Текст книги "Корона с огненными шипами (ЛП)"

Автор книги: Леа Дуэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

посох.

Лили села, бросив мешок на траву, сжав пальцами платье. Эбен проверил лес вокруг

поля и встал неподалеку. Она не помнила, когда у нее был такой день. Никакого долго,

ожиданий, толпы. Орин так делал каждый день. Ему было одиноко?

– У нас во Фритсе таких полей нет, – он вытянул ноги. – У нас и гуси учатся лазать по

горам.

Эбен фыркнул.

– Вы думаете, что я шучу, но вы бы видели ступени, ведущие к сделанным людьми

полям. Если это не карабканье по горам, то я не знаю, что это, – Орин смотрел на гусей, и

это даже было приятно.

Лили не ощущала давления в разговоре.

– Этот гусь дружелюбный, – сказал Эбен. Правда щипала его сапоги, Эбен

пошевелился, чтобы прогнать птицу. Это не сработало.

– Она моя. Или я ее, – Орин сорвал пучок травы и бросил в голову Правды. Гусыня

издала вопль, но оставила сапоги и пошла к пруду. – Она странная старушка. Нашел в

лесу по пути через Ошу. Без стаи. Она думает, наверное, что я – стая.

Орин говорил о доме в горном городе Фритсе, о шестилетних сводных братьях, о

старшем брате, младшей сестре, единственной дочери в семье, которую любили все, даже

он. Лили нравилось его слушать, и она потеряла счет времени, он рассказывал историю за

историей, и жизнь его была не так заполнена ответственностью, как ее.

Он замолчал посреди истории о том, как его сестра впервые села на лошадь

– Я слишком много болтаю. Знаю. Может, почитать? Погодите! – он встал и в панике

замахал руками.

Эбен напрягся.

– Не нужно отвечать! Ох. Простите. Принцесса Меланта сказала мне не задавать вам

вопросы, – он похлопал по горлу. – Ваш голос. Ох…. я почитаю. Правда это любит.

Лили улыбнулась, он расслабился. Может, Меланта угрожала ему чем-то, если он не

сделает то, о чем она его просила.

Он вытащил книжку из колчана со стрелами, сел, прижавшись спиной к камню.

Правда пришла и села на траву у ног Лили, Орин читал. Книга была по истории, из самых

скучных в общей библиотеке.

Орин замолчал после двух страниц, проверил обложку и проворчал, что придется

уточнять слугам, какие книги брать.

– Простите, – он продолжил оживленнее, играя голоса и добавляя звуки.

Лили старалась не смеяться, но, когда он залаял как стая собак, она ущипнула себя,

потянулась и указала, что пройдется. Орин продолжил читать Правде.

Она забрала мешок и пошла к кромке леса. Эбен догнал ее, он был расслаблен, они

шли по периметру поля. Солнце грело спину Лили, макушку и руки. Пот собирался под

косой и стекал за воротник.

Принц Тариус не знал такого тепла. То, что она воспринимала как должное, было

лишь в его мечтах. Она могла отстраняться ото всех, защищая сестер, но это не решало

проблему. Она пряталась и знала это.

Эбен не одобрил бы. Он никогда не прятался. Он был сейчас здесь, хотя знал, что

она что-то скрывает от него. Он часто был рядом. Капитан не был против изменений в

графиках стажи, но обычно менял личную стражу чаще. Лили была рада, что не может

сейчас спросить об этом, ее могли не так понять. Ей всегда нравилось быть в обществе

Эбена, даже если поговорить они могли редко. Его визиты в библиотеку случались не так

часто, или дело было в ее визитах, ведь ее обязанности с каждым годом росли.

Она не могла позволить себе представлять как было бы, если бы он всегда был рядом

с ней. Принц Тариус не один мечтал о недосягаемом. Эбен был стражем, сиротой, никем.

Она часто слышала это, она повторяла эти слова себе, пока они шли вдоль леса. Не

работало. Она не верила в это. Он был одним из ее лучших друзей, и она скоро его

потеряет. Так или иначе. Может, и он это ощущал. Конец того, что у них было. Может,

потому он показывался чаще. Может, он пытался так попрощаться.

