще и дочь мою хотите впутать в свои предвыборные гонки? – шиплю я змеей, порываясь удрать, но Богдан одним движением руки останавливает меня и усаживает на место.

– Не совсем так. Признался я не ради своей выгоды. Ты действительно нравишься мне, ты первая девушка за последние несколько лет, кого я приглашаю на свидание, не потому что так принято, а потому что я действительно хочу поближе узнать тебя, – четко произносит он, а я не верю ему. – И если ты согласишься, то я могу пообещать, что ни ты, ни Катя не будете участвовать ни в каких гонках, но вы можете повлиять на мою дальнейшую судьбу.

– Да ни за что! – выпаливаю я, до того он меня разозлил. – Мы сейчас же с Катей уедем!

– Да послушай же ты, от вас не потребуется ничего такого, о чем можно было переживать. Всего-то пару вылазок в город, где нужно будет вести себя чуть менее скованно, не так, будто мы познакомились пару дней назад. Этого будет достаточно. И если на то пошло, то я бы мог вообще не предупреждать тебя, а организовать всё исподтишка уже на самом свидании, но я посчитал, что ты должна быть в курсе моих планов.

Все-таки интуиция меня не подвела. Права я была, когда видела в Богдане нуждающегося человека. Только вчера я понятия не имела, в чем такой самодостаточный мужчина может нуждаться. А теперь вот стало ясно. Когда он предложил нам помощь, он уже построил планы на наш счет.

– Это и есть та самая цена, которую мне нужно заплатить за то, что вы приютили нас у себя? Сходить с вами на пару свиданий и притвориться вашей фальшивой семьей? – я прям чувствую, как мое лицо перекашивает в презрительной гримасе.

– Я слово свое держу. Ничего с вас не возьму, только прошу об одном одолжении – стать моей женой. На месяц всего, а дальше как карта ляжет. Если согласишься, разумеется, я в долгу не останусь.

– Что-о-о? – раздуваюсь я от негодования, вот-вот лопну. – Ничего мне от вас не надо. Я не выйду за вас.

– И не нужно, – Богдан отвечает, заглядывая в мое лицо. – Официальной росписи я пока не требую. Но для избирательной комиссии мы будем состоять в гражданском браке, и у нас будет общая дочь. Если тебя что-то смущает, я могу сделать так, что данная информация не просочится никуда, только к конкретным лицам. Только скажи, и я позабочусь об этом.

Что-то смущает? Ни что-то! Меня смущает всё! Абсолютно!

У меня натуральным образом отвисает челюсть. Кулаки непроизвольно сжимаются.

А я ведь так верила в его добропорядочность и бескорыстность. А оно вон как оказывается.

– Вы не понимаете, я замужем и… – кое-как проговариваю из-за подступающему к горлу кома.

Богдан резко перебивает меня:

– Я всё понимаю, но и ты меня пойми. Если комиссия желает видеть на посту мэра семейного человека, я им стану, чего бы мне это ни стоило. Я не дам лишить меня того, к чему я шел долгие годы. К тому же ты человек непубличный, из соседнего городка, тебя никто не знает, и не узнает, если пожелаешь, да и разводы еще никто не отменял. Ты же хочешь развестись со своим мужем?

– Хочу, но…

– Так вот я могу помочь решить тебе этот вопрос быстро и эффективно, и об остальном тоже позабочусь. Только, прошу, останьтесь, – его голос сходит на шепот, он умоляюще смотрит мне прямо в глаза. – Наташ, ты именно та женщина, которая не вызовет ни у кого сомнений. Потому что именно тебя я вижу рядом с собой… Ты та женщина, в которую я мог бы влюбиться с первого взгляда, если бы задался такой целью… А Катя теоретически могла бы быть моей дочерью. Она очень похожа на меня! Любой зрячий это подтвердит.

Катюша поразительно похожа на Богдана… Но я думала, что эти сходства замечаю только я.

– Извините, но нет, – протестую я, зябко передернув плечами и понурив голову.

Протяжно вздохнув, Богдан осмеливается взять мою руку в свою. Я вздрагиваю от нежного прикосновения, почувствовав, как тысячи иголок вонзились в кожу.

Поднимаю голову и ловлю на себе его немигающий взгляд, испытывая при этом электрические импульсы в области солнечного сплетения.

