Текст книги "Крыса (СИ)"
Автор книги: Лариса Цыпленкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Крыса
Глава 1
Я сидела в луже ведьминского зелья под отличным котлом из антимагического сплава и вздрагивала, когда над котлом пролетало особо заковыристое проклятие или билась лабораторная посуда. Угораздило же меня пойти именно по учебному крылу! Надо было пробежать через преподавательский корпус, пусть и пришлось бы подождать на лестнице, пока профессор математики долапает… проводит, то есть, пухленькую ассистентку. Потеряла бы каких-то семь-восемь минут, зато уже сидела бы в закрытой секции библиотеки и изучала «Искусство мыловарения» Лейхса; давно хотелось расширить ассортимент душистого мыла, а тут такая возможность… Ох! По котлу ударило что-то настолько тяжёлое, что он проехался на пару футов, увлекая за собой и меня. Промокшая шерсть отвратительно хлюпнула, край котла больно придавил хвост, но я сдержала недовольство и просто подобрала хвост передними лапами: не в моем положении пищать или орать.
А! Конечно, стоит объяснить, почему капюшонная крыса мало того, что разумна, так ещё и грамотна. На самом деле я не обычная крыса. Меня зовут Мей Берзари, я метаморф, и я фамильяр вот уже восемь… извините, девять минут. Вообще метаморфы могут принимать разнообразные обличья – и реальные, и придуманные, насколько фантазии хватит, – и это не магия, это, как мне объяснила одна магистр, природное свойство организма. Но, увы, я пока так не умею, слишком молода и малоопытна, прежде только волком оборачиваться и могла. Метаморфы только годам к сорока в силу входят.
Год назад я перебралась в Зертан из крохотной деревушки, название которой ничего никому не скажет, в такой глуши она прячется среди лесов и болот. Мы с бабкой Маргой жили там, сколько себя помню. Роднёй она мне не была, подобрала где-то, но подробностями не делилась, звала то внучкой, то по имени, то дурищей окаянной. Бабка колдовала понемногу, лечила деревенских травами, обучала меня всему, что знала. К сожалению, магические способности у меня были никакущие: ну, ауры видела на людях и артефактах, охранные заклинания, сама могла разве что зелье заговорить. Зато, как стала из девочки девушкой, откуда ни возьмись проявился дар метаморфа. Бабка целую луну недобро поминала моего неизвестного отца; подозреваю, что бедолага помер от икоты или одного из тех проклятий, которые бабка на него насылала.
Жили мы, в общем, неплохо. Старую Маргу местные уважали, со всех окрестных деревень приходили: кто за лечением, кто за зельем присушки, притирками-румянами иль гаданием каким. Меня считали внучкой и ученицей знахарки, тоже ценность, потому парни хоть поглядывали, заигрывали, но не обижали. А пару лет назад бабка заболела, несколько месяцев пролежала, не вставая, да и померла по весне. Вот тут и начались для меня весёлые деньки. За лечением-то ко мне приходить продолжали, Марга мне достаточно передала, чтоб деревенские приняли меня как новую знахарку. Вот только кой-кто решил, что молоденькую одинокую девку можно и к рукам прибрать: семью будет бесплатно лечить, а цену страждущим назначит муж, и плата уже не в мошну той знахарки, а мужу и пойдёт. Было мне тогда лет шестнадцать от силы, но крестьяне девок замуж раненько отдают. Месяца через три после смерти бабки пришли сваты от нашего старосты – дескать, сын младший, неженатый, красавец писаный, любит да замуж берёт. Только я отказала, конечно. Привыкла своей волей жить, а меня зовут в младшие невестки, чтоб каждый указывал, попрекал да наказывал. Оно мне надо⁈ Вежливо, но отказала, как сваты ни уговаривали.