– Нас преследуют.

Пятеро гусей шли за ними, легко поспевая. Лили порылась в сумке и столкнулась не

с едой. Альбом, что добавила Рен. Это займет ее днем. Она дала Эбену хлеба, и они

крошили его за траву для птиц. Она добавила им засохшую маргаритку.

Орин ел, когда они вернулись к камню, но не отказался, когда Лили поделилась

своей едой. Гвен положила достаточно для троих.

Правда доела верхушки редисок, а потом уснула; но через миг ей помешали вопли и

шипение у леса. Она смотрела, как гуси бегут к пруду, шумя, чтобы отпугнуть то, что

напугало их. Правда не впечатлилась и спрятала голову под крыло.

Эбен сжал меч.

Орин бросил редиску в рот.

– Наверное, это прыгун.

Лили улыбнулась. Драконы размером с белок не были угрозой для гусей, но шумели,

прыгая по веткам.

– Ни разу еще их не видел, – сказал Орин.

– С грибами они вкусны, – сказал Эбен.

Фу.

Пока мальчики обсуждали силки, Лили листала альбом, не зная, были ли здесь

рисунок древесного прыгуна. Он был тут, она даже его раскрасила. Эбен был ее стражем в

тот день, он отметил, каким светло-зеленым был тот прыгун. Она подняла альбом и

постучала по нему, привлекая внимание.

– Можно посмотреть? – сказал Орин, а потом хлопнул себя по лбу. – Простите! Без

вопросов. Простите.

Она улыбнулась, чтобы он понял, что все хорошо, и дала ему альбом.

Он выдохнул с облегчением и посмотрел на рисунок.

– Я и не думал, что они такие маленькие. Что за куриц я пасу.

Правда пошевелилась во сне, словно услышала оскорбление. Лили погладила

нежные перья, пока Орин листал страницы. Она редко шла дальше наброска, чаще всего

рисунки были для историй девочкам. Орин кое-что заметил.

– Красный дракон? – он склонил альбом, не заметив, что снова задал вопрос.

Она прикусила щеки, чтобы не улыбаться. Она нарисовала Меланту на бескрылом

красном драконе Ксафилы и с мечом в руке под дождем. Она училась рисовать дождь в

тот день, красного дракона она не видела, но была уверена, что это Орина не

интересовало.

Меланта не будет рада, и Лили не хотела ей рассказывать. Не только из-за того, что

не могла говорить.

Эбен думал о другом.

– Лили, ты не можешь говорить, но можешь ли писать?

Она застыла. Нейлан смогла написать только странности. Могла ли она что-то

написать? Хоть бред? Это предупредит Эбена, что что-то не так. Но, если она попробует,

и проклятие посчитает это за ее попытку говорить, она обречет девочек на жизнь под

землей. Она не могла так рисковать. Слезы жалили ее глаза.

Она покачала головой, взяла альбом у Орина и начала рисовать Правду.

Эбен молчал. Он пошел в лес, где испугались гуси, обошел поле по кругу. Орин

подошел к нему у пруда. Лили слышала обрывки их разговора, поняла, что Меланта

поговорила с обоими. Она попросила их держать вопросы при себе. Обо всем.

День прошел тихо. Лили уснула. Позже Орин отвел их к сараям, попрощался. Она

отдала ему рисунок древесного прыгуна и Меланты на красном драконе, он улыбнулся ей

в ответ. Лили надеялась, что и вечер будет спокойным.

Страж у ворот затоптал эту идею. Мама снова хотела ее видеть.

Глава одиннадцатая

«Что мне теперь делать?».

Лили была в поле весь день, пыталась спасти страну от правления мага со странным

поведением, пытаясь спасти сестер от жизни во тьме. Или пытаясь хотя бы держаться в

стороне ото всех, чтобы никому не навредить. Как она могла встречаться с людьми,

особенно с мамой, если не могла объяснить, что происходит? Даже себе. Она не могла

ничего. Она хотела что-нибудь ударить.

Лили прошла в кабинет короля, Эбен остался снаружи.

