Текст книги "Привет Саншайн"

Автор книги: Лаура Дейв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Я сделала мысленную заметку, чтобы посмотреть на ее нового парня.

–Это не объясняет, почему она отвечала на твой телефон.

–Она забыла свой дома. Ей нужно было связаться с сестрой, потому что та отправилась в Хэмптон, но Мэгги застряла здесь, чтобы увидеть Саймона.

Он говорил тоже самое, что и Мэгги. Однако я не была уверена в правдивости данной версии. Я вообще не знала, что обо всем этом думать.

–Не то, чтобы я тебе что-то объяснял, но я бы не хотел, чтобы ты думала, будто причиной, по которой мы расстались, является другая женщина. Это связано только с нами. С тобой, если быть точным.

Я посмотрела на него, желая перестать плакать. Не вышло. Он не отводил от меня взгляд, но и не двигался. Только покачал головой.

–Ты так далеко зашла. Не было никакого другого способа заставить тебя понять это.

–Поэтому ты просто решил, что публично унизить меня будет лучше?

Он засмеялся:

–Ты, правда, думаешь, что я хотел, чтобы весь мир узнал о том, что ты мне изменила? Ты думаешь, это не унизительно? К сожалению, это был единственный способ заставить тебя понять, кем ты стала.

–О, ничего себе. Ты принес себя в жертву. Я должна поблагодарить тебя, верно?

–Санни...

–А просто поговорить со мной ты не мог?

–Я пробовал миллион раз. И у меня не оставалось времени.

–Что это значит?

–Food Network. Если бы новое шоу вышло в эфир, ты бы перешла от нескольких миллионов фанатов до двадцати миллионов. Было бы слишком поздно. – Он помедлил. – Прости, если ты меня ненавидишь. Но я должен был это сделать.

–Правда? Кто просил тебя взять на себя роль морального авторитета? Что бы я ни сделала с тобой, я не собиралась причинять тебе боль. То, что ты сделал. Это было жестоко.

–Жестоко? Как у тебя дела?

Я удивленно посмотрела на него:

–Что это значит?

–Как дела в Монтоке? Потому что, по слухам, у тебя все хорошо.

–Я перебираю отходы каждую ночь и сплю на диване моей сестры. Нет, поправочка, я спала на диване Рэйн. Теперь я живу с вонючим рыбаком. Это захватывающе.

–По крайней мере, это честно.

Я серьезно подумывала о том, чтобы ударить его:

–Что ты только что сказал?

–Раньше ты ценила правду. Почти во всем. Давай, скажи мне, что ты немного чувствуешь облегчение оттого, что оказалась в таком положении.

Я не знала, что ответить на это, или просто не хотела отвечать. Если бы я признала, что все не так ужасно, что я не развалилась, он почувствовал бы, что поступил правильно. А это было последним, что я хотела, чтобы он чувствовал.

–Мне просто нужно...– Он сделал паузу. – Ты помнишь наше первое свидание?

Неужели он действительно думал, что я настроена на прогулку по закоулкам памяти?

–Ты, должно быть, шутишь, Дэнни, – сказала я.

–Нет, я действительно пытался его вспомнить. Я знаю, что я полтора часа тащил тебя в какой-то причудливый ресторан в центре Портленда, потому что я пытался произвести впечатление. И я знаю, что ты хотела разделить того голубя. Я думал, что это так экзотично. Кто заказывает голубя? Мы же живем не на Среднем Западе.

–Перепелка.

–Видишь? Я не могу вспомнить.

Без особых усилий, я могла рассказать ему все об этой ночи. Мы ели перепелов, которые были ужасны. Точнее, я ела. Дэнни, с одетым поверх футболки галстуком (это не шутка), заказал картофель и трюфели, а потом попытался вытолкнуть часть трюфелей, утопив их в кетчупе, чтобы замаскировать их вкус. И я надела короткое платье, которое, как я думала, заставило меня выглядеть сексуально. В итоге я слишком перестаралась. Я забыла смутиться из-за этого. Я забыла отказаться от последнего куска миндального пирога, когда он предложил его мне. И я даже не остановилась перед дверью, без раздумий позволив ему подняться наверх. Я не строила из себя кого-то другого. Я не знаю, почему я была так уверена в своем страшном платье. Однако оно сработало. Я была уверена, что нашла свою половинку. Которой оказался двадцатиоднолетний бесстрашный осел.

