Текст книги "Навлекая беду"

Автор книги: Лайза (Лиза) Скоттолайн (Скоттолини)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

20

«ЦВЕТЫ ОТ ШВАРЦЕВ» – сообщала висевшая снаружи вывеска. Темноволосая продавщица была настолько замотана, что на вторжение трех одетых в черное юристов даже не отреагировала. Женщина, изогнувшись, прижимала к уху беспроводной телефон, а сама стучала по старой клавиатуре компьютеризированного кассового аппарата.

– Магазин закрыт, – сказала она, ударяя по клавише «Ввод». – Я не успела перевернуть вывеску на двери, и все же магазин закрыт. Совсем закрыт.

– У меня к вам только один-два вопроса, – ответила Мэри, прочно устраиваясь у стойки. Методом исключения девушки сошлись на том, что спрашивать будет она. Энн не могла привлекать к себе внимание, Джуди уже попала в новости, а робкая Мэри нуждалась в разговорной практике.

Продавщица в ответ только хрюкнула. Пока она принимала заказ, Энн воспользовалась возможностью и огляделась. Магазин состоял из единственной квадратной комнаты, а воздух пах цветами и слегка отдавал холодильником. Пол покрывал зеленый универсальный ковер, а по краям стояли цветы в горшках. Вдоль стен тянулись стеллажи из нержавейки с оранжевыми и золотыми маргаритками, высокими синими ирисами, белыми гладиолусами, розоватыми гвоздиками и белыми розами на высоких стеблях. Как ни красивы были цветы, Энн по коже продрал мороз.

«Здесь был Кевин».

Она перевела взгляд на прилавок с разбросанными по нему обрывками ленты, забытым папоротником и блестящим влажным пятном, которое, видимо, надышал какой-то ребенок. Рядом с кассовым аппаратом кучей лежали подарочные карточки, на многих из них были заранее напечатаны сообщения: «С любовью», «Думаю о тебе», «Скорее выздоравливай»… Энн заметила простую белую карточку, такую же, как та, что она подобрала на полу в «Честнате». Она взяла одну из стопки и повертела в руках. Стоявшая у кассы продавщица повесила трубку.

– Мы закрыты, честное слово! – повторила она. В орехово-карих глазах отражался льющийся через витрину свет. Макияж пришел в негодность. На ней были белая футболка и джинсы, а поверх – длинный халат с зеленым логотипом «Эф-ти-ди». [39]39
  «Эф-ти-ди» – компания, которая работает с покупателями цветов и предоставляет им все услуги (в основном через одноименный сайт). Одновременно она объединяет поставщиков и упорядочивает их работу.


[Закрыть]На табличке с именем яркими желто-зелеными буквами значилось: «РЭЙЧЕЛ». – Я уже подсчитала дневную выручку. И не смогу вам ничего продать.

– Я не хочу ничего покупать, – сказала Мэри. – Я ищу одного человека. Его зовут Кевин Саторно. Сегодня он купил красные розы и доставил их на гражданскую панихиду. Или он работает у вас, или просто приобрел цветы здесь и сам принес. Вы можете нам помочь? Это не займет у вас много времени.

– Его фамилия Саторно? Я могу сразу сказать, что он здесь не работает, – улыбнулась Рэйчел. – Чтобы работать здесь, нужно быть членом семьи. Если он не Шварц, то не может быть работником этого магазина.

– То есть вы знаете каждого курьера?

– Они все из нашей семьи.

– А временные?

– Вы не можете быть временным Шварцем.

Мэри улыбнулась:

– Отлично, уже легче. То есть он купил здесь розы и доставил их сам.

– Чего не знаю, того не знаю.

Снова зазвонил телефон. Рэйчел подняла трубку.

– Нет, Двадцать вторая улица! Двадцать вторая улица! Не Двадцать третья!!! – Она нажала «отбой». – Мой брат – клинический идиот. Вот в чем недостаток семейного бизнеса. В самой семье.

– Вы работали и сегодня, и вчера?

– Да. Я – Шварц, умеющий считать. Брат ненавидит математику.

– Разыскиваемый нами человек купил здесь дюжину красных роз сегодня или накануне. В них была вложена карточка вашего магазина. Вот как этот парень выглядит.

Мэри вытащила из сумочки половину красной листовки и показала ее Рэйчел. Они решили, что листовка ничуть не хуже той фотографии, которой пользовались полицейские. И кроме того, так не было видно, что Кевин в розыске, поэтому можно было избежать ненужных вопросов.