Надеялась, что отстанут. Как же! В ту же ночь женишок вломился ко мне в дом, благо, тот на отшибе стоял, да и услышал бы кто мои крики – промолчали бы. А потом выбор тот ещё: либо в омут, либо замуж за насильника, либо и вовсе общей девкой становись. Только, пока гадёныш дверь вышибал, я со страху впервые в крысу перекинулась да под печку и спряталась. Едва успела: это магические оборотни почти мгновенно оборачиваются, а мне время надо, чтобы тело перестроилось. Поискал он меня, поискал в одной-то комнате, да и решил, что я за травами ушла на ночь глядя. Мы с бабкой не раз так уходили, есть травки, которые в ночь-полночь собирать надо, пока на них роса лежит и луна светит. А про то, что я метаморф, старая Марга и сама намертво молчала, и мне велела – теперь-то я хорошо поняла, почему.
Ушёл старостин сын, а я вновь стала человеком и тут же собрала вещички в дальнюю дорогу. Одёжку, походные вещи, еду, что долго протянет, тощий кошель с серебром да самое дорогое: котёл из антимагического сплава, серп из белой стали да пару книг о травах и зельях, за которые можно было ту деревеньку целиком купить. Постояла тихонько на пороге, простилась с домом, Маргу помянула добрым словом и пошла себе в лес, до которого два шага. В густом ивняке обернулась волчицей, влезла в лямки дорожного мешка – ещё покойная бабка шила под волчью шею – и ровной крупной рысью двинула подальше от деревни.
Ловили меня или нет, не знаю. Передвигалась я быстро, но через несколько дней всерьёз задумалась: а куда я бегу-то? В такую же деревеньку бессмысленно, потому как там меня никто не знает, лечиться не пойдут, а вот оставить без вещей, денег и девичьей чести – это запросто. В город… Можно. Меня нигде не ждут, но в городе безопаснее, чем в глуши, где закон – сила, судья – могила. Столица точно не для меня, там деревенские знахарки не нужны, дипломированных магичек хватает, а вот если выбрать небольшой город, да не знахаркой назваться, а травницей – это уже другая песня. От родных мест лучше уйти подальше… может, на юга? Хотя слишком далеко уходить не стоит, здесь я каждую травинку узнаю, а там что? И травы неизвестные, и когда-где собирать – тоже не сразу разберёшь.
Пока мучилась, не в силах решить хоть что-то, вышла к широкому тракту, у которого расположился постоялый двор. Поменяла обличье в кустах, оделась (в отличие от обычных оборотней, я превращаюсь без одежды; неловкости случаются, да) и уже как человек дошла по дороге до распахнутых ворот. Ох, и оторвалась я тогда! И в баньке попарилась, и похлёбки навернула полную мису, и хлебушка свеженького, утрешнего, с маслом коровьим и медом гречишным. Конечно, волк в лесу, да на исходе лета, не пропадёт, но хочется-то не зайца сырого грызть, а хле-е-ебушка. За всё это роскошество да за комнату на три дня отдала две серебряных чешуйки.
Отоспалась и отъелась я тогда знатно, а уже на второй день в общую гостевую-то и вышла. Устроилась в уголке за шатким столиком с кружкой кваса и сушеными рыбками-выбличками – мелкими, но икряными – да и слушала потихоньку, о чём болтают проезжие, кто остановился пообедать, еды в дорогу прикупить, лошадку перековать или ещё зачем. Говорили о разном, но всё больше о ценах на зерно и овощи, о погоде, о дорогах… И ничего бы я полезного не услышала, если бы не она. Магичка. Вошла она так, что мало не показалось. Сначала в открытое окно влетела ругань, от которой хозяин за стойкой аж тряпку уронил и заслушался. Мало того, что голос был молодой и женский: медовый, с хрипотцой, таким бы песни величальные выпевать, – так слова и обороты женщина использовала непотребные до одури. Я такого прежде не слыхивала, да и после – только от боевиков из Зертанской академии.