Дэнни покачал головой:

–Я знаю, что в какой-то момент все было хорошо. Но детали все время ускользают... возможно, это потому, что, когда я думаю о тебе, я возвращаюсь в тот день, когда мы встретились.

Я уставилась на него, не зная, к чему он клонит. И не уверена, что хотела знать.

–Мы были на футбольном матче, да? И ты сидела в ряду передо мной.

–Я была позади тебя, Дэнни.

Он покачал головой:

–Нет, определенно нет. Ты сидела в ряду передо мной, и я постучал по плечу твоей подруги, чтобы спросить, есть ли у нее лишнее пиво. Она принесла шесть банок с собой, они стояли рядом с ней, но осталось два пива, и она хотела отдать мне одно. Но ты остановила ее, буквально вытащила пиво из рук, и сказала, что у вас нет лишнего.

Он был прав. Я так и сказала. И я сидела перед ним. Тогда я обернулась и посмотрела на него. Это был парень с убийственной улыбкой и невероятными глазами – и я поняла, что, вероятно, никто никогда не отвергал его раньше. Никто никогда не говорил, что у них нет лишнего пива для него. Вероятно, они даже выбегали и покупали его вместо него, если нужно. Но я знала, что если подруга отдаст ему пиво, она будет держать другое для себя. Поэтому я отобрала его, сказав, что ему придется отправиться за выпивкой под трибуны. «Ты такой же, как и все остальные». «Прости, я тебя спрашивал?» – сказал он. На тот момент он уже немного флиртовал. Он уже наклонился вперед, чтобы послушать, что я скажу дальше.

Дэнни пожал плечами:

–И дело в том, что ты не играла в игры или не пыталась произвести на меня впечатление. Ты просто искренне хотела пива. – Он посмотрел прямо на меня. – Я пробовал миллион раз поговорить, чтобы ты поняла, что делаешь, чтобы поняла, чего это стоит. Ты отставила нас в сторону. Продала нас.

–Значит, я не должна была вообще меняться?

Он снова покачал головой:

–Это не то, о чем я говорю. Я не ожидал, что ты останешься такой, как будто тебе всегда двадцать один год.

–Похоже, это именно то, чего ты хотел.

–Ты была самым честным человеком, которого я когда-либо встречал. Вот почему я выбрал тебя. И именно поэтому я не особо напрягался из-за поддельных кулинарных видеороликов, или твоего макияжа. Я не думал, что ты можешь потерять то, что определило тебя. Но это именно то, что исчезло, – сказал он. – Я не мог примирить ту женщину, в которую ты превратилась, с той, кого я знаю. Или знал...

Мое сердце бешено стучало.

–Значит, ты должен был просто уйти.

–Но это и моя вина. Ты все время спрашивала меня о том, что неважно, если ты солжешь о чем-то? Или, если ты немного подделаешь что-то? – Он пожал плечами. – Я дал тебе разрешение продать себя. Но хуже всего было тогда, когда ты даже не спрашивала. Я стал кем-то другим, с кем ты пыталась двигаться дальше.

Мои руки поднялись вверх, чтобы остановить его:

–Я не могу слушать это.

–Почему? Потому что ты не хочешь это слышать?

–Точно.

Он кивнул:

–Так спроси меня еще раз, почему я это сделал.

Я уставилась на него, чувствуя, что могу взорваться. Он с серьезным видом смотрел на меня и говорил мне, что сделал это, чтобы спасти меня? Что он сделал это ради любви? Даже если я ему поверила, кто из любви к ближнему стал бы поступать так?

Я не снимала обручальное кольцо все то время, что мы были друг без друга, но я сняла его сейчас. Я сняла его и положила на диван между нами. Мягкий диван, который выглядел так нелепо из-за твердого камня в моей груди.

После этого я выскочила в дверь, пытаясь не обращать внимания на то, как стянуло мои внутренности, и начала спускаться вниз по лестнице.