– Он белый, высокий и симпатичный. У него голубые глаза, очень светлые волосы, которые он недавно перекрасил в черные. Сюда он мог прийти как со светлыми, так и с черными волосами. Я понимаю, что толку от этой информации не очень много, но это все, в чем я могу быть уверена.

– В любом случае его лицо не кажется мне знакомым. – Рэйчел протянула листовку обратно.

– Вы не помните его?

– Исключено. Вы хоть представляете себе, сколько за последние два дня здесь перебывало людей, покупавших красные розы? Все заказывали их в честь Четвертого июля, или просто для удовольствия, или еще зачем-то. Сейчас красно-бело-синий период. Красное у меня не задерживается. – Рэйчел указала на стеллажи. – Видите ирисы? Они великолепны, но они сгниют. Что Четвертое июля, что День святого Валентина – одно и то же.

– Вижу. Вы записываете заказы в момент покупки?

– Конечно. Я заполняю бланк заказа. Даже для тех, кто зашел с улицы, – если вы об этом.

– Там есть какая-нибудь личная информация? Например, фамилия или адрес?

– Конечно. Я у всех спрашиваю имя, адрес и телефон, хотя не все готовы их сообщить. Это их законное право, однако мы все равно спрашиваем, чтобы пополнять рассылочную ведомость. – Рэйчел казалась обиженной. – Однако если народу очень много, то у меня не всегда есть возможность заполнить бланк полностью. Я лишь записываю, что куплено, и отдаю цветы. Папа от этого ужасно бесится.

Энн уже разглядывала прилавок в поисках бланков.

– Этот Саторно, – продолжала Мэри, – мог воспользоваться выдуманным именем и дать фальшивый адрес, но он купил дюжину красных роз или вчера, или сегодня утром. Вы можете как-либо выяснить, оформлялся ли на него заказ? Нам нужно найти его. Это по-настоящему важно.

– Найти его заказ? – Рэйчел убрала темную прядь с влажного лба. – Послушайте, мне очень жаль, но я должна закрыть магазин, и у меня еще куча дел, с которыми необходимо покончить до ухода. Вы представляете, сколько на это нужно времени – чтобы просмотреть все заказы на красные розы? Они даже не рассортированы, лежат в одной куче. Я займусь ими не раньше вторника.

Энн продолжала искать глазами бланки. На прилавке рядом с полкой с разноцветными лентами валялось несколько записных книжек с отрывными листами – прейскуранты. Вот они! Бланки заказов. Некоторые были нанизаны на старомодный гвоздь, большинство же находилось в беспорядке. Энн легонько толкнула Мэри, которая тоже успела обратить внимание на бумаги.

– Рэйчел, я понимаю, что ты занята, однако мы можем помочь. Если ты позволишь, мы просмотрим все бланки. Возможно, у нас получится его найти. Втроем мы это сделаем моментально и заодно все рассортируем. Тебе не придется заниматься этим во вторник. Мы управимся, пока ты будешь закрывать магазин. Твой папа придет в восторг!

– Нет. Не обижайтесь… – Рэйчел перенесла вес на другую ногу. – Рада бы, но не могу…

– От этого зависит жизнь одной женщины. Она примерно твоего возраста, и, хотя Божьей милостью…

Энн шагнула вперед.

– Моя жизнь, – сказала она и удивилась прозвучавшему в ее голосе отчаянию. – Пожалуйста, мы не задержим тебя. Клянусь!

Рэйчел посмотрела на Энн и тяжко вздохнула.

Спустя полчаса вывеска на двери была перевернута на «ЗАКРЫТО», хотя любой, заглянувший с улицы, увидел бы трех женщин в черном, которые стояли у дальнего конца прилавка напротив трех стопок с бланками. Мэри, Джуди и Энн листали датированные выходными записи, однако до сих пор не обнаружили красных роз, проданных Кевину Саторно, или человеку с инициалами «К.С.», или с другим вымышленным именем, которым он мог бы воспользоваться. По крайней мере с таким, которое Энн могла бы себе представить. У нее осталось десять бланков, и она уже чувствовала – все бесполезно. Кевин никогда не оставил бы свое настоящее имя или адрес. Ведь он в бегах и вовсе не дурак. Однако ей хотелось закончить начатое, и она старалась не терять присутствия духа. Есть ведь еще другие две стопки.

