Текст книги "С мыслями о соблазнении"

Автор книги: Лаура Ли Гурк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

значило, и при мысли, что он потерял расположение важного для него человека,

Себастьяна начинало подташнивать.

Как бы то ни было, рано или поздно ему придется встретиться с тетушкой

лицом к лицу. И в назначенное время он вошел в ее будуар.

Матильда как раз потянулась за хрустальным графином.

– Закрой дверь, Эвермор, – велела она, наливая мадеру в два бокала.Столь

официальное обращение нельзя было назвать хорошим знаком. Как, впрочем, и

то обстоятельство, что, протягивая бокал мадеры, Матильда предпочла не

встречаться с Себастьяном взглядом. Тот понял, что его ждет серьезная

головомойка.

Удивительно, но тетушка не стала обрушивать на него поток уничижительной

критики.

Вместо этого она ругала себя.

– Вот уж не думала, что я так беспросветно глупа, – проговорила она, задумчиво

созерцая содержимое бокала, позади нее над открытой балконной дверью

колыхались от сентябрьского ветерка шифоновые драпировки. – Но сегодня у

меня возник повод пересмотреть свое мнение о себе. Все эти недели я полагала,

что вы с мисс Меррик работаете в библиотеке.

– Мы и работали.

Кажется, ничто в мире не могло заставить взрослого мужчину почувствовать

себя глупее, чем неодобрительный взгляд его незамужней тетушки.

– Я считала закрытые двери библиотеки чем-то совершенно невинным…

предназначенным позволить двум авторам спокойно творить, избежав

пустячных беспокойств, причиненных домашней челядью. – Леди Матильда

самоуничижительно усмехнулась. – Теперь я вижу, насколько недалекой была.

Я ведь не какая-то зеленая девчонка. Мне следовало догадаться… мужчина и

женщина без присмотра проводят вместе дни напролет. Я отчаянно виню себя

за бестолковость.

– Это всего лишь поцелуй, – оправдывался Себастьян, радуясь тому, что

Матильде известно только об этом. – Осмелюсь сказать, он совершенно

безвреден.

– Безвреден? – Она окинула его холодным взглядом. – Я думала, что могу на

тебя положиться, что ты станешь вести себя как джентльмен.

Ее слова стегнули его, словно кнутом, заставив мучиться угрызениями совести.

Себастьян одним глотком осушил мадеру, поморщившись от приторного вкуса.

– Тетя, – начал он, но та не дала ему договорить.

– Я слышала о твоих итальянских эскападах, но пыталась не доверять сплетням.

Я верила, что ты лучше, нежели тебя рисуют скандальные газетенки. Мне

невыносимо думать, что мальчик, в котором я воспитывала должное отношение

и уважение к женщинам, мог приобрести столь разнузданную репутацию, но

сегодня я убедилась в том, что слухи были правдивы, а вот я ошибалась.

Себастьян не в силах был объяснить произошедшее в Италии.

– Я уже не тот, кем был раньше. За последние три года я изменился…

– Ты любишь эту девушку? Собираешься жениться на ней?

Внезапный, взявшийся из ниоткуда вопрос застиг Себастьяна врасплох. Он

изумленно воззрился на Матильду.

– Бог ты мой, нет.

Его резкий грубый ответ заставил их обоих вздрогнуть.

Матильда обмякла в своем креслице, словно худшие ее страхи только что

подтвердились.

– Когда мисс Меррик прибыла сюда по просьбе лорда Марлоу, я без задней

мысли согласилась быть ее компаньонкой, потому что, невзирая на твои

интрижки с кокотками и замужними дамами, я даже не предполагала, что ты

попытаешься поразвлечься с незамужней девушкой из респектабельной семьи в

своем собственном доме, под моей крышей.

– Я не развлекался с ней!

– В самом деле? А как это назвать? Обсуждением очередного поворота сюжета

твоей книги?

Себастьян со вздохом потер руками лицо. Он понимал, что должен хотя бы

попытаться объясниться, но не был уверен, что одним объяснением все

ограничится.

– Матильда, это не просто развлечение. Впервые за многие годы я снова пишу, и

все благодаря ей. Она меня вдохновляет.

– Еще бы, я собственными глазами видела, как именно она это делает.

Он нетерпеливо хмыкнул.

