Текст книги "Навлекая беду"

Автор книги: Лайза (Лиза) Скоттолайн (Скоттолини)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Декларация подходила к концу: «Твердо веря, что божественное провидение не покинет его, каждый из нас вверяет другому жизнь, судьбу и саму честь свою – во имя Декларации».

Раздались аплодисменты и радостные вопли. Полицейские развернулись и захлопали, очередь за супербутербродами разразилась овацией. В предвкушении салюта люди забеспокоились: им хотелось поскорее получить свои бутерброды и вернуться к одеялам. Стоял оглушительный шум. Все аплодировали. И благодаря этому Энн сразу увидела Кевина. Там, среди моря людских голов, стоял одинокий мужчина. Он не хлопал. Высокий, в темной футболке. Энн узнала его по форме головы. Волосы он сбрил совсем. Голова сверкала в свете газовых фонарей. Решительное выражение лица, мускулистые плечи. Вдруг человек повернулся к шатру, и по его лицу полоснул кроваво-красный луч.

Да, это был Кевин Саторно. Пора составлять свою собственную Декларацию независимости.

29

Бу-ум!

Начался салют. В ночном небе расцвела белая хризантема, превратившаяся в переливающийся огнями скелет. Толпа охала, ахала и хлопала в ладоши. Взрыв сотряс все ее существо, однако Энн не переставала поглядывать на Кевина. Его бритая голова повернулась к шатру. Он искал ее.

Энн подавила дрожь и сунула руку в карман. Пальцы нащупали рукоять «беретты», нагретой ее телом. Она подавила приступ панического страха и сделала шаг вправо, так что очередь легла между ней и Кевином. Все, кроме него, смотрели на салют. А он стоял лицом к очереди. Надо подойти к нему со спины.

Салют с шипением поднимался в воздух, неожиданно взрывался, взлетал в небеса, переливался красными, белыми и синими лучами. От них оставались пылающие белые огни, которые зависали в воздухе, словно грозные феи. Грохот был такой, что маленькие дети затыкали уши.

Энн медленно шла вдоль очереди – чтобы не терять Кевина из виду и не привлекать к себе внимания (белое платье очень выделялось на фоне ночи). Слава Богу, она заметила его первой. Помимо грохота и шипения заряды издавали невыносимый визг. В небе с воем закручивались красные, белые и синие спирали. Лица вокруг нее то и дело окрашивались в эти цвета и снова проваливались в темноту.

Энн дошла до шатра и стала его обходить. Увлеченные зрелищем люди стояли не шелохнувшись. Кевин, медленно поворачивая голову, разглядывал собравшихся в очередь людей. Его глаза сузились, рот упрямо сжался. Он искал ее. Сердце Энн билось как сумасшедшее.

Она проверила, на месте ли копы. Те стояли у бочонка с выручкой, по левую руку от нее. Можно прямо сейчас подбежать к ним и показать на Кевина, однако Энн сомневалась, что сумеет убедить их достаточно быстро. Кевин тем временем мог убежать или кого-то поранить. Она придумала кое-что получше. Надо подобраться к нему сзади, ткнуть дулом в спину и подвести к полицейским, подальше от толпы – тогда никто не пострадает. Как только они окажутся у Кевина по бокам, Энн завопит о помощи. Сидящий верхом Джордж Вашингтон, до которого оказалось не более пятидесяти футов, будет ею гордиться.

В воздухе пахло дымом. Черными снежинками опускалась зола. Энн прокралась с другой стороны шатра. Выйдя, она нашла глазами голову Кевина. Теперь он у нее в руках. Она прямо за его спиной, хотя их и разделяет восторженная толпа. Энн ускорила шаг. Тридцать футов… Двадцать… Десять…

В ушах стучала кровь. Она так сильно сжимала рукоятку «беретты», что насечки впечатались в ладонь. Рука дрожала, но Энн не обращала внимания. Бум! В небе переливались огненные пальмы. Люди смеялись. Кевин стоял так близко, что она могла посчитать шишки на его голове. Между ними вклинилась буйная ватага подростков в синих футбольных свитерах. Они веселились, размахивали бутылками с пивом и курили сигары.