– Как дела, Мэри? – спросила она. – Нашла что-нибудь?

– Пока нет.

– Не отступать! – сказала Джуди, но Энн видела, что в ее стопке осталось штук пять. Заказа Кевина там уже не могло оказаться. Они потеряли время. И Энн не могла смириться с этим. Если они не отыщут его сейчас, то когда? Сколько еще фальшивых панихид они смогут устроить? Она вернулась к своим квитанциям. Счет-фактура № 00547, № 00548, № 00549.

Энн вздохнула. Ну, вот и финиш. Бланков больше нет. Она изо всех сил сдерживала слезы разочарования.

– Пожалуйста, скажите мне, что вы нашли его заказ, – заявила Энн громко.

Мэри прикусила губу. Ее стопка была просмотрена и перевернута обратно.

– Саторно нет. Ни одного более или менее подозрительного имени. Только пачка заказов на красные розы и красные, белые, синие гвоздики.

Джуди изучала последний бланк.

– Много роз, и ни одной ему. Большая часть заказов сделана женщинами, однако он не зашел бы так далеко, выдумывая себе имя. – Она повернулась к Энн: – Может, нам забрать все заказы на красные розы и пройти по адресам из списка вне зависимости от имени?

Энн покачала головой:

– Нет. Он оставил бы фальшивый адрес. Вошел, заплатил наличными и вышел. Как пить дать.

Из дальнего помещения тем временем выскользнула Рэйчел. Фартука на ней уже не было, а волосы зачесаны назад и схвачены лентой. Она держала большой, наполненный мусором пакет.

– Я все там сделала. Закрыла черный ход. Даже вымыла грузовички, развозящие заказы. Нашли его?

– Нет, – ответила расстроенная Энн.

– Мне очень жаль. Если бы я знала еще какой-то способ помочь вам, то с радостью…

Рэйчел выключила стоявший на прилавке компьютер, потом с треском раскрыла пакет.

– Осталось последнее дело, а потом мне и в самом деле придется идти. Родня ждет на пикник.

– Конечно, я понимаю, – сказала Энн. Она ломала голову, что они еще могут предпринять? Стоит ли идти по адресам, чтобы проверить, действительно ли он дал фальшивый адрес?

– Мой брат уже там. И родители.

Рэйчел наклонилась под прилавок, вытащила разрисованное цветами большое мусорное ведро и подняла его. Энн схватила пакет за желтый шнурок и подставила. Ей оставалось лишь плакать.

– Спасибо! – сказала Рэйчел с благодарной улыбкой. – Мой брат всегда оставляет мусор мне. Свинья.

– Спасибо за помощь.

Энн держала свою сторону пакета, в который из ведра перекочевывали серебристая обертка для цветов, зеленая папиросная бумага и обрезки растений; следом полетели мокрые бумажные полотенца и ненужный каталог. Вдруг она увидела… Простая белая карточка. На ней было написано: «Я тебя люблю». Или не написано? Белые бутоны накрыли ее лавиной. Может ей померещилось? Энн показалось, что эта карточка точно такая, как та, что Кевин принес на панихиду. Не его ли это почерк?

– Подожди! – закричала Энн. Она запустила руки в мусор и как полоумная стала месить бумагу, карточки и куски папоротника. – Ты видела? Кажется, я заметила еще одну карточку, подписанную Кевином.

Подошла Мэри:

– Такую же, как первая? Еще одну?

К пакету потянулась Джуди:

– В мусоре?

Энн рылась в пакете.

– Пожалуйста, можно мне вывалить это на пол? Пожалуйста! Рэйчел, пожалуйста! Я стольким тебе обязана – не передать!

Рэйчел криво улыбнулась:

– Иногда я ненавижу свою работу…

– Мне так неудобно! Правда неудобно! Я увидела кое-что, написанное им.

Энн взяла пакет, вывернула его содержимое на пол и потрясла, чтобы в нем ничего не осталось. Она опустилась перед кучей мусора на колени и стала перебирать. Мэри держала белую карточку, которую они принесли с собой.

– Она такая же, и там написано: «Я тебя люблю». Все.

Рэйчел взяла из рук Мэри квадратик бумаги и вгляделась в него.

– Она кажется мне знакомой. Я ее помню. Не самого парня, а именно карточки.