– Наташ, не торопись с решением, подумай до завтра, а уже завтра дашь мне окончательный ответ, – просит он вполголоса.

А следом слух мой улавливает торопливый топот, после чего в гостиную забегает Катюша.

– Мамочка, спасибо-спасибо-спасибо! Он такой классный! Как я и мечтала! – ликующе голосит она, размахивая руками, радости нет конца и края.

– О чем ты? – непонимающе веду бровью.

– О кукольном домике! Тот самый домик, который я просила тебя подарить мне! – Катюша подлетает ко мне, заключает в объятия и утыкается носиком в бедро. – Спасибо тебе большое! Ты самая лучшая мама на свете!

Проглотив свой язык, я обнимаю дочку в ответ, но ничего не соображаю.

Какой еще домик? Откуда он взялся?

В этот момент я переглядываюсь с Богданом. Тот молча стоит, выпятив грудь колесом. Улыбку свою старательно подавляет.

– Это ваших рук дело? – прищуриваюсь подозрительно, на что Богдан лишь многозначительно пожимает плечами, но и без ответа всё становится более чем понятным. – Решили дочь мою подкупить? – бросаю претензию сквозь зубы, чтобы Катя не услышала.

Богдан подается ко мне и произносит на ухо:

– Не подкупить, а порадовать. Это разные вещи. И прекрати дуться уже, девочка счастлива. Бери пример с нее, а я позабочусь о том, чтобы не только Катя была счастлива, но и ее мама.

– Если вы и меня вздумали подкупить, то у вас ничегошеньки выйдет, – с угрюмым видом брюзжу в ответ и беру Катю за руку, устремляясь на второй этаж.

– А как же обед? Как же солянка и салат? – Богдан вопрошает нам вслед как ни в чем не бывало.

– Отобедайте как-нибудь без нас. И передайте Валерию, чтобы он отправился в Белокуриху за бабушкиными ключами. Мы с Катей уезжаем!

Глава 13

Я залетаю в комнату, мечтая помыться в ванной. Хочется смыть с себя всю эту грязь, в которой Богдан меня вымазал.

Семьей он просит его притвориться! Нас, первых встречных! Ради каких-то жалких выборов!

Да как ему только наглости хватило обратиться ко мне с подобной просьбой? А еще на свидание приглашать?

Да уж лучше бы не приглашал и о симпатии даже не заикался бы! И так понятно, что искренности в его словах было ноль!

Таков был ход. Скорее всего, он думал, что после всего этого я непременно потеряю голову и втрескаюсь в него по уши. Но я не какая-то там наивная девчонка, готовая по первому зову мужчины броситься в омут с головой.

– Мамуль, а ты поиграешь со мной? Тут и куколки есть, две – тебе и мне, – Катюша тянет меня за руку к кукольному домику, стоявшему около окна.

Бледно-розовый, вырезанный вручную, с детской мебелью внутри и кучей разных прибамбасов, от которых Катюша приходит в неописуемый восторг.

И глядя на ее искренние и живые эмоции, я просто не могу отказать ей в таком удовольствии.

– Хорошо, давай поиграем, но только недолго, нам нужно еще собираться, – отвечаю я и присаживаюсь на корточки рядом с домиком.

– А куда мы будем собираться? – с опаской интересуется Катя, передавая мне одну из куколок, а следом детскую расческу, как бы намекая, чтобы я сделала своей кукле новую прическу, пока она старательно заплетает косу своей.

– К бабушке вернемся.

– Но она же в крематории, – выдает она, немного подняв мне настроение.

– В санатории, дочур, – поправляю ее ласковым тоном. – Но уже завтра нам привезут ключи от бабушкиного дома и мы сможем поехать к ней. Просто понимаешь, здесь мы не можем больше оставаться, – аккуратно преподношу слова, стараясь не огорчить свое сокровище, а у самой злость к Богдану до сих пор бурлит в крови.

– Почему? Дядя Богдан нас вроде не выгоняет, и ты ему нравишься, – отмечает она с потухшими глазками, а затем кладет куклу на пол и с досадой смотрит на подарки, о которых она могла только мечтать. – Я хочу остаться здесь. Здесь мой домик и новые куклы. А у бабушки нет новых игрушек.

– Мы купим. Всё, что пожелаешь. Обещаю, солнц, – растрогавшись, я притягиваю к себе Катеньку, глажу по голове и чмокаю в нахмуренный лобик.