Бум! Бум! Над головами полыхали красные помпоны, которые, растворяясь, принимали форму сердец. Тинейджеры радостно завопили и подняли бутылки с пивом. Энн проскользнула между ними. Голову Кевина окутывал сигарный дым.

У Энн напрягся живот. Сердце будто остановилось. Она чувствовала себя очень странно, будто на ее месте кто-то куда более смелый. Энн начала вынимать «беретту».

Появилась ослепительная стая белых огней, и подростки, казалось, засвистели прямо ей в уши. Энн уже почти прошла их, когда Кевин шагнул в сторону и направился к шатру. Так даже лучше. Там будет удобнее его брать, поближе к полицейским. Копы по-прежнему стояли рядом с бочонком. Их фуражки синели на фоне шатра.

«Пора. Иди!»

Она вытащила «беретту» и прижала ее к бедру.

– Э… куда это ты так спешишь, красавица? – спросил один из футболистов. Он встал у нее на пути и загородил собой Кевина.

– Пожалуйста, отойдите!

Энн попыталась обойти парня, но он схватил ее за руку и так резко развернул, что она чуть не выронила оружие.

– Не беги, куколка! Посмотрим на салют вместе!

– Оставь меня в покое!

Энн выдрала руку и как безумная кинулась вперед. Только что здесь стоял Кевин. Теперь его нет. Она дико оглядывалась. Исчез. Перед ней мелькали людские лица: мужские, женские, детские. Все смотрели вверх, на салют. Неужели упустила?

«Нет!»

Энн нырнула в толпу у шатра.

«Не упущу. Теперь я его не упущу!»

Она не находила его в этой толчее. Он что, теперь по ту сторону очереди, как раньше Энн? «Беретта» скользнула обратно в карман.

Темноту залили серебристые потоки, небо превратилось в громадное озеро. Салют подходил к концу. Раздались пулеметные очереди – как на войне.

Энн поспешила к шатру, поглядывая на ходу по сторонам. Ни бритой головы, ни черной футболки… Ликующие зрители неотрывно смотрели вверх. Энн хотелось завизжать.

«Думай, думай…»

Время для запасного варианта. Она потеряла Кевина из виду, но он от нее не уйдет. Энн обернулась в поисках полицейских. Они вызовут подмогу. Кевин не сбежит далеко.

Вдруг кто-то схватил ее и вывернул назад правую руку. В ее спину уткнулось острие ножа. Энн хотела закричать и тут услышала бешеный голос. Он шептал ей на ухо, обжигал щеку…

– Не ори, или я вгоню охотничий нож прямо тебе в сердце.

Это был Кевин.

Энн сковал страх. Безумно болело плечо. Нож погружался все глубже. Если она закричит, он зарежет ее на месте. У нее не получалось дотянуться до пистолета левой рукой. Да и нельзя стрелять в толпе! Что делать? Кевин поднял ее правую руку, и каблуки Энн оторвались от земли. Он толкнул ее вперед, прочь от шатра, прочь от полиции. Между ребрами шевелился нож.

Кевин поднял ее руку еще выше.

– Ты отправишься со мной. На это раз тебе не уйти. Теперь ты моя. Наконец-то…

От испуга у нее брызнули слезы. Он сейчас сломает ей руку! Раздались оглушительные взрывы. Салют заканчивался. Бум! Бум! Бум! Белый купол неба наполнился огнями, дымом и громом. Неужели это последнее, что она видит? Энн молилась.

Кевин прижался к ней щека к щеке. Он уводил Энн все дальше, не вынимая ножа.

– Сука… Я мечтал о тебе каждую ночь… Смотрел на твою фотографию каждую минуту… Писал тебе, звонил, покупал подарки… Цветы, драгоценности, стихи, сладости… Я дал тебе все, что у меня было, отдался тебе, растворился в тебе…

Энн пыталась сообразить, что же происходит. Она должна спастись! Острие ножа буравило ее спину, оно было теплым и влажным от крови. Ее крови.

Энн старалась не поддаваться страху. Кевин тем временем торопливо выводил ее из толпы. Он волок ее к многоквартирным домам. Там, в самом темном углу парка, виднелась рощица и кусты. И никого. Деревья скрывали их от чужих глаз. Может, у нее получится вынуть оружие. Здесь она никого не поранит.