– Карточки? – спросила Джуди. – Что ты помнишь? Карточки? Во множественном числе?

– Карточки! – Энн чуть не плакала. Слушая вполуха, она перебирала мусор. Бутоны роз, лепестки маргариток, жвачка, окурки инвентарные ведомости…

– Там написано: «Я тебя люблю».

Потом ее взгляд упал на другую карточку, которая лежала наверху. «Я тебя люблю». Опять рука Кевина.

– Смотрите сюда! Здесь есть еще!

Она продолжала искать. «Я тебя люблю». «Я тебя люблю». «Я тебя люблю». Еще четыре карточки, и все подписаны рукой Кевина. Потом еще одна.

– Здесь их пять! Постойте, шесть!

– Боже мой! – сказала притихшая Мэри, а Джуди нагнулась к куче мусора и тоже стала всматриваться.

– Еще одна! – сказала Джуди, найдя белую карточку с «Я тебя люблю». – Не понимаю. Они все одинаковые?

– Я еще тогда подумала, что это просто дико! – воскликнула Рэйчел. – Теперь точно припоминаю! Этот тип надписывал карточку стоя у прилавка, как и все. Только он переписывал снова и снова. Сначала я нашла это милым. Он явно хотел, чтобы все было как надо. Я пошутила, но он не рассмеялся. Он лишь писал и писал. Это и есть тот парень?

– Да!

Энн разложила карточки на прилавке в ряд. Одиннадцать карточек, словно пунктирная линия. «Я тебя люблю. – Я тебя люблю. – Я тебя люблю».

– Так где же его заказ?

– Ах, его нет… Я было жутко занята. Наверное, он один из тех, кого я не записала. – Ее лицо помрачнело. – Он пришел в самый разгар. Не было никакой возможности записывать. Я старалась успевать обслуживать покупателей и никого не задерживать. Наверное, поэтому я и не запомнила его лица.

– Адреса нет?

На душе у Энн стало черным-черно. Но она не хотела, чтобы Рэйчел чувствовала себя виноватой. Кевин мог намеренно все так подстроить, чтобы его не узнали. А может, ему просто повезло.

– В любом случае он не оставил бы настоящий адрес. Ты не заметила, откуда он пришел?

– Нет. К сожалению.

Рэйчел совсем пала духом, и Энн дотронулась до ее руки:

– Все хорошо. Они приехал на машине или пришел на своих двоих, не знаешь?

– Не знаю, хотя припарковаться здесь невозможно. Он должен был прийти пешком.

– Не помнишь, как он расплатился?

– Думаю, наличными. Да, наличными… Дико писать одно и то же столько раз подряд, правда? Я к тому, что есть, конечно, люди слегка помешанные и носятся с какой-нибудь навязчивой идеей… Но чтобы так!

– У этого самая навязчивая из всех существующих идей!

Энн смогла засмеяться. Неожиданно лицо Рэйчел прояснилось.

– Постойте! Я помню, он оставил ручку! Он оставил свою ручку! Он исписал много карточек и очень обрадовался, когда у него получилось – я тогда еще обратила на него внимание и пошутила. В этот момент он и смылся! Так быстро выбежал, что оставил ручку. Это важно?

– Сомневаюсь, но давай глянем.

Энн чувствовала возбуждение и ничего не могла с собой поделать, а Рэйчел уже схватила белую подставку для ручек и карандашей.

– Я положила их сюда. И его ручку, и остальные.

Она перевернула кружку на прилавок. Рассыпались и покатились ручки, карандаши, отвертка, нож… Ручек было штук тридцать. Красные, зеленые, синие, белые… Потом Энн кое-что заметила.

– На них есть логотипы! Возможно, по ним мы узнаем, откуда они!

Энн ухватила синюю шариковую ручку и вслух прочитала написанное на ней:

– «Принадлежит лучшему в мире дедуле!»

Джуди зачитала надпись на фиолетовой:

– «Кларитин-Ди, двадцать четыре часа».

Мэри вертела черную:

– «Эйс эплайенс». Я такими пользуюсь!

Энн схватила белую, прочитала, и ее словно электрический разряд пронзил! Она подкинула ручку в воздух. Та взмыла римской свечой.

– Он наш!

