Текст книги "Навлекая беду"

Автор книги: Лайза (Лиза) Скоттолайн (Скоттолини)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

И охромевшие «проститутки» зашли внутрь.

22

Холла в «Дневном» не оказалось, только маленькая филенчатая комната с перегораживавшей доступ к лифтам стойкой, оклеенной обоями «под дерево». Яркие журнальчики (странно смотревшиеся в краю эмишей [40]40
  Эмиши – группа протестантов, порвавших с цивилизацией.


[Закрыть]), разбросанные по металлической полке, старый компьютер, потемневший от времени, грязный телефон… И стопка бесплатных газет, отпечатанных такой черной краской, что буквы казались смазанными. Мужчине за стойкой было около восьмидесяти: очки в дешевой оправе, темные глаза и замызганная белая рубашка с короткими рукавами. Седеющая бородка скрывала плотоядную улыбку, возникшую в тот момент, когда Энн вошла в дверь и ввела за собой группу «специальных праздничных проституток».

На ходу она покачивала бедрами. Подойдя к стойке как можно ближе, Энн наклонилась, чтобы служащий как следует рассмотрел ее.

– Мне нужен один человек, – промурлыкала она. – То есть мне и моим подругам нужен один человек. Нам сказали, что он остановился здесь.

– Везунчик! – ответил, посмотрев на них украдкой, служащий.

– О! Не то слово!

Энн призывно взмахнула ресницами. На Мэта она этим особого впечатления не произвела, но он был слишком молодым, чтобы помнить ту дамочку из старых мультфильмов.

– Мы что-то вроде подарка на Четвертое июля. Нас послали его друзья по колледжу. Они написали на карточке его имя, а я, глупая, ее потеряла…

– Бедненькая!

– Поэтому мы найдем этого мальчика и вручим ему наш… подарок, только если вы нам поможете. Вы согласны? Поможете?

– Пожалуйста, помогите! – прошептала сидевшая до сих пор на скамейке запасных Мэри.

– Если вы нам не поможете, нас уволят, – надула губки Энн. – Девушке же надо на что-то жить, понимаете? Мы не можем потерять работу. Это было бы ужасно!

– Кошмар! – добавила Мэри.

Джуди наклонилась к нему:

– Тогда нам придется выучиться на юристов!

– Хе-хе-хе, – сказал служащий, и его губы опять увлажнились. – Конечно, девчонки, я помог бы вам, всем трем бы и помог! Да как же мне найти этого парня, если вы даже имени его не знаете?

– Мы немного знаем, какой он с виду. Такой молодой, с очень короткими волосами и довольно высокий. Может, футов шесть. И мускулистый. С голубыми глазами, белый. Волосы – черные или светлые. Забыла. Любит все время их перекрашивать, будто рок-звезда или там не знаю. Въехал недавно. Самое большее неделю назад. Сегодня он мог уйти.

– Ясно.

Служащий уже стучал по грязной серой клавиатуре, подключенной к древнему 286-му компьютеру. Его глаза медленно ходили из стороны в сторону, пока он читал написанное на экране. Затем грязный ноготь щелкнул по клавише ввода.

– Значит, думаете, здесь он остановился?

– Да, – кивнула Энн, а за ней остальные.

«Мы все так думаем», – означал этот кивок.

– Слушай, детка… – Старик вдруг перестал стучать по клавишам и скептически посмотрел на Энн. – Ты врешь насчет мальчика из колледжа, а?

Энн старалась не показать, что нервничает.

– Ну… А почему вы спрашиваете?

– Потому что человек, которого вы описали, похож на парня из двести сорок седьмого номера. Только он вовсе не мальчик, про которого вы рассказали. Въехал пять дней назад. Волосы у него тогда были светлые, но такие короткие, что ставлю миллион долларов: он вышел не из колледжа, а из тюрьмы.

– Правда? – Сердце у нее подпрыгнуло: конечно, это Кевин. – Возможно, это и есть тот человек, с которым мы по идее должны повеселиться. Те ребята, что нас сняли, не захотели, наверное, нам об этом рассказывать. Мне-то все равно – лишь бы он выполнял все условия… Время, все такое…

– Вот и я так думаю. – Служащий повернулся обратно к компьютеру, потом показал на экран: – Вот он. Имя Кен Резеда тебе о чем-нибудь говорит?