Кевин дышал все горячее.

– Я любил твое лицо. Любил твое тело. Любил каждый твой дюйм. Энн, я сделал бы для тебя все… Все…

Они миновали кусты. Обошли здание и направились к шоссе. Ее карман оттягивал пистолет. Он бился о бедро. Получится ли дотянуться до него другой рукой?

– Ты играла мной, бесстыжая сука!

Голос Кевина дрожал от еле сдерживаемой ярости.

– Ты отшвырнула меня, посадила в тюрьму! Знаешь, через что мне пришлось там пройти? И все из-за тебя, бесстыжая сука! Я ненавижу тебя! Всю!

Энн отгородилась от его слов. Они лишали ее сил. Однажды у нее получилось спастись. Получится и теперь. Она будет ждать подходящей минуты, которая обязательно наступит. Она доберется до пистолета.

Сквозь древесную листву пробивались красные, белые и синие вспышки.

– Я буду убивать тебя с наслаждением, Энн… Буду наслаждаться каждым мгновением… Наконец-то! Так ты еще никогда не развлекалась…

Энн захлестнул всепроникающий страх. Кевин вел ее к пустынной полосе рядом с трассой, где валялся всякий хлам. Они уже почти обогнули здание. Никто не увидит. В ее глазах стояли слезы. Вот ее последняя минута на этой планете – Энн знала это. И терять нечего. Здесь никто не пострадает – кроме нее самой. Она потянулась к карману, и Кевин воткнул нож в ее плоть, пошевеливая острием. Она отчаянно закричала. Кому?

– Помогите!

– Энн? Энн! Это ты? – откликнулся кто-то, находившийся поблизости.

– Помогите! – вновь закричала Энн, почувствовав, что Кевин развернулся на звук. Она воспользовалась этой возможностью, извернулась и схватила «беретту». Кевин не заметил. Ему было не до того.

Энн билась в его объятиях, прижав «беретту» к ноге, и ждала. Стреляла она хорошо, но не настолько, чтобы попасть через плечо. Энн сняла пистолет с предохранителя. Должен был раздаться достаточно громкий щелчок. Она ничего не услышала.

Снова раздался мужской голос:

– Энн, Энн! Что с тобой?

Гил! Пришел из бара на ее поиски! Залпы салюта не утихали.

– Гил! – завопила она.

Кевин повернулся и ослабил хватку. Мокрое от крови лезвие потихоньку выходило из спины. Энн выскользнула, развернулась и направила на Кевина пистолет.

– Стоять! – орала она. – Я выстрелю, клянусь!

Но Кевин уже ринулся на Гила с зазубренным охотничьим ножом. Гил перехватил его запястье и отвел удар. Мужчины раскачивались взад и вперед. Энн целилась в Кевина, однако тот двигался слишком быстро. Так она могла застрелить Гила! Дерущиеся мужчины – это вам не бумажные фигуры!

– Энн, стреляй! – кричал Гил, пока они продолжали бороться и все время вертелись. Энн подошла поближе. Вдруг Гил, отчаявшись, выпростал руку и вырвал у нее пистолет. Кевин шел на Мартина, потрясая ножом. В последнюю секунду пистолет выстрелил, из коротенького ствола вырвалось оранжевое пламя, а звук потонул в грохоте салюта. Потом еще. И еще. Полуавтомат…

Бум! Бум! Бум!

Энн завизжала. Из шеи Кевина разлетелись кровавые брызги. Он рухнул. Сложился, будто чучело. Она бросилась к нему. Кевин лежал на земле широко раскинувшись, с нелепо изогнутыми ногами. Его туловище не двигалось. Рот остался широко раскрытым. Открытые глаза ничего не выражали. На месте адамова яблока словно возник фонтан. Кровь брызгала при ударах пульса и падала на лицо. Глотка издала мерзкий булькающий звук.

– Нет! – услышала Энн свой голос. Почему она кричала? Кровь забрызгала ее платье, заляпала ей руки. Службы спасения не требовалось. Видно с первого взгляда: Кевин мертв.

– Все хорошо… – приговаривал Гил, держа руку на ее плече.