Чувство не пропадало, независимо от того, как быстро я двигалась. Тяжесть так похожая на отчаяние, которое я не хотела чувствовать. Я надеялась, что смогу убежать от него, если увеличу между нами расстояние. Поэтому я бежала так быстро, как только могла.

Глава 41

Я не помню поездку домой. Так же, я смутно помню, как останавливалась, чтобы отдохнуть, пытаясь отдышаться, пытаясь убедиться, что я собрала себя в единое целое.

В Монток я добралась в шесть утра; солнце как раз поднималось над океаном и дюнами, и дороги были пусты.

Рэйн открыла дверь. Она уже была одета, готовая начать свой рабочий день.

Я все еще была в своем вчерашнем платье, слезы и тушь, стекали по моему лицу. Она посмотрела на меня сверху вниз. Затем повернулась к дивану, к высокому парню в бейсбольной кепке, с длинными костылями рядом с ним и рваным шрамом на колене.

Томас. Ее парень. Он смотрел на меня с гораздо более дружелюбным выражением, чем моя сестра.

Рэйн поймала его взгляд и повернулась ко мне.

–Почему ты решила, что можешь просто появиться здесь? – сказала она.

Отойдя от двери, она позволила мне войти.

Глава 42

Август

Знаете ли вы, что грибы лисички достигают пика своего вкуса в конце лета? Шеф Z любил лисички и считал дни до определенной даты в июле (которой он отказался поделиться), когда он мог бы собрать их в саду. После чего каждый вечер он делал их центральной частью блюда – на столько времени, на сколько позволяли грибы. Прошло восемь дней с тех пор, как Дэнни разрушил мой мир, а мир шефа, в каждый из этих дней, был разрушен лисичками.

Он начал в воскресенье вечером с салата с грушей и лисичками, перешел на фаршированные артишоки с крабом и лисичками, затем переместился к кростини, фрикасе, пастой с лисичками.

Каждый вечер, Z читал сотрудникам ресторана лекцию об универсальности этих грибов, их мясистости и качественной гибкости. И, каждый вечер, он почти плакал (по крайней мере, это был самый близкий вариант к этому), когда много лисичек возвращалось несъеденными.

Я старалась держаться подальше, большинство вечеров, хотя он каждые несколько секунд подходил, чтобы спросить, почему все больше людей оставляют их. Я качала головой, каждый раз пытаясь в одинаковой мере показывать отвращение. И у меня получалось – хотя причина заключалась немного в другом. Мне было противно. От того, как точно Дэнни проделал свою работу. От того, как обманул.

Я не могла перестать проигрывать все в своей голове, и каждая новая деталь была как соль на рану. Мне вспомнились самые странные вещи. Дубовые полы в проекте квартиры Дэнни. Очевидно, он работал над этим проектом дольше, чем несколько дней, раз уж ему представилась возможность выгнать меня из лофта? Утром, когда все началось, моя любимая песня играла на радио-будильнике. Что было не так с радио? Дэнни спланировал и эту часть? Ведь будильник сам не мог это сделать, а его iPhone был подключен к зарядному устройству. Дэнни потребовалось выйти, чтобы поставить эту песню? Моя любимая песня, возможно, напоминала мне, кем я была на самом деле.

В тот вечер он предложил мне другой выбор. Дэнни попросил меня не ходить на вечеринку. Я хорошо это помнила. Он привез с собой герберских ромашек и сказал, что все это отменит, если только я захочу. Вечеринка, как я поняла, на самом деле стала началом конца нашей совместной жизни.

Почему я не приняла его предложение? Где бы я была сейчас, если бы поступила иначе?

Шеф Z подошел к моей столешнице, и у меня было ощущение, будто я смотрю на свое отражение в зеркале. Полная безысходность и отчаяние. Только для шефа это были его недооцененные грибы, а для меня – напоминание, поставленное на повтор, что я полностью и совершенно одинока. Без карьеры, без мужа.

Этого было почти достаточно, чтобы заставить меня довериться ему. И, кажется, этого было достаточно, чтобы заставить его довериться мне.

–Лисичка – хитрый зверь, – сказал он на восьмые сутки, глядя на великолепную тарелку с пастой. – Их нужно собрать в нужное время, чтобы они полностью реализовали свой потенциал.