Женщина требовала, чтоб ей мерина подковали – и «уже вчера», а я подумала, что влетит ей за сквернословие от хозяина постоялого двора, раз уж муж не озаботился воспитать нахалку. И тут дверь распахнулась на полную, аж об стену хлопнула! А дверь, я вам скажу, мастер знатную сладил, толщиной с руку, да ещё и железом оковал. И то понятно: зимой и волки, и медведи могут заглянуть, не говоря уж о лихих людях, кои и зимой, и летом пошаливают. И вошла… нет, не деревенская бабища поперёд плюгавенького супруга, не воительница поперёк себя шире, с топором в руках. В общую залу вплыла тонкая, хрупкая девица в мужских штанах, рубахе и свободной жилетке со множеством кармашков. Высокие кожаные сапоги до середины бедра затянуты множеством ремешков с серебряными пряжками, так что бесстыдно подчёркивают длинные стройные ноги. Плащ на сгибе левого локтя, остриженные до плеч белые волосы, схваченные плетёным ремешком с блестящими камушками – и резная деревянная палочка в тонких пальцах правой руки. Два хмурых воина, вошедших следом, выглядели опасными и злобными. Обвели мрачными взорами посетителей, и те отвели взгляды, уткнулись кто в кружку, кто в окно, словно за окном что интересное показывали: цирк с уродами или даже театр бродячий.
Но хозяин – это я как-то сразу поняла – не их испугался, а девицу. Тряпку с пола подхватил зачем-то и навстречу гостье кинулся, кланяясь часто и нервно.
– Ваше магичество, честь-то какая! Милости просим! Чего изволите?
– Не суетись, хозяин, – поморщилась девица. – Охране моей пожрать дай, что скажут, а мне кваса холодненького для начала, а потом сбитня медового. Ещё сладкого чего, если есть.
– Есть, как не быть, мед есть липовый, этого года, лепёшки сладкие фруктовые, бараночки с узюмом, свеженькие!
– О! А изюм без баранок есть?
– Есть, госпожа маг, да и фрукты сушёные есть, и малина лесная.
– Ладно. Тащи изюм, малину, мед, да творог – найдётся? Ещё миску мяса сырого или куриную грудку пополам с требухой мелко нарежь и лепёшек своих давай.
– Один момент, госпожа маг!
Мужик исчез мгновенно, а из открытой двери на поварню послышались его вопли: требовал квасу и еды для её магичества. Девушка же оглядела зал, поморщилась, а потом на лице её вспыхнул интерес, и она направилась прямиком ко мне, хотя свободных мест и так хватало. А я ведь нарочно забралась в угол возле поварни, чтоб меня не было видно! Подошла нахалка, плюхнулась за столик и лишь после этого небрежно бросила:
– Можно?
Я кивнула и попыталась было подняться, Дагна с ними, с квасом и рыбкой.
– Сиди! – рыкнула магичка и, подкрепляя приказ, хлопнула палочкой по левой ладони. Видать, колдовская палочка-то. – Откуда такая прелестная девочка в такой глуши? И куда путь держишь?
Охранники уже устроились за соседним столом и то и дело посматривали на гостей. Двое особо нервных проезжих уже спешили рассчитаться с разносчицей; думаю, очень скоро зала опустеет. Хозяин спешил к нашему столику с кружкой холодного кваса и чайником сбитня, а за ним – девушка с широким деревянным подносом, на котором вокруг стопки золотистых жареных лепёшек красовались миски и мисочки, чашки и плошечки. Откуда ни возьмись – из брошенной на соседний табурет куртки, что ли? – на стол скользнуло гибкое бурое тельце. Мелькнуло белое горло, и зверёк с предупреждающим рыком кинулся к миске со свежим мясом. Ласка, фамильяр магички.
– Сирота я, ваше магичество, – прошелестела я, дождавшись, когда мы остались вдвоём с девушкой, без лишних ушей. – Бабка умерла, так я в город решила перебраться.
– В город? – магичка вскинула бровь, а после резким быстрым движением сняла с моей рубахи серый волос. Волчий. – Вот не думала, что такая, как ты, в город соберётся.
– Была бы родня, может, и не стала бы. Так-то я травница, только… Одинокую девушку всяк обидеть норовит, ваше магичество.
– Голову подними и в глаза гляди, девушка, – велела магичка и отхлебнула квасу. – Обращаться ко мне надо магистр Берзэ, а бояться не надо. Тебя-то как звать?
– Мей. Просто Мей, бабку Маргой звали, – я осторожно подняла взгляд. Тёмные глаза магички смотрели жёстко и холодно.
– Так куда ты идёшь, просто Мей?