– Это не то, чем кажется. Все начиналось как игра, но…

Матильда в ужасе воззрилась на него:

– Игра? Эвермор, девическая добродетель – не игрушки! Ты скомпрометировал

ее?

До Себастьяна вдруг дошло, что защищать честь Дейзи теперь – все равно, что

запирать конюшню после того, как лошадей украли, но деваться было некуда.

– Разумеется, нет, – солгал он прямо в глаза любимой тетушке. Слишком поздно

он вспомнил, что ему никогда не удавалось обмануть Матильду.

Холод в ее взгляде сменился презрением.

– Значит, да. Ты превратил уважаемую молодую женщину в шлюху.

Его вновь кольнуло треклятое чувство вины, и, поджав губы, Себастьян отвел

глаза.

– По крайней мере, можно радоваться, что я единственная видела вас сегодня

днем. Слуги знают? Да что там, слуги всегда все знают, но с ними я сумею

сладить. Вот если вас видел еще кто-нибудь, быть беде. – Отставив в сторону

бокал, Матильда встала, в ней вдруг появилась некая решимость, будто вопрос

теперь уладился к ее полному удовлетворению. – Если окажется, что в

результате этой связи девочка забеременела, тебе, Эвермор, придется

обеспечить ее и ребенка. Одному Богу известно, как в таком случае поступит

Марлоу. Вероятно, пожелает твою голову на блюде. Ведь мисс Меррик –

подруга его жены. – Тетушка направилась к двери. – Я немедленно отошлю

девушку домой, к сестре, хотя единственное объяснение, которое я могу

предложить…

– Нет! – Все в Себастьяне взбунтовалось против такого расклада вещей. – Она

не уедет домой. Она никуда не уедет.

Остановившись, Матильда обернулась и удивленно взглянула на племянника.

– Прошу прощения?

При одной только мысли о том, что придется писать без Дейзи, что ее не будет

рядом, по венам Себастьяна начала растекаться паника.

– Она не может уехать. Только не сейчас. Мне нужно закончить книгу.

– Книгу? – Матильда недоверчиво уставилась на него.

– Тетя, эта книга действительно хороша, – отчаянно втолковывал ей он. –

Лучшее, что я написал за последние десять лет. Я не могу объяснить почему, но

причиной тому она. Она вернула мне цель жизни. Она нужна мне. Я должен

закончить книгу и не справлюсь без нее.

– К черту вашу книгу, сэр! – возмущенно перебила его тетушка. – Эта молодая

женщина находилась под моим присмотром, я согласилась выступить в качестве

ее компаньонки и, сделав это, приняла на себя священное обязательство

приглядывать за ней. Мне плохо при мысли, что я не выполнила свой долг и

была так ослеплена привязанностью к тебе, что позволила респектабельной

девушке превратиться в шлюху под самым моим носом.

– Она не шлюха! – крикнул Себастьян, взбешенный подобным сравнением.

– Она то, что ты из нее сделал.

Себастьян подавил боровшиеся в нем гнев, страх и чувство вины.

– Она не уедет, – сквозь стиснутые зубы повторил он. Беспощадный в своем

намерении, он посмотрел леди Матильде прямо в глаза. – Я хозяин этого дома, и

эта девушка никуда отсюда не уедет. Если сия ситуация оскорбляет ваши

нежные чувства, мадам, вы вольны переехать в летний домик.

Матильда смотрела на него, словно он самый низкий мерзавец, какого только

можно себе вообразить, но Себастьян не мог отступиться от Дейзи. Пока не мог,

не теперь, когда он так в ней нуждался.

Он развернулся на каблуках и, хлопнув дверью, вышел из гостиной леди

Матильды.

Бог ты мой, нет.

Слова Себастьяна грохотом литавр отдавались у Дейзи в ушах, звуки его

взволнованного голоса разрывали сердце на части. Дейзи уставилась на

распахнутые французские окна, ведущие с балкона, подслушанный разговор

продолжал эхом звучать в голове, и она вдруг поняла, что навсегда запомнит эту

картину. Замысловатая ковка балконных перил, шифоновые драпировки

лимонного цвета, темно-красные герани в терракотовых горшках.

Бог ты мой, нет.