Мама стояла, глядя в окно, сцепив руки перед собой. Сторожевая река сверкала

желтым и оранжевым, лиловым и голубым в свете уходящего солнца, окрашивая ее лицо

и волосы розовым сиянием. Она не оборачивалась.

За Лили никто не мог говорить, никто не мог извиниться. Это плохо кончится.

Мама не спрашивала о дне, о самочувствии. Никаких пустых разговоров.

– Хотелось бы, чтобы Бридо был здесь, – прошептала она.

Отца не будет дома еще долго.

– Или Милисент.

Бабушка? Она ушла годы назад и редко приходила.

– Они знали бы, что сейчас делать.

Она понимала, что Лили в комнате?

Лили понимала, как и все девочки без обсуждений, что мама была не в лучшем

состоянии. Она хотела бы забрать жестокие слова, хоть извиниться. Она была согласна с

мамой в одном – отец знал бы, что делать.

Не зная, что хотела мама, она прошла дальше в комнату.

– Мы должны быть сильными, Лили, – ее голос стал тише, угасал вместе со светом. –

Мы должны делать выбор. Твой отец дал тебе больше положенного времени, чтобы

выбрать, кто будет править с тобой. Он дал бы тебе больше. Сколько хочешь, но…

Мама давила на него, чтобы выбрать ей мужа. Она хотела внука? Или сомневалась,

что Лили способна сделать то, чему ее учили?

Мама повернулась, руки были по бокам, кулаки – сжаты.

– Мы должны делать выбор, думать об общем благе. Многие решения будут

сложными. Будет больно из-за них, будет хотеться сбросить бремя кому-то другому. Но

некоторые решения простые, Лили. И мы начинаем сомневаться, что это был правильный

выбор.

Она посмотрела на дверь за Лили. Или на что-то за ней.

– Порой сложно различить их.

Молчание тянулось, пока мама не посмотрела на Лили. Ее голос ожесточился:

– Хочешь что-нибудь рассказать?

Лили покачала головой.

Мама закрыла глаза и глубоко вдохнула.

– Лорд Рансон сообщил мне, что видел тебя и принца Голика в садах вчера. Ему

показалось, что ты играешь недоступную, и, если бы он пробыл с тобой столько же,

сколько принц Голик, он уверен, что завоевал бы твою руку.

Ох. Лили сжала руки, чтобы скрыть дрожь.

– Раз ты не хотела его видеть, смею предположить, что решение ты не приняла. Ты

назовешь мне причину, по которой ему можно отказать раз и навсегда?

Как она могла ответить? Да или нет не хватит. Мама бросит ее волкам. Или волку.

Как могла Лили отказать Рансону, если до такого дойдет? Он примет ее молчание за

согласие, сразу объявит о браке, и она не сможет его остановить. Что сделает принц

Тариус? Она не могла привязать себя к кому-то с действующим проклятием.

– Тебе все еще нечего сказать?

Лили дышала слишком быстро, но не двигалась.

– Я начинаю думать, что слухи правдивы, что ты собираешься не сделать этот выбор,

остаться без брака и передать корону Гвен и ее детям.

Она такого не говорила!

Мама прищурилась.

– Твой отец слишком много тебе позволял, – пробормотала она и вернулась к окну.

Лили ждала. Она теребила кинжал Меланты, поправила мешок, шевелила ногами в

жарких сапогах. Она досчитала до ста.

Мама медленно развернулась и посмотрела на Лили. Она заговорила властно.

– Я хочу услышать заявление о помолвке от тебя на Звездном балу.

Через четыре дня! Лили замотала головой, тепло покидало ее тело.

– Скажи что-нибудь! – мама была уже близка к крику.

Лили замерла, слезинка покатилась по щеке. Ей это не нравилось. Она могла принять

любое решение, но не могла никому сказать.

– Скажи что-нибудь, Лили. Что-то! Детское поведение давно нужно забыть. Покажи

мне, что ты понимаешь, что я от тебя прошу.

Лили смотрела себе под ноги, едва кивая.

– Ты сообщишь мне о своем решении перед балом. Можешь идти.

Ноги Лили были свинцовыми. Отец так никогда не поступил бы. Да и Лили так себя

никогда не вела бы. Понимание разочарования мамы не помогало.