– Не знаю, магистр Берзэ, – честно ответила я. То ли она меня за оборотня приняла, то ли узнала метаморфа – без разницы, дипломированной магичке я на один зуб. – Пошла бы в академию на лекаря учиться, да денег нет и знаний маловато. Придётся искать место помощницы лекаря или травницы.
– Та-а-ак, – с каким-то хищным азартом протянула девица и в несколько глотков прикончила квас. Да точно ли девица? Ни единой морщинки на нежной коже, но разве магички не умеют молодость сохранять? А волосы – разве белые? Серебряные же, седые! Взгляд не девичий, а словно даже старухи, но отнюдь не из тех благообразных, что у храма нищим еду раздают. – А вот что я предложу тебе, девонька. Есть у меня домик в Зертане, там поблизости как раз знаменитая АМИ и располагается. Академия Магических Искусств. В этом году ты точно поступить не сможешь, а вот через год-другой, если изволишь потрудиться – запросто. Я в доме бываю редко, два-три раза в год, так что мне ты не помешаешь, я тебе тоже. Библиотекой моей сможешь пользоваться.
Предложение было таким заманчивым, таким невероятным, что я просто не смогла согласиться сразу. Колебалась, наблюдая за лаской, лопавшей своё мясо и всё бросавшей на меня подозрительные злобные взгляды. Как есть – магистр Берзэ, только в пушистой шкуре.
– Вам-то какая корысть? – спросила я, как могла твёрдо. – На декокты (1) меня не пустите?
Да, были, были зелья и ритуалы, которые требовали кровь или жизнь разумных, людей и нелюдей. Зелья запрещённые, страшные, но сильные невероятно, и для кого-то искушение могло бы оказаться слишком велико. Однако магичка расхохоталась так искренне, что мне аж совестно стало за свои подозрения.
– Деточка, на декокты тебя пускать – дурное расточительство. Захочешь подзаработать и крови или там шерсти продать – скажи, найду желающих, сама только не пытайся. Обманут, а то и на ингредиенты разберут. Ты верно понимаешь, не все под законом ходят, но мне оно просто не надо. А надо, чтобы ты за домом приглядела, прислугу построила, а то распускаются, пока меня нет. И услуги травницы мне тоже не помешают. Если ты не бездарь, буду сама оставлять заказы и своим знакомым посоветую. Цену положу справедливую. В общем, так, просто Мей. Я сейчас съем вот это вот богатство, – магичка цапнула верхнюю лепешку, разломила её пополам и зачерпнула краем липовый мед из деревянной чашки, – а ты думай пока, поедешь со мной или нет. Орели, отвали от сливок! И так разожралась!
Магичка выхватила миску с густыми (хоть ножом режь) сливками из-под носа фамильяра, ласка возмущенно застрекотала и принялась умываться. А я посмотрела на задумчивого хозяина двора, на косые взгляды, которые бросали на меня прочие посетители. Что уж они там себе надумали – не знаю, но стало мне очень не по себе, и тянуть я не стала: глупо отказываться от такого щедрого предложения. Будь у магистра нехорошие планы, она меня просто захватила бы, не спрашивая, но ведь даёт выбор. Жильё, еда и работа – всего лишь за немножко крови время от времени? Да пожалуйста! Отставила опустевшую кружку и встала.
– Я за вещами сбегаю, магистр Берзэ, я мигом!
– Жибер, проводи! – буркнула магичка, плюхнув на лепешку полную ложку сливок и посыпав сверху дорогущим заморским изюмом. Один из охранников в пару глотков допил простоквашу и поднялся, утирая белые «усы». Мужик молча топал за мной до комнаты; когда я открыла дверь, встал рядом, опершись спиной на стену, с таким видом, что на месте лихого человека я бы к нему подойти не рискнула. Вещей было немного, да и те, что были, я по комнате не раскладывала особо, так что собралась за несколько минут и вернулась в общий зал. Не прошло и получаса, как магистр Берзэ покинула постоялый двор, забрав с собой наивную одинокую девчонку, которую в мыслях уже и попользовали, и продали, кому следует. И никто её магичеству слова поперёк не сказал. Единственное, о чём я мимолётно пожалела – о тех двух серебряных чешуйках, заплаченных вперёд.