21

Энн удивило открытие, что салатовый «фольксваген-жук» может доставлять почти такое же удовольствие, как и «мустанг»-кабриолет. Ладно, не совсем то же, но она была на таком подъеме – ведь они едут за Кевином! – что пыталась убедить себя в этом. Джуди сидела за рулем, Мэри – впереди, а Энн ерзала на заднем сиденье, обтянутом черной тканью. «Фольксваген» тем временем с тарахтеньем спускался с моста Бенджамина Франклина. Мысль: средство передвижения с маргаритками на передней панели не может быть крутой тачкой.

Энн вертела в пальцах белую ручку, найденную у цветочницы. Дешевая пластмассовая шариковая ручка, на которой золотыми буквами было написано: «МОТЕЛЬ „ДНЕВНОЙ“». Внизу значился адрес: Пенсокен, Нью-Джерси. Это оказалась единственная ручка из мотеля или гостиницы в кружке у Шварцев, и Энн молилась, чтобы Кевин оказался именно там. «Жук» добрался до середины моста и притормозил перед извилистой вереницей машин.

– Эх… люди все еще едут к побережью, – сказала Джуди со вздохом. Она закатала рукава блузки и выставила в окно левую руку. – Я надеялась, что все, кто собирался уехать, уже уехали.

– Проклятие! – Энн выглянула между двумя передними сиденьями и стала наблюдать за движением сквозь симпатичное лобовое стекло. – Плохо дело. Надолго это, как ты думаешь?

– Не слишком, – ответила Джуди. – Там очередь перед турникетами, однако за это направление плата не взимается, так что мы проедем.

– Времени как раз хватит, чтобы позвонить Бенни, – сказала отважная Мэри. – Я взяла с собой мобильник. Наверное…

– Нет, – ответили в унисон Джуди и Энн. Энн заметила, что привязывается к Джуди все больше и больше.

– Назад пути нет, – сказала Энн обеспокоенной Мэри. – Мы сами это устроили. Позвоним Бенни сразу, как только выясним, что Кевин остановился в «Дневном». Зачем заставлять ее волноваться? Вдруг ложная тревога? А если ручку оставил не он? Мы просто рассчитываем на то, что Кевин там – только и всего.

– Энн права, – кивнула Джуди. – К тому же Бенни ни за что не разрешит нам. А почему мы не должны? Ведь весело! Ура, мы – прогульщицы! Красота, правда?

Она указала на чистые голубые небеса и взмывающую вверх арку моста, однако Энн не могла перестать думать о Кевине. Они опять напали на след, после того как упустили его на панихиде. Она все же доберется до него. В последний раз подобралась так близко, что могла бы застрелить.

– Кевин остановился в Нью-Джерси. Разумно, а? – спросила Энн лениво. – В результате он убрался из города, и здесь ему легче затеряться при всей этой суматохе вокруг его имени.

Джуди согласилась.

– Кроме того, встает вопрос о юрисдикции филадельфийской полиции. Требуется содействие ФБР, что непросто.

Мэри закрыла уши:

– Мы не должны так говорить. Это неправильно. Мы идем против Бенни. Она нас уволит. – Затем она повернулась назад: – Мерфи, давай поговорим о твоем деле. О «Чипстере». Раз ты собираешься рассказать о той связи, тебе придется приготовить новую вступительную речь.

– Ты права.

Энн задумалась, потом полезла в сумочку, выхватила телефон и нажала кнопку с номером Гила.

– Приступаем. Всем соблюдать тишину.

– Мэри! Пускать ветры строго запрещается! – предупредила Джуди. «Фольксваген» остановился перед гигантским щитом. Там была изображена пристань для яхт рядом с шикарным отелем. Какая-то женщина управляла судном, смахивающим на океанский лайнер. Переливались блестящие буквы: «Я ЗАБЕРУ ТЕБЯ С СОБОЙ». В этот миг Энн Мерфи ответили.

– Гил, это Энн. – Она обхватила ладонью телефон, закрывая его от уличного шума.

– Энн, где ты? С тобой ничего не случилось? Я так беспокоился за тебя – после всего, что случилось в «Честнате»!

«Правильно. Поэтому ты мне и не звонил».

– Слушай, нам нужно обсудить новую линию твоей защиты. Приходи к нам в офис сегодня вечером к семи и принеси любые свидетельства твоей связи с Бет.

– Свидетельства? Например?

– Открытки, письма – все, что угодно.

