Текст книги "Замуж - не напасть"
Автор книги: Лариса Шкатула
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)
Аристова усаживают в кресло, а двое друзей, извинившись – мы сейчас! возвращаются к машине.
Евгения даёт почитать записку и Толяну.
Мужчины возвращаются. В руках у Александра огромная хозяйственная сумка, у другого, Стаса – большой тяжёлый пакет, перевязанный верёвками.
– Сейчас мы с Женей такой обед сварганим! – оживлённо сообщает Стас, подталкивая Евгению в сторону кухни. – По поводу возвращения сэра Анатолия Аристова... как бы это поделикатнее сказать, к домашнему очагу!
Они разгружают сумку с продуктами и сразу начинают чистить овощи, в то время, как в соседней комнате царит оживление, слышится скрип, металлическое звяканье.
Кухонные работники полностью ушли в приготовление пищи и потому не сразу замечают, как в дверях появляется этакий металлический передвижной стул, на котором восседает Толян. Устройство сверкает никелированными частями и, судя по всему, несложно в управлении. Оно легко проходит в дверной проём. Толян смотрит на неё, и тут же его глаза будто заволакивает пелена.
– Конечно, Жека, это не то, что ты хотела! – усмехается он.
– А что я хотела?
– Нормального, здорового мужика, а не безногого инвалида!
В комнате повисает тяжёлое молчание, а Евгения в упор разглядывает Толяна.
– Я очень хочу, – между тем мягко говорит она, – чтобы впредь ты не только не употреблял это выражение вслух, но даже и мысленно! Иди-ка сюда!
Толян послушно подъезжает. Она даёт ему в руки нож и пакет с картошкой.
Александру подвигает консервы.
– Открывай!
А сама тем временем быстро режет морковь – быстро, как режут повара. Она сама научилась этому, из принципа. В последнее время ей приходится часто задавать себе вопрос, на который приходится тут же отвечать: "Если другие могут, то почему не смогу я?" Нож так и мелькает у неё в руках. Толян украдкой посматривает на неё и в глазах его удивление. То-то же! Смотри и учись, чего может добиться человек, когда захочет!
Они садятся за стол. Едят. Пьют за окончательное выздоровление Толяна. Он тоже шутит и на первый взгляд ничего в нем не изменилось. Но Евгения с тревогой чувствует его подавленность. Будто усмехается про себя их оптимистическим речам: "Говорите, говорите, а я-то знаю, что больше на ноги не встану..."
Она слышит, как Кузнецов обращается к Толяну:
– Скажи, могу я сделать для тебя ещё что-нибудь?
– Можешь, – кивает тот. – Помоги мне выкупаться.
– Толя! – укоризненно восклицает Евгения.
– Успеешь ещё со мной навозиться! – грустно машет он.
Пока мужчины в ванной, она успевает убрать со стола, помыть посуду и постелить постель. После ванны Аристова, завёрнутого в махровый халат, Александр подсаживает в кресло, а в кровать с него Толян перебирается уже самостоятельно.
Стас и Кузнецов тянутся к выходу.
– Выздоравливай, Толян! Мы будем забегать.
За окном стемнело. Евгения зажигает бра над головой возлюбленного.
– Будем считать наш праздничный обед пропиской в твоем новом жилище. Может, в нем не слишком шикарно, но пусть тебе здесь будет тепло!
– Мне уже тепло, моя хорошая! Ты собралась куда-нибудь?
– Всего лишь на кухню. Надо сложить посуду в шкаф. А тебе оставляю "Крючок для пираньи" твоего любимого Бушкова...
Склонившись было к Толяну, Евгения выпрямляется, услышав дверной звонок.
– Подожди, не открывай, сначала я посмотрю, – беспокоится он.
– Кого нам теперь бояться?.. а в глазок я могу и сама посмотреть!
На лестничной площадке с чемоданом в руках стоит Шурик Аристов.
– Шура, заходи, – приветливо улыбается ему Евгения.
– Кто пришел? – кричит из комнаты Толян.
– Твой сын пришел. Шурик.
Аристов-младший проходит в комнату.
– Привет, папа!
– Здравствуй, сынок!
– Я тебе вещи принес. И сегодня твой компаньон Малышев конверт передал. Думаю, тебе ведь понадобится...