Так я и оказалась в Зертане. Мне оформили документы на имя Мей Берзари, магистр представила меня слугам как внучатую племянницу и торжественно вручила связку ключей, отдавая экономку и прислугу под моё управление. Поначалу пришлось потрудиться, пока разобралась в здешних порядках, зато теперь точно знаю, сколько стоят дрова, у кого надо брать молоко и творог, а где – самую свежую зелень. И прислуга присмирела, кстати, подшучивать да огрызаться перестала, порядок в доме блюла. А главное – у госпожи магистра была лаборатория! Мой личный котёл и близко не лежал с тем оборудованием, которое теперь оказалось в моем распоряжении. Первый заказ от хозяйки дома был простым, видно, чтобы убедиться в моих умениях, а вот от второго я чуть на пол не села: магистр пожелала боевых зелий, о каких я только от бабки Марги и слыхивала, но варить нам подобное не приходилось. Мало того, магичка ещё и рецепты к заказу приложила!
Заказ был готов через неделю, и магистр Берзэ придирчиво нюхала готовые зелья, смотрела на просвет, пробовала на вкус, проверяла какими-то алхимическими и магическими методами. После сказала, что зелья «высший класс», и магия у меня не то чтобы слабая, просто специфическая, метаморфизм её давит. Но, если магию всё-таки развивать, то мои зелья мёртвого поднимут, а старуху омолодят. Что ж, значит, ждёт меня АМИ и факультет зельеварения и алхимии, решила я тогда и принялась за учёбу и работу. Через полгода у меня уже появились постоянные клиенты и на лекарские средства, и на помады да кремы, и мыло я начала варить душистое, для чего освободила во дворе один из каменных сарайчиков (всё одно, скотину мы не держали, только кур), чтоб в доме не воняло. Даже Гильдия Охотников заказала мне пробную партию зелий!
Всё, что получала с продаж, я откладывала на учебу, благо, питалась вместе с прислугой, а как приезжала магистр – то и с ней за одним столом. Одежду, добротную и не самую дешёвую, мне госпожа Берзэ купила сразу по приезду, чтоб не позорила «родственницу». Сбережений набралось прилично, да и к вступительным испытаниям я готовилась до темноты в глазах. За год не успела, конечно. Поди, выучи язык Древних, на коем и книги рецептурные записаны, и каждая косточка названа! И ладно бы только его, но и алхимию учить пришлось, и анатомию, и гербалистику, потому как по нашему – ромашка, а на языке Древних – вовсе даже и пиретрум.
Ничего, магистр Берзэ в последний свой приезд домой меня в очередной раз испытала и одобрила. Сказала, что на следующий год точно поступлю, а если не буду лениться, то могу рассчитывать и на особый грант от королевства; это когда королевское ведомство оплачивает учебу, да ещё и на прожитьё адепту денег дает.
И спрашивается, что же я, вполне уважаемая в Зертане травница, почти что поставщик Гильдии, делаю в заклинательном зале, под ведьминым котлом? А прячусь! Прячусь от своей нынешней хозяйки.
(1)Декокт (устар.) – лекарственный отвар, снадобье.
Глава 2
Конечно, ничьим фамильяром я становиться не собиралась: что я, дура, что ли? К слову, и ни один приличный маг не станет намеренно делать фамильяром разумное существо, потому что такого умника быстренько найдут Ловчие. За ушко, да на солнышко, да и запечатают дар. Напрочь.
А получилось всё по чистой случайности. Надо сказать, что у магистра Берзэ библиотека специфическая, всё больше по боевой магии, а книги нынче дороги, не накупишь всё, что хочется прочитать. И вот повадилась я в Академию Магических Искусств забегать по ночам, в библиотеку. Благо, большая часть опасных охранных заклинаний была рассчитана на существ довольно крупного размера, чтоб не убить случайно забежавшего фамильяра. А охранку попроще я обходила, потому что видела ауру заклятий, как цветные облачка. Вот голубенькая – заморозит, будешь стоять как во льду, пока не придёт маг и не снимет чары; вот белая, как настоящее облачко, – воздушная, останавливать не будет, но где-то прозвучит сигнал тревоги; вот красная – так подпалит шкурку, что полгода обрастать будешь. Нет, сама я не пробовала, но как-то погналась за мной кошка, я-то от охранки увернулась, а рыжуха вляпалась. После я её встречала; вот примерно полгода она и обрастала, бедная.
