Текст книги "(не) Родная дочурка для мэра (СИ)"

Автор книги: Лена Лорен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Глава 8

Я на миг замираю. Легкие будто схлопываются.

Мало того, что в его последней фразе я уловила намек на некую двусмысленность, так я теперь понимаю, что на меня легла колоссальная ответственность уважить такого истинного гурмана, который, уверена, употребляет в свой рацион исключительно изысканные блюда.

А тут я со своей солянкой!

Боюсь, у меня ни за что не получится оправдать его ожидания.

Но попробовать всё же стоит. Чем черт не шутит.

А вот других вариантов, как отблагодарить Богдана Никольского, у меня просто не найдется.

– Спасибо вам огромное. В таком случае постараюсь вас не разочаровать, – мнусь я с ноги на ногу, а в мыслях уже вижу, как мой супчик терпит фиаско, и я вместе с ним.

– Тогда не буду вам мешать, устраиваетесь и будьте как дома, – говорит напоследок Богдан.

Я глазом не успеваю моргнуть, а он уже скрывается в глубине коридора.

Как только шаги его стихают, мы с дочкой беремся за руки и начинаем скакать по кругу и визжать вполголоса, только бы хозяин дома не услышал нашего общего ликования. А радоваться есть чему – у нас имеется крыша над головой, мы в безопасности. Это самое главное.

– Мамочка, мне здесь так нравится, я бы хотела тут остаться насовсем, – напрыгавшись вдоволь, Катюша вертит головой по сторонам, осматривает высокие потолки и окно во всю стену, из которого открывается живописный вид на сосновый лес и поляну с озером.

– Мне тоже, дочур… Тоже тут нравится, но советую не привыкать к этому месту, – опустившись на край кровати, я вынуждена вернуть ее из мира грез, пока она в нем не затерялась. – Надолго мы здесь не сможем задержаться. Как только мы свяжемся с бабушкой или я найду работу, мы сразу же съедем отсюда. Смотря, что из этого случится быстрее.

Вне всяких сомнений. Уверена, я смогу найти работу гораздо раньше, чем мне удастся отыскать санаторий, где сейчас отдыхает бабуля.

– А куда мы поедем?

– В новую квартиру, – говорю я и, чтобы не строить иллюзий, сразу же дополняю: – В квартиру поменьше, с менее привлекательным видом из окна, но я точно могу сказать, нам с тобой там будет так же спокойно, уютно и радостно, как и здесь.

– А папу позовем в нашу новую квартиру? – смотрит на меня с той же надеждой, с какой смотрела на Степу в последний раз.

Я вздыхаю, заправляю волосюшки Катеньки за ушко. Сердце щемит, надрывается.

– Я не буду против, – отвечаю с печальной улыбкой, а ей и этого достаточно, в следующий миг она уже забывает об отце и принимается шерстить по пустым ящикам стильных прикроватных тумб.

– Кхм-кхм, я вам не помешаю? – раздается вдруг позади, отчего я подпрыгиваю с места, едва не скатившись с края кровати.

Оборачиваюсь. Богдан стоит в дверях, держа в руках наши сумки.

Мысленно задаюсь вопросом, а не подслушивал ли он наш разговор?

Залившись краской, я отбрасываю эту мысль и подскакиваю на ноги.

– Нет, конечно же, как вы можете нам помешать? Это же ваш дом, а мы в нем простые гости.

– Ну, не такие уж и простые, – проговаривает он вполголоса, словно делая умозаключения, основанные непонятно на чем.

– В смысле? – моргаю я.

– Да это так, мысли вслух, – ведет плечом. – Так мне можно войти?

– Можно, – киваю неуверенно.

Богдан расплывается в улыбке, а с места не двигается, осматривается.

– Вижу, вы уже определились с комнатой, – отмечает он, поглядывая на помятую постель, на которой мы с Катюшей валялись незадолго до его появления.

– Да… Эм-м, можно и так сказать, – я срываюсь с места и принимаюсь судорожно поправлять на кровати стеганное покрывало, лишь бы Богдан не счел меня какой-нибудь неряхой.