– Да! – ответила Энн, не в силах скрыть волнение. Кевин родился в Резеде, в Калифорнии. Она читала об этом в его деле. Кен Резеда и есть Кевин Саторно. Наверняка. – Это он… Какой же вы умный!..

– Ну уж не знаю… – улыбнулся служащий. – Бывшего зека я вижу за милю! Просто удивительно, сколько всего узнаешь, наблюдая за людьми. Много чего я тут повидал. Уже двадцать пять лет как в гостиничном деле. А ведь знаете, это место принадлежит мне…

– Я сразу поняла. Все так хорошо налажено.

– И уютно здесь, по-домашнему… – добавила Мэри.

Джуди опять склонилась к старику:

– Мужик, меняй вывеску! У тебя настоящий «Ритц»!

Сделав усилие, Энн не улыбнулась.

– Так вот… Вы не знаете, в номере ли сейчас мистер Резеда?

– Утром дежурил не я, да сейчас проверим.

Служащий оглянулся на старомодные деревянные ячейки у себя за спиной.

– Его ключа нет, – сказал он, поворачиваясь опять к ним. – Вы были правы. Наверное, с утра ушел.

– О!.. Прекрасно! Может, вы согласитесь дать нам ключи от комнаты мистера Резеды и сохранить эту маленькую тайну между нами? Так, чтобы мы могли удивить его, когда он вернется?

– Думаю, устроить это в наших силах, дорогуша, – сказал служитель, подмигнув. Он полез под стойку и достал дубликат ключей.

– И не могли бы вы позвонить туда, если он вернется, а мы еще будем там? – Энн понимала, что они рискуют, хотя сидеть в машине и просто подежурить все равно никто из девушек не согласился бы. – Нам нужен маленький сигнальчик о его появлении, чтобы мы могли… подготовиться.

– Припудрить носики, – сказала Мэри.

– А мне нужно подготовить кое-что особенное для клиента, – добавила Джуди.

– О’кей. Вот ключи, и, если он появится, я позвоню. – Старик держал ключи так, что Энн не могла до них дотянуться, и похабно ухмылялся. – Есть ли у меня шанс получить ответный подарочек от вас, девочки? Я еще парень хоть куда!

Энн рассмеялась – или попыталась это сделать:

– Я вам не пара.

Мэри не бросила ее и тоже хихикнула:

– Мы слишком дорого стоим.

– А я от скуки подаю на людей в суд…

Ужимки тут же прекратились. Протягивая Энн ключи, служащий нервно поглядывал на Джуди.

– Она слегка с прибабахом, да? – прошептал он.

– На всю голову, – заверила его Энн, и они отправились к лифтам.

Крошечная кабинка ждала их. Девушки не начинали пререканий, пока не набились внутрь и двери лифта не закрылись. Джуди откинула с накрашенного глаза не пожелавшую укладываться прядь и обиженно посмотрела на Энн.

– Ты сказала, что я с прибабахом! – сказала она.

– Я сделала все, чтобы мы могли пройти внутрь.

Энн не могла дождаться, пока они доедут, глядя на разбитый счетчик этажей: когда же там один сменится на два? Мэри нервничала все больше.

– Мы действительно пойдем туда сами? Давайте позвоним сначала Бенни и предупредим ее? Мы так договаривались.

– Успокойся, в комнате пусто, – сказала Энн. – А Бенни нас явно остановит.

– Я не в восторге от происходящего, – сказала Мэри.

Энн схватила ее за руку, и в этот момент двери лифта открылись.

– Давай, все будет в лучшем виде.

Они оказались на крытом балконе; у оштукатуренной стены, посеревшей от въевшейся грязи, стоял торговый автомат. Энн повела подруг вправо, потому что больше идти было некуда. С балкона виднелись парковка, заправка и свалка автопокрышек.

– Пошли.

– Я не с прибабахом, – пробормотала ковылявшая за ними Джуди. – Не хочу быть чокнутой проституткой. Хочу быть нормальной проституткой.

– Тогда зачем ты брякнула про суд? – ответила Энн, на ходу посмотрев на ключи. Там было напечатано «247». Они находились рядом с 240-й. Кевин был совсем близко. Во всяком случае, его комната. Их платформы шаркали по выложенному плиткой полу. Под ногами скрипела грязь. Они протопали мимо 240-й, 241-й и 242-й. Джуди все дулась.

– Не знаю. У меня ноги болят.

– Извини, если я тебя обидела. Правда, извини.

Энн не могла суетиться вокруг Джуди, когда комната Кевина была так близко. У нее вдруг свело живот. Замыкала шествие Мэри.