Энн слышала Мартина будто издалека. По ее щекам текли слезы, которые она не могла объяснить.

30

Лампы дневного света отбрасывали резкие тени и заостряли лица собравшихся в «Раундхаусе», в комнате для совещаний. Энн уже дала показания и теперь безучастно сидела в стороне. Кровь, мерзкими брызгами покрывшая ее белое платье, застывала, и ткань морщилась. Ей наложили пять швов. Рана от ножа нестерпимо болела. И в больнице Энн даже руки не вымыла. Теперь они лежали на ее коленях и словно боялись притронуться одна к другой.

Энн свободна, кошмар позади. И все же она предпочла бы не такой ужасный конец. Вымотанная, разбитая, она сутулилась, у нее страшно болела голова, и ей не удавалось разложить свои мысли на составляющие. Энн понимала, что будет разбираться с этим не один день – а то и не один год.

Позади нее стояли Джуди и Мэри – этакий наскоро одетый женский батальон. Победа за ними, однако лица девушек напряжены и печальны. Рядом, положив руку на плечо Энн, притулился украшенный синяком Мэт. Все слушали, как Гил заканчивает беседу с мрачным детективом Раферти. Его напарник-гигант сидел за машинкой и азартно искал нужные клавиши. Заместитель начальника полиции Паркер, в костюме с иголочки, стоял, прислонившись к стене и сложив темные руки на груди. Находящиеся в комнате изо всех сил делали вид, что в его присутствии нет ничего особенного.

– Я увидел, что он ведет Энн, – рассказывал Гил. – Руку он держал у нее за спиной. Я подумал, что, возможно, у него там пистолет или нож.

За ним находилась Бенни. Она слушала, наклонив голову. Гила представляла она: Энн присутствовала при стрельбе и не могла его защищать.

«Увидел, что он…» – печатал детектив. Раферти нагнулся вперед и положил локти на колени. Детектив все еще был в костюме, только распустил галстук, сдвинув узел в сторону.

– Как вы узнали, что это Саторно?

– Я уже отвечал на этот вопрос, – сказал Гил устало. Его легкая полосатая куртка была разорвана, отвороты забрызганы кровью Кевина. Энн ничуть не сомневалась, что полиция ни в чем не обвинит Гила, даже в непредумышленном убийстве. Особенно с Бенни в качестве юриста. Хотя наверняка никто знать не мог. А Энн не хотелось, чтобы Гил пострадал за то, что он сохранил жизнь и себе, и ей.

Бенни похлопала своего клиента по плечу:

– Будет лучше, если вы повторите свой ответ.

– Ладно, повторю. Я узнал его, так как видел фотографию по телевизору и в газетах.

– Вы запомнили его внешность, увидев простую фотографию?

– Конечно. Я был заинтересован. Он пытался убить моего юриста и друга. Когда пресса распространила его портрет, я стал его высматривать. В случае с Теодором Качински [45]45
  Теодор Качински – в 1978–1995 годах подкладывал бомбы в университетах и авиакомпаниях. Боролся с «современными технологиями». Изначально – преподаватель математики в Калифорнийском университете. В 1998 году осужден пожизненно.


[Закрыть]я делал то же самое. А вы?

– Понятно.

Раферти почесал поросший седой щетиной подбородок.

– А как вам удалось оказаться там так вовремя?

– Оказаться где?

– У шатра с супербутербродами.

– Ну, я был в одном баре, дальше по Паркуэй. К востоку оттуда. «Охотничий домик», знаете? Я там праздновал…

– Один?

– Да, – ответил Гил. – Семья осталась дома.

Энн заметила, что тот не спешил рассказать о том, что Джэми его выставила. Впрочем, полиции это не касалось.

– Вы общались с кем-нибудь, мистер Мартин? С кем-нибудь, кто мог бы вас запомнить?

– Не совсем так… Там была одна блондинка, она пила коктейль. Только я не запомнил ее имени.

– Пытались ее подцепить?

– Это имеет значение? – огрызнулся Гил, и Бенни укоризненно на него посмотрела.

– Возможно, – ответил Раферти.

– Ну ладно. Да. Я пытался ее подцепить. – Гил протянул руки: – Арестуйте меня.