В свете этих слов, будто в насмешку, на Дейзи нахлынули воспоминания о

волшебстве минувшей ночи: она вдруг поняла, что едва признавшись в любви,

уже знала, что он не отвечает ей взаимностью. Знала, чувствовала и

предпочитала не верить в это. Но теперь не было смысла отрицать очевидное, и

Дейзи пожалела, что явилась к ужину первой, а не последней, и, дабы убить

время, решила прогуляться по саду, и что любопытство побудило ее

задержаться возле открытого окна, когда услышала, как упомянули ее имя. Но

что теперь толку от сожалений.

Боль ударила прямиком в грудь, затем волнами растеклась по телу, вызвав

дурноту. Она шлюха, поняла Дейзи, когда в ушах раздались слова Матильды о

возможной беременности, отчего ее замутило больше прежнего. Возможно, она

носит ребенка.

Дейзи вспомнила, как миссис Моррис шепталась с миссис Инкберри о гулящих

девках, которые спали с мужчинами. Теперь она понимала, почему.

«Люси, Люси, – чувствуя приближение истерики, думала Дейзи, – почему ты не

призналась мне, что истории про детей в капусте – неправда?

Зажав рот рукой, Дейзи заглушила рвущиеся из груди рыдания, рыдания,

вызванные паникой и страхом. Что теперь делать? Если она забеременела, как

ей смотреть Люси в глаза? А миссис Моррис? И всем подругам с Литтл-Рассел-

стрит? Ее с позором сошлют рожать в деревню, подальше от людских глаз.

Скорее всего, это разрушит ей жизнь.

И все ради чего? Ради мужчины, который ее не любит и не хочет жениться на

ней, которому нужно только закончить книгу. Вот что было для него

действительно важно, а вовсе не она. Дейзи в жизни не чувствовала себя

глупее.

Не отнимая ладони ото рта, едва сдерживая всхлипы, она вскочила на ноги, пронеслась вдоль стены и вбежала обратно в библиотеку. Единственное, чего ей

хотелось, это убраться подальше отсюда, и как можно быстрее. Встречаться с

ним или с его тетей лицом к лицу выше ее сил. Она не сумеет. Слишком уж

унизительно.

В библиотеке она окинула взглядом книжные полки, зная, что где-то здесь

должен быть действующий справочник Брэдшоу. Но в голове царила такая

сумятица, что она никак не могла вспомнить, где именно, и во власти паники

Дейзи потребовалось несколько минут, чтобы его отыскать.

Трясущимися руками она раскрыла справочник, сморгнула слезы, и принялась

изучать расписание поездов. Она отметила, что дважды в неделю из Бови-

Трейси отправлялся поезд в Эксетер, но следующий будет лишь через два дня.

Зато множество поездов шло из Торки, в том числе и завтрашний, если она

успеет вовремя на него сесть.

Уронив справочник, Дейзи дернула за сонетку. Вытащив из кармана носовой

платок, она промокнула глаза и постаралась к появлению слуги вернуть себе

некое подобие самообладания.

Спустя несколько секунд в библиотеке возник один из лакеев, и Дейзи

затолкала носовой платок обратно в карман.

– Велите мисс Элисон немедленно собрать мои вещи и подыскать экипаж до

Торки, – приказала она, но стоило указаниям сорваться с губ, как она вспомнила

слова Матильды насчет того, что слугам всегда все известно. Дейзи

почувствовала, что краснеет.

Шлюха.

В отчаянии она схватила письмо от сестры, доставленное с полуденной почтой,

и, помахав им в воздухе, добавила:

– Я получила известия, которые вынуждают меня немедленно вернуться в

Лондон. Промедление смерти подобно.

С этими словами Дейзи отвернулась к окну. Она услышала, как лакей за ее

спиной удалился и сделала глубокий вдох в попытке несколько успокоить

нервы.

Дейзи показалось, что минули часы, прежде чем ее чемодан спустили вниз, хотя

в действительности прошло всего семнадцать минут. Она знала точно, потому

как стояла в фойе, глядя, как огромные напольные часы отсчитывают минуту за

минутой.

От страха казалось, что время еле ползет. Страха, что в любое мгновение

появится леди Матильда или, того хуже, Себастьян. Когда вещи уложили и

лакей оповестил, что экипаж готов к отбытию, Дейзи ощутила неописуемое

облегчение. Она вот-вот сбежит, ускользнув без лишних шума и суеты.