Я ведь не такая. У меня всегда порядок и чистота.

– Ой, давайте я заберу, – я перехватываю из его рук ручки сумок, но тот вцепился в них мертвой хваткой.

– Нечего тебе тяжести такие таскать! – ворчит он, настырно виляет от меня в сторону и обходит. – Я тебе на что? Сам дотащу, только скажи куда лучше поставить? В гардеробную если, сойдет? – ногой он открывает дверь, на которую я изначально не обратила внимание.

Заглядываю в помещение, выполненное в кремовых тонах. В который раз за последние полчаса шокируюсь от увиденного, поскольку квадратура гардеробной превосходит зал в Стёпкиной квартире.

А Богдан уже заносит сумки внутрь и ставит их на широкую софу, размещенную в центре помещения.

– Ящики и шкафы все свободные, можете размещать свои вещи, куда захотите, если что, я могу помочь, – он уже порывается раскрыть молнию одной из сумок, как я подлетаю к нему и грудью наваливаюсь на баул.

– Нет, не нужно! С этим мы сами управимся!

– Ладно, ладно, я всего лишь предложил свою помощь, – выставляет он руки перед собой и отходит от меня на шаг, очевидно, сочтя меня неуравновешенной.

Но я просто не хотела, чтобы он видел наши вещи. Для меня самой пока остается загадкой, что находится внутри сумок.

А вдруг там, действительно, Стёпкины шлакоблоки?

– Вы и без того нам уже достаточно помогли, – стыдливо булькаю я, выпрямляясь.

– Помог, но всё же недостаточно, – уверяет он, вглядываясь в мои глаза, которые вмиг расширяются в неподдельном изумлении.

– То есть как это недостаточно?

– На самом деле я мог бы сделать для вас больше, чем вы можете ожидать, – Богдан озадачивает меня своей прямотой и широтой души.

Такое в наше время редко встречается. В особенности среди представителей высших слоев общества. Но этот же мужчина поражает меня с каждым часом всё больше и больше. И вместе с тем настораживает…

– Да вы же и так сделали для нас больше, чем кто-либо другой. Вы предоставили нам крышу над головой. Нам, посторонним людям! Совершенно безвозмездно, не прося ничего взамен! Разве этого мало? Поймите, я не вправе просить вас о чем-то большем, и я не имею ни малейшего желания нагружать вас своими проблемами. Мне этого совесть не позволит.

Продолжительная пауза. Наши взгляды сталкиваются – его настойчивый и где-то даже пытливый, в перерез моему просящему. Пространство между нами немного потрескивать начинает. И вдруг я замечаю, как его взгляд постепенно смягчается, наливаясь голубизной.

– Хорошо, я не привык предлагать дважды, но поиски бабули вашей я, как и договаривались, беру на себя, – говорит он, после чего просто уходит.

Боже…

Он весь из себя такой чуткий и заботливый, а я же до сих пор пребываю на жутком нервяке после всего случившегося, из-за чего не смогла по достоинству его отблагодарить.

Мне просто нужна передышка. Хотя бы ночь переспать со своими мыслями, и я приду в норму. А пока я похожа на один сплошной комок нервов.

Испытывая муки совести, я приступаю к разбору нашего багажа.

Раскрываю первую сумку, вываливаю содержимое на пол, чтобы было проще отсортировать вещи. Проделываю то же самое со второй сумкой.

Застываю, в полнейшей растерянности глядя на всю эту кучу, разбросанную на полу.

И тут… Тут во мне появляется неуемное желание завыть раненым зверем.

Сволочь! Да как он мог?

Глава 9

На следующий день

– Катюш, ты какой шарик хочешь, шоколадный или клубничный? – спрашиваю я, остановившись у торгового островка, где продают мороженое.

– Вот этот, розовый, – тычет она пальчиком в стеклянную витрину.