Дверь закрылась, Лили не помнила, как вышла. Ковер под ногами протерся. Его

стоит заменить. Лили выдернула перо из шнурков.

– Ваше высочество? Вы в порядке?

Эбен был здесь. Конечно, его смена не закончилась. Он опустил голову, чтобы

поймать ее взгляд.

Несколько слез скатилось раньше, чем она смогла остановить их.

Он подошел ближе и протянул ей потрепанный платок.

– Лили, что такое? Что?

Она судорожно выдохнула и пожала плечами, беспомощно взмахнула руками и

опустила их. Она так хотела рассказать ему. Лили вытерла слезы и спрятала платок в свой

мешок.

Эбен явно помнил указания Меланты насчет вопросов.

– Я могу чем-нибудь помочь?

Она покачала головой. В коридоре была только стража. Где девочки? Еще рано

спать. Может, в обеденном зале. Или смотрят в городе огненных жонглеров, или

обжигают рты горячими мясными пирогами. Мара может быть на кухнях.

Эбен угадал ее следующий ход.

– Почему бы не сходить на кухни? Выпить горячего чаю. Или бульон.

Улыбаться было сложно. Лили пошла за ним.

* * *

Они устроились на скамейке в их обычном углу у окон. Даже на смене Эбен

приходил к ним на ужин. Он говорил, что кухни были самым безопасным местом в замке.

Около дюжины вооруженных женщин, порой появлялся мясник и несколько парней с

кочергами могли отпугнуть даже безумцев.

Мара подала горячий суп и холодные бутерброды, а потом сняла фартук и

поспешила в обеденный зал.

Корал, Лазурь, Айви и близняшки уже сидели за столом. Корал и Лазурь болтали про

поход в город. Руби и Рен часто перебивали вопросами, они подстригли волосы, чтобы

скрыть синяки на лбах.

– Ты в порядке? – прошептала Айви, помешивая ложкой суп.

Лили сжала руку Айви под столом и криво улыбнулась, пожав плечами – лучше она

изобразить ответ и не могла. Она вежливо слушала разговор, зная, что девочка

поглядывает на нее. Эбен тоже наблюдал за ней.

Она вытащила альбом и неспешно рисовала. Служанка поставила еще одну свечу на

стол. Лазурь рассказывала про облако медоедов, что опустились на прилавок сластей, и

она так размахивала руками, что сбила стакан с водой.

Лили подняла альбом, пока вода не дотекла до нее.

Айви вскрикнула и ударила ложкой по теплому супу, расплескивая его. Она

дрожала, глядя на альбом.

Лили бросила альбом, словно он был раскаленным. На ее бумаге была беседка с

черными вьюнками. Это могла быть любая беседка, но нет, Айви это знала. Как и другие

девочки. Лили слабо слушала, как они пытались обсудить это. Она не упала в обморок, но

не думала, что это хороший знак. Хмурясь, Эбен хмуро доедал бутерброд. Он часто

говорил, что не понимал половину того, о чем болтали девушки.

Рен не нашла слов и отключилась, обмякла на плече Корал. Мышцы Лили

напряглись. Проклятие было в силе. Никто не застрянет в нижесаде. Пока что. Руби

съехала по скамейке, Эбен подхватил ее сестру. Она казалась крохотной в его руках.

Лили сунула альбом в сумку.

Эбен прошел за ними к башне и в гостиную, где устроил Рен на диване.

– Мне прислать служанку?

Лили покачала головой. Она смогла выдавить улыбку.

– Мы справимся, – Корал развязала шнурки на сапогах Рен. – Она переволновалась

сегодня.

И прошлой ночью. И ночью до этого.

– Я буду на посту еще час, – заговорил он с Лили. – Если что-то потребуется.

Она кивнула, не отводя взгляда.

Он задержался, словно хотел что-то еще сказать. Он даже открыл рот, но Лазурь

перебила его. Он поклонился и ушел.

Руби вытерла лоб сестры, Рен приподнялась. Она моргнула, слишком быстро села и

схватилась за голову со стоном.

– Я снова упала в обморок?

Ответ не требовался.