Да, так про библиотеку! Заказывала я нужные книжечки у мэтра Сида и читала их в закрытой секции для преподавателей, чаще всего пустовавшей. Адепты и по ночам, бывает, в общем зале готовятся, большей частью некромаги, конечно. Хороша бы я была над тем же «Мыловарением» или «Эфирными маслами» Лейхса – полуголая и без допуска! Первое мне живой библиотекарь ещё простил бы, а вот отсутствие допуска (бронзовой номерной бляхи) – ни в коем случае. Но у меня была своя волосатая – или, вернее, призрачная – лапа среди сотрудников. Книжный призрак, в отличие от живых коллег, мою тягу к знаниям одобрял и прикрывал от прочих библиотекарей, предупреждал, когда кто-то направлялся в закрытую секцию. Я успевала и мантию скинуть и убрать в тайник, и книгу прибрать, и облик поменять. Мэтру Сиду очень нравилось со мной болтать о внешнем мире, о простых вещах вроде погоды, осенней ярмарки или о том, как пахнут пролески, выбравшиеся из-под снега. Мало кто его видел и мог общаться, кроме преподавательского состава, а у магистров на призрака времени не находилось; поскольку бедолага был жестко привязан к библиотеке, возможность просто поболтать вволю была для него даром небес.
И вот сегодня рысила я по коридору учебного корпуса, когда услышала позади словно эхо шагов. Замерла на мгновение, понюхала воздух и на самой грани возможностей учуяла мускусный запах хищника, смешанный с ароматом цветочных духов (видно, этот аромат меня и сбил с толку, замаскировал зверя). Шаги затихли. Фамильяр чей-то? Они на других зверей не нападают, во всяком случае, в пределах АМИ: владельцы первым делом ставят этот запрет, чтобы не ранить или не дай боги убить чужого фамильяра. Это я точно знаю, и магистр мне рассказывала, и в «Призыве и узах фамильяра» Тоуста об этом написано. Но всё равно мне как-то не по себе.
Я осторожно обернулась и, немного модифицировав связки, пискнула: «Кто здесь?». В ответ – тишина. Показалось? Я продолжила путь, уже прислушиваясь, и в самом деле, через несколько секунд позади зазвучали крадущиеся шаги. Это было похоже… Да на охоту похоже! Как если бы хищник скрадывал жертву. Как назло, спрятаться было негде: длинный пустой коридор, освещённый золотистыми магическими светильниками, с закрытыми дверями по обе стороны. Хоть бы одна ниша или окно с широким подоконником! Можно было бы сменить облик, и хищник отстал бы, человек ему не по зубам. Увы.
Я семенила по коридору, а охотник всё приближался. Освещение было слабеньким (светильники разгорались ярче при приближении людей, а не всякой мелочи), а крысиное зрение оставляет желать лучшего. Хорошо хоть глазки у меня не розовые, вообще была бы слепындрой, но и сейчас, ещё раз оглянувшись, я смогла разглядеть только длинную гибкую тень. Кошка? Хорёк? Надо было что-то делать. Можно попробовать забраться на стену, цепляясь когтями за обои, но кто сказал, что хищник не сможет подняться вслед за мной? Менять облик? А если кто меня заметит? Это, конечно, учебное крыло, но и ночью в каких-то ритуальных залах или лабораториях может проводиться работа. Да те же некроманты трупы анимируют как раз по ночам!
В конце коридора, недалеко уже, виднелся круглый холл с диванчиками и жардиньерками. Насколько я помню, там как раз есть пара окон с тяжёлыми шторами до пола. Дотянуть бы до холла, а там можно и становиться человеком, скрывшись за этими бархатными тряпками. Но, кажется, такой возможности мне не дадут: шаги за спиной приближались, зверь перешёл на бег. А-а-а! С отчаянным писком я рванула к стене, и, цепляясь за обои, взлетела футов на семь, выше двери. Внизу, по тёмному паркету, метнулось белоснежное гибкое тело с чёрной меткой на хвосте. Это ж даже не кошка, это горностай! Гадёныш ничуть не медленней меня принялся карабкаться вверх, а я припустила по стене в сторону холла, удерживаясь на одних когтях только за счет скорости. Выцветшие листочки-веточки на обоях мелькали перед глазами, жаркое вонючее дыхание хищника, казалось, взъерошивает шёрстку на моём загривке… Обои-то меня и спасли.