– Джуд, ты ему понравилась больше всех. Я уверена. Он так на тебя посмотрел!..

– Ты думаешь? Он сказал, что я с прибабахом!

– Уж ты мне поверь, – сказала Мэри. – Мужчинам нравятся девчонки с прибабахом. Сумасшедшие девчонки с прибабахом. Поэтому-то у меня и нет парня. Во мне слишком много католического.

Джуди подняла бровь. Энн молча подошла к двери. Скважина замка находилась прямо в дверной рукоятке. Энн аккуратно вставила ключ, и ее сердце бешено заколотилось. Хотя Кевина по идее здесь не было, она открывала медленно. Вдруг ей стало противно: она входила в его комнату, его мир, его мысли… Когда дверь широко открылась, позади нее возникла Джуди. Мэри шла следом. Увиденное их изумило.

Комната была маленькая. Сразу направо – ванная. Всю мебель закрывали бумаги. Там были вырезки из газет, заголовки, рукописные пометы, карточки, аккуратные стопки фотографий. Казалось, в комнате выпал снег, белым покрывалом легший на продавленную двуспальную кровать у стены, на убогий стол, на маленький телевизор с металлической подставкой. На тонком истрепанном коричневом ковре были разбросаны ножи, скотч и обрезки газет.

Энн сразу показалось, что она уже видела эту комнату. Потом поняла: так оно и есть. Ей вспомнились фотографии спальни в квартире Кевина в Лос-Анджелесе, которые она рассматривала в суде. Портреты, вырезки, снимки Энн лежали повсюду; здесь же она увидела карту города, где были обведены ее дом, офис, места, где она ела, магазины, в которых она делала покупки. Энн казалось, что перед ней очередное вещественное доказательство. И она словно остолбенела.

«История повторяется».

Мэри закрыла за ними дверь и поспешила к окну, чтобы немного раздвинуть просвечивающие шторы.

– Я буду стоять здесь и смотреть – на случай если он вернется.

Джуди следом за Энн подошла к кровати.

– Что это такое? Юридические документы? – спросила она, взяв одну из бумаг в руки. – Точно. Это наша последняя сводка по «Чипстеру». – Она удивленно ее пролистала и в восхищении положила на место. – Здесь все бумаги по «Чипстеру»! Копии начального иска, ответа, даже ходатайства. Досье полностью! Дело не хуже нашего, да еще все публикации!

Заставив ноги шевелиться, Энн перешла к столу. Аккуратные вырезки все с тем же процессом «Чипстера» были разбросаны по пластиковой поверхности. «В ЗАЛЕ СУДА ПОЯВИЛСЯ ОБНАЖЕННЫЙ МУЖЧИНА», – гласил один заголовок. Энн отшатнулась. Перебрав статьи, она обнаружила, что Кевин, похоже, просматривал все газеты. У него не было пропущено ни одного упоминания о «Росато и партнерах», собрана информация об отдельных юристах, даже о Дитсах. Энн взяла одну запись в руки. Она была найдена в Сети и распечатана на цветном принтере. Как это Кевину удалось? Отодвинув вырезки в сторону, Энн обнаружила погребенный под ними лэптоп с подключенным принтером «Хьюлетт-Паккард».

– Привет! Занесите в протокол, дамы: хранение краденого.

Джуди прошла вдоль кровати и подняла одну из газет.

– Глянь-ка. Это карта города с отмеченными улицами. – Включив дешевую лампу у кровати, она изучила план. – Дом Энн, офис, суд. Удивительно, но факт.

Энн стало зябко.

– Я не хочу проходить через это вновь…

Она говорила от всего сердца и тем не менее как-то невпопад.

Джуди подняла глаза, и карта в ее руках сложилась по сгибам.

– Думаю, на этот раз речь идет не о тебе, – сказала она, и ее накрашенное лицо стало серьезным. – Здесь также обведен дом Бет Дитс на Пауэлтон-Виллидж, а рядом с кружком на Пятнадцатой улице надпись: «Здесь Бет обедает».

– Ты о чем?

Энн прошла к кровати. Джуди держала фото Дитсов, выходящих из здания суда после ходатайства.

– Здесь много фотографий Бет. Даже с сайта для поиска одноклассников. Возможно, он ввел ее в поисковую систему, представившись ложным именем.