Ей вдруг припомнилось «Я тебя люблю. – Я тебя люблю. – Я тебя люблю». Удивительно, какими похожими кажутся их истории.

– Карточки из цветочных магазинов. Гостиничные бланки, счета за телефон, пометки в календаре. Любая письменная информация, которая подтверждает, что ваши отношения имели место с взаимного согласия и не были «услугой за услугу» – ради сохранения рабочего места. Мы не собираемся скрывать истину. Мы собираемся ее доказать.

– О, Энн, нет! Я не хочу предавать огласке ту историю. Не сейчас.

– Это единственный путь к победе. Мы должны предвосхитить любые доводы Бет, любые подтверждения того, что вы были близки.

– У нее ничего нет! Я ей никогда не писал! Ты что, держишь меня за идиота?

«Не отвечай. Сохраняй с клиентом хорошие отношения».

– Они нашли Бонар, француженку. Она давала показания и подтвердила, что ты склонял ее к сожительству, – поэтому налицо и тенденция, и конкретные проявления. Мы постараемся отклонить ее показания, но судья сообщит о своем решении не раньше следующей недели, и он, возможно, примет этот случай к рассмотрению. Если они до нас доберутся – ты мертв. И «Чипстер» тоже.

– Но я не принуждал ее! Ни одну женщину я ни к чему не принуждал! У меня и в самом деле было кое-что с Жанин Бонар, однако…

«Прелестно, прелестно!»

– Понимаю, ты «развлекался» годами. На этом мы и выстроим нашу защиту. Глаз не радует, зато в соответствии с законом. Поговорим при встрече. Только прихвати с собой то, о чем договорились. Мне пора.

– Что мне сказать Джэми? Что я собираюсь ее перед всеми опозорить?

«Ты уже сделал это».

– Скажи ей, что она нужна мне на том процессе каждый день – пусть сидит в первом ряду. А когда я вызову ее, Джэми должна будет сказать правду. Описать ту боль, которую доставляли ей твои романы, и все же при этом сказать, что ты никого не принуждал. Благодаря твоим шашням мы выиграем дело, Гил. Все эти твои «тенденции и проявления» – просто флирт, а не домогательства.

– Бедная Джэми! Да и мне придется несладко!

– Нет. Тебе и вправду будет нелегко, однако у меня такое ощущение, что Джэми будет рада обо всем рассказать. И не исключено, что спасти тебя – со всеми твоими идиотскими сожалениями – по силам только ей. Она составит контраст с истицей, и будет лучше, если правду сообщит Джэми: понятно же, что ей неприятно во всем признаваться. Присяжные убедятся, что ты наказан, и встанут на сторону защиты.

Гил заметно погрустнел.

– Энн, мне нужно подумать.

– Поговорим вечером – после того как я увижу, что ты принес.

– Следует ли отсюда, что ты по-прежнему мой юрист?

– Увидимся вечером.

Энн захлопнула телефон. Ей было не по себе. Пока она верила Гилу, это дело нравилось ей куда больше. Теперь она знала правду. Джуди встретилась с ней глазами, посмотрев в зеркало заднего вида.

– Движение ожило, – сказала она. – Хороший знак.

– Сделай их, – ответила Энн, а Мэри выдавила осторожную улыбку.

Пятнадцатью минутами позже «фольксваген» пронесся сквозь высокие турникеты и выехал на проспект Адмирала Вильсона. Да-а… Штат Нью-Джерси повернулся к ним не лучшей своей стороной. Вдоль четырехполосной дороги тянулись стрип-бары и винные магазины. А потом их стало еще больше. Время от времени дивную картину разнообразил щит с рекламой казино или бар, решивший назвать себя «джентльмен-клубом». Джентльменами там и не пахло, Энн в этом не сомневалась. «Фольксваген» повернул влево, потом вправо, пролетел мимо склада автопокрышек, автомобильной свалки и остановки «ПАТКО» – монорельсового трамвая, на котором пригородные жители каждый день добирались до работы, – через мост, в Филадельфию. «Жук», битком набитый вспотевшими юристками, немного поплутал и добрался наконец до стоянки перед «Дневным».

Небольшой мотель отдавал дешевым шиком. Выстроили его, похоже, в годах этак шестидесятых. Над входом нависал низкий козырек, он же – навес для машин. Окно входной двери было забрано решеткой, а справа светилась неоновая надпись: «СВОБОДЫ Х М СТ».