Зажав пакет с новой одеждой под мышкой, я покупаю клубничное мороженое в вафельном рожке, отдаю дочери. И стоит ей лизнут шарик, как улыбка снова рисуется на ее губах.

Слава богу. А то я боялась, что настроение у дочурки будет испорченным весь оставшийся день.

Мы выходим из торгового центра, неспешно прогуливаемся до остановки общественного транспорта.

– Катюнь, ты у меня не устала? Может, немного посидим? – предлагаю я, махнув рукой на лавочку неподалеку от остановки.

– Хорошо.

– Как раз доешь мороженку, а там и троллейбус наш приедет.

– Троллейбус – это автобус, у которого рога на крыше? – любопытствует Катя, лопая с превеликим удовольствием мороженое, которое на такой жаре быстро начало подтаивать.

– Да, обычно их так и называют, но знающие люди называют рога штанговыми токоприемники.

– Какое сложное название. Я такое не выговорю, – дочка делает бровки домиком, чем смешит меня. – А почему их так называют?

– Потому что по ним проходит ток, благодаря которому троллейбус и возит нас, – поясняю я, устраиваясь с Катей на пустующей лавочке.

А вот с утра я не могла найти подходящих слов, чтобы объяснить ей, что ее папочка оказался первостатейным козлом, который лишил ее не только крыши над головой, но и одежды с любимыми игрушками. Так мало того, он еще и на звонки мои не соизволил ответить.

Пришлось предложить Кате съездить в город за новыми костюмчиками и платьицами, да только денег мне на все ее запросы не хватило.

В большом городе цены оказались кусачими. А мне так хотелось порадовать дочь, хоть как-то развеселить ее. Купить ей то, чего она пожелает, а не то, что нам окажется по карману.

В итоге нам хватило на один комплект с шортиками, платьице, пару футболок и мороженое.

Катя у меня девочка умненькая и особо неприхотливая. Она быстро смекнула, что я не в состоянии расплатиться за все наряды, поэтому всё остальное мы договорились с ней докупить «как только, так сразу».

Вот только когда это «как только, так сразу» наступит? Черт бы его побрал.

Кто ж знал, что Степан так обойдется с нами? Что в те сумки, которые я с таким трудом тащила на себе, он засунет свои обноски, которые долгое время пылились в кладовке, потому что ему, видите ли, было жалко их выбрасывать.

И вот он, наконец, решил избавиться от них. Да еще таким подлым способом. Положив поверх своих старых зимних курток, допотопных костюмов и рыбацких сапогов парочку наших с Катюшей вещей. Замаскировал всё так, что у меня и мысли не возникло проверить остальное содержимое сумок. Я просто не думала, что он до такой степени мелочный говнюк.

Ну вот зачем ему наши с дочерью вещи? Какой с них теперь прок?

Ох, зла не хватает.

Мои мысли разбавляет телефон, зазвонивший в сумке. Надеясь, что звонит бабушка из санатория, я, не глядя на номер, отвечаю на звонок:

– Да, слушаю.

– Наташ, а вы куда подевались?

Не сразу узнаю в тревожном голосе звонившего Богдана Никольского. Отвожу телефон от уха, смотрю на экран и на те самые цифры, которые запомнились мне с первого раза.

– Богдан Ларионович? – удивляюсь я, когда понимаю, что это именно он.

С того конца провода раздается негодующее бурчание.

– Наташ, ну елки-моталки, ну, какой я тебе Ларионович, в самом-то деле? – возмущается он, но вполне дружелюбно. – Просто Богданом ты называть меня не можешь разве? Или я так старо выгляжу, что без отчества никак не обойтись? – прыскает со смеху в трубку.

Мне жутко неудобно, что мое уважительное обращение к нему вызвало у него такие домыслы. Дело вообще не в возрасте. Да и выглядит он довольно молодо. Ну может быть, чуть старше Стёпки.

Тут дело в разных социальных статусах.

Хоть я и не имею ни малейшего представления, кто он и кем работает, однако воспитание не позволяет мне обращаться к нему как-то иначе. Словно я заведомо знаю, что большинство тех людей, кто его окружает, обращаются к нему исключительно по имени-отчеству.