Однако облегчение оказалось скоротечным. Не успела Дейзи ступить за порог,

как за спиной раздался крайне раздраженный и определенно мужской голос:

– Куда это ты собралась?

Дейзи остановилась как вкопанная, страх вернулся и камнем лег на душу.

Она кивнула лакею, и тот вышел, закрыв за собой дверь. Дейзи слышала шаги

Себастьяна, приближавшегося к ней по мраморному полу фойе, и усилием воли

заставила себя обернуться.

– Я уезжаю.

Он замер, разглядывая ее зареванное лицо.

– Что стряслось?

– Что стряслось? – Дейзи едва не рассмеялась. – Да ничего. На самом деле,

вечер такой чудесный, что я решила прогуляться по саду. По южной его части.

Себастьян тут же уловил намек.

– Ты подслушала.

– Да. – Раздался гонг к ужину, и Дейзи ощутила приступ паники. – Мне надо

идти.

– Нет. – Граф покачал головой, казалось, убеждая в том не только ее, но и

самого себя.

– Я не могу здесь оставаться, – прошептала Дейзи. – Леди Матильда считает

меня шлюхой!

– Но ты не такая!

– Нет? – парировала она. – Тогда какая же? Я не твоя жена, и не стану ею, как

ты категорично заявил своей тетушке. И даже предложи ты выйти за тебя

замуж, я бы отказалась, потому что знаю, что ты не любишь меня. Не отрицай! –

добавила она, когда он открыл было рот, чтобы возразить. – Да, я слышала ваш

разговор, но я знала правду даже раньше. Я видела твое лицо прошлой ночью. Я

старалась не верить в это, но… – Замолчав, она горько усмехнулась. – Но от

действительности не убежишь. Раз ты не любишь меня и не собираешься

жениться, то мы оба знаем, кто в таком случае я. Твоя любовница. Не меньше и,

определенно, не больше. – Она слышала, как дрожит ее голос. – Да поможет мне

теперь Бог.

– Тебе не о чем беспокоиться. – Себастьян подошел ближе. Обхватив ладонями

ее лицо, он заглянул Дейзи прямо в глаза. – Я о тебе позабочусь.

Ах, да. Помнится, был такой мистер Петтигрю.

– Каким образом? – спросила она, теперь в ее голосе появилась издевка. –

Выделив мне небольшое, но приличное содержание, – процитировала она

бывшего нанимателя, – и домик в «безопасной» части города?

Себастьян не ответил, но Дейзи видела, как он поджал губы, и испугалась, что

именно это он и собирался предложить. С внезапным, несвойственным ей

цинизмом она подумала, что все мужчины одинаковы, независимо от возраста и

положения.

Поэтому отвергла предложение прежде, чем он успел высказать его вслух.

– Нет, благодарю. Так романтично с твоей стороны, – с едким сарказмом

добавила она, – что ты хочешь позаботиться обо мне, и все такое, но боюсь, не

смогу воспользоваться твоей щедростью.

Дейзи скинула его ладони и почти успела отвернуться, но Себастьян схватил ее

за руки.

– Не уезжай. Дейзи, нам нужно это обсудить. Обо всем договориться.

– Я не желаю с тобой ни о чем договариваться. – Она извернулась, пытаясь

вырваться из его рук. – Отпусти.

Себастьян покачал головой и не ослабил хватку.

– Ты не можешь меня оставить.

– Я знаю, что самое важное для тебя – книга, но придется заканчивать ее без

меня.

– Я не могу! Дейзи, я не сумею сделать этого без тебя. Если ты слышала наш

разговор с Матильдой, то знаешь, как сильно я нуждаюсь в тебе. – Он легонько

встряхнул ее. – Я не могу позволить тебе уехать. Не могу отказаться от тебя.

– Нуждаешься во мне? – эхом отозвалась Дейзи и вновь предприняла отчаянную

попытку вырваться, но Себастьян по-прежнему ее не отпускал, и она

почувствовала, как вновь накатывает паника. – Не сумеешь сделать этого без

меня? – истерично вскрикнула она, извиваясь в его руках, словно пойманный в

ловушку зверек. – Не можешь позволить мне уехать, не можешь отказаться от

меня? Послушай себя. Ты говоришь обо мне, словно о какой-то зависимости!