Это случилось? Мы общались?

–Как бы там ни было, шеф, – сказала я, – думаю, что они вкусные.

Он швырнул тарелку на стол.

–Не слишком, – сказал он и ушел.

Я серьезно подумала о том, чтобы прятать их до конца ночи. Просто, чтобы не видеть его расстроенное лицо. Просто, чтобы сделать хоть что-то, а не сидеть здесь, забившись в угол.

Усугубляло мои страдания и то, что поваренная книга Эмбер имела безумный успех. Уже через неделю она вышла в печать. Я стала вчерашней новостью. Буквально.

Возможно, это было то, что я получила за публичную ложь. Теперь все, что у меня было – стало личным. Моя жизнь была настолько скрытной, что я собиралась родить ребенка от того, кто даже не знал об этом.

Еще одна тарелка макарон с лисичками была возвращена на кухню. На тарелке отсутствовали домашние и довольно изысканные букатини от шефа Z. Остались лишь несколько грибов.

Я осмотрелась вокруг, чтобы знать смотрит ли кто-нибудь на меня. Никто, вроде бы, не обращал внимания, поэтому я подобрала гриб с тарелки и закинула его в рот.

Меня поразил богатый и сочный вкус, с прекрасным количеством специй.

Я потянулась к другому, когда услышала голос позади меня:

–Нет, ты этого не сделаешь.

Я обернулась, чтобы увидеть Итана, стоящего с термосом из нержавеющей стали в руках.

Он с отвращением покачал головой:

–Это слишком низко.

После чего он наклонился и засунул в свой рот оставшийся гриб.

***

–Значит, ты решила залечь на дно, – сказал Итан. – На один день ты остаешься, а на следующий день – исчезаешь.

Спустя несколько часов мы сидели на скамейке возле ресторана, Итан разлил по кружкам горячий какао из термоса. Он протянул одну кружку мне:

–С тобой все в порядке? Томас сказал, что ты спишь у них на диване.

–Я удивлена, что он заметил это. До поздней ночи я остаюсь в машине, ожидая пока они все заснут. А переночевав – убегаю, прежде чем они встанут. Мы не говорили друг другу более двух слов.

–По-моему, звучит удобно. И устойчиво.

–Это здорово.

–Почему бы тебе просто не остаться со мной?

–У тебя есть знакомая знаменитость. И я не могу навязываться.

Он поднял руку, чтобы остановить меня:

–Прежде всего, это не навязывание. И, во-вторых: она улетела в Париж на неделю. Занимается шопингом.

Я посмотрела на его наряд: то же худи, в котором он, казалось, жил, когда не ловил рыбу.

–У вас, ребята, много общего, – сказала я.

–Это увлечение, которое нас объединяет.

Я рассмеялась и сделала глоток какао.

–Значит, вечеринка закончилась не так уж и хорошо? – спросил он.

Я сделала паузу:

–Это был Дэнни.

–В смысле – был?

Я посмотрела на него, ожидая, когда до него дойдет.

–Срань Господня. Муж был тем, кто взломал тебя?

Я кивнула, боясь говорить – опасаясь, что если скажу еще хотя бы одно слово, то заплачу. Четырнадцать лет. Слезы, казалось, не прекратятся. Дэнни был близким мне человеком. Я доверяла ему настолько, что даже не подумала о том, что он сделал это, независимо от его рассуждений. Что это обо мне говорило? Что это говорило о том, как мало я обращала на него внимания?

Итан сложил руки на груди:

–Почему он... просто... почему?

–Он сказал, что сделал это, потому что любит меня, – произнесла я подавленным голосом.

–Есть и другие способы любить кого-то.

Я встретила его взгляд, отчаянно нуждаясь в спасении.

–Ты так думаешь?

– Я это знаю, – сказал он, пытаясь что–то осмыслить. – Как по-твоему, его девушка в этом участвовала?

Я обняла руками кружку какао и притянула к себе:

–Она этого не делала. У него нет девушки.

Итан выглядел удивленным:

–А что насчет душа?

–Она помогала с ремонтом нашей квартиры, в которой Дэнни теперь живет. Наверное, из-за чувства вины я услышала в ее голосе то, что она увела его, воспользовавшись нашей ссорой или что-то в этом роде...