Вот и я не хочу выделяться из большинства. У меня для этого нет никаких привилегий.

Но раз он просит, глупо отказывать ему в этой просьбе.

– Богдан, извините, а откуда у вас мой номер телефона?

– Раздобыть тот или иной номер обычно не составляет мне особого труда, – кичится он своими возможностями. – Просто я приехал домой, а вас нет. Записки тоже не нашел никакой. А мой садовник сказал, что видел, как вы шли на остановку. Вот я и хочу разобраться, а не решили ли вы сбежать втихомолку?

Когда мы с дочкой проснулись, Богдана уже не было дома. И записки от него я тоже, к слову, не нашла. Поэтому посчитала, что у него возникли срочные дела, из-за которых он вернется не скоро.

Воспользовавшись этим, я сварила обещанную солянку, а потом мы известили садовника и отправились с Катюшей по магазинам. С тем расчетом, что к обеду мы уже вернемся, и Богдан даже не догадается, что нас не было. Однако он вернулся домой раньше нас и даже заметил наше отсутствие.

Неужели искал нас по всему дому?

– Нет, что вы, ни в коем случае. Мы никуда не сбегали.

– Это очень хорошо. Так могу я узнать, где вы сейчас находитесь?

Я озираюсь по сторонам, чтобы отыскать какую-нибудь табличку с указанием улицы или что-то вроде того. На глаза ничего не попадается, кроме номеров общественного транспорта.

– Дело в том, что я плохо ориентируюсь в городе, могу только предположить, что мы где-то недалеко от центра, – в этот момент я обращаю внимание на проезжающий трамвай. – Тут еще ездит тринадцатый трамвай и седьмой троллейбус, на последнем мы как раз и приехали в город.

– Маршруты у них довольно протяженные. А навигатор у тебя в телефоне есть? Посмотри геолокацию, я быстро примчусь и заберу вас, – следом он предлагает.

Ого. Примчусь… Прямо супермен настоящий.

Но у меня почему-то закрадывается мысль, будто Богдан и впрямь опасается, что мы можем сбежать.

С чего бы вдруг?

– Не нужно. Мне совсем не хочется вас затруднять. Погода сегодня замечательная, в небе ни облачка, так что нам с дочкой только в радость прогуляться по городу. Кстати, если вы проголодались, на плите стоит кастрюля с солянкой. Как и обещала, я приготовила супчик специально для вас. Отведайте, а заодно проверьте, захочется ли вам распрощаться со своей холостяцкой жизнью, после того, как вы попробуете суп на вкус, – шутливым тоном припоминаю ему то, для чего и затевалось приготовление солянки.

А Богдану совсем не до моих шуток. Смурной какой-то стал. Причем мне его видеть даже не надо, чтобы понять это. Я и так чувствую. По голосу. По продолжительным паузам между фразами.

– Один не хочу. Поедим вместе, когда вы вернетесь, – сообщает он, словно мы семья, привыкшая обедать за одним столом.

– Как скажете, – вяло отвечаю, ощутив в груди необъяснимую тяжесть.

Наступает молчание, во время которого я замечаю вдалеке нужный нам троллейбус.

Поглядываю на дочку. К счастью, она уже успела доесть тающую «шапочку» мороженого. А с полупустым вафельным рожком проходить в салон троллейбуса не так опасно.

– Катюш, надо подниматься, сейчас поедем уже, – зажав телефон между ухом и плечом, вытираю дочке руки и рот заранее приготовленной влажной салфеткой, помогаю ей спрыгнуть с лавочки, а затем обращаюсь в трубку: – Богдан, наш троллейбус подъезжает, так что голодным вам ходить недолго осталось. Будем дома буквально через сорок минут.

– Отлично, когда приедете, нам с тобой надо поговорить кое о чем. Это очень важно, – доносит он, после чего отключается.

Поговорить? О чем, интересно?

С этими мыслями прячу телефон в самую глубь сумки, беру Катюшу крепко за руку.