– Не могу поверить, что мы здесь. Попался!

Джуди подъехала к мотелю и выключила зажигание.

– Тпру! – сказала она, посмотрев поверх округлого капота. – Поглядите, как тут все устроено. Мне нравится.

Энн выпрямилась и тут же поняла, что имела в виду Джуди. Мотель был сооружен в виде короткой прямой линии параллельно парковке – этаким дефисом. Он состоял из двух этажей, и галереи, на которые выходили пронумерованные комнаты, просматривались с улицы.

– Мы можем наблюдать за всеми дверьми, за каждым входом и выходом.

– Эй, гляньте на автомобильные номера! – Мэри обвела глазами парковку. – Все не из этого штата. Коннектикут. Нью-Йорк. Мэн. Виргиния. Чудеса! А ведь смотреть тут не на что, и аттракционов для туристов нет.

– Дура, это ж мотель для ходоков, – сказала Джуди со знанием дела. – Люди из других штатов приезжают сюда поразвлечься. Возможно, еще останавливаются коммивояжеры. Ну и кто-нибудь в том же роде. Местные сюда не ездят: их тут сразу застукают.

Энн оперлась о переднее сиденье.

– Наверное, поэтому Кевин и смог найти здесь комнату в праздники. Деловая активность на нуле из-за Четвертого июля. Даже ходоки сидят по домам. – Чем больше она об этом думала, тем больше уверялась в своей правоте. – К тому же, остановившись здесь, Кевин оказывается неподалеку от трамвайной линии, которая соединяет Джерси с Филадельфией. Должно быть, именно так он попадает в город и возвращается обратно. Машины-то у него наверняка нет.

– Смотрите! – воскликнула Мэри, показывая в сторону. Низенький пожилой человек, одетый не то чтобы официально, но и не так уж чтобы по-домашнему, выходил из комнаты на втором этаже. Следом за ним вышагивала женщина – много моложе его, в красных шортиках и красных туфлях на платформе.

– Это…

– Проститутка, – закончила Джуди.

Энн огорчилась, что это появился не Кевин, а Мэри ахнула:

– Проститутка? Настоящая? – Мэри не могла оторвать глаз от этой пары: они прошествовали вдоль балкона второго этажа; женщина умело покачивала бедрами. – Впервые в жизни вижу всамделишную проститутку.

Энн не терпелось добраться до Кевина.

– Так что мы будем делать? Нужно выяснить, остановился ли Кевин в этом мотеле и на месте ли он.

Мэри смотрела на вход.

– Не знаю… Может, стоит позвонить Бенни или копам? Чтобы они его взяли…

– Нет! – ответили в один голос Энн и Джуди.

Энн наклонилась вперед:

– Не волнуйся. Нам пока ничего не известно, а поэтому не надо беспокоить Бенни. И каким копам нам звонить? Джерси не подпадает под юрисдикцию филадельфийской полиции, а среди местной полиции мы никого не знаем. Я даже не представляю, с чего начать.

– Это дело ФБР, – сказала Мэри, кусая ноготь большого пальца. – Начинать нужно с них.

Джуди оглянулась:

– Мэри, как? Просто позвоним туда? Привет, ФБР?

– Наверное, да, – ответила Мэри, однако в ее голосе слышалось некоторое сомнение.

– Вряд ли он сейчас там, – сказала Энн, разглядывая мотель. Через главный вход никто не входил и не выходил. Здание казалось пустым. – Нам известно, что в полдень Кевин был в Филадельфии, на гражданской панихиде. Полагаю, он еще в городе. Наблюдает за моим домом или за офисом. Или ошивается в гей-клубе, пока не закончится суета после панихиды. Обдумывает дальнейшие действия. Человек, сбежавший из заключения, предпочитает двигаться: перемены не должны застать его врасплох.

– Страшно… – Мэри обернулась. В ее карих глазах проступил страх.

– Если его там сейчас нет, то ничего страшного. Мы в любом случае не собираемся брать его самостоятельно. Зайдем внутрь, выясним, здесь ли он остановился, а потом позвоним копам. Такова моя идея. – Решимость Энн крепла. – Видите, какой отличный замысел возник прямо у вас на глазах.

Джуди ухмыльнулась:

– Разве это замысел? Ты решаешь на ходу. Замысел – это когда заранее. Загодя.

Энн до смерти хотелось попасть внутрь.