–Ты ему веришь?

Я верила. Я бы сказала, что я полная дура, если это признаю? Ведь я загуглила Саймона Каллахана, когда вернулась в Монток, и он был тем, о ком говорил Дэнни. Но я не нашла фотографий его и Мэгги. Ни на Wireimage, ни на его странице в Facebook. Я не нашла доказательств. Слово Дэнни было моим доказательством. И это было единственное доказательство, в котором я нуждалась. Это доказывало, насколько целесообразно говорить о том, где я находилась сейчас?

–Поэтому, если мы поверим ему на слово, как он и думал, чего же он хотел добиться?

Я пожала плечами:

–Он надеялся, что я вспомню, какой я была. Знаешь, до того, как мир узнал обо мне, и я потеряла это.

–Это?

–Себя.

Итан кивнул, задумавшись.

–Что ж, отчасти он прав, – сказал он. – Твой муж.

Я обернулась и посмотрела на него.

–Что ты только что сказал, предатель?

Он улыбнулся:

–Я не оправдываю того, что он сделал. Просто говорю – он не ошибается. Мы будто теряем себя подобным образом. И практически невозможно на это не реагировать, – сказал он. – Прошлой ночью я был с моим другом, когда она выложила в Инстаграм фотографию, на которой зависала с парочкой подруг, пьющих вино на палубе во время прогулки по океану. Нет, исправлюсь: она отправила фотографию своих совсем недавно напедекюренных ног. С хэштэгами #девчачьявечеринка и #лучшаяночь.

Он дополнил свою кружку какао и сделал большой глоток.

–Единственная проблема заключалась в том, что подругами оказался ее помощник и его новая подружка. А фото опубликовано тогда, когда они по расписанию примерно через пять минут должны были приземлиться в Париже. Вместо этого, они забрали свою одежду из какой-то химчистки. И, конечно, сделали фото.

–Этим ты пытаешься сказать, что все лгут.

–Я говорю, что это новый способ показать себя. И нет никакой возможности запихать джинна обратно в бутылку, – сказал он. – Некоторые люди хорошо интегрируют это. Ну, СМИ находят их связи в социальных сетях. Но для остальных из нас это совсем другая история. И никто не говорит об этом, оценивающе наблюдая за твоей жизнью. Ведь есть люди, которые смотрят на эти фотографии и думают, что именно такой должна быть их жизнь. И моей подруге, отправляющей фото в Инстаграм, тоже так кажется. Она смаковала комментарии о том, какой она была хорошей девушкой–подружкой. О том, что у шикарных женщин всегда есть настоящие подруги. Для нее это эквивалент реального общения, что позволило ей забыть ту часть, в которой у нее не было ночи, проведенной с подругами. Что на самом деле она занималась сексом на этой палубе с другим, в то время как ее муж играл в гольф в Пеббл-Бич.

–Слишком много деталей, – сказала я.

Он засмеялся:

–Поверь мне, это не так.

Я повернулась к нему. Итан смотрел прямо на меня.

–Я не одобряю методы ее мужа, – сказал он. – Но я думаю, возможно, у него были хорошие намерения, когда он отпускал ее в эту поездку.

Я вздохнула:

–На чьей ты стороне?

–Его, – сказал он. – Очевидно.

Я улыбнулась. Но, правда, в том, что Итан попал в точку. Я не стала прощать Дэнни за то, что он сделал, но я начинала думать, что, может быть, он был прав. Я потратила так много времени на то, чтобы поверить, будто я потеряла нить между тем, кем я была, и женщиной, которую я представляла миру. Все, что я делала, было тщательно откалиброванным расширением меня самой.

Но таковы издержки моей жизни. Я понятия не имела, когда успела потерять себя.

–Значит, ты уверен, что ее нет? Твоей подруги?

–Тысяча фотографий в Инстаграм не могут врать. – Он чуть помедлил. – По крайней мере, не всегда.

–Тогда не мог бы ты мне кое в чем помочь? Это незаконно.

Он сразу встал со скамейки:

–Это мой любимый вид помощи.