– Я знаю этот сайт, – сказала Энн, просматривая фотографии. – Ты права. Снимков Бет Дитс здесь не меньше, чем моих, хотя он искал на том сайте и мое имя тоже.

Джуди уже собиралась положить фотографию обратно на постель, но остановилась на полпути:

– О Господи, посмотри сюда!

Она взяла другую фотографию Бет Дитс и показала ее подругам. Там лицо Бет было обведено красным сердечком. Энн окаменела. Она только теперь вспомнила.

– С моими фотографиями он делал то же самое.

Джуди развернулась:

– Энн, что происходит? Теперь, когда ты мертва, он влюбился в Бет? Похоже, парень переключается или что-то в этом роде.

– Эротоманам свойственно переносить страсть на кого-то еще. – Энн почувствовала дрожь где-то внизу позвоночника, которая поднималась все выше. – Если Кевин считает, что убил меня, то он мог постараться про все забыть. И возможно, теперь он решил преследовать Бет Дитс.

– То есть он влюбился в нее.

Энн кивнула:

– Да, только природа синдрома де Клерамбо другая. Все наоборот, помните? Кевин – эротоман, и он уверен, что Бет Дитс в него влюблена.

– Она же замужем, – сказала озадаченная Джуди, и Энн постаралась объяснить необъяснимое:

– Не важно. У него мания. Реальность не в силах разрушить иллюзии – только запретительный приказ. И нам известно, что брак Дитсов – не самый прочный на свете. Возможно, Кевину об этом известно. Перед тем как пригласить меня на свидание, он долго за мной наблюдал. Кстати, я узнала об этом только в суде. Он преследовал меня месяцами, а я и понятия не имела.

– Такое может происходить, даже если они ни разу не встречались? – спросила Джуди. – Я имею в виду, что Бет Дитс наверняка не знакома с Саторно.

– Без разницы. Так было и с эротоманами, преследовавшими Мадонну, и Мартину Хиггинс, и Мэг Райан. Мужчина, убивший ту телеактрису, Ребекку Шеффер, тоже так думал. У него был синдром де Клерамбо.

– Просто жуть, – сказала Мэри. Подойдя, она похлопала Энн по плечу, хотя Мерфи и не поняла – успокаивает ее подруга или сама ищет утешения.

Энн осматривала комнату и представляла, что у Бет Дитс впереди, так ясно, будто обладала даром ясновидения. Сначала будут приходить письма по электронной почте, потом – свидания, розы, записки, карточки, телефонные звонки, подарки, неожиданный стук в дверь – в любое время дня и ночи. А закончится все может наведенным на нее дулом пистолета. Энн изо всех сил старалась не расплакаться.

– Раз Кевин Саторно на свободе, жизнь Бет Дитс в опасности. Вопрос в том, что нам стоит предпринять.

– Сообщим в полицию, – ответила Джуди. – Это ясно.

– И еще расскажем самой Бет Дитс, – добавила Мэри. – Это тоже понятно.

Энн, как постовой, подняла ладонь:

– Вношу поправку. Мы убедимся, что Бет поставлена копами в известность, и я также расскажу обо всем Мэту. Только пусть я по-прежнему буду считаться мертвой, вплоть до вторника. Не стоит бесить Кевина сейчас – и ради меня, и ради Бет.

– Согласна, – сказала Джуди, а Мэри покачала головой:

– Чудеса. Мы собираемся сохранить жизнь Бет Дитс, которая преследует по суду нашего клиента. Граница между добром и злом сдвигается.

– Да, с этим не соскучишься, – ответила Энн, хотя она-то знала, что дело в «СЛУЧАЙНОМ РЕЖИМЕ» – как на том тренажере для бега трусцой. – Как бы я ни радовалась своему освобождению, не пожелаю пережить такое даже злейшему врагу.

Джуди улыбнулась:

– Знаешь, кто ты после этого?

– Дура? – предположила Энн.

– Шлюха с золотым сердцем, – ответила Мэри, и все рассмеялись.

Через несколько минут юристы закрыли дверь комнаты Кевина, проковыляли, волоча ноги, вдоль галереи и опять набились в лифт. Мэри открыла мобильник, как и было договорено, и набрала номер офиса.

– Бенни, угадай, что случилось! – сказала она. – Мы нашли жилище Кевина. Он в мотеле «Дневной», в Пенсокене. Живет под именем Кена Резеды.