Меж тем троллейбус останавливается напротив остановки. Мы с дочкой заходим внутрь, находим свободные места. Катя сразу же устраивается у окошка, я сажусь рядышком с ней, пока народу совсем мало. Копошусь в сумке, готовя деньги за проезд.

– Мам, смотри, тут дядя Богдан, – говорит Катя.

– Где? – я тут же принимаюсь судорожно вертеть головой по сторонам.

Может быть такое, что Богдан не стал нас ждать и приехал за нами? За такое короткое время вряд ли бы он добрался.

– Что-то я его не вижу.

– Да вот же он, – приподнимается она и тянет пальчик вверх.

Перевожу взгляд на окошко, где сверху вывешено объявление о предстоящих выборах мэра города.

Всматриваюсь получше, и среди трех зарегистрированных кандидатов на данную должность я нахожу фотографию Богдана Ларионовича Никольского – депутата Законодательного Собрания и еще куча рангов, которые я не в состоянии разобрать из-за мелкого шрифта и помутнения в глазах.

Нет, я, конечно, догадывалась, что Богдан – шишка. Но чтоб такого масштаба…

То-то мне казалось его лицо знакомым. В последнюю поездку в город, а это было примерно полтора месяца назад, я передвигалась исключительно на троллейбусах. Вот и увидела его лицо в объявлении, а после просто забыла…

– Мамочка, а что там написано? – отвлекает меня Катюшка, похлопав по коленке.

– Там написано… написано, что дядя Богдан совсем скоро может стать главой города, – рассеянно отвечаю, не чувствуя собственного языка.

– Ух ты! – восторгается услышанному дочка.

А я в шоке.

– Он станет главнее нашей бабушки? – Катя снова сбивает меня с толку.

– Нет, Катюш, главнее нашей бабушки дяде Богдану никогда не стать. Никому такое не под силу, – говорю, обливаясь холодным потом и неотрывно таращась на фотографию Богдана.

Остальные два кандидата просто меркнут на его фоне. До того у него эффектная внешность, что других мужчин просто не замечаешь. Однако кое-что мне всё же удается отметить. Другие мужчины гораздо старше, женаты и имеют детей, тогда как у Богдана графа «семья» вообще не заполнена. Ничегошеньки. Пусто.

Значит, права была я. Холостой и бездетный, хотя можно было сразу догадаться. Такой карьерист на семье не зацикливается. Но почему Богдан сразу не сказал, что метит в мэры?

Так у нас же с ним еще какой-то важный разговор намечается.

Боюсь даже представить, что такого важного он хочет мне сказать. Неужели предложит заняться предвыборной агитацией в ответ на оказанную помощь?

Ох, если бы. Мэров выбирает не народ.

Думаю, тема для разговора будет куда более деликатная, чем его предстоящие выборы.

И как-то возвращаться в его дом мне резко перехотелось.

Глава 10

Пока мы едем в троллейбусе, дочка любуется пейзажами за окном, а я в это время изучаю интернетное пространство вдоль и поперек.

И почему я раньше об этом не додумалась?

Мне хочется найти как можно больше сведений о Никольском Богдане, прежде чем мы вернемся в его дом. То, что он политик, я уже знаю, но какого человека он из себя представляет – нет. А как известно большинство политиков люди своенравные, властолюбивые. Они отовсюду ищут свою выгоду. Часть их них вообще становятся вымогателями и взяточниками.

Однако ничего, кроме скудной биографии мне не удается найти. Все эти же сведения находились под фотографией Богдана в объявлении о выборах. Ничего нового из этих статей я для себя не почерпнула.

Тогда я нахожу его страницу в соцсети, но она также не небогата личными фотографиями и публикациями. На ней он выкладывает исключительно политические новости.

Получается, на него нет никакого компромата. Чист, как слеза младенца. Но хорошо это или не очень я еще до конца не понимаю.

Вскоре троллейбус останавливается на конечной остановке. Далее нам с Катюшей нужно пересаживаться на автобус, который следует до пригородного поселка.