Со своей стороны Энн не могла не подивиться на Гила. Цеплять блондинку после того, как Джэми выгнала его из дому? Пытаться приударить за Энн? Крутить роман с Бет? По-хорошему ему бы надо обратиться к специалисту. Впрочем, это можно сделать и после «Чипстера».

– А как насчет бармена?

– Я и к ней приставал?

Раферти не рассмеялся.

– Я не знал, что это женщина. Я имею в виду, помнит ли она вас?

– Да. Ее зовут Джил. Джил и Гил, поэтому я и запомнил. Да, мы с ней поболтали. Она должна помнить. Мы еще смеялись над совпадением.

– А дальше что было?

– В баре работал телевизор, и я увидел Энн. Она сказала, что будет у этого шатра часов в девять. Я пошел туда. Там было столько народу, что я не стал и пробовать ее разыскать. На обратном пути я случайно заметил Энн. На ней было белое платье, и оно привлекло мой взгляд. И тогда я разглядел, что происходит.

«Джил и Гил» – печатал здоровяк, а Раферти тяжело вздохнул, словно завершая разговор. Он взглянул на Бенни.

– Мисс Росато! Мне, конечно, придется обсудить это с моим начальством, однако я сомневаюсь, что мистеру Мартину будут предъявлены какие-либо обвинения.

– Вы приняли правильное решение, детектив, – сказала Бенни. Если она и беспокоилась, то виду не показывала. Она положила руку на спинку стула, на котором сидел Гил. – Мистер Мартин понимает опасность, кроющуюся за попытками рядовых граждан спасти чью-либо жизнь – какие бы благие намерения ни лежали в основе этого. Больше такого не повторится. – Она обратилась к Паркеру: – Еще раз хочу повторить, сэр, что вы действовали профессионально и аккуратно и мы будем рады прийти на завтрашнюю пресс-конференцию.

– Спасибо. Вас проведут через ту голодную толпу, что беснуется сейчас снаружи. Мой водитель и шофер начальника полиции развезут вас по домам. Конференция завтра утром, в десять часов. Здесь. Инспектор полиции к тому времени уже вернется.

– Я приду.

Бенни посмотрела на Энн.

– Мисс Мерфи присутствовать не сможет: у нее процесс.

– Знаю. Я читаю газеты. – Паркер широко улыбнулся Энн: – Мисс Мерфи, если судья потребует справку от врача, обращайтесь ко мне.

– Спасибо.

Энн выдавила улыбку и поднялась со стула. Коленки у нее дрожали. Детектив Раферти посмотрел ей в глаза.

– Вы ничего не забыли, мисс Мерфи? – спросил он. И тут Энн поняла. Он вытянул руку и раскрыл ладонь. – Сдается мне, разрешения у вас нет.

– Ой!..

Энн полезла в карман, вытащила «беретту» и сдала ее детективу. Надо думать, оружие ей больше не понадобится. Раферти поднял брови:

– С каких это пор девушки носят в карманах «беретты»?

– Только если выходят из дома без сумочки, – ответила Энн, и детектив улыбнулся – впервые за все это время. – Значит, обвинения в незаконном ношении оружия мне предъявляться не будет? Вы отпускаете меня на все четыре стороны?

– Только потому, что вы ирландка, – сказал улыбающийся Раферти.

Мэт бережно взял ее за руку:

– Пошли.

Он повел ее к двери, остальные потянулись за ними. Энн с облегчением вздохнула.

«Теперь все… Совсем все…»

Больше ей не придется трястись и оглядываться через плечо. Она не нуждается в оружии. Кевина больше нет, действительно нет. Энн была потрясена, но наконец-то чувствовала себя в безопасности.

Внизу, в холле с филенчатыми стенами и хранившимися за стеклом моделями старых полицейских машин, они все какое-то время бродили, будучи не в состоянии уйти сразу.

– Не знаю, как благодарить тебя. Ты спас мне жизнь, – сказала Энн и с удивлением заметила, что и у Гила глаза на мокром месте.

– И думать забудь. – Нахальства Мартина как не бывало. Его место заняла искренняя счастливая улыбка. – Мне просто повезло.

– Нет, это мне повезло.