Кабинка была такой крошечной, что Энн смогла расслышать вопли начальницы:

– ОТКУДА ВАМ ЭТО ИЗВЕСТНО? ВЕДЬ ПО УГОВОРУ ВЫ ДОЛЖНЫ БЫЛИ ЗАБОТИТЬСЯ О МЕРФИ! ГДЕ ОНА?

Мэри пошатнулась:

– Мы все вместе, и это целая история. Мы позвонили тебе сразу, как только убедились, что это он. Нам кажется, что теперь Кевин начал преследовать Бет Дитс. Ты позвонишь копам или лучше нам самим?..

Двери лифта раскрылись на первом этаже, а Бенни орала:

– ГДЕ ТЫ НАХОДИШЬСЯ, ДИНУНЦИО? ПОПРОБУЙ ТОЛЬКО СКАЗАТЬ МНЕ, ЧТО ТЫ В ДЖЕРСИ!

– Я? Где я? – Мэри шла как раз мимо стойки портье. – Э-э-э… В автомойке?

И Джуди разразилась звуками автомойки:

– Пшшшшшшш! Пшшшшшшшш! Шшшшшшшш!

Автомойка? Энн не верила собственным ушам. Это была самая неуклюжая ложь из всех, что она слышала! Самая неуклюжая ложь за всю историю ассоциации адвокатов! Ей было почти стыдно даже находиться рядом. Эти девушки срочно нуждались в ее инструктаже, но сейчас не время для уроков лжи. Она на ходу протянула ключи удивленному служащему.

– Спасибо за помощь, – выдохнула Энн, не выходя из своей роли.

– Почему вы уходите? Резеда еще не вернулся.

– Он больной на всю голову, – ответила Энн и, покачивая бедрами, пошла вслед за остальными к двери. Надо бы попросить не рассказывать о них Кевину… Хотя того все равно арестуют, как только он появится.

Наконец-то он попался!

23

Дорога в сторону города была почти пустой, и «жук» с тремя счастливыми «шлюхами» прямо-таки взлетел на крутой склон моста Бенджамина Франклина. С реки дул ветер, развевая волосы пассажирок, и на вершине моста Энн чувствовала себя чуть ли не на седьмом небе.

У них получилось! Они нашли Кевина. Его арестуют, будут судить и засадят уже надолго. Ночной кошмар наконец-то остался для нее в прошлом. Как и для Бет Дитс, которая еще не в курсе, что у нее проблемы. А Уилле достанется их скорбь; и она будет отомщена. Завтра – понедельник, Четвертое июля. Салют, бутылки с кетчупом, которые могут издавать такие неприличные звуки. А еще у нее новый роман. «Настоящий», как принято говорить в Филадельфии. Она тихо улыбнулась и пожалела лишь об одном.

– Хотелось бы увидеть, как его арестуют.

Волосы Мэри трепал ветер.

– И мне. Но Бенни не хотела, чтобы мы оставались, все время торопила. Там небезопасно. Она с другой линии позвонила копам, и они уже в пути. А нам придется вернуться в офис, чтобы ты встретилась с Гилом. Мы и так опаздываем.

Энн перегнулась через переднее сиденье.

– Интересно, как они будут его брать. Наверное, устроят засаду рядом с мотелем, чтобы он, вернувшись, не заметил.

– Точно.

Джуди нажала на акселератор. Машина достигла самой верхней точки моста, откуда открывался вид на весь город. Горизонт подернулся дымкой. Готовились к празднованию Четвертого июля, остроконечные башни «Либерти-плейс» обводили красные, белые и синие неоновые полосы, а макушки «Мелонсентер» купались в красных огнях. На филадельфийском берегу запускали шальной фейерверк. Взлетела комета, а за ней тянулся блестящий хвост. Энн никак не могла успокоиться.

– Джуди, скажи мне, что они его поймают!

– Они его поймают, – ответила Джуди. – Он умный, но не настолько. Будет задействована полиция и Филадельфии, и Джерси. Даже федералы поучаствуют. Если они этого не сделают, ими займется Бенни Росато.

Энн почти согласилась.

– И все же может случиться миллиард вещей. Хотелось бы остаться… Я чувствовала бы себя лучше. Такой, знаете, завершающий штрих.

Посмотревшая в заднее зеркальце Джуди встретилась с ней взглядом. Затем они перебрались на крайнюю полосу, чтобы ехать в город.

– Когда его схватят, это попадет во все новости. Бенни обещала позвонить нам на мобильник, как только Кевин окажется под замком.