Катюша никогда не отличалась капризностью. Вот и сейчас она хоть и без особого желания, но соглашается пойти мне на уступки, печально при этом улыбнувшись:

– Хорошо, мамочка. Давай собираться.

Невыносимо больно огорчать собственное дитя, но иначе никак. Нельзя нам оставаться во владениях человека, который не гнушается вести нечестную игру.

Кто знает, может, и с нами он поступит так же нечестно. От него теперь можно всякое ожидать.

Я, конечно, признательна ему за то, что он не оставил нас в трудную минуту и приютил у себя, но теперь понимаю, что за всем этим стояли скрытые мотивы – Богдан искал личную выгоду, просчитывая ходы наперед. Поэтому будет лучше, если мы с Катей уедем, пока он не совершил очередной ход.

– Ты готова? – обращаюсь я к дочери, держа пакеты в руках.

– Угу, – уныло она кивает.

И только мы выходим из комнаты, как мой телефон начинает звонить. Опускаю пакеты на пол, достаю телефон из сумки и вижу на экране незнакомый номер.

– Алло, кто это? – отвечаю я настороженно.

– А ты угадай с одного раза, – узнаю я голос бабушки, и настроение сразу же взмывает до небес.

– Бабуль, как я рада тебя слышать! Ну как ты, рассказывай? Как отдыхается?

– Да бывало и получше, без огорода отдых совсем не тот, знаешь ли, – фыркает она в трубку. – Натуль, ты лучше расскажи мне, что это за молодой человек весь санаторий на уши поднял, чтобы подозвать меня к телефону?

Если я сейчас скажу бабушке, что Богдан – сын ее давнего знакомого, то бабуля начнет расспрашивать меня о нем. А о нем мне даже думать не хочется.

– Да никто. Просто знакомый, ничего особенного, – бросаю коротко, тая в себе раздражение к этому человеку. – Он отправит к тебе своего помощника за ключами.

– Ясно. А твой охламон где? – спрашивает она о Стёпке.

Так уж привыкла она его называть. Раньше я постоянно поправляла бабушку, а сейчас даже приятно слышать нечто подобное из уст родственницы.

– Понятия не имею. Мы разводимся.

– И правильно, только зря годы ему свои подарила, – проворчала бабуля, и я удивилась тому, что она не стала допрашивать меня о причине нашего расставания, словно ей было это неинтересно, но я-то знаю, как она любит промывать Стёпке косточки, а тут вдруг сразу сменила тему: – А по поводу ключей… Посеяла я их где-то. Все пожитки свои перевернула вверх дном, а ключи от дома так и не нашла. Небось выронила по дороге.

– Погоди, бабуль, а как же мы домой попадем? Мы не можем вернуться к Стёпке, – оторопела я вдруг.

– Придется подождать моего возвращения. Поживи пока у своего «просто знакомого». Как поняла, он человек надежный и вас в обиду не даст. Вот вернусь через десять дней, тогда и порешаем. А больше никак, Натуль. Ты у меня не прописана и фамилия у тебя другая, так что тебе даже мчсники тут не помогут.

Если б только знала бабуля, на что нас Катей обрекает этот «надежный» человек, то она мигом приехала бы сюда и скрутила его в бараний рог. Но мне совсем не улыбается обременять ее. Пусть отдыхает, оздоравливается. А я что-нибудь придумаю.

– Тогда жду тебя через десять дней. И звони почаще, хорошо, бабуль? Не теряйся, как в прошлый раз.

– Да я и не терялась, вообще-то. Я звонила тебе вечером перед своим отъездом. Твой охламон еще трубку взял, сказал, что ты моешься. Ну я ему и сказала, что уезжаю. А он что, не передал тебе?

– Н-нет…

– Вот ведь поганец! – рявкает она злобно.

И не просто поганец! Да на нем клейма негде ставить, ведь, оказывается, Стёпка был в курсе, что бабушка уехала! Но это не помешало ему отправить нас в никуда, зная, что нам с Катей больше не к кому пойти.

Да как его только земля носит⁈ Ненавижу паршивца!