Следующей Энн обняла Бенни – как маму, которой у нее никогда не было.

– Спасибо тебе за все… – сказала она, и Бенни тоже ее обняла в ответ.

– Я рада, что ты в безопасности.

– Извини, что сбежала от тебя тогда.

– Не напоминай. – Бенни изогнула бровь. – И никому не рассказывай, что я попалась на эту дурацкую удочку с «посмотри туда».

Энн рассмеялась, к ней присоединились Джуди и Мэри. Мэри раскинула руки, чтобы обнять подругу.

– Любовь продолжается. – Мэри сжала ее изо всех сил. – Я так рада, так счастлива, что у тебя все утряслось.

– Передавай привет родителям, – сказала Энн. – В воскресенье я приду к ним на обед и лично верну талисман.

– Заметано! – Мэри еще раз ее обняла. – Возвращай только в обмен на кота.

Энн смеялась и собиралась уже вытереть глаза, как ее чуть не задушила в объятиях Джуди. Отступив, девушка довольно улыбнулась и сказала:

– Я вижу, ты по-прежнему в моих сережках.

– Естественно. Я их полюбила.

Энн переполняли чувства. Какие у нее замечательные подруги… Мэри, Бенни… И Джуди тоже… Однако она была не в силах что-либо сказать. И впереди ее ждет тоже немало…

Улыбающийся Мэт по-хозяйски обхватил ее рукой.

– Спасибо тебе, Бенни. Вам всем спасибо. Вы так о ней заботились!

Стоявший в стороне Гил переводил взгляд с Энн на Мэта и обратно. Энн посмотрела ему в глаза и вздрогнула. Она забыла! Гил не знает о них с Мэтом. Нет! Ей стало очень плохо, особенно теперь, после всего, что он сделал для нее. Энн повернулась к своему клиенту.

– Гил, извини. Ты не знал. Мы с Мэтом встречаемся.

– Да, не знал… – Гил сжал губы.

– Клянусь тебе, нашего дела это никак не касалось.

Ее щеки вспыхнули. Она чувствовала на себе взгляд Бенни, которая явно не испытывала к ней сочувствия. Надо решать на месте. Ей вспомнился сегодняшний выбор Мэта.

– Извини. Если ты хочешь взять другого юриста – пожалуйста. Мы можем добиться отсрочки. С учетом сегодняшних событий твое правление отнесется к этому с пониманием.

Мэт откашлялся.

– Для протокола. Гил, Энн ни в коей мере не навредила твоей компании.

Гил пропустил его слова мимо ушей, однако смог улыбнуться Энн:

– Энн, я не собираюсь тебя увольнять. За то время, что ты вела мое дело, на твою долю выпало много испытаний. И я не сомневаюсь: ты не смешивала личную жизнь и работу. Это бизнес, и ты по-прежнему мой юрист.

– Спасибо! Я тебя не подведу, – сказала Энн, набрав в легкие побольше воздуху. А не связано ли решение Гила с тем диском, о котором он ей рассказывал? Сосредоточиться на завтрашнем процессе она все равно не может: на ее руках засыхала кровь. Пора начинать сначала. Она почувствовала небывалый прилив сил. – Я хочу домой, – сказала Энн вслух.

– Твой дом – место преступления, – заметила Мэри. – Поезжай ко мне. Родители будут рады! А кроме того, ты оставила там своего кота. Можешь пожить у них, пока не найдешь новое жилье.

Бенни моргнула.

– Или поедем ко мне. Только оставь кота у Мэри. А я приготовлю тебе хлопья.

Джуди рассмеялась:

– Мой дом – единственный, в котором ты не побывала. Может, внесешь разнообразие?

Мэт прижал ее к себе:

– Энн, возвращайся ко мне. Тебе ведь не хочется к себе – после всего, что там случилось.

Энн посмотрела на Мэта и на всех остальных. Они окружали ее, и их лица светились заботой и любовью. Ее будущее начиналось здесь, и они были его частью. Только, как бы она ни была им благодарна, Энн знала, где ее место.

– Спасибо, но я хочу поехать домой. К себе домой. На Уолтин-стрит.

И на этот раз ее слова в точности совпали с ее мыслями.