Мэри обернулась:

– Ты будешь наконец-то свободна, Энн. Действительно свободна.

– Уау-у! – завопила Джуди, и Энн улыбнулась:

– Наверное, вы правы. Просто в это так трудно поверить…

Она вдыхала свежий воздух с реки. Джуди шарила по полу машины, не выпуская руль, так что «жук» покинул полосу и приближался к краю моста. Обеспокоенная Энн вцепилась в сиденье – чтобы не упасть.

– Джуди, что ты делаешь?!

– Дамы, не пропустите! – пропела та. Она перестала рыться и вытянула руку в окно, держа красные платформы за ремешки. Они кувыркались на ветру. Машина неслась к городу. – И я свободна!

– Джуди, не делай этого! – закричала Энн.

– Стой! Нет! – вопила Мэри, но было слишком поздно.

– Прощайте, жестокие туфли! – завопила Джуди и подбросила их в воздух. Туфли разлетелись в разные стороны, словно от ракеты отделилась первая ступень, и устремились ввысь; потом, вспомнив, что они всего-навсего туфли, описали прощальную дугу через поручень моста имени Бенджамина Франклина и, пролетев двести футов, упали в реку Делавэр.

– Ты убила их! – сказала Энн, но Джуди только радостно загоготала.

Мэри высунулась в окно:

– Зачем ты так, Джуди! Это были очень хорошие туфли!

– Ну их в задницу! – орала Джуди. – Единственное, о чем я сожалею, что не видела, как они пошли ко дну. Как и у Энн, у меня нет ничего, ничего.

Энн вдруг заметила, что смеется, на душе у нее стало легче.

– А уж мойка какая была! – сказала она и тоже принялась издавать автомоечные звуки: – Пшшшшшшшш! Пшшшшшшшшш! Шшшшшшш!

К ней присоединилась Джуди, и за две минуты они заплевали всю переднюю панель «фольксвагена».

Мэри не удержалась и улыбнулась.

– Ничему-то вы не учитесь… – сказала она, однако ее слова потонули в общем шуме, когда они скатились с моста и въехали в переливающуюся огнями Филадельфию.

– Энн! – воскликнул Гил, входя в комнату для совещаний у «Росато и партнеров». Он разглядывал Энн сверху вниз: изучил каждую звезду на ее топе, потом его взгляд задержался на шортиках и платформах. – Да чтоб мне!.. Какая ж ты… А туфли – так просто…

– Будь добр! – сказала Энн. Лицо ее горело и было под стать шортикам. Они так опаздывали на встречу, что она не успела переодеться. Мысль: отправляясь на встречу с клиентом, склонным к супружеским изменам, не одевайся как потаскуха.

Гил, усевшись наконец на стул перед ней, все ухмылялся:

– Никак не привыкну! Женщина, посмотри на себя! Ты такая красивая – обалдеть! Всегда была такой!

– Хорошо. Спасибо.

Она выложила перед собой блокнот, чтобы придать обстановке хоть какую-то официальность, и тут заметила, что Гил (он был в пиджаке и при галстуке) держит в руках картонный конверт.

– Ты принес доказательства? Отлично! Могу я на них взглянуть?

– Они у меня в штанах!

Гил засмеялся, хотя Энн к нему не присоединилась. Он тронулся? Почему он так с ней разговаривает? Прежде подобного не случалось. Ей не нравилось, как он ей улыбался, и тут Энн почувствовала легкий запах алкоголя.

– Ты был на пикнике или что-то вроде этого?

– Или вроде этого. Вечеринка. – Гил будто забыл о конверте, лежавшем на столе между ними. – Должен сказать тебе, Энн, что работать с тобой было замечательно! И ты тоже замечательная!

– Спасибо.

– Ты потрясающий юрист! Ты такая… – он застыл, подбирая нужное слово – отважная. Жесткая. Пробивная. Для столь красивой женщины… – Его глаза сверкнули. – Очень красивой. Я всегда так считал, с тех пор как мы вместе учились.

– Великолепно.

Энн позволила Гилу лепетать и дальше, а сама потянулась за конвертом и пододвинула его к себе. У нее не было лишнего времени, она теряла терпение, беспокоилась. Им все еще не сообщили об аресте Кевина. Бенни с остальными сидели у телефона. Она подняла конверт:

– Можно открыть?

– Конечно! – махнул Гил рукой. – Знаешь, мы с ребятами… Помнишь ребят из общаги, которые играли в покер?

– Конечно. Играли в покер.