– Ну хорошо. В общем, нам нужно выяснить, остановился ли там Кевин. В противном случае мы теряем время.

– И как нам это сделать? – спросила Джуди, развернувшись к Энн. – Он не стал бы регистрироваться под своим настоящим именем.

– Мы могли бы описать его служащему, как мы поступили в случае с Рэйчел. Возможно, тот что-нибудь да вспомнит.

Джуди мотнула головой, тряхнув серебряной сережкой.

– Служащий ничего не расскажет и не позволит заглянуть в регистрационную книгу. Он и не должен. И – уверена – не станет этого делать, работая в мотеле для тайных свиданий. Особенно при разговоре с женщиной. Ты можешь оказаться чьей-то женой.

– А если я заплачу? Могу сунуть ему двадцатку, а то и полтинник.

– Так только в кино бывает. Ты же в Нью-Джерси.

Энн заулыбалась:

– У меня есть идея получше.

– С участием ФБР?

– Напротив. Только для начала кому-то из нас придется отправиться по магазинам. Мэри, выбираем тебя. Возьми машину. До торгового комплекса «Чери-Хил» отсюда меньше десяти минут езды. Джуди и я останемся здесь, поэтому мы не пропустим Кевина, если тот вернется. Мы спрячемся в чьей-нибудь машине, если найдется открытая. – Энн осмотрелась. – Или на заправке. Если он вернется, сразу же позвоним копам.

– Что ты задумала? – спросила Мэри. – И почему мне нужно идти по магазинам? Я только что ходила!

– Так бывает каждый раз, когда девушки борются с преступностью, – ответила Энн. И сколь бы неполиткорректно это ни прозвучало, никто даже не попытался возразить.

Через час из салатового «фольксвагена» выбрались три женщины. Обутые в красные туфли на платформах, они заковыляли по усыпанному гравием асфальту парковки к «Дневному». Густо накрашенные, в красных атласных шортиках и коротеньких топах с сине-белыми звездами. Пусть думают, что они проститутки. Хотя Энн казалось, что они больше походят на каких-то гимнасток из фильма «только для взрослых». Как бы там ни было, юристки сделали еще один – и великолепный – шаг к обнаружению Кевина.

– Не понимаю, зачем одеваться всем одинаково, – ворчала Джуди. Девушка она была крепкая, с широкой костью, однако в шортиках и топике выглядела на удивление стройной. Макияж прибавил ей несколько лет, так что она казалась почти взрослой. – Не думаю, что настоящие проститутки одеваются столь однообразно, выходя на… работу. Или как там у них это называется.

– Раздобыть три одинаковых костюма проще. И к Четвертому июля подходит…

У Мэри подвернулась лодыжка, но она устояла. Наряд сделал ее миниатюрнее и подчеркнул формы, а в штанишках ее коротковатые ноги выглядели длиннее. Волосы были собраны в хвост, губы – ярко красные, накрашенные умелой рукой Энн. Макияж всем делала она. Мэри не стала сопротивляться и дала себя размалевать.

– Так даже лучше. Если вспомнить о замысле.

– Идиотский замысел, – сказала Джуди.

– Хороший замысел, – возразила Мэри.

– Замысел великолепный! – заметила Энн. – По крайней мере в шортиках не так жарко, как в черных платьях. – Она не была большой любительницей топов. А вот платформы Энн обожала. – Каблуки и завязки! Я просто без ума от таких завязок. Они смотрятся как пара «Бруно Маглис», которые я однажды видела. Только те стоили в десять раз дороже.

– Смотрите, бордюр! – закричала Мэри, словно впередсмотрящий «Титаника». Наклонный бордюр, ведущий к входу в «Дневной», лежал прямо перед ними.

– Бордюр! Вот он!

– Наклонный! – предупредила Джуди.

– Не смотрите вниз! – посоветовала Энн. – Возьмитесь за руки и идите! На счет раз, два, три!

– А-а-а! – Взявшись за руки, они вспрыгнули на тротуар, будто картонные куклы. – Получилось!

– Обожаю такие туфли! – прощебетала Энн, а Мэри хихикнула:

– Мне нравится быть высокой, даже если я не могу ходить.

Подойдя к входной двери, Джуди поморщилась и схватилась за неопрятную ручку.

– Покупать шмотки, говорить о шмотках, носить шмотки… Ловить психа в сравнении с этим – ничто!