Глава 43

Итан положил ключи на комод в фойе и оставил меня там.

Я сделала глубокий вдох и начала ходить по дому. Дому моего детства. Он смутно напоминал тот дом, в котором я выросла, и был отремонтирован с нуля.

Теперь здесь темные деревянные полы и шоколадные стены, увешанные картинами современного искусства. Красочные полотна расположились около входа, светильники в стиле арт-деко висели под потолком.

Трудно было вспомнить дом таким, каким он был. С его белоснежными полами и стенами, черно-белыми фотографиями моего отца – «искусство», висящее где угодно. Некоторые из фотографий были личными, но большинство из них были посвящены Монтоку. Этот город был побегом для моего отца, и долгое время оставался его мечтой. Поэтому всю свою любовь к нему он отразил в своем доме. Доки и пляжи. Долины и предприятия Монтока. Атлантический океан.

Я подошла к задней части дома, где прихожая сужалась и вела к двери на кухню. Теперь она была из крепкого красного дерева. Мой отец отказался заменить дверь, которая пожелтела и потрескалась по углам, а краска в некоторых местах и вовсе облупилась. В тот день, когда он был номинирован на свой первый Оскар, у него застряла нога в двери – застряла после того, как он услышал эту новость. Палец от сильного удара был сломан и превратился в уродливый черно-синий шар.

Тем не менее, он решил, что дверь сыграла важную роль в той победе, точнее то, как он ударился – привело его к победе. Таким образом, правило состояло в том, что дверь оставалась такой, какая есть, и никак не могла быть изменена. Со временем она становилась все более потресканной и грязной, но он даже не красил ее. Моей сестре не нравилось, когда я шутила, что, следуя такой логике, он не должен был носить гипс на пальце, а, наоборот, снова и снова его ломать.

Я провела рукой по новой двери и прошла мимо того, что было маленькой студией моего отца. Теперь здесь была прекрасная открытая кухня. Они увеличили ее в размерах, чтобы разместить лучший из существующих (коммерческой серии Viking) остров, который продолжался до бесконечности, и дровяную печь. Я открыла холодильник Sub-Zero, и, хотя владельцев не было в городе, он был прекрасно укомплектован. Яйца, креветки, овощи, свежие фрукты, клубника и молоко.

На нашей кухне никогда не было еды, и не было достаточно места, чтобы приготовить что-то впечатляющее. Была небольшая печь, остров, за которым помещалась только пара барных стульев. Кухня была простой и безмятежной, как напоминание о том, что было за домом. Даже при всем ремонте, дом все еще стоял там с изысканным крыльцом, смотрящим на океан.

Я вышла на улицу – знакомый запах пляжа ударил в нос. Сколько дней я сидела там, в детстве, считая этот запах само собой разумеющимся? Сколько мечтала о том, чтобы отправиться куда угодно?

Мои воспоминания подвели меня ко второй истории. Я вернулась внутрь и направилась вверх по лестнице, в комнату, которую мы с Рэйн делили в детстве. У нас были две односпальные кровати, большой письменный стол с двумя стульями и пурпурные стены. Мой отец позволил нам покрасить комнату в этот цвет, когда мы были еще маленькими. И мы никогда не меняли его.

Теперь комната была залом для медитации – в комплекте с Буддой и небольшим садом Дзэн. Но они оставили пурпурные стены. Это было то, что они сохранили? Цвет был поразительный, мигом вернув меня в то время, и на меня обрушился поток воспоминаний.

Мне было и пять, и десять, и пятнадцать – одновременно. Я сидела в углу. Рэйн должна была скоро вернуться. Я вспомнила, как она вошла, в тот день, когда окончила среднюю школу. Она все еще была в своем платье, а я сидела там, представляя, что буду делать с комнатой, когда она уедет учиться.

Рэйн была лучшей ученицей и получила полную стипендию в Принстонском университете. Она бы училась по одной из самых впечатляющих математических программ в стране, и при этом все еще была бы достаточно близко к Монтоку, что позволяло ей легко регулярно возвращаться домой. Как я знала, это было для нее важно.