Энн понятия не имела, о чем он там бормочет. Она расстегнула медную застежку и залезла внутрь.

– Мы все от тебя просто балдели! У меня была твоя фотография. Я всегда считал тебя самой клевой женщиной из всех, что встречал за свою жизнь!

Энн шарила в конверте, но никаких бумаг там не было – только что-то тонкое и твердое.

– Я понимал, что не пара тебе. Компьютерный псих… Ученая степень… Я был хоть и умный, но не твоего полета. Ладно, теперь все по-другому… Я кое в чем добился успеха, а? – Гил поднял сжатый кулак. – Миром правят психи!

Энн слушала вполуха: в конверте не оказалось ничего, кроме компакт-диска. Она вытащила его наружу и подняла. По серебристой поверхности растекались радужные полосы. Она повертела диск в поисках метки. Музыка это или что?

– Я был бы просто счастлив, приди ты работать ко мне, Энн. Я предлагаю тебе большую работу, большую-пребольшую – стать главным консультантом «Чипстера». Для начала – триста штук плюс акции. Когда мы добьемся «Ай-пи-оу», ты будешь стоить миллионы.

– Что это? – Энн держала в руке диск.

Гил криво ухмыльнулся:

– Сначала ты мне ответь. Когда ты думаешь приступить? «Чипстер» разрастется у нас вверх и вширь!

– Ты выпил…

– Привлечен и уличен! – Гил поднял ладонь. – Так хочешь стать главным юрисконсультом? А я буду твоим дружком.

Энн стало плохо.

– Гил, сосредоточься на минутку. – Она запустила диск через стол, словно летающую тарелку. – Я пытаюсь выиграть твое дело – вопреки твоим настойчивым усилиям все испортить. Сначала ты лжешь мне об отношениях с Бет Дитс, потом приносишь какой-то диск, хотя я спрашивала о доказательствах.

– Тебе не придется выигрывать мое дело, Энн. Я уже сам его выиграл. Диск – это и есть доказательство, любовь моя.

Энн пропустила «любовь» мимо ушей. Гил лишь ставил себя в неловкое положение. Впрочем, это всего-навсего выпитое виски…

– Как диск может быть доказательством любовной связи?

– Не может, но это доказательство, все в порядке. Подтверждение.

– Подтверждение чего?

– Правонарушения. Кражи. Корпоративного шпионажа. – Гил с трудом взял диск в руки и посмотрел сквозь центральное отверстие, подмигнув сине-зеленым глазом. – Бу-у-ух!

– Гил, чем ты занимаешься?

– Энн, ты недооцениваешь меня. – Он положил диск и вдруг посерьезнел. – Говоришь, я все порчу. А на самом деле такого со мной не бывает. Я путаю следы. Планирую каждый свой шаг. Приходится, чтобы быть успешным в интернет-бизнесе. Ты же знаешь. Конкуренция – это убийца. Работаешь на переднем крае и не имеешь права подставляться под пули.

– Так что на диске?

– Ладно, ладно. Давай обратимся к прошлому нашей корпорации. Я основал «Чипстер» с несколькими хорошими людьми – извини, с хорошенькими. И один из них – Билл Дитс.

Энн помнила: только вчера она читала об этом в распечатке.

– Дитс пришел немного позже из другой фирмы, называвшейся «Энвиронстар». Он знал свое дело и работал изо всех сил, просиживал на службе сутками. У него были хорошие идеи… для такого придурка. А главное, Дитс – отличный программист.

– Так-так.

– «Чипстер» начал развиваться, и мы выпустили продукт, наше собственное сетевое приложение. Код частично принадлежал ему. Однако спустя год Дитс признался мне, что основной код был украден из «Энвиронстар». – Гил поднял диск. – Вот похищенный им код.

– «Энвиронстар» обращался в суд?

– Нет, они сами сперли код, чтобы начать свое дело. Все крадут программное обеспечение. Отчасти так происходит потому, что работа над ним никогда не прекращается. Одинаковый комплекс программ проходит сквозь триста компьютерных версий, а люди иногда меняют место работы. Но главное не в этом. Речь ведь обо мне, не о Дитсе. Будь умной девочкой и скажи, что я сделал дальше.

Энн минуту подумала. На прошлой неделе ее ответ был бы другим, однако теперь она смотрела на Гила свежим взглядом. И научилась рассчитывать будущие действия.