Он медлит, потом выпаливает:
– Папа, я хочу жить с тобой!
Аристов, не отрываясь, с любовью смотрит на сына.
– Спасибо, Шурик, я очень рад... Но это все-таки квартира тети Жени, неплохо бы и её спросить. Сразу два мужика на голову свалятся!
– Тетя Женя, – поворачивается к ней Шурик, – вы не беспокойтесь, я и готовить умею, и убирать!
– Если бы вы знали, Аристовы, – говорит она, – как я всю жизнь мечтала иметь большую семью – чтоб не меньше троих сыновей!
– Ну и сейчас ещё не поздно, – будто про себя бормочет Толян.
– Пойдем-ка, Шурик, я тебя покормлю.
– Я есть не хочу, – слабо сопротивляется Шурик.
– Быстро мыть руки и за стол! – приказывает она.
Шурик уходит в ванную, а Толян останавливает ее:
– Погоди минутку! Подай-ка мне чемодан!
Он щелкает замками, открывает крышку и протягивает Евгении конверт из плотной бумаги.
– Так сказать, первый взнос.
Она заглядывает в конверт и говорит растерянно:
– Толя, здесь же доллары!
– Я знаю. У нас в городе уйма пунктов обмена валюты.
– Но их очень много!
– Впервые вижу женщину, которая не знает, как потратить деньги! Например, купить хорошую стиральную машину-автомат. Говорят, одна из лучших – "Бош".
– Я пойду, покормлю Шурика, – задумчиво говорит она.
– Подожди! – он ловит её за подол. – Чего ты разволновалась? Я помногу получаю, привыкай. Не бойся, я их зарабатываю, не ворую. Разве что налоговая инспекция не все знает, но обычно все свои доходы никто у нас не показывает. Что я говорю! Словом, если не возражаешь, я пока полежу, почитаю.
На кухне она усадила Шурика за стол и положила в тарелку картошки, отбивную и соленья.
– Я правда рада, что ты к нам пришел. Мы должны действовать с тобой сообща! Доктор сказал, что рано или поздно твой папа будет ходить, но, знаешь, бывает так, что даже самые сильные мужчины... устают ждать, а в таком случае неверие равносильно поражению. Нам надо его поддерживать, занимать делами, чтобы он поменьше оставался наедине со своими мыслями. Понимаешь?
– Понимаю, – с облегчением улыбается юноша, и Евгения чувствует: он её принял!
Шурик все же проголодался, потому что слушая её и кивая, он опоражнивает тарелку и с чаем съедает большой кусок торта.
– Пойдем, пожелаешь отцу спокойной ночи, а я выдам тебе белье. Можешь обживать комнату своего друга Никиты.
Устроив Шурика, она возвращается и некоторое время наблюдает, как Толян, закаменев скулами, с треском переворачивает страницы книги.
– С женой нежно поговорил, – сразу догадывается она.
– Какая она мне жена? Развели нас сегодня, оказывается! Если бы не позвонил, не скоро узнал бы!
– И это тебя расстраивает?
– Нет, не это. Она требует – заметь, требует! – чтобы я вернул Шурку домой. Якобы я улестил его, наобещал горы золотые, а сам в этой жизни уже ничего не смогу достичь!
– Какая гадина! – вырывается у Евгении. – Извини.
– За что, родная? Так мне и надо!
– Ты-то здесь при чем?
– При том, что полжизни прожил страусом. Спрятал голову в песок и думал, что задницу не видно!..
Его гневный монолог прерывает телефон. Евгения берет трубку.
– Добрый вечер, Женя! Это Монахов беспокоит, друг Толяна. Передай ему, что завтра в восемь утра я приду к вам с одним корейцем. Он лечит иглоукалыванием.
– А ты ему лично это сказать не хочешь?
– Завтра. Все разговоры завтра. Я звоню из аэропорта. Только что прилетел. С корейцем договорился – из Швеции ему звонил. Да, предупреди Толяна, пусть не пьет ничего спиртного!
Рабочий день начинается у Евгении со звонка обиженного Никиты.
– Что же это получается, мамочка? Твой родной сын будет жить у бабушки, а приемный вместе с тобой?!