– Простите. Я так испугалась увидеть…

– Тише! – сказали Руби и Корал.

– Я хотела сказать.

Лазурь встала за диваном.

– Посмотрим еще раз.

Лили вырвала страницу из альбома и передала Руби.

Лазурь склонилась, чтобы посмотреть. Она разглядывала рисунок, а потом побежала

к столу, вернулась с карандашом и почти чистым листком бумаги. Руби поменялась с ней

и начала рисовать.

Рен щурилась, глядя на линии на бумаге.

– Это…

– Тихо! – предупредила Корал.

Рен сжала губы. Она узнала арку. Руби добавила ржавые петли и туман, чтобы не

ошибиться.

Надежда сияла на лицах девушек. Это мог быть ответ на их вопросы.

Дверь открылась.

– Рен упала в обморок? – сказала Мара.

Лили поманила ее к дивану. Нейлан и Джуния прошли за ней. Девочки объяснили,

как могли, что случилось, волнение росло.

Меланта пришла, когда передавали по кругу рисунки. От нее вкусно пахло маслом и

корицей. Ее спутанные волосы и розовые щеки показывали, что она откуда-то прибежала.

– Вот, – она сунула бумажный пакетик в руки Лили. – Что такое?

Девочки начали снова, и Лили посмотрела, что внутри. Жареный миндаль с корицей.

Еще теплый. Она схватила горсть и передала Айви, а потом устроилась у окна,

наслаждаясь моментом. После этих дней миг казался праздником, и она не хотела

случайно заговорить с ними.

Она закрыла глаза. Ее сердце было наполнено пузырями. Она могла объяснить

произошедшее маме рисунками. Как-то. Мама передумает. Откажется от своих слов. Все

будет хорошо.

Дверь открылась. Гвен и Хейзел слушали новости и рассматривали рисунки. Через

пару минут Гвен отошла к Лили.

– Айви довольно восприимчива, – Гвен опустилась у ее кресла. – Жаль, ты не можешь

рассказать мне, что не так. Кроме очевидного. Можешь нарисовать ответ?

Она подумала, как выдаст приказ мамы выбрать мужа к ночи Звездного бала. Было

сложно для ее небольшого таланта, она тряхнула головой. Она расскажет им ночью.

– Это связано с мамой?

Она кивнула.

– За ужином она была в хорошем настроении. Ушла раньше обычного, как для этого

времени года. И Рансон за ней.

Лили сжала руки Гвен, чтобы та поняла.

– Рансон?

Лили кивнула.

– Проблема с мамой и Рансоном?

Кивок.

– Представить не могу, что за связь, кроме той, что мы уже знаем. Прости.

Лили улыбнулась, чтобы она не расстроилась, но была уверена, что это больше

похоже на гримасу. Она предложила ей миндаль.

Гвен бросила орех в рот и крепко обняла Лили.

– Мы во всем разберемся. Рисунки – хорошая новость.

– Туфли, – сообщила Корал. Она вытащила корзинку шелковых туфелек, что были

модными в эти дни. – Прибыли днем.

Джуния обработала мозоли кремами. Все жаловались, у Джунии и Меланты ноги

были в худшем состоянии. Джуния танцевала всю ночь, а Меланта еще и танцевала в

сапогах.

Лили завязала туфли, едва замечая цвет и изящную вышивку. Они не протянут

дольше двух или трех ночей, и девочки не могли все время заказывать новые. Но она не

могла думать об этом. Если рисунки работали, об этом не нужно думать.

Она собрала рисунки и подняла, чтобы привлечь внимание. Она изобразила, как

закрывает губы, и указала на лабиринт в окно.

Гвен озвучила указания Лили.

– Никому не говорите о рисунках… там… сегодня.

Лили не доверяла принцу Тариусу, раскрывать их находку не собиралась.

Она собрала девочек, они ушли из башни, как прошлой ночью. Эбен снова оставил

двух стражей. Но уйти было просто, а Лили даже хотела, чтобы их остановили и

допросили.

Меланта зажгла свечу в лабиринте, они шли за парящим светом по скрытому

проходу и лестнице. Лили насчитала сто ступенек, холод проникал сквозь шелк туфелек.