Возможно, именно поэтому я ей не поверила, когда она сказала, что не уедет, что она останется дома. Останется там, где она была, и вместо этого начнет занятия в колледже в Саутгемптоне. «Я бы не оставила тебя», сказала она в тот день. В то время я была в ярости. Как она могла отказаться от такой возможности? И как она могла притвориться, что это имеет какое-то отношение ко мне? Я закричала, что она притворяется, что врет, будто беспокоится обо мне, когда мы обе знали, что отец – тот человек, о ком она беспокоилась. Он был причиной того, что она тупо отказывалась от бесплатного обучения в Принстоне.

Я была уверена, что она думала, что без нее я попытаюсь сломать его. Я попыталась бы сломать все его правила, вытащить на поверхность все его травмы. И она не знала, справится ли он с этим. Будет ли он поправляться, если его лишат поддержки? Или он просто потерпит поражение?

Она была настолько злой, что вышла из себя. Я думала, что ей не понравилось, когда я озвучила правду, – она ​​не хотела снова защищаться, чтобы изо всех сил защищать нашего отца. Но что, если я ошиблась? Что, если она, правда, осталась из-за меня?

Может быть, она подумала, что если бы она оставила меня с ним, он бы уничтожил меня? Я подошла к окну и села на странную подушку из бамбука. Посмотрела в окно на передний двор, где находился гостевой дом. Я всегда чувствовала, что так подчинена нашему дому и правилам, которые регулировали все в нашей жизни, правилам, которые я никогда не понимала. Это не изменилось, когда я снова здесь оказалась.

Я провела последние восемь ночей в своей машине, на обочине, около дома детства, ожидая, когда погаснет свет. Тогда бы я знала, что моя сестра легла спать. Однажды ночью я смотрела в окно, как моя сестра и ее дочь сидят за столом за поздним ужином. На заднем плане появился парень моей сестры. До его прихода они ничего не ели. Горшок с макаронами, чашка с салатом. Но моя сестра была счастлива. Ее дочь ела, а Рэйн наклонилась и слушала ее рассказ о том, как она провела день. Моя сестра построила семью – у нее была жизнь, которой она наслаждалась – а я осуждала ее.

Как я пришла к этому?

В моем автомобиле на зеркале заднего вида висел снимок УЗИ. Здоровый маленький ребенок. Сильное сердцебиение. Начало зарождавшихся конечностей. Я не знала, был ли это мальчик или девочка. Но это еще впереди. Был ребенок, который частично принадлежал тому, кто думал, что больше меня не знал. Где бы эта картина висела в альтернативной реальности, когда я не стала бы для него незнакомкой? Где я призналась во всем, пока не стало слишком поздно? Где он тоже признался.

В течение последних восьми ночей я ждала, пока погаснет свет, убедившись, что моя сестра спит, чтобы она не смотрела на меня с жалостью, что я все еще спала на ее диване. Чтобы мне не пришлось смотреть ей в глаза и видеть ее неодобрение. Чтобы мне не пришлось думать о ней и ее дочери, о моем муже и отце, и обо всех, кто когда-то любил меня и кого я потеряла.

Сегодня вечером мне не пришлось ждать, пока свет погаснет. Я свернулась калачиком на полу в спальне моего детства, на чужом мягком коврике. И я поняла, что ошибалась в чем-то еще. Может быть, поняла самое главное. Я ошибалась в том, как мы отвергаем самих себя, если нам говорят, что это больше не подходит. Я думала, что это связано с бегством – настолько быстрым, каким ноги могут вынести, – от своих прежних «я».

Я не понимала, что это самый верный способ завершить все там, где я все начала.

Глава 44

Утром я выглянула в окно. В голове был такой туман, будто вчера вечером я выпила бутылку вина. Мои плечи болели ото сна, а голова кружилась от жары. Я открыла окно, чтобы впустить прохладный, мягкий ветерок, и увидела, что она смотрит на меня из своего крошечного окна на чердаке.

Сэмми. Всего секунду она выглядела удивленной тем, что я была в главном доме. Но счастье видеть меня, должно быть, ее перебороло. Потому она открыла свое окно пошире.

–Привет, – сказала я.

–Привет.

Она оглянулась, как будто ее поймали. Когда она снова повернулась, я направилась к лестнице, ведущей к пляжу.