После разговора с бабушкой нам ничего не остается, кроме как остаться в доме Богдана до завтрашнего дня. За ночь я придумаю, как мне поступить. На худой конец, попробую кредитнуться. Без этого никак не создать для Катюши более-менее благоприятные условия. Только о ней я беспокоюсь. Была бы я одна, и ноги бы моей уже не было в этом доме. Но дочку я не могу обречь на скитания.

Весь вечер и всю ночь я думаю о просьбе Богдана. Безвыходное положение заставляет меня примерить на себя роль его фиктивной жены, но всякий раз я возвращаюсь к категоричному «Нет. Ни за что я не стану играть в такие игры, которые нам потом могут вылезти боком».

Утром меня будит дверной звонок. Надеясь, что Богдан соизволит открыть гостю, я пережидаю, стоя на лестнице и кутаясь в домашний халат.

Прислушиваюсь к звукам, доносящимся из крыла, где обитает Богдан. Шагов не слышно, только работающий телевизор разбавляет тишину. Прислуги сегодня тоже в доме не наблюдается.

Затем дверной звонок повторяется, разнося эхо во всему дому.

Я спускаюсь в холл и подбегаю к домофону, на экране которого появляется какой-то упитанный седовласый мужчина, одетый в деловой костюм.

Раз Богдан не спешит спускаться, я решаю хотя бы спросить, кого это к нему занесло. Мало ли. Может, это кто-то важный.

Нажимаю на кнопку, но вместо того, чтобы включить микрофон, случайно открываю дверь.

В окно вижу, как мужчина входит во двор и поднимается на крыльцо.

Блин!

Ну и что мне делать? Я ведь уже открыла одну дверь. Придется открывать и вторую.

– Здравствуйте, а вы, наверное, к Богдану? – вежливо обращаюсь я к мужчине, толстощекое лицо которого я уже где-то видела.

– Всё верно, – улыбчиво отвечает, заинтересованно осматривая меня с головы до ног. – А он дома?

– Нет, Богдан отъехал, – отвечаю, исходя из того, что его машина не стоит во дворе, а телевизор он, скорее всего, просто забыл выключить.

– Ох, как жаль, – уныло протягивает и засматривается куда-то в сторону густых кустарников, которые растут за пределами территории дома Богдана. – А я звонил ему, но он трубку не брал. Кое-как нашел его домашний адрес, думал, застать его у себя. У меня к нему одно очень срочное дело имеется, – важно доносит мужчина, теперь уже заглядывая за мою спину, словно проверяя, не прячется ли за мной Богдан.

Очевидно, тем самым он желает напроситься внутрь, но я не могу впустить незнакомца в дом, в котором сама живу на птичьих правах.

И тут я вспоминаю, где могла видеть этого мужчину. Это же тот самый Старовойтов, с кем Богдан делит лидерскую позицию в выборах. Я узнаю эти маленькие хитрые глаза.

– Сожалею, Николай Васильевич, но Богдан не сообщил, когда он вернется. Мне что-нибудь передать ему, когда он приедет? – тактично намекаю ему, что не впущу его в дом.

Мужчина кривит рот и снова проходится по мне оценивающим, сальным взглядом.

– А вы, стало быть, его домработница?

Не знаю, почему, но предположение Старовойтова меня оскорбляет. Я ведь в домашнем халате перед ним стою и с нечесаной головой.

Разве домработницы расхаживают во время работы в таком виде?

– Нет, я его жена, вообще-то, – гордо сообщаю я, нисколько не тушуясь, но уже буквально через пару секунд начинаю жалеть о сказанном.

Господи, что я несу? И какой только черт меня потянул за язык?

Меж тем брови Старовойтова взлетают к линии роста волос. Не мигая, он раскрывает рот, туго сглатывает, а потом снова косится в сторону кустарников и судорожным жестом ослабляет на себе узелок галстука.

– Жена? Вы жена Богдана Никольского? – удивленно повторяет, побелев, как мел. – Я не ослышался?

– Нет, Николай Васильевич, со слухом у вас всё в порядке, – фальшиво улыбаюсь, расправив свои плечи. – Так мне что-нибудь передать мужу?

Мужчина молчит, уставившись на меня, точно на приведение. Это даже смешно. Однако в следующий миг мне становится вообще не до смеха.

– Мама, мам, мне опять приснился папа! А давай мы ему позвоним! – по лестнице суматошно спускается Катюша, и всё внимание Старовойтова теперь обращается к моей дочери, несущейся метеором на первый этаж.