Штоф обветшал от времени и то и дело разъезжался под когтями, что у меня, что у горностая, и мы то съезжали вниз, то взбирались наверх, метались по стене, как моль в платяном шкафу. В какой-то момент я даже рухнула на пол… и увидела его! Путь к спасению! Дверь в ритуалку была закрыта не до конца, какой-то растяпа оставил щель в два-три пальца! Я просочилась в щель, на бегу представляя, как кинусь к адепту, заберусь к нему на ручки, прикинусь чужим фамильяром… Меня спасут! Топот горностая настигал, щель и для него не преграда, и я с верещанием кинулась вперёд, не разбирая дороги. Изящная девичья фигурка в чёрной форменной мантии стояла над котлом посреди сложной светящейся гексаграммы и напевно читала заклинание, когда я метнулась к ней из полутьмы коридора.
Надо отдать должное, характер у девочки тот ещё. Или она не сразу сообразила, что происходит? В общем, пока я неслась по каменному полу, очертя голову, адептка не сбилась и дочитала заклинание до самого конца. Я с разбега запрыгнула на край котла, оттолкнулась от него, как акробатка, перевернулась в воздухе и влетела прямо в руки девчонки – как раз, когда прозвучали последние слова. Горностай, бежавший за мной, промахнулся и угодил на лабораторный стол позади адептки. Звон разбивающегося стекла и возмущённое чириканье хищника прозвучали для меня музыкой.
Можно было перевести дух. Я подняла голову, посмотреть, с кем столкнулась, и встретилась с ошалевшим взглядом зелёных-зелёных глаз на бледном лице. Рыжие волосы, открывшийся в изумлении рот, очаровательные веснушки. Я смотрела на адептку, адептка – на меня, но длилось это секунд пять от силы. Девица подпрыгнула, задёргалась и завизжала так, что меня снесло звуковой волной прямиком в котёл с искрящимся зельем. Я ухнула в колдовское варево с головой, а адептка завыла вдвое громче и истеричнее (хотя казалось бы – куда истеричнее-то?). Кожу закололо, словно мелкими иголками, и я почувствовала, как моё тело словно застывает в крысиной форме. Какого⁈..
Меня выхватили из котла, сдавив так, что дыхание перехватило, чуть не переломали все ребра. Я было подумала куснуть девицу и вывернуться, но тело не подчинилось. Да что со мной случилось-то? Голову охватила боль, как горячий тяжелый обруч, но вскоре отступила.
– Фамильяр! – взвыла девица и пнула треногу с котлом. – Крыса! Дрянь!
Адептка швырнула меня на пол, так что я едва успела извернуться и приземлиться на лапы. Что она делает? Больно же! Идиотка пнула треногу ещё раз, котёл качнулся, перевернулся и накрыл меня сверху, залив зельем. Пришлось отплевываться, прочихиваться, отжимать шкурку… и тут до меня дошло, аж лапки опустились. Фамильяр? Эта ведьма-недоучка сделала фамильяром – меня??? Разумное существо⁈
– Зизи! Горностайчик! – от девичьего верещания уши сворачивались в трубочку. – Как ты убежал из ритуалки? Как так получилось, Зизи⁈ Зачем тебе эта поганая блохастая крыса?
Я бы попросила! Я приличная капюшонная крыса, декоративная, чистоплотная – и уж, разумеется, без блох! Конечно, сейчас лучше помолчать; поговорить и разорвать узы можно будет, когда девчонка успокоится. Нет, я понимаю её разочарование, меня тоже не радует нынешнее положение дел, но нельзя же так психовать! Наверху раздался звон и грохот.