Себастьян будто окаменел.

– Что ты сказала? – прошептал он.

– Ты рассуждаешь обо мне так, как отец говорил о бренди, – продолжала Дейзи,

не обращая внимания на застывшее выражение его лица. – Лекарство – вот как

он его называл. Вот чем я для тебя являюсь, Себастьян? Твоим лекарством?

Он отдернул руки, как от огня, но его серые глаза оставались ледяными, словно

замерзшие озера, и по спине Дейзи пробежала дрожь.

– Тогда уходи, – сказал он, отступив назад. – Убирайся. Катись отсюда к

чертям.

Оказавшись наконец на свободе, Дейзи развернулась и спешно покинула дом,

чувствуя лишь невероятное облегчение. Сбежав по парадным ступеням, она

забралась в экипаж, поджидавший ее на посыпанной гравием подъездной

дорожке. Но стоило лакею закрыть за ней дверцу экипажа, как Дейзи допустила

ошибку, выглянув в окошко, и чувство облегчения угасло, сменившись

полнейшим унынием, когда она увидела Себастьяна, стоявшего в дверях. Лишь

на мгновение их взгляды встретились, затем он шагнул внутрь. Когда дверь

захлопнулась, сердце Дейзи разлетелось на осколки. Похоже, ее первой любви

пришел конец.

Дейзи достала билет третьего класса на ночной поезд, идущий из Торки в

Лондон, но когда поезд уже несся мимо сельских ландшафтов Девоншира,

Сомерсета и Беркшира, ей не спалось. Вместо сна она глядела в темное окно,

пытаясь решить, чем заняться дальше.

Что вы теперь собираетесь делать?

Она вспомнила, как однажды задала Себастьяну этот вопрос. И словно в ответ

на память ей пришли его слова.

В жизни есть другие вещи, которые куда важнее любви. Я и раньше влюблялся,

и длилось это недолго. Когда любовь заканчивается, поначалу существование

кажется адом. Но затем обнаруживаешь, что жизнь продолжается.

Ее жизнь должна продолжаться. Без него. Она не предоставила Марлоу

рукопись, а значит, можно забыть о пятистах фунтах и подыскивать другую

работу.

Скорее всего, машинистки – для этой должности она подготовлена лучше всего.

Вот только еще придется как-то объяснить Люси нынешний провал.

Прислонившись головой к окну, Дейзи со вздохом прижалась щекой к

прохладному стеклу, не впервые уже сожалея, что из нее столь никудышная

лгунья. Дейзи вовсе не горела желанием при встрече с идеальной во всем

старшей сестрой сообщить, что потеряла не только работу, но и девственность.

Но сказать придется: соврать, хоть убей, не получится, а кроме того, остается

вероятность того, что она беременна.

Ребенок. Дейзи опустила руку на живот. Что если там ребенок? Не было

худшего позора для женщины, чем родить ребенка вне брачных уз, однако

Дейзи теперь не ощущала прежнего панического страха. Она знала, что Люси

поддержит ее. Сестра может читать нотации, может браниться, но точно не

покинет в беде. Она не одинока – эта мысль утешала.

Правда, нужно признать, что она не сможет работать, пока беременна. Никто ее

не наймет. Пожалуй, можно закончить роман и попытаться продать его

издательству. Придется вновь привыкать писать от руки, ведь «Крэнделл»

остался в Эверморе. Она не могла его взять. Любовницы могут принимать

дорогие подарки. Уважаемые женщины – нет. Вероятно, поздновато теперь

вспоминать о моральных устоях, но как бы то ни было, она не взяла подарок

Себастьяна с собой.

Сердце Дейзи сжалось от боли, и она крепко зажмурила глаза. Лучше не думать

о Себастьяне. Возможно, позже, когда мысли о нем перестанут быть так

нестерпимы, но точно не сейчас.

Дейзи не заметила, как уснула, пока ее не разбудил свисток паровоза.

Подскочив, она увидела, что за окном светает, а поезд уже катится по

лондонским предместьям. Спустя час на вокзале «Виктория» она договорилась

о доставке багажа в гостевой дом, а сама поймала такси. Через два часа она

оказалась в Холборне перед дверью дома номер тридцать два по Литтл-Рассел-

стрит.