Сэмми показала мне два больших пальца и закрыла окно, тут же направляясь за мной.

***

–Так ты и мама поссорились? – спросила она.

Мы сидели на ступенях​ лестницы, прямо над нами гулял океанский ветер.

–Мы справимся, – сказала я.

Она боролась со своими волосами, пытаясь заправить их за уши.

–Я не понимаю, как вы это сделаете, если вы, ребята, избегаете друг друга.

–Ты это заметила?

–Ну, я здесь живу.

Я улыбнулась.

–Не беспокойся об этом, хорошо?

Сэмми кивнула:

–Что ты делала в другом доме?

–Посещала, – сказала я.

–Зачем?

Я вздохнула:

–Этот вопрос заслуживает более длительного ответа, чем ты сможешь дождаться. Что ты сказала им по поводу того, куда идешь?

–Раковины.

Я засмеялась.

–Мама на работе, но Томас сказал, что я могу сходить ненадолго. Он все еще ждет меня. Мы заедем в Блинный домик по пути в лагерь.

–Звучит восхитительно, – сказала я. – Спасибо, что пришла, чтобы встретиться со мной. Я очень рада тебя видеть.

Она пожала плечами:

–Я, правда, больше не могу тебя видеть.

–Я не хотела, чтобы ты думала, что это имеет какое-то отношение к тебе.

Она скривила лицо.

–Почему я так должна думать? Моя мама не хотела, чтобы мы болтались вместе. Не было другого выбора.

Я почувствовала, как мое сердце переняло ее эмпатию, ее понимание. В шесть лет она уже была умнее своих тети и матери.

Я наклонилась и обняла ее, как будто не пропустила первые шесть лет ее жизни, как будто я имела на это полное право. Возможно, это было связано с сожалением. Ведь как только вы это почувствовали, то переходите на другой уровень, чтобы попытаться почувствовать что-нибудь еще.

–Я думаю, ты прекрасна, – сказала я. – И я хочу, чтобы ты знала это, на случай, если твоя мама снова вышвырнет меня.

Она покраснела. На самом деле покраснела.

–Хорошо, в следующий раз, ты сможешь просто сказать это.

Я потянулась к песку и взяла белую ракушку, протянув ее ей.

–Для твоей истории, – сказала я.

Сэмми неодобрительно посмотрела на мой выбор. Затем отбросила ракушку обратно на песок и начала искать другую.

–Давай, по крайней мере, попытаемся сделать это правдоподобным, – сказала она

Глава 45

Не на следующий вечер, а в вечер после него, я приехала в ресторан за час до смены, чтобы перекусить едой для персонала и отдохнуть перед ужином. Когда я вошла на кухню, Дуглас встретил меня у двери.

–Эй, у тебя посетитель, – сказал он. – И она ищет тебя. Настоящую тебя.

–Я не понимаю.

–Ну, не знаю, Санни. Спроси ее сама.

Затем он указал на столовую, где Джулия сидела в баре, выпивая бокал вина.

Я вытерла вспотевшие руки об джинсы:

–Чего она хочет?

Я спрашивала больше для себя, чем для Дугласа. Видимо, он чувствовал себя вынужденным ответить.

–Так ты пытаешься определить объем моих знаний. И моего интереса.

Он отступил, и я направилась в столовую.

Инстинктивно посмотрела на себя в зеркало – подтянула свитер, заправила волосы за ухо, пытаясь выглядеть презентабельно.

–Джули?

Она подняла глаза, когда я подошла к бару.

–Санни! Я не думала, что это правда, но ты, действительно, здесь.

Заставив себя улыбнуться, я спросила:

–Что ты здесь делаешь?

–Что я здесь делаю? Что ты здесь делаешь? Такую крутую женщину как ты, сложно отследить. – Она подвинула свой клатч, чтобы я могла сесть рядом с ней. – Хочешь вина?

Я неохотно присела:

–Я в порядке, спасибо.

Джули наклонила свой бокал в мою сторону.

–Тогда я выпью за нас обоих. Наше здоровье.

Она сделала глоток и широко улыбнулась, осматриваясь по сторонам.

–Получается, здесь люди скрываются, когда мир поворачивается против них. Рай.