– Как ты мог, Зизи⁈ Ты должен был быть моим фамильяром, ты! А не эта хвостатая дрянь! Что я скажу Динон Вельской с её сфинксианкой? А Мириам Легран? У неё же ворон! Она меня уничтожит, просто сожрет… Крыса!!! У меня!!!
Вот тут истеричка и швырнула в котел что-то тяжёлое, вроде хорошей толстой книги, и котлом мне едва не защемило хвост. Дура! Нет, молчать, молчать, пока моя хозяйка не успокоится. Хозяйка! Горностай, вали отсюда, тебе сегодня повезло. Быть фамильяром ведьмы с дурным характером и амбициями – то ещё удовольствие. Что-то мне совершенно не хочется играть с девочкой в открытую. Если она узнает, что нарушила закон и рискует даром, сложно предугадать её реакцию. Может, бегом побежит к Ловчим рвать связь, а может и прибить меня с перепугу. Пострадает, конечно, потеряет часть дара, придётся объясняться с ректоратом и Ловчими, но куда легче отговориться трагической случайностью, когда твоя жертва уже не возразит: мертвые молчат. Надо присмотреться к ведьмочке и прикинуть, как лучше поступить. Кстати, вопли вроде начали стихать… а в коридоре застучали, приближаясь, каблучки. О! Кто-то вошёл в ритуалку!
– Вивьенн? – о, приятный голосок у девушки. – Что случилось, Вивьенн?
– Джосет Бер? Ты что тут делаешь? – моя хозяйка (судя по всему, Вивьенн – это она и есть) взвыла с удвоенной силой. – Ты за мной шпионишь⁈
– Я? Зачем мне? – изумилась неизвестная. – Вы забыли закрыть дверь в ритуалку, вас слышно от лестницы. Что случилось-то, может, помочь?
– От лестницы? Дверь? – как-то растерялась ведьма. – Вот как Зизи сбежал… А-а-а!
Вопль перешёл в бурные рыдания и обрывки жалоб, из которых можно было сложить картину произошедшего. Эта самая Вивьенн упросила отца раздобыть для неё императорского горностая, потому что обычная кошка или там сова ей в фамильяры не годились. Вивьенн Армуа, будучи дочерью герцога и министра финансов, достойна самого лучшего, и отец ей это лучшее обеспечил. Зизи, горностай из императорского питомника, был доставлен в АМИ с позолоченным вольером, к которому прилагались клетка-переноска, парочка ошейников – на каждый день и праздничный, – а ещё расчёски-щётки-миски и куча прочей мелочи. Вольер установили в комнатах мессеры Армуа, и последние пару недель зверёк и ведьма привыкали друг к другу.
И вот сегодня Вивьенн зарезервировала ритуальный зал, подготовила гексаграмму (лично магистр Детруа проверил, завкафедрой рунологии и скрипторики), притащила сваренное под наблюдением магистра Мирэль зелье, клетку с горностаем. Обряд обретения фамильяра шёл как по маслу, и Вивьенн закончила читать заклинание, когда, откуда ни возьмись, ей на руки вместо Зизи запрыгнула отвратительная, голохвостая, блохастая тварь! Нет, ну что ей так блохи покоя не дают, а? Скорее уж, у её горностая блохи!
От неожиданности и отвращения ведьма отбросила крысу, та упала прямо в котёл с зельем… и это завершило обряд! Вместо очаровательного императорского горностая высокородная Вивьенн Армуа получила в фамильяры… крысу! Крысу!!! Ей! Вивьенн!!! Голос моей хозяйки поднялся куда-то в небесные высоты и сорвался в глубокие безутешные рыдания. Я отряхнула с усов оставшиеся капли зелья, прислонилась к стенке котла и мрачно слушала, как рыдает ведьма-неудачница, как утешает её однокурсница.
– Подумайте, госпожа Вивьенн, крысы – очень умные и ловкие зверьки, ничуть не хуже горностая, – мягко журчал голосок Джосет. – А после ритуала крыса будет вообще умнейшим созданием!
– Но хвост! – всхлипывала моя хозяйка. – Длинный, противный, голый хвост!
– Может быть, велите сшить на хвост чехольчик, или можно украсить бантиками, или позолотить, – уговаривала истеричку сокурсница.