Дейзи задержалась на тротуаре, с нежностью взирая на аккуратный кирпичный

домик с зелеными ставнями. Она скучала по меблированным комнатам и по

всем своим друзьям. Скучала даже по сестре, что удивительнее всего. Сделав

глубокий вдох, Дейзи открыла входную дверь.

Заслышав в прихожей доносившиеся из столовой женские голоса и среди них

голос Люси, она поняла, что сейчас время завтрака. Поставив портфель возле

вешалки, она вышла из фойе и прошла по коридору прямо к ним.

Когда она остановилась в дверях, ее приветствовали восторженными и

удивленными возгласами, но голос сестры прозвучал громче прочих:

– Дейзи? Что ты тут делаешь?

Дейзи постаралась выдавить улыбку.

– Я потеряла работу, – призналась она. – Снова.

Evelina 25.04.2015 08:32 » Глава 19

Перевод: Evelina

Редактирование: kerryvaya

Глава 19

Мне сладких обманов романа не надо.

Лорд Байрон

Слова Дейзи звучали в ушах Себастьяна с того самого момента, как она вышла

за дверь, и как он ни старался, не мог их заглушить.

Ты говоришь обо мне, словно о какой-то зависимости!

Она и была зависимостью. Он хорошо знал, что это такое. И опознал симптомы.

Потребность в ней была столь же сильна, как некогда потребность в кокаине. Но

рано или поздно от любой зависимости приходится отказываться, и за дни,

минувшие с отъезда Дейзи, Себастьян обнаружил, что отказ от нее столь же

болезнен.

Он пытался отвлечься, погрузившись в дела поместья, но без толку. В едва

окупающем себя имении нашлось мало занятий, к тому же у него имелся

управляющий.

Кроме того, куда бы Себастьян ни шел, все напоминало ему о женщине,

которую он пытался забыть. Колодец, лабиринт, павильон, летний домик и даже

любимая излучина – все пробуждало воспоминания о ней, в достаточной мере

разжигая его жажду, чтобы не дать от нее освободиться.

Он попытался отвлечься иным способом. Но в местном пабе, дружелюбном к

местным парням, захаживающим, дабы пропустить по кружке пива, воцарилась

гробовая тишина, стоило войти местному лендлорду, да и слишком это жалкое

зрелище – пить в одиночестве, чтобы забыть женщину.

Вечером устраивались скачки, и случайные загородные приемы оказались

весьма приятны, но ни одно из этих развлечений не могло отвлечь Себастьяна

надолго.

Прошла неделя, а он так и не обрел покоя. В отчаянии он обратился к

последнему оставшемуся способу, к тому единственному делу, которого он так

долго всеми способами избегал. Чтобы отвлечься и обрести покой, Себастьян

попытался писать.

Первая после отъезда Дейзи попытка оказалась сущим адом. Себастьян поймал

себя на том, что каждые несколько минут поднимает глаза, ожидая увидеть ее

напротив, и всякий раз на секунду удивляется, натыкаясь взглядом на пустое

кресло. Вторая оказалась не легче, и третья, и четвертая. Спустя неделю он уже

готов был все бросить и вышвырнуть печатную машинку в окно.

Но он этого не сделал. Что-то… Себастьян не знал, что именно, заставляло его

каждое утро садиться и пытаться вновь. Вероятно, он просто хотел доказать, что

вовсе не нуждается в Дейзи. Или что у него есть цель, что он способен на

большее, нежели просто занимать место. Или же что ему еще есть, что поведать

миру.

Минул месяц, затем другой. Подошел и прошел срок сдачи. Чистой силой воли

ему как-то удавалось заполнять страницы, но, невзирая на всю его

настойчивость, писать оказалось куда тяжелее прежнего. Без Дейзи, не имея

возможности поднять голову и увидеть ее лицо, обсуждать с ней проблемы и

получать в награду поцелуи, исчезла радость от творчества. Да, он мог

справиться и в одиночку. Но без нее это было совсем не весело.

Себастьян отбил строчку из букв Х, перечеркивая отвратительное предложение,

что он только что написал. Книга почти закончена, но, черт возьми, ему никак

не удавались заключительные штрихи. Как он ни старался, идеальная концовка

ускользала.