Переходя дорогу, я сначала замечаю знакомую машину у остановки, а затем из нее выходит… Нет, совсем не Богдан. Нас встречает Валерий.

– Вам снова велели нас подбросить? – интересуюсь у мужчины и киваю ему в знак приветствия.

– Так точно. Босс наказал встретить вас и привезти домой в целости и сохранности, – с серьезным видом отвечает Валерий.

Как только мы подходим к нему, он сразу же хватается за мои пакеты.

– Я возьму.

– Зачем? Они же легкие.

– Это моя работа, Наталья.

Далее мы с Катюшей устраиваемся на заднем сиденье и отправляемся в сторону дома Богдана. А по дороге у меня возникает непреодолимое желание выведать у Валерия хоть немного подробностей о его боссе. Ну не зря же он отправил его за нами. Нужно извлекать из этого выгоду.

– Валерий, а как долго вы работаете на Богдана? – задаю я вопрос издалека, надеясь, что плавно подберусь к сущности Никольского.

– Уже лет пять как, – отвечает он без заминок, словно ждал от меня подобных расспросов.

– И как вам, нравится вообще работать его водителем?

Валерий прыскает со смеху.

– А кому бы не понравилось работать на Никольских? Это же уважаемые люди. И потом, я не просто водитель Богдана Ларионовича, я его личный помощник во всех делах, не относящихся к его основной трудовой деятельности.

О как…

– Если он такой уважаемый человек, то почему о нем так мало известно? В интернете я не нашла ничего, что помогло бы мне узнать его получше.

– А мой босс не из тех, кто выставляет свою личную жизнь напоказ. В свое время к его отцу было приковано особое внимание прессы, благодаря чему Богдан Ларионович научился выстраивать свою личную жизнь так, что никакие журналюги и нос свой в нее сунуть не могут, – отвечает Валерий, затем машина останавливается, и он разворачивается к нам вполоборота. – А если хотите узнать Богдана Ларионовича получше, то просто поговорите с ним.

– Думаете, он станет секретничать со мной о себе же? Что-то я сильно сомневаюсь.

– Наталья, я вас умоляю, – усмехается мужчина. – То, что Богдан Ларионович пригласил вас в свой дом, уже о многом говорит. Он доверяет вам, а значит, и вы можете довериться ему.

Пожалуй, я прислушаюсь к совету Валерия. Задам Богдану интересующие вопросы, даже если они окажутся не совсем удобными.

Валерий выходит из машины. Оказывается, мы уже приехали к дому. Мужчина провожает нас внутрь, ставит пакеты на банкетку в холле и снова куда-то уезжает.

Мы с Катюшей проходим в гостиную, через нее попадаем на кухню, где я сразу же улавливаю аромат свежих огурцов с помидорами.

Выйдя из-за угла, я обнаруживаю Богдана собственной персоной. Он стоит у разделочного стола в фартуке. Вооружившись ножом, строгает в миску овощной салатик. И, судя по технике владения кухонным ножом, подобным он занимается не часто.

Я прочищаю горло. Богдан поднимает голову. Покраснев, он едва ли не шинкует в салат свой указательный палец. Миллиметр его отделил от кровопролития.

– Не возражаете, если я помогу? – сходу решаю прийти на выручку, пока мне не пришлось оказывать хозяину дома первую помощь.

– Возражаю, уж лучше я останусь без пальцев, чем без чувства собственного достоинства, – произносит он со смущенной улыбкой, не прекращая орудовать ножом.

– Да правда, пальцы вам еще пригодятся, а чувства собственного достоинства не убудет. Давайте сюда, мне не сложно нарезать оставшееся, – пытаюсь сместить его в сторону, а тот упрямствует и не подпускает меня к столу.

– Так и мне не сложно, – говорит Богдан низким голосом.

– Разве? А мне вот кажется, что вы впервые пользуетесь кухонным ножом по его прямому назначению, – иронично отмечаю, но не с целью, чтобы унизить его, а для того, чтобы не переводить продукты.