Она теряется, ибо взглянуть на происшедшие в её жизни перемены под таким углом не догадалась.
– Ты сам выразил желание жить у бабушки, – напоминает она сыну.
– Захотел! Но тогда я был один, а сейчас – с Шуркой! – в голосе Никиты слышится неприкрытая радость. – Когда вы с дядей Толяном поженитесь, мы ведь будем братьями?
– Да, сводными.
– Вот видишь! А я всегда хотел иметь брата! Родного не допросился, так что согласен на сводного! Смешно теперь жить у бабушки, раз он там!
Бедная бабушка! Бедная мама! Вот она, черная неблагодарность.
– В общем, ты как хочешь, а мы сегодня прямо после уроков домой поедем!
– Конечно, приезжай! Можно подумать, я тебя домой не пускаю!
Она расстраивается от его эгоистичной непосредственности. Впрочем, ненадолго. Что с него взять: избалованный мальчишка, маменькин сынок!
На другой день звонит уже обидевшаяся Вера Александровна.
– Передай моему внуку, что, если его вдруг шиза пробьет, как он сам говорит, вернуться он не сможет. Я взяла квартиранток – теперь у меня в доме живут две студентки!
– Хорошо, мама, передам, – примиряюще говорит Евгения
– Бабуля обиделась? – уточняет Толян.
Вечером после ужина каждый занимается своим делом. Мальчишки гоняют на компьютере очередной диск. Толян читает, а Евгения перебирает струны. Выбранное стихотворение Марины Цветаевой на её музыку никак не ложится и она не замечает, как погружается в задумчивость, придя в себя от внимательного взгляда Толяна, которым он рассматривает её из-под опущенных век...
Он все время всматривается в нее, вслушивается в интонации её голоса не выкажет ли Евгения возмущения или раздражения? Каждую минуту он помнит и страдает от того, что не ходит, хотя и врач-кореец подтвердил: улучшение может наступить в любой момент.
Увлекшись каждый своим занятием, они оба вздрагивают, когда звонит дверной звонок. Евгения идет к двери и слышит вслед:
– Глазок!
Он все боится, что она забудет посмотреть и откроет дверь... кому-нибудь не тому! Толян сразу напрягается, когда Евгения возвращается на цыпочках, побледневшая и говорит шепотом:
– Тот самый милиционер, помнишь, который замком скрежетал!
Толян в считанные секунды оказывается в коляске и в руке его мелькает откуда-то взявшийся револьвер. Он ставит коляску так, чтобы её не сразу увидели в открывающуюся дверь и кивает:
– Открывай!
– Лопухина Евгения Андреевна? – спрашивает милиционер. – Я – ваш участковый, старший лейтенант Вершинин. Мы можем поговорить?
– Прошу вас!
Милиционер недоуменно оглядывается на катящегося за ним вплотную Толяна и медлит проходить в кухню.
– Это – мой муж, – успокаивает его Евгения.
Участковый пожимает плечами: мол, чего только не бывает!
– Знакома ли вам гражданка Конкина Лидия Николаевна? – примостившись у кухонного стола, спрашивает он.
– Это не моя соседка сверху? – морщит лоб Евгения.
– Месяц назад её обокрали. Странно, бандиты вошли не через дверь, а через чей-то балкон... Я переговорил со всеми жильцами, кроме вас вы ничего не видели?
– Ничего. Я как раз в это время чаще всего у мамы жила. С сыном занималась.
– Жаль.
Участковый дает ей на подпись протокол, аккуратно укладывает бумаги в дипломат и идет к выходу. Уже взявшись за ручку, он полуоборачивается и замечает:
– Я приходил к вам на днях, но никто дверь не открыл, хотя мне показалось, что в квартире кто-то был.
– А мне показалось, что вы пытаетесь открыть замок, – говорит Евгения и краснеет.
– Но я видел свет в вашем окне! – ошарашенно поясняет милиционер. Потому на всякий случай и подергал за ручку.
Евгения закрывает за ним дверь и оборачивается на подъехавшего в коляске Толяна. На время беседы с участковым он деликатно удалился в другую комнату.
Теперь возлюбленный Евгении посмеивается.
– Мания преследования у вас, леди! Ведь это его ты приняла за киллера?