Концовка совершенно неудовлетворительна, вызывает разочарование и даже

гнев.

Себастьян тихо выругался, когда список замечаний Дейзи вновь назойливо

зазвучал в ушах, и, вырвав из «Крэнделла» страницу с перечеркнутыми

предложениями, смял в комок и отшвырнул прочь.

– Проблемы?

Граф поднял голову, заслышав голос Матильды.

– Нет, – солгал он. – Никаких.

– Рада слышать. – Войдя в библиотеку, тетушка прошествовала к книжному

шкафу. – Не собиралась тебя беспокоить, – добавила она, – но мне захотелось

что-нибудь почитать.

Движимая этой целью, она обошла комнату, изучая книжные полки. Однако,

остановив выбор на одном из томов, не спешила уходить. Вместо этого она

устроилась в одном из кожаных кресел у камина и погрузилась в чтение, а

Себастьян вернулся к работе.

Он напечатал предложение, вычеркнул его, напечатал другое и снова

вычеркнул. Он стиснул зубы. Эта книга была хороша, действительно хороша,

вероятно, лучшая из тех, что он написал. И он ни в коем случае не собирался

испортить ее неправдоподобной, сопливой концовкой. Яростными ударами он

отчеканил несколько предложений, заставив Амели написать записку, разорвать

роман и уехать. Но к концу страницы остановился, в голове вновь прозвучал

голос Дейзи.

Разве не ты всегда говорил, что люди не склонны к самопожертвованию?

Она права. С такой благородной и бескорыстной героиней дело шло к концовке,

в полной мере заслужившей критику со стороны Дейзи.

Выдернув только что напечатанную страницу из печатной машинки, Себастьян

скатал ее в шарик и отшвырнул в сторону.

Подняв глаза, он обнаружил, что Матильда наблюдает за ним со своего кресла

на другом конце комнаты.

– Ладно, у меня проблема, – признался он. – Меня коробит концовка. Что-то в

ней не так.

– А чем все заканчивается?

– Героиня бросает главного героя. И ради его блага остается одна, но это не

подходит. Слишком благородно для нее. Выглядит неправдоподобно. – Он

замолчал, задумчиво барабаня пальцами по столу. – Полагаю, она могла бы

оставить его ради другого.

– Звучит весьма угнетающе.

Себастьян застонал при этом очередном напоминании о Дейзи. Подавшись

вперед, он уронил локти на край стола и потер кончиками пальцев уставшие

глаза.

– И ты туда же? – пробормотал он. – Почему женщинам всегда хочется

счастливого конца? – Подняв голову он хмуро посмотрел на тетю. – Черт

побери, у этой истории его не будет!

– Почему нет? – Матильда недоуменно взглянула на племянника. – Почему

история не может хорошо закончиться?

Себастьян ответил ей свирепым взглядом и встал.

– Потому что так не бывает! – отрезал он, подойдя к одному из французских

окон. – Не бывает счастливых концов. Потому что собака умерла, любовь

закончилась, а жизнь продолжается!

Он слышал, как за его спиной Матильда поднялась с кресла, прошла через всю

комнату и остановилась рядом с ним.

– Знаешь ли, Себастьян, любви совсем не обязательно всегда приходит конец.

– Не смей, – перебил он. – Даже не смей заговаривать о Дейзи Меррик. Она

уехала, и дело с концом.

– Как скажешь.

– Так и скажу.

Прислонившись плечом к косяку, Эвермор выглянул в окно, его взгляд

переместился с террасы на сад позади нее. Отсюда не были видны летний домик

и павильон, зато виднелся лабиринт. Себастьян уставился на стену высокой

зеленой изгороди и устремил внутренний взор сквозь нее, прямо к центру. Там

он видел, как она стоит возле фонтана муз и блестящие волосы, подобно языкам

пламени, падают сквозь его пальцы.

«Как?» – подумал он с внезапным отчаянием. Как он думал перебороть свою

потребность в ней, когда воспоминания преследуют его повсюду?