– Наташенька, это всё, потому что ты на меня так влияешь, – ласково он проговаривает, глядя на меня исподлобья и заставляя залиться краской. – Ты как сюда вошла, так у меня сразу руки задрожали.

– А почему у вас дрожат руки? – втягивается в разговор Катюша, проявляя излишнее любопытство.

– Потому что рядом с твоей мамой я почему-то начинаю нервничать, – отвечает он ей, но при этом смотрит на меня.

Мама дорогая! Да он никак флиртует со мной! Но вместе с тем совсем не производит впечатление человека, которого своим присутствием я заставляю нервничать. Напротив, Богдан выглядит максимально уверенным в себе мужчиной. Даже когда справляется с нарезкой овощей на уровне двоечника.

– Вам моя мама нравится? – ляпнула Катюша, из-за чего я врастаю ногами в пол и краснею до корней волос.

– Дочка, ну что ты такое говоришь? Богдан, не слушайте ее, – отмахиваюсь я нервным жестом.

– Нет, почему же? Катя задала очень правильный вопрос, и уж лучше сейчас на него ответить, нежели ждать более подходящее время, – ухмыляется Богдан на пару с дочуркой. – И отвечая на твой вопрос, Катюш, я скажу: Да, мне очень нравится твоя мама. По этой причине меня и потряхивает немного. Но ты же не против, что я испытываю симпатию к твоей маме?

– Не-а, не против, – расплывшись в улыбке, эта хитрюша качает головой.

А я уже готова сквозь землю провалиться.

– Эм-м… Так может, мне уйти… раз вас от меня потряхивает? – сбивчиво предлагаю, дабы избавить себя от неловкости.

Мне отчего-то тоже волнительно находиться рядом с Богдан. И вчера было не так волнительно, как сегодня. Сегодня определенно что-то изменилось в его поведении.

– Уйти – ни в коем случае, а вот руки помыть я бы вам посоветовал. Да поскорее, девчонки! Сейчас уже обедать будем.

Какой-то он странный. Еще и любезный чересчур. Словно решил отвлечь меня, задобрить перед не самой приятной новостью, а вышло только хуже. Своими словами Богдан поставил меня в крайне неловкое положение. Просто не каждый день мужчины признаются мне в симпатии. Да еще такие мужчины, без пяти минут мэры…

Точно!

– Богдан, а как же важный разговор? – слава богу, я меняю тему, напоминая ему о том, что первым делом он хотел поговорить со мной о чем-то.

Ловлю его взгляд на себе. От него кожа на лице плавиться начинает. А затем он перестает строгать огурец и настороженно косится на Катюшу.

– А не лучше ли нам сначала отобедать? Катя, наверное, проголодалась с дороги, – намеренно он оттягивает время.

Уверена. Не забота это никакая. Просто он не желает разговаривать при ребенке. А мне страсть как хочется узнать, что такого важного у него имеется ко мне. Хуже его признания в симпатии ко мне уже точно ничего не будет.

Не желая откладывать разговор на потом, я решаю спровадить дочурку на минутку.

– Катюш, ты же сможешь найти ванную комнату и помыть ручки без меня?

– Смогу, я уже большая, – гордо задирает носик кверху, а уже через секунду несется вприпрыжку в сторону лестницы.

Богдан провожает дочку взглядом, а затем выражение его лица заметно мрачнеет.

– Не нужно было. Разговор мог и подождать, – говорит он с досадой.

Ну вот те раз. То ему важна была срочность, то теперь не так уж она и важна. Какой-то он неопределенный.

Наверняка и с симпатией ко мне у него дела так же обстоят. Он просто сказал это к слову. Потому что Катю не хотел расстраивать.

Ох, рановато я забеспокоилась. Не нравлюсь я ему. Можно смело выдохнуть.

– Разговор может и подождать, а вот я ждать не могу, – наседаю, пристально уставившись на него и уперев руки в бока. – Говорите, у нас не так много времени. Что вы хотели мне сообщить?