– Ты ничего не делал. Просто воспользовался чужим кодом, усовершенствовал его и сделал на этом состояние. Помалкивал о его происхождении и развивал свою компанию.

– Да! Господи, она еще и умна к тому же! Какова! – Гил лег на стол. – Мне нравятся женщины с мозгами! Я не такой, как другие.

«Не такой. Хуже».

– Почему ты не давал Дитсу акции?

– Потому что он пришел позже и фактически не был основателем. Да я и не должен был его оставлять.

Энн начала понимать.

– Нет, потому что ты узнал о краже кода. И у тебя кое-что на него было. Если бы он ушел, ты бы это обнародовал.

– Мне нравится, когда ты говоришь гадости. Ты ведь любишь говорить гадости, Энн? Я часто об этом задумываюсь – поздно ночью.

Гил потянулся дальше. Она встала и зашла за свой стул, от всей души сожалея, что наполовину голая.

– Гил, какое отношение к делу «Чипстера» имеет этот диск?

– Он развалит его. До сих пор у меня диска не было, но я наконец-то заплатил нужному программисту. Теперь у меня есть все необходимые основания. Пока, Бет. Здравствуй, «Ай-пи-оу». – Гил облизнул губы. – Я позвонил Дитсу сразу после нашего сегодняшнего разговора. Посоветовал передать жене, чтобы та отозвала собак – иначе я обо всем расскажу. В том числе и об этом диске.

Он засмеялся, а Энн боролась с желанием убежать, опасаясь, что через пару минут произойдет попытка изнасилования.

– Если ты сделаешь это, обвинение падет и на тебя – возможно, даже уголовное.

– Он не примет мой вызов: слишком напуган. Это я могу позволить себе самую горячую юристку в городе! А у него в штанах давным-давно не кудахчет.

Энн пропустила сказанное мимо ушей.

– Так как же это поможет отвести иск?

– Бет не знает, что он украл код. Они встретились после прихода Дитса в «Чипстер».

– Откуда тебе известно, что не знает? Может, он ей рассказывал.

– Нет. Она никогда не подала бы на меня в суд, если бы знала, что дело слишком опасно. И Бет упомянула бы об этом во время нашего маленького романа. Нет, она ни о чем таком не рассказывала. Теперь-то он обо всем ей разболтает, и она поймет, что подавать на меня в суд из мести было глупо.

Энн моргнула.

– Гил, тогда ты не сможешь выиграть. Она просто откажется от борьбы. Отзовет иск.

– Нет, нет и нет! – Гил погрозил пальцем, поднимаясь со стула. – Я хочу не так. Не об этом просил я моего старого друга Дитса. Я желаю, чтобы слушания шли своим чередом. А затем у истицы возникнет внезапный провал в памяти. Судебная амнезия, как только Бет вызовут для дачи показаний. И тогда ты дашь ей пинка под ее дурацкую задницу, добьешься от присяжных нужного мне решения и восстановишь мое доброе имя – чтобы я хорошо выглядел в глазах правления. Мы должны не уладить дело. Именно выиграть.

– Ты предполагаешь, она похоронит собственный иск? Как тот боец, который нарочно проигрывает бой?

– Именно. Хорошо говоришь. Господи, как я рад, что ты жива! Будь моим главным юристом и ходи в аккуратном маленьком топике. А туфли…

– Не буду!

– Хорошо, ты победила. Не надо топа. Ха!

– Гил, прекрати. Не смешно. – Энн помотала головой. – Нет, я не буду вести фальсифицированное дело. Не буду играть роль или притворяться. Не буду!

– Тебе придется. Ты не можешь отказаться так поздно.

Гил перешел к другому стулу, потом к следующему, поближе к Энн.

– Детка, мы вместе летим в этой ракете, и она стремится все выше, выше, выше…

– Откуда тебе известно, что Бет сделает это? – спросила Энн, чувствуя укол страха. Гил обходил стол и подбирался все ближе.

– Наверняка сказать не могу, да только она сделает это. Билл заплатит штраф. Все махинации – его идея. А эта штука с дырой…

Вдруг Гид бросился через стулья, неловко протягивая руки к звездам на топе Энн.

– Хватит, убирайся! – закричала она, уворачиваясь от его объятий; Энн обежала вокруг стола и устремилась к двери. – Убирайся!

Но Гил будто не слышал.

– А этот мальчик, Дитс, у него нашлись слова и для тебя! Он сказал: «Как здорово, что эта потаскушка наконец-то мертва!»