Наверное, он мог бы уехать. Но куда? Африка потеряла для него былую

привлекательность. Аргентина тоже не манила. Франция, Италия и Швейцария

не рассматривались по объективным причинам. Америка… Он задумался об

Америке, стране новых начинаний. Конечно, в том, чтобы отправиться туда,

была определенная ирония, но…

– Странно, – вторгся в его мысли голос Матильды, – но теперь, думая об этом, я

поняла, что ты не написал ни единой истории со счастливым концом.

Себастьян не обратил внимания на сие замечание. Америка вполне подходила,

он слышал, что это изумительная страна, но…

– Возможно, стоит это сделать.

Голос Матильды вновь прервал его размышления.

– Прошу прощения? – переспросил он, все еще во власти воображаемой

картины.

– Я говорю, возможно, тебе стоит написать счастливую концовку.

Себастьян так глубоко погрузился в собственные мысли, что потребовалось

некоторое время, чтобы ее слова просочились внутрь, но как только это

произошло, на память пришли слова другой женщины, той самой, которую он

изо всех сил пытался забыть.

Ради бога, Себастьян, иногда люди влюбляются и живут счастливо до конца

жизни! Ты ведь знаешь, что так бывает.

Тогда он не обратил на слова Дейзи особого внимания, но теперь они поразили

его, подобно землетрясению. Весь его мир треснул, затрясся и изменился. А

затем у него внезапно возникло ощущение, будто теперь он видит все прямо, а

прежде смотрел на вещи вниз головой. Он не желал никуда уезжать. Он хотел

до конца дней жить здесь, в Эверморе, писать книги в этой библиотеке,

рыбачить на дуге Осборна и проживать жизнь. С женщиной, которую любил.

– Ты права.

Себастьян направился к двери, прихватив по дороге рукопись.

– Куда ты?

– На поиски счастливого конца, – ответил он, надеясь, что отыщет оный не

только в романе.

Дейзи вставила в печатную машинку чистый лист бумаги и провернула

колесико. Трижды толкнула металлический рычажок, дабы отрегулировать

ширину поля, затем, положив пальцы на клавиши, отыскала нужное место на

середине рукописной страницы справа от себя и продолжила работу.

Роман пера Розамонд Дитрикс под названием «Там, где течет страсть» был

ужасен, но в машинописном и секретарском бюро миссис Хотон Дейзи держали

не за тем, чтобы она высказывала свое редакторское мнение. Она получала пять

шиллингов в неделю за то, что превращала рукописные страницы в печатные, и

стенографировала, когда требовалось.

Это место досталось ей не через агентство Люси. Дейзи отыскала его сама, и в

ту самую секунду, как села за этот стол, она поклялась, что, несмотря ни на что,

больше не потеряет свою должность из-за острого языка и несдержанного

нрава.

За два месяца работы в бюро она не получила ни единого замечания. Люси

очень ею гордилась.

«Он заключил ее в сильные мужественные объятия», успела напечатала Дейзи, прежде чем машинку заело и ей вновь пришлось остановиться. Откинув крышку

«Ремингтона», она увидела, что ленту зажевало и принялась ее высвобождать.

По сути, Люси довольно спокойно восприняла всю ситуацию, к великому

удивлению Дейзи.

Никаких нотаций, обвинений и упреков. Потеря должности в Девоншире не

особо удивила сестру, в отличие от того обстоятельства, что, объявив об этом,

Дейзи разразилась слезами. Однако Люси отреагировала со всем присущим ей

непоколебимым спокойствием. Вскочив из-за стола, она препроводила

всхлипывающую младшую сестренку в комнаты. И там, с помощью маленького

стаканчика мерзкого сливового джина миссис Моррис и охапки льняных

носовых платков, Дейзи выложила ставшей на удивление заботливой и

сочувствующей Люси всю историю целиком, включая деликатно высказанное

признание в потере невинности.

Когда вся правда открылась, Дейзи наконец сумела совладать с эмоциями,

яростный гнев вставшей на ее защиту Люси несколько поулегся и Дейзи

удалось отговорить сестру от того, чтобы найти папин пистолет и укоротить

отпущенный Эвермору срок, она кратко изложила свои дальнейшие планы,

включая намерения самостоятельно найти следующую работу и закончить

роман.

За десять прошедших с тех пор недель Дейзи исполнила и то и другое.

Ее роман рассматривался у Марлоу, а она тем временем стала самой быстрой,