Можно было идти босиком.

Принц Тариус ждал возле арки, и было видно напряжение его глаз. Лили задумалась,

не сломал ли он врата. В этот раз она впустила девочек первыми, поразилась их новому

облику. Темные тона оставались, кроме дымчато-серого у Айви. Корал не помешало бы

прикрыться из-за низкого выреза спереди, но они не успели ничего сделать, беловолосые

джентльмены увели их.

Лили замешкалась. Поймет ли принц, что она что-то скрывает?

Он стиснул зубы, сжал кулаки. Он скоро сожжет ее взглядом.

Лили поежилась и прошла через арку. Голубой хлопок пропал, сменившись

угольным шелком без рукавов, таким легким, что она ощутила странное желание

кружиться.

Принц Тариус схватил ее за руку почти до боли, потащил по тропе. Никаких

приветствий. Лили споткнулась, и он удержал ее, не замедляясь.

– Так хочется танцевать? – она попыталась рассмеяться, но тьма украла звук.

Он вытащил ее на поляну, прижал руку к спине.

– Не испытывай мое терпение. Я ждал всю жизнь шанса на свободу. Я не думал, что

получу и шанс на счастье.

Она отвела взгляд.

– Прости, – он все усложнял. Она не собиралась обеспечивать ему счастье так, как он

хотел. Особенно, если мама ждет от нее решения через пару дней.

Он не разговаривал, разглядывал ее лицо и двигался среди других пар, музыка

пронзала ночь.

– Я хочу узнать больше о тебе, – выдавила Лили. – Но не знаю, что спросить, – он

вряд ли рассказал бы то, что можно было использовать, но нужно было с чего-то начать.

Лили надеялась, что он не поймет превратно.

Он был рад, но и смотрел с подозрением.

– Не знаю, что рассказать.

– Может, начнешь с имени мага, что заточил тебя здесь.

Он нахмурился.

– Я думал, ты хотела узнать больше обо мне.

– Да. Просто…

– Я не знаю его имени. Иначе почему я зову его магом?

Ох, это не помогало.

– Он преследовал маму с севера. Дед всех защищал, пока маг не догнал их здесь.

Мама отказалась уйти, и он, наверное, вернулся к себе.

– Он, наверное, заботился о ней хоть немного, раз создал такое место.

Тариус стиснул зубы.

– Прости. Я не хотела…

– Дед помогал менять облик места, как я и говорил.

Да? Тогда это место создал маг, заточивший его родителей, и его дед.

Он не уточнял, почему дед был в плену. Он говорил, что дед помогал делать нижесад

таким, какой он есть. Тариус учился у мастера.

– Дед видел, как мама увядает в темноте, как это печалит отца. Он добавил деревья и

свечи, поляну для танцев, платья и музыку. Этого не хватило.

Лили кружилась в золотом свете, зная, что за деревьями ждет тьма, и поняла.

– Ты печалишься, вспоминая о матери.

– Я злюсь, – его голос был низким и опасным.

Лили поежилась. Она не могла забывать, что принц тоже был магом.

– Тебе стоит немного отдохнуть, – он резко отвел ее к краю поляны и забрал Корал из

рук придворного.

Лили сжала плечо Айви, а потом взяла Нейлан за руку.

– Прогуляемся, – она хотела использовать ночь.

Они бесцельно бродили по саду, Нейлан указывала на странные растения, включая

черные грибы с сияющими оранжевым трещины.

– Думаю, не меньше половины этого ядовито.

Они повернули по тропе, параллельной к поляне. Что-то двигалось в волосах

Нейлан. Маслокрыл. Вряд ли так далеко забрался тот же, что был на ней до этого.

Нейлан понюхала куст роз и сморщила нос.

– Он привязался к тебе.

– Возможно.

– Или даже одержим.

– Нейлан.

– Он же видел мало девушек. Не удивительно.

Все в этом месте удивляло ее. Она выбрала тропу в стороне от поляны. Музыка стала

тише, тусклый серебряный свет не веселил.

– Времени до следующего танца мало. Мне нужно знать, не слышали ли вы о чем-

нибудь… необычном.