– Его, – нехотя соглашается она. – Конечно, тебе меня не понять! Ты смелый мужчина, и не знаешь, что такое страх!
– Ошибаешься! – он закусывает губу и, кажется, неприязненно смотрит на нее. – Еще никогда мне не было так страшно, как сейчас.
– Но чего теперь ты боишься?
– Твоей жалости! – выпаливает он.
– Идиот! – кричит Евгения, которой больше не хочется следить за своей речью, так разозлили её Аристов. Носятся все с ним, а он и пользуется их любовью, позволяет себе такие свинские рассуждения.
– Значит, если бы со мной случилось несчастье, ты бы меня бросил?
– ты что! – возмущается он. – Я тебя люблю и буду любить, что бы с тобой не случилось!
– А я, выходит хуже тебя? И кроме жалости, ни на что не способна? Да ты просто самовлюбленный эгоист!
– Я – эгоист?!
Он разворачивает кресло и с размаху пытается проскочить в дверной проем. Колесо цепляется за косяк и застревает. Толян тщетно дергает за рычаг, стараясь другой рукой освободить его.
– Я – эгоист! – повторяет он. – Я – эгоист!
– Конечно, – не отступает Евгения. – Привык, что друзья тебе во всем потакают. Вон и машинку купили: сиди, Толечка, спокойно, не напрягайся! А ты и рад. К тебе таких врачей приводили – лучшие специалисты страны! И, кстати, оба говорят, что у тебя нет ничего серьезного!
– Ты думаешь, я притворяюсь? – изумляется Толян.
– Не притворяешься, а трусишь. Ты хочешь встать и боишься: а вдруг будет больно? А вдруг не получится? Ты в глубине души уже смирился с этим креслом! Она кричит и не сразу замечает, как ухватившись за подлокотники побелевшими пальцами, он резко встает, но, против ожидания, не падет, хотя Евгения бросается к нему, проклиная себя за этот дурацкий, как она думает, эксперимент шоковой терапии.
– Я стою! – шепчет Толян, обняв её за плечи. – Я стою!!
– А почему бы тебе не стоять? – переспрашивает она непослушными губами и не может утереть катящиеся по щекам слезы, потому что обеими руками держит его.
Месяц спустя
Дверь лифта открывается на первом этаже и Толян Аристов, поддерживаемый Евгенией, медленно передвигает ноги в строну выхода.
У подъезда его ждет "мерседес", в котором на заднем сидении расположились все трое их сыновей в выходных костюмах и с нетерпением поджидают выхода жениха и невесты.
– Наконец-то! – Шурик распахивает дверцу машины и делает шаг навстречу.
В это же время, оглянувшись по сторонам, – нет ли кого поблизости? Евгения приподнимает ногу и коленом стукает Толяна пониже спины. От неожиданности он пролетает вперед, и на мгновение его шаг приобретает прежнюю твердость.
– Гестаповка! – бурчит он, оглядываясь на хохочущую Евгению.
– Притворщик!
– У меня поврежден позвоночник! Спроси у врача.
– Не поврежден, а ударен, – поправляет она. – НЕ обнаружено даже смещения позвонков. Хочешь, чтобы тебя жалели? И не надейся!
– Папа, теть Женя! – теребит их Шурик. – Мы же опаздываем. Все уже ждут.
– А куда торопиться? – замечает Евгения, усаживаясь на первое сиденье. – Больно надо, выходить замуж за калеку!
– Да не обращай внимания! – машет Никита. – Забыл, что ли, что они все время так развлекаются!
– А не рано тебе вести машину? – уже серьезно озабочивается Евгения. Может быть, пусть Слава сядет за руль?
– Правда, пап, давай я? – поддерживает её Ярослав.
– Нишкните! – хмыкает Толян, трогая машину с места. – Что же, тебя из загса на руках тоже Ярослав понесет?
Евгения всем корпусом поворачивается на сидении.
– Аристов! Надеюсь, ты шутишь?
– Ничуть.
– Останови машину! Я не собираюсь выходить замуж за психа!
– Ха-ха-ха! – подражая Фантомасу хохочет Толян и прибавляет газу. – У тебя ещё есть пара минут, чтобы выпрыгнуть на ходу!